Текст книги "Звезда гарема"
Автор книги: Тамара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 10
Очнувшись от сна, которым хотелось бы спать вечно, Александра услышала, что кто-то зовет ее по имени, почувствовала, как нежные руки гладят ее запястье. Застонав, она перевернулась на живот и уткнулась в подушки.
– Александра! – на этот раз голос был более настойчив.
Отрицательно покачав головой, девушка попыталась сбросить руку, лежавшую на ее плече, но она вцепилась в нее как тиски.
– Уходи, – проворчала она, тщетно пытаясь вернуться в сладкое забытье, из которого ее так жестоко вырвали. Но в то же самое мгновение ее перевернули и поставили на колени.
Понимая, что заснуть не удастся, девушка подняла голову и вгляделась в неясные очертания фигуры человека, поддерживающего ее. Несмотря на то, что темнота не позволяла разглядеть его черты, Александра мгновенно разглядела ночного посетителя.
– Люсьен! – вскрикнула она, окончательно проснувшись. – Что ты...
– Тихо!
Помня о том, что случилось в тот раз, когда их застали вдвоем, девушка понизила голос.
– Я беспокоилась о тебе, – прошептала она. – Тебе очень больно?
– Я уже привык, – голос англичанина дрожал от нетерпения.
Александра заморгала глазами.
– Можешь ли ты простить меня?
Видя его нерешительность, Александра испытала неуверенность и глубокое отчаяние. Но он наклонился и поцеловал ее в губы.
Сейчас...
– Ах, Люсьен, – вздохнула девушка, прижимаясь к нему, и сомкнула руки на его шее. – Мне так нравится чувствовать тебя рядом.
Сабина угадала правильно, она испытывала привязанность и даже больше к этому человеку, чего никогда не чувствовала к Рашиду. Улыбаясь, девушка дотронулась губами до обнаженной шеи де Готье.
– Александра...
– Мне снились кошмары, – пробормотала она, вспоминая ужасы, населявшие ее душу. Девушка вновь увидела женщину, пытавшуюся вздохнуть, злобные глаза другой, она видела... Усилием воли Александра отбросила эти мысли. Несмотря на весь ужас, это всего лишь дурной сон.
Последовало напряженное молчание, затем Люсьен разомкнул руки, обвивавшие его шею.
– Расскажешь мне все потом, сейчас нам надо спешить.
– Спешить? – запрокинув голову, она попыталась разглядеть его черты, но увидела только блеск глаз. – Не понимаю...
Взяв за талию, мужчина поднял девушку с дивана и поставил на пол.
– Мы бежим отсюда и немедленно. – Де Готье повернулся к окну, через которое он проник в ее комнату. – Идем, у нас мало времени.
Бежать? Подозрения и смущение мешалось в мозгу Александры. Она сделала шаг назад. «Неужели он хочет забрать ее отсюда, чтобы заняться с ней любовью?»
Внезапно девушка вспомнила о своих давних подозрениях – желание матери отправить ее в Англию, долгие поиски нового евнуха, покупка англичанина, совсем не подходящего для жизни в гареме, его ложь о том, что он является полным скопцом.
Александра закрыла глаза. Наверное, мама подстроила все это. Конечно, это ее рук дело. Значит, Люсьен вообще не скопец. Ему хорошо заплатили за то, чтобы он сыграл свою роль, а затем похитил ее и увез в Англию. А то, что произошло между ними, неужели это ничего не значит для де Готье? Значит, это тоже часть плана – втереться к ней в доверие?!
Девушка чувствовала себя очень скверно, сознавая, что она только пешка в чужой игре.
– Нет, нет, – воскликнула она, надеясь на то, что ее мысли являются плодом ее воображения и понимая, что это не так.
В то же мгновение Люсьен оказался рядом с ней. Он молча взял ее за руку и подтолкнул к окну. Александра рассвирепела.
– Меня обманули, – проговорила она, отскочив назад и вырываясь из его крепких рук.
– Черт возьми! – выругался Люсьен, снова схватив ее.
Она увернулась и, отскочив в дальний угол комнаты, спряталась в спасительной темноте.
– Моя мама заставила тебя сделать это? Мужчина пошел на ее голос.
– Я тебе объясню все позже.
– Позже не будет. – Александра лихорадочно искала что-нибудь, чем можно будет его ударить, если он подойдет ближе. Ее рука нашарила щетку на туалетном столике.
– Если ты подойдешь ближе, я закричу, клянусь!
Де Готье не обращал ни малейшего внимания на ее угрозы.
– И будешь ответственна за мою смерть.
Его смерть... В девушке завязалась отчаянная внутренняя борьба между чувством самосохранения и совестью. Она, естественно, не могла позволить ему забрать себя отсюда, но приговорить Люсьена к смерти было выше ее сил.
– Иди, – умоляла девушка, – воспользуйся свободой, но оставь меня здесь.
– Без тебя я не уйду. Ты в любом случае выйдешь отсюда, даже если мне придется нести тебя на плече.
Александра схватила щетку и держала ее перед собой, как меч.
– Я буду сопротивляться и ударю тебя, – предупредила она, в душе надеясь, что он внемлет ее мольбам.
Де Готье, решив, очевидно, что без борьбы не обойтись, быстро подошел к ней и схватил ее руку с зажатой в ней щеткой.
– Отпусти меня! – потребовала Александра, вырывая руку.
– Если ты хочешь насилия, пусть будет так, – процедил мужчина, притягивая сопротивляющуюся девушку ближе.
Она резко повернулась и занесла руку над головой. Секундой позже ручка щетки из слоновой кости опустилась на голову де Готье. Выругавшись, Люсьен отобрал у нее так называемое оружие и бросил его на пол.
– Я не пойду с тобой, – объявила Александра, полная решимости воевать до конца. – Я не оставлю маму.
Руки мужчины, словно тиски, сжали девушку с такой силой, что она едва могла вздохнуть.
– Александра, – его голос был очень мягок, будто Люсьен в чем-то провинился перед ней, – это не ужасный сон. Твоя мать умерла.
Девушка осознала это не сразу, а когда к ней вернулась способность что-либо понимать, она застыла в немом отчаянии.
– Неужели ты и сейчас не изменишь своего решения? – продолжал Люсьен. – У меня нет причин больше оставаться здесь.
Не желая вновь возвращаться к ужасной реальности, Александра отрицательно покачала головой.
– Нет, ты лжешь, Люсьен де Готье. Это был просто ночной кошмар.
Мужчина тяжело вздохнул.
– Лейла отравила твою мать. Разве ты не помнишь, как вцепилась в нее?
Как только он произнес эти слова, девушка вспомнила все. Она пыталась стереть из сознания воспоминания о той ночи, но сделать это не удавалось. Все произошедшее казалось очень реальным, совсем непохожим на сон.
– Интересно, как бы я узнал про твой сон, если бы всего этого не было на самом деле?
– Моя мама умерла? – спросила Александра тихим печальным голосом.
– Да.
Борясь с желанием заплакать, что могло только усугубить горе, девушка напряглась всем телом в руках Люсьена.
– Лейла, – произнесла она, а печаль и боль утраты сменилась менее болезненным чувством ненависти. – Хочу видеть ее мертвой.
– Ее накажут по заслугам, – сказал де Готье, – а сейчас нам надо идти.
Александра не соглашалась.
– Теперь я не уйду до тех пор, пока не удостоверюсь, что она так же страдала, как моя мать и умерла в муках.
Потеряв терпение, англичанин схватил ее на руки и понес к открытому окну. Девушка вновь начала сопротивляться: она кусалась, брыкалась и стучала кулаками по его спине.
То, что сделал Люсьен, было противно ему самому, и никогда прежде он так не поступал. Однако упрямица не оставила ему выбора. Поставив ее на ноги, он придержал ее одной рукой и занес над ней другую.
– Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо, – произнес мужчина и неохотно опустил кулак на ее подбородок.
Не понимая, что с ней случилось, Александра зашаталась и упала прямо на подставленные руки де Готье.
Ожидание ужасного наказания за содеянное лишило Лейлу сна, и она, ухватившись за оконную раму, всматривалась в темноту ночи. Она была далеко не глупа, прекрасно понимая, что это последние часы ее жизни, невзирая на тот факт, что она была матерью Рашида, наследника Джаббара, который однажды уже спас ее от изгнания, и сейчас ничто не могло предотвратить наказания. Если бы умерла дочь, а не мать, Лейла могла бы вновь отделаться изгнанием, но его любовь к умершей Сабине была слишком велика. Даже без предъявления Халидом вещественного доказательства – отравленного финика, ей грозила смерть.
Первая жена купца провела рукой по ссадинам, оставленным разгневанной Александрой. Но царапины были пустяковыми, гораздо больше мучила боль в боку, было даже трудно дышать.
Ненависть, все эти годы жившая в душе Лейлы, заполнила ее сейчас без остатка. Как ей хотелось увидеть юное прекрасное тело девушки, содрогающееся в конвульсиях, ее губы, безнадежно ловящие глоток воздуха. Пусть за это грозит смерть, но игра стоит свеч. Но эта сучка жива, и Рашид скоро женится на ней.
Все последние годы она отговаривала сына, но упрямец вбил себе в голову, что обязательно возьмет в жены эту огненноволосую стерву. Его желание было столь же сильно, как страсть Джаббара к Сабине.
Голова начинала раскалываться от боли и озлобления. Опустошенная ненавистью Лейла прижала пальцы к векам, вспоминая о победе, которую чуть было не одержала четыре ночи назад. Желая выяснить, какие удовольствия может подарить ей английский евнух, хотя он демонстративно игнорировал все попытки его соблазнить, она сама решила прийти к нему.
Лейла прошла через сад, что всегда делала, когда желала разделить страсть с кем-нибудь из евнухов. Как только она миновала ворота, необычное зрелище предстало перед ее глазами: Александра лезла в окно англичанина. Сначала первая жена пришла в ярость, бешено ревнуя и думая о том, что другая будет располагать тем, в чем отказано ей. Затем благоразумие взяло верх.
Понимая, что нашла способ убедить Рашида не жениться на английской потаскухе, она дала парочке время, затем побежала за сыном. К несчастью, Сабина и Халид появились там раньше.
Лейла и тогда не потеряла надежды, что лекарь всем объявит о прелюбодеянии Александры, но когда старик сказал обратное, она чуть не сошла с ума. А потом Джаббар приказал готовиться к этой ненавистной свадьбе.
А все было бы так просто, если бы английский евнух лишил девчонку невинности. Этого Рашид, как и любой арабский мужчина, никогда не простил бы. Невинность невесты значила для него очень много. Для любой другой девушки, только не для дочери Сабины, появление ночью в комнате евнуха, пусть даже он не мужчина, означало позор и немедленный отказ от нее. Но Рашид оказался упрям и не оставил для нее другого выхода как использовать яд, чтобы поставить крест на этой свадьбе.
Незнакомый звук раздался в тишине, когда Лейла шла по саду. Она уже было подумала, что это просто игра воображения, но вдруг уловила какое-то движение. Женщина вгляделась пристальнее. Луна едва освещала тропинки, но ей все же удалось разглядеть смутную фигуру огромного мужчины. «Стражник», – пришла в голову мысль, но затем Лейла вспомнила, что у Джаббара нет таких громадных слуг. Это Халид или... англичанин. Пробиваясь между деревьями, мужчина на мгновение оказался в полосе света. У него в руках что-то было. Это что-то имело рыжие волосы.
Несколько минут назад Лейла думала, что никогда уже не испытает радости. Но вот перед ней находились англичанин и Александра. Где же они до конца удовлетворят свою страсть? В его комнате.;, на конюшне... а может, прямо здесь, в саду?
От мысли, что ей Аллахом дан последний шанс выследить любовников и освободить сына от женитьбы на шлюхе, она упала на колени и возблагодарила Всевышнего. Милосердный Аллах позволил ей улыбаться в последние часы жизни. Возможно, он вырвет ее из лап Джаббара и она останется жить?
Хотя внутри у Лейлы все горело от желания поднять тревогу, она сдерживалась, убеждая себя, что нужно быть спокойной и терпеливой. В этот раз ей нужно время, чтобы любовники оказались в таком положении, что всем станут ясны их отношения без всякого лекаря.
«Наконец я одержу победу, я уничтожу обеих, мать и дочь. Теперь уже некому заступиться за эту потаскуху», – думала Лейла.
– Победа! – не сдержавшись, прошептала она в темноту.
Слезы радости ручьем стекали по ее щекам.
Глава 11
Как и было обещано, лошади ждали у стены. Хотя Люсьену и Александре нужно было добраться только до Алжира, где их ожидал корабль, чтобы сразу же отправиться через Гибралтар, но преданный Халид решил не рисковать, и обе лошади были нагружены провизией на всякий случай. И все же, хотя, казалось, любая неожиданность была предусмотрена, у де Готье сосало под ложечкой – нехорошее предчувствие камнем лежало на душе.
Было бы лучше и помогло бы избежать многих осложнений, если бы Александра всю дорогу оставалась бесчувственной. Но на полпути она стала подавать признаки жизни. Сидя верхом на лошади, мужчина крепко держал свою пленницу, опасаясь, что очнувшись, она снова начнет с ним сражаться. Вторая лошадь шла за ними, привязанная к стремени.
Когда Александра открыла глаза, она сразу поняла, кто ее держит и в чем заключается цель их поездки. Сердце по-прежнему болело, перед глазами стояли страшные события последних дней, приведшие ее к бегству. Да, Люсьен не лгал. То, что казалось сном, ночным кошмаром, оказалось ужасной реальностью, убившей ее мать. Дьявольская злоба женщины породила это зло, той, кто должна была стать ее свекровью.
Решимость бороться и отомстить придала Александре силы, достаточные, чтобы заглушить горе.
Конечно потом она будет безутешно рыдать, захлебываясь слезами, а сейчас ей нужно было собрать все свое мужество и хитрость, чтобы убежать от этого обманщика, вообразившего себя ее освободителем.
С трудом подавив тоску, девушка сбросила чадру, закрывавшую мир, и взглянула на фигуру человека, отчетливо видневшуюся на фоне неба. Как далеко он увез ее от дома и мести, совершить которую она должна обязательно? Куда он везет ее, в Алжир?
Решившись, Александра выставила руки вперед и уперлась в широкую грудь мужчины, пытаясь отодвинуться от него, совершенно не заботясь о том, что подобная опрометчивость может сбросить ее с лошади. Люсьен не собирался поощрять ее действий. Его рука сжала талию девушки с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Неопытной бунтовщице пришлось скорчиться перед ним. Некоторое время спустя де Готье ослабил хватку, что дало ей возможность вздохнуть поглубже и тут же разозлиться.
Александра стала ругаться по-арабски, все время стараясь говорить громко в этой ночной тишине, нарушаемой только стуком копыт их лошадей. Темнота скрывала выражение лица, и ей трудно было судить о его реакции. Но это не мешало девушке выкрикивать оскорбление за оскорблением до тех пор, пока ее голос не охрип, а горло не заболело от напряжения.
Замолчав, Александра впервые ощутила неудобство от своего путешествия. Она лежала поперек седла, нижняя часть спины упиралась в мускулистые бедра Люсьена, а ноги свисали с крупа лошади. И в таком положении ее болтало из стороны в сторону. Люсьену же, наоборот, было весьма удобно управляться и с лошадью, и с ней.
Обида и негодование достигли апогея, на ум Александре приходили только самые бранные слова, которые она при первой возможности собиралась бросить ему в лицо. Этот человек проклянет тот день, когда вступил в сделку с ее матерью.
Приближаясь к городу, де Готье пустил лошадей рысью и продвигался дальше с величайшей осторожностью. И тут Александра решила выразить свое негодование.
– Как ты осмелился увезти меня из дома! Это ничто иное, как...
– Тихо! – он снова сжал ее в своих руках. Александра напряглась в его объятиях, протестуя тем самым против применения силы.
– Я не успокоюсь. Если даже разбужу весь город и это даст мне свободу, я буду сейчас кричать еще громче.
Мужчина натянул поводья, затем схватил девушку за плечи и повернул к себе.
– Хочешь, чтобы я снова тебя ударил? – спросил он.
Александра было открыла рот, чтобы сделать несколько нелицеприятных замечаний, но, памятуя о резкой боли, предшествующей беспамятству, закрыла его. Вместо ответа она поводила нижней челюстью вправо и влево, пытаясь определить, все ли в порядке.
Да, он снова ее ударит, причем без всяких угрызений совести. А что она приобретет? Пусть не в ее характере терпеть, но логика событий такова, что ей остается только ждать.
– Ты презренный шакал, – проворчала она. От оскорбления у мужчины начали раздуваться крылья носа.
– Александра, ты не знаешь даже половины правды, поэтому веди себя хорошо. – Он замолчал и направил коней в укрытие тени деревьев, стоящих недалеко от. домов и показывающих, что город близко.
– Мы оставим лошадей здесь, – произнес он. Люсьен первым спрыгнул с коня, потом снял ее. Было еще темно, Александра не могла разглядеть его хорошо, но знала, что он размышляет, можно ли ей доверять. Она не собиралась ему подчиняться.
Будто прочитав ее мысли, мужчина предупредил:
– Учти, ты знаешь, что будет...
Затем он переключил внимание на грузы, привязанные к седлам. Тщательно отобрав все, необходимое для путешествия по морю, он отложил вещи, предназначенные для сухопутной его части.
Оставив девушку стоять в стороне, де Готье подошел ко второй лошади.
– Тебе надо переодеться, – бросил он через плечо.
Отбросив верхнее одеяние, Александра повернулась и побежала в направлении зданий. Ноги увязали в земле, замедляя бег, но мужчине будет тяжелее бежать. Девушка наивно полагала, что сумеет удрать, ведь ее пятки не болят после экзекуции.
На мгновение ей показалось, что она слышит его шаги и дыхание за спиной, но тут же посчитала это плодом своего воображения. Единственной возможностью догнать ее было взобраться на лошадь, но он не осмелится сделать этого, потому что боится шуметь.
Когда он внезапно очутился рядом, Александра почувствовала огромное изумление. Люсьен подставил ей подножку и, за секунду до падения вытянув руки вперед, девушка шлепнулась на землю. Она задыхалась от быстрого бега, ладони саднили от боли, лицо было перепачкано землей. Сейчас она хотела только одного – отдышаться, но никак не могла набрать воздуха в горевшее горло.
– Маленькая дурочка, – прошептал Люсьен ей на ухо. Подняв ее, он встряхнул свою добычу и поставил на колени. Запрокинув голову, Александра жадно вдыхала воздух.
– Дурочка, – пробормотал он снова, впиваясь сильными пальцами в ее хрупкие плечи.
Отдышавшись, она взглянула ему в лицо.
– Дурочка? – негодовала Александра. – Это потому, что не позволила тебе увезти меня... туда, куда я не хочу... не хочу ехать?
Надеясь привести ее в чувство, мужчина резко встряхнул девушку за плечи.
– Я заключил договор с твоей матерью и собираюсь выполнить его. Можешь драться со мной всю дорогу, но ты поедешь в Англию.
– Нет, не поеду!
Люсьен раздраженно проговорил:
– Почему ты так боишься перемен, Александра? Поверь мне, они к лучшему.
– Не перемен я боюсь, – произнесла девушка, солгав себе и ему. – Я хочу возмездия. Лейла не останется безнаказанной за то, что совершила.
– Да, и Халид проследит за тем, чтобы восторжествовала справедливость. С первой женой поступят так же, как она поступила с твоей матерью.
Александра благодарила сейчас темноту за то, что де Готье не видел ее глаз, полных слез, и трясущегося подбородка.
– Я не успокоюсь до тех пор, пока это дьявольское отродье не испустит дух на моих глазах.
– И что потом? Ты выйдешь замуж за ее сына и проведешь всю свою жизнь в гареме этого Богом забытого городка? А твои дети, которых ты будешь растить в постоянной тревоге за них, опасаясь интриг, которые уже свели в могилу твою мать?
Девушка старалась не поддаваться отчаянию.
– Это не твое дело, англичанин, – процедила она сквозь зубы. – Если ты хочешь бежать, убегай, но оставь меня в покое. У меня нет намерения когда-либо ступить на землю Англии.
Люсьен рывком притянул ее к себе, обнял за талию и приподнял ее подбородок.
– Отпусти меня! – неуверенно потребовала Александра. Девушка пыталась остаться равнодушной к его ласкам, но тело не подчинялось голосу рассудка и бунтовало. Она с отвращением прислушивалась к себе и ненавидела себя за теплую волну, рождавшуюся где-то внутри, за предательски затвердевшие соски, за все эти, неподвластные ее воле, эмоции.
Зажмурив глаза, Александра боролась с чувствами, стараясь думать о событиях прошедшей ночи. Память услужливо рисовала картину первого появления Люсьена в гареме. Будто сторонний наблюдатель, она видела и слышала слова матери о новом евнухе: к его поступкам нужно относиться снисходительно... он враг Байярдов.
Де Готье поднял голову.
– Можешь сопротивляться моим ласкам, если хочешь, – произнес он внезапно охрипшим голосом, – но с Рашидом ты не испытала ничего подобного.
Рядом со своим лицом девушка видела мерцание его глаз.
– Сомневаюсь, что ты когда-нибудь желал меня, Люсьен. Тебе просто необходимо было завоевать мое доверие, чтобы увезти в Англию.
Мужчина дотронулся до ее лица, большим пальцем провел по припухшим губам.
– Для того, чтобы завоевать свободу, я сделаю все возможное, но желание нельзя чувствовать по приказанию свыше. Оно или есть, или нет.
– Ты думаешь, я тебе поверю?
– Да, Александра, думаю. Я говорю тебе открыто, что одна мысль о том, как я вхожу в тебя, сводит меня с ума. С каким наслаждением я бы разрушил преграду, что охраняет твою девственность, целиком погрузился бы в тебя. – Он схватил ее руку и прижал ее к своей восставшей плоти. – Одно воспоминание о твоем неповторимом запахе заставляет меня бешено желать тебя и страдать. Я давно не испытывал ничего подобного к женщине.
Слова де Готье потрясли Александру, но упрямое желание остаться подсказало слова, которые ее мать просила никогда не говорить.
– Но я уверена, что ты действительно испытываешь огромную ненависть к Байярдам.
Люсьен переменился в лице.
– К Байярдам? В какие игры ты сейчас играешь, Александра?
Девушка облизала внезапно пересохшие губы.
– Никаких игр. Я просто говорю о том, что моя мать побоялась открыть тебе. До того, как быть украденной из дома и проданной в рабство, Сабина, под этим именем ты знал ее, звалась леди Катарина Байярд Корберрийская и была женой Джеймса Байярда. Я их дочь.
Люсьен боролся с нахлынувшими чувствами. Боже мой, он так рисковал, чтобы помочь этим Байярдам, в то время, когда уже двадцать раз мог убежать из этого дома... Внезапно все встало на свои места – реакция Сабины на его документы, несхожесть девушки с Джаббаром.
– Мы с тобой враги, – продолжала Александра. – А если это так, то тебе вовсе не обязательно выполнять условия сделки, заключенной с моей матерью. Таким образом, я освобождаю тебя от твоих обязанностей.
Оттолкнув от себя Александру, де Готье поднялся. Гнев кипел в его жилах.
– Вонючие Байярды! – закричал он, обращаясь к безмолвному равнодушному небу. – Я должен был догадаться. Как я мог быть так слеп?
Почему так больно в груди, разве она не добилась того, чего хотела? В конце концов, его презрение – ключ к ее освобождению.
Люсьен рассеянно провел рукой по своим растрепанным бронзовым волосам, припоминая прелестную рыжеволосую девушку, на которой женился Джеймс Байярд. Он видел ее один раз, в ранней юности, когда его пленником держали в Корберри. К несчастью, юный де Готье обращал мало внимания на жену врага, так как все его мысли были заняты побегом. Побег удался, а месяцем позже жена Байярда исчезла.
– Я хорошо помню, как пропала леди Катарина. Как я могу забыть об этом, если в ее похищении обвинили де Готье? – Сказав это, он посмотрел на стоявшую на коленях Александру. – Ты знаешь, что наша семья практически голодала следующую за исчезновением зиму?
Александра отрицательно покачала головой.
– Как я могу знать, что произошло в Англии после похищения моей матери?
Де Готье горько рассмеялся.
– Да, в самом деле. Но я расскажу тебе, что произошло.
– Я не хочу...
– Джеймс Байярд сжег половину нашего урожая, – перебил ее Люсьен. – И он уничтожил бы весь, если бы часть хлеба уже не собрали. И этого ему показалось недостаточно. Зимой он совершал набеги на наши древни, забирая у людей последнее, оставляя их умирать мучительной голодной смертью.
Александра стала убеждать себя, что у отца были веские причины поступать таким образом. Мама говорила, что он хороший и добрый.
– Это же не твоя семья похитила маму? И снова он горько рассмеялся.
– Конечно же, мы были бы больше удовлетворены, если бы действительно совершили это. Но мои родные не имеют ничего общего с этим похищением.
Почему-то Александра верила ему. Кто-то другой нес ответственность за это преступление. Поднимаясь на ноги, она нежно притронулась к era груди.
– Хорошо, тогда это так же верно, как и то, что я не поеду с тобой. Бог поможет тебе благополучно совершить путешествие, Люсьен де Готье.
Девушка не успела отойти, когда он схватил ее за руку.
– Наше путешествие, – поправил он ее. Александра была до крайности изумлена. Неужели он и теперь хочет забрать ее с собой?
– Но я принадлежу к семье Байярдов, – протестующе воскликнула она, – почему же ты хочешь забрать меня с собой? Ты хочешь мне помочь?
– Уверяю тебя, сейчас речь идет уже не о помощи, – произнес де Готье холодным тоном. – Твоя мать поступила очень мудро, не сказав мне о твоем происхождении, а ты сглупила, раскрыв мне эту тайну. – Воспользовавшись ее замешательством, Люсьен потащил девушку к лошади.
– Что ты намереваешься сделать? – спросила Александра, внезапно испугавшись этого человека, в течение нескольких минут ставшего совершенно чужим и непонятным. Его ненависть к ней сродни ее собственному чувству к Лейле. Он стал таким же жестоким и непокорным человеком, каким она увидела его впервые в гареме. Казалось, навсегда исчез тот человек, кто так нежно утешал ее в страданиях, чьи ласковые руки прикасались к ней в ночь их близости.
Люсьен поднял суму, которую отбросил на землю, побежав за Александрой.
– Вот, сказал он, протягивая ей темную одежду, – надень это.
Девушке нетрудно было догадаться, что он держит в руках традиционную одежду арабской женщины для публичных выездов – чадру и абайю.
Александра попыталась воззвать к его здравому смыслу.
– Люсьен, пожалуйста, – умоляла она, ежимая его локоть, – не...
Де Готье отбросил ее руку.
– Я заткну кляпом тебе рот, свяжу и понесу на плече, если потребуется. Если ты немедленно не наденешь это, я напялю эти тряпки на тебя.
Девушка, заколебавшись, взяла одежду.
– Ты сам не знаешь, что делаешь. Мужчина отпустил ее.
– А вот здесь ты ошибаешься. – Отойдя в сторону, он достал кусок ткани и начал сооружать на голове тюрбан.
«Как же мне убежать от него?» – размышляла девушка, заворачиваясь в абайю. По телу разлилось приятное тепло, и только теперь она почувствовала, как замерзла. Затем девушка набросила чадру.
Люсьен не терял времени. Сумы, отобранные им, были надежно укрыты под одеждой. Он взял Александру за руку и повел ее в направлении зданий, к которым она так стремилась.
– Ни звука, – сказал де Готье, как только они подошли ближе. – Ты поняла, что я сказал?
– Люсьен, неужели ты не видишь, как глупо... Резко остановившись, он развернул девушку и приблизил к ней лицо.
– Ты вывела меня из терпения. Есть два ответа на мой вопрос: да или нет. Что выбираешь ты?
За последние несколько часов ее жизнь изменилась совершенно. Горе, ненависть, слезы, смерть матери – все это теснилось в ее маленьком сердце. Ей хотелось разрыдаться, но нет, этот палач не увидит ее слез.
– Да, я поняла, – едва выговорила она. Чувствуя, как его спутница страдает, де Готье помедлил минуту, но затем решительно повел ее к зданиям.
Извилистые, узкие улочки, по которым они шли, были практически безлюдны. К счастью, когда молодые люди рискнули пройти через более оживленную в этот час маленькую торговую площадь, они поймали на себе лишь один – два беглых взгляда.
Александре еще не приходилось видеть Алжир ночью. На несколько минут она забыла о своих несчастьях и любовалась картиной ночного города. Из грязного маленького, но все же интересного местечка Алжир превратился за несколько лет в жемчужину Средиземноморья.
Свежий запах моря и шум освещенной гавани заставили девушку вернуться к ужасной реальности. Пока город спал, гавань тоже дремала. В этот час только пьяные матросы в поисках спиртного и женщины, чтобы в ее объятиях можно было забыться тяжелым сном, сновали там. Все они громко разговаривали, ругались хриплыми голосами, шли, шатались, падали. Поочередно минуя затемненные и освещенные места, Люсьен тащил за собой Александру.
– Где же оно? – пробормотал он, скользя глазами по спокойной воде гавани.
Девушка хотела спросить, кого он ищет, но она молчала. Некоторое время спустя любопытство беглянки было удовлетворено.
– Вот, – облегченно вздохнул мужчина, – «Морской мститель».
Девушка проследила за его взглядом и увидела корабль, качавшийся на волнах. В отличие от других судов, стоявших в гавани, он был сравнительно небольшим, но крепким.
– На нем ты уплывешь в Англию? – прошептала она.
– Не исключай себя, Александра, – в его голосе явственно слышалось неудовольствие. – Будь уверена, ты поплывешь со мной.
Девушка вовсе не собиралась переубеждать его. Просто ей было еще трудно смириться с мыслью, что она покинет Алжир, ставший ее родиной. И все-таки в душе теплилась надежда на побег.
Думая, что лучше всего сменить тему разговора, Александра посмотрела на де Готье.
– Как мы... – и она замолчала на полуслове. Свет, заливавший гавань, выхватил из темноты лицо Люсьена, и она впервые увидела следы, оставленные на нем Рашидом. За несколько прошедших дней они немного зажили, но синяки и ссадины отчетливо выделялись на загорелой коже.
Александра не могла себе представить, что ее жених способен совершить подобное.
– Боже мой, Люсьен, – выдохнула она, подняв руку к его лицу.
Мужчина откинул голову назад.
– Не делай этого.
Всем существом своим ощущая вину за его страдания, Александра была благодарна чадре, скрывавшей сейчас ее лицо. Она опустила руки.
– Это я виновата, – пробормотала она, удерживая слезы и с трудом проглатывая комок в горле.
– Думаешь, я ждал чего-нибудь другого от Байярдов?
Слова де Готье больно ранили Александру, но ей некого было винить за их горечь. Он был прав. Люсьен сжал руку девушки.
– Идем. Где-то здесь ждет лодка. Она должна доставить нас на корабль.
«Их могут заметить, это весьма вероятно, какие могут возникнуть мысли при виде арабской женщины и евнуха, рыскающих по гавани в столь ранний час», – размышляла она, покорно бредя за Люсьеном.
Старый моряк, обративший на них внимание, от изумления выронил бутылку. Шатаясь, пьянчуга поднял лицо и уставился на них, моргая отяжелевшими веками.
Не обращая на него ни малейшего внимания, беглецы почти перешли улицу, как вдруг гулкий стук копыт заставил их остановиться.
– Что это? – спросила Александра.
– Проклятие, – развернув девушку, де Готье потащил ее в спасительную тень деревьев и прижался к стене дома.
– Люсьен...
– Молчи, или я ударю тебя снова.
Закусив губу, Александра ждала, когда появится всадник, скачущий по гавани таким бешеным галопом. Может ли быть, чтобы Джаббар обнаружил ее отсутствие и послал человека в погоню или на поиски? Вряд ли пропажа будет обнаружена раньше утра, но и другие возможности сбрасывать со счетов нельзя.
