Текст книги "Монолог с судьбой"
Автор книги: Татьяна Акилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Маша, которая разговорилась с отцом и Генкой, вдруг бросила внимательный взгляд на Марину. Ей сразу же не понравилось, с каким озабоченным, невеселым лицом та сидит. Догадавшись откуда столько негатива скопилось у сестры, она решила прервать вполне себе интересный разговор про забавные и порой смешные истории из жизни рыболовов и, обратившись к Марине отозвала ее на улицу, вроде как свежим воздухом подышать.
– Марин… – но та не стала ждать, что скажет ей Маша.
– Машка, да чего он ее сюда припер!? Или он вправду влюбился в эту облезлую кошку? – Марина нервно жестикулировала руками, ее глаза бегали из стороны в сторону.
– Марин, мне кажется ты все преувеличиваешь…
– Я!?.. что я преувеличиваю? Мне насколько ты знаешь, не разрешили встречать Новый год с друзьями, а Генка привел эту и ему видите ли все можно?
– А ты не подумала, что Генка в нее влюблен и она ему не простой человек с улицы.
– Что? Машка, о чем ты? Ты видела ее. Вся крашена перекрашена, нос большой, худая как не знаю кто…
– Марин, ты перестанешь или нет? Давай спокойно поговорим и не будем друг другу портить новогоднее настроение.
Марина отвернулась, кажется, переходный возраст только сейчас дал о себе знать.
– У меня уже нет никакого настроения.
– Марин, давай так. Ты сейчас не будешь делать поспешных выводов. В конце концов, мне самой эта Настя на первое впечатление не так ни сяк. А уж чтобы понять, что она за человек надо время.
Почему-то Маша не сказала Марине, что была знакома с Настей. Возможно, она просто не захотела раздувать эту тему еще больше.
– А потом будет поздно! Она женит на себе Генку, родит ему ребенка, нет двоих детей, и не факт, что от него и все!.. Братец влип на всю свою оставшуюся жизнь…
– Маринка! Ты меня злить начинаешь. Ты совсем что ли не слышишь меня!? Пойдем, пройдемся по улице, молча.
А про себя добавила: "Может мозги немного проветрят, а то как бы ерунды какой не натворила…"
Девочки шли в полном молчании. Маринка дулась на весь белый свет и непременно считала, что все сегодня специально настроились против нее, особенно Генка. Она-то ведь думала, что знает своего брата как свои пять пальцев, и все его участившиеся поездки в деревню списывала на его учебу. Мол, надо Генке какие-то детали для компа найти или там, в деревне, можно спокойно отдохнуть и подумать, или же Генка познакомился с некто, кто так же великолепно разбирается в программировании и сдружился с ним. Вообщем, любую несуразную небылицу она бы сочла за правду, но только не мамины догадки, что у Генки появилась девушка. Почему-то Марина ни в какую не верила в такую возможность.
– Да что бы Генка да с девушкой, да что за небылица вообще! Он же из дома не выходит, с людьми не общается, как крот в своей норе! – говорила она маме, как только та начинала заводить на данную тему разговор.
А теперь оказалось, что она во всем ошибалась и думала не правильно и Генку, значит, совсем не знает, а еще сестра называется. Как, как она могла упустить, не заметить, такое кардинальное изменение вещей в природе. Она же что, не видела даже как Генка с глуповатым лицом то и дело строчит кому-то эсемески? Ну и дурочка… Все, буквально все всё видели и обо всем догадывались, а у нее ума не хватило. Правду сказала ей одноклассница Катька во время их очередной ссоры на перемене:
– Глупая ты девка! Совсем безмозглая! Хоть бы крестиком вышивать научилась, все радость была бы для матери.
Маринка тяжело вздохнула, Маша искоса посмотрела не нее, но ничего говорить ей не стала. Уж лучше промолчать, может все-таки утихомириться немного…
– О… девочки! Куда это мы идем? – напротив Марины и Маши выросли два высоких парня. Один худощавого телосложения, второй более плотного, по-видимому, старше худого на несколько лет.
– А вам-то какое дело? – огрызнулась Марина.
– И вас с наступающим! – наигранно улыбнулась Маша, резко развернулась и потянула Маринку за руку.
– Вас тоже красавицы! – прокричал тот, что был помоложе.
Видимо парней эта встреча позабавила, а вот девчонки были в напряженном состоянии. У них эта странная парочка не вызвала никакого доверия. Понаехали всякие разные на Новый год и шарахаются по улицам!
– Что им нужно было? – подходя к дому, но все равно шепотом, спросила Марина.
– Да ничего, – довольно громко произнесла Маша, Марина вздрогнула, за что тут же вновь разозлилась на себя, – Новый год. Они уже достаточно выпили и поэтому так на нас среагировали. Им лет по тридцать или около того, так что в женихи они нам точно не годятся.
– Машка, если ты соберешься замуж за тридцатилетнего мужика, то я пожалуй смирюсь с Генкиным выбором, – задумчиво произнесла Марина.
В ее словах Маша не уловила ни грамма логики. Но что-то заставило Машу задуматься и она спросила:
– А при чем тут Генка?
– Да не знаю. Наверное, если уж ты умный и рассудительный человек соберешься замуж за взрослого дядю, то Генки тогда все будет простительно.
Маша трактовала для себя ее словах следующим образом: если уж ты поведешь себя неразумно, то Генкина выходка будет тебе в подметки не годиться.
"Вот уж обнадежила сестренка! С какой это только радости я соберусь замуж за взрослого мужчину! Что все-таки в голове у нее твориться? Такая ерунда! Да пусть уж лучше думает о ерунде, чем заводиться с пол оборота на пустом месте. А то чего доброго и праздник запросто испортит."
– О, сестренки! – вывалился на крыльцо развеселый и счастливый Генка, – Где же это вас так долго носит?
– Воздухом дышать ходили. А ты, я смотрю, испугался, как бы новый год без нас не встретить? – подзадоривала его Маша.
– Машенька, что за такое? Марин, а ты чего какая хмурая? Словно тебе завтра к семи в школу.
Генка подошел к Маринке и приобнял ее.
– Да так.. Просто нас напугали два каких-то мужика, – начала Маринка, хотя, по правде сказать никакого страха у нее внутри и в помине не осталось. Да и не было его, так легкое волнение. Да и все негодование, которое она испытывала из-за появления Насти враз испарилась и Марина уже сама удивлялась себе, что несколько минут назад была готова разругаться с Генкой в пух и прах.
– Какие два мужика? – не понял Генка.
– Не знаю. Видимо тоже решили просто прогуляться.
– Ну, все, все! Хватит уже, грустит. Пойдемте скорее в дом. У дядь Андрея Кукушкина… ой, Маш, у твоего бати, – Маша снисходительно улыбнулась и легонько покачала головой, – намечается интересный тост. Он только и ждет когда вы придете. Уже от нетерпения лопается, а вы все шляетесь где-то.
Генка буквально затолкал девчонок в дом. Хотя они и сами уже нагулялись и собирались погреться. Новогодняя ночь выдалась достаточно морозной, небо было сплошь усеяно яркими звездами, а с запада нет-нет, да и задувал бодрящий освежающий ветерок.
– Ну, наконец-то! – заговорил Машин отец, – во-первых, вот ваши подарки, которые принес дед Мороз, пока вас не было, – все трое тут же разобрали пакеты и, чуя продолжение, поспешно поставили их в сторонку, – а во-вторых, мы хотим пожелать вам, наши любимые дети, чтобы в следующем году у вас все было хорошо, чтобы учение вам не было в тягость, а на пути встречались только хорошие добрые люди.
Всем понравились слова дяди Андрея, пожелания были искренние хорошие, но в душу к Маше так не вовремя закрались смутные сомнения, что-то ей не верилось, что весь год человеку могут попадаться на пути только добропорядочные люди. Нет, Маша была позитивным человеком, но в такого рода чудеса не верила. Ей казалось, что обязательно и найдется кто-нибудь, кто тебе позавидует, подумает о тебе что-то плохое, сделает что-то не так, в угоду себе и в ущерб тебе, пусть даже не нарочно. Просто так устроен мир, не бывает ничего идеального в нем. Если только на какие-то мгновения…
Но на ее лице была лишь радость, милая улыбка, глядя на которую ее отец невольно умилялся: "Какая же Машка у меня красавица!"
И тихонечко, незаметно промчалось время за новогодним столом. Стрелки часов подкрались к двенадцати и… Новый год! Какие-то секунды и следующий год. И вроде бы все вокруг осталось абсолютно таким же каким и было, а год уже другой.
Праздник закончился. Наступило первое января, а затем второе, третье… Новогодние каникулы спешили заканчиваться. Уезжать учиться ни Маши, ни кому бы то ни было еще естественно не хотелось.
За все, почти две недели, Маша лишь перекинулась парой эсемесок с Викой и получила поздравление с новым годом от Кати, которая тоже училась вместе с Машей на бухгалтера. Но очень хорошо, что погода стояла зимняя, без оттепелей, и пруд за селом, который скорее был похож на очень большую лужу, замерз. Для купания пруд не годился, летом воды в нем было мало, глубина чуть больше метра в самой середине водоема и к тому же к нему частенько забредало стадо коров, чтобы попить и искупать в его заросшей водорослями воде ноги, а еще постоять немного в тенечке, который образовывали старые толстые, но ненадежные кроны ивняка, что рос по всей линии берега.
И вот местная молодежь, школьники, что постарше в один прекрасный зимней день решили расчистить заваленный снегом лед и на катке выплескивать свою неуемную энергию. А через несколько лет местный житель дядя Миша, что пребывал на заслуженном отдыхе, несколько лет назад он вышел на пенсию, сделал четыре лавочки по берегам пруда-катка.
Маша с наслаждением катилась вперед, по блестящему на солнце льду. Кроме нее на катке, резвилась небольшая компания ребят школьников из младших классов. Весь народ только еще начинал медленно подтягиваться к месту всеобщего развлечения. Вот на горизонте показалась, судя по всему влюбленная парочка. Они шли как можно ближе друг к другу, держась за руки. Их радостные лица сияли на одной яркой волне вместе с солнцем. Маша призадумалась. Надо же ведь, когда-то, то есть совсем недавно она мечтала вот так прогуливаться вместе с Максом.
"Дааа… Вот как оно бывает. Все-таки Макс оказался типичным недоразвитым идиотом! Как можно было ему верить? Фу!.."
Теперь Маше казались до нельзя нелепыми и глупыми свои же собственные мечты. И даже стало стыдно пред самой собой. Но, все же, что-то теплое и неясное по отношению к Максу у нее в душе осталось. И это что-то время от время портило ей настроение. Умом она прекрасно понимала, что вроде бы ничего серьезного у них и не было. Она даже не могла хотя бы на минуту посчитать его своим парнем и, в принципе-то и обижаться, тогда получается было не на что. Да она и не обижалось, просто неприятное чувство, будто кто-то посягнул на что-то ей дорогое и попытался это что-то уничтожить, растоптать. Но у него не получилось, не вышло. А нехороший осадок остался.
И тут же непонятно зачем всплыл в памяти, словно пузырь воздуха на поверхность воды, забытый момент из школьной жизни. Была весна, на территории школы проводили субботник. Маша вместе со своим классом согребала сухие листья и ветки в липовой аллее, что тянулась от заднего двора школы до проезжей части. Ее окликнул, учитель английского языка, ему нужно было помочь подержать мешок, пока он будет запихивать в него весь собранный в ведра мусор.
Быстренько управившись с мусором, Маша направилась в почти опустевшее здание школы. Только у начальных классов в этот всеобщей день уборки как обычно шли занятия. Маше, наработавшейся на непривычно жарком весеннем солнышке нестерпимо хотелось пить. Спасительный пластмассой стаканчик с водой был осушен в одно мгновение. Определенно Маше стало легче, да и приятная прохлада каменных стен с удовольствием впитывалась ее телом. Маша была на полпути к холлу, за которым шла входная дверь, как вдруг ее сзади кто-то окликнул по имени. Она обернулась. Сердце тут же бешено заколотилось, к щекам прильнула кровь, а в горле опять все пересохло, будто и не было того стаканчика воды.
Самодовольно улыбаясь, засунув руки в карманы, перед ней стоял одиннадцатиклассник Сашка. Он уже довольно долгое время привлекал Машино внимание. Озорной веселый, с бойким характером, приятная улыбка, которая обнажала ровные белоснежные зубы, подвижные с огоньком в зрачках глаза.
– Устала? – бросил он.
– Немного, – призналась Маша.
– Пойдем, посидим. На лавочке, – легко предложил Саша.
Маша двинулась назад, вглубь коридора, не в силах отказаться от столь соблазнительного предложения. Добравшись до лавочек, что стояли в небольшом холле, некоем расширенном конце коридора, который, кажется, специально сделали, чтобы детям на перемене было, куда выйти из класса, немножко побегать, отдохнуть от занятий.
– А ты чего не на субботнике? – спросила Маша, тут же вспомнив, что одиннадцатый класс освободили от уборки в связи с чем-то там.
– К экзаменам готовимся, – деловито сообщил Саша, приземлился на лавочку и, похлопав ладонью о свободное местечко, взглядом пригласил присесть Машу.
Маше было неловко, она чувствовала себя не в своей тарелке. Но Саша же ей давно нравился. И как сейчас можно было упустить такую возможность?
Маша неуверенно присела рядом. В голове образовался некий вакуум. Щеки покраснели, горя огнем и Маша это прекрасно чувствовала и это ее очень злило и хотелось сию же секунду оказаться где-нибудь в другом месте, неважно где. Только бы Саша не увидел ее волнение, ее разгоряченные щеки и спутанную, от отсутствия каких-либо мыслей в голове, речь. Слишком неуклюжей она вдруг показалось себе и стало жутко обидно за себя.
Естественно, от Сашиного внимания не ускользнуло дикое волнение собеседницы. Он видел, что ее всю чуть ли не потрясывает и сам неведомо зачем потянулся к ней. Он всего лишь хотел привести пару минут в компании симпатичной и умной девчонки, отдохнуть от бесконечных занятий, переброситься парой слов не о чем. И тут вдруг он увидел совершенно иную реакцию на его слова. Похоже, Маша была в него влюблена или же она такая скромная, что будь на его месте какой-нибудь другой парень постарше ее, она повела бы себя так же.
Но в принципе это было уже и не важно.
Маша не понимала в тот момент, что происходит или же уже произошло. Все потерялось, смешалось. Но совершенно неожиданно, словно кто-то резко отдернул ее за руку она вскочила с лавочки словно ошпаренная.
Саша непонимающе вытаращил глаза, кажется, часть дикого взбудораженного Машиного состояния передалось и ему.
А Маша, пристально впившись в него глазами, мгновенно, словно по чей-то команде развернулась и пустилась полубегом по мрачноватому коридору. Скорее на улицу! Скорее! Скорее!
Маша снисходительно улыбнулась, смотря на ту картинку из прошлого с высоты прошедших лет. Совершенно глупый поцелуй и глупое поведение и вся ситуация отчаянно глупая. Ну и пусть!
Потом, после столь драматично-неромантичной сцены Маша весь оставшейся субботник ходила словно в тумане. До нее только после нескольких повторений доходили слова окружающих и вообще хотелось поскорее забыться, будто бы и ничего и не было вовсе.
Маша опять улыбнулась, выпустив из-под лезвия коньков ровную волну раскрошенного льда. На гладкой холодной поверхности осталась свежая прочерченная полоса. Лавочка была свободна и Маша с удовольствием присела отдохнуть.
Потом она видела Сашу только еще один раз на школьной торжественной линейке, посвященной празднику Последнего звонка. Он улыбался, был счастлив и в то же время грустновато-задумчив, особенно когда обстановка вокруг, будь то трогательная речь учителя или напутственная песня ученицы десятого класса. Но что ж, все же школа оставалась за плечами, уходила в прошлое, в воспоминания детства, да и мысли о дальнейшей своей судьбе наверняка кружились в голове. Как же тут не задуматься? Как же тут не загрустить?..
На Машу, он само собой не обратил и малейшего внимания, а Маше же смотрела на него уже другими глазами. Да и смотреть-то, если честно не особо хотелось.
Вот такой странной и быстро закончившейся оказалась Машина первая любовь, если, конечно же, всю эту историю можно было так назвать. Но, тем не менее, первые новые волнительные чувства, первые попытки наладить контакт с противоположенным полом. И довольно сомнительно утверждать, что у кого-то в возрасте пятнадцати лет все было идеально гладко.
Глядя в чистое голубое небо, Маша вдруг поняла, что на сегодня уже накаталась всласть. Достав телефон, она посмотрела на время. Ну конечно, уже почти три часа она нарезала круги по пруду. Все, пора идти домой пить чай!
Маша со смешанными чувствами подъезжала к городу. На горизонте замоячала гряда многоэтажек. Машин на дороге стало существенно больше, чем на всем остальном уже минувшем пути. Дыхание постоянного движения и вечной спешки куда-то так и проникало со всех сторон в теплый салон, безжалостно дотрагиваясь до каждого проезжающего. И каникулы прошли хорошо и остались хорошие впечатления, такое приятное, греющее душу послевкусие. Но что-то неуловимое, немного грустноватое монотонно подвывало внутри, не давая спокойствия.
Генка вел их, то есть Гавриловых, семейную реношку ровно и по мере возможности перестраивался в тот ряд, где автомобилей было хотя бы немного, но меньше. Кажется, назревала пробка. Не самое приятное времяпровождение. Но что же теперь?..
Генка ехал и думал. Хотя меньше всего на свете ему сейчас хотелось именно думать. Он как-то совсем неожиданно для себя поссорился с Настей. Вот так вот, буквально на пустом месте, слово за слово и все.
– Ах, значит так! Значит, тебе наплевать, кто мои друзья! Значит, тебе и на меня наплевать! – быстро, словно подожженная свечка, вспыхнула Настя.
– Да пойми же ты! Ты мне далеко не безразлична! Но я не могу по первому же зову бежать и помогать всем твоим многочисленным друзьям. А если они в следующий раз норкоты нанюхаются? Ты что мне предложишь за ними ехать в ментовку?! – выпалил на одном дыхании Генка.
Он и сам себе удивился, откуда в нем взялось столько несдержанности и злости. Но только одно упоминание о легкомысленных подростках, которые по своей глупости угодили на машине в кювет и ждали, словно должное, что он приедет и их оттуда вытащит и все только по тому, что так сказала Настя приводило Генку в жуткое рассерженное, гневное состояние и реально поднимало ему нервы.
– Ген, может, хватит? – решилась заговорить Маша.
– А что ты мне предлагаешь делать? Может мне еще идти и попросить у нее прощения?
– Не стоит. Тебе отвлечься нужно.
– И что ты предлагаешь? – в надежде избавиться от напряженного состояния, тут же выпалил Генка.
– Я недавно один фильм классный смотрела. Крутая комедия. Реально поржать можно.
– Я согласен, – широко улыбнувшись, будто ему уже немного полегчало, выдохнул Генка.
Вечер и в самом деле получился веселый. Комедия и тайком пронесенная от матери бутылка водки в разы приподняли Генке настроение. Маше же пришлось остаться на ночь у тети Гали. И тетя была этому только рада и даже не задала никаких лишних вопросов, которые могли запросто спровоцировать Генку.
– Хватит уже! – отняла Маша у Генки бутылку, в которой осталось чуть меньше половины, – тебе еще завтра утром вести меня и мои вещи в общежитие.
– Машка… спасибо тебе, – горячо и с огромной благодарностью обнял Генка сестру, – я тебя прекрасно понял. Все иду спать.
Маша с негодованием вздохнула. А Генка, пусть его рассудок и был затуманен алкоголем, поймал ее мысль и про себя, уже лежа лицом на подушке проговорил: обещаю, впредь не запивать душевные раны алкоголем. И тут же уснул.
После зимних каникул, в первый день учебы в Машиной группе на занятия пришли все студенты. Что было очень редким, почти невозможным явлением. Многие с видимым энтузиазмом и деловитым, серьезном видом на лице записывали лекции. Будто бы их главным желанием в новом году было как можно лучше и добросовестнее учиться. И Маша, подхватив эту самую волну, как оказалось заразительного трудоголизма, с особым усердием писала продиктованные преподавателем слова и аккуратно выделяла розовым неоновым фломастером что-то особо важное.
Но как оказалось, на следующий же день, что было вполне неудивительно, кто-то не пришел на занятия, а кто-то перестал делать вид, что им тут все до ужаса надобно и интересно. Вообщем, учебный процесс встал в свое обычное русло и, разгоняясь, понесся в следующий семестр. Маша это почувствовала, слегка сбавила свои обороты и в своем обычном темпе продолжила обучение.
А те странные мысли, что навивали ей денежные находки, она и думать про них позабыла. И правильно, чего было заморачиваться, на ничего не значащей ерунде. Ну, подумала немного, пофантазировала, когда находилась непосредственно близко по времени в данном событии и достаточно. Мало ли какие мысли могут прийти человеку в голову в том или ином случае? В конце концов, время бежит вперед, одно накладывается на другое, что-то меняется и порой и не вспомнишь, о чем ты думал неделю назад, не то, что там месяц или год.
Но, как это и не странно, а история, в которую Маша каким-то чудесным образом ввязалась, получила дальнейшее продолжение.
– Машк, ты сегодня во сколько придешь? – неожиданным вопросом огорошила Вера с самого утра.
– Ну… ффф… у меня три пары. Они около двух заканчиваются. А что? – не поняла ее Маша.
– Да тут у меня вообщем… я хотела… но… – замялась Вера, что в принципе было для нее не свойственно.
Маша, ожидая ответа, внимательно посмотрела на соседку, которая успела стать ей довольно близкой подругой. Верка явно что-то задумала. Машин интерес к разговору возрос в разы.
– Машечка, тут такое дело… – загадочно-заговорщиским тоном пропела Вера.
– Вер, я уже начинаю опаздывать. Говори, давай уже! – поторапливала ее Маша.
– Ладно, – взяла себя в руки Вера, но подвижная мимика ее лица, дрожащие губы, светящиеся от радости смешанной с волнением глаза выдавали ее внутреннюю нерешимость и одновременно с этим желание поделиться чем-то очень личным и важным для нее.
Маша взяла в руки шарф и продолжала выжидающе смотреть на подругу.
– Маш, я тебе как-то рассказывала про Ваню, ну который у нас в мужской волейбольной команде самый классный игрок, – тут Маша сразу же поняла – Верка задумала что-то весьма интересное и чего уж тут говорить что-то не совсем законное.
– Ну, припоминаю, – отозвалась Маша, уже полностью собравшись.
– Я его сегодня пригласила к себе. То есть к нам в комнату. Машенька, ну пожалуйста!.. Он вечером уйдет. Машенька, ну пожалуйста, пожалуйста! – запричитала Вера, сложив руки ладошками и умоляюще потрясывая ими около своего лица.
Маша и не знала, что ей ответить. С одной стороны, хотелось пойти человеку на встречу, да и к тому же у Машиной мамы через неделю день рождения, а подарок еще так и выбран, а с другой… а с другой стороны никаких весомых аргументов, чтобы взять и отказать Вере. Учеба, после каникул, только началась и никаких срочным дел еще не было. Да даже если бы и были, что собственно менял бы один вечер? Маша приняла решение.
– Хорошо…
Верка бросилась обнимать Машу, выкрикивая вопли радостной благодарности.
"О Господи, что она в нем только нашла. Надо же ведь так радоваться из-за встрече с парнем!?"
И как некстати Маша вспомнила про Макса, вспомнила свои мечты и даже кое-какие планы на него. Ей вдруг стало грустновато и даже немного завидно подруге. Но Маша тут же постаралась выбросить все теперь уже унылые и безрадостные мысли из прошлого. В конце концов, не у всех все получается с первого раза. И это касается не только удачно или не удачно сложившихся отношений с противоположенным полом, но и вообще всех имеющим место быть жизненных ситуаций и дел в целом. А уж отношения с первого раза и чтобы удачно… Таких случаев на пересчет!
Маше достаточно быстро удалось себя успокоить. Она не была озабочена постоянным вниманием к себе со стороны парней, но все же неприятный осадок нет-нет, а подпорчивал мутными струйками ей настроение.
После занятий Маша направилась по магазинам, выбирать маме подарок на день рождения. Это было довольно сложным, хлопотливым, но тем не менее приятным занятием.
На улице было темно, фонари во всю силу озаряли прохожим путь. Суета кругом все еще продолжала бурлить. Да и когда в городе бывает не суетливо?
Свернув на знакомую тропинку, Маша увидела здание общежития. В это время ей на телефон пришла эсемес от Веры: "Ну где же ты? Я тебя жду…"
«Видимо не терпелось поделиться впечатлениями от встречи…» – подумала Маша.
Но ничего не стала отвечать, потому что была в минуте ходьбы от общежития. Единственное, что внезапно задержало ее еще на пару минут, стала неожиданная находка. В снегу, прямо под фонарем у самой тропки лежал кошелек.
"Да что же это такое!.." – отчаянно подумала Маша. И все нелепые мысли и рассуждения мигом выплыли наружу. Только спустя какое-то время Маша огляделась по сторонам. Ни души.
– Ну и райончик!.. – вздохнула Маша. В воцарившейся тишине, которую нарушали только ехавшие по отдаленной трассе машины, ее голос прозвучал как-то неестественно и слишком уж громко.
Маша еще раз оглянулась. Вокруг по-прежнему никого не было. Ее начинало разбирать любопытство. И сама себе не доверяя Маша наклонилась и взяла кошелек в руки. И на сей раз воровато, будто она его украла, а не нашла, осмотрелась вокруг.
Странно, но кошелек показался ей знакомым. Создалось такое чувство, что она его где-то точно видела. В памяти что-то зашевелилось и Маша, засунув находку себе в рюкзак, напрягла свой мозг, в надежде найти ответ.
"Что же это я так сильно туплю! Куда проще открыть кошелек и посмотреть, может там есть чей-нибудь номер телефона или еще какая-нибудь зацепка."
Маша сняла рюкзак со спины и достала кошелек, в этот момент просигналила эсемеска.
"Маша, ну ты где?" – Вера сгорала от нетерпения и Маша это чувствовала, находясь еще только на подходе к общежитию. Еще чуть-чуть и Вера начнет ей названивать, что будет выражать высшую степень ее нетерпения.
Кошелек пришлось убрать. Велика вероятность, что Вера, поджидая Машу, пристально смотрит в окно. А увидев, что та не торопиться, да еще и что-то внимательно разглядывает обязательно засыплет Машу вопросами, но только после того, как сама все расскажет, наговориться всласть. А Маше уже самой не терпелось пуститься в размышления. Неужели та странная игра существует?
Маша зашла в комнату.
– Ну, где же ты так долго ходишь? Я уже собиралась звонить. На эсемески не отвечаешь! И когда ты успела проскочить, я тебе не видела во дворе?
"Очень странно…" – подумала Маша.
И вместе с этим ясно поняла, что от выслушивания подробностей Веркиной встречи, ей не отвертеться.
Вера была словно на взводе. Ей было жизненно необходимо поделиться своими эмоциями, своими чувствами. И то, о чем многие предпочли бы промолчать, оставив воспоминанием для себя, Вера безжалостно раскрывала Маше.
– Знаешь, он так на меня смотрел, а потом подвинулся ко мне и…
Маша не переставала удивляться Вере. Зачем? Для чего такие личные, даже интимные подробности? Неужели нельзя было просто сказать, что встреча прошла как нельзя лучше, что он вполне себе классный парень и, что он ей определенно нравиться. Конечно, да, Маша понимала, что Вера ей доверяет, но в то же время было ясно как белый день, что не окажись рядом Маши, Вера без труда бы нашла себе подходящего собеседника и вылила все бы на него.
А Маше, пожалуй, было бы интересно послушать Веру и она даже была уже настроена выслушать ее. Но вот этот кошелек!.. Теперь он занимал все Машины мысли. А в голове невольно промелькнула, точно далекий, но предвещающей в скором времени бурю, разряд молнии, следующая мысль.
"Теперь кошелек у меня и скорее всего у меня не будет шанса вернуть его хозяину. И что, значит все будет на этом окончено? Значит игра окончена? Да это уже не смешно! Какая еще игра?! Какая!.."
Маша дотерпела до того момента, когда Вера выйдет из комнаты и тут же полезла в рюкзак. Как нарочно, кошелек завалился на самое дно и чтобы достать его пришлось вытащить половину содержимого рюкзака. И вот, наконец-то! Маша как можно быстрее стала открывать широкий темно-коричневый кошелек. Руки от спешки перестали ее слушаться.
"Да успокойся же ты!" – приказала она себе, – "У тебя предостаточно время. Пока Верка до туалета дойдет, пока обратно. Что ты как воришка-новичок!"
Маша сосредоточилась, прогнала неуместное волнение и открыла кошелек.
И вот уж где открылась для нее настоящая неожиданность! Такого поворота она явно не ожидала. Да и даже в самых нереалистичных, напрочь отделенных от сего мира снов Маше такого не могло присниться.
На том месте, где многие вставляют фотографии своих детей, родственников или даже любимых питомцев – кошек, собак располагалось цветное, но старое фото. А с него на Машу смотрела ее преподаватель математики, с которой она была до сих пор не в ладах.
Вот это поворот событий! Но только как успела подметить Маша до прихода Веры, на фотографии Наталья Андреевна была явно моложе, чем есть сейчас. Но эти резкие черты лица: прямые темные брови, прямой и немного вытянутый вперед нос, сдержанная улыбка и еще идеальный контур лица…
Маша, словно в руках у нее была жгучая крапива, зашвырнула кошелек обратно в рюкзак. Вот тебе и неизвестно как ворачивать! Как же надо было умудриться, чтобы найти ни чей-то там, а именно ее кошелек! Вот теперь как хочешь, так и выкручивайся. И мелькнула уж совсем трусливая мысль: а может выкинуть кошелек обратно на то место, где нашла.
Зато Маша теперь вспомнила, где видела, как ей показалось, знакомый кошелек. У Натальи Андреевны на рабочем столе. У нее почему-то периодически тот лежал на парте, а не в сумочке, где ему и было самое место.
Дверь характерно скрипнула, взвизгнула, что было не ново в последнее время, и в комнату блаженно улыбаясь зашла Вера.
– А знаешь что?.. Я, пожалуй, сейчас спать лягу. Ой! Какие замечательные шарфики! – взяв с кровати яркий кусок ткани, восхитилась Вера.
– Этот маме на день рождения, – прокомментировала Маша.
– Прелестно. Все, я спать, – повторилась Вера.
Маша посмотрела на телефон. Всего-то половина девятого.
– Ты же не с тренировки?
– Ох! – со знанием дела вздохнула Верка, – Машка, порою и от приятных эмоций нужен полноценный сон. Ведь у меня их сегодня столько было, что, пожалуй, сама себе завидую, – кокетливо повертевшись у зеркала и построив себе рожицы, Вера сорвала с кровати покрывало и меньше чем через минуту уже сладко вытягивалась на ярко-зеленой простыни, укрываясь одеялом.
"Да уж. От любых эмоций нужен отдых. Но радоваться куда приятнее, чем горевать. Да что еще за философия! Что вот с кошельком делать? Вернуть… Ясное дело, что вернуть. Но что-то как-то не по себе… Страшно представить ее реакцию. Она может быть какой угодно. Да почему же именно ее кошелек?! Чем это я так провинилась интересно знать?"
