Текст книги "Blind Jealousy. Part 1. Love triangle (СИ)"

Автор книги: Танечка Моторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Он резко поднялся с лестницы и, поцеловав в лоб совсем не сопротивляющуюся Соню, пошёл в сторону школьных кабинетов. Кажется, звонок на урок давно прозвенел.

– Куда ты? – хрипло спросила Веснина, глотая подступивший к горлу ком.

– На урок. А ты приведи себя в порядок и тоже подходи. А ещё лучше иди домой, чтобы не вызвать лишних разговоров, я скажу преподавателю, что встретил тебя у медпункта и тебя отпустили домой из-за того, что у тебя болит голова, хорошо? – он видел, как поникли плечики брюнетки, и понял вдруг, что ни за что её не отпустит. Пусть его возненавидит Карина, пусть перестанут уважать друзья – Соня слишком глубоко внутри него, чтобы просто вычеркнуть её из жизни. – Я не хотел тебя обидеть, малышка. Просто знай, что я не отступлюсь. Я не буду давить, я хочу, чтобы ты приняла это решение осознанно, хорошо? И я буду ждать столько, сколько нужно.

– Так говоришь, словно у меня нет выбора. Словно я всё равно приму именно это решение. Быть с тобой.

Матвей грустно улыбнулся, и перед тем, как оставить девушку одну со своими мыслями, бросил:

– Так и есть, кукла.

***

– Ты чего так рано? – голос матери заставил малышку вздрогнуть: родители должны были быть на работе, потому, войдя в квартиру, малышка даже не думала утирать слёзы.

– У меня просто… голова заболела, меня отпустила медсестра, – с ходу ответила Соня, и даже не соврала. Хорошенько умыв лицо в школьном туалете, девушка действительно заглянула в медпункт и попросила освобождение, сославшись на головную боль. Скорее всего, по зарёванному лицу было ясно, что дело вовсе не в головной боли, но самое главное, что освобождение Весниной дали, и проблем с учителями не будет. – Я в комнату, ладно? Кушать не хочу.

Брюнетка поспешила ретироваться в собственную спальню, пока мама не заметила что…

– А почему глаза на мокром месте? – ну, вот. Не успела. – Тебя кто-то обидел, Сонь?

Девчонка лишь неопределённо помотала головой, поспешно ушла в свою комнату и улеглась на мягкую кровать, желая лишь, чтобы эти предательские слёзы уже перестали течь из её глаз. Она так устала за эти недели, что прошли после их первого поцелуя с Матвеем, что чувствовала себя такой опустошённой.

Соня заплакала ещё сильнее, когда почувствовала ласковую руку матери, которая перебирала её длинные волосы. Всегда так бывает. Вроде, уже успокоилась, но тебя начинают жалеть, и хочется зарыдать ещё громче.

– Мам, я так его люблю, – и ей ни на минуту не показалось, что её слова прозвучали слишком категорично. Соня была на все сто процентов уверена в своих словах, потому что это чувство теплилось в ней уже давно и прошло многие проверки. Оно не угасло со временем, не притупилось, когда Матвей стал встречаться с Кариной, и уж тем более не пропало после их поцелуя. Только разгоралось ярче. – Так люблю, мам. Так сильно…

Женщина понимающе улыбнулась, хоть этого и не видела маленькая брюнетка. Мама Сони легла позади неё, обнимая свою дочь со спины, прижимая её крепче.

– Моя хорошая, перестань плакать, – она осторожно поцеловала волосы дочери. – Что это за мальчик?

– Матвей, – его имя быстро сорвалось с губ Сони, и она тут же всхлипнула.

– Твой одноклассник? Который с Кариной встречается? – когда малышка зарыдала ещё громче, матери не понадобились ответы на заданные вопросы. – Ну и чего сырость разводишь? Если они друг друга любят, то ведь сама понимаешь, что ничего не поделать.

– Мам, он её не любит. И она его тоже. Кариша влюблена в кого-то другого, а с ним просто так встречается, чтобы отвлечься, она мне сама сказала. А Матвей хочет быть со мной, потому что я ему нравлюсь, и… мы с ним целовались, в общем. Этот так отвратительно с моей стороны, но я никак не могу с собой справиться. И хочется, и колется, как говорят.

– Знаешь, Сонь. Один раз живём. Карина, если ничего к нему не чувствует, поймет. Вы ведь подруги, не чужие друг другу люди, а если решит прекратить с тобой общение, значит, она не твой человек, хотя мне так не кажется. Конечно, она должна на тебя злиться, но Карина желает тебе только счастья, я уверена. А сама она не будет счастлива с Матвеем, как и он с ней, правильно? – Соня покивала головой, поцеловав руку матери. – Ты поговори с ним, решите, как лучше всё рассказать Карине. В любом случае, даже если твоя подруга воспримет всё слишком тяжело, с этим мальчиком она уже не будет. Мне с высоты прожитых лет, может, и легко говорить. Но ведь решать что-то тоже нужно, хоть это и очень трудно. Ты уже совсем большая стала, Сонь. Учись решать свои проблемы не только слезами, и будь ответственной за свои слова и поступки. Нехорошо, что ты за спиной Карины целовалась с её молодым человеком, но что было – то было, нужно просто признать свои ошибки.

Соня выдохнула и кивнула.

– Мне нужно немного времени, чтобы всё осмыслить. Мам, спасибо тебе огромное.

========== Глава 7 ==========

Комментарий к Глава 7

Не вычитано, мои хорошие, простите.

Торопилась выложить, т.к. до субботы не будет времени подойти к ноуту, а у меня уже глазки закрываются.

Поможете в Публичной Бете, кому не сложно?

♥

Соня несколько раз тянулась рукой к звонку, но потом снова обессилено опускала её вниз. Девушка почувствовала дрожь в коленях, а живот неприятно свело от волнения.

Страх перед неизвестным всегда подкашивал её, Веснина была не из решительных девушек. Что уж говорить, она боялась рассказывать стихи перед классом, боялась опаздывать на уроки, привлекая ненужное внимание, боялась перед любыми контрольными или тестами. Всё, результат чего она не могла предугадать, вызывало у Сони панику.

Брюнетка не знала, что ждёт её за этой дверью, но чувствовала, что просто обязана собраться с силами и нажать, наконец, на грёбанную кнопку звонка.

Потому что во второй раз она не решится прийти домой к Матвею, чтобы поговорить. Чёрт, она даже сейчас не понимала, как вообще собралась с духом и доковыляла до его квартиры.

Веснина вздрогнула, когда внезапно услышала звук звонка за дверью: чтобы восстановить дух, она решила опереться на стену и случайно зацепила злосчастную кнопку. Наверное, если бы не эта нелепая случайность, она бы до сих пор стояла бы и пялилась на железную поверхность двери.

Судя по вскинутым бровям Круглова, увидеть Соню на пороге собственной квартиры он никак не ожидал, но тут же сделал шаг назад, приглашая внутрь.

– Родителей нет дома, можешь не мяться на пороге, – спокойно сказал парень, хотя чувствовал, что сердце отбивает быстрый ритм где-то в районе глотки.

Веснина кивнула и шагнула внутрь квартиры Матвея, захлопывая за собой дверь.

– Я ненадолго, просто поговорить хотела, – голос дрожал, это слышали оба, но девчонка ничего не могла с собой поделать, а Круглов понял вдруг, что таким голосом, обычно, наверное, просят оставить в покое и исчезнуть из жизни.

Он не был готов к тому, что Соня сейчас попросит его исчезнуть из её жизни.

– Говори, – сглотнув, ответил Матвей, опираясь пятой точкой о тумбочку. – Но учти, если мне не понравится то, что ты скажешь, я тебя отсюда не выпущу.

Его слова даже вызвали лёгкую улыбку у девушки, хотя отчаянно хотелось расплакаться от волнения.

– Я думаю, тебе не придётся насильно меня здесь удерживать, – как ни странно, её слова обнадёживали. – Я разговаривала с мамой, Матвей. Рассказала ей всё. Знаешь, нам, девочкам, иногда ужасно важно услышать мнение мамы, попросить совета у неё, и…

– Может, чаю? – поспешно перебил малышку парень, отчего-то боясь услышать продолжение реплики Сони. Брюнетка лишь помотала головой в ответ. – Может, тогда посмотришь мою комнату? Ты ведь там не была.

Соня как-то странно покосилась на Матвея, вздёрнув бровь, но кивнула и послушно пошла за парнем в его комнату. Он словно давал ей минуту на то, чтобы привести мысли в порядок. А, может, просто думал, что сейчас она пошлёт его к чёрту, и оттягивал момент.

В любом случае, сейчас они находились в его комнате.

Малышка рассматривала фотографии на комоде: Соня не замечала раньше, что парни имеют привычку украшать комнату фотографиями в рамках, ей всегда казалось это девчачьими прихотями. Но у Матвея весь комод и стена над ним были увешаны цветными снимками. На них он был с классом, с друзьями, на каких-то соревнованиях, в лагере, с семьёй.

Ни одной фотографии с Давыдовой.

Это вогнало Веснину в ступор.

– А почему нет фотографий с…

– Рыжей? – словно ожидая этот вопрос, тут же подхватил блондин. – Потому что здесь висят снимки меня и моих близких.

– Вы встречались с Кариной полгода.

– Но не были близки, – как что-то очевидное произнёс Матвей и тут же поймал на себе непонимающий взгляд Весниной. – Мы начали встречаться внезапно. Просто на основе физического влечения. Она неглупая, яркая, активная, не лезла ко мне с расспросами, не ревновала, не загружала всякой девчачьей фигнёй. Она казалась мне идеальной. Наверное, я только сейчас понял, что девушки ревнуют и слишком надоедают только тогда, когда что-то чувствуют к парню. Карине плевать на меня, в общем-то. И я слишком поздно осознал, что мне на неё тоже.

– Зачем же ты продолжал с ней встречаться? – она намеренно поставила этот вопрос в прошедшем времени, хотя официально Карина и Матвей ещё были парой. Просто Соня знала, по какой причине он до сих пор не порвал с её подругой. А ещё слово «встречаешься» в настоящем времени сильно напрягало.

– Регулярный секс, левые раздражающие потаскушки вокруг не вьются. Я, по сравнению со своими друзьями, рано остепенился: не видел смысла в частой смене половых партнёрш. Да и привык я как-то. Ты ведь её подруга и о лучших качествах Карины знаешь лучше меня, – девушка кивнула, взяв в руки фотографию, на которой Матвей был совсем маленьким, в смешных колготочках и толстовке с мультяшным героем. Соня снова не сдержала улыбки. – Но какая бы девушка ни была охуенная, всегда найдётся та, что просто выбьет весь воздух из лёгких одним своим взглядом.

Соня поставила рамку на место и повернулась к Круглову.

– Ты не замечал меня. Был равнодушен к подружке своей девушки.

– Неправда. Я всегда тобой интересовался, просто не подавал вида. Знаешь, какие-то серьёзные чувства не могут возникнуть на почве равнодушия. Для них нужно какое-то мощное удобрение. Ненависть или симпатия, сильный интерес. В моём случае последний вариант, – Матвей посмотрел на Веснину и заметил, что она слушает, затаив дыхание. – Ты была для меня загадкой, и я никак не понимал своего желания узнать тебя ближе. Хоть я и не пытался заговорить с тобой, но любил наблюдать издалека. Ты всегда кусаешь карандаш и смотришь в окно, когда думаешь. Если ты волнуешься, ты дёргаешь себя за волосы. Ты никогда не краснеешь, когда смущаешься, просто хмуришься и сдерживаешь улыбку. А когда тебя что-то злит, ты не стискиваешь челюсти, а просто кривишь рот, – Соня стояла, как громом поражённая. Сколько же нужно было наблюдать за ней, чтобы подметить такие мелочи? – Я никогда особо не копался в себе, просто наблюдал за тобой, потому что хотелось. И на той вечеринке в коттедже Аверина пошёл за тобой просто потому, что услышал о твоём желании переодеться. Я видел тебя в разных эмоциональных состояниях, но никогда не видел в нижнем белье. Но я не знал, что этот вид настолько снесёт мне крышу. Только после этого я стал задумываться о том, что ты меня интересуешь в плане отношений. Красивая, нежная, сексуальная. Ты не идеальная, как Карина. Ты лучшая, понимаешь? Мне никогда не хотелось наблюдать за тем, как Давыдова делает уроки, или слушать её смех. Я не представлял её на ночь. С тобой же всё по-другому. И я не знаю, радоваться мне этому или пытаться выкинуть из своей головы, если ты сейчас скажешь мне отступить. Жутко эгоистично с моей стороны добиваться тебя такими грязными методами, какими пользовался я. Но если бы я хоть на минуту усомнился в том, что смогу сделать тебя счастливой, я бы давно опустил руки. И только мысль о том, что вместе со мной ты будешь действительно счастлива, даёт мне силы двигаться дальше. Потому что я влюблён в тебя, Сонь. И я хочу, чтобы ты знала, что я говорю это искренне.

Веснина шумно выдохнула, будто пыталась собраться. Робкими шагами она приблизилась к блондину, сгорая под его внимательным взглядом, и уткнулась лобиком ему в грудь, позволяя его рукам обвиться вокруг её плеч.

– Я тоже, Матвей. Тоже влюблена в тебя. Уже давно, ещё со средней школы. Но я заставляла себя не смотреть на тебя, чтобы всячески избавиться от этого наваждения. Сначала я думала, что мне слишком рано думать о мальчиках, потом просто стеснялась тебя, потому что ты подрос и стал популярным парнем. А потом ты стал встречаться с Каришей, а я заперла всё, что чувствую к тебе, на семь замков, – Соня не плакала, потому что отчего-то была совершенно счастлива. Её ладошки гладили напряжённую спину блондина. Веснина вдыхала в себя любимый запах, которым пропиталась домашняя футболка Матвея, и думала, что, наконец, всё делает правильно. – Я хочу последовать совету мамы. Мы должны всё рассказать Карине, я уверена, она поймёт: не хочу раскрывать всю подноготную, но в её сердце действительно занимает много места другой человек, но об этом вы уже поговорите отдельно. Мне просто слишком хорошо, когда ты рядом, и я… не могу просто взять и всё разрушить, понимаешь?

Его губы мгновенно впечатались в ротик брюнетки, отчего она приглушённо застонала. По спине пробежался рой мурашек от первого прикосновения их губ, и это яркое ощущение настигло обоих. Влажный язык Матвея медленно проник сквозь приоткрытые губы Весниной, встречаясь с её язычком. Их поцелуй был сладким, неторопливым, словно они пытались сполна насладиться этим моментом. Не переставая сминать губы друг друга в трепетном поцелуе, они играли языками, делая эту ласку более интимной.

Заводящей.

Вынуждающей желать большего.

Потому что вкус языка Сони просто сводил с ума Круглова.

Потому руки Матвея, медленно скользящие по спине, просто сводили с ума Веснину.

Руки Сони погладили плечи блондина: она с нежностью перебирала пальцами длинные светлые пряди на его затылке, заставляя Круглова чуть ли не рычать от удовольствия. Он сжал в ладонях попку малышки, отчего она мелко задрожала.

Приятная истома внизу её живота не была новым ощущением для девчонки. Если только одни мысли об этом горячем блондине очень быстро заставляли увлажняться её трусики, то реакция организма на самого Матвея не заставила себя ждать.

Он целовал её не больше пары минут. Он сминал её ягодицы в руках не больше пары секунд.

Она уже так постыдно текла от его ласк, что не могла не застонать в его приоткрытые губы.

Когда девчонка представляла на ночь их будущий разговор, она не отрицала вероятность того, что их диалог окончится сексом.

Она фантазировала об этом.

Она хотела этого.

Соня хотела кричать о том, как сильно желает ласк Круглова.

Примерно так же сильно, как он сам хотел ей их дать. Потому просить не пришлось: Матвей опустил девушку на свою застеленную кровать, удобно устраиваясь между её ног.

– Скажешь мне, когда нужно будет остановиться, хорошо? Я не хочу на тебя давить, – его расслабленные губы заскользили по линии челюсти малышки, и она закрыла глаза от удовольствия. Её ладони сжали плечи Круглова чуть сильнее, когда он начал целовать её шею. – Но сам не смогу остановиться.

– А если я не хочу, чтобы ты останавливался?

Их взгляды встретились, и Матвей покачал головой, словно не верил.

– Я знаю, что это твой первый раз, кукла. Девчонки, обычно, любят отдаваться своим мальчикам после того, как пробудут с ними в отношениях какое-то время. Чтобы всецело доверять. Это важно. И для меня в том числе.

– Если тебе важно доверяю я тебе или нет, то ты можешь не сомневаться: с тобой я на всё готова, Матвей. Я и мечтать не смела, что мой первый раз будет с тобой, – её губы осторожно тронули его щёку, и парень зажмурился от нахлынувших чувств.

– Ты даже не представляешь насколько это охрененно, услышать от самой желанной девушки то, что она готова тебе отдаться.

– Не так охрененно, как чувствовать, что тебя хочет любимый человек.

Соня затаила дыхание, всматриваясь в голубые глаза напротив. Они оба не дышали, кажется. Веснина впервые назвала Матвея любимым. А Матвей поклялся себе, что сделает всё, чтобы с её губ в дальнейшем это слово срывалось как можно чаще.

Он не стал медлить, расстёгивая ширинку джинсов Сони, пока она закатывала глаза от удовольствия, чувствуя губы блондина в районе своих ключиц.

Малышка хитро улыбнулась и ущипнула Матвея за задницу, услышав, как он засмеялся ей в шею.

– Ты где этого понахваталась?

– Я тебя ещё и укушу, если ты будешь делать всё так медленно, – она обхватила ладошками его лицо, шепча в самые губы. – Я хочу тебя, Матвей, пожалуйста. Я слишком долго об этом мечтала, чтобы позволять тебе так меня мучить.

Просить дважды его было не нужно: блондин стащил джинсы с ног брюнетки. Вместе с трусиками.

Это неожиданно привело девушку в замешательство.

– Матвей, ты…

– Ты хотела быстрее, малышка, – его рука, проигнорировав всё её тело, моментально опустилась на промежность девчонки, отчего та вздрогнула. – Что-то я не вижу радости в твоих глазах. Хочешь, чтобы я сейчас вытащил свой член и присунул тебе? Чтобы всё по-быстрому, а? – Матвей опустился ниже, к уху Сони. – Этого не будет со мной, Соня. Со мной будет медленно и нежно. Я хочу услышать твой сладкий стон, когда ты кончишь для меня в первый раз.

Веснина сомкнула губы и пообещала себе больше их не размыкать. Потому что от слов Круглова до сих пор сжималось что-то внутри.

Он стянул с брюнетки оставшиеся элементы одежды, сам всё ещё полностью одетый. Матвей окинул восхищённым взглядом её хрупкое тело: её кожу хотелось зацеловать до багряных засосов, чтобы каждый проходящий мимо парень, ненароком глянувший на её шею, знал, что эта совершенная девушка принадлежит ему, Матвею, и никому больше.

Круглов втянул в себя небольшой розовый сосок, срывая с губ малышки нежный выдох. Своей рукой он ласкал кожу её талии, но не смел опускаться ниже: Матвей уже трогал её промежность и знал, что она сочится влагой от желания, но парень по-прежнему хотел доставить брюнетке максимум удовольствия.

Потому под удивлённым взглядом Сони скользнул с кровати на пол, пододвигая девушку к себе поближе за бёдра.

Он стоял перед ней на коленях. Напротив её распахнутых ног. Они смотрели друг другу в глаза, словно оба не могли поверить, что это происходит с ними.

Но это происходило.

И это было прекрасно.

Соня сжала в кулачке простыню, когда язык Матвея прошёлся по её влажным складочкам. Средним пальцем он вошёл в её лоно, совсем не глубоко, чтобы не доставить дискомфорта, не двигая им, лишь продолжая ласкать языком её клитор.

Веснина задыхалась.

В мечтах всё было ярко, но сейчас казалось просто фееричным. Сводящим с ума. Поэтому она стонала. Стонала громко, не сдерживаясь, потому что только так могла доказать Матвею, как ей хорошо с ним.

Неожиданно для самой себя она вцепилась пальцами в его волосы на затылке, словно давая ему сигнал двигать языком ещё быстрее – малышка была на пике.

Круглов въедался в её нежную плоть, когда девчонка кончала. Слушал её всхлипы и думал, что готов стоять перед ней на коленях каждый день, лишь бы иметь возможность слушать эти охрененные звуки.

Обессиленная, она лежала на кровати, пытаясь восстановить дыхание, когда Матвей снова навис над ней: несколько секунд буквально выпали из сознания девушки, потому что Круглов уже был обнажён.

– Мне ведь не нужно предупреждать тебя о том, что будет немного больно? Ты уже взрослая девочка, правда? – его губы чмокнули её носик. – Я буду предельно осторожен, я обещаю.

– Не нужно, Матвей. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

Первое проникновение было болезненным. Неприятное саднящее чувство внутри, отчего хотелось зажмуриться и сжаться, но Соня знала, что так будет больнее.

Матвей не послушал её. Остановился, давая привыкнуть.

Чёрт. Он дрожал.

Соня обнимала его спину, водя ладонями по горячей коже, и мысленно умоляла его продолжить, но он не двигался. Тяжело дышал ей в ухо и не смел пошевелиться. Боялся сделать больно, хотя ужасно хотел сполна насладиться тугой дырочкой своей маленькой любовницы.

Потому Соня сама подалась бёдрами вперёд, срывая с губ Матвея рычащий стон.

– Какого?..

– Продолжай, Матвей. Я прошу тебя.

Когда она просила, Круглов не смел отказать.

Потому он стал размеренно двигаться внутри малышки, замечая, что она уже почти не жмурится от дискомфорта. Тогда Матвей перестал себя сдерживать, проникая в неё размашистыми толчками.

Он не хотел брать её грубо, продолжая целовать её волосы и медленно вколачиваясь в её податливое тело.

Было слишком хорошо.

Её пальчики впивались во влажную кожу спины блондина. Нависнув над Соней, Матвей удерживал свой вес на одной вытянутой руке, а ладонью свободной руки поглаживал её щёку.

Он не отрывал взгляда от её глаз, и когда осмелевшая брюнетка втянула в рот его большой палец, Матвей взорвался. Просто не мог больше сдерживаться и закончил в предусмотрительно натянутый презерватив.

Благодарный взгляд Весниной снова заставил задрожать.

Он крепко её обнял, жалея, что у них нет впереди всей ночи, чтобы продолжать наслаждаться друг другом.

Буквально спустя полчаса, когда чуть запачканное покрывало уже крутилось в стиральной машинке, Веснина стояла в ванной комнате, разглядывая собственное отражение в зеркале, словно пыталась понять, изменилось ли в ней что-то после первого секса.

Нет.

Кажется, ничего не изменилось.

Но зато изменилось всё, когда она вышла из этой чёртовой ванной комнаты.

И она чертовски пожалела, что решила пощеголять в футболке Матвея на голое тело, а не переоделась в собственную одежду.

Не было путей для отступления.

А осуждающий взгляд рыжеволосой подруги просто лишил дара речи.

========== Глава 8 ==========

***

Соня не знала, куда можно деться от пытливых глаз Матвея. Её руки мелко дрожали, а внутреннее состояние было приближено к истерическому.

Всё пошло наперекосяк, совершенно не так, как она планировала. Если бы они рассказали всё раньше, Давыдова приняла бы всё, Соня была уверена. Возможно, обижалась бы некоторое время, старалась игнорировать, чтобы успокоиться, но приняла бы. Потому что рыжая была самым понимающим человеком, которого когда-либо приходилось встречать Весниной. И она заслуживала самого наилучшего в жизни, а не этой… грязи.

Брюнетка корила себя за то, что так опрометчиво позволила себе отдаться Матвею, но она была всего лишь влюблённым подростком, которому сложно держать себя в руках. Особенно рядом с человеком, который отвечает на твои чувства взаимностью. Тем не менее, ответственности с Сони это не снимало, и то, что Карина сейчас просто была опущена ниже плинтуса двумя близкими людьми – вина Весниной.

Это она пришла разговаривать с Матвеем, зная, что собирается начать отношения с молодым человеком за спиной его девушки, её лучшей подруги.

Это она, словно накачанная афродизиаком, полезла к Круглову, не успев окончить важный разговор с ним.

Это она не смогла вымолвить и слова, когда из глаз Карины потекли слёзы.

Это она, в отличие от Матвея, даже не попыталась остановить подругу, которая, всхлипывая, убежала из дома Круглова.

Соня чувствовала себя разбитой.

С раннего подросткового возраста она зачитывалась романами о любви и мечтала о своём первом сексуальном опыте, как о чём-то волшебном. Любимый человек, прохладные простыни, влажные поцелуи и крепкие объятия. И до одури хорошо, так, что хочется плакать от счастья.

Всё так и было. Матвей любил её так трепетно, на чёртовых прохладных простынях, влажно целуя её шею и скулы. Кажется, даже хотелось плакать, когда блондин обнимал её за талию, прижимая спиной к своей груди, и шептал, что она самая любимая и желанная, и что ему никогда и ни с кем не было так хорошо. Соня знала, что он не врал, но…

Она никогда и ни о чём так не жалела.

И от этого становилось ещё хуже.

Но ведь нельзя с улыбкой вспоминать о том, что принесло страдания твоему близкому человеку. А реакция Карины говорила сама за себя – рыжая была разбита и шокирована. Ещё бы.

– Сонь, мы поговорим с ней, и всё наладится, слышишь? – Матвей совершенно не хотел сейчас отпускать брюнетку, но и останавливать её не собирался – бесполезно. Сейчас она винила себя во всех смертных грехах, и вряд ли позволила бы ему даже дотронуться до себя. – Ты знаешь, что рыжая меня не любит. Я это знаю. Теперь она знает, что мы с тобой неравнодушны друг к другу. Пойми, малышка, эта ситуация – мерзость, конечно, но вместе мы сможем это пережить. А с Давыдовой я немедленно поговорю, как и обещал.

– Хорошо, – Веснина всхлипнула, кинув расчёску в сумку, и принялась обуваться.

– Останься, а? – брюнетка решительно помотала головой, и Матвей нахмурился, сложив руки под грудью и опёршись плечом о дверной косяк. – Слушай, то, что рыжая узнала всё в такой нелицеприятной форме, ещё не значит, что ты из-за чувства вины, должна замыкаться в себе и убегать от меня.

– Я не могу по-другому. Я чувствую себя такой грязной, что мне хочется спрятаться от всего мира, чтобы не запачкать всё вокруг.

Матвею практически хотелось скулить от досады, но он заставлял себя держаться. Срываться сейчас было бы неправильно.

– Можешь, Сонь. Давай всё обговорим, хорошо? Нужно всё осмыслить на свежую голову, а сейчас ты на эмоциях. Уже через десять минут эта ситуация покажется тебе не такой уж и отвратительной, я ведь тебя знаю…

– Нет, – твёрдо ответила она и повернулась к Круглову. – Ты ничерта меня не знаешь, Матвей, и не смей сейчас меня убеждать, что всё в порядке! Карина ушла в слезах, и это только моя вина, и пока я сама во всём этом не разберусь, я не успокоюсь, – её голос звучал так надрывно, что бороться с желанием прижать малышку к своей груди и успокоить, казалось Круглову практически невозможным.

– Всё будет проще, если я буду рядом, – похоже, чтобы утирать слёзы с её щёк.

– Сейчас мне мерзко от того, что ты рядом.

Она ушла, оставив Матвея в одиночестве. Где-то глубоко в сознании Круглов понимал, что говоря эти слова, Соня имела в виду совсем другое. Ей просто мерзко находиться рядом с человеком, из-за которого она предала лучшую подругу. Не потому, что ей противен блондин: её просто тошнит от себя самой, но слова Весниной так глубоко зацепили что-то внутри, что Матвей ещё долгое время не мог избавиться от тугого кома в глотке и липкого ощущения на коже. Словно облили грязью.

***

Карина совершенно не была удивлена, когда увидела Круглова у своего подъезда. Он сидел на лавочке, глядя в пустоту, очевидно, ожидая рыжую. Конечно, блондин знал, что в это время по вечерам она выходит выгуливать своего лабрадора. Это чудо с золотистой шёрсткой звали Сэм, и Матвей души в нём не чаял, как и добродушный питомец в Матвее.

Мгновенно натянув поводок до предела, Сэм подбежал к блондину, тычась мордочкой в колено сидящего парня. Круглов почесал за ухом пса и поднял глаза на Карину, которая выглядела на удивление спокойно.

Хотя Матвей был уверен, что слёз она пролила немало, хотя бы потому, что чувствовала себя преданной вдвойне.

– Я поступил с тобой просто отвратительно, и я не отрицаю своей вины, – оттягивать разговор Круглов не видел смысла, потому сходу начал с главного. Что-то внутри умиротворённо затихло, когда, не говоря ни слова, Карина уселась рядом: рыжая не собиралась убегать от разговора, это не могло не радовать. – Я мерзавец.

– Согласна, – в её голосе не было равнодушия или сарказма. Она говорила как-то устало и разочарованно. – Ты спишь с моей лучшей подругой за моей спиной. Впрочем, вина Сони здесь тоже есть, если тебе от этого легче, – Матвей мог понять поведение Давыдовой. Такое бывает: после длительных переживаний или истерики в какой-то момент наступает состояние апатии.

Сэм вилял хвостом и носился в разные стороны перед ребятами, насколько позволяла длина поводка, и, очевидно, совсем не понимал, почему любимая хозяйка и её вкусно пахнущий друг такие грустные, и совсем не хотят с ним играть.

– Мы занимались любовью с Соней лишь раз, и ты застала нас именно в этот момент.

Брови рыжей поползли вверх, и она перевела взгляд на Матвея.

– Занимались любовью? Я не ослышалась? – Карина и сама не понимала, почему не начинает плакать и обвинять Круглова во всех смертных грехах. Не кричит на него и не качает права. Не знала, почему сейчас ей так спокойно, хоть и до ужаса обидно оказаться обманутой. Но подсознательно она чувствовала, что их отношения с Матвеем уже изжили себя. Потому, наверное, сейчас кроме опустошения после часовой истерики она ничего не ощущала.

– Я влюблён в Веснину, рыжая. И я не могу это контролировать. Я клянусь, я хотел тебе рассказать, но малышка бегала от меня, а мне так отчаянно хотелось сделать её своей, что я пытался даже давить на неё тем, что вызывал в ней ревность.

– Ко мне? Твоей девушке? – насмешливо протянула Карина, откидываясь на спинку лавочки.

Матвей только кивнул, выдохнул и зажмурился.

– Мне было бы гораздо проще, если бы ты кричала на меня. Сейчас я чувствую себя ещё большим козлом, чем я есть на самом деле, – он зарылся пальцами в отросшие светлые пряди. – Прости, если сможешь, малышка. Я натворил дел, но уже поздно что-то исправлять.

– Как давно?

– С конца августа. На той вечеринке в доме Аверина я… поцеловал Соню. И с тех пор мне словно крышу снесло. Оказалось, что она сама ко мне неровно дышит, – Матвею всегда на удивление легко было разговаривать с Кариной, и сейчас слова сами лились из него бесконечным потоком. Словно исповедь. – Мы играли в кошки-мышки какое-то время, но сегодня Соня пришла ко мне домой, чтобы поговорить. Она сказала, что ничего не может с собой поделать, что эти чувства просто не дают ей покоя, и мы решили, что я поговорю с тобой сначала, скажу, что между нами всё кончено, а потом и она перед тобой извинится. Веснина чувствовала себя просто отвратительно, не представляю, каково ей сейчас.

Карина усмехнулась, глядя на морду Сэма, которую пёс положил ей на колено.

– Теперь я почти верю, что ты действительно влюбился. Даже сейчас, изменив мне, опустив себя вместе с Соней ниже плинтуса в моих глазах, доведя меня до истерики, ты переживаешь за неё, а не за меня. Знаешь, немного обидно.

Круглову казалось, что хуже уже и быть не может. Случись это год назад, блондин плюнул бы на всё и вернулся к прежней жизни, но теперь он не мог не терзаться чувством вины. Рыжая не была очередной, и она не виновата, что не стала единственной. Но ведь он тоже не виноват. Мы не выбираем, в кого влюбляться.

– Я не чувствую перед тобой вины за свои чувства, тебе, как никому другому, известно, что мы не выбираем, кого любить, Карина, – Матвей почувствовал, что Карина странно вздрогнула, и заметил, что девчонка на него покосилась. – Я виноват в том, что за твоей спиной наслаждался поцелуями с твоей подругой и даже посмел заняться с ней любовью. Это вышло из под контроля, и я искренне прошу у тебя за это прощения. Я должен был быть честным перед тобой, и мне жаль, что я так облажался.