Текст книги "Белый конверт"

Автор книги: Тамаз Адеишвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Таким образом, без принуждения капиталистический труд на этих 100г земли теряют свою экономическую основу, а человек получает возможность беспрепятственно реализовать свой трудовой и производственный потенциал.

Как только крестьяне получат контроль над произведенными продуктами, следует активизировать агитацию за равномерный обмен в нутрии общины. Обмен не по рыночной цене, а по затраченному труду. Другими словами, обмен без выигрыша т.к если есть выигравший, то есть и проигравший, а это уже не обмен а грабеж. Неоспоримо что община не может производить все предметы потребления необходимые для ее жизни и такой обмен будет единичным явлением на первых стадиях его существования и до размножения подобных общин, но все же это будет большим шагом к пониманию, будущему экономическому устройству общества и выветриванию из крестьянина купеческого духа, а так же к его втягиванию в революционное движение. Для государства человек имеющий свою, не легализованную им совесть, горазда страшнее чем сотня динамитчиков, ибо они своим бытом подрывают устои государства.

Производства должно ориентироваться не на производительность, как бы парадоксально это не звучала, а на работника. она должна поощрять и способствовать развитию его творческих , созидательных способностей. разумеется возразят – мол упадет производительность достигнутое столькими трудами и даже жертвами.– Они будут правы, лишь уточняя добавим, что поддержания уровня производства, в приемлемых для наших господ масштабах, требует не меньших жертв. Но в замен, работа перестанет быть олицетворением каторги, столь механической, нудной и однообразной, лишённой всякого созидательного, что здоровый человек после первой рабочей недели, или войдет в нирвану, или в аптеку за дебютной порцией антидепрессантов. А многие ли смогут отозваться о себе здоровым человеком?

Маркс выступая против определения меновой стоимости по затраченному времени, грозит что «}Всякое новое изобретение, позволяющее производить в один час то, что производилось прежде в два часа, обесценивает все однородные продукты, имеющиеся на рынке. Конкуренция вынуждает производителя продавать продукт двух часов не дороже продукта одного часа. Она осуществляет закон, по которому относительная стоимость продукта определяется рабочим временем, необходимым для его производства. То обстоятельство, что рабочее время служит мерой меновой стоимости, становится, таким образом, законом постоянного }обесценения} труда. Более того. Обесценение распространяется не только на товары, вынесенные на рынок, но и на орудия производства – на всё предприятие.»

}В самом деле, вне капиталистического контекста, никакого обесценивания труда не происходит, произойдёт обесценивание товара т.к. покупательная способность рабочего не меняется, он обменивает не произведенный продукт, а время, потраченное им на производство, на время другого рабочего. Поскольку человеческая жизнь не имеет изначальной цены и не поддается объективной оценке, то я не смог бы 8 часов своей столь бесценной жизни обменять на пиджак, это было бы безумием с моей стороны и мошенничеством с его, на которое не купился бы никто в здравом уме. боюсь но при таком раскладе все и на совсем отказались бы от пиджаков. В противность этому, у меня появляется возможность, за плодотворный промежуток своей жизни, которое доставляет мне удовольствие , сама по себе, получить признательность в виде признания его токовым, обществом и приравнивания к собственному плодотворному труду и потраченному времени на сей труд. Соответственно, каждый плодотворный час, каждого рабочего будет оцениваться одинаково. Защитники справедливости возможно возразят что -нельзя прировнять друг – другу труд шахтера и швейцара т.к. первая требует неимоверных физических усилии а вторая чаше всего только вежливой улыбки.– Но в таком случае, можно ли приравнивать труд сильного и менее сильного шахтера, хотя они и добывают одинакового количество угля? ведь второму приходится затрачивать больше усилии и работа для него является более тяжелой. Или более того, возможно швейцару вежливая улыбка дается тяжелее, чем шахтеру добыча 200 килограммов угля. Как же быть в таком случае?}

}не все столь радужно. Допустим регламентируемы рабочий день составляет 8 часов. Значит, максимум заработной платы и есть эквивалент 8 часам. Но в том та и проблема что максимум. Не существует и при свободном развитии рынка, не может существовать гарантии, что вся произведенная продукция будет употреблена, поглощена рынком соответственно, оклад будет ровняется не максимуму а реализации. Для избегания разорении, или количественного преобладания малоуспешных предприятии, возможно создать специальный орган отслеживающий колебание рынка и изменения спроса. Они будут реструктуризировать данные предприятия. Их наблюдения будут носить не распорядительный, а рекомендательный характер. Для покрытия издержек переоснащения предприятии, будет создан страховой фонд, который будет пополняться за счет взносов товариществ. И все это на добровольной основе. Таким образом, если один рабочий зарабатывает эквивалент 6 часам, а второй 8 то разница столь мизерна, что это никак не повлияет на их положении в обществе. И вскоре благосостояние вовсе перестанет быть критерием человеческого достоинства.  Созерцателем, вот кем должен стать человек, вот трофей его будущего, а не собирателем, кем он был, есть и пытается остаться. Собирателем всего земель, богатства, знаний, славы. Но ему нечего красть, нечего накапливать, вся щедрость всех миров во всей своей чрезмерности перед его глазами, жаждет, зовет его. лишь открой глаза и все его все что он сможет уместить в себя. Есть знания, но нет познания кроме как познания самого себя. Зачем сажать сухие ветки и ждать от них урожая. Лучше разведем ими погребальный костер для старого торгаша, вынесшего самое ценное там, где его могут оценить и на Прощине скажем же ему – ну что ж старый дурак, ты продал то что собирался купить.}

Узаконенное беззаконие

Теперь уже ясно, что экономическая модель Прудона делает труд индивида менее производительным т.к. сто гектаров земли разделенного на множество мелких участков, не сможет сравнится в производительности с одной фермой, таких же масштабов. но кто не поменял бы этот излишек, на избавление от диктатуры эксплуататора, или коллектива? Если учесть Производительность труда достигшего невероятных масштабов, то его малое снижение, не отразится на общем состоянии общества. Тем более что в новом обществе человек перестанет быть рабом своих потребностей, выражающихся в бытовом благе. нынче только половина из работающих занимаются производствам товаров потребления, большая часть которого ненужный хлам. так один рабочий кормит четырех работающих, но не производящих ничего полезного, кроме развлечения и средств к отупению масс и обогащению единиц. Исчезновения спроса на самоодурманивание, заставит его производителей переключится на производства «полезностей», благодаря чему будет нивелировано снижение производительности индивидуального труда, которая в свою очередь повторюсь, достигла неведомых доселе масштабов. В современной экономической системе, рабочий выступает не как сторона обмена, а один из инструментов производства, издержки на которого должны быть минимальными. Таким образом, его заработная плата составляет минимум, на который он согласен работать. В свою очередь этот минимум благодаря высокой безработицы, неорганизованности и разрозненности рабочих, сохраняется на приемлемом для капиталиста уровне. Выигрыш главная цель капиталистической экономики и хвалясь им, почему та забывают, что сей выигрыш не берется из вакуума, а прямиком из чужих карманов и неумолимо связан с Чим та проигрышем. Такова справедливость ловкого. Эта спор, из которого рабочий никогда не выйдет победителем.

Однако его идеи об общественном порядке вызывают вопросы, сменой одних законодателей другими, не сменим ли мы лишь насильников?

Народу неугомонно внушают уважение и неподдельный трепет перед законом. При этом забывают разъяснить, откуда взялись эти законы. Ни уж та они были ниспосланы самим богом, как Моисею десять заповедей? будет ли уместно предположить, что эти законы писались нашими многоуважаемыми властями, словно волками для овец, гарантирующими овцам право быть съеденными? конечно мы далеки от мысли воображать в людях овец, но эти надуманные законы, в самом деле, превращают общество в стадо, которое не только не защищает ее представителей, но и на против – обрекает его на печальную участь.

Без зазрения совести «лучшие» представители нашего общества ссылаются на законодательства, защищая право человека зарабатывать сколько угодно и как угодно, если он только не выходит за рамки установленные законам, при этом он без опасения может нарушать законы природы, совести, здравого смысла, но главное действовать по букве закона, ведь оно свята, освещено интересами лучших из нас и конечно же нашим невежеством. Мы умудряемся целовать бьющую нас руку и требовать еще. Это вызывает неподдельное первобытное умиление.

Даже в такой важной книге как конституция, можно записать все что угодно. К примеру обязать всех граждан быть счастливыми и наслаждаться жизнью. Но по понятным причинам, не все будет исполняться даже более того, исполняться будет только то, что одобряется большинством и соответственно все несогласные элементы, им же будут принуждены, подчиниться своей воле. Всякой власти, всякому законодательству, необходима легитимация, на что способна только большинство. именно по этому так усердно кормят нас идеями о святости и непогрешимости закона. Они вполне разумно хотят, что бы мы покланялись святыне, на алтарь которого нас и приносят в жертву.

Если допустить хотя бы на мгновение, что человек до появления на этот свет не обладает разумом, что скорее материальный облик приобретает способность мыслить, а не разум обзаводится телесным обликом, допущение что человек не способен определить где, когда и кем родиться, будет абсолютно справедливым. Таким образом человек рождается в обществе и государстве в формировании или хотя бы в выборе которого он не принимал никакого участия. Допустим, в самом деле до определенного возраста человек не способен распоряжаться в полной мере общечеловеческими правами и принимать решения судьбоносные для общества, или по крайней мере для его жизни.

Но вот ему исполняется 18. он полноценная личность, мы доверяем ему убивать таких же полноценных, или не очень личностей. Мы вручаем ему его неотъемлемые права. Ходить на выборы, избирать своих представителей, полноправно распоряжаться положенным ему имуществом, на ровне с другими вступать в экономические отношения и многое другое. Что является отражением и вытекает из свободы его личности. При этом как свободный гражданин он обзаводится и обязанностями. Первая свидетельствует о его личной свободе, второе о свободе всего общества. Вроде все вполне приемлемо, но мы пропустили первый и наиважнеищий пункт инициации в граждане. Спросить, согласен ли он принимающий и получающий исполнять законы, в создании которых он не принимал никакого участия. Не одобрял, не противился их принятию. В большинстве своем они существовали до его появления на свет и даже до появления его родителей. Забыли спросить, собирается ли он тянуть ярмо полученное от уже забытых предков. забыли спросить, разделяет ли он наши ценности, является ли наша совесть его совестью, является ли наше представление о справедливости под такт которой ему надлежит жить и умирать, справедливой для него. Но это конечно мелочи, перед правом которое мы ему даем, точнее даруем посредством голосования,(где его голос так же значителен как доля капли в океане), выбирать на протяжении 4 лет, с какой руки правой или левой он будет получать в нос. Для государства свобода гражданина, это исправное исполнение его приказов. Все что выходит за рамки этого определения, есть безумие, а патриотизм смирительная рубашка, призванная обуздывать излишне и не очень буйных.

Политическую волю надо выражать, не бюллетенью на выборах, а дробовиком в банке. Твоя свобода, только в твоей храбрости товарищ.