Текст книги "И лёд растаял (СИ)"
Автор книги: Таня Дмитриева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Я благодарю зрителей и смотрю на медведей, которые уже стали традицией. Улыбаюсь и подъезжаю к бортику.
Этери меня обнимает, а к Дудакову я сама бросаюсь на шею. Слезы иссякли и чуточку стало легче.
– Что же я вижу? Кажется, кто-то поставил новый мировой рекорд, – шепчет Даня, протягивая мне руки.
Я касаюсь их и он меня обнимает.
– Дурацкая игра. Результаты неизвестны еще.
Мы отстраняемся и смотрим друг на друга.
И я понимаю: я не могу подвести его.
А он не желает ломать меня.
***
– 88, 13. Я не могу в это поверить.
Мы с Этери сидим в раздевалке и я уже час пялюсь на свои результаты. Женщина обнимает меня, вытирая с моих щек тушь.
– Я не стану кривить душой и скажу, что это был самый эмоциональный твой прокат. Если мы выведем твою кандидатуру на олимпийские игры, то только с этой программой.
Я пялюсь на планшет, а затем на Этери.
– Правда? Вы будете предлагать мою кандидатуру?
– Определенно да, моя девочка. Я не ошиблась, когда послала вчерашнюю юниорку на олимпиаду, пусть и все ставки были на Женю. Но ты показала свой характер. А сегодня ты сделала то, чего никто до тебя еще не делал.
Я удивляюсь, вспоминая все свои элементы. Вроде все обычное.
– Что?
– Растопила лёд в моем сердце, девочка. А свое заморозила. Но мы обе будем хранить этот маленький секрет. И справимся.
Я обнимаю Этери.
Я всегда думала, что она… не питает ко мне теплых чувств. Я думала, что она сможет в любую минуту уйти, переключиться на другого. И считала, что я сама не могу почувствовать что-то кроме благодарности.
Но жизнь непредсказуемая штука. Этери меня не предаст. Как и Даня. И Сергей.
Моя команда.
Моя вторая семья.
Комментарий к
Глава давалась мне очень сложно. По правде сказать – я ревела. Жестко. Так что с каждого по отзыву, как лекарство для стекольщика автора:D
Музыка, под которую Алина Загитова исполняет свою программу: Вальс из кинофильма “Мой ласковый и нежный зверь”. Исполняет под минус.
Певица Зара. Читать лучше именно под эту композицию.
Просьба ко всем профессионалам – не писать мне, что элементы, которые я использовала в ВЫМЫШЛЕННОЙ программк Алины не подходят/их нельзя ставить в короткую/это против правил и так далее, и тому подобное.
Я не профессионал и не разбираюсь в тонкостях фигурного катания. Моя задача сделать упор на эмоции Алины во время проката.
Приятного чтения!
========== Часть 19 ==========
Комментарий к
Алина выступала под оригинал песни группы imagine dragons – Radioactive
Но для удобства я использовала перевод – кавер группы Radio Tapok – Radioactive
Читаем под эти композиции и оставляем свое мнение)
POV Даниил
– Станет ли когда-нибудь легче?
Мне хочется убить себя за ее слезы.
Мы лежим на скамейках в раздевалке. Они стоят достаточно далеко друг о друга, но мне удается коснуться руки Алины. Девушка реагирует на касание, едва заметно вздрагивает и садится на пол, переплетая наши пальцы. Ее рука скрыта под черной перчаткой, но я чувствую тепло.
Чувствую и мне хочется проклинать себя раз за разом.
– Не знаю, чемпионка. Думаю, что да.
Алина вытирает слезы.
Я понятия не имею, как повлияет это спонтанное расставание на ее прокат. Хотел дождаться выступления, решить вопросы после. Но моя маленькая, умная девушка меня опередила.
Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать.
И вся правильность из меня тут же испарилась.
И теперь, вместо того, чтобы целовать ее и настраивать на прокат, я пытаюсь уверить её и себя в том, что легче станет.
– Что ты видишь, Даня? Это дурацкая игра. Но через нее неплохо получается выражать то, о чем даже думать страшно.
Я опускаюсь на пол рядом с ней. Мы сидим и смотрим друг на друга.
– Я вижу тебя. Счастливую. Здоровую. Жующую проклятый шоколад, чтоб ему пусто было. Вижу, что ты получаешь от прокатов только радость. И ничего больше.
Алина качает головой, но я не позволяю ей сказать и слова.
– Я вижу тебя рядом с семьей. Вижу, как вы с мамой хлопочете на кухне, пока отец с Сабиной возвращаются с катка. Я вижу красивую девушку.
«Но я не хочу видеть рядом с тобой никого, кроме себя» – в этом я признаюсь только в мыслях.
Я хочу еще много чего сказать, но мы слышим предупредительный звонок. Через двадцать минут Алина должна выйти на лед.
Порвать всех.
Или окончательно сломаться.
– Ты обещал не бросать меня.
Мне почему-то кажется, что она хочет сказать другое.
/не оставайся только/
– Никогда.
Я наклоняюсь и целую ее.
Это мое признание в любви. Я чувствую соленый привкус на ее губах и мне хочется дать себе пинка. Алина отвечает на поцелуй, а я топчусь на своих планах «не приближаться к ней».
В какой-то момент девушка оказывается у меня на коленях и я понимаю: мое признание Алина принимает.
Мы целуемся, мы прощаемся. Разбиваемся, переплетая наши души воедино.
Когда ее рука оказывается у меня под рубашкой, я готов забрать Олимпийскую чемпионку у мира и ни с кем не делить ее.
Второй предупредительный звонок и мы отстраняемся друг от друга.
Я провожу пальцем по ее губе, а затем достаю конфету.
И сую ее в рот девушки.
***
На лед вывожу Алину я и это не обсуждается.
Девушка делает растяжку, на меня не смотрит. Ее припухшие губы и глаза красноречивей всех слов. Надеюсь, никто не додумается, чем мы занимались в раздевалке.
Наконец она снимает чехлы и выходит на лед.
– Вы в меня верите, Даниил Маркович, и неважно какое место я займу и так далее. Да-да я знаю, – смеется девушка.
Я хватаю ее за руку и тяну на себя.
– Зачем я тебе нужен? Ты уже и сама прекрасно справляешься с настроем, – она поглаживает салфетницу.
– Нужен.
– Сильно?
– Достаточно.
Девушка уже собирается уходить, но тут я ловлю ее за руку и заставляю подойти совсем близко, склоняюсь к ее уху и шепотом говорю одну только фразу так, чтобы никто ничего не услышал.
А затем смеюсь.
Алина походит на спелый помидор. Ее смущение и округлившиеся глазки… это хорошее зрелище.
– Да. Так и будет.
– Ради этого стоит постараться.
Лепечет она и отъезжает.
Она встает на середину катка. Кулаки сжаты. А в глазах вызов.
Больше нет страха.
Музыка вызывает шквал эмоций у зала, не каждый день на произвольной включают Драконов.
«Воспряв от сна, среди руин
Над слоем пепла – чую едкий дым
И химикат жжет каждый вздох»
Бауэр.
Химикат – критика и ненависть некоторых особ. Алина впитывала их едкую энергетику.
Но это в прошлом.
Кажется, что мне следует запасаться валидолом. Алина делает бауэр, прогибаясь как надо. Словно ее спина не разрывается от боли.
«Я гибну и рождаюсь вновь,
Я заплатил сполна и смыл кровь.»
Слова песни как нельзя кстати подчеркивают то, что происходило с девушкой в этом сезоне. Она морально уничтожена, убита. Но она находит в себе силы смыть всю мерзость.
«Это мой апокалипсис.»
Алина делает двойной тулуп, приземляется и делает сразу ложный выпад, видимо, чтобы пощекотать всем нервы.
Лично я чувствую, что мое сознание постепенно меня покидает. Я и сам забыл о таких хитрых ходах, когда фигурист делает вид, что вот-вот шлепнется. Этого не было в поставленной мной программе. На этом она должна была сделать простейшую дорожку.
Но черт бы ее побрал, она дерзко меня ослушалась и получила дополнительный балл.
«Воспряв от сна, я ощущаю как,
В моем сердце растаял мрак.
Наступает время.
Мое время.»
Сальхов.
Каскад Лутц-Риттбергер.
Тройной тулуп.
Вращения.
Алина борется с хейтерами. Она показывает им, что они не сломали ее. Этим парением на льду она показывает, что готова бороться дальше.
Наступает ее время.
Зал ликует.
«Окрасив флаг, сменив цвета
И моя революция начата.
И красный тон сейчас на мне»
Алина бросает вызов мне.
Может, мы и решили, что мы не можем быть парой, как все нормальные люди, но я знаю, что наша история не закончена.
Я буду стараться любить ее только в своих мыслях, я буду поддерживать ее, как и прежде. Я буду делать все ради нее.
Но она не собирается быть только зрителем в моей дурацкой игре.
Не знаю, как поведет себя судьба. Буду ли я завтра только – тренером, или же буду ласкать Алину, выходя за грани приличия. Одно знаю наверняка:
Мы никогда не сдаемся.
И Алина доказывает это, завершая номер элементом Бильман.
Алина Загитова новая Чемпионка Мира.
========== Часть 20 ==========
POV Даниил
Я не поздравил Алину. Последнее, что я видел – как она наклонилась, коснувшись льда. А затем взглянула в глаза мне.
Она благодарила лёд.
Я очень хотел встретить ее у бортика, но вездесущие репортеры, десятки камер, интервью – не дали сделать этого. Я проклинал то, что не смог быть рядом, и тогда, когда она узнала свои результаты. Меня просто не пустила Этери, завалив документацией.
Затем меня отправили готовиться комментировать показательные выступления. Вся вселенная была против того, чтобы мы с Алиной встретились.
А я хочу.
Прийти ночью в ее номер оказалось также приятно, как и в прошлый раз. И в последующие.
Я сажусь на пол рядом с кроватью. Осторожно прижимаюсь губами к ее щеке, чувствую головокружение.
– Даня?
Девушка удивленно распахивает глаза.
– Почему ты не спишь?
– У меня более интересный вопрос. Почему ты здесь?
Мне нечего на это сказать. Я отворачиваюсь от девушки, пожимая плечами.
– Пришел поздравить.
Мой голос срывается, я и сам не узнаю его.
– Вижу ты напряжен. Тяжелый день?
– Не тяжелее твоего уж точно.
– Я видела, как ты переживал.
Я обхожу кровать с другой стороны и ложусь в теплую постель. Алина, если и удивлена, то ничем этого не показывает. Мы молчим, прислушиваясь к собственному дыханию и биению сердца.
Я не понимаю, что делаю здесь. Сколько раз я уговаривал себя держаться подальше от этой чертовой двери? От этой девушки.
– Смысл теряется в расставании, если ты постоянно приходишь ко мне по ночам.
– Ты знала?
Алина не отвечает. Она перекатывается, прижимаясь ко мне всем телом. Неосознанно, касаюсь ее талии рукой, а затем целую в лоб.
– У меня получилось взять этот старт, – шепчет она, – получилось!
Девушка тихо смеется, но я чувствую, что она пытается не заплакать. Поздно. Я уже ощущаю слезы на своей груди.
– Да, это было впечатляюще. Особенно чертов выпад. Ты едва не лишилась хореографа в тот момент.
– Знала, что тебе понравится.
Алина гордится собой. Девушка приподнимается и целует меня в губы.
Если мы хотим, чтобы было легче, то надо прекращать ночные сеансы психотерапии. И эти поцелуи.
Особенно такие горячие, способные завести меня не в то, совсем не то русло.
Алина целует меня так, что я готов забыть все правила приличия.
– Алина… – шепчу я, слегка отстраняясь.
– Ты пришел не для…
Черт. Эта девушка меня убивает. Что она на самом деле обо мне думает? Уложив ее на спину, убираю с лица темные волосы и смотрю на нее.
– Нет. Я пришел сюда не для этого. Я пришел, потому что думал, что ты спала.
– Но я не сплю.
– А теперь будешь.
Но вместо того, чтобы уже оставить ее одну здесь, я жадно целую ее. Мне не хватает силы воли убраться прочь. Девушка обхватывает мою шею руками, она ерзает подо мной, устраиваясь удобнее, а мне хочется дать себе хорошего леща.
Я касаюсь ее шеи.
Руки Алины делают нечто невообразимое с моим телом. Я снимаю с девушки футболку.
Мимолетное помутнение рассудка и я уже на ногах, сжимая черную ткань, словно спасательный щит. Алина старается справиться со своим дыханием, а я бросаюсь к двери.
Мне еще никогда не приходилось сбегать, оставляя девушку топлес.
***
Показательные выступления превращаются в пытку, когда на лёд выходит зажигательная Лара Крофт.
– Вы, наверное, очень гордитесь девушкой? – Гришин бросает на меня довольный взгляд, я пожимаю плечами.
– Да, Алина умница. Она смогла справиться с собой и откатать чисто.
– Вы сменили программу, но не поменяли показательный номер, не хватило времени?
– Решили сделать упор на тех программах, которые оцениваются.
На самом деле, нет. Конечно, в этом есть доля правды, но это не главная причина. Этот образ Алины завораживает и никто не может не согласиться.
Но спустя некоторое время я начинаю мысленно себя проклинать за то, что вообще поставил ей этот номер. Но на тот момент я и не мог подумать, что когда-нибудь оставлю девушку топлес в номере гостиницы, а сам буду еще долго приходить в себя.
– Ваши показательные номера для Алины, Даниил, наводят на мысль о том, что вы хотите свалить с ног всю мужскую аудиторию! – Александр смеется, а я пялюсь на него. Он действительно сказал это вслух?
– Поверьте, мой друг, это уж точно не является моей целью. Алина просто очень красивая девушка. Для нее хочется нечто… особенное.
– Ох, ну я еще не могу забыть жрицу огня. Алина делает идеальный прыжок. Похоже, она совсем не волнуется. Вы не выводили на лед ее, но, наверняка был какой-то разговор? Поддержали морально?
Еще как. Бросил.
– Типа того. Девушке сейчас нужна не только моя поддержка, но и всей страны. Я хочу, чтобы ее любили не за медали, а за то, что она делает ради этого. Как она делает.
Я не в силах отвести от экрана взгляд. Алина словно торнадо мчится надо льдом. Кажется, мне понадобится врач.
Девушка заканчивает выступление и зал аплодирует.
– Даниил Глейхенгауз только что показал миру такую выдержку! Ух. Явно переволновался.
Я готов стукнуть Гришина головой о стол, но только и делаю, что отшучиваюсь.
– А вот и наша маленькая стюардесса на льду! – Александр устраивается поудобнее, а я наблюдаю за Лизой. Она входит в образ. – Похоже, молодое поколение не понимает какое впечатление происходит на… в общем они могут поставить зал. На ноги.
Этот человек мастер слова. Я сам сейчас со стыда сгорю, что уж говорить.
– Вам нравится этот номер, Даниил?
– Скажем так, Мишин меня удивил, когда я впервые увидел Елизавету в этом образе.
– Удивил… приятно?
– Это допрос с пристрастием? Тогда где ваш пистолет?
– Мне просто интересно, Даниил! Без обид. Просто выходит такая милая Лиза и просто «убивает» зал! Тут много споров об извращениях этого номера.
– Споры есть, да. Но думаю, что прежде всего люди могут видеть здесь талантливую спортсменку и красивую девушку.
– И кого же видите вы?
– Спортсменку.
– Почему же так категорично?
– Я все-же хореограф. Прежде всего вижу техническую сторону.
– Помнится мне, десять минут назад вы назвали Алину красивой девушкой, а не талантливым спортсменом.
Я очень надеюсь, что в эфир это не попадет. Сам я даже не знаю, как на это ответить.
– И вы называли Алину своей музой. Это еще так?
– Всегда так. Алина невероятный человек с чистой душой. Работать интересно со всеми девушками и юношами. Но Алина… Это нечто совсем иное. Работая с ней, ты забываешь, что на работе.
«Ты признаешься в своих чувствах на всю страну, идиот»
– Значит, по вашему, в таких номерах, как у Лизы, нет ничего плохого?
– Абсолютно.
Но не тогда, когда ты на грани.
Наконец Гришин от меня отстает.
Это был самый сложный день. И ночь. Кажется, я еще долго буду вспоминать этот чемпионат мира.
========== Часть 21 ==========
POV Алина
– Жрица огня версия 2.0!
Женя хохочет и не может остановиться. Я жадно хватаюсь за кисть, устраиваясь поудобнее на своем кресле.
– Прекрати, ты его разбудишь!
Самолет взлетел всего пару часов назад, но Даниил никогда не был поклонником долгих перелетов. Его спасение – сон. Это спасало и меня, когда становится скучно, я издеваюсь над своим хореографом.
И наши сложные отношения не мешают мне наслаждаться жизнью.
– Дам двадцатку, если он не станет выкладывать ЭТО в сторис! – хохочет девушка, пытаясь снимать более менее ровно.
Я всегда любила рисовать. С фигурным катанием особо не порисуешь, но у меня есть кое-какие навыки. Краски и альбом – обязательный атрибут моего рюкзака.
Легким движением руки заканчиваю свой шедевр.
Однажды он нарядил меня в тигрицу. Теперь он и сам тигренок. Если бы Этери летела этим же рейсом, она бы нас троих похоронила где-нибудь в туалете. По счастью ее здесь нет. Убрав подальше краски, я наклоняюсь к Даниилу.
Женя больше не сдерживается и хохочет в голос. Думаю, если бы мы с ней не были знаменитыми фигуристками, нам бы сделали выговор. Да. Люди уже бросают на нас нехорошие такие взгляды. Но мне абсолютно все равно. И даже ни капли не смешно.
Я не могу отвести взгляда от спящего Даниила. Через несколько часов я уеду домой в Ижевск, а он останется в Москве. Я уже знаю, что неделя будет такой долгой…
– Улыбочку, Алина!
Но я даже не поворачиваюсь. Женя делает несколько снимков. И я слышу ее тихое бормотание, что-то насчет по уши влюбленной девчонки.
Впервые за все время я не хочу опровергать то, что произошло.
Я влюбилась.
И если Даня и дальше будет оставлять меня разгоряченной в кровати. Совсем без одежды… дело может закончиться плохо. Пора завязывать с этими ночными играми, поцелуями и разговорами при луне.
Если я и дальше хочу остаться чемпионкой, я должна отказаться…
Но вся ирония в том, что я никогда не была так счастлива. Золотая медаль на Олимпийских Играх принесла мне кратковременную эйфорию. Она обошлась дорого. И я знала ей цену. Я знала на что шла.
Счастье, испытываемое мной сейчас подобно лавине. Ты знаешь, что это опасно, плохо, но выкарабкаться не можешь.
И уже настолько устала бороться, что готова принять все, как оно есть.
/Девушка чувствует под ногами неровный лед, но это ее ничуть не смущает. Напротив – будоражит сознание, заставляет себя почувствовать себя счастливее. Она наслаждается катанием. Без тройных прыжков, вращений и замудренных дорожек. В ее катании нет и грамма хореографии.
В Хрустальном за такое катание Алина Загитова выслушала бы такую нотацию… Девушка вскидывает руки, радуясь тому, что ее недельный отпуск проходит здесь – дома.
Снег хлопьями падает с неба, покрывая небольшой замерзший пруд. На улице глубокая ночь, но Алина здесь. Ей не спится.
Она открывает социальную сеть и просматривая новости. Сообщений нет. Алина прячет телефон в карман и нервно пинает коньком лед. Но затем снова достает смартфон и пишет ему сообщение:
«Что ты видишь?»
Эта игра становится их личным секретным оружием, если это так можно назвать. Ведь таким нетривиальным образом можно узнать столько… всего.
Алина ответа не ожидает – на дворе ночь.
Но он приходит:
«Вижу любимую девушку»
Что-то ломается внутри. Алина спотыкается и плюхается на колени. Он видит любимую девушку? Ночью? И поэтому не спит. Странное чувство – ревность. Вроде и желаешь человеку всего самого хорошего, найти свою любовь, уже и отпускаешь, но когда доходит до дела…
Становится больно.
Воображение уже рисует образы Даниила и «любимой девушки» в его постели.
Ей и невдомек, что человек по которому она так горько плачет, стоит в тени деревьев и смотрит на нарочито неуклюжее катание своей возлюбленной./
POV Даниил
Свой отпуск я собирался провести в Москве, поработать дополнительно с Аней, но девочкой занялась Этери. А я совершил почти маньячный поступок – отправился в Ижевск вслед за Алиной.
Не то, чтобы я не мог провести эту неделю без нее, просто с ней лучше.
Я полный идиот.
Когда мне удается не думать о ней как о девушке, она делает нечто удивительное.
Так я час пытался отмыть лицо от краски, пока девушка не пришла со специальным средством. Она нежно и очень бережно очистила мое лицо, приговаривая при этом, что она от Жрицы Огня очищалась намного дольше.
– Они все считали меня пошлой, – заявила тогда Алина, вытирая салфетками мой лоб, – и в этом виноват ты.
В туалете было мало места для двоих. Но здесь была проточная вода и мыло.
– Ты выглядишь сексуально, но никак не пошло.
Прежде, чем я заставляю себя замолчать, Алина краснеет. Мое сердце учащенно бьется, но я осторожно беру руку девушки и отвожу от своего лица.
А затем Алина садится мне на колени и обнимает.
Это все, что мы делаем. Сидим на унитазе и обнимаемся, больше не проронив ни слова.
В тишине.
Мы понимаем, что нужно прекратить делать такие вещи. Что это погубит нас обоих, но если у меня еще есть шанс, то она лишится абсолютно всего.
И вот сейчас, наблюдая за ее неловким падением, я начинаю думать, что сошел с ума. Какой нормальный человек будет совершать одну и ту же ошибку?
– Ужасное катание, Загитова.
Девушка подскакивает на ноги. Смотрит на меня – точно приведение в свете луны. Она бледная. Мне не нравится эта нездоровая бледность.
– Откуда ты взялся?
– Это вопрос философский? Или?
– Или! Тебя не должно быть здесь. Это Ижевск. Ты попутал с Москвой?
– Почему я не могу посетить Ижевск?
– Потому что здесь я.
– И что же в три часа ночи заставило тебя исполнять эти ужасные твиззлы на этом ужасном льду?
– Ты! Я не могу уснуть.
Она замолкает, понимая, что ляпнула лишнее. Но я уже протягиваю ей руку. Алина смотрит на нее, но не касается.
– Уходи.
Но я не делаю этого. Ступаю на лед и беру девушку за руку. Впервые Алина вырывается, не принимая моих объятий. Я замечаю слезы и понимаю: она приняла решение, которое так эгоистично не хотел принимать я.
========== Часть 22 ==========
Комментарий к
Моралфаги проходят мимо! Приятного чтения )
POV Алина
– Вставай, Алина, хватит грустить. Пойдем смотреть фильмы.
Не хочу. Ничего абсолютно не хочу. Мой день проходит в постели, второй и третий… на четвертый в комнату входит мама. Она садится рядом со мной.
– Ты не ходила на тренировки, обычно ты не пропускаешь их даже в отпускное время. И ты ничего не ешь.
Бросаю взгляд на надкусанное яблоко, одиноко притаившееся на столе.
– Ем.
– Этого мало!
– Мне хватает.
Этери говорит, мы сами должны понимать, когда следует прекратить потреблять большое количество калорий. Она разрешает нам есть все, но мы понимаем, что последует после контрольного взвешивания.
Эти четыре дня я обхожусь яблоками.
– Мам, я в порядке.
Но она понимает, что это далеко не так. Она уходит, а возвращается уже с тарелкой манной каши, ставит на столик.
– Поешь. И сегодня Сабина выступает. Она очень ждет, что ты придешь ее поддержать.
Я тянусь за ложкой.
– Уже третий день твой хореограф пытается тебя выловить. Как ты и просила, говорим, что ты у подружки… Может, уже поговоришь с ним?
– Мам, я имею право на отдых. А он притащился сюда следом за мной, чтобы проводить дополнительные тренировки.
Мой телефон все это время разрывается сообщениями от Дани. Он извинялся, просил встречи. А я… я просто не отвечала. Он же не виноват, что я позволила себе в него влюбиться.
***
Прокаты малышей – особый вид искусства. Они такие целеустремленные, с горящими глазками, желанием сделать то, чего по их мнению никто не может сделать лучше.
Вот одно четырехлетнее сокровище катается под музыку из какого-то детского мультфильма. Она неуверенно крутит волчок, поднимается и заходит на бильман. Малышка талантлива и мне нравится, что, падая на прыжке, она поднимается и продолжает дальше.
Впервые упав, я решила, что фигурное катание не для меня.
Ребенок заканчивает выступление, неуклюже кланяется. Зал аплодирует.
Сабина выходит на лед в желтом платье. Она демонстрирует плавное, неторопливое, но мощное катание. Моя сестра гордится тем, что я здесь, и это придает ей уверенности. А я горжусь ей… такой маленькой, но такой сильной духом. Мне бы поучиться у малышей. Почему, когда взрослеет, человек становится слабым? На него давит тяжесть побед и неудач. И чувства, вот что действительно пугает.
– Сабина Загитова! Спасибо за прекрасное выступление!
Сабина покидает лед, и тогда я слышу собственное имя.
– Мы знаем, что в зале находится Олимпийская Чемпионка две тысячи восемнадцатого года! Алина Загитова, вы бы не могли выйти к нам?
Нет. Не могла. Я нервно сжимаю свой рюкзак, в котором находятся коньки. Люди начинают оглядываться на меня.
– Извините, я не…
– Выходи! Выходи!
С места я не двигаюсь. На самом деле я уверена, встань я на лед сейчас перед таким количеством людей, тут же грохнусь в обморок. Мое самочувствие позволяет лишь неуверенно скользить по льду, называя это тренировками. Этери меня убьет, если узнает, каким образом я держала себя в форме.
Народ всё ликует, меня подталкивают ко льду. Я даже выдавливаю улыбку и делаю вид, что соглашусь.
А затем обращаюсь в бегство. Я действительно делаю это – убегаю от людей, которых вообще-то должна развлекать разными интервью и прочим. Непростительно это все. Когда я прихожу на свой (мой, потому что никто в здравом уме не будет кататься на таком льду) каток, то замечаю темную фигуру. На коньках.
– Рано или поздно ты должна была появиться здесь. Я все эти дни чувствовал себя долбаным маньяком. Удивительно, что твои родители не вызвали полицию.
Первая моя мысль – сбежать и от него. Но я сажусь на скамейку и дрожащими руками переобуваюсь.
– Я попросила тебя уехать. Даниил Маркович, мы уже решили, что сложно всё это. Мне семнадцать.
– Возраст меня волнует меньше всего. И тебя, я знаю, тоже.
Мне хочется плакать. Как никогда раньше. Я превращаюсь в тех самых слезливых девочек…
– Я уеду.
Конечно, рано или поздно он уедет из Ижевска, но уже в Москве через пару дней мы вновь встретимся.
– Но я хочу в последний раз уснуть рядом с тобой. Без поцелуев. Без касаний.
Я ступаю на лед, ощущая его – он стоит совсем рядом. Даниил кладет в мою руку листочек. Адрес? Я тут же комкаю его. И он понимает все.
Больше всего на свете мне хочется оказаться рядом с ним. Больше всего на свете…
Но я не могу поступить так с нами.
– Я люблю тебя, маленькая чемпионка. И знаешь, что я вижу?
Мне смешно, что в такой момент он еще вспоминает эту игру.
– Что? – мой собственный голос кажется мне незнакомым, тихим, даже писклявым. Горло давит, с трудом сдерживаю слезы. У меня еще будет время пожалеть себя.
– Что и ты меня любишь.
Он целует меня в лоб. А затем уходит.
Я не оглядываюсь. Я стою, сжимая скомканный листочек, желая исчезнуть с этого света, куда-нибудь, где меня не будут знать как Олимпийскую Чемпионку. Куда-то, где я бы смогла быть с любимым. Даня прав: возраст – это последнее что нас обоих волнует.
Опускаюсь на колени и впервые в жизни я не благодарю лед поцелуем.
Я со всей силы бью по нему кулаком, разбивая костяшки пальцев в кровь.
/он стоит у окна гостиничного номера. Наблюдает за голубями. Они взлетают и снова опускаются на землю, клюют пшено, поданное какой-нибудь сердобольной старушкой.
Ему плохо. Завтра наступит новый день, заполненный болью. И снова, и снова. И так будет продолжаться до того момента, пока он не решится что-нибудь изменить, вот только менять он абсолютно ничего не хочет.
Алина.
Это имя режет слух и больше не кажется ему нежным и спокойным. Напротив – оно словно торнадо рушит все его мечты, уносит надежды и ломает любовь. Жизнь– непредсказуемая штука, и ,если вчера он был счастлив, то сегодня хочет умереть.
Но девушка права. Он должен отойти в сторону.
– Ты мог бы поселиться где-нибудь в более уютном месте.
Даниил резко поворачивается. Девушка уже сбросила с себя куртку и сняла сапоги. Ее волосы усыпаны снежинками, глаза опухли от слез.
Но она здесь.
Они больше не говорят, Даня садится на кровать и чувствует, что должен оправдаться. Он должен рассказать о своих планах, но не может. Это разобьет им обоим сердце.
Алина садится рядом. Она разглядывает старенький телевизор и покошенный стол.
– Что это?
Он хватает девушку за руку. Разбитое запястье выглядит плохо. Утром этого не было.
– Упала на тулупе.
– Перчатки больше не в моде?
Алина улыбается и прячет руки.
– Мы можем лечь спать без нотаций? – спрашивает она. – Душ здесь есть? Или в этой халупе он только общий?
Даниил смеется и указывает на вторую дверь. Девушка кусает губы, он заставляет себя отвести взгляд.
– Футболку дашь? Я… ну, не заходила домой.
Даниил старается как можно спокойнее отреагировать на эту просьбу.
Он достает длинную футболку и кидает Алине. Девушка скрывается за дверью, а сам парень вырубает свет. Лучше не видеть девушку в его одежде.
Он рассматривает звезды на потолке. Какой-то умник решил, что это хорошее дизайнерское решение. Абсолютно нет. Но отвлекает на раз два. Даниил насчитывает шестьдесят пять маленьких звездочек, когда Алина выходит и садится на кровать.
– Я вижу.
Ее голос такой тихий. Девушка явно старается говорить ровно. Даниил тоже усаживается, глядя на ее перебинтованное запястье.
– Я вижу, что ты любишь меня. И ты был прав. Я чувствую то же самое. Именно поэтому мы не можем быть вместе. Как по-идиотски это звучит, да?
Абсолютно. Алина протягивает к нему руки, но тут вспоминает правило: без касаний. Ей удается сдержать порыв.
– У тебя все еще впереди, Алина. Олимпиада…
– Да к черту Олимпиаду! Мне плевать на нее!
Она бросается вперед и хватает мужчину за руку. Даниил обнимает девушку за плечи.
Они смотрят друг другу в глаза.
– На самом деле тебе не плевать.
– Ты ничего не знаешь.
– Я знаю все.
Они целуются.
Девушка жадно впитывает те чувства, который Даня дарит ей. Она хватает его за плечи, ощущая горячую кожу. Парень проводит рукой по спине Алины. Футболка летит прочь.
– Алина, черт. Нет.
Он укутывает ее в одеяло и радуется, что практически ничего не видит.
Он смотрит на Алину, которая теперь сидит в углу кровати, укутавшись в одеяло. Она тихо смеется. Сейчас…она чувствует себя так, словно тяжелый камень покинул ее сердце, так легко принять то, что они… влюблены. Так желаемо то, о чем она так долго себе запрещала думать. И лишь во снах…
Сны.
И сейчас, легкость пробудила все те чувства, которые она так рьяно скрывала не только от Даниила, но и от самой себя. Девушка улыбается, срывая с руки бинт. Он летит на пол. Вместе с одеялом, обнажая тело Алины. Лицо Даниила озаряется непониманием, удивлением.
И вожделением.
Девушка тянется вперед и Даниил целует ее в губы. Когда их тела касаются, Даниил дрожит, стараясь совладать с собственным телом, а Алина вдыхает аромат его тела и геля для душа, ощущая всплеск желания и страха. Приятного страха, который связан лишь с тем, что придется испытать неизбежную боль, которая на фоне ее чувств и эмоций кажется таким пустяком.
Комната освещается светом фар, проезжающей мимо машины.
Даниил прижимает девушку к груди, поглаживая ее по волосам.
– Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю.
Слова были сказаны. Но они не могут выразить всей гаммы чувств. И близость, которую они разделяют, выражает любовь обоих.
Даниил теряется. Впервые за много лет он не знает, что делать с обнаженной девушкой в его постели. Он хочет ее целовать, ласкать и дарить самые приятные часы наслаждения. Он хочет ее. Его руки дрожат как у мальчишки, когда он касается ее груди, гладит живот, проводит ладонью по бедрам. Алина выгибается ему навстречу, а его собственный разум грозится лишиться рассудка, когда он слышит стоны удовольствия.
Несмотря на это безумие, он не торопится. Ему хватит сил на то, чтобы добраться до пачки презервативов. Хочется растянуть это мгновение. Почему-то кажется, что Алина испарится, а с ней —часть его души.
