355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сьюзен Фокс » Ключ к твоему сердцу » Текст книги (страница 1)
Ключ к твоему сердцу
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 22:47

Текст книги "Ключ к твоему сердцу"


Автор книги: Сьюзен Фокс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Сьюзен Фокс
Ключ к твоему сердцу

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Эдит Уэбб, кажется, была единственной жительницей этой части Техаса, которая ладила с владельцем ранчо Хойтом Донованом. Ей это удавалось, потому что она старалась либо не мозолить ему глаза, либо говорить с ним очень вежливо. Она не обращала внимания на грубые замечания, терпеливо сносила резкие смены его настроения и аккуратно выполняла все распоряжения.

Почему он последнее время был особенно раздражен, Эдит знала совершенно точно и даже злорадствовала по этому поводу, но, разумеется, никоим образом не выказывала своего отношения. Во-первых, это было бы невоспитанно, а во-вторых, она ни за что не воспользуется случаем, чтобы обидеть Хойта. К тому же любое ее правдивое замечание насчет нынешнего его положения разозлит Донована еще больше, и туго придется тому, кто попадется ему под руку.

Хойт Донован был самым отъявленным бабником во всем Техасе, и его так или иначе надо было наказать за такое поведение, но зачем же страдать другим? Правда, Эдит не верилось, что он на самом деле способен страдать, как остальные смертные, хотя, судя по всему, гордость его была ущемлена. А гордость – мужская гордость – самое важное для таких, как Хойт. Но следует признать, что Хойту есть чем гордиться – он красив, хотя его красота несколько грубовата: суровый взгляд, резкие, чувственные черты лица. А она… Она – скромная серая мышка и может позволить себе лишь лицезреть этого неотразимого мачо, который являлся мишенью для каждой молодой, нацеленной на брак особы. Эдит фыркнула. Эти дамы кружились вокруг него, словно мотыльки. Если он был не в настроении, то мог одним надменным взглядом заставить их разлететься в разные стороны. Иногда Хойт выражал свое раздражение как-нибудь еще. Правда, «мотыльков» это не пугало. Они почему-то не обижались, быстро приходили в себя и слетались снова, надеясь заинтересовать его.

Как заметила Эдит, Хойта привлекали корыстные женщины. Именно с ними у него обычно бывали довольно длительные связи, словно ему доставляло удовольствие разнообразить свой скоропалительный стиль «соблазнить и бросить». Такие привычки, по мнению Эдит, явно заслуживали наказания, хотя и не были самым большим его грехом. Девушка ни разу не слышала, чтобы какая-нибудь из его дам жаловалась на плохое обращение. Он посылал им цветы – в перерыве между двумя романами, и почти всегда – миленькие украшения или забавные безделушки, когда роман прекращался. О щедрости Хойта Эдит знала не понаслышке – он постоянно поручал ей выбирать подарки. Да, ухаживал он красиво. Его очередная мимолетная подруга чувствовала себя королевой, потому что Хойт обладал дьявольским умением угождать, хотя трудно было догадаться, делал он это в ущерб себе или нет. Легендарный сердцеед, он вступал только в такие интимные отношения, которые его устраивали, но при этом всегда держал партнершу на расстоянии. Хойт разбил немало сердец, и если сейчас, наконец-то, его самого бросила женщина, в которую он влюбился, то поделом ему.

Была и еще одна причина, по которой Эдит Уэбб хотелось, чтобы Хойт Донован помучился, пожалуй, самая важная. Ему нравились самые красивые женщины. Он любил длинноногих пышноволосых блондинок с пухлыми губками, экзотических брюнеток с обольстительными формами, пылких зеленоглазых рыжих, одевающихся у известных модельеров.

Сам Хойт, казалось, до сих пор и не замечал, что его красотки еще более эгоцентричны и легкомысленны, чем он. И вот, наконец-то, он встретил ту, которая сама его бросила!

Эдит вдруг стало стыдно. Она не только была благодарна Хойту за то, что он взял ее на работу, но никогда не забывала, чем ему обязана. Однажды именно этот человек выручил ее из беды, хотя ни один из них не упоминал ту ужасную ночь. Воспоминание о случившемся было одновременно и горьким, и сладким.

Впрочем, тот мягкий и безгранично добрый человек, каким он был в ту ночь пять лет назад, с каждым днем утрачивал эти качества. Почти весь прошлый год Хойт вел себя совершенно невыносимо, и она не раз спрашивала себя: неужели ей привиделось то, что он когда-то сделал для нее?

Существовало еще одно обстоятельство, о котором не знал никто, тем более не подозревал и Хойт: она влюбилась в него в ту ночь пять лет назад. Окончательно и бесповоротно. Реалистка в душе, девушка сознавала, что Хойт Донован никогда не одарит ее своим вниманием. И что уж тут скрывать: основная причина того, что она так сурово осуждает все его любовные интрижки, – ревность. Поэтому-то она и злорадствует, зная, что с Донованом расплатились той же монетой. Интересно, а прекрасная Селеста вернула ему «прощальный подарок»?

И почему Хойт не видит, что его красотки слишком любят себя и не способны полюбить его! Он не глуп, и Эдит всегда была начеку из-за его проницательности, но некоторые вещи до него просто не доходили.

Пять лет тайной любви – срок большой. За это время можно было наконец понять, что вкусы Хойта не изменились. Он никогда не заинтересуется такой простушкой, как она. Но в ту страшную ночь ей было достаточно одного мгновения, чтобы осознать – она обречена любить его всю свою жизнь, пусть и безответно.

Эдит заставила себя сосредоточиться и закончила приводить в порядок бумаги на письменном столе Хойта. Обычно она печатала его письма и вела учет документов, сохраняя их в файлах. Содержать дела ранчо Донована в порядке – очень тяжелое занятие, но она успевала многое сделать за неполные три дня в неделю, а остальным Хойт занимался сам. Он хорошо платил ей за работу, на которую нанял. Эти деньги пришлись очень кстати для ее собственного маленького ранчо, хотя дополнительный доход тут же уходил на оплату счетов. Если дела и дальше пойдут так же, возможно, на следующий год ей придется продать ранчо.

От этой мысли настроение совсем упало. Ей ужасно не хотелось переселяться в город и наниматься в какой-нибудь офис. Мало того, что она распрощается с жизнью на ранчо, где выросла и которое очень любила, у нее больше не будет ни причин, ни возможности видеться с Хойтом… Хотя, вероятно, это к лучшему. Ей двадцать шесть лет, и перед ней маячит безрадостная перспектива стать старой девой и, что еще обиднее, околачиваться рядом с мужчиной, которого ей не дождаться.

Эдит вздрогнула от звука тяжелых шагов Хойта и машинально взглянула на часы. Сегодня Хойт вернулся домой раньше обычного, что само по себе не предвещало ничего хорошего, а учитывая то, что он пребывал в раздраженном состоянии… Всю прошлую неделю из-за его плохого настроения Эдит старалась поменьше с ним сталкиваться, а сегодня надеялась уйти до его прихода, но неожиданное появление Хойта расстроило ее планы.

Громовой мужской голос донесся из противоположной части дома.

– Эдит! Вы мне нужны! Скорее!

Приказ прозвучал так грозно, что девушка торопливо засунула письма в конверты и выбежала из комнаты. Хойт никогда не срывал на ней свое плохое настроение, правда на желчные выражения не скупился. Эдит думала, что он ведет себя так потому, что она всегда спокойно его выслушивает, давая возможность выпустить пар и остыть. Стоило ему успокоиться, как он снова становился мягким и незлобивым.

После разрыва с красавицей Селестой Хойт несколько недель кипел от злости, но не произнес и двух слов по этому поводу, так что до Эдит доходили лишь слухи.

Она едва успела пробежать по коридору и пересечь большую гостиную, как он вновь заорал:

– Эдит! Скорее!

Она пулей пронеслась по гостиной, дрожа от страха, и влетела в хозяйскую спальню. Эдит никогда еще не посещала личные покои в доме Хойта, а спальня, разумеется, – самое что ни на есть его личное место. В глаза ей бросилось темное полированное изголовье широкой постели и распахнутая дверь в ванную. При виде Хойта девушка, как всегда, ощутила прилив счастья.

Хойт был такой огромный, что, казалось, заполонил собой почти все пространство ванной. Из-под черной ковбойской шляпы, которую он не успел снять, виднелись темные длинные волосы, грубоватое лицо было обветренным. Но Эдит обожала его. Она обожала все, что имело отношение к Хойту Доновану, хотя никогда в жизни не призналась бы в этом ни ему, ни кому-либо. Она изо всех сил старалась, чтобы никто этого не заметил.

Сверкающий взгляд черных глаз, от которых почти ничего не могло укрыться – если только он не был в данный момент ослеплен очередной красоткой, – был устремлен прямо на ее разгоряченное лицо и удивленные голубые глаза.

– Наконец-то, – проворчал он. – Я чуть не истек кровью.

Он повернулся, и Эдит с ужасом уставилась на его порванную и вымазанную кровью рубашку. Он вытащил полы из джинсов, приподнял их и показал кровоточащую рану на боку.

Эдит охнула.

– Чертовски больно, – сдержанно признался Хойт.

Она подошла поближе, чтобы лучше разглядеть.

– Вам нужен врач.

– Медикаменты в аптечке вон там. – Он кивнул в сторону широкого зеркала над длинным столиком. – Промойте рану и заклейте пластырем.

Голос его звучал громко, отрывисто, повелительно и сердито, но на Эдит все это не произвело большого впечатления. Было ясно, что он сердится не на нее, а на самого себя – за то, что поранился.

– Необходимо наложить швы, – сказала Эдит, быстро вымыв и вытерев руки. Порывшись в аптечке, она нашла дезинфецирующий раствор и стерильные марлевые подушечки.

– Боязно сделать это самой?

Зачем он спрашивает, когда прекрасно знает, что она не столь слабонервна? Эдит открыла пузырек с перекисью водорода, вытащила из пакета марлевую подушечку, затем осторожно промокнула тампоном кровь вокруг раны и ответила:

– Существует большая разница между коровьей шкурой и вашей кожей.

– Какая разница? Если вы сможете зашить коровью шкуру, то и с моей справитесь.

Эдит улыбнулась.

– Это не одно и то же.

– Разве? – Его голос прозвучал мягче – значит, он немного поостыл.

Эдит подняла голову, и их глаза встретились.

– Ваша шкура толще.

Ему понравилась ее шутка, на что она и рассчитывала. Глаза его ярко блестели, но уже без гнева, а сжатые губы слегка изогнулись в улыбке.

– Ну уж скажете!

Эдит опустила голову – она была возбуждена и вся трепетала. Только бы он этого не заметил! За несколько лет она научилась придавать лицу равнодушное выражение, даже когда Хойт устремлял на нее опасный сексуальный взгляд, от которого начинало ныть все тело. Она знала, что этот взгляд не предназначается ей – просто у него вообще такое выражение глаз.

– Позвольте мне закончить, – перешла к делу Эдит. – А потом я позвоню доктору и найду кого-нибудь, чтобы отвезти вас в город.

– Я сам доеду, – проворчал он.

Она не стала спорить. Раз Хойт в сознании и стоит на ногах, то оспаривать его решение – означает подвергать сомнению его мужскую выносливость.

– Как хотите.

Она замолчала. Воцарилась напряженная тишина. Для Эдит ухаживать за Хойтом – блаженство, пусть и крошечное. Но это нелепо! Какое же она жалкое существо!

Одно дело – вести его корреспонденцию, но промывать рану на боку – интимное занятие, для нее во всяком случае. По телу бегали мурашки, а внутри все трепетало. Господи, какое это счастье – стоять от него так близко, что можно вдыхать его запах!

Что касается Хойта, то он и запаха ее шампуня не заметит. А на ее прикосновение обратит не больше внимания, чем на то, как если бы его случайно задели в толпе. Она это знала, но продолжала оказывать ему первую помощь и все сильнее ощущала дрожь во всем теле.

А кожа у Хойта вовсе не была грубой. Она была горячей и твердой и на удивление гладкой, а мускулы были твердые, как камень. Эдит вдруг охватило желание коснуться не только пораненного бока.

– Почему у вас трясутся руки?

От этого прямого вопроса у Эдит подскочило сердце, лицо запылало. Чтобы скрыть смущение, она изобразила недовольство.

– Вы протопали в дом и заревели на меня, словно раненый бык. Раз я делаю вам больно, то жду, что вы снова на меня заорете.

– Только-то? – отрывисто произнес он.

Неужели он что-то заподозрил? Ерунда. Но вдруг ее осенило: учитывая пристрастие Хойта к красоткам, даже легкий намек на то, что бесполая на вид Эдит Уэбб может возбудиться, промывая ему рану, несомненно, поразит сердцееда Хойта.

Эдит постаралась поскорее закончить. Доктор в любом случае более основательно займется раной, но главное – рана чистая и до города Хойт сможет добраться. Кровь по крайней мере течь перестала. Эдит бросила последнюю испачканную марлевую подушечку в раковину, достала из пакета марлевые салфетки большего размера и приложила их к боку Хойта, затем взяла его ладонь и прижала к повязке, которую надо было укрепить пластырем.

Коснуться большой мозолистой руки Хойта – все равно что взяться за оголенный электрический провод. Она поскорее оторвала полоски лейкопластыря и приклеила повязку. Закончив, оглядела содеянное и прижала пластырь покрепче, хотя в этом не было необходимости – ей просто безумно захотелось дотронуться еще разок до Хойта. Какая дурость с ее стороны!

Эдит протянула ему маленькое темно-зеленое полотенце.

– Возьмите с собой на случай, если пойдет кровь.

Из керамического кувшинчика она налила на ладонь жидкого мыла, чтобы вымыть руки, а Хойт все еще стоял рядом и не уходил. В зеркале отразилось его лицо – он внимательно смотрел на нее, следя за каждым движением. Девушка опустила глаза, быстро вымыла руки, ополоснула раковину и завернула краны.

Почему он так на нее уставился? Это не к добру. Надо поскорее убираться восвояси.

– Что ж, – сказала она, расправляя полотенца на сушилке, – не забудьте спросить врача, когда вы делали последнюю прививку от столбняка, вдруг понадобится сделать еще. А я собираюсь домой.

Она повернулась к двери, не глядя на него, но Хойт поймал ее за руку.

– В чем дело? – Он недовольно сдвинул темные брови.

– Я позвоню врачу.

– Вы собираетесь отпустить меня одного в город?

– Вы же сами сказали, что доберетесь самостоятельно.

– И вы позволите мне это? Я-то думал, что женщинам нравится прыгать вокруг больных.

Эдит, не веря своим ушам, покачала головой.

– Вы хотите… чтобы я вокруг вас прыгала?

Он отпустил ее руку и пробурчал:

– Если вас это не очень утомит.

Эдит уставилась на него, пытаясь понять, в чем дело.

– Значит, вы хотите, чтобы я вокруг вас суетилась, – заключила она. – И как много… и как долго я должна вокруг вас прыгать?

Это прозвучало нелепо, и Эдит едва не рассмеялась, но подавила смех, поскольку у Хойта был очень серьезный вид.

Постепенно каменное выражение лица смягчилось, и его глаза уже не смотрели так сердито.

– Учитывая вашу холодность и неприступность, многого от вас не дождешься. Я вам скажу, если вы переусердствуете. Бок саднит ужасно. По-моему, вы промыли рану кислотой.

Эдит пропустила мимо ушей саркастическое замечание. Ее взволновало лишь то, что она причинила ему боль, и она инстинктивно дотронулась до его руки.

– Простите. Вы сможете сами дойти до моего автомобиля или вам помочь?

– Я могу идти, – пробормотал он. – Просто подстрахуйте меня.

Искренне сожалея о том, что сделала ему больно и чтобы хоть как-то загладить свою «вину», Эдит помогла ему поднять руку и положить ей на плечи, чтобы он мог при надобности опереться на нее. Поколебавшись, она обняла его за талию и ухватилась за ремень, стараясь не коснуться пораненного бока. Если он вдруг пошатнется, то ему будет за кого ухватиться. Раз такой физически сильный мужчина, как Хойт, пожертвовав мужской гордостью, попросил о помощи, значит, он на самом деле чувствует себя плохо.

– Вы такое хилое создание. Как, черт возьми, вам удается справляться с работой на ранчо?

Эдит бросила на него быстрый взгляд. Он выглядел раздраженным, но было непохоже, что силы его оставили.

– Спасибо за комплимент. Чтобы шевелить мозгами, не нужно быть большой и сильной. Обопритесь на меня. Ваш доктор скоро кончает работу, и нам надо поторопиться. Зачем вам платить за обращение в травмпункт?

Она направила его в сторону двери, и они вышли из спальни.

– Можете ухаживать за мной, а о своих деньгах я позабочусь сам, – сердито ответил он.

– Простите.

– Вы, кажется, считаете, что я не стою лишних денег?

– Для меня деньги – постоянная головная боль, – спокойно сказала она. – Я и забыла, что кое-кому можно об этом не беспокоиться.

– Правильно. Но это же мои деньги. А почему для вас это головная боль? Вы хотите сказать, что я недостаточно вам плачу?

– Мне будет легче вас ублажать, если вы помолчите.

– А вы, оказывается, вредная, Эдит Уэбб. Раньше я этого что-то не замечал.

Она не удержалась от иронической улыбки, поскольку он не видел ее лица.

– Меня это не удивляет.

– Почему же вас это не удивляет?

Да он как ребенок, без конца задающий вопросы! Возможно, болтовней Хойт заглушает боль?

– У вас было много других, более важных дел, чем следить за мной.

– Да ну? – медленно выговорил он. – Может, мне посвятить период выздоровления наблюдению за вами? И что, как вы думаете, я узнаю?

О, господи, о чем это он? А, просто городит всякую околесицу, абсолютно ничего не значащую.

– Если вы уже приступили к своему наблюдению, – сказала она, – то наверняка заметили: я начинаю сомневаться, что вам нужно опираться на меня.

– Вы считаете, что я прикидываюсь больным?

– Да. И лучше бы вам перестать это делать. У меня дома полная раковина посуды и масса других домашних дел, поэтому, если я вам не нужна, я поеду домой.

– А если я заплачу вам сверхурочные?

– За такое я платы не беру.

– Тогда я расплачусь тем, что позже вымою вашу посуду.

Эдит засмеялась.

– А у меня останется хоть что-нибудь не разбитое?

– Я куплю вам новый сервиз. И в придачу посудомоечную машину.

– У меня она есть, но перерасход воды мне ни к чему. Пожалуйста, давайте поскорее поедем в город.

Эдит довела его до входной двери. Там у них вышел небольшой спор о том, ехать ли на ее грузовичке или на его новом большом пикапе. Она быстро сдалась, чтобы не тратить понапрасну время, и помогла ему сесть в пикап. Сама села на место водителя, собираясь включить мотор и кондиционер. Вдруг она вспомнила про врача, которому нужно позвонить, и хотела было вылезти из машины и вернуться в дом, но Хойт ее не пустил.

– Мисс Эд наверняка уже это сделала, а теперь поехали.

Итак, Хойт разыграл комедию! Он предложил ей самой обработать ему рану, в то время как доктору уже позвонили. Эдит захлопнула дверцу, опустила сиденье, чтобы ноги касались педалей, и пристегнула ремень.

– Ноги коротки, – заметил Хойт, и Эдит улыбнулась.

– Спасибо за такое количество замечательных комплиментов, босс. Я вредная, хилая, да к тому же у меня слишком короткие ноги. Да, не забыть бы еще о том, какая я холодная и непреступная. Продолжайте в том же духе, и вы так вскружите мне голову, что я по дороге заведу машину в какую-нибудь канаву.

– Хм. Что-то я не слышу нежности в ваших словах, Эдит Регина Уэбб.

– Мне уже давно не до нежностей, – она бросила на него взгляд. – А вы дали течь, капитан. Прижмите-ка полотенце к боку.

Эдит нажала на акселератор, и они, быстро миновав подъездную аллею, выехали на автостраду. Почувствовав под колесами мостовую, она устроилась поудобнее и с удовольствием повела новый мощный пикап. Они неслись на большой скорости в Коултер-Сити.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Они приехали как раз вовремя – доктор Харрис уже кончал прием последнего больного. Эдит искренне удивилась, когда Хойт спросил, не войдет ли она в кабинет вместе с ним, – ему необходима ее помощь, так как сам он в таком состоянии не сможет запомнить указаний доктора. Все это казалось подозрительным – Хойт выглядел достаточно бодрым. Тем не менее, она вошла в кабинет. С одной стороны, ей было приятно, что она ему нужна, а с другой… Уж не флиртует ли он с ней?

Эдит присела в сторонке на стул. Медсестра записала в карту основные медицинские показатели Хойта и вышла. Присутствие Эдит в кабинете наверняка вызовет у доктора недоумение. Хойт, конечно, известный сердцеед, но Эдит меньше всего похожа на его очередную пассию. Девушка чувствовала себя очень неловко. А что, если доктор подумает, будто она вешается Хойту на шею? Нет, лучше уж навлечь на себя гнев Хойта и оставить его в кабинете одного. Но не успела она встать и направиться к двери, как вошел доктор и с удивлением посмотрел на нее поверх очков.

– Эдит, привет, – произнес доктор Харрис. – Что с вами обоими произошло?

Она покраснела, ее бросило в жар.

– Хойт… Хойт просто попросил меня… зайти, чтобы записать ваши указания, но пока вы его не осмотрите, мне здесь нечего делать.

Доктор взглянул на Хойта.

– Ей остаться или уйти?

– Остаться.

Доктор усмехнулся.

– Пусть остается. Снимайте-ка рубашку – посмотрим, в чем дело. – Бросив взгляд на растерянную Эдит, он добавил: – Вам лучше сесть. Вон там.

Щеки девушки залила новая волна краски, оно отошла, села на стул и уставилась в пол, стараясь не смотреть, как Хойт снимает рубашку. Доктор Харрис наклонил медицинское кресло, в котором сидел Хойт, чтобы тому можно было откинуться на спину. По звуку она догадалась, что доктор отклеил марлевую повязку и бросил в поднос.

– Это всего лишь порез, – насмешливо заметил он. – Я-то думал, что-то серьезное. Эдит, вам надо было дать ему обезболивающее и быстренько заштопать. Или вызвать ветеринара.

Девушка испуганно взглянула на доктора и поняла, что он шутит. Она же видела, что порез был почти в четыре дюйма и снова начал кровоточить. Ясно, такие шутки – обычное дело между мужчинами. Явись Хойт с отрезанной ногой, доктор Харрис сказал бы то же самое. Да и Хойт тоже ухмылялся. Ох уж эти мужчины!

Доктор вышел, оставив дверь открытой. Эдит осталась сидеть, стараясь не пялиться на голую грудь Хойта. Доктор вскоре вернулся вместе с сестрой, которая принесла чистый поднос и забрала тот, в который доктор выбросил повязку.

Отпустив сестру и пожелав ей доброй ночи, остальным доктор занялся сам. Во время всей операции мужчины обсуждали рыночные цены на скот, словно болтали за чашкой кофе. Эдит, все еще крайне сконфуженная, была рада, что они, кажется, забыли о ее присутствии.

Какая же она простофиля, раз допустила, чтобы Хойт поставил ее в такое неловкое положение! Но в то же время, чего уж греха таить, ей хотелось подчиниться ему. Почему-то ему было нужно, чтобы она находилась около него, а какие у него на то причины, неясно. Она вспомнила, как пять лет назад он пришел ей на помощь. Ситуации, правда, совсем разные. И вот теперь ему на помощь пришла она. Эдит подумала о том, что будь она его женой, а не секретаршей, то участвовала бы вместе с ним во множестве разных дел, в том числе и в более радостных, а не таких, как сегодняшнее. Пусть это стыдно, но она готова принять от Хойта любые крохи доброго отношения.

Что касается ущемленной гордости… Все зависит от того, как пойдут дела на ее собственном ранчо в течение следующих нескольких месяцев. Впрочем, гордость ее, скорее всего, больше не будет задета, поскольку ей наверняка придется продать ранчо и переехать в Коултер-Сити. Она должна будет это сделать, если рано или поздно возникнет непредвиденный финансовый кризис.

Доктор махнул ей рукой.

– Вы, кажется, намеревались выслушать мои указания?

Эдит вздрогнула.

– Простите. Я задумалась. Когда последний раз ему делали прививку от столбняка?

Доктор улыбнулся.

– Уместный вопрос. – И подмигнул Хойту: – Она в курсе всех ваших дел?

– Доктор, я плачу ей еженедельно, – весело пояснил Хойт.

– Дату последней прививки я проверю и выпишу рецепт в аптеку на антибиотик и болеутоляющее. – Он через плечо посмотрел на Эдит. – Антибиотик нужно принимать, пока рана не заживет, разумеется. Следите, чтобы он принимал лекарства с едой. При приеме болеутоляющего никакого алкоголя, за рулем не находиться, не работать ни с какими механизмами и не садиться на лошадь. Швы удалим через неделю.

Доктор снял резиновые перчатки и выбросил их, затем вымыл руки и вышел. Хойт осторожно выпрямился и сел. Эдит тут же встала со стула, взяла рубашку и протянула ему.

– Помогите мне одеться, хорошо? – попросил он.

Эдит расправила рукава, чтобы ему было удобнее просунуть руки, не задевая только что зашитую рану.

Господи, как это глупо, но она испытывает неизъяснимое удовольствие, помогая Хойту в таком интимном занятии, как надевание рубашки! От прикосновения к его крепкому мускулистому телу у нее внутри все дрожало.

Хойт сам застегнул рубашку, но заправлять в джинсы не стал.

– Вы отвезете меня в аптеку за лекарствами или вы торопитесь домой?

– У нас есть на это время, – ответила она, забыв, что раньше заявляла о невымытой посуде.

Доктор вернулся со шприцем и пузырьком.

– Эдит была права относительно прививки от столбняка. Будет больнее, чем царапина у вас на боку. – Он бросил на девушку взгляд поверх очков. – Вам, наверное, лучше выйти, пока я сделаю укол, поскольку это в бедро.

Она, кивнув, вышла в приемную – с нее хватит и того, что было. Когда появился Хойт, они вернулись к пикапу. В аптеку он зашел сам и вскоре вышел с белым пакетиком в руке.

На обратной дороге к ранчо Хойт, выглядевший вполне довольным, сказал:

– Большое спасибо за помощь.

Эдит не видела его таким размягченным уже несколько недель. Конечно, ее спокойствие отрезвляюще повлияло на него, но с Хойтом последнее время было настолько тяжело общаться, что она почти разуверилась в своей способности ладить с ним. Сегодня днем он был особенно резок и раздражен. Что же произошло? Неужели на него так подействовала совместная поездка в Коултер-Сити? Да нет, скорее всего, просто у него перегорело чувство злости и раздражения от неудачного романа, и теперь он пребывал в добром расположении духа.

Они уже свернули на аллею, ведущую к ранчо, когда Хойт нарушил благодушное молчание:

– Мисс Эд наверняка уже уехала к себе домой? Не могли бы вы, закончив свои домашние дела, вернуться и помочь мне лечь спать?

Потрясенная Эдит оглянулась на него – он был совершенно серьезен. И еще ей показалось, что он придерживает бок рукой, словно, несмотря на мягкий ход автомобиля, легкая вибрация от гравия на аллее причиняет ему боль.

Эдит слегка сбавила скорость, чтобы Хойта трясло как можно меньше. Наверное, теперь рана болит сильнее – закончилось действие местного обезболивания, да к тому же прибавилась боль от наложенных швов. Эдит снова взглянула на Хойта. Он молча смотрел на нее своими выразительными глазами и ждал ответа.

– Конечно, я смогу, – тихо сказала она, а он кивнул, и в его взгляде, она могла поклясться, не было и намека на розыгрыш.

«Конечно, я смогу». Эдит вдруг поняла: она сделает то, что он хочет и когда он этого захочет. Господи! Она, вероятно, будет говорить «да» Хойту Доновану и «конечно, я смогу» до конца своих дней.

Прежде чем вернуться на ранчо Донована, Эдит успела перекусить, принять душ, вымыть и высушить волосы. Сделав легкий макияж, она надела приличные джинсы и желтую хлопчатобумажную блузку. Для работы она никогда не надевала ни желтой блузки, ни единственной пары модных брюк. Приятно было принарядиться. Она позволяла себе это только по воскресеньям и особым случаям. Конечно, это не очень-то большое разнообразие по сравнению с ее обычными джинсами и рубашками, которые она носила, работая у Хойта, но все же…

Сегодняшний вечер обещал стать непохожим на конец обычного рабочего дня. Эдит чувствовала себя взволнованной – хотя это и глупо! – из-за того, что собирается помочь Хойту. Конечно, у нее нет никакой надежды на его внимание, но по крайней мере она оделась понаряднее, а от этого и настроение улучшится. И все же она дурочка!

Хотя Эдит и не была красавицей, но и страшилой ее не назовешь. Голубые глаза притягивают к себе, выделяясь на слегка загорелом лице, обрамленном длинными, до плеч, темными волосами; приятная улыбка. В общем, она всегда была довольна своей внешностью. Но все это до того, как Эдит влюбилась в Хойта. Зная его пристрастие к красоткам, девушка стала сравнивать себя с самыми эффектными женщинами в Техасе и, конечно, пришла к выводу, что она – урод и что Хойт никогда на нее не взглянет. Оставалось только утешать себя тем, что человеческие качества у нее намного лучше, чем у дам Хойта. Ей казалось, что он всегда хорошо к ней относился. Но ведь он хорошо относился и к своей экономке мисс Эд, так что его расположению нельзя было придавать особого значения. Хойт нанял мисс Эд не за красоту, а потому, что та вела хозяйство так, как его устраивало, к тому же она бесподобно готовила и прекрасно с ним уживалась.

Эдит тоже прекрасно ладила с Хойтом, невзирая на его порой невыносимый характер. Когда он пребывал в хорошем настроении, ему даже нравилось беседовать с ней, рассказывать о своих проблемах, спрашивать ее мнение. Он ценил то, как она справлялась со своей работой. Красота и искрящееся остроумие тут были не нужны, но иногда Эдит казалось, что она немножко нравится Хойту. И сегодня ей тоже показалось, что их «перебранка» пришлась ему по душе. Именно Эдит он призвал на помощь, и это ей польстило. Девушка решительно отбросила мысль о том, что все объясняется просто: в данный момент у Хойта не было обожающей его красавицы, которая утешила бы его.

А теперь Хойт позвал ее прийти к нему вечером, и естественно, что она так разволновалась. А ведь это опасно: в какой-то момент она может не совладать со своими чувствами и потерять голову. Ведь Эдит, как она сама себе признавалась, безнадежно надеющаяся дурочка. Впрочем, от Хойта вполне можно ожидать чего угодно. Возможно, вечером он будет раздражителен, и тогда она испытает полное разочарование.

Но пока что Эдит была счастлива. Она уже не один раз посмотрела на часы и наконец решила, что пора. Эдит выехала в своем зеленом пикапчике на автостраду, с трудом удерживаясь, чтобы не превысить скорость.

Подъехав к массивному одноэтажному дому Донована, построенному в так называемом «глинобитном стиле», она не увидела допотопной машины мисс Эд – значит, экономка действительно уехала. Солнце только что зашло, но в доме горел свет. Эдит подошла к парадному входу и позвонила. Дверь не открыли, и она снова нажала на кнопку. Тот же результат. Наверное, Хойт принял болеутоляющую таблетку и задремал где-нибудь на диване. Он не мог лечь спать, оставив непогашенным свет в доме. Войти или не входить? Хотя Эдит проработала у Хойта не один год, она не могла вот так запросто войти в дом, несмотря на то что ей это было разрешено. Регулярно появляясь во второй половине дня, она огибала дом и стучала в большие стеклянные двери, ведущие из внутреннего дворика на кухню, чтобы привлечь внимание мисс Эд.

А вдруг Хойту плохо? Эдит осторожно повернула ручку, и дверь легко отворилась. Она вошла и крикнула: «Привет». Не получив ответа, девушка закрыла дверь, пересекла по каменному плиточному полу вестибюль и направилась по устланному ковром коридору в глубь дома.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю