Текст книги "Скандал и грех"

Автор книги: Тамара Леджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Одна из створок кованых ворот поместья была сорвана с петель, и ее прислонили к стене постройки, которую Абигайль сочла домом привратника.

Каменное сооружение походило скорее на заброшенную конюшню, чем на жилище человека. Зато господский дом не разочаровал. Он был прекрасным образцом загородного особняка времен Тюдоров – большие окна, дымовые трубы, будто шпили, взмывающие над крышей, фасад из красного кирпича, увитый плющом, деревянный портик, где хватило места для пары грубых скамеек.

Когда их карета подъезжала к дому, Абигайль увидела Кэри Уэйборна, вышедшего из портика, за ним бежала гавкающая собака. У нее была голова, похожая на лисью, короткие ноги, глубокая, умеренной ширины грудь, типичная для вельш-терьера. Все свое внимание Абигайль сосредоточила на собаке, чтобы не смотреть на хозяина, помогавшего ей выйти из кареты, и обнаружила, что сумела сохранить хладнокровие.

– Дом слишком велик для нас, мистер Уэйборн. Боюсь, суммы, которую мы вам заплатили за аренду, может быть недостаточно, – с беспокойством сказала она, затем повернулась, чтобы помочь старой няне, но это уже взяла на себя умелая Эванс.

Терьер бросился к Абигайль, желая принять участие в разговоре. Он столь энергично вилял коротким хвостом, что двигалась вся задняя часть туловища.

– Фу, Ангел!

Но пес притворился, что не слышал команды хозяина, и жизнерадостно тянул Абигайль за юбки. Она решила проблему, взяв маленькую собаку на руки.

– Отвратительный пес, – беспечно заметил Кэри.

– Ничего подобного, – сказала Абигайль, что было ошибочно принято Ангелом за приглашение облизать ей лицо.

– Нет оснований просить мистера Лейтона о повышении арендной платы. В конце концов не его вина, что мое дерево забыло хорошие манеры.

До сих пор Абигайль как-то не приходило в голову, что Кэри сочтет ответственным за все мистера Лейтона. Но ведь он не знал правду. Она больше не мисс Ритчи, шотландская наследница, которую толкнул лорд Далидж, теперь она лишь неизвестная мисс Смит, подопечная миссис Спурджен.

Холл, куда они поспешили войти, чтобы укрыться от метели, был освещен ярким пламенем, горевшим в большой каменной печи. Абигайль опустила Ангела на пол и огляделась, машинально стряхивая с плаща рыжую собачью шерсть. Терьер сразу бросился к огню, возле которого стояли два обитых выцветшим гобеленом кресла, а между ними – большая скамеечка для ног, заваленная газетами. Кроме двух кресел и нескольких диванных подушек, сидеть было не на чем. Пол, местами каменный, местами собранный из дерева, устлан двумя коврами. Стены с красивой панельной обшивкой и кессонный потолок, украшенный двойной розой Тюдоров, потемнели от дыма и времени.

Абигайль, всегда жившая в комфортабельных лондонских домах со всеми удобствами, мгновенно влюбилась в старый запах дымящих труб и все, что было перед ней. Она представила здесь дам и кавалеров шестнадцатого века: дамы в роскошных парчовых юбках и накрахмаленных белых кружевах, господа в бархатных камзолах и коротких панталонах. Представила себе, как может выглядеть в таком наряде Кэри Уэйборн, и решила, что очень хорошо. Он уже носит эспаньолку и золотую серьгу, бывшие в почете у молодых людей при дворе королевы Елизаветы.

– Миссис Гримсток делает нам чай, – сказал Кэри, убирая газеты.

Абигайль поспешила усадить Пагглс в одно из кресел, пока Эванс отправилась на поиски экономки.

Кэри с любопытством наблюдал, как она, сняв плащ, накинула его словно одеяло на плечи старой женщины. Слишком практичное темно-синее платье Абигайль, пусть и не модное, было высокосортным. Оно прекрасно сидело на ее стройной фигуре, а его глубокий цвет очень шел к ее золотистым волосам, имевшим оттенок дорогого виски. Даже сзади ее невозможно было принять за ребенка, и Кэри почувствовал легкое возбуждение. Он давно не получал удовольствия с женщиной, а судя по реакции мисс Смит на него, ему не составит труда покорить ее. Она, без сомнения, еще девственница, но он достаточно опытен и знает много способов, чтобы получить удовлетворение, не испортив девушку. Теперь дело за малым – остаться наедине.

Избавившись от газет, Кэри вернулся, когда Абигайль снимала перчатки.

– Ангел их ест. Обувь тоже… иногда вместе с человеком, – предупредил он и вытащил из пасти собаки нечто вроде грецкого ореха.

К своему громадному облегчению, Абигайль обнаружила, что, пока они с ее красивым неженатым кузеном находятся в разных концах помещения, она забывает свою застенчивость. Только его близость делает из нее заикающуюся дурочку.

– Ангел еще щенок. Думаю, он это перерастет, – рассудительно сказала она.

Когда появилась экономка с чайным подносом, Абигайль, стоявшая ближе всех к складному столу, быстро установила его.

– Миссис Гримсток, – резко произнес Кэри, – это моя кузина, мисс Вон, из Дублина. Она проделала весь этот путь не для того, чтобы раскладывать для нас столы.

– Прошу меня извинить, мисс Вон, – умоляюще сказала экономка, пухленькая женщина средних лет.

– Смит, – поправила Абигайль, смущенная тем, что неожиданно стала обладательницей двух имен, не принадлежавших ей. – Я в состоянии поставить чайный стол, мистер Уэйборн. Но меня зовут Смит.

Он слегка нахмурился, однако поправку любезно принял:

– Да, конечно. Это моя кузина мисс Вон-Смит. Или Смит-Вон? Совершенно забыл, что у вас двойная фамилия.

– Вовсе не двойная, – ответила Абигайль, глядя на него. – Просто мисс Смит. И я не из Дублина. С чего вы это взяли? Я из Лондона.

– Да, конечно, – согласился Кэри, засмеявшись. – Должно быть, я пьян! Миссис Гримсток, это, разумеется, моя кузина, мисс Смит, из Лондона. Она не моя кузина мисс Вон из Дублина. Надеюсь, теперь все ясно, – заключил он и добавил, когда миссис Гримсток вышла: – Не окажете ли мне честь, кузина?

– Оказать честь, сэр? – Абигайль была в замешательстве. – Ах чай! Да, конечно. С чем вы его пьете, мистер Уэйборн?

– Обычно с глотком виски, – нагло улыбнулся Кэри, ожидая услышать испуганный вздох.

– Кажется, здесь его нет, – сказала она. Испуганно – да, но без малейшего вздоха. – Позвонить слуге?

– Вот. – Кэри достал фляжку. Интересно, как долго она будет воспринимать его шутки всерьез?

К его удивлению, Абигайль щедро плеснула виски в обе чашки.

– Сахар?

– Два куска.

Беря свою чашку, Кэри едва удерживался от смеха в предвкушении, что первый же глоток чаю с виски заставит гостью задохнуться. Но ничего подобного не произошло, она спокойно пила, словно это было для нее обычным делом.

– Редко найдешь виски хорошего качества, – заметила Абигайль. – Ирландцы держат лучшее для себя.

– Мой конюх – ирландец, – объяснил Кэри. – Он покупает мне все.

– Я люблю добавить немного ирландского в чай.

Кэри чуть не захлебнулся.

– Я налила вам слишком много? – с беспокойством спросила Абигайль. – К этому надо привыкнуть.

– Все в порядке, – с достоинством произнес Кэри. – А скотч… вам полезен, как вы думаете?

– Конечно, – серьезно ответила Абигайль. – Глоток в день просто необходим для крови.

– И что вы называете глотком?

– Примерно столько. – Большим и указательным пальцами Абигайль отмерила два дюйма.

– Не знаю, что делает ваш глоток для крови, но могу сказать по опыту, что бутылка очень нехороша для головы. Приехав сюда впервые, я привез ящик скотча, все от скуки выпил и чуть не умер.

Она скрыла улыбку. Англичане вообще не способны выдержать их алкоголь, всегда говорил ей отец, так что признание кузена не повредило ему в ее глазах.

– Красивый дом, – сказала Абигайль.

Кэри пожал плечами:

– Если вам нравятся руины… Сначала это был коровник. – Заметив ее интерес, он продолжил: – Когда семья преуспела, Уэйборны начали пристраивать комнаты. Процветания они добились при Генрихе VIII, когда тот подарил им несколько тысяч акров земли, принадлежащих упрямым соседям-католикам, и к тому времени, как на престол взошла Елизавета, они уже окончательно упрочили свое положение. В честь королевы Девственницы они построили дом в форме буквы Е. – Кэри поставил чашку. – Провести вас по дому? – Абигайль взглянула на старую няню, и он быстро добавил: – Пусть отдыхает. Слуги за ней присмотрят.

– Но миссис Спурджен и миссис Нэш еще в гостинице.

– Очень вероятно, они там и останутся на всю ночь. Целый день шел снег, не думаю, что карета сможет проехать. Вы не против, если я составлю вам компанию?

– Вы же будете в доме привратника? – возразила она.

– Конечно, – сказал Кэри, помогая Абигайль подняться с места. – Хотя мне кажется, вы должны попросить меня остаться на обед. Не люблю это делать в одиночестве. А после обеда вы должны поиграть со мной в карты. – Он с удовольствием отметил, как испуганно округлились ее глаза. – Теперь идемте, мисс… э… Смит. Мы ведь кузены? Что может быть неприличного в обеде с кузеном? Вы же не отошлете меня в дом привратника без ужина, без общества, вместе с моей уродливой собакой?

– А что случилось с вашей собакой? – озадаченно спросила Абигайль.

– Что с ней случилось? – повторил Кэри уже по пути в соседнюю комнату. – Моя дорогая, вы наверняка обратили внимание, что Создатель забыл дать ему ноги и хвост.

– Ангел ведь терьер, мистер Уэйборн, – упрекнула его Абигайль. – Он именно такой, каким должен быть.

Встав на задние лапы, Ангел лизнул ее руку.

– Вы хотите сказать, что видели таких раньше? – полюбопытствовал Кэри.

– Да, в Уэльсе. Фермеры используют их, чтобы гнать коров по дороге и следить, чтобы стадо не разбредалось.

Кэри усмехнулся, поняв, что она поддразнивает его, может, в отместку за то, что поверила в существование немой жены. Маленького пса вроде Ангела невозможно использовать для такой цели, он ведь не пастушья собака.

– Я, как правило, использую своего для порчи мебели, – бодро сказал он. – Если вам нравятся старинные фамильные портреты, идемте в следующую комнату.

– Да.

Абигайль чуть не споткнулась о возбужденного терьера, который вертелся под ногами. Ангел, не ожидавший подобного своеволия, попытался вернуть ее на место. Потерпев неудачу, он решил тяпнуть ее за пятки, чтобы она двигалась побыстрее. Кэри отбросил пса ногой и, пропустив вперед Абигайль, захлопнул перед его мордой дверь. Они слышали, как истерически лаял за дверью покинутый Ангел.

Камин в следующей комнате не горел, там было заметно холоднее, но ряд окон пропускал достаточно света, чтобы Абигайль могла видеть портреты, висящие на стенах. Она с первого взгляда узнала работы Беттса, Гауэра, Ван Дейка и Лили. Да, предки мистера Уэйборна не жалели денег, чтобы себя увековечить. Ее удивило, как много среди них блондинов, Уэйборны обычно темноволосые.

– Это родственники моей матери. Должно быть, у всех Уэйборнов есть кровь викингов. А вот юный Уэйборн, которого вы знаете. – Кэри остановился у портрета светловолосой дамы с тремя детьми, явно работы Джорджа Ромни. Дети были настолько темноволосыми, насколько светловолосой была дама. – Моя мать. А этот красивый парень, конечно, я.

Абигайль улыбнулась, глядя на мальчика в коротких штанишках, дразнящего стебельком ржи полосатого кота.

– А это противное создание, оскверняющее ангельские колени матери, моя сестра Джульет.

– Прелестный ребенок, – возразила Абигайль.

– Позор семьи, – настаивал Кэри. – Поверьте на слово. Она до девяти лет сосала большой палец.

– А это кто? – спросила Абигайль, указывая на старшего ребенка, стоящего позади матери.

– Бенедикт, мой старший брат. Вернее, мой сводный брат. Его мать была первой женой моего отца, но отец настоял, чтобы здесь были все его дети. Бедный старина Бен! Кажется, ему совсем не хотелось там быть, да? – Кэри быстро перешел к другому портрету: – Эта леди немного похожа на вас, кузина. Печально известная Леттис Кэри.

На портрете, без сомнения кисти Ван Дейка, была зеленоглазая молодая дама с рыжими волосами, едва заметными под украшенным драгоценными камнями чепцом. Прелестное лицо было почти белым, но художник своим мастерством сумел придать ему жизни. Золотые брови и ресницы Леттис были волосок за волоском нарисованы тончайшей кистью, на щеках едва заметный румянец. Она была в пышном наряде эпохи короля Якова: белое платье расшито изумрудами и жемчугом, стоячий кружевной воротник белого цвета, как замысловатая паутина, выделялся на фоне темных деревянных панелей. Она сидела на чем-то вроде трона, увешанного тяжелыми занавесями алого и белого цветов, и, казалось, слегка откинулась назад. Абигайль не видела никакого сходства с собой.

– Вы действительно считаете, что мы похожи? – с любопытством спросила она.

– Немного. – Кэри взглянул на нее, затем на портрет. – У вас обеих дерзкие глаза. Не хотите спросить меня, почему она печально известна?

– Почему?

Абигайль густо покраснела. Никто еще не считал ее светло-карие глаза «дерзкими». Она решила, что он снова дразнит ее.

– Когда ей было сорок, она сбежала с любовником, итальянским музыкантом, который был на двадцать лет ее моложе. Представляете, какой скандал? Конечно, портрет написан, когда она была невестой, тем не менее Леттис и тогда уже выглядит довольно беспокойной, вы согласны? – Говоря это, Кэри положил руку ей на плечо.

Абигайль не могла ни согласиться, ни возразить, ибо потеряла дар речи, она только чувствовала его руку, жгущую сквозь платье, как горячий утюг.

– Кольцо, что на ее пальце, до сих пор в семье, – добавил Кэри, когда Абигайль молча отодвинулась. – Изумруд Кэри. Я бы вам показал его, но он хранится в нашем лондонском сейфе.

– Осмелюсь сказать, что эти портреты намного дороже вашего изумруда, сэр, – пробормотала она.

– Возможно. Только дело в том, что никто не хочет покупать мужчин, а я не могу расстаться с леди.

Она взглянула на миниатюры в витрине антикварного стола.

– Превосходные портреты, сэр. Это Генрих VIII, четверо из его жен, дочь Елизавета, все в золотой оправе. Есть даже Анна Болейн, – добавила она, постучав по стеклу. – Очень многие выбросили ее портрет, когда она была обезглавлена.

Кэри притворился заинтересованным, чтобы подойти к ней. Абигайль настолько углубилась в изучение коллекции, что забыла свою робость.

– Думаю, она вернулась сюда после того, как ее дочь Елизавета стала королевой, – предположил он.

– У вас не хватает двух Екатерин, – заметила Абигайль. – Екатерины Арагонской и Екатерины Говард. Одна разведена, другая обезглавлена. Будь ваша коллекция полной, она бы стоила неплохих денег.

– Насколько неплохих, как вы думаете? – спросил Кэри уже с неподдельным интересом.

– Думаю, не меньше тысячи фунтов, – быстро ответила Абигайль. – Возможно, дороже.

– Вы сошли с ума. Тысяча фунтов?

Она кивнула:

– Если вы найдете двух Екатерин, и в хорошем состоянии.

– У меня в кабинете есть какие-то миниатюры.

Кэри торопливо провел Абигайль по узкому темному коридору в маленькую неопрятную комнату без всяких панелей, где сохранились первоначальная штукатурка и открытые балки перекрытия. Кэри направился к большому шкафу, обследовал несколько выдвижных ящиков и принес Абигайль шкатулку, в которой небрежно валялось с полдесятка миниатюр. Освободив стол от нераспечатанной корреспонденции, он стал выкладывать на него миниатюры.

– Это Мария, дочь Генриха! – воскликнула Абигайль. – Как интересно! Я никогда еще не видела миниатюру Марии Кровавой, сэр. Ее так ненавидели современники, что почти не осталось ее портретов, ни больших, ни маленьких.

Кэри пожал плечами.

– Сколько она стоит?

– Она была не слишком популярна, – с сожалением ответила Абигайль.

Он взял другую миниатюру – портрет худенькой девушки с морковного цвета волосами и скромно сложенными на коленях руками.

– Она может быть молодой Елизаветой?

– Нет, сэр, – улыбнулась Абигайль. – Это Екатерина Говард. А этот мальчик – Эдуард VI, сын Генриха и его третьей жены Джейн Сеймур.

В шкатулке осталось еще несколько миниатюр, которые Абигайль не смогла определить, но Екатерины Арагонской там не было.

– Если б вы ее нашли, мистер Уэйборн, у вас получилась бы завидная коллекция: король Генрих, все шесть его жен и все трое детей. Это могло бы стоить не меньше трех тысяч фунтов.

– Я бы моментально продал ее.

– Может, поместим Екатерину, Марию и Эдуарда с остальными в витрину? – Абигайль подошла к двери, но обнаружила, что она заперта.

– Эта дверь ведет в сад. – Кэри подвел ее к нужной двери. – Я бы вам показал, но, боюсь, зимой там нечего смотреть. У нас есть и традиционный, вечнозеленый, сад, если вы желаете взглянуть.

Он тайком улыбнулся, представляя, как забавно было бы гнаться за кузиной сквозь лабиринт. Абигайль не выразила желания.

– Полагаю, что в конце концов я поставлю тут французские окна, – сказал он, когда они возвращались в комнату с миниатюрами. – В Уэйборн-Холле, где я вырос, были французские окна, выходящие на террасы.

– Ни в коем случае! – воскликнула Абигайль непозволительно громко. – Вы этого не сделаете, мистер Уэйборн! Вы не должны портить историческую целостность дома.

– Это мой дом, кузина, – смеясь, напомнил Кэри.

– Но вы не можете! Это испортит весь дом.

Если задеть ее за живое, с улыбкой подумал Кэри, она забывает о стеснительности, как в магазине Хэтчарда, когда он выразил сомнение в честности мистера Колриджа.

– То есть вы полагаете, мои предки ошибались, делая тут дымоходы и лестничные пролеты, раз у них были жаровни и приставные лестницы.

– Нет, конечно, – сказала Абигайль. – Дымоходы – это одно. А делать французские окна в красивом старом доме эпохи Тюдоров!.. Думаю, это будет преступлением, мистер Уэйборн. Вы должны восстановить Танглвуд в его первоначальном виде, не уродуя французскими окнами.

Кэри не удержался от смеха.

– Я говорил вам, что здесь было вначале. Коровник! Вы действительно хотите, чтобы я восстановил это все – со стойлами для коров?

Абигайль поджала губы. Она не могла соревноваться с ним в открытом споре, но, по ее мнению, единственный способ одержать верх в споре – это быть правой, а он, конечно, ошибался.

Кэри не мог отказать себе в удовольствии поддразнить ее насчет комнат первого этажа, угрожая заменить каждый арочный проем дверей французскими окнами. Абигайль ни разу не улыбнулась.

– Не дуйтесь, – наконец сказал Кэри, когда они подошли к главной лестнице. – Я все равно не могу позволить себе французские окна. Так что историческая целостность, как вы это называете, в полной безопасности.

Абигайль рада была увидеть открытые деревянные балки в промежутках оштукатуренных стен верхнего этажа. В зале штукатурку окрасили в зеленый цвет, потемневший от времени, но со светлыми пятнами, где совсем недавно висели картины. Она предположила, что Кэри Уэйборн мало-помалу распродавал фамильные сокровища.

– Это две лучшие комнаты, – сказан он, подходя к дверям в конце зала. – Поскольку вы моя кузина, думаю, вы должны занять одну из них. А миссис Спурджен, полагаю, займет вторую.

Кэри открыл первую дверь.

Комната была не очень большой, но, по мнению Абигайль, великолепной. Окно давало много света, обшитые панелями стены были выкрашены в кремовый цвет, кессоны потолка украшали алая и белая двойные розы Тюдоров, символизирующие союз Ланкастеров и Йорков. Громадная кровать орехового дерева с затейливой резьбой и красно-белыми пологами, вышитыми шерстью, поражала своим великолепием. Огромный шкаф у стены, небольшой умывальник с зеркалом, маленькое кресло возле окна и камин, сейчас холодный и темный, довершали обстановку.

– Я уже видела эту комнату! – воскликнула Абигайль.

– Полагаю, во сне? – поддразнил ее Кэри. – Героиня романа всегда заходит в комнату, которую до этого видит во сне. И обычно падает без чувств в объятия ближайшего мужчины.

– Я узнала ее по картине внизу, – объяснила Абигайль. – Должно быть, Леттис Кэри позировала тут для своего портрета. – Она указала на красно-белые занавеси. – Видимо, она сидела на этой кровати.

Осознав, что она сейчас находится в спальне, наедине с мужчиной, Абигайль вспыхнула от смущения.

– Думаю, только Леттис и ее муж знали, что она сидит на брачном ложе. Да еще художник, естественно. – Кэри улыбнулся. – Мне всегда казалось, что она выглядит так, будто может в любой момент упасть на спину. Теперь я знаю почему.

– А этот появился в комнате намного позже, – сказала Абигайль, подходя к шкафу.

– Да, – согласился он. – Но тут есть один секрет, который, я думаю, вам понравится. Я вам покажу. – Кэри открыл тяжелые резные дверцы. – Тут есть потайная дверь. Если вы нажмете в определенном месте, задняя стенка отодвинется.

– Дверь в потайную комнату?! – тут же заинтересовалась Абигайль.

– К большому сожалению, нет. Обыкновенный скрытый проход между двумя обыкновенными спальнями для ежедневного пользования. – Кэри одарил ее самой безнравственной из своих улыбок.

– Но кому это могло понадобиться? – озадаченно спросила Абигайль. – Почему не выйти в зал и не воспользоваться обычной дверью? Зачем проползать сквозь чей-то шкаф? Это не имеет смысла.

– И я нахожу это странным и непостижимым, – ответил Кэри, но серые глаза смеялись над ее наивностью. – Хотя должен вас поправить. Там незачем ползать, можно пройти вполне удобно, как и через дверь. – Он шагнул внутрь шкафа. – Видите? Я даже не пригнулся.

– Но сейчас он без одежды, – заметила Абигайль. – Представляю, какое неудобство пробираться сквозь множество платьев и сюртуков.

Кэри не ответил на ее возражения, он искал секретную пружину, ощупывая заднюю стенку шкафа.

– Заело, – с досадой сказал он. – Перекосилась от сырости, наверно. В книгах такого не бывает, проход всегда открывается при малейшем прикосновении героя. Причем с шипящим звуком, могу добавить. – Прекратив тщетные попытки, Кэри взглянул на Абигайль. – Дадите мне руку?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Абигайль.

Он сомневался, что она хоть раз в жизни отказала кому-либо в помощи. Славная девушка. Если б не уверенность, что ей понравится то, что он собирался делать, может, он бы не сделал этого. Как только она шагнула к нему в шкаф, Кэри плотно закрыл дверцу, обеими руками притянул ее к себе и поцеловал. Даже в темноте он не промахнулся.

Ощутив, как нечто теплое и мохнатое прижалось к ее рту, Абигайль пришла в неистовство. Она вырвалась из шкафа, стряхивая с платья воображаемую хищную тварь.

– Мистер Уэйборн! Там летучая мышь… или крыса… в шкафу!

Лишь раза два в жизни Кэри встретились женщины, которые весьма безжалостно не хотели, чтоб он их целовал. Но все же ни одна из них не выражала свое нежелание, прибегнув к помощи мелких грызунов.

– Летучая мышь или крыса, – мрачно повторил он. – В шкафу, говорите?

Абигайль вскочила на кровать, лихорадочно ища укрытия.

– Я почувствовала, как она коснулась моего лица, и затем… о Боже! Она двигалась.

– Никакой летучей мыши там нет, – резко сказал Кэри, вконец раздосадованный.

– Нет, есть! – настаивала Абигайль. – В шкафу, и я не сойду с кровати, пока вы ее не найдете и не убьете!

Кэри начинал верить, что она не шутит, но это не принесло ему ни малейшего успокоения. Ни одна женщина не принимала его поцелуй за внимание млекопитающего. Он был уязвлен.

– Не двигайтесь, – раздраженно сказал он, выбираясь из шкафа. – Закройте глаза.

Абигайль повиновалась.

– Господи! Это… на мне? В волосах? – прошептала она.

– Спокойно!

Он влез на кровать и встал рядом с ней. Теперь она уже не отпрянула, и Кэри, осторожно взяв ее за плечи, сделал новую попытку. Абигайль распахнула глаза.

– Это была не летучая мышь, а я, глупышка, – сказал он. – Я поцеловал вас.

– Да? Это ужасное ощущение… Простите, сэр! Я не знала, что это были вы. Но вы говорили о летучих мышах в Дауэр-Хаусе. Я абсолютно не переношу летучих мышей.

– Я заметил легкое отвращение, – фыркнул он.

– Я думала, у меня сердце разорвется, так оно билось, – сказала Абигайль, слезая с кровати. – Я их просто ненавижу.

– Летучих мышей или поцелуи? Меня редко принимают за летучую мышь, кузина. Считаю, вы должны извиниться.

– Это… наверно, это ваша борода ввела меня в заблуждение, – объяснила Абигайль краснея. – Извините, мистер Уэйборн. Было темно, и я не ожидала…

Может, она и не права, но ей казалось, что извиниться должен он. Ведь никто не давал разрешения целовать ее. Никогда и никому в жизни она не давала разрешения ее целовать.

– Вы не ожидали, – насмехался он. – Разве не для этого вы приехали?

Абигайль недоуменно воззрилась на него.

– Что? – слабым голосом спросила она.

– Почему вы приехали в Хартфордшир? Чтобы снова меня увидеть, вот почему.

Абигайль чуть не задохнулась от его бессовестной самонадеянности.

– Я знаю, когда нравлюсь женщине. Вы целый день смотрели на меня, заикались, как дурочка, когда я стоял в двух футах от вас, а если ваше лицо краснело, то было как помидор.

В этот момент он нравился Абигайль так же, как попугай миссис Спурджен. У них и в самом деле было много общего. Что Като, что мистер Уэйборн внешне красивы и непростительно грубы.

– Я приехала сюда не за тем, чтобы увидеть вас, самонадеянный шут! – выпалила Абигайль. – У вас есть дом, вы хотели его сдать. Очевидно, вы нуждаетесь в деньгах, я пыталась вам помочь. Других намерений у меня не было. Я думала, вы благополучно женаты, и рассчитывала познакомиться с вашей женой. Но я совсем не рассчитывала на мучения в шкафу.

Кэри пожал плечами.

– Это был только поцелуй, – холодно заметил он. – Развлечение. Большинству девушек это нравится.

– Я не большинство девушек!

– Разумеется.

Абигайль, как ни странно, почувствовала себя отвергнутой. Подбородок у нее задрожал, и она быстро повернулась к окну, поняв, что сейчас заплачет.

– Кто, черт возьми, пустил эту собаку наверх? – пробормотал Кэри.

В следующий момент терьер с лаем ворвался в комнату, а вслед за ним и служанка с кувшином.

– Не позволяй гнусной шавке сюда бегать, Полли, – сурово произнес Кэри. – Она грызет штукатурку и прячет мозговые кости под всеми подушками.

– Да, сэр. Я пришла разжечь камин и сказать вам, сэр, что вторая карета застряла в снегу на подъездной дороге. Леди говорит, что она не может идти, сэр. Она хочет, чтобы ее принесли в кресле. В портшезе.

Что-то бормоча, Кэри вышел из комнаты.

– Я Полли, мисс, – сказала крепкая, голубоглазая и розовощекая девушка. – Я принесла горячую воду. – Поставив кувшин на умывальник, она закрыла дверцы пустого шкафа. – Что бы там ни было, мисс, не попадайтесь на старую уловку хозяина. Однажды такое случилось со мной. – Полли хихикнула. – Он завлек меня в шкаф, и, не успела я опомниться, как юбки были у меня на голове. Ему тогда было всего одиннадцать, и он, конечно, не знал, что со мной делать. Сейчас, думаю, была бы другая история, – прибавила она.

Абигайль умывалась, не слушая болтовню Полли. Она, как вполне разумная девушка, не льстила себя мыслью, что Кэри Уэйборн не устоял перед ее невероятной привлекательностью. Очевидно, приставать к молодым женщинам для него обычное дело. Лучше бы ей не приезжать сюда. Герой, цыганский принц, спасший ее на Пиккадилли, не был героем.

Есть ли тут вообще потайная дверь? Или это очередная выдумка, чтобы заманить ее в шкаф? После ухода служанки Абигайль опять шагнула внутрь, ощупала всю заднюю стенку шкафа, и когда нажала сверху, она вдруг отодвинулась.

С шипящим звуком.