Текст книги "Хозяин Кахиры (СИ)"

Автор книги: Таня Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Это была правда. Говорили, что колодцы, отданные по перемирию Амра, так и не высохли. Для асмарцев это казалось великим унижением.

В одном переулке они прошли мимо беседки, где попивали чай мужчины и молодые женщины. Неподалеку игрались с котенком дети, поднимая пыль с земли.

– Почему эти не пошли на рынок? – спросил Дир. Рынок, хотя и скудный, работал каждый день, так как продукты портились быстро и приходилось каждый день покупать свежие.

– Им доставят все слуги, или уже сделали это. Назариты – древний род Асмары, одни из основателей, – почтительным тоном пояснил Анвер.

Здесь многие семьи следовало за что-то почитать, однако заслуги их давным-давно погребли пески. Слава – долгожитель Асмары. Здесь ничего не происходило, менялось медленно, и потому только прошлая слава помогала прожить любые трудные времена.

На рынке было тесно, вдвое жарче и очень шумно. Старинные столы и скамьи почернели от времени. На них торговцы стелили привлекательно яркие отрезы материи и раскладывали свой товар: мешочки с сушеными травами и специями, чай похожий на пыль с дороги, бусы, полуспелые фрукты, сушеный творог с кислым запахом, хлопковую одежду, посуду и много разной мелочи. Люди сновали туда-сюда между прилавками, многие вовсе не пришли за покупками, а просто надеялись найти что-то утерянное другими или украсть. Асмарцы торговались страстно, громко и искренне, даже если не собирались покупать товар.

Воины Гера лениво следили за происходящим, скрываясь от жары под навесом.

– Этот перец выращивала моя любимая дочь, а ты хочешь, чтобы я сбросил цену?! Я сброшу цену за кассию, ее смолола моя жена, но не на перец от дочери! – задыхался от возмущения пожилой мужчина в запачканной специями рубахе.

– Кассию я не куплю, будь она смолота хоть королевой, напрасно ты пытаешься всучить мне эту выдохшуюся пыль! – отвечала покупательница. – Давай же, отмерь три горсти перца и получи свою монету! – она вытащила из кармана серебряную монетку.

– Монету! Одну жалкую монету за месяцы труда! Как я посмотрю в зеленые очи своей Рамии?! Как она соберет приданное с такими ценами? Напрасно ли страдали ее тонкие пальцы и нежная кожа? – с надрывом восклицал торговец.

– А ты не расписывай мне свою неземную Рамию, сегодня на рынке я, а не мой непутевый мужичок! Не расписывай!

– Знать не знаю твоего мужа!

– Ах, не знаешь! Так это тот, которому ты свою муку по три золотых за горсть продаешь!

– Да о какой муке ведешь ты речь, безумная?!

– О той, которую твоя чудесная Рамия подмешивает в перец! Отмеряй, говорю, пока я не потратила все на браслеты!

Громко причитая о несправедливости, торговец начал отмерять перец, а Дир и Анвер пошли дальше, стараясь больше не отвлекаться на подобные представления.

Колодец стоял под пальмой, рядом лежала плешивая собака и два худых верблюда. Без предупреждения Дир закрыл дверцы колодца, повесил замок и завернул ключ. Ключ забрал себе. Рынок накрыла тишина. Асмарцы хмуро уставились на запертый колодец и чужеземца.

– Вода не годится для питья, – объявил Дир.

Колодцы запирались на ночь, а по утрам их открывали. Ключ всегда оставался рядом, но Дир забирал вот уже третий ключ.

– В городе мертвых ты закрыл два колодца, а люди там все еще умирают от черной лихорадки! – выкрикнул какой-то юнец в заштопанных шароварах и голым торсом.

Стражники встали с мест, собираясь проучить дерзкого человека, но Дир покачал им головой.

Люди смотрели на него с требовательным вопросом в уставших глазах. Каждый закрытый колодец добавлял страха в их сердца.

– Прямо сейчас я пойду в город мертвых и снова попытаюсь разобраться в природе этой хвори.

У него не хватило сил добавить, что он знает слишком мало, чтобы помочь: асмарцам хотелось верить. В полной тишине Дир развернулся и покинул рынок.

– Анвер, я считаю, ты заработал на достойные кожаные сандалии, – решил он обрадовать мальчишку.

Они пришли к дому его дяди. Двухэтажный, с маленькими проемами окон, дом выглядел глиняной игрушкой, если бы не размеры, которыми отличался от остальных. Кое-где торчали надгробные плиты, камни и все, чем можно было выделить могилу. На кладбище асмарцы не обращали внимания и могли спокойно топтать землю над усопшими.

Ограды вокруг дома не было. Фасад украшала ярко цветущая бугенвиллея. У парадного входа, защищенного кованой решетчатой дверью, собралось множество потрепанных кошек. Они все громко мяукали, подняв хвосты столбом.

– Иду, иду! – донесся из дома сварливый мужской голос, вторая дверь стояла открытой вовнутрь темного коридора. Оттуда вышел, щурясь от солнца, высоченный старец в помятой рубахе ниже колен. Волосы еще хранили тускнеющий каштановый цвет, а длинная густая борода до груди седела серебром.

– Всего-то слегка припозднился... – начал оправдываться мужчина, бросая с подноса обглоданные кости. Они падали в песок, рядом с растением, выпускающим вверх острые клинья листьев. Кошки набросились на угощение, злобно фыркая друг на друга.

– Дядя Феор, господин... – шепнул Анвер. Феор их уже заметил и принял вид более строгий: прекратил суетиться, разом смахнул кости кошкам и замер, приподняв широкий подбородок. Особенный взгляд его карих глаз выдавал натуру внимательную, вдумчивую.

Они подошли ближе.

– День настал, – приветствовал Дир согласно местным обычаям.

Феор кивнул, опустил подбородок, мол, теперь понял, что Дир пришел с хорошими намерениями. Он спросил:

– Ел ли ты сегодня?

Отведавший хозяйской еды считался должником, и в то же время это было первое приглашение за все время жизни в Асмаре. Дира побаивались, как одного из людей Гера и особенно недолюбливали за закрытие колодцев. Он не мог разобраться, как они относятся к тому, что он женат на Лигии.

– Нет и еще не намерен. Я пришел по поводу твоего племянника. Уже достаточно долгое время он помогает мне в урон тебе, насколько я понимаю.

– Если тебе угодно, можешь и дальше пользоваться его услугами.

– Он послужил достаточно, пора и расплатиться.

– Благо, – согласился Феор.

Дир достал деньги, завернутые в лоскут.

– Полагаю, этого достаточно для сандалий.

Спрос на товары Феора упал, и Дир убивал двух зайцев: платил за услугу мальчишке и пополнял кошелек дяди.

– Благо, – согласился Феор, пересчитав монетки. – Лишнего мне не надо, однако.

– Раз так, позволь взять несколько листьев, – Дир показал на алоэ и вызвал удивление хозяина.

– Рад помочь, – кивнул он.

Своим коротким мечом Дир срезал несколько штук и спрятал их в сумке.

Он поднялся и спросил:

– Как торговля, почтенный? Никогда не встречал тебя на рынке.

Феор отвечал с огромным достоинством:

– Я достиг тех лет, когда негоже торговаться лично. Мой сын, – так он назвал Анвера, – напротив, еще не набрал нужных лет и опыта. Других родственников, имею в виду годных к ремеслу или торговле, мы не имеем. При нужде я нахожу доверенного человека и отправляю его на рынок, а раз в году снабжаю караван. Ты, как погляжу, человек честный и щедрый... Если бы не твое высокое положение, я бы попросил тебя. В этом году мне некому доверить товар и верблюдов.

Наступила долгая пауза. Одна из кошек подошла к Феору и начала тереться об его ноги, звонко мурлыча благодарность.

– У меня нет положения, я не из вашего народа и не из людей Гера, тебе должно быть известно. Если бы ты попросил, я вынужден был бы отказаться, потому что занят важным делом. Но если бы ты отправил караван в Кахиру, я постарался бы завершить все дела.

Дир понял, как рассердил Феора: с его лица слетело благодушие, он потемнел от прилившей к голове крови и выбросил на землю поднос.

– Мои родственники погибли в войне за воду, мои сыновья остались навечно в пустыне! Ты не найдешь в Асмаре никого, кто захотел бы отправиться в Кахиру! А если ты решишься уехать туда один, то никогда Асмара тебя не примет! Ты считаешь, что твои друзья завоевали этот город, но нет! Только временно кахирийцы ходят по нашим улицам, и только проклятье Нивера довело нас до подобного унижения... Либо проклятье уничтожит нас всех, либо мы сами найдем силы!..

– Дядя! – вмешался Анвер, схватив его за руку. Феор смахнул мальчишку, как муху.

– Я не настаиваю, почтенный.

Феор восстановил дыхание, но злость еще не покинула его лицо.

– Господин! Мой дядя давно тронулся умом, еще пятнадцать времён назад, когда умерли его сыновья! – заверещал Анвер, пугливо заглядывая Диру в глаза. Феор же смотрел на Дира спокойно, не нарушая осанки и не мигая.

– Я не вмешиваюсь в местные конфликты, – признался Дир, – я только лекарь.

– Но ты въехал в Асмару на льве и с мечом в руках, – возразил ремесленник.

– Я хотел защитить человека, которого спас от смерти, и он отдал свой долг. Теперь я ничего не должен и вам обоим, потому ухожу и желаю вам мира.

Он поднял раскрытую ладонь на уровне головы и покинул их.

На обратном пути Дир проверил колодец мертвого города и убедился, что с его водой все в порядке. На самом деле его интересовал пустующий домик недалеко от колодца. Сколько бы он ни проходил мимо, никогда не замечал поблизости людей, тут не разжигали очаг и не зажигали свечей. В перенаселенном городе стоял дом, который никто не грабил и не заселял.

– Господин! – окрикнул сзади Анвер. – Нельзя!

Дир повернулся к нему и подождал, пока мальчик подбежит и встанет рядом.

– Это дом Нивера?

– Точно! Никто не тревожит это место. Его похоронили родственники, но и они не делили наследство. Про Нивера мы с друзьями любим разговаривать в темноте, в дождливые ночи, – мальчишка безрадостно рассмеялся. – Старшие пугают им младших.

– Тебе известно его проклятие?

– Конечно! Находясь при смерти, Нивер сказал, что не будет благополучия в этом городе, пока жив хоть один потомок Амра и Аливии, а на всех асмарцев наслал черную лихорадку.

– Почему же асмарцы не уничтожили весь род... – прошептал Дир, но мальчишка уловил каждое слово.

– Потому что, господин, бесполезно убивать одну принцессу, когда в Ифре осталась другая.

– Так их было две? Ты не лжешь мне? – он присел и схватил ребенка за плечи.

– Нет, господин, не лгу! Все говорили, что принцесс две! – заверил Анвер. – И говорили еще, что черная лихорадка поражает того, кто хочет убить Кариита. Но это, наверно, было неправдой. Ведь укротители живы.

– А как звали вторую?

– Никому неизвестно, господин.

"Близнецы! Неужели так просто? – раздумывал Дир. Потому что он не верил, что одна сестра может убить другую, они были защитой друг другу. – Должно быть что-то еще".

– Не волнуйся, никто не узнает о словах твоего дяди.

Он потрепал лохматые волосы Анвера и направился во дворец, на этот раз решив обойти рынок стороной. Вернувшись, Дир посетил общие комнаты служанок, отыскивая наиболее подходящую. Они прятали глаза, делали вид, что не обращают на него внимания: шили, стирали, отмывали, готовили. Десятки служанок приходили во дворец детьми и покидали территорию только для того, чтобы лечь на кладбище. Теперь он понимал, отчего так. Сначала он поймал немолодую асмарку, несшую на голове поднос с сухофруктами. Поднос упал, курага рассыпалась по полу.

– Оставь! Пойдем со мной, нужно поговорить.

– Не понимаю! Не понимаю! Не понимаю! – завизжала та испуганно, вырвалась и начала собирать курагу.

Служанки считали появление мужчины в их части дворца плохим знаком. Часто они делали вид, что не понимают Дира из-за акцента. Он оставил эту женщину.

За одной из занавесок мелькнуло полузнакомое лицо. Девушка узнала Дира и попыталась спрятаться с шитьем за спиной старухи-прядильщицы. Он пошел прямо к ней, и она испуганно прижала руки к груди, сжимая чью-то рубаху.

– Пойдем со мной, – приказал Дир девушке.

Старуха подвинулась в сторону и потянула девушку вперед. На нее все посмотрели с облегчением: выбрали не их.

– Быстро!

Он схватил ее за запястье и уволок из общей комнаты сначала на душную кухню, пропахшую вареной бараниной и сушеным чесноком.

– Господин, пожалуйста... – взмолилась она.

– Что?

Служанка побоялась договаривать, беззвучно шевеля губами. В глазах стояли слезы. Потом они попали в прохладную кладовую. Заваленную овощами, деревянными ларями с мукой и ячменем. Пахло мышами.

– Что?! – закричал на нее Дир.

– Не отводите меня к нему, прошу!

Ему стало жаль ее, он хотел бы погладить ее по волосам, заплетенным в сотню тоненьких косичек, и отправить к родителям. Утром Дир видел ее голой, а при дневном свете она выглядела слишком юной для постели.

– Ты испугалась скорпионов? Это были не первые, да?

Она, как и все асмарцы, была очень суеверной, и потому пыталась избежать несчастья любой ценой.

– Он запретил рассказывать, но были и другие, два или три. Он ведь убил короля, Кариитов нельзя убивать! Нельзя! – прошептала она строго. – Теперь за ним приходят, но он всегда успевает убить их... Он болен, болезнь еще таится внутри, но иначе быть не может!

– На ком я женат? Их ведь было две.

Служанка вытаращила глаза, они блестели в полумраке.

– Не знаю.

– Как ты можешь не знать! На ком я женат, на принцессе или на обманщице? Они сестры? – он ударил ее по плечу.

– Никто не скажет правды, – расплакалась девушка, – Никто не знает! Может, они были родными сестрами, а может, только по отцу. Их обеих мы называли госпожой Лигией и не различали.

– Куда делась вторая?

– Это все может рассказать только ваша супруга, господин. Одну часто посылали в Ифру, перед взятием города только одна сидела за столом и завтракала с семьей и знатью. Потом король отправил знать и всех мужчин защищать Асмару. При нем осталась личная стража. Мы сидели в общей комнате, откуда вы меня вывели. Куда делась вторая, наверняка никто не знает.

– Почему Гер отдал ее мне?

На самом деле Дир догадывался.

– Он боится ее, господин.

Дир поискал в сумке крошечный пузырек с коричневым порошком. Он взял ее ладошку и отсыпал примерно треть порошка.

– Должно хватить на полгода, если будешь тратить разумно. Подмешивай в еду или в питье, и он будет засыпать, не успев и прикоснуться к тебе. Если скажешь, что получила зелье от меня, отрежу язык за неблагодарность, – он крепко схватил ее за челюсть.

– Поняла.

Дир оттолкнул девушку, покинул северную часть дворца и направился в южную. В библиотеку Кариитов, знаменитую и роскошную, которую собирали много поколений. Династия получила фамилию благодаря своему бесценному собранию книг, с местного языка фамилия переводилась как "читающие".

Библиотека состояла из нескольких комнат, каждую из которых заполнял книгами действующий правитель. Древнейший из них собрал сотни глиняных осколков и табличек, последний – сотни бумажных томов. Жена лежала на софе, подложив под спину шелковые подушки. Она перечитывала какие-то потрепанные письма. На полу стоял серебряный поднос с финиками, сушеным творогом и водой. В небрежной позе, в которой открывались ее стройные лодыжки, Диру виделось больше красоты, чем обмана.

Самозванка

Я опустила руки и выпустила письма, они рассыпались, как завядшие лепестки. Прозвенели браслеты на запястьях, и Диру это словно понравилось. Он умыл лицо и руки в тазу, потом присел на пол напротив меня. Я хотела сесть также низко, он не позволил. Тогда я пододвинула поднос поближе к нему. Было неизвестно, довелось ли ему поесть, и я была рада угостить его тем, что принесли мне. Он оказался голодным.

– Один раз при мне нашли яд, – предостерегла я.

– Даже если у тебя есть еще, то ведь ты не все рассказала. Ты ведь желаешь закончить свою историю.

И все же он ел осторожно: откусывал и отпивал немного, разжевывал долго. Конечно, старался почувствовать посторонний привкус.

– Ты веришь в проклятие Нивера? – спросил Дир, внимательно следя за мной.

– Оно очень сильное, но сплетни страшнее правды.

Я пожала плечами и отвернулась. Бывало, Дир подолгу смотрел на мой профиль. Трудно сказать, любовался ли, раздумывал ли о своем. Он приходил поздней ночью, уходил до рассвета... Удержать его рядом оказалось сложно. Я пыталась петь, танцевать, рассказывать пустынные легенды – под это все он только легче засыпал. Тогда я интересовалась его жизнью, но Дир никогда не рассказывал, откуда пришел в эти земли и что оставил в своих. То, что он оставил, могло оказаться дороже наших коротких ночей, на которые я так рассчитывала.

– Теперь я верю, что вас было двое. Так что ты сделала с принцессой?

– Ничего. Вы видели меня в тронном зале, что я могла с ней сделать?

– Но ты ответила, что не знаешь, убила ли ее. Значит, какая-то вина на тебе лежит.

Он понимал, как трудно мне сказать правду. Я боялась поверить этому пониманию в его зеленых глазах. Однако он старался вести себя мягко.

– Амр и Аливия выдавали тебя за сестру Лигии. Неважно, кем ты считалась: близнецом, бастардом, младшей сестрой – в Ифре, да? Это они придумали, что лихорадка непременно настигнет убийц рода? Они очень хотели защитить родную дочь, так почему не получилось?

Я сглотнула, опустила голову. Это признание давно готовилось слететь с губ, невозможно было держать правду в себе. За меня решили, я не выбирала такую судьбу.

– Когда в городе узнали, что вы напали на ближайшее племя кочевников, королева отвела нас с Лигией в пустую комнату. Она раздела нас обеих, омыла водой, потом Аливия и Лигия обмотали меня хлопковой тканью с головы до ног.

С лица Дира отхлынула кровь. Он не мог знать, чем я завершу рассказ, но звучало все недобро.

– Королева почти все время читала вслух какое-то длинное заклинание. Я не нашла тот листок. Он был похож на письмо, в какой-то момент я заметила семейный герб на сургучной печати, герб Аливии.

Дир посмотрел на ворох уроненных писем.

– Она запиналась, письмо было написано чужой рукой. Иногда заклинание требовало паузы, в эти секунды Аливия поила меня и Лигию из одной чаши. Не знаю, что в ней было. Последнее, что я помню, перед тем как уснуть...

Я зажмурилась. В тот вечер в очаге горело сильное пламя, я вспотела от жары. Сквозь повязки мало что виднелось. Воняло палеными волосами, перечными благовониями. Во рту стояла навязчивая сладость.

– Я лежала на столе, а Лигия легла сверху. Вот и все, что я запомнила.

Дир ничего не говорил, терпеливо ожидая. Более всего я боялась увидеть отвращение или страх, но он, вероятно, решил сдерживать чувства, какими бы они ни были.

– Я проснулась в постели принцессы, только ее самой не было. Собралась было найти Лигию, и тут ко мне пришла Аливия. Она называла меня своей дочерью, говорила, что оборот прошел благополучно: тело Юны истлело. Теперь многолетний обряд можно считать завершенным. Я, Лигия – по ее мнению, стала сильной и смогу жить дальше. Королева не поняла, что умерла ее дочь. Моя душа, мое сознание перешли в тело Лигии.

Дир резко встал, я не смела поднять глаз, глядя на разлитую воду. Он сказал негромко, почти спокойно. От этого его ужас, наверное, был куда сильней.

– Чудовище...

Когда закрылась дверь и прозвенели цепи, щелкнул замок, я выдохнула.