Текст книги "Познавательные рассказы о братьях наших меньших (СИ)"

Автор книги: Тамара Загваздина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В поселке появилось небольшое чудо. Даже из других мест приезжали, приходили посмотреть на козу, предводительницу собачьей стаи. Как только к дому приближался чужой человек, Казбек выскакивал из конуры, начинал лаять на чужака, тут же выпрыгивала Джали и, наклонив голову, шла вперед на врага. Казбек остервенело лаял, но не хватал человека за одежду или ногу, а Джали рогами поддавала ему в зад или бок и так гнала беднягу. Если человек пытался отмахнуться от рогатой рукой, в руку вцеплялся зубами Казбек. На лай и козье блеяние сбегались соседские собаки. Они давно признали козу своей атаманшей и дружно облаивали того, кто ступил на их территорию.

Грозное "фу" распространялось и на козье наступление. Она так же как и собаки отступалась от жертвы. Шла впереди своры. Гордая рогатая воительница и псы, плелись назад, сдав позиции под приказом отца. Жила Джали в домике-конуре. Все любили эту необычную козу-собаку. Соседка Фаина не чаяла души в проказнице и позволяла ей выходки, свойственные маленькому разбойнику. Летом двери были открыты, от гнуса только тюлем спасались. Джали, приподняв занавеску, входила на кухню. Прежде чем стащить хлеб или шаньгу с картошкой, она вбегала в комнату и запрыгивала на кровать. Потопав ножками, бежала к столу. По пути тащила, что можно и неслась с добычей к Казбеку. Тот деликатно обнюхивал яство, предложенное воришкой. Брал осторожно, ел. Мама часто упрекала соседку за баловство, потакание шалостям козочки. Фаина улыбалась. Она была одинокой женщиной и искренне привязалась к настырному существу.

Однажды к Фаине приехали родственники и предложили ей уехать с ними. Фаина простилась со всеми и отбыла на постоянное место жительства в чужие края. В квартиру поселился новый агроном, неказистого вида, хмурый, неразговорчивый.

– У него нос в небо врос, – шутил отец.

– А в его жену бес вселился, – отвечала мама. – Визгливая злюка, задавака. С соседями не здоровается, корчит из себя неизвестно кого.

– Ты смотри как бы она вреда нашей Джали не причинила.

– Джали сама кого хошь обидит.

– То то и оно. Наподдают ей, обломают бока.

Джали и Казбек слушали разговоры. Как будто понимали их, Джали даже набеги в тот дом прекратила. Но это было недолго. Как-то раз дверь была только занавешена, а сама хозяйка вышла в огород. Джали осторожно сунула мордочку под занавеску и вошла в кухню. На столе лежал хлеб, с краю, в хлебнице, нарезанный к обеду. Плутовка подтащила зубами плетенку. Тарелку и опрокинула ее на пол. Есть она не хотела и пошла дальше в комнату. Там под белоснежным покрывалом стояла кровать. Козочка, недолго думая, заскочила на лежбище и попрыгала. Видно Джали поняла содержание разговор, не лицеприятный для соседей и, приподняв хвостик посыпала покрывало "горохом". Соскочила, прыгнула и в дверях столкнулась с удивленными хозяевами. Бешеный муж, увидев рогатое существо и рассыпанный хлеб, немедленно схватился за ружье. Свирепая жена подзадорила мужа.

– Только не дома, – сказала она. – Во дворе. Лучше в огороде, скажем залезла коза и потравила морковь.

Удивленную не гостеприимством козу мужик схватил на руки и потащил к огороду. Джали не сопротивлялась. Следом толстуха несла ружье. Хозяев Джали дома не было. Только Алешка видел, как Джали тащили к огороду. Мужик перебросил через плетень проказницу. Та замерла от изобилия зелени. Но просто разглядывала ее. Коза не привыкла щипать траву и объедать ветки. Она приспособилась к собачьему образу жизни. Бабенка подала ружье мужу. Тот прицелился в ничего не подозревающую козочку. Алешка спешил, но не успел помочь любимице всей детворы. Как подкошенная Джали упала и перевалилась на бок. Когда Алешка подбежал со сворой собак, Джали уже была бездыханной. Он закричал, бросился на мужчину с ружьем с кулаками.

– Может вы и меня пристрелите, жлобы, – закричал парнишка.

Ответа не последовало. Охотник взял добычу и перекинул через плетень. Казбек приблизился к подружке, понюхал ее и завыл. Вместе с ним дружный вой подняли все собаки. На вой начали сбегаться сельчане. Они стояли кругом, а в посередине лежала Джали. Верный Казбек низко опустил голову и выл не переставая. Скулили все собаки, а люди утирали мокрые глаза, кто фартуком, кто платком. Появились хозяева козочки. Первым подошел Витя и остановился, словно запнулся. Его лицо принимало серый оттенок. Дико закричали одновременно Даша и Саша. Они залились слезами и как взрослые причитальщицы, принялись плакать и одновременно говорить с неподвижной козочкой.

– Мама, она оживет? Она встанет?

– Нет, деточки, не встанет. Джали расплатилась за свое озорство.

– Свежатина будет на ужин, – пробурчал убийца, сходя с крыльца. – Все равно бы когда-нибудь ее съели.

Ряд взрослых преградил путь говорящему. Молча сжималось кольцо вокруг него. Толстуха выскочила на крыльцо и вылила на толпу ведро с водой. Все разом отрезвились.

– Я рекомендую вам немедленно уехать отсюда, – жестко сказал папа.

– И не подумаю. Из-за паршивой сумасбродной козы вы устраиваете тут митинг. Пустите я пройду.

В него полетел ком земли, за ним второй, третий. Лохматый уклонялся, закрывая голову.

– Перестаньте, – закричала мама. – Вам не хватало следствий по уголовному делу. Этот хнырь не стоит никаких разборок, мы объявляем им бойкот. С этой минуты никто не должен с ними разговаривать, понятно?

Толпа расступилась. Мужичок, взъерошенный земельными комьями, быстрым шагом направился к конторе.

Джали похоронили на опушке леса. Табличка над бугорком извещала незнакомцев, что здесь похоронена козочка Джали, восьми месяцев от роду.

Толстуха вошла в магазин. Женщины замолчали. Продавщица демонстративно отвернулась и начала считать булки хлеба.

– Мне сахара килограмм и булку хлеба, – властно произнесла вошедшая.

Молчание продолжалось. Продавщица повернулась и ушла в склад. Недобрые взгляды вонзились в "жабу", так прозвали ее жители поселка. Она повернулась и ушла без покупок.

В поле мужчины-механизаторы отказались подчиняться агроному.

Назавтра к их квартире подогнали грузовую машину, молча сложили и погрузили вещи в кузов. На визжащую женщину внимания не обращали. Ее взяли на руки и отнесли в кузов. Таким же манером рядом с ней очутился ее муженек.

Прошло время. Начало забываться происшедшее. Уже не плакали при воспоминании о Джали. Отец и Витек отправились в лес. Шуршащий разноцветный ковер рассказывал об осени. Он пестрил, будоражил своей красотой чувства, заставлял забыть о преходящих заботах.

– Красота-то какая, сынок! Запоминай все, что видишь. Этот день уже не повторится. Все беды, напасти, радости проходят, остается только неизменная чарующая сила природы.

Подошли к месту, где была похоронена Джали. Казбек был уже на месте впереди их. Он лежал у бугорка на траве, опустив мордочку на лапы. Отец подошел поближе. Рядом с ним встал Витя. Оба удивленно посмотрели на то, что лежало посреди бугорка. Это был обглоданный мосол. Казбек принес его своей подруге. Люди частенько видели собаку рядом с захоронением козочки. Уничтожена была жизнь, а дружба и верность остались здесь навсегда.

СНЕГИРИ

Даша и Саша отпраздновали свое шестилетие. День был солнечный, зимний, морозный. Но морозец был легким на радость детям. Даша выглянула в окно. Прямо перед окнами, где на веревочке синичка клевала сало, на снегу сидела удивительно яркая птица. Блестящая, с красноватой манишкой на груди.

– Мама, – закричала Саша, – посмотри какая красивая птичка!

– Это снегирь.

– Я хочу ее поймать, – заныла Саша.

– И я, – присоединила свой голос Даша. – Помоги нам, мама.

– А вы сами постарайтесь, – произнес отец, посмотрев в окно. – Возьмите соль, насыпьте снегирю на хвост и он сам вам в руки пойдет.

Было бы сказано. Сестрички моментально надели валенки, шубейки, платки.

– А как соль нести?

А вы в кулечки, как семечки, насыпьте и идите, – серьезно произнес отец.

Соль моментально пересыпалась из солонки в закрученные бумажные маленькие кулечки. Девчушки выскочили из дома и направились под окно. Снегирь уже перекочевал в палисадник. Там на рябине осталась гроздь с рыжими ягодами, общипанная, но все еще прицепившаяся к родному дереву. Два снегиря весело помахивали хвостиками рядом с рябиновыми ягодами. Увидев девочек, они слетели с дерева подлетели к кормушке. Она была пуста. Мама пока не насыпала крупу, а привыкшие к обеду птицы решили, что их сейчас угостят обедом. Они подпустили совсем близко охотниц за ними, не ожидая подвоха.

Даша взмахнула рукой и соль просыпалась совсем близко от птички, вспорхнувшей вместе с подружкой. Снегири пересели на подоконник. Синички, оторвались от дела, и настороженно отнеслись к появлению девчушек. Продолжая раскачиваться на веревочке с салом, синички не клевали, а рассматривали возможных врагов. Снегири, не обращая внимания на сало, опустились на уступ под окном. Даша и Саша замерли. Молчаливый поединок продолжался недолго и птицы и девочки были не закаленными разведчиками, а полными профанами в ловле птиц. Целый час продолжалась игра в кто кого. Девочки приближались, птички вспорхнув, перелетали на другое место, совсем близко от них. Наконец в кульках не осталось соли.

– Я принесу еще, – шепотом сказала Саша.

– Нет я тоже, пить хочу.

Обе направились к дому. В это время мама вынесла корм птицам. Как только она появилась на крыльце, шумная туча птиц понеслась со всех сторон. Воробьи слетали с проводов и близко опускались рядом с кормушкой. Они почти не боялись мамы, подпускали ее на близкое расстояние. В кормушку воробьев мама насыпала пшено. Для ворон и прочих воробьиных обидчиков сыпанула овес. Отошла в сторону и начался обед шумный, пискливый, с громким карканьем с соседней кормушки. Снегири присоединились к воробьям. Мама, уловив намерения дочерей, предупредила:

– Не портите обед птицам. Успеете со своей солью.

Корм закончился, отяжелевшие пичуги разлетались каждый на свое насиженное место. Снегири посвистывали под окном. Синички улетели. Охотницы продолжили подкрадываться к снегирям. Но стоило им приблизиться на расстоянии протянутой руки, умные птички перепархивали на другое место. Девчонки устали, вспотели от усердия, соль снова закончилась. Снегирям надоела игра в догонялки и они улетели по своим делам. Унылые охотницы потащились домой. Назавтра они снова продолжили ловлю, но так и не смогли насыпать соль на хвост снегирям. Только через несколько лет они поняли, как ловко разыграл их отец. Самим было смешно над своими стараниями. А тогда они были абсолютно уверены в том, что снегиря можно поймать, если насыпать соли ему на хвост.

МАЛЕНЬКАЯ ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА

Летом привезли из инкубатора маленьких цыплят. Целых двадцать штук. Они пищали в коробке. Мама накрошила вареные яйца и начала кормить малышей. Только трое из них сразу принялись клевать. Остальное сгрудились и нахохленные стояли, прижавшись друг к другу. Мама постучала пальчиком о дощечку с кормом. Некоторые цыплята повторили ее движение и принялись клевать. К ним присоединялись остальные. Только один самый маленький цыпленок стол у теплой банки с водой и не принимал участие в пире. Мама взяла его на руки.

– Посмотрите, девочки, да у него нет зобика!

– А как он будешь обедать, – спросила Даша?

– Пока не знаю, давайте посмотрим.

Мама принялась рассматривать цыпленка. Она поднесла его поближе к девочкам.

– Видите у него вместо зоба по горлышку протянулась трубочка, с маленьким диаметром. Он не сможет есть. Может быть только пить.

– Умрет, – не мигая уставилась на маму Саша.

– Посмотрим, – не захотела огорчать дочерей мама. – Посмотрим.

Малышку отсадили отдельно от остальной пищащей оравы и поставили маленькую коробку на тумбочку у кровати. Туда же поместили литровую банку с горячей водой, обмотанную шарфом. Цыпленок прислонился к банке и стоял закрыв глаза. Мама сварила жидкую кашку и по капельке вливала в клювик. Малышка глотала. Сама попила воды. И снова прислонилась к банке. Прошло дней десять. Цыпленок ел жидкую пищу, но не рос. Отставал от сверстников не только в росте, но и в развитии. Те уже махали крылышками, вылетали из коробки, дрались, толпились у воды и носились за мухами по коробке. Их было мало этих раздражителей цыплячьего спокойствия, но иногда залетали одна-другая. Приехал папа и привез двух только что вылупившихся утят. В кепке. Мама посмотрела на них и сказала:

– К цыплятам нельзя, затопчут, слишком малы, а вот к воспитательнице в самый раз будет.

– Какой воспитательнице? – спросил папа.

– К цыпочке без зоба. Она справится с их обучением на первое время.

– Надо же, воспитательница, придумала тоже.

Мамины слова оказались пророческими. Воспитательница приняла малышей ласково, счастливо попискивала и подпустила их рядом к своей банке-теплу. Как только мама поставила дощечку с яйцом в коробку, она первая встала на ее край и принялась постукивать клювом по доске. Утята подковыляли к ней и тут же начали есть. Так же она проделала и с водой. Обучение прошло успешно. Она весело попискивала и утята прижимались к ней с обеих сторон. Через несколько дней подопечные подросли и маленькая воспитательница неожиданно упала под напором нахального ученика. Оставлять ее с подрастающими учениками стало опасно. Утят перевели к остальным цыплятам. Те удивленно восприняли вторжение чужаков, но драться не стали и наступило дружное сосуществование птичьих пород. А воспитательница становилась с каждым днем слабее. Ее няней сделалась Даша. Она так привязалась к малышке, что заворачивала ее в теплый шарфик и носила на руках.

– Ты моя маленькая, моя воспитательница, – ласково говорила ей девочка.

– Фить-фьить, – отвечал ей тонкий голосок цыпленка.

Жила она в той же коробке, ей постоянно меняли остывшую воду на горячую. Только есть она перестала совсем, немного пила, да и то с трудом. Было видно как по трубочке проталкивается капелька воды.

Даша по поручению мамы отправилась в магазин. По дороге встретила подружек и заболталась с ними. Вспомнила через несколько часов, что забыла о своей маленькой подопечной. Прибежала домой и сразу же бросилась к коробке. Воспитательница вверх лапками лежала посредине. Ее глаза были закрыты. Даша взяла ее в руки, завернула в носовой платок и подышала на маленький клювик. Глазки не открывались. Даша заплакала.

– Воспитательница, миленькая, не умирай, скажи мне что-нибудь.

– Фию-ть, фють, – пропищал слабый голос и на миг открылись глазки.

Даша присела на диван и пристально уставилась на крохотного друга, беспомощного, умирающего. Через несколько секунд воспитательница дернулась и голова ее завалилась на бок. Даша побежала к маме. Мама посмотрела на цыпленка, погладила дочь по голове.

– Не огорчайся, малышка не могла жить долго. Но она хорошо прожила свою жизнь. Ее любили, лелеяли, не обижали, и сейчас по ней проливает слезы моя замечательная дочь. Успокойся. Ты выполнила свою миссию доброты честно. Скрасила жизнь обделенного здоровьем маленького создания.

И Даша успокоилась. Но, даже став взрослой, она всегда вспоминала воспитательницу и твердо усвоила истину, что слабых необходимо защищать, любить. Твое отношение к ним делает тебя добрее, чище, наполняет жизнь особым смыслом необходимости существования для защиты нуждающихся в ней.

МЫШОНОК

Молодая учительница поселилась на квартире у Дашиной мамы. Ей обещали дать свою через некоторое время. Совсем дряхлый Митрофан валялся на кровати, он ходил на улицу только в туалет. Мурка пребывала в драках и гулянье. Почти не бывала дома. Елена Николаевна поставила пишущую машинку на стол у окна и принялась печатать свои планы уроков. Она впервые жила самостоятельно без родителей. Дома никого не было и ничто не мешало ее работе. Из сумки достала пачку печенья, открыла ее и достала хрустящее лакомство. Несколько крошек упали на пол. Ей показалось, что мелькнула чья-то маленькая тень под ногами. Посмотрела под столом, никого. Достала еще печенье и хрумкала, печатая план будущего урока. На краешек стола от стены выскользнул маленький мышонок. Вероятно совсем недавно появился на свет.

– А уже самостоятельно добывает себе пищу, – подумала Елена и тихонько отщипнув краешек печенья бросила его гостю.

Внимательно глядели на добрую хозяйку бусинки глаз. Схватил печенье, скрылся. Елена улыбнулась сама себе. Почувствовала себя доброй феей в отношении этого изгоя. Оглянулась на спящего Митрофана. Он и ухом не повел. Она стукнула по клавиатуре и принялась печатать. Вместе со стуком на столе снова появился мышонок. Замер, глядел внимательно на свою кормилицу. Елена опять отщипнула кусочек печенья и бросила гостю. Деликатно взяв дань в зубы, мышонок исчез. Назавтра история повторилась. Как только Елена начала печатать неизвестный гость мигом оказался на столе. Получил свою порцию и удалился. Так продолжалось довольно долго. Из домочадцев плохо поверили в историю, рассказанную Еленой, и она пригласила свидетелей поприсутствовать на этом зрелище. Даша и Саша, затаив дыхание, лежали на кровати. Они не сводили глаз со стола. Стукнув по клавишам, Елена остановилась. Маленький гость с любопытством уставился на нее. Даша и Саша приподняли головы. Мышонок услышал их и тут же исчез, не взяв свой кусочек печенья. Елена обернулась и укоризненно покачала головой. Девчонки приложили палец к губам. Храбрец не заставил себя ждать. Вылез, осмотрелся и принялся за еду прямо на столе. Это был знак доверия. Девчонки вечерком потихоньку начали подбрасывать мышонку под кровать крошки печенья. Однажды Даша вернувшись из школы застала интересную картину. На ее подушке сидел мышонок и умывался. Она остановилась на пороге комнаты. Он не убегал. Вышла на кухню, привязала на нитку кусочек колбасы и потянула по полу. Расстояние было не менее метра. Мышонок соблазнился и устремился за ускользающей пищей. Даша выпустила нитку из рук. Колбаса исчезла, а конец нитки торчал из-под плинтуса. Прямо под ним была прогрызена дырка. Даша не рассказала о месте нахождения гостя. Вскоре он и совсем перестал бояться ее. За храбрость получал то сало, то колбасу, иногда сыр. Их дружбу прекратила Мурка. Голодная, ободранная она возвращалась с гулянья. Перед взором Мурки оказался упитанный мышонок, он нагло умывался на подушке. Такого позора в своем доме Мурка пережить не смогла. Она с ловкостью фокусника бросилась на ничего не подозревающего раззяву и сцапала его когтистыми лапами. Когда Даша вошла, Мурка блаженно умывалась. Рядом с нею лежал мышиный хвостик, все, что осталось от доверчивого представителя мышей.

ВАСИЛЕК И СТРАХИЛАТКА

Василек – это маленький трехмесячный малыш. Он в кроватке-качалке давно проснулся, но никто к нему не подходит. Мама ушла доить корову, папа на работе. Дома только он и кошка Страхилатка, прозванная так за свою неказистую внешность. У нее непонятного цвета шерсть, мордочка узкая с близко посаженными глазами, тонкий, похожий на мышиный хвост. Кошка была матерью семейства, имела трех маленьких котят. Она лежала в коробке с малышами, кормила их.

Василек рассматривал собственные руки, тащил их в рот, царапнул язычок и завопил. Громко, пронзительно всхлипывал и сучил ногами. Кошка забеспокоилась. Вылезла из коробки обошла вокруг кроватки. Василек продолжал вопить. Рядом с кроваткой стоял стул. Страхилатка запрыгнула на него и передними лапами оперлась о край кроватки, заглянула внутрь, увидела орущего ребенка. Она разинула рот и тонко пропищала:

– Мо-р-мяу, мяу мр-ым.

Василек услышал звуки и уставился на кошку. Рассматривал ее и молчал. Кошка, посчитав свою миссию выполненной, соскочила со стула и направилась к коробке с детьми. Не успела она пройти и половины пути, как снова раздался дикий вопль. Страхилатка обернулась, подумала и вернулась к нарушителю спокойствия.

– Мрым, мрам-мяв, что в переводе означало: "Чего ты орешь, непутевое дитя? Слышь, мои детки молчат, а ты их разбудишь".

Возмутитель кошачьего спокойствия замолчал и уставился на Страхилатку. Он начал пускать пузыри и гукать, кошка отвечала ему довольным мурлыканьем. Нарушенная идиллия была восстановлена. Мама-кошка спрыгнула со стула и снова направилась к детям. Только приготовилась запрыгнуть в коробку, как рев возобновился.

– Му-рав, мряв,– возмутилась киса. – Что за дикость так орать? Уши вянут.

Пока устанавливала лапы на краю кроватки та колыхнулась, ребенок замолчал. Мама-киса еще раз толкнула слегка кроватку, он молчал, ему понравились покачивания. Приняв молчание Василька за сигнал мира, она отправилась во-свояси. И снова не успела дойти до гнездышка. Теперь к реву ребенка присоединился писк оскорбленных котят. Они хотели есть, а их мама нанялась в няньки к этому крикливому непонятному существу. Мама разрывалась на части. Она бежала к ребенку, успокаивала его и вновь отправлялась к своим детям, они тоже пищали и она не успевала их успокоить. Бедная мать почесала лапой за ухом и ее осенила блестящая мысль. Она, взяв за шиворот котенка, отнесла его в кроватку к Васильку, положила рядом с ним. Потом второго и третьего. Сама запрыгнула туда и прилегла рядом с мальчиком. Он удивленно разглядывал сидящую перед ним кису и слушал как она мурлычет. Киса сидела, а котята пристроились и сосали молоко. Малыш, изможденный собственным плачем, уснул. Хозяйка запыхавшись влетела в избу. Она в хлеву слышала как плакал мальчик, но не могла оставить не доенной корову. Быстро поставила подойник на лавку и подошла к кроватке. Заглянула и увидела интересную картину. Малыш спал, положив ручонку на кошку. Кошка спала головой на подушке мальчика. На ее животе мирно посапывали котята. Хозяйка поняла, почему кошачье семейство оказалось в кроватке. Киса проснулась, увидела хозяйку, виновато промурлыкала по-кошачьи, "извините, я не виновата, что так получилось" и выскочила из кроватки. Хозяйка взяла ее на руки, принесла в кухню и налила парного молока.

– Ты самая лучшая няня на свете, – сказала она Страхилатке и добавила, – и самая красивая.

МИХАЛКА

Как-то раз с охоты привезли мужики медвежонка. Был он маленький с рукавичку. Мурка ошалело глянула на пришельца, ощетинилась, зарычала и, задрав хвост, выскочила в форточку на улицу. Медвежонок скулил, был голоден. У мамы были в запасе соски, иногда необходимо было выкармливать ягнят, телят и такая необходимость должна была быть под руками. К удивлению малыш сразу же принялся сосать молоко от козы. Свежее, теплое. Рос быстро, через месяц уже переваливался на своих лапах следом за мамой. Он ее сопровождал всюду. Особенно его интересовал хлев с живностью. Корова фыркала, учуяв гостя, баран бил рогами стенку или дверь загона. Миша невозмутимо стоял на задних лапах и ожидал маму. Она выносила подойник, тут же наливала в припасенную миску парное молоко, главное лакомство Михалки. Вечером, когда вся семья была в сборе, садились пить чай. В розетках перед каждым было варенье, иногда брусничное, иногда клюквенное, из морошки и изредка малиновое. Варенье Михалка уважал. Ему папа приспособил высокий стульчик и он восседал за столом важный, лохматый. Михалка моментом поддевал ягодки из розетки и тянулся лапой к другим. Его снимали со стульчика и опускали на пол. Он начинал сердиться и залезал в угол. Оттуда смотрел маленькими злыми глазками. Чтобы перевести минорное настроение в мажор мишке приносили кусочек сахара или конфетку. Он моментально менял гнев на милость и ковылял за угощением вприпрыжку.

Весна пошла, наступило лето. Во дворе расхаживали куры. Важный петух со шпорами, яркими перьями не нравился Михалке по причине вздорного характера. Он, завидя косолапого, поднимал галдеж. Сам хвастливо выставлял грудь и орал по-петушиному "спасайся, тревога". Глупые куры начинали кудахтать и разлетаться в разные стороны. Михалка спокойно усаживался на траве, подставлял бока под солнышко и подолгу сидел или лежал, не двигаясь. Вскоре куры вовсе перестали его бояться, а хвастливый петух однажды клюнул его в мохнатую шкуру. Этого Михалка не заметил, на том и закончилась несостоявшаяся дуэль.

Михалка частенько останавливал взор на курочках, глупые клушки были рабынями покровителя-петуха. Они без его команды никуда не отлучались со двора. Мама насыпала им в деревянное корытце корм: тут были и овес и запаренные отруби и остатки от обеда. Куры уплетали, а петух зорко оберегал их обеденное спокойствие. Вышагивал как солдат на плацу вокруг своего безмозглого войска.

В маленькой голове мишки возник коварный план. Видимо безболезненный клевок петуха не прошел мимо самолюбия медвежонка. В жаркий день в обед, когда мама насыпала корм птицам, Михалка улегся неподалеку от кормушки. Когда мама ушла он подковылял к корытцу, загреб на лапу корм, комок запаренных отрубей вернулся на место, лег и пришлепнул месиво себе на брюхо. Замер. Глупые куры, уничтожив запас, начали высматривать червячков, букашек. Петух разгребал лапой землю, обнаружив что-то громко клокотал и куры неслись со всех сторон на его зов. Петух так вошел в роль султана, что забыл о лежащем неподвижно мишке. Мишка не шевелился. Важный руководитель вытянул шею и подал разрешительный знак. Куры навалились на Мишкино брюхо. Неприятели весело щекотали клювами Мишкин живот. Он взмахнул лапой и ударил прожорливую рать. Одна бедолага свалилась рядом с ним кверху лапами. Петух забил тревогу, но было поздно. Михалка вскочил, ухватил добычу зубами и помчался домой. В кухню ввалился с видом победителя. Тут же принялся раздирать добычу зубами и когтями. Перья полетели в разные стороны. Когда мама пришла домой, медвежонок не встретил ее как обычно. Он был сыт и почивал на своей подстилке. Мама поняла откуда здесь появились перья, вытащила Мишу из-за кровати и принялась тыкать носом в пух, а сама шлепала его тапочкой. Такой обиды Михалка стерпеть не мог, он зарычал и тяпнул маму за руку. Как ножом распорол кожу.

– Тоже нашлась мне воспитательница медведей, – рассердился папа, придя домой из леса. – Скажи спасибо, что он маленький.

– Я не думала, что он такой злой, – сердилась мама.

На этом ее воспитательные меры закончились. Мишу одного перестали выпускать во двор.

Постоянно прибегали в гости дети, приходили взрослые. Каждый старался угостить Михалку сладким. От столь обильного угощения у мишки начала выпадать шерсть. Он с остервенением чесал лапами уши, раздирал мордочку. Пришлось наложить экономические санкции на внос продукции для мишки. К Мурке он испытывал подобострастное чувство. Он ходил перед нею на задних лапах, приносил стащенное со стола печенье, блаженствовал, когда сердитая Мурка укладывалась спать на его брюхе. Иногда его любимица меняла гнев на милость и начинала лизать ему уши, голову.

Мама ставила ухватом чугуны в русскую печку. Один с картофелем, другой с кашей, в третьем варился борщ. Михалка сидел в углу и наблюдал за ее манипуляциями. Закрыв заслонкой печь, мама отправилась в хлев. Рядом с печкой стоял табурет, на нем мама обычно сидела пока чистила картофель или готовила что-то другое. Миша влез на табурет встал на задние лапы. Загреб передними ухват и полез в печь. Он столкнул заслонку, она упала на пол и принялся ухватом цеплять чугуны. Борщ с шипением разлился на углях, картофель развалился по всей печи. Один чугун устоял. Мама вошла в кухню и остолбенела. Она не знавла плакать ей или смеяться. Лохматый повар стоял на табурете и сердито смотрел на дверь. Мама явно помешала ему. Ухват выпал из лап, мишка сердито ворчал, но с кухни ретировался.

В палисаднике под окном росла черемуха. Мишка влезал на нее и хватал зубами зеленые ягоды. Мимо проезжал на телеге мужик, чужак, приехал в поселок покупать поросенка, да так и застыл с открытым ртом. Прямо посреди поселка в палисаднике под окном на дереве сидел настоящий медведь, только не очень большого размера. Лошадь фыркнула, рванула с места с не свойственной ей резвостью и показала мужику иноходь и галоп и рысь, так что он едва не свалился с телеги. Только отъехав с километр, бедолага успокоилась и, еле дыша, остановилась, опустив голову.

Как-то по осени приехала дамочка из района, что-то проверять явилась. Решительно толкнула калитку и вошла во двор. Михалка сидел на крылечке. Он не забывал выпрашивать у всех приходящих что-нибудь сладкое. Протянул дамочке лапу. Та стукнула по ней ладошкой. Михалка рассвирепел и выдал ей оплеуху да так, что дамочка свалилась на землю и заверещала.

– Я милицию сюда пришлю, пусть пристрелят негодяя, орала она.

Мама вышла, принялась успокаивать обиженную кралечку, но та охала и отказалась объяснить причину своего приезда.

Через день появился участковый инспектор при кобуре и папке. Он с ходу ошарашил отца.

– Или вы пристрелете своего медведя, или это сделаю я.

– Зачем же его стрелять, он мирный обитатель поселка.

Участковый на ушко шепнул папе:

– Дамочка на него телегу накатала, мне приказано злодея привезти в район живого или мертвого. Но я думаю, что мы с вами определим его в зоопарк. Тут за двести километров имеется таковой.

Папа почесал затылок, мама заплакала, дети заныли. Только Михалка смотрел на участкового беззлобно и не понимал, что решается его участь.

Михалку провожал весь поселок. Дети плакали, взрослые утирали слезы. Михалка видно понял, что его куда-то увозят и попытался сбежать. Беглеца настигли. Машина заурчала и вскоре исчезла за поворотом.

Папа не стал рассказывать как он определил мишку и куда. Тема стала запретной как и воспоминание о нем. Мурка беспокойно мяукала, искала друга.

Прошло два года. Отец поехал в отпуск к сестре и взял с собой Витю. Ехали поездом. Город был шумный, большой. Отец привел к забору сына и Витя увидел вывеску "Зоопарк". Прошли к директору зоопарка. Тот сам лично пошел с ними к медвежьему вольеру. Михалка был не один. Еще такой же косолапый размещался в его клетке. Витя сразу узнал его. Михалка втянул в себя воздух, приблизился к сетке и вгляделся в гостей.

– Михалка, – позвал его папа.

– Михалка, – повторил его имя Витя.

Медведь вздрогнул, пригляделся, осел на зад, быстро справился со своими чувствами и отвернулся от людей. Он опустился на все четыре лапы и медленно двинулся вглубь вольера. Отвернулся к стене и остался лежать неподвижно. Было непонятно, узнал он своих бывших хозяев или нет. У медведя не спросишь, он не разговаривает на языке людей, а может мишка не пожелал возвращаться в прошлое, где люди для него были временными попутчиками.

ДИНА, ДИК И «ХРЮША»

Однажды вечером в доме появился гость с собакой, восточно-европейской овчаркой. Имя у нее было чисто девичье – Дина.

Гость, знакомый отца из области, работал в милиции заместителем начальника районного отдела. Он отправлялся заграницу на работу.