Текст книги "Рубежи (СИ)"

Автор книги: Талани Кросс

Соавторы: Робин Штенье
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А ты оказался сильнее и умнее, чем я мог надеяться, – над ним склонился Макс и протянул руку, приглашая подняться обратно на ноги.

– Нет, – возразил Ян, – не оказался, – но помощь отца все-таки принял.

Глава 13. Приоритеты

Вперёд можно было не идти. Со времён череды вероятностей картинка не изменилась. Тело Ланы медленно спускалось из-под купола разрушенного храма богу Огня, ее белые крылья обуглились и разлетелись крупными хлопьями пепла, похожего на грязный снег. От крыльев почти ничего не осталось, но пепел продолжал падать, заметая следы Дэна, упрямо идущего к девушке. В голове тяжёлым грузом повисло осознание случившегося – она мертва, и в его действиях нет никакого смысла. Но он шел, и глупое сердце бешено стучало в груди, заглушая остальные звуки. Зачем оно бьется, если она мертва? Но стук становился все громче и громче, громче и громче…

Кажется, кто-то долбил по двери в кабинет, а может ещё и звал Дэна по имени. Только он перед этим по привычке поставил купол, а саму дверь запер не только на ключ, но и магией. Как тогда звук прорвался через купол? Несколько секунд он пытался понять, что происходит, потом наконец заметил трезвонящий телефон. Да, пора прекращать ставить всякую гадость на входящие звонки, даже если Эндрю достал в край. Дэн сбросил вызов и, щелкнув пальцами, снял купол и остальные блоки, потом нехотя поднялся и, пройдя к двери, открыл ее.

– Ну наконец то! – воскликнул Эндрю вместо приветствия, окинул Дэна придирчивым взглядом и, не обнаружив бабочек или разломов, довольно улыбнулся. – У меня для тебя хорошие новости, приятель! – и толкнул его обратно в кабинет.

Дэн сдержал раздражение и вернулся обратно в кресло, чтобы уже оттуда небрежно спросить:

– И какие же?

– Подчиненные мистера Саммерса обнаружили Дерека Штаута в пригороде Вашингтона. Загородный дом Анжелики Каро, если тебе это о чем-нибудь говорит. Адрес мне, конечно, не назвали, но могу организовать тебе телефонный звонок. Хочешь?

Дэн покачал головой и поднялся. Эндрю, не ожидавший настолько быстрой реакции с его стороны, вскочил следом.

– Дом уже проверяли ФБР! И никого не обнаружили – должно быть, успели телепортироваться.

– Или отвели глаза. Я проверю сам.

Отчего-то девушкам нравились мерзавцы. Денис, легко решавший университетские математические задачи и умеющий плести сложные узоры рун, никак не мог понять почему так. На задиру Мигеля девчонки засматривались, а взрослые женщины с улыбкой говорили, что тот непременно вырастет красавцем. И ведь это были девчонки, над которыми Мигель нередко насмехался, и те женщины, что должны были за это хулигана отчитать! Ну да, Мигель-то потомственный. Потомственным многое прощалось, особенно если те проходили Лабиринт после того, как им исполнялся двадцать один год.

Дереку Штауту исполнилось восемнадцать, когда он прошел оба уровня. Для сообщества это был невиданный успех, ведь даже Лин Вея в свое время Лабиринт пустил внутрь в том же возрасте, что и всех остальных. Недовольные политикой Верховного Творца тут же принялись обхаживать Дерека, предвкушая, что он станет новым Хранителем Ключа и сменит старика Лин Вея на месте Верховного. Конечно же, парню понравилось такое внимание, как и место в Конклаве Огня, а вот характер его заметно испортился. На пару с Густафом Маркони они разработали закон об обязательном запечатывании самопробудившихся непотомственных творцов, который был восторженно принят сообществом.

Лин Вей, ко всеобщему удивлению, не возражал, лишь уточнил, что будет делать Конклав, если кого-нибудь запечатать не удастся? Но в подобное никто не верил, а потому согласились, что уж настолько сильных творцов сам бог Огня велел принимать в сообщество. Первого парня, прошедшего череду вероятностей и получившего иммунитет к запечатыванию, Дерек попытался убить, замаскировав все под учебный поединок. Уже тогда стало понятно, что он не просто не умеет проигрывать, но и не гнушается разными средствами для достижения собственных целей.

Парня спас Виктор Смирнов, тогда ещё пытавшийся не ввязываться в конфликт Верховного Творца с Конклавом. Из-за того, что Виктор при расследовании этого дела отказался давать показания под «Оком правды», Лин Вей не мог настоять на скармливании Дерека тени. Оставалось понадеяться, что Штаут оступится в чем-нибудь ещё, но он стал предельно осторожным и вскоре об инциденте забыли. Наверное, Конклав пожалел о подобной лазейке для непотомственных творцов, но его главе ничего не осталось, как надеяться на скорую смену власти. Только Лин Вей умирать не собирался, а позже и вовсе взял в ученики прошедшего череду вероятностей ребенка.

Денис знал, что его ненавидят не только за происхождение и отсутствия источника внутреннего огня, но и потому, что он по умолчанию находился на стороне Верховного Творца. Наставники и сам Лин Вей подробно рассказали ему о противостоянии с Конклавом Огня, порекомендовав держаться от них и их детей подальше. Денис предпочел бы держаться подальше вообще ото всех творцов, разве что кроме Анжелики Каро.

Анжелика всегда была добра к нему и даже пару раз защитила его от нападок Мигеля, несмотря на то что она родилась в довольно родовитом клане. Когда Денис тосковал по родителям и брату, Анжелика помогла ему с ними повидаться. Тогда ему хватило просто посмотреть на них издалека, убедиться, что все в порядке, чтобы надолго воспрянуть духом. Анжелика потом даже не попросила об ответной услуге, хотя могла бы попытаться разузнать о планах Лин Вея. Когда новым наставником Дениса был объявлен Макс Нилан, она снова не стала вдаваться в расспросы. Потому он частенько ходил к ней просто помолчать и посмотреть, как девушка работает.

Анжелика искала в древних рукописях информацию о Вратах и возможности их открыть и закрыть. Иногда Денис ей помогал – древний язык давался ему легко, точно легче того же испанского, который пришлось учить, чтобы понимать насмешки Мигеля даже без лингво-сферы. Он чаще девушки находил что-нибудь интересное, приближающее их к цели. С появлением Макса свободного времени у Дениса почти не осталось, потому он обрадовался, когда наставник вскоре снова отстранился и перестал строго следить за его занятиями.

Хранилище с древними свитками находилось рядом с Лабиринтами, и идти туда пришлось через всю Шамбалу, озираясь по сторонам, чтобы не столкнуться с Мигелем или кем-то из приближенных Лин Вея. В этот раз Денису повезло, и Анжелике не придется причитать над его синяками, полученных из-за Мигеля. Значит, они больше времени проведут за изучением манускриптов, отыскав последний недостающий элемент – руну для закрытия Врат. Он представил обрадованное лицо девушки и, довольно улыбнувшись, без стука вошёл в ее кабинет.

Его совсем не смутила царившая здесь тишина – Анжелика могла выйти. Значит, можно устроить ей сюрприз, найдя нужный манускрипт в одиночку. Он, не обращая внимания на разбросанные по полу распечатки, прошел в лабораторию, где чуть ли не в стиральных условиях они работали с древностями, не рассыпавшихся только из-за мощной магической защиты. Но стоило Денису зайти в лабораторию и прикрыть за собой дверь, как он услышал стон Анжелики и ругательство на незнакомом языке, произнесённое темноволосым парнем с затуманенным не то яростью, не то удовольствием взглядом. Мгновения Денису хватило, чтобы увидеть, что Анжелика опрокинута животом на стол, из-за чего документы, с которыми она до этого работала, оказались разбросаны по полу. Сверху над ней нависал полуголый брюнет с приспущенными штанами. Одной рукой брюнет, в котором Денис наконец распознал Дерека Штаута, прижимал Анжелику к столу, другой рисовал в воздухе атакующую руну. Понимание, чем же они здесь занимались, пришло вместе с пропущенным ударом. Дениса отбросило к плохо прикрытой двери и выкинуло из лаборатории в кабинет, крепко пригвоздив к полу и не давая пошевелиться.

За ним никто не пошел, но чужой купол был разрушен, и Денис отчётливо слышал все звуки, доносившееся из лаборатории. Он попытался убрать магические путы – не получилось, и ему оставалось ожидать своей участи, слушая чужие стоны, и ненавидеть себя за ощущения, этими стонами вызываемые.

Когда все закончилось, Дерек вышел к нему не сразу – несколько минут они с Анжеликой разговаривали все на том же незнакомом языке. Потом парень показался в дверном проёме и, загородив собой свет, облокотился на косяк, смерил Дениса надменным взглядом и довольно оскалился.

– Дай угадаю, – предположил Дерек, – никто не знает, что ты здесь. Можешь не отвечать – и так все очевидно.

– Он был полезен, – из-за плеча Дерека выглянула Анжелика в чужой рубашке на голое тело. – Это он нашел все, кроме последней руны. Ты был прав, решив подключить мальчика к поискам.

– Последнюю руну нашел я, – самодовольно возразил парень и усмехнулся, глядя Денису в глаза.

До последнего наконец дошло, что его использовали. Если бы он не пришел так невовремя, никогда бы об этом не узнал, теперь же Дерек наверняка счел его ненужным свидетелем. Но своя дальнейшая возможная судьба почему-то пугала меньше, чем ужас от вариантов использования Дереком информации о Вратах, Ключе и закрывающей Врата руне. Денис дернулся, и чужая сдерживающая руна пошла искрами.

– Надо бы от тебя избавиться, ученик Лин Вея, – лениво протянул Дерек и обернулся к Анжелике: – Дай-ка рубашку, мы с пацаном прогуляемся до Лабиринта.

Девушка испуганно отступила назад.

– Дерек, он же ещё ребенок! Может, попросим Стивена повесить ему Ловца Иллюзий? Мальчик все забудет и…

– Давай рубашку, – не терпящим возражения голосом потребовал парень. – Этот твой мальчик от избытка огня со временем любое заклинание сломает, а нам проблемы ни к чему.

– Но если мы его убьем, проблемы как раз-таки начнутся!

– Его убьем не мы – его убьет Лабиринт…

Он притянул Анжелику к себе и впился в ее пухлые губы властным поцелуем, и она почти сразу обмякла в его руках, став податливой и покорной. Потом нехотя отстранилась и, сняв рубашку, протянула ее Дереку.

– Кстати, – одеваясь, сказал он, – прежде, чем жалеть, лучше посмотри, как пацан на тебя смотрит. Наверняка не прочь оказаться на моем месте.

Денис неожиданно для себя понял, что и впрямь пялится на совершенно обнаженную девушку и, закусив губу, попытался отвернуться – из-за чужой руны, ожидаемо, не получилось. Анжелика, поймав его взгляд, нахмурилась и скрылась в лаборатории. Успевший одеться Дерек недобро рассмеялся и, закатав рукава, прошел к Денису, поднял его за шкирку и хмыкнул:

– Вырублю-ка я тебя для верности, а то вдруг ещё сумеешь выбраться и проболтаться, – и ударил по затылку.

Дерек просчитался. Лабиринт никогда не пускает в себя тех, у кого нет шанса его пройти. Почему не проходят, попав туда – вопрос другой, связанный больше с тараканами в голове творца, нежели с его силой. В тот раз Денис не только вышел из Лабиринта, но и сумел добраться до кого-нибудь, кто мог бы помочь или хотя бы позвать на помощь. Неожиданно, этим кем-то оказался задира Мигель, в последствии ставший лучшим другом.

Лин Вей, конечно же, не добился от Дениса ответов о том, кто посоветовал ему пойти в Лабиринт. Несмотря на предательство Анжелики, он не мог подвергнуть ее жизнь опасности, ведь учитель собирался потребовать для виновных казни тенью. К тому же Дереку сильно досталось от Макса, кода парень пытался настоять на своем зачислении в Чистильщики. Макс не только прилюдно опозорил его, легко победив в поединке, но и заранее поставил условие, что в случае победы Макса, Дерек в течение пяти лет не появится в Шамбале, даже на собраниях Конклава Огня.

Из-за руны, закрывающей Врата, совесть мучила Дениса тоже недолго. Густаф Маркони потребовал у Лин Вея копии манускриптов и их переводов в библиотеку Башни. Верховный Творец неожиданно согласился, утвердив тем самым в голове Дениса, что знания эти хоть и ценные, но всё-таки не опасные.

Вскоре Анжелика Каро вышла замуж за совершенно неприметного творца, что был старше нее вдвое. Она забеременела и временно оставила работу в Башне и Шамбале, но Денис уже не думал о ней – Мигель не только научил его общаться с девчонками так, чтобы им нравиться, но и познакомил с парочкой доступных и согласных на все девушек, на какое-то время вытеснивших из головы всех остальных представительниц прекрасной половины человечества.

Особняк покойного мужа Анжелики Каро выглядел дорого, но шаблонно, как большинство домов среднего класса в Штатах. Дэн ходил из комнаты в комнату и не мог поверить, что здесь действительно кто-нибудь жил последние десять лет. Нет, все чисто, свежо и ни намека на пыль – должно быть, прислуга регулярно убиралась. Следов Дерека тоже не обнаружилось, только у входной двери остатки магии самой Анжелики. А так как Хиту Саммерсу и тем более Эндрю врать было незачем, и возле дома видели Дерека Штаута, то, скорее всего, им оказался магический болванчик.

Думать о том, что в ней преобладало – преданность к делу Конклава Огня или любовь к использующему ее Дереку – не хотелось совершенно. Когда Дэн неофициально вернулся в Шамбалу после отравления тенью Шанкьяхти, на него свалилось множество новостей о жизни сообщества. О смерти мистера Каро и его сыновей в автокатастрофе, например. Судя по журналистским статьям, Анжелика была сильно подавлена и даже пыталась покончить с собой. Тогда Дэн ее пожалел, после выхода из Лабиринта Смерти, видя, что она стала помогать обычным людям, организовав благотворительный фонд имени своих детей, тоже отнесся с сочувствием и пониманием. Уверился, что она больше не связана с Дереком!

От нахлынувшей злости он ударил кулаком по стене, пробив фанеру и достав до кирпичной кладки. Руку пронзила острая боль, но на месте кровоточащих костяшек пальцев привычных золотых всполохов силы не возникло, и Дэн ударил еще раз. Он остановился только после пятого, когда наткнулся на встроенный в стену охранный амулет, заряженный только наполовину. Амулет находился в спящем режиме и не отреагировал, даже когда Дэн попробовал выпить его силу. Значит, хозяйка дома специально отключила защиту, чтобы те, кто придет искать Дерека, пошли по ложному следу… Или сам Дерек смог прийти сюда в любое время…

Взвесить все за и против для обоих вариантов Дэн не успел – перед ним в воздухе вспыхнула руна-послание, и усталый голос Макса попросил:

– Денис, загляни в поместье к Густафу Маркони. Мигель сказал, что Шанкьяхти-хи справляется не со всеми проявлениями богини Воды, и Миле нужна помощь целителя. Ольгу я отправить туда не могу – наверняка ее отец захочет забрать домой блудную дочь, и из поместья она уже не вернется. А нам и самим нужна ее помощь. Если магию четок успел потратить, зайди ко мне – найду что-нибудь еще.

Послание исчезло, и Дэн уставился на свою почерневшую от выгорания руку, покрытую красными островками содранной при ударах кожи. То, что боль от выгорания стала терпимой, говорило лишь об одном – ему недолго осталось, как и крови Брамы – всего на пару глотков, которыми не восполнить нынешние потери. Чтобы вылечить Милу и показать Густафу, что слухи о выгорании сильно преувеличены, нужно было пополнить внутренний огонь и надеяться, что тот не понадобится Лане…

Взгляд уперся в пробоину в стене, где мягким светом слабо пульсировал амулет, питающий защиту дома. Вряд ли он один такой – на всю площадь не хватило бы. Если найти остальные и выпить их, получится неплохой запас. Правда, если выпить все, то пустые амулеты могут воспламениться и поджечь дом, но это, скорее, из плюсов. К тому же за особняком наблюдают, значит, распространиться пожару не дадут.

Кабинет Густафа оказался закрыт для прямой телепортации, и Дэн возник перед дверью, рядом с охраной. Секьюрити при виде него впали в ступор без ошеломления или лишь после секундного замешательства дернулись не дать ему войти, но было уже поздно. Дверь распахнулась, а за ней обнаружились сидящая на краю дивана Анжелика и стоящий в паре шагов от нее хозяин поместья. Дэн, не задумываясь, шагнул вперед, чтобы схватить женщину и заставить ее рассказать, где они прячут Лану, но охранники крепко вцепились в него, не давая воспользоваться магией. Пришлось отвлечься на них, потратив и без того ограниченные запасы огня.

Анжелика тем временем вскочила с дивана и, начертив наспех руну телепортации, исчезла. Разозленный появлением незваного гостя Густаф выругался и принялся спешно стирать следы чужой магии. Успел, и запоздало брошенный в ту сторону скан не сумел вытащить координаты конечной точки телепорта.

– Да что ты себе позволяешь! – развернувшись к Дэну и направив на него дрожащий от гнева и страха указательный палец, заорал Густаф. – Как ты вообще посмел здесь объявиться?!

Дэн, не обращая на него внимания, прошел ближе к дивану и попробовал еще раз просканировать пространство. Поиски вновь ничего не дали – следов не осталось, а значит, вычислить и поймать женщину не получится.

– Я с тобой разговариваю! – Густаф, словно сам до конца не верил, что стер все следы Анжелики, дернул Дэна за плечо, развернув к себе, и отшатнулся, столкнувшись взглядом с полными холодной ярости карими глазами.

– Куда она ушла?

Маркони успел сделать несколько шагов назад, потом до него дошло, что убивать его нельзя – иначе последнее место Силы будет уничтожено, а богиня Воды выпущена из ловушки здешних потоков магической энергии. И все-таки он колебался, прежде чем ответить в присущей ему пренебрежительной манере:

– Куда-то… Да и какая тебе разница? Ты все равно выгорел! Посмотри на свои руки – черные, пусть еще без разломов… Что ты собрался делать с такими руками? Ничего ведь не сможешь! А так бы мог закрыть Врата вместо Ланы, да только стал ни на что не годен! – Густаф остановился и, скрестив собственные дрожащие руки на груди, раздосадовано покачал головой. – Уходи, Давыдов. Ты теперь никто. Уходи. Убирайся из моего дома!

От бешенства в глазах потемнело. Если бы холодная рука Шанкьяхти не легла ему на плечо, Дэн спалил бы здесь все к чертовой матери. Вот только уничтожив поместье и Густафа, он разрушил бы и место Силы, и богиня Воды освободилась бы… Он обернулся и едва заметно кивнул Шане. Она разочарованно покачала головой и сказала:

– Ты ведь и впрямь ничем не можешь помочь, только испортить. Уходи, непутевый ученик Лин Вея. Возвращайся к своему лишенному магии народу и живи столько, насколько тебя хватит.

Шанкьяхти убрала руку, активировав тем самым разлом. Мгновение, и Дэн оказался в кабинете своей квартиры. Тяжелые антикварные часы над камином громко отсчитывали секунды, а он все никак не мог понять, который час они показывают. Плюнул, полез в карман за телефоном и обнаружил плоскую фляжку, раскрашенную синими векшскими узорами. Открыл и принюхался – так и есть, кровь. Шана дала ему свою кровь, зная, что его та непременно убьет.

– Но сначала наполнит меня чужой магией и разожжет мой огонь…

«Возвращайся к своему народу…»

Он предал свой народ еще тогда, когда пошел у них на поводу и обменял сердце на предавшую теперь силу. А потом они сожрали его тело и получили магию огня, став творцами. Это тоже было предательством с его стороны – лишившись сердца, он перестал их любить, не желал больше заботиться, не желал оберегать, не желал призывать ради них Изначальный Огонь в Храм Агни, чтобы спасти Ти Нагарам от вернувшихся в третий раз войск векш…

– Она сказала: «Возвращайся к своему лишенному магии народу…» К лишенному магии…

Дэн снова посмотрел на фляжку с кровью Шаны. В очередной раз пожертвовать собой ради своего народа? Нет, он больше не Калки, да и сердца у него нет! Они же сами и украли у него его сердце – Лану. Но Густаф прав – с такими руками Дэн действительно ничего не может сделать. Разве что… освободить тех, у кого с выгоранием проблем нет, поручив охрану Системы Рубежей Огню Изначальному. Придется, конечно, напрячься, чтобы вспомнить, как провести ритуал, но это лучше, чем гоняться за призраком Дерека. Пусть за ним Хит Саммерс гоняется, может статься, что и вовсе поймает.

Глава 14. Бабочка в янтаре

Мила застыла в одном положении и боялась пошевелиться. Ветер беспощадно трепал шелковую ткань нежно-розовой пижамы, волосы струились по плечам, реагируя на его порывы и словно подыгрывая. Слегка склоненная на бок шея начала затекать, раскинутые наподобие крыльев руки – тоже. Но шевелиться все равно не хотелось.

Босые стопы не касались никакой поверхности, и это доставляло особое удовольствие.

Невесомость. Независимость. Непривязанность ни к чему и ни к кому.

Внизу раскинулось роскошное поместье Густафа Маркони, мягко поблескивая теплым оконным светом. В ночной тишине парить над ним было сплошным удовольствием.

Впервые за долгое время ей снился не кошмар, а спокойный умиротворенный сон. Она осознавала, что может делать в нем все, что пожелает, но единственное, чего ей хотелось – это застыть. Как бабочка в янтаре. Изящная углокрыльница, которая не может вспорхнуть и вырваться из своей янтарной тюрьмы.

А если вырваться нельзя, значит, можно замереть и раствориться в моменте. Насладиться тем, что есть. Даже если по сути – ничего этого нет.

Хотя с другой стороны…

Мила лениво потянулась руками к небу, расправляя лопатки и легонько выгибая спину. Расставив тонкие пальцы, представляя их перьями крыльев, она сделала плавный рывок и, как и ожидалось, почти не сдвинулась с места. Теперь она ощущала себя мухой в меду, а не прекрасной застывшей бабочкой.

Даже во сне она не могла выйти за пределы оплетенной рунами территории. Даже во сне…

Но разве так бывает? Мила тряхнула головой, сбрасывая с лица волосы, и взглянула вниз еще раз. Там, внизу, под ее стопами находилось поместье, к которому она была прикована. Но в отличие от нее самой, почти уже мертвой внутри, поместье жило. В комнатах гас и загорался свет, мелькали силуэты, доносились звуки.

Может, это никакой и не сон?

Может, богиня Воды как-то изменила ее своим присутствием?

Может, Мила сейчас действительно парит над поместьем, пока тело ее лежит в кровати, а дух – наблюдает за происходящим?

И именно поэтому она не может прорваться через защиту и проведать дорогих сердцу людей. Поместье – одно из мест силы Земли, оно напитано магией реки, которая защищает и оберегает людей. И особенно – творцов. И раз защита так крепка, значит, у этого места могущественный владелец.

При этой мысли Мила рассмеялась.

«Густаф – могущественный владелец!»

В кругах творцов он никогда не был выдающимся, или даже – крепким середнячком. В свое время он смог пройти лишь один уровень Лабиринта, и Мила всегда считала, что к большему Густаф Маркони и сам не стремился.

Она как-то слышала его игру на скрипке, и даже ей, не очень сведущей в музыке, было понятно, что играет он слишком «механично», пусть и довольно неплохо. Густаф освоил техническую сторону вопроса, но ему не хватало какой-то искорки. Не хватало азарта. Мила помнила себя в периоды творческого запала, и поэтому видела, что Густафу это чуждо.

Он прекрасный управленец, но весьма посредственный творец. В обоих смыслах этого слова. Но такие люди были нужны в Башне. Рационализм, логика, организаторские навыки – всего это часто не хватает таким, как она, подверженным зову Музы.

«А ведь он был заместителем Армандо Фернандеса… Отца Мигеля…» – вспомнила Мила, и ощутила какую-то странную инородность этой мысли.

Почему все всегда так или иначе сводятся к Мигелю? Она взмахнула руками вверх, будто пыталась погрузиться на глубину под водой, и начала медленно спускаться. Легкое раздражение прокатилось по ней вместе с порывами прохладного ночного ветра.

Мигель… Мигель… Всюду он. А вдруг это из-за него она не может вырваться из этого злосчастного поместья? Что если, это он каким-то образом удерживает ее здесь?

И сама же опять рассмеялась в ночной тишине.

– Быть такого не может! Мигель бы не стал. Он же мой друг…

Он добрый, милый, умный. Всегда поддерживает. И улыбка у него такая теплая…

«Нужно просто найти его и поговорить!» – Мила загорелась идеей и, крутанувшись в воздухе, ловя поток ветра, метнулась в сторону, чтобы выбрать «правильный» угол обзора. Сделала глубокий вдох, на мгновение замерла и медленно выдохнула, избавляясь от лишних эмоций. И то же самое проделала с поместьем: провела руками перед собой, словно расправляя холст, в который вписывались очертания здания.

Смахнула ладонью лишние цвета, оставляя только темную «краску» стен, блеклые пятна окон и рыжие точки светящихся силуэтов людей внутри.

Вскинула голову, как обычно делала, оценивая наброски своих работ.

Рыжие точки озаряли «холст» – кто-то ярче, кто-то бледнее. Некоторые были вообще едва видны, но Милу они не интересовали. Лишь две приковывали взгляд, что отличались от стальных: одна ярко-синяя с едва различимыми каплями алого, другая – золотистая с рыжими вкраплениями.

«Мигель! – отстраненная и опять почти чужая мысль, полная радости. – Вот он!»

Еще взмах руками-крыльями, включение прежних красок, и вот уже Мила прячется на почтительном расстоянии, чтобы слышать и видеть, но не выдать свое присутствие.

На веранде их двое – Мигель и (конечно же она, кто же еще!) Шанкьяхти.

– Я вообще просто хотела извиниться! – Мила услышала расстроенный голос Шанкьяхти и замерла, прислушиваясь, чтобы ничего не упустить. – Извиниться, а не выслушивать снова твои нравоучения! Ты совсем не умеешь прощать, да?

Девушка казалась взволнованой и искренней, Мигель же оставался сдержанным. Он окинул Шану хмурым взглядом и отвернулся, не желая поддерживать с ней зрительный контакт.

– Умею… – сухо произнес он. – Но твое баловство…

– Да я все поняла! – выкрикнула Шанкьяхти и сквозь зубы добавила: – Мадар чуд…

«Кажется, это какое-то ругательство…» – вспомнила Мила, но не смогла точно определить какое именно.

А вот Мигель, кажется, чужую брань опознал, потому что смерил Шану суровым взглядом, но тут же немного смягчился, заметив, как дрожат у нее руки, как поблескивают в свете луны влажные от подступающих слез глаза.

– Я так устала, – сказала она, делая шаг навстречу. – Я не… Я не подозревала, что держать ее в узде будет так сложно. Еще и это место… – она всплеснула руками. – В нем слишком много чужой энергетики, совсем не такой, как в Авекше!

Она подошла еще ближе, но Мигель остался неподвижен и не удержался от язвительного замечания:

– В Питере было по-другому?

Она же, игнорируя холод в его тоне, продолжила, женственно пожимая плечами:

– По крайней мере не так жарко… Там было чем… восстановить силы…

И теперь Мигель повернулся к ней, из-за чего они оказались совсем близко друг к другу.

Мила затаила дыхание, и Шана, казалось, тоже. Она смотрела в пол, боясь поднять взгляд на Мигеля, а пальцы, перебирающие край ремешка с талии, выдавали волнение. И тут произошло то, чего Мила никак не ожидала. Мигель полез в карман брюк, вытащил ключи и поднял вверх брелок, демонстрируя его Шане. Нажал на кнопку и, выскочившим из него маленьким лезвием, порезал себе большой палец, с которого тут же тонкой струйкой по ладони побежала кровь.

– Хочешь? – насмешливо произнес он, поднося палец к губам Шаны. – Будешь?

От его вызывающего тона у Милы по коже побежали мурашки.

Шана подняла взгляд сначала на Мигеля, изучая выражение его лица, затем на руку, которую он держал так близко, но все-таки на расстоянии. В ее глазах промелькнули недобрые искры, затем они погасли, уступая место более игривым, хитрым огонькам.

У Милы замерло сердце, когда она увидела, как Шана не мешкая хватает Мигеля за руку и слизывает кровь с его пальца. Сначала медленно, одним только кончиком языка. Наслаждаясь, не торопясь. А затем впивается в него губами, не сдерживая себя.

– А ты вкусный, – шепчет она, и Мила замечает, что не только ее ошарашило такое поведение. Мигель тоже удивлен, и если не напуган, то…

То, что это такое? В его глазах…

Не желая разбираться в том, что она только что увидела, Мила взмахнула руками, и всплыла ввысь. И, напоследок обернувшись, чтобы убедиться, что ее не заметили, увидела, что даже если бы она проплыла сейчас мимо них – на нее никто не обратил бы внимания.

Шана и Мигель самозабвенно целовались.

Увиденное почему-то страшно ее разозлило. Мила взмахнула рукой, чтобы оттолкнуться, чтобы улететь куда-то подальше от этого зрелища, но вместо этого, дернулась вправо и…

Свалилась с кровати. Растрепанная, гулко дышащая, в прилипшей к телу шелковой пижаме. И не различая, где реальность, где сон, а где откровения, навеянные богиней Воды, вскочила на ноги.

«Это ведь у них уже давно! Уже точно не в первый раз!» – взбешенная этой мыслью, она схватила халат с кресла, наспех накинула на плечи и выбежала из комнаты.

Единственный способ все прояснить – застукать с поличным. Нужно добраться до веранды, тогда все станет ясно.

Особняк стал ее тюрьмой, но при этом – почти домом. Она уже изучила здесь каждый поворот и закоулок. Единственное, что мешало – полы халата цеплялись за все подряд, словно пытаясь замедлить. Затормозить. Не дать ей докопаться до истины.

Но Милу было не остановить! Даже попавшийся на пути охранник не смог ее удержать. Он встревоженно пошел за ней, когда понял, что она не собирается реагировать ни на какие доводы. Он даже, кажется, вызвал кого-то по рации, но Миле было плевать. Она неслась вперед, потому что только это казалось сейчас важным.

– Мила! – раздался позади голос Густафа Маркони. – Что опять случилось?

«О! Я расскажу тебе! Все расскажу! – подумала она. – Вот только поймаю этих голубков с поличным!»

– Да что черт подери происходит?! – не выдержав прикрикнул Густаф, когда на очередную его просьбу остановиться, она рассмеялась.

Выбежав на веранду, Мила с волнением огляделась. Первые несколько секунд не могла поверить глазам, потому что воркующей парочки нигде не было. Тогда она прошлась вдоль перил, перегнулась, посмотрела вниз.

Конечно же, никого рядом не оказалось. Кроме взволнованного Густафа и парочки парней из охраны.

– Это они! Он… – запинаясь, начала тараторить Мила. – Мигель! И эта… Шана! Это все они!

– Что они? – без энтузиазма спросил Густаф. – Что они по-твоему сделали?

– Они заодно! Они что-то затевают… вынюхивают тут… – бормотала она как в бреду. – Что-то проворачивают здесь… – И сделав еще один проход вдоль перил, замерла. – Вынюхивают и сливают. Информацию сливают! Максу! – выпалила она внезапную догадку. – И по Дереку. И по остальным! Все сливают!

Она поднесла пальцы к губам, как будто пожалела, что произнесла это вслух. Но держать в себе все это тоже не могла. Уже не могла. Слишком многое происходит. Слишком много возникает вопросов, на которые ей не найти ответов самостоятельно.