Текст книги "Нет ничего сильнее любви"
Автор книги: Таня Винк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Привет, солнышко, – Галя подносит смартфон к уху.
– Привет, – голос Насти аж звенит.
– Настюша, что-то случилось?
– Да, случилось! Тебе нужно срочно приехать в деканат, – чеканит Настя.
– Срочно? А зачем?
– Я тут с одной поговорила…
Настя еще в девять лет поговорила с одной девочкой, та ей в спину плюнула, и в потасовке порвала платье – давать сдачи она умела, старший брат научил. А семье пришлось через знакомую директора вечерней школы обращаться в РОНО: уж очень сильно родители девчонки давили на Настиного директора, мол, пусть стоимость платья возместят! «Наша дочка не плевала, она умница-отличница, это кто-то другой!» – вопили они. Одноклассники вступились за Настю, подтвердили, что плевала как раз умница, тут и РОНО подключилось, и стоимость платья не возвращали. А вскоре Галка узнала, что отличница взъелась на Настю из-за новенького ученика – он ей понравился, а мальчик симпатизировал Насте.
– Настюша, давай конкретно – что произошло? – спросила Галя с замирающим сердцем: связей ни в университете, ни в Министерстве образования и науки у семьи не было. – Ты ее ударила?
– Не совсем, я ее толкнула, а она смартфон выронила. Теперь он не включается.
– О господи! Дорогой?
– Он не новый, а требуют как за новый!
– Так, успокойся. Сколько требуют?
– Двенадцать тысяч.
– Двенадцать тысяч? Ого! Дороговато для студентки.
– У некоторых по тысяче баксов есть.
Галя перевела дух – тысяча баксов серьезно бы подорвала их бюджет. Ну что ж, всякое бывает. Вон ее знакомая уронила чужой ноутбук, пришлось новый покупать.
– А зачем ты ее толкнула?
– Потому что она меня толкнула!
– Ага, понятно…
– Галя, я получу пособие двадцать пятого, но они слышать не хотят. Дашкин отец уже примчался, тебя хочет видеть…
– Меня? А я зачем? Институт – не школа, чтоб родителей вызывать. Скажи, мы все оплатим, что тут обсуждать, раз ты виновата…
– Да не виновата я! Я ее не трогала, она сама ко мне полезла. Полный бред! Не понимаю, как можно так врать? Дашкин отец грозится в полицию заяву настрочить.
– Дашкин отец? Это та самая Дашка?
– Да, та самая. Галя, тут теперь все считают, что это я из ревности, на самом деле все не так! Я не могу одна против всех, приезжай, пожалуйста!
– Хм… Хорошо… Но я должна быть в курсе… Вы это… вы действительно не из-за Богдана поссорились?
– Да нет же! Богдана для меня больше не существует! Это все Дашка, идиотка! Цены себе не сложит! Галя, приезжай, я все тебе расскажу!
– А ты где сейчас?
– Сижу в приемной декана.
– Ты сидишь в приемной и такое говоришь?
– Да, и такое говорю! Потому что это правда!
– Хорошо, успокойся, я скоро приеду. А ты пока молчи, договорились?
– А чего я должна молчать?! Потому что у Дашки родители крутые, да?!
– Настя, сейчас тебе нужно молчать и ждать меня, поняла?
Ответа Галя не получила.
– Алло, Настя!
– Ты же сказала – молчать, вот я и молчу.
О господи, какой же она бывает несносной, эта хорошая девочка.
– Я сейчас оденусь и поеду.
– Ладно, я так и скажу Роману Ильичу.
– Роману Ильичу? – сердце боднуло ребра, как кот ладошку, и испуганно заколотилось, как ослабевшая, на последнем издыхании птичка в маленькой, не по размеру, клетке.
– Это наш новый декан, Роман Ильич Зозуля.
Зозуля?! Сердце подпрыгнуло к горлу… Этого еще не хватало!
– Ваш новый декан?! – воскликнула Галка и, испугавшись истерических ноток в голосе, тут же перешла на нормальный тон. – Извини, это я из-за рукописи такая нервная, там у меня не все складывается. Ну, ты меня понимаешь…
Настя, конечно, понимает, что у Галки под черепушкой иногда тараканы бегают, и она может, протягивая солонку, сказать «Возьми сало», так что отмазка нормальная.
– Так ты приедешь?
– Скажи, а как он выглядит, твой декан?
– А зачем тебе?
– Я… – в горле пересохло, – я знаю одного Зозулю… Романа Ильича. Может, это он?
– Хм, было бы очень даже неплохо. Я пришлю тебе ссылку на его страничку.
– Давай.
Нет, будет очень плохо, если это тот самый Зозуля.
– Значит, ты приедешь?
– А что, у меня есть выбор? Конечно приеду.
– Сколько тебя ждать?
– Не больше часа.
– Хорошо, я так ему и скажу, что ты будешь через час. Позвони, как приедешь. Лови ссылку.
* * *
– Лена! Все пропало! Все коту под хвост! Бедная моя девочка!
– Галя, прекрати истерику! Объясни, что случилось?
– Настя разбила чужой смартфон, мне надо ехать в деканат!
– Стоп! Тогда почему Настя бедная? – поинтересовалась Ленка.
– Да потому, что он всю ненависть на нее выплеснет! Он ее съест! Он все сделает, чтоб выкинуть ее из универа! – Галя металась по кухне.
– Кто сделает?!
– Декан!
– Успокойся, никто никого не выкинет из университета за разбитый смартфон. Придется его купить, всего делов.
– Ты ничего не понимаешь! Он меня вызывает!
– Зачем?!
– Да Настя там Дашку то ли толкнула, то ли они подрались… Я толком пока ничего не знаю.
– Дашку? Ту самую, о которой ты мне рассказывала? – Ленка нахмурилась.
– Да, ту самую.
– Ну так поезжай…
– Он не должен меня видеть!
– Кто?
– Декан.
– Ничего не понимаю!
– А тут понимать нечего – ее декан Роман Зозуля!
– Роман Зозуля?
– Да! – обессиленная, Галка всхлипнула и упала на стул. – Лена, все очень плохо… – и она зарыдала в голос.
– Так, у тебя есть успокоительное? – деловито поинтересовалась Ленка.
– Я не знаю… Ге-е-е… – слезы катились по щекам.
– Галя, возьми себя в руки, я еду к тебе. Ты слышишь?
– Ге-е-е…
– Галя, ты меня слышишь?!
– Слышу-у-у…
Лена нырнула в аптечку и достала облатку феназепама. Набросила плащ на плечи, обулась, вернее, с трудом втиснула отекшие ноги в растянутые сапожником туфли-лодочки, схватила сумку, крикнула маме, уткнувшейся в телевизор, «я скоро вернусь!» и вылетела на площадку.
Надо же… Харьков действительно очень маленький город, сетовала она, переваривая новость и давя на кнопку лифта. Лифт признаков жизни не подавал, и она стукнула кулаком по двери.
– Эй, лифт отпустите!
Но никто лифт не отпустил. Или его никто не держал, а он, как обычно, сломался.
– Мать вашу! Вот всегда так, – досадливо процедила Лена, нервно всовывая руки в рукава плаща.
Только бы не грохнуться, подумала она, набрала в легкие побольше воздуха, вцепилась пальцами в перила и осторожно опустила ногу на ступеньку.
Значит, это тот самый Зозуля… Хм… Кто знает, что творится в его голове спустя почти двадцать лет, думала Ленка, закрыв зонтик и устроившись на заднем сиденье такси. Вряд ли он будет мстить ни в чем не повинному ребенку. Хотя кто знает – в чужую голову не заглянешь. Хм, теперь он декан… А где он тогда работал? Кажется, в травматологии, вернее, в травматологическом пункте на приеме. Нет, он не будет отыгрываться на Насте, она хорошая девочка, учится с азартом, прилежно… Ну и что, что прилежно, возразила Лена сама себе. Вон она училась прилежно, а препод по теоретической физике взъелся на нее неизвестно почему и ставил двойки, пока не вмешался ректор. Это сейчас она понимает, чего он взъелся, а тогда, в неполных двадцать, она и подумать не могла о том, что сорокавосьмилетний старикан положил на нее глаз. Да, тогда он казался ей стариканом, а сегодня ей без пяти минут сорок семь и она не чувствует себя развалиной, даже после такой тяжелой операции.
И зачем Настя подралась? Хотя она и в школе была далеко не паинька. А институт… Тьфу, сейчас везде университеты, университет – это не проходной двор, да еще медицинский. Может, она ударила хозяйку смартфона? Тогда все плохо, тогда и в полицию могут заявить. И Зозуля может взъесться на нее не только потому, что она имеет прямое отношение к Гале, а еще из-за привлекательности – Настя хорошенькая стройненькая блондинка, волосы шелковистые, длинные, до пояса, и улыбка красивая, этакая застенчиво-стеснительная. Мужики – они такие. Особенно вдовцы. Ой, а может, Зозуля женился? Да какая разница, женился – не женился. Он же начальник, а начальник может все! Правда, сейчас нет ничего проще, чем зафиксировать домогательства, – включила диктофон или камеру на смартфоне и записывай. Если что, Настюша так и сделает, у нее тот еще характер. Ох, да что это я, дура, размечталась? Кажется, у меня самой проблемы – на ровном месте такое придумать: будет домогаться! Надо срочно мужика. Немедленно! В голове зашумело, и Ленка тронула рукой щеку – горячая. Ну вот, давление подскочило. Не хватало гипертонического криза! Короче, надо позаботиться о личной жизни. На один вечер. Или на два.
С минуту она интенсивно терла уши – уж очень не хотелось класть под язык каптопрес, после него потом полдня к туалету будешь привязана, а первый раз приспичит минут через десять. Так недолго такси обмочить. Ох, здоровьечко, и куда ты подевалось? И гормоны не к месту играют…
Трение ушей помогло – шум в голове приутих, но не исчез. Щеки остыли. Кажется, подъезжаем. Лена расплатилась с таксистом, выплыла из машины, подняла глаза к небу – тучки убежали и унесли с собою дождь. Переваливаясь с ноги на ногу, она направилась к крайнему подъезду длиннющей девятиэтажки. Пыхтя, забралась на площадку первого этажа и уставилась на дверь лифта.
– Если идти пешком, то лучше я умру прямо здесь и прямо сейчас, – просипела она и надавила на кнопочку. Кнопочка вспыхнула красненьким, и сверху донеслись спасительные щелчки.
– Ну, спасибо, – Ленка подняла глаза к потолку, – интересно, а как Зозуля пролез в медицинский? Он же был ни рыба не мясо, – двери лифта разъехались, – да туда любой влезет, был бы вазелин, – буркнула она и вошла в кабину.
– Как хорошо, что ты приехала! – Галя кинулась к ней, обняла. – Что бы я без тебя делала?! – Отступила вглубь коридора. – Лена, ты должна мне помочь! – Она прижала руки к груди.
– Сейчас помогу, дай только разденусь, – Лена поставила сумку на тумбочку и принялась стягивать плащ.
– Не раздевайся! – остановила подругу Галя.
– Не поняла… – опешила Ленка.
– Я все объясню, – Галя трясла руками, будто дирижировала симфоническим оркестром.
Лена подбоченилась – стоять было трудновато – и прищурилась:
– Давай, объясняй.
Подружка сложила руки лодочкой и прижала ко рту. Ее решимость крепла на глазах.
– Ты сейчас поедешь в медуниверситет, – она убрала руки, – ты будешь общаться с деканом.
– Я? – удивилась Лена.
– Да, ты. Если Зозуля меня увидит, всему конец.
На доли секунды ее плечи опустились, от былой решимости не осталось и следа, и перед Ленкой застыла раздавленная обстоятельствами подруга. У нее всегда так: если дело касается ее лично, хорохорится, смеется, излучает жизнерадостность, хотя впору рыдать, а вот если кого близкого касается, то в какой-то момент – все, тушите свет, заказывайте музыку и вызывайте гробовщиков.
Некоторое время Лена обдумывала предложение подруги, а потом, кривясь, задала вопрос:
– И что, я буду три года, или сколько там до диплома осталось, ходить в деканат?
Галя отрицательно мотнула головой:
– Нет, только сегодня. Придешь и скажешь, что ты Галина Сергеевна Франко, Настина тетка.
Ленкины глаза стали как пять копеек.
– Я – Галина Сергеевна? – Лена ткнула себя указательным пальцем в грудь. – Ты чокнутая, однозначно. А если он тебя с Настей уже видел?
– Где?
– В институте… Тьфу, в университете!
– А когда я там была?
– На посвящении в студенты, и я тоже!
– Так то ж три года назад! – негодующе воскликнула Галя.
– А что произошло за три года? Знаешь, некоторые люди имеют очень цепкую память на лица, – Ленка грозно сдвинула брови.
– Слушай, не фантазируй, – беззлобно буркнула Галя.
– Я не фантазирую. Ты хочешь втянуть меня в аферу и чтоб я вела себя как корова Манька, которую за цицьки дергают за здорово живешь? Нетушки, так не будет! – пыхтела Ленка, отдавая себе отчет, что все будет именно так.
– Никакая это не афера, – Галка изображает святую простоту, – и вообще, на свете полно Галин Сергеевен Франко.
Лена задумалась – подруга права, вон в фейсбуке сколько таких совпадений. Недавно они искали одноклассницу, сразу после школы отчалившую в Грузию, и натолкнулись на такое количество одинаковостей, что голова кругом пошла. Одноклассницу в Грузии так и не нашли, зато по всему миру нашли штук сто Анечек с такой же фамилией и непохожими аватарками.
– Ой, а твоя фотка есть в фейсбуке? – спохватилась Лена.
– Нет, конечно, – ответила Галя.
Да, фотки у Галки не было, никакой. У Лены аватарка – дюймовочка, танцующая на ромашке, а на страничке никаких фотографий. Обе в фейсбук суются редко – в реальной жизни дел хватает.
– И моей нет, – задумчиво произнесла Лена. – Это хорошо. А… кстати, если он пойдет на сайт твоего издательства? – Лена подозрительно прищурилась. – Там висит твоя рожица.
– А толку?! Я ж везде под псевдонимом. Прошу тебя, иди уже… – прижимая руки к груди, с мольбой в голосе простонала Галка.
– Погоди… А ты уже знаешь, что именно случилось?
– Знаю, я только что говорила с Настей. Там была небольшая потасовка между ней и Дашкой, Дашка ее оскорбила.
– Оскорбила? Я бы этой Дашке не только смартфон, я б ей голову проломила, – буркнула она, – они из-за Богдана сцепились?
– Нет, из-за джинсов.
– Из-за джинсов? – глаза Лены полезли на лоб.
– Да. Дарья сказала, что позорно одеваться с рынка. Слушай, Настя тебе все подробно расскажет. Сейчас ей нужна твоя помощь, и как можно быстрее.
– Окей, сориентируюсь на месте.
– Молодец. И насчет смартфона, – она вынула из кармана купюры, – здесь четыре тысячи, это на первый взнос и тебе на такси. Оформишь на себя.
– На себя? Да у меня с собой никаких документов!
– Вот незадача… – Галка вздохнула, – тогда… вот что, езжай, а потом мне позвонишь, встретимся в магазине.
– Езжай! – проворчала Лена, взяла сумку, деньги, а Галя уже выталкивала ее из квартиры.
– Эй, погоди, – Ленка уперлась рукой в дверной косяк, – я привезла тебе успокоительное, – она вынула из сумки облатку и отдала подружке, которая лекарство взяла, но никакого интереса к нему не проявила.
– Спасибо, – Галя сунула облатку в карман, – иди уже!
– Иду уже! – передразнила ее Ленка, переступая через порог. – Ты хоть вектор направления укажи. Какой этаж, кабинет?
– Я не знаю, – Галя дышала ей в затылок, – приедешь и сразу набери Настю.
– Ты ее предупреди, а то в обморок грохнется. Здравствуйте, я ваша тетя! – Ленка надавила на кнопку лифта, и двери разъехались.
– Предупрежу, – Галя кулаком подталкивала подругу в спину.
– Да не пихайся ты, – беззлобно проворчала Лена.
– Я нервничаю, – бросила Галя, и Лена услышала в ее голосе слезы.
Она обернулась и схватила ее за руку:
– Перестань, все будет хорошо. Я все сделаю как надо, ты же знаешь, – она заглядывала ей в глаза.
Галя кивнула.
– Прими одну таблеточку феназепама и жди меня, – ласково проворковала Лена и вошла в лифт.
Слезы уже катились по щекам Галки.
– Ну… Говорю тебе, перестань!
– Не могу я перестать!
Двери начали закрываться.
– Галя, Галка! – кричала Лена в щелку. – Держи хвост морковкой, все будет хорошо!
– Держу! Защити нашу девочку по полной!
– Не сомневайся!
Лифт поехал вниз. Ленка уставилась на свое отражение в зеркале с отбитым правым нижним углом.
– Здрасьте, я Галина Сергеевна, – посмотрела на свою грудь, – м-да, я похожа на Галину Сергеевну як свиня на коня. Галя… Галка-мочалка… – сунула руку под кофту и поправила сползающую бретельку лифчика, – Настина тетка. Я таки тетка… Ой! – в животе стало холодно. – А вдруг он меня узнает? Мы же знакомы… Вот черт! – щеки вспыхнули, и она приложила ладонь ко лбу. – Вот две …! – и Лена смачно выругалась.
Лифт остановился, двери разъехались, но она не вышла. Держа ладонь прижатой ко лбу, стояла в нерешительности. Хотя… с той поры она изменилась очень сильно. Гладкая стала и тяжелее на сорок четыре килограмма. А сколько раз они виделись с Романом? Кажется, всего один, столкнулись в продуктовом магазине. Они с Галкой выходили, а он с женой входил. Красивая Алла была, ох, красивая… Жгучая брюнетка, ноги из подмышек, кожа белая и глаза хорошие, добрые. Жалко бедняжку. Ой, а в суде… Они же в суде виделись! И не раз! Нет, ей нельзя идти на встречу с Зозулей. Нельзя! И она нажала кнопку с цифрой 6.
– Ты еще здесь?! – на лице Гали был написан неподдельный ужас.
– Да, я еще здесь, – Лена плечом задвинула подругу в узенький коридорчик, ведущий в кухню, и закрыла за собой входную дверь. – Ты звонила Насте?
– Сейчас позвоню.
– Очень хорошо.
– Что хорошо?
– Что не звонила. Я никуда не поеду!
– Как это не поедешь? – Галка уперла руки в бока.
– А так… Он меня видел!
– Видел? – воскликнула Галя. – Когда это он тебя видел?
– В суде! Я была на заседаниях, у тебя что, память отшибло?
– Да это черт знает когда было! Да ты теперь на себя ни капли не похожа! – она ринулась в комнату, упала на колени перед книжным шкафом и распахнула дверцу. – Вот альбом! – она поднялась на ноги. – Вот, смотри! – она ткнула пальцем в Ленкино фото. – Тут нам по двадцать восемь, как раз то время. Ну, что, похожа? – наступала Галка.
Лена прикусила губу – между ней и улыбающейся худенькой девушкой с раскосыми глазами и высокими скулами не было ничего общего. Даже зубов – после операции собственные посыпались, как переспелые яблоки, и теперь у Ленки во рту не зубы, а ровненькие, как клавиши рояля, коронки, держащиеся на том, что осталось. Да уж, изменилась она до неузнаваемости.
– М-да… неужели это я?..
Галка почувствовала обескураженность подруги и тронула ее за плечо:
– Ты извини, я бестактная дура.
Она виновато опустила голову.
– Да ладно, – бросила Ленка, – я что, слепая? Я что, не вижу, во что превратилась?
– Но так говорить нельзя, – Галка досадливо покачала головой.
– Брось, – Ленка вернула ей альбом, – ты вон тоже постарела и подурнела, – она усмехнулась, – но Рома тебя узнает. Ладно, я поехала, – ворчливо добавила она, – а там как получится. Если он меня раскусит, я прижму его к стенке и буду держать до тех пор, пока не задохнется. – Закрой за мной, – она повернулась к двери, и тут в Галкином кармане зазвенел телефон.
– Это Настя, – воскликнула Галя, проводя пальцем по экрану. – Да, Настенька! Нет, я дома, а к тебе едет тетя Лена. Так надо. Слушай меня внимательно – тетя Лена скажет твоему декану, что она – это я. Дело в том, что мы с Зозулей давно поссорились, и я не хочу, чтобы он знал, что я твоя тетка. Но ты не волнуйся, все будет нормально, тетя Лена за тебя любому глотку перегрызет, ты это знаешь. Называй ее Галей. Конечно, на ты. Она скоро приедет. Жду вас обратно с нетерпением. Ты на лекцию пошла? Хорошо. Сейчас перемена? Отлично. Лена будет у тебя через полчаса, если, конечно, без пробок. Все, целую…
– Ну, чего ты так на меня смотришь? – Галя убрала телефон в карман.
– По-моему, у тебя крыша поехала.
– Крыша? Она уже давно поехала. Ты долго будешь тут торчать? Иди!
Через двадцать минут Лена поднималась на крыльцо медицинского университета.
– Настюша, ты где? – косясь на бронзовые статуи студентов всех времен и народов, стоящие по обе стороны крыльца, она прижала смартфон к уху.
– Тетя… – Настя запнулась. – Галя, я сейчас тебя встречу. Поднимайся на третий этаж, потом направо, вторая дверь слева, это деканат лечебного факультета. Я иду туда.
– А лифт тут есть?
– Есть. Слева от главной лестницы.
– Тогда я на лифте, а то ноги уже не носят.
Возле лифта толпились студенты. Не успела Лена подойти, как они плотной шеренгой отрезали ей доступ к дверям.
– Дети, мне срочно на третий этаж, – Ленка тяжело дышала, – если не пустите, я все равно войду и всех вас передавлю.
Несколько студентов переглянулись и прыснули.
– Тетя, грузоподъемность нашего лифта – всего четыреста восемьдесят килограммов, – притворно-дрожащим голоском пискнул кто-то впереди.
– Ничего, выдержит ваш лифт. А ну, молодежь, расступись, – и Лена, как танк, проложила себе дорогу к металлической двери.
Настюша в белом халате и с рюкзаком, свисающем с плеча, уже маячила напротив лифта.
– Тетя Лена, – затараторила она на ухо, – зачем весь этот маскарад?
– Как зачем? Галя ж тебе сказала, они с Зозулей – враги, – прошептала Лена.
– А из-за чего они поссорились?
Хороший вопрос, на который Галка не дала никаких инструкций. Глядя девушке в глаза, Лена схватила ее за запястье и увлекла в безлюдный уголок.
– Потому что… – фантазировала Ленка, – потому что в юности твой декан ухлестывал за Галей, а она дала ему от ворот поворот. С той поры он ее ненавидит. А Галин Сергеевен Франко полно, – продолжила Лена, успокаивая больше саму себя, чем Настю, – ты в фейсбук загляни. Чем я не Галина Сергеевна? – она повела плечами, выставила вперед грудь пятого размера и растопырила пальчики-сосисочки с вызывающим двухцветным маникюром, который только вчера сделала. – Ну, чего смотришь? Давай, рассказывай конкретно, что да как, чтоб я была в курсе, – Лена сунула руки в карманы плаща и наклонила голову немного вперед.
Настя переступила с ноги на ногу и подняла на Ленку глаза, в которых чувства вины и в помине не было, зато злости и негодования хоть отбавляй.
– Да есть тут у нас одна, у меня с ней с первого курса не заладилось. Не только у меня, – Настя сыпала рублеными фразами, – она с приветом. Крутой себя считает, – девушка скривила рот в презрительной ухмылке.
– Так ты ей за крутость навернула?
– Да не наворачивала я ей! Она меня плечом толкнула, специально, ну, я ее тоже. Я же не знала, что смартфон выпадет из ее корявых рук, а тут препод заходит. Сразу – что да как? Она как заголосит, что я на нее напала, представляете?
– И зовут ее Даша?
– Да, а вы откуда знаете?
– Извини, но мы с Галей подруги. А как все началось? Дарья подошла и толкнула тебя?
Личико Насти побагровело, в глазах сверкнула злоба.
– Она сказала, что с базара стыдно одеваться, – процедила сквозь зубы девушка.
– Стыдно? А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее, – прошипела Ленка.
– На прошлой неделе, в пятницу, мы были в ночном клубе, праздновали день рождения девочки из нашей группы. Одна девочка спросила у меня, где я купила джинсы. Я говорю, на Барабашке. А где? Я ей сказала. Даша стояла рядом и ухмылялась. А сегодня ее прорвало, – глаза Насти сузились, и ее хорошенькое личико напомнило мордочку обозлившейся кошки.
– Хм… ну тогда ты ее правильно толкнула, я б ей еще в челюсть навернула.
Настя смерила Лену взглядом, и кончик ее носика шевельнулся, будто она к чему-то принюхивалась и это что-то нехорошо пахло.
– Ты извини, но мне интересно, как эта девка Богдана увела? – поинтересовалась Лена.
– Он сам увелся, – процедила Настя сквозь зубы.
– Что значит «увелся»?
– То и значит.
– А точнее?
– Тетя Лена! – произнесла Настя таким тоном, будто Ленка вообще ни черта не понимает, и закатила глаза. Лена предостерегающе вскинула руку и осмотрелась:
– Я Галя, – прошипела она, – и мне надо знать подробности.
Настя поджала губки:
– Эта шалава давно его преследует.
– Преследует? А он как реагирует на ее преследования?
– Никак. Говорил, что это никакое не преследование, представляете? – Настя округлила глаза.
– Представляешь, – поправила ее Ленка шепотом, – мы на «ты», – и уже громче: – Так и говорит?
– Да. Она в клубе все время приглашала Богдана танцевать, и он велся.
– Ты с ним об этом говорила?
Настя кивнула:
– А как же! Я сразу сказала, что мне это не нравится. Что он этим унижает меня!
Смелая девочка.
– А он?
– Улыбался как дурачок.
– А ты?
– Я пошла танцевать.
– С кем?
– С другим парнем, – Настя гордо вскинула подбородок и посмотрела на Ленку с вызовом.
Совсем ребенок, подумала Лена и кивнула:
– Теперь мне все понятно. Можем идти к твоему декану.
– Она кретинка, – кипятилась Настя.
– Студенты медицинского вуза не должны так говорить. Кретинизм – это болезнь, – поправила ее Лена.
– Значит, она больная.
– Ладно, не будем гадать на кофейной гуще, – Лена поправила воротник плаща, – веди меня к декану.
– Идемте… – Настя запнулась, – идем, – и повела Ленку по коридору, – вот деканат, – она остановилась и немного побледнела. – Дашкин отец там, наверное.
– Ну, с богом… – сказала Лена и потянула на себя высокую деревянную дверь.
В кабинете никого, кроме декана, не было.
– Проходите, – как только Лена вошла в кабинет, Зозуля поднялся на ноги.
– Здравствуйте, Роман Ильич, – Лена улыбнулась.
– Добрый день, присаживайтесь, – он показал рукой на два кресла с деревянными подлокотниками, стоящие лицом к нему.
…Хм… Узнал? Не узнал? Как-то странно посмотрел. Или показалось? А я бы его в жизни не узнала. Поправился, поседел, очки носит…
Приближаясь к креслу, Лена боролась с острым желание развернуть его хоть немного боком к столу Зозули. В строгой параллельности двух кресел, письменного стола и широкой ковровой дорожки, на которой располагалась вся эта мебель, было что-то казарменное и неестественное. И потому противное Ленкиному сердцу. Ей несимметричное и кривое подавай: интегралы, например. А икона Божией Матери в шкафу возле окна? К чему она тут? Хотя бог их знает, теперешних начальников, раньше вешали Ленина, а нынче иконы. Смехота! Лена бросила беглый взгляд на Настю – девушка уже взяла себя в руки, на ее щеках отливал глянцем боевой румянец, а в глазах прыгали такие же боевые чертики и размахивали кулачками. Зозуля сел сразу после того, как Ленкина попа втиснулась в кресло. «Обратно не вылезу», – мелькнуло в голове. Она поставила сумку на колени и заискивающе улыбнулась.
– Роман Ильич, это Галина Сергеевна, моя тетя, – сказала Настя и присела на край кресла.
– Очень приятно, – Зозуля улыбнулся, – но повод, как видите, не очень приятный, – он вертел в руках ручку из дорогих – Лена толк в этом знала: сестра время от времени привозила ей свои подарки, а директору школы неплохо отваливается от благодарных родителей. – Настя вам все рассказала? – он поднял на Лену многозначительный взгляд и тут же перевел его на Настю. Перевел медленно, будто «прощупывал» глазами каждый миллиметр пространства между ними.
– Да, все, – ответила Лена и посмотрела на Настю – личико девушки пылало.
– Как вы понимаете, такие события в стенах университета случаются не часто, и мы обязаны на них реагировать. Я не собирался вызывать родителей, это не детский сад, – он недовольно скривился, – но Максим Петрович Шумило… Он приехал и… в общем, он хотел напрямую с вами все обсудить. Мне удалось уговорить его не идти на совершенно не нужный конфликт, и он уехал. В общем, как вы уже знаете, Настя должна погасить материальный ущерб, нанесенный семье Шумило.
Он подался вперед и положил локти на стол.
– Настя, расскажите, пожалуйста, еще раз, что случилось, – он откинулся на спинку кресла, и его внимательный взгляд остановился на девушке.
– Я вам уже все рассказывала, а вы мне не верите!
– Я говорю не про веру, я хочу, чтобы Галина Сергеевна тебя выслушала. И мне не вредно послушать еще раз. К тому же вы с Дарьей имеете две совершенно противоположные версии…
– Ее версия лживая! – воскликнула Настя, и брови декана подпрыгнули чуть ли не до корней волос, серебристым нимбом окруживших высокий покатый лоб, и снова вернулись на место, удивленно изогнутые.
– Ты в этом уверена? – спросил он.
В кабинете повисла тишина. И долго мы так будем сидеть, думала Лена, ерзая в тесном кресле – на самом деле ни одна клеточка ее тела не переместилась ни на миллиметр. Настя скосила глаза на Лену, а потом, глядя на декана исподлобья, с обидой в голосе произнесла:
– Роман Ильич, повторяю, Дарья сказала, что стыдно одеваться с базара, а потом толкнула меня. И я ее тоже толкнула. Я что, должна была стерпеть?! Вот и вся правда! Я не понимаю, почему вы ей верите, а мне нет!
Лена решила, что сейчас он выставит их вон из кабинета, но этого не произошло.
– Кто сказал, что я вам не верю? – хмыкнул он. – А Дарья объяснила, почему с базара стыдно одеваться?
– Нет, – голос Насти звучал дерзко.
– Хм… Я частенько заглядываю на базар и не стыжусь этого. Вот что я скажу вам, Настя, – он медленно поправил на столе стопки бумаг и книг, и без того лежащие параллельно друг другу, – и хочу, чтобы вы меня услышали – драться нехорошо.
– Да я не дралась, я только толкнула!
Он поднял руку.
– Во-первых, толкаться – дело недостойное. А во-вторых, мог упасть не смартфон, а Дарья.
– Я легонько ее толкнула, а она меня очень сильно, это я чуть не грохнулась!
– Настя, запомните, – декан нахмурился, – можно нечаянно толкнуть человека, а он упадет, ударится головой – и все, он на том свете, а вы в тюрьме. Можно убить листом бумаги, такой случай известен в истории судебной медицины, – он взял в руки исписанный лист и легонько коснулся уголком своего виска, – здесь есть точечка, вам следовало бы уже знать. Так вот – одно прикосновение, и человека нет, – он аккуратно положил лист на место. – Я говорю это для того, чтобы вы поняли: жизнь – штука невероятно хрупкая, и маленькая ошибка может уничтожить ее, я это очень хорошо знаю. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам и сделаете соответствующие выводы.
– Хорошо… сделаю, – буркнула Настя.
– Вот и отлично. А теперь вернемся к смартфону. Галина Сергеевна, думаю, вы понимаете, что должны возместить ущерб в полном объеме. Модель я записал.
– Да, понимаю.
– Вы должны сделать это как можно быстрее.
– А где разбитый смартфон? – поинтересовалась Лена.
– У Дарьи.
– Тогда давайте так: она отдает нам разбитый, а мы покупаем точно такой же.
– Хорошо, подождите.
Он взял телефон и провел пальцем по экрану.
– Максим Петрович, еще раз добрый день. Родственники Насти готовы купить смартфон, да, такой же. Что значит, ваша дочь не согласна? Послушайте, давайте не будем начинать все сначала. Они купят то, что разбилось, а не то, что хочет ваша дочь. Не перебивайте меня, пожалуйста! Дарья такая же участница конфликта, как Настя, и не ей ставить условия! И вот еще – вы отдадите Галине Сергеевне разбитый смартфон в обмен на новый. Да, я так считаю. До свиданья. – Он ткнул пальцем в экран и положил смартфон на стол.
Некоторое время Зозуля хмуро смотрел перед собой, потом взял небольшой лист бумаги и вышел из-за стола:
– Это телефон Максима Петровича. Связывайтесь с ним напрямую, – он протянул бумажку Лене и тут же повернулся к Насте, – я могу надеяться, что впредь вы будете вести себя разумно?
– Да, можете, – Настя поднялась на ноги.
Зозуля вернулся к своему креслу и положил руку на один из телефонов, стоявших на боковом столике.
– Спасибо, Галина Сергеевна, что пришли, рад был с вами познакомиться.
– Я тоже, – Лена выбралась из кресла.
– Оставьте, пожалуйста, моему секретарю номер вашего мобильного.
– Да, конечно.
Он снял трубку с белого аппарата.
– Анжела, несите бумаги на подпись, у меня мало времени, – он положил трубку на рычаг, – еще раз благодарю за визит.
– Ну как же, – Ленка усмехнулась, – воспитывать молодежь – наша с вами задача.
– Надеюсь, мы будет видеться только по хорошим поводам, – он растянул губы в вежливой улыбке, как это обычно делают чиновники, желающие как можно быстрее избавиться от посетителей.
