Текст книги "И лёд растаял (СИ)"
Автор книги: Таня Дмитриева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Парень нависает над ней, ощущая жар ее тела, она так прекрасна. И ее взгляд говорит о том, что она хочет получить его всего. И Даниил входит в нее, чувствуя, что не сможет больше держаться. Алина вскрикивает, впившись в его плечи пальцами, а мужчина замирает, давая ей возможность прийти в себя. Он вытирает слезы с ее щек. Ему ненавистна сама мысль о том, чтобы сделать ей больно.
Но это происходит. И Алина, после пары минут судорожных вдохов, сама тянется к нему и целует в губы. Даниил осторожно начинает двигаться, с собственных губ срываются тихие стоны наслаждения. Он с трудом себя контролирует, замедляясь, когда девушка тихо шепчет о боли.
Однако вскоре Алина ощущает вспышку наслаждения. Боль хоть и не проходит, но отступает на второе место, и она судорожно выдыхает. Это ни с чем несравнимое удовольствие. Даниил здесь, рядом. С ней. Ее любимый хореограф. .
Когда Даниил набирает темп, девушка обхватывает его бедра ногами, чувствуя, что ее собственные движения неуклюжи.
А затем Даниил сжимает ее запястье…
И падает рядом на подушку.
Алина в шоке от новых ощущений, по ее щекам все еще текут слезы боли, но она счастлива. Девушка прижимается к его горячей груди.
И засыпает.
Завтра она проснется и все действительно будет по-новому.
Даниил обещал уехать, да. И он сдерживает свое обещание. Вот только девушке невдомек, что через два дня они не встретятся в Хрустальном. И пока еще не знает, что Этери Тутберидзе уже нашла ей нового хореографа на замену Даниилу, который написал заявление на увольнение.
Она проснется одна. И все будет по-другому./
========== Часть 23 ==========
Комментарий к
Полтора года спустя.
– Я не стану делать этого.
Руслан нервно бьет лезвием конька по льду. Он озадачен и раздражен.
– Туктамышева уже практиковала это, и ничего – осталась жива.
– Туктик – как отдельный вид искусства, а я это катать не буду.
– Для Глейха ты готова была нарядиться в латекс и ползать по льду.
– Крофт – шедевр. То, что предлагаете вы, Руслан Алексеевич – извращение на льду.
Мы отворачиваемся друг от друга и я ухожу, натягивая чехлы.
– Катать одни и те же программы полтора года —бред! – кричит он мне вслед.
Я не отвечаю.
Полтора года этот человек рушит мою и без того шаткую психику. Руслан —хореограф – извращенец. От слова совсем. Его фигуристки исполняют стриптиз на льду, а он и рад. Он профессионал, ничего не скажешь, иначе бы мне не утвердили старого извращенца.
К слову, ему тридцать три. Не такой уж и старый, но уж точно извращенец. Первые три месяца работы с ним я постоянно ощущала его руки в самых разных местах моего тела.
– Это работа, Алина. Терпи. Он– профессионал. – Этери считает его идеалом. Мое уважение к ней пропадает, словно по щелчку.
– Даниил Маркович меня не лапал!
– Его здесь нет.
И после этих слов я возвращалась на лед, глотала слезы и делала всё, что от меня требовали. Не больше.
Впрочем, за полтора года я не взяла ни одного призового места. Феномен Алины Загитовой вызвал бурную реакцию у болельщиков, а на лед вышли знаменитые «3А Тутберидзе». Саша сделала тройной аксель.
А я свалилась с риттбергера.
Но со мной продолжали возиться, хотя Этери подходила к нам с Русланом всё реже и реже. После потери сознания на Чемпионате мира во время проката, я отказалась от метода «вы сами следите за своим весом». Стала посещать диетолога, и та выявила достаточно дефектов, чтобы я стала нормально питаться.
Теперь я натыкалась на статьи с названием «Загитова разжирела – когда освободит лед?»
Я чувствую – скоро.
Мы с Женей всё чаще стали общаться, она знает обо мне всё.
– Даниил вернется, вот увидишь. Он ждёт твоего восемнадцатилетния.
Она обнимала меня, пока ее рубашка впитывала мои слезы. Но вот мне уже девятнадцать. А его… его нет.
– Он не вернется.
– Обязательно должен.
Даня исчез с радаров. Телефон по сей день молчит, а его социальные страницы заброшены. И если по истечению полугода я всё ещё пыталась выйти с ним на контакт, то спустя ещё пару месяцев я поняла: он ушёл навсегда.
Спустя год стало ясно, что мне не светят никакие Олимпийские Игры. И пусть я впала в депрессию и хандру, но тренироваться меньше не стала. Этери критически осмотрела мое отражение в зеркале, повернулась и заявила: с такими характеристиками на четверные не зайдёшь.
– Я подорвала здоровье, Этери Георгиевна.
– Все мы чем-то жертвуем.
Мне хватило ума не слушать «добрых» советов.
Я продолжила кататься. И набирать вес.
Моя жизнь больше не была наполнена яркими красками побед, триумфа, веселыми сторис… И я скучала по дурацкий игре.
Я скучала по нему…
– Вы знаете, куда он уехал! – первые дни я была жутко истеричной. Не могла поверить, что Даня бросил меня.
«Какими бы не были наши отношения… оставайся рядом»
– Девочка моя, успокойся! – Этери в тот день встряхнула меня так, что я надолго запомнила этот момент. – Он уехал в другую страну. Ему предложили хорошие деньги.
Это всё, что она мне сказала. Время шло. Стало доходить, что Даня не использовал меня, как я предполагала. Наши отношения были обречены. Он решил таким образом совершить благородный поступок.
Не вышло.
– Википедия говорит, что он сейчас в Германии. Тренирует пока там, – говорит мне как-то Женя.
Мы лежим развалившись на моей кровати. Я смотрю на звезды. Они безвкусные, отливают зеленым цветом. По ночам, когда в голову лезут плохие мысли, я считаю их.
На моем потолке сто двадцать четыре звездочки.
– Мне всё равно, где он. Пусть хоть на северном полюсе.
С того самого дня я уверена, что мне всё равно.
Но звезды, которые в приступе ярости я скрывала с потолка затхлой гостиницы, напоминают мне:
Никогда не будет «Все равно».
***
Ещё не ступив на лед я знаю, что завалю короткую программу. Даже если откатаю чисто – Саша опередит меня по баллам. Она полна уверенности, что станет новой чемпионкой.
Анюта Щербакова– моя подруга по несчастью. Первое время она со мной оплакивала уход Даниила Марковича, потом отпустила ситуацию и стала двукратной чемпионкой России.
– На следующий сезон я все равно заставляю тебя сменить программу, – ворчит Руслан, опуская руки на мои плечи. Я их скидываю.
– Запомните одно: я не ваша собственность. Если мне что-то не нравится – я ухожу.
Впервые эти слова я сказала Этери после контрольного взвешивания, глядя на ее нехорошее выражение лица. Затем я всё чаще повторяла слова, и ныне – это мой девиз.
– Ты слишком напряжена.
– Вы меня напрягаете.
Руслан матерится так, что только я его слышу. И уходит прочь. Это к лучшему.
– На лед приглашается Алина Загитова. Россия.
Я прыгаю, держась за бортик. Бросаю взгляд на одиноко лежащую салфетницу.
Больше никто не держит ее, пока я на льду. Больше я не ощущаю поддержки от тренерского штаба. Бросаю взгляд на своих коллег. Женя сжимает кулаки, а в ее взгляде только мольба. Я словно читаю ее мысли «к черту всех. Только не упади».
Моим коленям меньше всего нужна такая нагрузка. И я катаю программу, заставляя себя не думать о человеке, подарившем мне целый мир. Даня не только был моим тренером и любимым человеком.
Он был тем звеном, которое сдерживало меня от реальности. Заставлял почувствовать сказку. Но когда он ушёл, всё это ударило по мне, словно камнем.
Падать оказалось больно.
Трибуны аплодируют нехотя, им уже надоело смотреть на падающую Олимпийскую чемпионку.
В моих глазах больше нет слез и никогда не будет. Раньше меня пугало поражение – сейчас нет. Я проигрываю не только медали, но и уважение людей.
Падать больно. Вставать тяжело. И я ощущаю себя сломленной.
Полтора года назад я проиграла главное – свое счастье.
Я падаю. Каскад пролетел в топку. И я знаю, что это конец. Упускаю допущенные минуты на то, чтобы подняться и не встаю.
К черту Даниила. К черту Этери. Мне плевать на Руслана.
Олимпийской Чемпионки больше не существует.
/– Вы можете видеть свою бывшую ученицу. Поражение за поражением! Олимпийская Чемпионка сломалась. Как вы это объясните?
– Без комментариев.
Мужчина отмахивается от камер.
Его сердце разрывается от боли, когда он видит третье падение Алины Загитовой.
Зал поражен. Алина не встает на ноги. Она колотит лед/
========== Часть 26 ==========
POV Алина
– О чем ты только думала?! Завалить Чемпионат Мира ТАКИМ образом!
– Она не думала. В нее ударили гормоны. Хотя в девятнадцать лет их уже можно контролировать.
Мне хочется прихлопнуть обоих. Я лежу на больничной койке, разглядывая паутину трещин на потолке, ощущая необходимое желание отсюда сбежать. Этери твердит, что я позор. Нельзя было поддаваться своим эмоциям. Встать и докатать программу.
Руслан морально убивает меня, поддакивая тренеру.
– И что ты молчишь? Ты знаешь какие слухи сейчас пойдут? И что мы будем делать?
Знаю, да. Слухи – неотъемлемая часть моей жизни.
– Мы ничего. Я поеду в Ижевск.
Говорю это совершенно спокойным голосом. Я не смотрю ни на хореографа, ни на Этери. Она любит, чтобы ей смотрели в глаза.
Женщина наклоняется ко мне.
– Нет, ты не поедешь. Ты останешься здесь и будешь тренироваться до тех пор, пока не принесешь адекватное золото. Все будет хорошо, Алина…
Она обнимает меня и целует в лоб. Меня начинает мутить, но я пока не возражаю.
Прежде чем они уходит, я слышу (или мне кажется?) Слова Руслана, обращенные к Этери: «Это ты все испортила».
Дверь хлопает.
Я поднимаю разбитые в кровь руки.
***
POV Даниил
Я прилетел первым рейсом.
По новостям говорят ужасы. Падение Алины Загитовой закончилось катастрофой. Она в больнице.
Меньше всего мне хочется тревожить ее своим присутствием, поэтому я решаю поговорить для начала с ее родителями. На телефон отвечает только мама, она удивлена, но не сильно. Мы договариваемся встретиться у придорожного кафе.
– Я видел ее последний прокат и читал новости. Что произошло?
Женщина сжимает горячую кружку, ее руки дрожат.
– Все в порядке. Она просто морально подавлена. Думаю, придет в норму через неделю-две.
– Она травмировала себя физически?
– Только разбила руки о лед. Алину положили в центр реабилитации. Она почти не разговаривает. Этери и Руслан запретили пускать к ней посетителей. Мы разговаривали по телефону…
– Лейсан. Вас не пускают к собственной дочери?
– Так нужно. Для того, чтобы она пришла в себя. Этот год Алина сама не своя. Она старалась, правда старалась побеждать! Но девочки вышли из юниоров, и она окончательно потеряла веру в себя. Но я думаю, что есть еще что-то, то о чем она молчит.
Есть. И я это знаю. Я главный идиот в этой всей истории.
– Вы разговаривали с тренерским штабом?
– Да, я хотела забрать Алину после ее неудачного проката, когда она упала с лутца и потеряла сознание. Мне словно глаза открыли, когда я увидела свою дочь, такую хрупкую. В тот момент она была белее снега. Этери сказала, что забрать ее будет плохой идеей. Она заявила, что девочка просто пропадет в мире Фигурного катания. Что… что Алина никто без нее.
Я сжимаю салфетку, постепенно начинаю злиться. Договор теряет смысл, если одна из сторон расторгает его. Я готов надрать зад Этери, но больше всего хочется убить себя.
– Я должен рассказать вам все с самого начала. Это будет шокирующая история, как мать, вы можете сделать неправильные выводы. Но для начала… выслушайте.
И Лейсан кивает.
POV Алина
Ночью я не могу уснуть. Молча жую банан, уставившись на свою руку. Мне больше не больно, несколько стежков все же наложили, но это скоро пройдет.
Сначала я слышу шум за окном. Затем чей-то тихий голос и мат.
– Чертов охранник. Мудак да и только. Алина!
Я бросаюсь к окну и распахиваю его. Женя забирается, хватаясь за подоконник, затем быстро захлопывает его.
– Впервые вижу, чтобы снаружи было столько охраны. Они не пускали меня к тебе!
Девушка осматривает меня с ног до головы, я усаживаясь на кровать, еще не в силах поверить, что Женя действительно пробралась через окно.
– Маму и папу тоже. Врачи считают, что я еще морально неустойчива.
– Это Этери. Она боится твою мать как огня. Боится, что ты нажалуешься, и тебя заберут родители.
– Почему это? Я уже давно не приношу медалей, почему бы мне и не уйти в закат? Это вполне адекватное решение.
Женя мотает головой, вытаскивая из своих волос листики. Она бросает их на кровать, разводит руками.
– Ты все еще действующая Чемпионка Олимпийских игр. Она не может лишиться тебя. Этери может быть хорошим стратегом. Я люблю ее как маму, но иной раз ее методы могут быть пугающими.
Что она этим хочет сказать? Не знаю, да и не уверена, что я понимаю к чему это ведет.
– Она тебя не отпустит, Алина. – Женя объясняет это мне, словно учит маленького ребенка не совать пальцы в розетку.
– Тебя же отпустила.
– Я не принесла ей столько денег и славы.
– Она не монстр.
– Нет, но ради того, чтобы ты осталась в команде – готова на все.
Я бросаю банан на столик и поднимаюсь, приглядываясь к Жене. Она отдирает от штанов колючки, аккуратной кучкой складывает их на край кровати.
– Глейх в Москве.
Я замираю на месте. Она шутит? Действительно?
– Откуда ты знаешь?
– Видела новости в интернете. Он прилетел, потому что решил, что ты грохнулась о лед слишком сильно. Там вообще делают из тебя едва ли не инвалида. Так что думаю, что он действительно переживает.
Я бросаю взгляд на дверь и отворачивпюсь от Жени. Мой собственный разум не поддается мне, логика теряется. А мысль о том, что Даня здесь ради меня придает уверенности, что все будет…
– Это плохо, – говорит Женя, не замечая моего помутнение, – если он здесь, то Этери вполне может попытаться удержать тебя с его помощью.
– Он не станет помогать… по крайней мере я на это надеюсь.
– Не так, как ты думаешь. Она знает. Конечно, она знает о вас.
Женя складывает руки вместе, подносит их к лицу и думает.
Мне становится дурно от мысли, что Даня вернулся в Россию. В голове только и мысли о том, что я жажду встречи с ним.
Чтобы хорошенько врезать.
Или обнять.
Пока не решила.
Женя касается моей руки, когда она делает заявление:
– Я должна узнать, каким образом ты оказалась в этом дерьме. Почему-то мне кажется, что Глейх свалил не с целью защитить тебя от слухов.
========== Часть 27 ==========
Будто одним воздухом были.
А теперь нас не отыскать.
Сколько этой осенью листьев.
Упадет с небес, столько я тебя.
Вспоминаю раз и лишь мысли.
Заставляют крылья мои летать.
© Андрей Леницкий
POV Алина
– Ты с ума сошла, зачем тебе это?!
Уже давно сошла. Я хочу встретиться с Даней. Если он сам не ищет со мной встречи, то это сделаю я. Посмотрю ему в глаза и спрошу: какого черта?!
– Женя, хоть ты меня не нервируй. Он должен объяснить все!
– Если не сделал это за полтора года, то почему должен сейчас? Давай сначала разберемся с Этери.
С ней можно позже. Тут ясно, что Женя заигралась в детектива. Если она и дальше продолжит это, то вылетит из сборной – только ее и видели.
– И где ты будешь его искать? Думаешь , он все еще живет там?
– Нет. Ты снимешь видеорепортаж об Олимпийской чемпионке, которая решила покончить с собой. Прибежит, как миленький.
Я улыбаюсь. Довольная собой. Я чувствую азарт, который не испытывала уже много месяцев. Но Женя не разделяет моего веселья.
– Ага, вместе с ним прибежит орда народа и люди в белых халатах.
– Ты отправишь это только ему.
– Алина, ты больная. Я знаю хорошее место для совершения этого идиотского плана. Что ,если он поймет, что это дурацкий розыгрыш?
Я пожимая плечами.
– Не поймет. По крайней мере не сразу. У него чувства работают быстрее мозгов.
– В этом вы похожи.
– Я думала ты должна меня поддерживать! Так поступают лучшие подруги.
Женя смущается и я понимаю, что за столько лет впервые назвала ее своей подругой. Своей лучшей подругой. Но я, наконец, понимаю, что никогда не была одна. Сначала у меня был Даня, способный утешить в любой момент. Он был всегда рядом. И Женя… она была со мной в самые ужасные дни. Она предупреждала о том, что может произойти, да. Но она не осуждала меня, не осуждала и Даню, когда я ревела в подушку.
«У вас обоих снесло крышу, – твердила она, – не только ты здесь жертва».
Вот что мне нужно было: перестать себя жалеть.
Я тянусь к Жене и обнимаю ее.
– Ты со мной до конца?
– До самого. Твоего или моего.
×Полтора года назад. Дворец Хрустальный×
– Я отменяю сделку. Я смогу сам защитить Алину. Никто не станет вдаваться в подробности личной жизни обычного хореографа. Уж тем более никому нет дела до…
– Это невозможно, когда в тебе бушуют гормоны мальчишки. Факт остается фактом. Они узнали.
Газета давит на него. Он смотрит на заголовок и бледнеет. Сколько раз он перечитывал статью?
– Они снимут Алину со всех соревнований и поместят в пансионат, где будут промывать мозги. Возможно, у нее будет выбор: принимать препараты или нет. Но уж точно ее никто не отпустит в Ижевск. Если только ты не пойдешь на их условия.
Этери отвечает жестко. В ее словах нет ни капли сострадания.
– Вы понимаете, что мое исчезновение сделает с Алиной?
– Девочка переживет.
Даниил делает шаг назад.
Он думает о ней, нежно прижавшейся к его груди. В ее глазах столько любви и доверия…
– Федерация не позволит, чтобы их единственная действующая Олимпийская чемпионка была полита такой грязью. Россия итак не объект для подражания, когда дело касается моральной стороны. Исчезнуть нужно тебе. Или они уберут ее. В случае с Алиной будет намного хуже.
Даниил цепляется за соломинку:
– Я люблю ее. Она… просила не бросать ее. Я могу бросить ее, но оставаться рядом. Почему нет?
Этери поднимается из-за стола и хватает газету.
– Из-за этого!
Даниил в который раз смотрит на фотографию. Их с Алиной поцелуй в гимнастическом зале. В тот самый день, когда они смотрели видео и разговаривали о психологии. Даниилу тогда показалось, что кто-то стучался.
Но теперь ясно, что это был не стук, а звук запирающейся на ключ двери.
– Идиот. Останься ты рядом, и они будут круглосуточно дежурить у наших дверей. Все закончится знаешь чем?
Даниил знает, но тем не менее ищет выход.
– Тебя закроют за изнасилование несовершеннолетней, а Алину отправят на «лечение». Думаешь сделать это не в силах правительству?
Даниил касается газеты рукой. Это единственный экземпляр. Он сжимает его в ладонях и чувствует, что вот-вот взорвется.
– Делай то, что я тебе сказала. А я позабочусь о благосостоянии Алины.
Через два часа он возьмет билет. И никогда больше не напишет любимой. Но прежде, он садится и начинает писать письмо.
«Алина, я вижу…»
Закончив, он складывает его.
– Пожалуйста, я ничего не написал ей о всей ситуации в целом. Только передай ей. Общаешь?
В глазах Этери отражается деланная боль. Искуственная. Но боль Даниила настоящая, дикая, сильная, что ему не слышится фальш в словах Этери, когда она говорит:
– Обещаю./
Бумерангом всё возвращается.
Только ты законам всем вопреки.
Когда рядом дождь начинается.
И смывает наши шаги.
Сколько не беги, не получится.
С памяти стереть Имя, Отчество.
А раскутому телу хочется.
Скрасить моё одиночество.
POV Даниил
Лейсан плачет.
Любая адекватная мать на ее месте поступила бы также.
– Что же мы сделали с нашей дочкой. Во что впутали?
Я только обнимаю ее за плечи, давая возможность прийти в себя.
– Как получилось, что мы упустили то, что произошло? И вы! Вы же тренер!
Она бьет меня. Я принимаю заслуженные удары, но затем она успокаивает и вновь плачет.
– Они бы не смогли отобрать ее у нас! Они же не изверги! Кто стоит за всем этим? Я должна обратиться в полицию. Я хочу забрать Алину в Ижевск.
– Не можете. На самом деле я думал, что вы все и без меня знаете. О том, что в случае травмы Алину определят в пансионат, где ее будет лечить федерация.
– Это есть в контракте. Они говорили, что предоставят в этом случае лечение за счет государства. Я не верю вам, Даниил Маркович, это невозможно!
– Пятно на страну в виде извращенца хореографа —то еще удовольствие, возможно все, Лейсан.
– Алина вас любила?
«Любила. Но больше нет.»
– Я бы никогда не сделал того, что сделал из чистого животного инстинкта. И если бы она не любила меня.
Я вижу убитую горем мать. Она плачет и хочет к дочери, но мы так и не смогли пробиться к Алине.
«У нее психологическая травма. Она много спит». Это все, что нам сказали. Я пытался бунтовать, мне пригрозили.
С Лейсан решили, что будем действовать по уму. Я собирался залезть к Алине через окно, и притащить за собой ее маму. Но Лейсан была против, заявив, что так мы уж точно травмируем Алину.
– И что же мы будем делать?
Женщина утирает слезы.
– Для начала Алина не должна знать, что я здесь. И пока не должна знать всей правды. Это нечестно скрывать от нее, но будет сложно предугадать ее реакцию.
– Почему вы ждали так долго? Было же сразу ясно, что с системой что-то не то. Ладно… боялся и все такое. Но почему сейчас решили вернуться?
Я вспоминаю новости о том, что девочка-чемпионка получает травму, ломает ноги и теряет рассудок. Дурацкое СМИ.
– Просто я здесь. И единственное чего я хочу: чтобы вы забрали Алину и уехали очень далеко.
Комментарий к
В главе присутствуют строки из песни Андрея Леницкого “полетели листья”. Приятного прочтения)
========== Часть 28 ==========
POV Алина
– Даня…
Он стоит в полуметре от меня, в его глазах ужас и страх.
– Ты сошла с ума, Алина…
Я не понимаю, о чем он. Я чувствую, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. И я расплачусь? Да, точно.
Мои чувства никуда не исчезли. Они здесь же. Просто любовь омрачена его исчезновением и я не знаю, смогу ли когда-нибудь его понять.
– Дай мне руку. Пожалуйста, Алина.
Не понимаю зачем. Прячу руки назад и пошатнувшись, понимаю о чем это он. Даня думает, что я решила спрыгнуть с крыши. Наш план сработал и спустя всего десять минут он примчался сюда.
Я стою на самом краю крыши, мне страшно. Но, когда я увидела его, то обо всем на свете забыла. Мне и правда лучше сделать пару шагов вперед, чтобы ненароком не улететь вниз.
– Алина, умоляю…
– Мама?
Это самое страшное во всей этой ситуации. Мама словно призрак замерла позади Дани. За ним я не сразу ее увидела. Она бледная и напуганная.
Я спрыгиваю с бордюра и крепко обнимаю маму. Она начинает плакать, прижимая меня к себе.
– Я не стала бы! Мне нужно было увидеть его… мама… зачем ты притащил ее сюда?!
Даниил похоже и сам в шоке от того, что мама здесь.
– Лейсан, я просил вас оставаться там.
– Что?
Я сбита с толку. Даниил садится на холодный бетон, чувствую, что он начинает понимать, что за спектакль мы устроили.
Я опускаюсь рядом. Мама остается стоять поодаль.
– Ты правда не собиралась прыгать?
Качаю головой.
– Я не чокнутая. Извини, мам. Меньше всего я хотела впутывать тебя.
Она пятится назад, сжимая в руках ключи.
– Вы поговорите. Я… подожду в машине.
По лицу Даниила видно, что он готов дать дёру. Я хватаю его за руку.
– Я хочу знать, почему ты уехал. Не попрощавшись. Словно я никто. Будто просто… просто никто!
Меня начинает колотить. Даня не оправдывается. Он вообще ничего не говорит. На его лице – отчаяние.
– Я люблю тебя. Этот так тупо после того, что произошло, но я хочу слышать, что и я для тебя не просто «бывшая».
Даниил касается моей щеки.
Я плачу.
Не могу сдержать слез и утыкаюсь носом в колени. Слабо, да. Больно. Но мне плевать.
– Я любил тебя. И продолжаю любить.
Я не хочу ему верить. Убежать и никогда больше его не видеть – вот что лучше всего.
Но я верю.
Мы сидим в тишине, прислушиваясь к моим тихим всхлипываниям.
– Тогда почему ты ушел?
Даниил смотрит вниз. Люди постепенно просыпаются ото сна, кое-кто уже спешит на работу. Мне кажется, что я так и не услышу его ответа.
Но он рассказывает.
Рассказывает мне все.
– Ты не получила моего письма?
Не получила.
/» – Алина, я вижу, что наша жизнь стала невообразимо сложной. В этом нет твоей или моей вины. Любовь не то чувство,за которое нужно просить прощение. Я пишу тебе это письмо, чтобы ты поняла: я уезжаю не потому что испугался ответственности. Сложнее всего бросить тебя сейчас, заставить расхлебывать то, что начал я. Совсем скоро Этери тебе объяснит причину – она обещала.
Я люблю тебя, моя маленькая чемпионка.
Меня все еще мучает совесть, что из-за меня ты простудилась. Тренировка в девять вечера под снегопадом – худшее, что я мог придумать.»
Дрожащими руками Этери комкает листочек. Она знает, что он посчитал ее идиоткой и таким, понятным только этим двоим, назначил встречу.
Письмо летит в стол. Под замок. Там, где теперь хранится телефон Даниила и все его сим карты. Если он захочет связаться с Алиной, то обязательно это сделает.
Но для этого он слишком боится./
***
Проснувшись в больнице, я присаживаюсь. Все произошедшее ночью кажется сном. Но теперь по крайней мере я знаю, что делать. Воспоминания обрывками закрадываются в мои мысли и я трясу головой, прогонял их прочь.
Когда входит Этери, я уже полностью одета.
– Ты куда-то собралась? – спрашивает женщина, поставив на стол бутылку воды. – Сейчас нельзя. Там… репортёров и журналистов полный коридор.
Мне только это и нужно. Я поправляет воротник свитера.
– Они-то мне и нужны.
Я выхожу из палаты. На меня нацелены несколько десятков камер.
– Алина! – кричит Этери, хватая меня за руку.
– Я объявляю о смене тренера. Мишин Алексей Николаевич. Если он согласится принять меня, то впредь я буду тренироваться только с ним.
Вопросы, вопросы. Я отвечаю коротко, ясно и без лишних подробностей.
Оставшись один на один с Этери, я благодарю ее за то, что она вырастила из меня достойного спортсмена.
– Все это – связанное с федерацией – придуманный вами бред, чтобы убрать с моего пути Даниила?
Этери касается моей руки, но я не свожу взгляда с женщины.
– Ты слишком юная для него. Я боялась, что он сделает тебе больно…
– Сделал. И я даже не уверена, что смогу простить ему этот поступок. А виноваты во всем, абсолютно во всем вы. Как вы вообще придумали это? Ведь… ведь он мог не поверить.
Этери потирает лоб рукой, пожимает плечами.
– Он готов горы свернуть ради тебя. Мне, кажется, что он поверил бы во все что угодно. Хотел защитить тебя.
– Не оправдывайте его. Он вполне мог связаться со мной. Если не объяснить, то хоть попрощаться.
– Он назначил тебе встречу в том письме. Я просто не передала тебе его.
– Мы живем в двадцать первом веке. Технологии, ау.
Не могу поверить, что она защищает его. Но это так.
– Он думал, что ты просто не пришла на встречу. Алина… не уходи. Не бросай меня. Мишин хороший тренер, но…
– Но себя вы считаете лучшей. До встречи с вами я действительно была бы никем. Но также благодаря вам… вам и Даниилу, Этери Георгиевна, я прожила самые адские полтора года.
Я поднимаюсь с кровати и ухожу.
Прочь из этого места.
Заключение
/Пройдет достаточно времени, прежде чем она сможет простить. Отпустить ситуацию. Не один месяц понадобится для того, чтобы опровергнуть грязные слухи. Она возьмет отпуск, проведет его в одиночестве, гуляя по мирной Японии. Поймет за эти три месяца, что он – единственный человек, который нужен ей.
Жизнь никогда не будет легкой для олимпийской девочки.
Она встанет на ноги и продолжит покорять сердца людей. Она поймет, что вчерашние юниоры – это не оружие против нее. Алина не разучит триксель никогда не прыгнет четвертой.
И тогда она поверит в себя и начнет приносить победы.
Они будут добиваться олимпийской квоты, потому как конкуренция в этот раз невероятная. Девочки Тутберидзе сильные.
Алина выиграет Чемпионат Мира 2020 и докажет, что достойна представлять страну снова.
Даниил подарит ей три незабываемых недели на островах. Она простит… нет. Прощать здесь нечего: Алина поймет. Он страдал не меньше.
Жизнь вскоре заиграет яркими красками вновь.
Она будет стоять на пьедестале и улыбаться, сжимая в руках мягкую игрушку. Коснувшись руки лучшей подруги, Алина загадает желание. И золото Олимпа вновь украсит ее шею. В глазах Жени не будет зависти, она порадуется своему серебру и заявит, что в следующий раз отправит Алину в декрет, чтобы уж наверняка. Они обнимутся и посмеются над этим.
Даниил встретит девушек у бортика и долго будет неуверенно топтаться на месте, не в силах вымолвить ни слова. Он нервно будет трясти салфетницу, которая прошла вместе с ними такой сложный путь…
А затем попросит руки Алины перед сотней камер и всем миром.
И она поймет, что даже тысячи золотых медалей не будут стоить ее личного счастья.
И Даниил наденет на ее палец главное золото в ее жизни.
– Я вижу, что ты готова расцеловать меня и сказать заветное… да?
– Дурацкая игра. Но… да!
Они смеются. Даниил обнимает девушку за талию, целует в губы. Зал аплодирует стоя. Они приветствуют Олимпийскую чемпионку. И новую семью. /
