Текст книги "Гордячка"
Автор книги: Тамара Крюкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Крюкова Тамара
Гордячка
Тамара Крюкова
Гордячка
ГЛАВА 1. БАЛ НА ГОРЕ ФАТУМ
ГЛАВА 2. РАДОСТЬ ВОДИТСЯ С ПЕЧАЛЬЮ
ГЛАВА 3. НИКОГДА!
ГЛАВА 4. СНАДОБЬЕ
ГЛАВА 5. СТРАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
ГЛАВА 6. ПИРКОМ ДА ЗА СВАДЕБКУ
ГЛАВА 7. "БУДЬТЕ МОЕЙ КОРОЛЕВОЙ!"
ГЛАВА 8. ДАЛЬШЕ – МЕНЬШЕ
ГЛАВА 9. ЗАМАНЧИВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
ГЛАВА 10. ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ
ГЛАВА 11. ВПЕРВЫЕ НА АРЕНЕ!
ГЛАВА 12. БЕГСТВО
ГЛАВА 13. СТАРАЯ МЕЛЬНИЦА
ГЛАВА 14. НОВЫЙ ПЛЕН
ГЛАВА 15. ТЩЕТНЫЕ ПОПЫТКИ
ГЛАВА 16. МАЛЕНЬКАЯ ХИТРОСТЬ
ГЛАВА 17. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
ГЛАВА 18. ПРОЩАНИЕ С ПРОШЛЫМ
ГЛАВА 19. ВЕДУНЬЯ ИЗ ЛИСЬЕЙ НОРЫ
ГЛАВА 20. КОРОЛЕВА ГНОМОВ
ГЛАВА 21. ЛИСЬЯ НОРА
ГЛАВА 22. АЛМАЗНАЯ ШТОЛЬНЯ
ГЛАВА 23. ДРИАДЫ – ДУШИ ДЕРЕВЬЕВ
ГЛАВА 24. ШАРМАНЩИК
ГЛАВА 25. ЯРМАРКА
ГЛАВА 26. КУКЛА
ГЛАВА 27. ПОЛЕТ
ГЛАВА 28. КОЗЫРНОЙ ТУЗ
ГЛАВА 29. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
ГЛАВА 30. КОРГОРУША
ГЛАВА 31. ВАСЯТКА
ГЛАВА 32. РАЗРЕШИТЕ ДОЛОЖИТЬ!
ГЛАВА 33. КРУШЕНИЕ НАДЕЖД
ГЛАВА 34. ПЫЛЬ У НОГ
ГЛАВА 1. БАЛ НА ГОРЕ ФАТУМ
Приближалось двадцать девятое февраля. Вы, конечно, знаете, что день этот бывает раз в четыре года. Впрочем, в остальном он похож на другие дни, зато ночь... Мало кому известно, что в ночь на двадцать девятое февраля сказка может стать явью, а небыль – былью.
Вот на небосводе зажглись фонарики звёзд. Таинственные и далёкие, они глядели на землю в немом ожидании, и только самые непоседливые озорно перемигивались: что-то сегодня будет? Осмелевшие тени повылезли из щелей и укрытий и почтительно затаились под косматыми елями, терпеливо ожидая чуда.
Вековые деревья гулко потрескивали от лютого мороза. Много повидали они на своём веку и знали, что надвигающаяся ночь – самое время для чародейства. Искристые снежинки, чей век недолог, трепетали от счастья, что на их долю выпало пережить колдовскую ночь. Казалось, даже воздух был напоён предчувствием волшебства. Приди же, хозяйка ночи, Луна, открой свои тайны. Тихо скользили минуты. Близилась полночь. Вот из-за облака потянулись серебристые нити лучей. Они паутинками спустились на землю, и хрусталики инея тотчас вспыхнули холодным огнём. Мороз крепчал. Наконец, показалась чаровница Луна, и в тот же миг начались чудеса.
В голубоватом свете, словно морозный узор на стекле, вырисовывался хрустальный дворец. Невесомый и прозрачный, он стоял между небом и землёй на призрачной горе. Лунный свет струился на волшебный замок, наполняя его искристым сиянием, и вдруг произошло невероятное. Размытые контуры колоннад обрели чёткие очертания и налились мраморной белизной. Величественные купола засверкали бриллиантами и перламутром. В окнах зажёгся свет, и из дворца полилась нежная музыка.
На горе Фатум ожидалось много гостей. Фея счастья и удачи, Фортуна, устраивала бал. Жаль, что нас с вами туда не пригласили. Что ж, давайте незаметно заглянем в окошко.
В огромной светлой зале было шумно и весело. Раз в четыре года сюда со всех концов земли слетались феи, властительницы человеческих судеб. Кого здесь только не было: парки в ниспадающих фалдами римских тогах; мойры, облаченные в лёгкие греческие туники; светловолосые норны, посланницы северных стран, и обворожительные пэри, примчавшиеся с Востока.
Посреди залы стояла хозяйка дворца Фортуна. Её золотистые волосы были стянуты на затылке в тугой узел, а за плечами трепетали два лёгких крыла. Всюду порхали феи. Они весело пересмеивались и беззаботно переговаривались друг с другом, а крылатые херувимы подносили приглашённым сладкий нектар и всевозможные яства.
Между тем все ждали главного события вечера – рождения полуночного младенца. По неписаному закону феи не показываются на глаза людям, но из каждого правила есть исключение. Того, кто родится ровно в полночь на двадцать девятое февраля феи считают своим подопечным и оказывают ему особое покровительство. К сожалению, это случается нечасто. Стоит ребёнку появиться на свет минутой раньше или ровно на столько же опоздать со своим рождением, как он уже не может считаться полуночным. За последние сто лет в мире не родилось ни одного полуночного младенца, и это очень печалило волшебниц, ведь феи ужасно любят награждать малюток чудесными дарами! К тому же фея, на чьей земле появляется долгожданный малыш, становится его крёстной, а это большая честь.
Гости все прибывали. На пороге появились две феи из славянских земель, где их величают суденицами. Одна из них была молоденькой и казалась воплощением радости. На её лице сияла лучезарная улыбка, а в глазах то и дело вспыхивали озорные искорки. Звали фею Доля. На поясе у волшебницы висело веретёнце, которым она пряла нити человеческих судеб. Её спутница была постарше. Имя ей было Злыдня, и на ремешке вокруг талии она носила остро наточенные ножницы, которыми резала нить судьбы, подводя под жизнью последнюю черту. Мрачное ремесло Злыдни оставило на ней свой отпечаток. Даже на весёлом балу выражение её лица было суровым и неприветливым.
– Только погляди, как тут весело и красиво! И какое изысканное общество! – прощебетала Доля.
Злыдня исподлобья оглядела зал и, покачав головой, пробормотала:
– Пустое всё это! Одна мишура!
Скривившись в презрительной усмешке, она продолжала:
Радость водится с печалью,
Слово дружится с молчаньем,
Красота сквозит уродством,
Дурь, порой, умом зовётся...
Хорошенькая Доля со смехом прервала подругу:
– Ах, что у тебя за нрав! Вечно ты всем недовольна! Я уверена... – она хотела ещё что-то сказать, но в это время послышался звон колокола, золочёные двери торжественно распахнулись и в залу вкатилось знаменитое Колесо Фортуны. В воцарившейся тишине оно медленно прокатилось по ослепительно белому мраморному полу и, остановившись посреди залы, начало вращаться так, что все присутствующие могли рассмотреть появляющиеся в нём картины. В Колесе замелькали моря и горы, леса и реки, страны и континенты, города и деревушки... Раздался бой часов. Наступала полночь. Феи с замиранием сердца ждали последнего удара курантов. И тут cвершилось чудо.
В Колесе, словно в волшебном зеркале, появилась маленькая, скромно обставленная комната. На кровати лежала худая, измождённая женщина, а подле неё повитуха держала на руках только что родившегося младенца. Это была крошечная девочка с красным, сморщенным, как у старушонки личиком. Новорождённая громко закричала.
– А вот и наша малютка! – воскликнула Фортуна.
О, как обрадовались феи! Они столпились возле волшебного Колеса, стараясь догадаться, где же родилась малышка. Доля скромно стояла в стороне. Она сразу узнала родные края и боялась поверить в своё счастье. Неужели ей суждено стать крёстной девочки, когда здесь так много кудесниц куда более именитых и знатных, чем она?
Хозяйка бала Фортуна подошла к Доле и, ласково взяв её за руку, произнесла:
– А сейчас тебе предстоит приготовить для своей подопечной эликсир жизни.
По знаку Фортуны розовощекий купидон с белыми крылышками подал Доле хрустальный флакон, а хозяйка дворца продолжала:
– Каждое твоё пожелание превратится в волшебное снадобье. И ты будешь давать его крестнице раз в год в течение шестнадцати лет.
Доля взяла флакон в руки и на одном дыхании произнесла:
– Я хочу подарить девочке здоровье, доброту, ум, честность, трудолюбие и весёлый нрав.
Стоило ей это произнести, как флакон доверху наполнился тягучей жидкостью золотистого цвета. Доля очень огорчилась, что не успела пожелать девочке красоты, но Фортуна словно угадала её мысли.
– На правах хозяйки, я тоже хочу сделать новорождённой подарок. Люди говорят: "Не родись красивой, а родись счастливой". Вопреки этой поговорке, я, фея удачи, хочу подарить малышке не только счастье, но и необычайную красоту, – с этими словами Фортуна опустила во флакон маленькую розовую жемчужину. – Эта жемчужина растворится, когда
девочка выпьет последний глоток волшебного эликсира. Гадкий утёнок превратится в дивную золотоволосую красавицу.
– Благодарю вас, фея счастья! – обрадовалась Доля.
– Погодите! – раздался вдруг голос Злыдни. – Или вы позабыли, что и я родом из тех мест, а значит, тоже имею право стать крёстной матерью новорождённой. – Суденица щёлкнула ножницами, и на её лице заиграла недобрая усмешка.
Феи в замешательстве переглянулись, а Фортуна с достоинством произнесла:
– Дорогая Злыдня, нам и в голову не пришло, что вы захотите прясть нить судьбы, ведь вы, кажется, никогда не отличались любовью к рукоделию. К тому же, как видите, флакон уже полон.
– Ничего, для моего подарочка место найдётся, – зло хихикнула Злыдня и бросила во флакон чёрную жемчужину.
– Ах! Что это? – вскрикнула Доля.
Сердце её сжалось от предчувствия беды.
– Это ложка дёгтя в твою бочку мёда. Всего лишь один порок на все добродетели, и зовётся он гордыней, – сверкнув глазами, сказала Злыдня. Эта жемчужина растворится вместе с жемчужиной красоты. Если девчонка выпьет последний глоток зелья и станет красавицей, то её обуяет непомерная гордыня – грех, тяжелее которого нет.
– Нет! Сёстры-феи, помогите отвести беду! – воскликнула Доля, но Фортуна лишь грустно покачала головой.
– Увы! Это волшебный флакон. Ничего изменить нельзя.
Злыдня со злорадством поглядела на подругу.
– Коли пожелаешь, можешь девчонку от гордыни уберечь. Пускай всю жизнь страхолюдиной остаётся, зато нравом будет кроткая и добрая, точно агнец, жестокосердная суденица подошла к светящемуся Колесу Фортуны, где попрежнему была видна уютная комнатёнка.
Повитуха поднесла к матери новорождённую дочь. Измождённая женщина потянулась к малышке, но была ещё слишком слаба, чтобы взять её на руки. Нить её жизни едва заметной паутинкой тянулась к веретёнцу Доли. И тут случилось непоправимое. Злыдня схватила свои ножницы и в один миг перерезала тонкую нить. Женщина на постели глубоко вздохнула и безжизненно откинулась на подушку. Суденица развернулась и, громко хохоча, пошла прочь из зала. Во дворце повисла зловещая тишина, только издалека доносился хрипловатый голос Злыдни:
После молодости – старость.
После бодрости – усталость.
И печаль – всему венец.
Где начало – там конец!
Фортуна подошла к Доле и ласково обняла её за плечи.
– Не печалься, может, правду говорят, не родись красивой... Девочка проживёт счастливо и без красоты.
– Чувствую я недоброе. Положит чёрная жемчужина конец счастью малютки, – со слезами на глазах сказала Доля.
– Что такое конец? Это лишь начало чего-то нового, быть может,
более увлекательного и прекрасного, – улыбнулась в ответ Фортуна.
ГЛАВА 2. РАДОСТЬ ВОДИТСЯ С ПЕЧАЛЬЮ
Далеко от горы Фатум на окраине небольшого городка стояла бедная бакалейная лавка. Хозяин её был человеком трудолюбивым, но очень добрым, а потому богатства так и не нажил. Бакалейщик и его жена жили дружно и появления первенца ждали, как величайшего счастья. Однако недаром говорят в високосный год жди беды. Вот и в их дом месте с большой радостью пришла большая печаль. В ночь на двадцать девятое февраля у бакалейщика родилась дочь, но жена не вынесла родов и оставила его вдовцом. Да и девочка была такая слабенькая, что отец, не надеясь, что она выживет, решил её поскорее окрестить.
Утром в день крестин в лавку постучалась бродяжка: ноги босые, вся в лохмотьях, рваный платок низко надвинут на лоб, так что лица не разглядеть. Дал ей бакалейщик несколько монет и сказал:
– Добрый тебе путь, странница, помолись за мою девочку, видно, недолго ей жить осталось.
– Не печалься, мил-человек, на каждую хворь лекарство есть. Я могу твою дочку вылечить, – ласково сказала нищенка. – Только будет у меня одно условие: позволь мне стать крёстной матерью твоей дочери.
Трудно было бакалейщику дать согласие, но чего не сделаешь ради спасения собственного ребёнка?
– А как ты думаешь дочку назвать? – спросила странница.
– Марфой, как жену мою звали, – не задумываясь, ответил бакалейщик.
– Нет, пусть зовут её Златой, и будет у неё золотое сердце, – сказала незнакомка, а про себя с грустью подумала: "Но не быть ей никогда красавицей и не иметь золотых волос".
Бакалейщик не стал перечить пришелице и, лишь тяжело вздохнув, сказал:
– Будь по– твоему. Злата – так Злата, лишь бы выздоровела.
Странница велела отцу оставить её наедине с девочкой. Стоило ему выйти из комнаты, как бродяжка достала из складок ветхой накидки дорогой хрустальный флакон с тягучей, словно мёд, жидкостью, дала девочке глоток снадобья, и тут произошло чудо. Дыхание малютки стало ровнее, жар начал спадать.
В тот же день девочку окрестили и нарекли Златой. Соседи недоумевали, почему бакалейщик взял в крёстные неизвестную нищенку, но, немного посудачив, вскоре об этом забыли. Отец малышки хотел отблагодарить бедную женщину, но та как сквозь землю провалилась. Зато с того дня любая хворь обходила девочку стороной.
ГЛАВА 3. НИКОГДА!
День за днём прошёл год. Однажды, в самом начале марта запуржило,
завьюжило так, словно зима не на покой собиралась, а только в силу вступала. Выглянул бакалейщик на улицу, а там снег лепит, ветер свищет, небо низко брюхом на город легло, словно раздавить его хочет: не поймёшь, то ли день, то ли ночь на дворе. Город будто вымер. Все по домам попрятались. В такую пору покупателей не жди.
Бакалейщик запер лавку на засов, закрыл ставни и собрался было подняться наверх к себе в комнату, как вдруг по дому пробежал лёгкий ветерок. Пламя свечей заколыхалось и погасло. В единый миг запах пряностей и копчёностей словно выветрился, а воздух наполнился ароматом цветов и луговых трав. Испугался бакалейщик. Осенил себя крестным знамением. Стал погасшую свечу зажигать, да руки дрожат, не
слушаются. Хотел убежать, да ноги точно к полу приросли.
Тут лавка озарилась ярким светом, и посреди неё прямо перед прилавком появилась молоденькая незнакомка дивной красоты в лёгком шёлковом наряде. На поясе у девушки висело золочёное веретёнце, а в толстые косы были вплетены полевые цветы.
– Не ждал гостей? Неужели забыл, что сегодня праздник, годовщина крестин твоей дочери? Я пришла крестницу свою навестить, – весело прощебетала незнакомка.
– А как же бродяжка?! – только и мог в удивлении вымолвить бакалейщик.
– То была моя прихоть. Люблю почудачить, – засмеялась гостья.
– Кто ты, знатная барышня? Королева или принцесса?
– Я – фея, и зовут меня Доля. Так покажешь мне крестницу?
Стоило бакалейщику проводить суденицу к Злате, как его сморил такой сон, что он едва добрёл до кровати, а проснувшись поутру обо всём забыл.
Волшебница весь вечер нянчилась и играла с девочкой, на ночь спела ей колыбельную и уложила спать. На рассвете Доля дала малышке глоток снадобья и, поцеловав крестницу, исчезла так же таинственно, как и появилась. С тех пор так и повелось. Каждый год накануне годовщины
крестин фея навещала Злату, давала ей глоток чудесного эликсира и на следующее утро улетала.
Злата росла на радость отцу и соседям. Люди не переставали удивляться уму, трудолюбию и доброте девочки. Её сверстники ещё учились читать по слогам, а она уже одолела грамоту и вела конторские книги в лавке. Со Златой торговля шла бойко. Отец смастерил приступку, чтобы маленькую продавщицу было видно из-за прилавка. Всякий, кто заходил в магазинчик, рад был перемолвиться с девочкой словечком. К ней шли и с радостями, и с горестями.
– Злата, помоги расшить блузку. Ни у кого стёжки не выходят такими ровными, как у тебя, – просила подружка Полина.
– Злата, не посидишь ли с моими сорванцами? Я к родне в гости собралась, а они только тебя и слушаются, – приглашала соседка.
– Злата, объясни задачку, у меня никак не получается, – приходил соседский мальчишка Ванюша.
Шли годы. День деньской Злата крутилась как белка в колесе. Улыбка ни на минуту не сходила с лица девушки. Для каждого у неё находилось доброе слово, всё у неё спорилось. Характер у Златы был золотой, но росла она на редкость некрасивой: худая, сутулая, нос в рыжих веснушках, волосёнки жиденькие и тусклые словно прелая солома. Люди
любили девушку за доброе сердце и весёлый нрав и старались не замечать изъянов внешности, а сама она никогда не задумывалась об этом. Но вот наступил день, который всё переменил.
В сочельник на танцах собралось много молодёжи. На праздник из соседнего городка пожаловали гости. Все веселились до поздней ночи. Лучшим танцором оказался заезжий парень по имени Степан. Кудрявый и статный, он приглянулся многим девушкам, но из всех выбрал подружку Златы, красавицу Полину. Злата, как всегда, одиноко стояла в сторонке, глядя на танцующие пары. Бросив взгляд на девушку, Степан насмешливо спросил у Полины:
– Что это за пугало стену подпирает?
– Вовсе не пугало, – вступилась за подругу Полина. – Это дочь бакалейщика Злата. Жалко, что ей никогда кавалера не находится.
– Сейчас найдём, – хитро подмигнув, засмеялся Степан.
Он о чём-то пошептался со своими дружками, и те наперебой стали приглашать Злату. Раскрасневшись, не помня себя от счастья, девушка кружила в танце.
В самый разгар праздника Степан остановил музыку и предложил выбрать королеву вечера. Все поддержали затею. Кто– то предложил в королевы Полину, но Степан неожиданно сказал:
– Давайте повеличаем королевой Злату.
Дружки его шумно выразили своё одобрение, да и местные парни и девушки были не против. Все любили Злату за доброту и кроткий нрав. Смущённая и счастливая, Злата вышла на середину горницы.
– Теперь дело за королём, да чтобы красотой и обхождением был под стать королеве. Есть ли такой? – крикнул Степан.
– Есть! Вот он, как раз пришёл! – загоготали его дружки и вывели на середину комнаты бородатого козла. На рогах у него болталась шутовская бумажная корона. Козёл испуганно таращил глаза и мотал головой.
У Златы к горлу подкатил удушливый комок. Как была, в лёгкой кофточке она выскочила на улицу и, не замечая мороза, бросилась к дому. В ту ночь она не смогла уснуть. В ушах её звучал хохот Степана и его приятелей: "Козлиная королева! Козлиная королева!"
Никогда ещё девушка не ждала крёстную с таким нетерпением. Едва фея появилась на пороге, Злата бросилась к ней с мольбой.
– Милая крёстная, вы же волшебница. Сотворите чудо, сделайте меня хоть чуточку красивее.
– Я боялась, что ты попросишь меня об этом, – грустно покачала головой суденица. – К сожалению, я не могу помочь тебе.
Доля без утайки рассказала Злате о том, что произошло в ночь её рождения, и показала девушке хрустальный флакон. На самом донышке его плескалось немного золотистой жидкости, и в ней по-прежнему плавали две жемчужины: розовая и чёрная.
– Завтра утром, когда ты выпьешь последний глоток эликсира жизни, жемчужины растворятся, и волшебное снадобье превратится в яд. Стоит тебе пригубить его, ты станешь божественно красивой, но глубоко несчастной. Вместе с красотой в тебя войдёт непомерная гордыня – грех, который способен разрушить все твои добродетели. Вот почему я не могу исполнить твоей просьбы. Не стоит менять счастье на красоту, – сказала фея.
– Ах милая крёстная, разве можно быть несчастнее, чем я? – заплакала бедная девушка.
– Я вижу, что ты огорчена, но поверь мне, это пройдёт. Время – лучший лекарь. Обещай мне не прикасаться к волшебному флакону, – строго сказала крестная.
– Обещаю, – нехотя отозвалась Злата.
Наступила ночь. В домах один за другим погасли огни. Дольше всех светились окна в маленькой квартирке над бакалейной лавкой. Жителям
городка было невдомёк, что сегодня там принимают необычную гостью. Наконец и эти окошки погасли. Город погрузился во тьму. Злата лежала в постели, но сон не шёл к ней. Она думала о заветном флаконе и о розовой жемчужине. Повинуясь неодолимому влечению, девушка встала с кровати и вышла в коридор.
ГЛАВА 4. СНАДОБЬЕ
Ночь была тихой. Луна, словно фонарь, висела над городом, освещая безлюдные улицы. Круглые купола церкви и шпиль колокольни чётко вырисовывались на тёмном бархате неба. В лунном свете всё выглядело таинственным и волшебным. Казалось, даже серые булыжники мостовой превратились в серебряные слитки. Самые любопытные лучи заглядывали в окна домов, где мирно спали жители маленького городка.
Злата на цыпочках прошла к комнате, отведённой для дорогой гостьи и осторожно приоткрыла дверь. "Я только взгляну на розовую жемчужину и тотчас уйду", – сказала она себе.
Суденица мирно спала. Заветный флакон, отсвечивая изломами хрусталя, стоял на туалетном столике возле кровати. Злата тихонько подошла к нему, погладила хрустальные грани пальцем и, взяв сосуд в ладони, поднесла его к окну. В лунных лучах розовая жемчужина светилась изнутри таинственным неземным светом. Злата не заметила, как открыла крышку и сделала глоток. Опомнившись, девушка испугалась своей дерзости, но тотчас успокоила себя. Крёстная всё равно дала бы ей снадобье, значит, никакой беды не случилось.
Прежде чем поставить флакон на место, девушка ещё раз посмотрела на него. Жемчужины исчезли, а вместо них на дне пузырька плескалась, словно расплавленное серебро, тягучая жидкость. Что-то словно подтолкнуло Злату: "Вот она – красота! Упустишь – так и будешь всю жизнь "козлиной королевой"! Девушка снова поднесла флакон к губам и сделала последний глоток.
На этот раз снадобье оказалось горьким, как полынь. У Златы перехватило дыхание и помутилось в голове. Флакон выпал из её ослабевших пальцев и, ударившись об пол, разлетелся вдребезги. Злате почудилось, что она умирает. Земля закачалась под ней, и она упала без чувств. Очнувшись, Злата увидела склонившуюся над ней крёстную.
– Бедное дитя! Что ты натворила! – воскликнула фея.
Заплакав, девушка стала просить у Доли прощения, но в ответ суденица грустно вздохнула.
– Я тебя простила, но моего прощения мало. Яд гордыни уже вошёл в тебя. Он станет отравлять твою жизнь, и ты никогда не будешь прежней. – Крёстная, пожалуйста, помогите мне избавиться от злых чар, – обливаясь слезами, просила Злата.
– Моё волшебство тут бессильно. Только ты сама можешь помочь себе. Для этого нужно пройти тяжкое испытание, но редко кому это удаётся, – покачала головой фея.
– Что за испытание? Подскажите мне, милая крёстная. Я на всё согласна, – взмолилась Злата.
– Ты ступишь на путь исцеления только тогда, когда искренне пожалеешь о том, что ты – гордячка. Путь этот долог и труден, ибо от яда гордыни можно избавиться, лишь познав, что значит БЫТЬ ХУЖЕ ВСЕХ И НИЖЕ ВСЕХ, БЫТЬ ПЫЛЬЮ ПОД НОГАМИ ДРУГИХ. Не познав этого, тебе не избавиться от злого колдовства.
– Я обязательно от него избавлюсь! Я уже обо всём жалею, – с жаром воскликнула девушка.
– Глупое дитя, ты так ничего и не поняла, – печально произнесла Доля. Я хотела сделать тебя счастливой, но ты выбрала для себя иную судьбу. Что ж, чему быть, того не миновать. Прощай!
Фея хлопнула в ладоши и исчезла. На том месте, где она только что стояла, взметнулся сноп искр и погас без следа.
ГЛАВА 5. СТРАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Опечаленная, Злата вернулась к себе в комнату. Она думала, что всю ночь не сомкнёт глаз, но стоило ей прилечь на прохладные простыни и головой коснуться подушки, как дрёма накатила на неё, и она заснула крепким безмятежным сном.
Обычно Злата просыпалась на рассвете, но в то утро солнце поднялось высоко в небо, опрокинув на землю потоки ласкового света, городок давно ожил, а девушка всё спала. Близился полдень, старик-бакалейщик несколько раз на цыпочках подходил к спальне дочери, не решаясь разбудить её. Тревога снежным комом нарастала в его душе. Уж не заболела ли его ненаглядная?
Наконец веки Златы затрепетали. Девушка открыла глаза и увидела подле кровати отца.
– Проснулась, красавица моя, – отец вздохнул с облегчением.
"Красавица"! Слово будто обожгло Злату. Все события прошедшей ночи с поразительной ясностью вспыхнули перед ней. Теперь Злата не чувствовала угрызений совести и не жалела о том, что ослушалась крёстную, нарушив своё обещание. Девушка поспешно вскочила с кровати и бросилась к зеркалу, но её ждало глубокое разочарование: с серебристого овала на неё смотрела всё та же неказистая простушка с веснушками на носу и жидкими волосёнками.
"И зачем только я просила крёстную избавить меня от яда гордыни? Видно, Доля выполнила мою просьбу. Лучше бы она мне оставила красоту, а уж с гордыней я и без неё бы справилась", – с досадой подумала Злата и, обернувшись к отцу, резко отчитала оторопевшего старика.
– Ну что ты тут топчешься? Поди ещё и лавку не открыл?
Бакалейщик, ссутулившись, побрёл из комнаты. Злате стало жалко старика. Она хотела было броситься к отцу и обнять его, но передумала. Горечь и разочарование девушки были так велики, что она решила больше никогда не смотреться в зеркало и отнесла его в чулан.
День шёл за днем. Постепенно соседи стали замечать в своей любимице перемены.
– Злата, помоги мне сшить новую юбку, – попросила подружка.
– Сама учись. Уже на выданье, а руки – крюки, – грубо отрезала Злата.
– Злата, подсоби счета подвести. Что-то не сходится, – попросил как-то сосед.
– А голова для чего, тупица? – услышал он в ответ.
– Злата, зашла бы с моими внучатами посидеть. У меня от них голова кругом идёт. Озорничают – просто беда, – позвала соседка.
– Воспитывать надо было, а не по гостям шататься, – отказалась Злата.
Прошло ещё немного времени. Плечи Златы распрямились, веснушки исчезли, волосы стали густыми и золотистыми.
Однажды Злата зашла в кладовку и, случайно увидев себя в зеркале, застыла в изумлении. Она удивительно похорошела. Девушка вернула зеркало в свою комнату и по нескольку раз на день с замиранием сердца смотрелась в него, каждый раз находя, что стала ещё краше.
Парней тянуло к бакалейной лавке, словно ос на варенье. Целыми днями возле прилавка толпились посетители: кто за коробком спичек зайдёт, кто за понюшкой табака, но девушка таких покупателей не больно жаловала.
– Купят на грош, а разговоров на алтын. Одни только хлопоты, презрительно кривилась она.
Злата продолжала расцветать, как нежная роза под лучами летнего солнца. Всё в этой девушке казалось совершенным, но настоящим чудом были её волосы. Когда по вечерам она расплетала тугие косы, волосы струились по её плечам словно волна чистого золота. Люди по-разному толковали неземную красоту девушки, но все сходились во мнении, что без колдовства тут не обошлось: слишком уж изменился нрав Златы. Поговаривали, что в обмен на красоту она отдала свою ангельскую душу. Никто больше не называл её прежним именем, а дали ей прозвище – Гордячка. Впрочем, она не обращала на это внимания, с презрением глядя на окружающих, точно все они были лишь пылью под её ногами.
ГЛАВА 6. ПИРКОМ ДА ЗА СВАДЕБКУ
Чаще других в лавку захаживал сосед Иван. Они со Златой дружили с детства. Отец Ивана был отменным портным, и сын перенял его мастерство. Жили они зажиточно, и бакалейщик думал, что о лучшей паре для дочери и мечтать нечего. Однажды утром, когда весь трудовой люд был на работе, Иван зашёл в лавку.
– Чего это ты с утра притащился? Может, сегодня Святое воскресенье, или у тебя дел нету? – увидев его, спросила Злата.
– Не гляди на меня сурово. Не за покупками я пришёл, – сказал парень. Нет мне без тебя жизни на свете. Позволь к тебе сватов заслать.
– Сватов? – девушка смерила парня ледяным взглядом и залилась смехом: Ой, насмешил. Стану я шило на мыло менять: бакалейный прилавок на иголку с напёрстком. У тебя глаза есть или ты совсем ослеп? Неужели ты думаешь, что с моей-то красотой я за первого встречного пойду?
– Какой же я первый встречный? – опешил Иван. – Мы росли с тобой вместе, и батя твой не против.
– Вот с батей под венец и иди, а я пока замуж не собираюсь, – отрезала красавица.
Посрамлённый, Иван выскочил из лавки. Скоро он женился на приветливой девушке, купил дом на другом конце города и съехал туда с молодой женой.
Огорчился бакалейщик, но дочери выговаривать не стал. Ей с мужем жить, ей и выбирать. Стали Злату другие парни сватать, но каждый получил отказ и обидные насмешки. Поговорили меж собой незадачливые женихи и сошлись во мнении: девушка, бесспорно, красавица каких нет, да ведь красота – только для глаз, а с гордячкой жить – горе мыкать.
Подружки Златы одна за другой выходили замуж. Однажды прошёл слух, что приехал Степан и просватал Полину. На свадьбу созвали всю округу. Услыхав про Степана, Злата вспомнила далёкую вечеринку и захотелось ей взглянуть на обидчика.
Свадебный поезд вернулся из церкви, гости уселись за праздничные столы, и пиршество началось. Веселье было в самом разгаре, когда дверь отворилась, и в дом вошла Злата. Распущенные волосы, перехваченные лазоревой лентой, окутывали девушку золотым ореолом, и она была похожа на волшебное видение. Степан смотрел на неё, как заворожённый. Откуда ему было признать в этом небесном создании "козлиную королеву"? Злата улыбнулась – и жених забыл про всё на свете. Сказочная красавица точно околдовала его. Степан подошел к гостье и взглянул ей в глаза:
– Пойдёшь ли со мной танцевать?
– Отчего же не пойти? Пойду, – удивив всех, согласилась гордячка.
Музыканты так растерялись, что не знали, какой танец играть, и лишь молча переглядывались друг с другом.
– Одумайся, ведь мы венчаны! – подскочила к Степану Полина, но тот грубо оттолкнул от себя невесту:
– Уйди, не люблю тебя. Лишь ее люблю.
– Мою любовь заслужить надо, – усмехнулась красавица.
– Приказывай! – воскликнул Степан.
Злата озорно прищурилась:
– Пойди в хлев, выведи козла, да проскачи на нём вдоль улицы.
По горнице прокатился ропот.
– Не смейся надо мной, красавица, – взревел Степан.
– Я и не думаю смеяться. Это моё условие, а не выполнишь – не видать тебе меня как своих ушей, – капризно топнула ногой гордячка.
– Что ж, будь по-твоему.
Притихшие и озадаченные, гости высыпали во двор. Степан выпустил из хлева бородатого козла и нерешительно подошёл к нему.
– Давай, смелее! Неужто ты козла испугался? – засмеялась Злата.
Степан обошёл козла, присматриваясь, с какой стороны к нему лучше подступиться. Козёл, почуяв недоброе, косил на него сердитым глазом. Наконец парень изловчился и прыгнул козлу на спину. В первый миг тот оторопел от неожиданности: кому понравится, чтобы его объезжали, как лошадь? Придя в себя, бородатый решил, что дёшево не дастся. Он рванулся в сторону и, сбросив незадачливого наездника, показал ему, что рога козлам даны не для красоты.
К этому времени вокруг собралась большая толпа. Мальчишки свистели и улюлюкали, девушки визжали, парни покатывались со смеху, а старики крестились и качали головами. Горе-жених вскочил с земли и посмотрел на Злату. Она ободряюще кивнула ему, и парень вдругорядь бросился к козлу. На этот раз схватка длилась дольше. Козёл вертелся волчком, отчаянно блея и тряся головой. Наконец Степан кое-как навалился на него, обхватив поперёк живота и уткнувшись лицом в хвост. Тут козёл не на шутку рассвирепел. Сбросив "всадника", он пустил в ход и рога, и копыта.
