Текст книги "Бэби, я твой"
Автор книги: Сьюзен Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 2
– Ну и работенка! – Сэм Мак-Кэйд думал, что этот проклятый день никогда не кончится. Похоже, женщина пробила ему ногу до кости.
Сэм перегнулся через рыжую голову, которую держал обеими руками, и просунул свою в окно, из которого только что вынул беглянку. Сощурившись против солнца, он увидел чемодан и сумочку, валявшиеся на камнях внутреннего дворика: вот безусловное доказательство попытки к бегству. Он отодвинулся от окна, с грохотом закрыл его и запер.
– Я должен сказать, леди, вы, конечно, та еще штучка.
Он подтолкнул ее вперед на один шаг, припер к стене, потом заставил раздвинуть ноги пошире, несильно пнув каждую ногу, требуя подчиниться.
Кэтрин ахнула, когда его руки прошлись от плеч к бокам, когда его пальцы коснулись грудей, пробегая вниз.
Она молча стояла, не дыша, словно надеясь, что если тихо стоять, то он перестанет ее ощупывать.
Сэм никаких особенных чувств не испытывал. Из-за этой девицы у него сегодня выдался очень трудный и слишком дорогой день. Ему не по карману спускать на ветер столько баксов, гоняясь за ней по стране. Он повернул ее спиной к себе, провел руками между грудью и ключицей, совершенно равнодушно пройдясь по полным торчащим холмикам, а после засунул пальцы за прорезиненный пояс велосипедок.
– О, не надо, – простонала Кэтрин, почувствовав его руку на коже своего бедра. – Пожалуйста.
– Расслабься, Рыжая. Меня интересует только одно: нет ли тут оружия?
Он присел на корточки, провел руками по бедрам до границы ткани и тела, потом его пальцы прошлись по ногам, длинным и крепким, сверху вниз и снизу вверх. Надо заметить, что этот процесс вызвал у него точно такое же ощущение, как глоток хорошего виски. Но образное сравнение пришло уже после того, как руки оставили в покое ее тело, а сам он поднялся на ноги.
– О’кей, все в порядке. Вольно, – скомандовал он. Девушка медленно повернулась к нему лицом. Ах как трогательно-невинно ухватилась она за петельку на блузке, будто до смерти напуганная девственница. «Ox, ox, какие мы целомудренные», – цинично подумал Сэм. Но поймал себя на том, что мог бы поверить, будто она понятия не имеет, с какой стати он сюда явился.
– Послушайте, – начала Кэтрин, задыхаясь и глядя на него огромными зелеными глазами, – вы совершаете ужасную ошибку.
Сэм невесело рассмеялся:
– Да я сто раз это слышал! Ну ладно, подруга, давай-ка собирай вещички, а красноречие припаси для судьи в Майами.
Судья? Кэтрин прерывисто задышала, испытав громадное облегчение. О, слава тебе Господи. Если он собирается отвести ее в суд во Флориде, значит, он полицейский, а не какой-нибудь Лабон.
Кейли описывала своего любовника именно таким: высоким, широкоплечим, с темными как ночь волосами, и Кэтрин решила, что это он.
Мужчина поволок ее через коридор в прихожую, закрыл на замок переднюю дверь, а потом по тому же коридору вернулся через кухню обратно к задней двери. Кэтрин не упиралась, а покорно топала за ним, радуясь, что все не так плохо, как она решила с перепугу. Конечно, ситуация далека от идеальной. Вот если бы сестра, которая сейчас прячется где-то поблизости, сама обо всем рассказала… Но Кэтрин по крайней мере будет иметь дело с представителем закона.
– Слушайте, вы все же совершаете ошибку, – повторила она, когда Сэм остановился во внутреннем дворике. Продолжая держать ее за руку, крепко обхватив тонкое запястье длинными сильными пальцами, он опустился на корточки и принялся собирать рассыпавшееся содержимое сумочки Кейли. – Я не та женщина. Меня зовут Кэтрин Макферсон. Я сестра Кейли. Мы близнецы.
На миг он застыл. Потом медленно поднялся и снова навис над ней, словно башня. За это время Кэтрин успела заметить, что глаза у него золотисто-карие и очень проницательные. Затем он протянул свободную руку, покровительственно потрепал девушку по щеке шершавой ладонью и насмешливо согласился:
– Ну конечно, мисс, конечно.
– Послушайте! Я очень хочу вам помочь, но меня на самом деле зовут Кэтрин Макферсон. Я учительница Брайервудской школы для глухих. А это, – она указала на залитый солнцем утренний дворик и выходившую сюда заднюю часть дома, – мой дом.
– Да я что, по-твоему, вчера родился? – раздраженно перебил ее Сэм. – Первым делом я побывал в школе для глухих. И знаешь что, Рыжая? Твоя сестра вчера укатила путешествовать по Европе, она туда собиралась несколько лет подряд.
– Да меня ограбили еще до начала путешествия, – с горечью проговорила Кэтрин. – И меня зовут не Рыжая. Я Кэтрин Макферсон, а для вас мисс Макферсон.
Сэм с шумом открыл бумажник и сунул ей прямо под нос секцию с фотографией.
– Здесь написано, что тебя зовут Кейли Макферсон. – Он захлопнул бумажник с громким шлепком и помахал им у Кэтрин перед носом. – Кейли Макферсон, стриптизерша из «Тропиканы» в Майами.
Кэтрин оттолкнула бумажник.
– Танцовщица, – механически поправила она и готова была откусить себе язык. Мать до последнего дня своей жизни отрицала очевидное, и ее назойливое, упрямое утверждение, что Кейли танцовщица, засело в голове Кэтрин, кажется, навсегда. И конечно, этот тип решит, что она защищает себя. – Во всяком случае, это не указано на ее водительской лицензии, – добавила она и поморщилась. Слабовато, Кэтрин, очень слабо. Ты сама все портишь.
Она попробовала выдернуть руку, но Сэм не отпускал. Вместо этого шагнул к ней еще ближе, и Кэтрин сильно занервничала.
– Слушайте, – сказала она в отчаянии, – пойдемте в дом, я покажу свои водительские права. Я покажу много всего, что… Что ты себе позволяешь?
Между тем мужчина уселся на мощенный камнем дворик, скрестив ноги. Он не спеша уложил девушку лицом вниз к себе на колени, крепко придавил растопыренной пятерней, а другой рукой подцепил пояс велосипедок и быстро сдернул их.
– Насколько я знаю, мисс Макферсон, у вас тут небольшая татуировочка – красные губки, изображающие поцелуй, не правда ли? – Его палец скользнул под кружева трусиков. – Где-то здесь. – Он отодвинул тонкую ткань и обнажил круглую ягодицу. – А, ну вот же. – Сэм потер изображение мозолистым пальцем.
Кэтрин застыла. Он сумасшедший. Взбешенная, она потянулась и ногтями впилась ему в руку. Потом, оттолкнувшись от него, с трудом поднялась на ноги, неуклюже поправляя трусики и велосипедки. Все четыре «щеки» были одного цвета. Девушка повернулась лицом к мужчине.
– Боже мой, – задыхаясь проговорила она, – да кто вы такой? Подумать только, я целый учебный курс внушала детям: полицейские – наши друзья! Не могу поверить… Как можно так со мной поступать… Настолько подло, низко…
– Заткнись, Рыжая. Ты отлично знаешь, кто я, и я знаю, кто ты. Давай не будем превращать все в мыльную оперу. Ладно? Вот, бери свои вещи, мы и так потеряли много времени. – Он всучил ей сумку и наклонился за чемоданом. Потом схватил девушку за руку и поволок за угол дома. – У меня расписание, черт побери, мне надо его придерживаться.
* * *
Отшвырнув вьющуюся виноградную лозу, преградившую путь, Сэм устремился к парадному входу в дом. Он тащил свою пленницу, которая старалась держаться от него подальше, хотя бы на расстоянии вытянутой руки. Черт побери, да за кого она его принимает, угрюмо думал он. За слабоумного идиота? Поменьше бы смотрела мыльных опер.
Вот уж кто любил эту туфту, так это его мать. Она могла часами сидеть у телевизора с маленьким экраном, в грязной запущенной квартире на четвертом этаже в доме без лифта. Понятное дело, матушка предпочитала неуемные фантазии реальной жизни, той жизни, с которой Сэм оказался знаком гораздо ближе, чем ему хотелось. Все эти схватки добра и зла, где добро непременно побеждает, не для него. Как и слюни про ангелов-близнецов – черного и белого. На это он не купился бы даже в детстве, а уж теперь тем более его не надуть.
Неужели эта Макферсон считает его идиотом, только что вывалившимся из тележки с ревенем? Черт побери, не настолько же он глуп, чтобы девица рассчитывала его провести, смыв косметику и разворошив огненную копну на голове? Конечно, он оценил ее усилия и понял желание слегка приглушить свою внешность, слишком уж бьющую в глаза. Это попытка самосохранения. Девушку можно понять, она хочет раствориться среди соседей сестры. Но надо же реально смотреть на вещи. Конечно, старомодная блузка неописуемого фасона, которую она на себя напялила, делала что могла, но шикарных танцующих бедер отнюдь не скрывала.
– Вы должны выслушать меня, – взмолилась Кэтрин, дергая руку, которую Сэм крепко сжимал. – Кейли попала в серьезный переплет. Она подслушала разговор о контракте на убийство одной женщины. С тех пор эта женщина пропала. И если ее тело обнаружится в том месте, о котором шла речь, то можно выйти на обоих – на заказчика и на исполнителя. А это означает, что моя сестра в серьезной опасности.
О, ради Бога. Сэм подтащил девушку к машине, припаркованной у бордюра, и рывком открыл дверь со стороны пассажира.
– Осторожнее голову, – посоветовал он, положив ей на темя руку, защищая от удара и подталкивая в салон.
Волосы Кэтрин взмокли и стали липкими под пальцами Сэма, а он продолжал давить, желая затолкнуть ее в машину и наконец освободить себе руки. Ему не нравились чувства, тревожившие его при каждом прикосновении к ней.
Но Кэтрин даже не шелохнулась, отказываясь помогать ему, вместо этого она продолжала сверлить его взглядом.
– Черт побери, мистер! Вы слушаете меня или нет?
– Да я уже наслушался. Рыжая, в суде доскажешь.
– Я хочу немедленно увидеть ваше удостоверение личности, – потребовала Кэтрин. – Немедленно. – Она слегка испугалась, взглянув на мрачный рисунок полных губ Мак-Кэйда и на то, как сошлись черные брови над прищуренными цвета темного янтаря глазами. Он смотрел на нее так сердито, как если бы одним взглядом хотел распилить надвое. Кэтрин проглотила слюну. – Я хочу видеть ваше удостоверение, – повторила она решительно, пытаясь не обращать внимания на жаркую волну, исходившую от его мощного тела.
Он тихо выругался, но его рука соскользнула с головы Кэтрин и легла на крышу машины. Девушка оказалась достаточно надежно зажата между ним и открытой дверцей автомобиля. Другой рукой Сэм полез в карман брюк. Он ни на шаг не отступил назад, и Кэтрин уставилась на его адамово яблоко. Неужели необходимо стоять так близко? Она чувствовала аромат мыла и слабый запах мужского пота.
– Вот, – прорычал он, тыча ей в лицо раскрытый бумажник.
Кэтрин прочитала, заморгала, потом пробежала по строчкам еще раз с нарастающим изумлением.
– Так ты даже не полицейский? – произнесла она пренебрежительным тоном. Она глубоко вдохнула, потом выдохнула, запрокинула голову, чтобы заглянуть в злющие глаза Мак-Кэйда. – Что? Ты даже не полицейский? – В ее голосе звучало неприкрытое обвинение. С каждым словом Кэтрин говорила все громче. – Ты ничто, ты всего лишь вшивый охотник за процентами!
Сэм тихо выругался, а потом пробормотал:
– Все, леди, наше время вышло.
Он мгновенно оттащил ее от открытой дверцы машины, подхватил под мышки, захлопнул пассажирскую дверь, обошел вокруг и, на секунду задержавшись возле двери водителя, запихал девушку внутрь. Потом забрался следом за ней, закрыл свою дверь и защелкнул все остальные.
– Пристегни ремень, – велел он и вставил ключ в замок зажигания.
Кэтрин охватила паника, когда она услышала гул мотора.
– Выпусти меня отсюда, Мак-Кэйд!
Взгляд, которым он одарил ее, заставил Кэтрин сжаться и забиться в угол.
– Я сказал: пристегнись, Рыжая, или хочешь, чтобы я за тебя это сделал?
Она не хотела давать ему повод снова прикоснуться к ней руками с широкими ладонями и длинными пальцами. Поэтому Кэтрин пристегнула ремень и с угрозой в голосе проговорила:
– Тебе это так не пройдет, слышишь?
Мак-Кэйд хмыкнул. Отъехав от бордюра, он полез в карман рубашки, вынул оттуда сложенный лист бумаги, встряхнул и дал прочитать Кэтрин. Это было не что иное, как заверенная копия обязательств, данных Кейли.
– Закон гласит – этого вполне достаточно для ареста, – парировал он выпад Кэтрин.
– Да, будь я Кейли Макферсон, – процедила сквозь зубы Кэтрин, когда машина отъезжала от дома. – Но меня зовут Кэтрин.
– Черт побери, Рыжая, это я уже слышал. Так что умолкни по-хорошему, не то мне придется заткнуть тебе рот кляпом.
Конечно, ничего подобного он делать не собирался. Но если бы он лучше знал женщин, то догадался бы, что угрозы вполне достаточно. Самое страшное для женщины – это лишиться дара речи.
Кэтрин умолкла. Всю жизнь она играла по правилам. И вот награда: какой-то кретин хватает ее, пользуясь превосходством в силе, угрожает, и, что еще хуже, он, как и ее отец, похож на… самца, который именно с этой точки зрения смотрит на любого, кто попадается ему на пути. Она больше не станет убеждать какого-то Мак-Кэйда в том, что она не та женщина, за которой он гонится. И отныне Кэтрин будет пользоваться любой возможностью, чтобы отравить ему путь до Флориды, затянуть его. Правда, как это сделать, она в данный момент смутно представляла, но готова была пройти через огонь, воду и медные трубы. Она найдет способ.
Кэтрин повернулась и уставилась прямо в лицо Сэму.
– Ты свинья, – очень четко и ясно заявила она. На мгновение он оторвался от дороги и хмуро посмотрел на нее, словно проткнул взглядом. Мускулы на шее и плечах вздулись и затвердели, он показался Кэтрин еще мощнее, чем прежде, но это ее не испугало. Она старалась уколоть его презрением. – Ты совершил огромную, колоссальную ошибку, Мак-Кэйд, и ты должен знать: я заставлю тебя пожалеть об этом.
Сэм грубо выругался про себя.
– Ну да, конечно, теперь я перестану спать от беспокойства, что поймал не ту женщину. – Он перестроился в другой ряд и снова повернулся к ней. – А что до расплаты. Рыжая, ты еще сумеешь меня оценить как следует. В тот день, когда я ошибусь насчет кого-то вроде тебя…
Кэтрин ощетинилась:
– Извини-ка, в каком смысле – вроде меня?
– Ну такой дамочки, которая, гарцуя в большой шляпе и в платье с блестками, зарабатывает себе на жизнь.
– Ах, в отличие от кристально честного гражданина вроде тебя? Ну что ж, дорогой мой, не хочется тебя огорчать, но признаюсь: такие, как ты, сливки не из моей бутылки молока. Ты же низкопробный охотник за процентами, сколько бы ни пыжился.
Это утверждение здорово задело Сэма за живое.
– По крайней мере я хотя бы шапочно знаком с таким понятием, как правда, – проговорил он напряженным, чуть хрипловатым голосом.
– О, как здорово, но ты никогда не узнаешь, что такое настоящая правда, пока она не укусит тебя за задницу.
Сэм почувствовал, как напряглась его челюсть.
– Я уже говорил тебе. Рыжая, в тот день, когда я узнаю о своей ошибке насчет кого-то вроде тебя, это будет тот самый день, когда я съем свои шорты.
– Ну ладно, готовься прожевать как следует, парень, – резко бросила Кэтрин. – И запомни, очень скоро я сама преподнесу их тебе на большом серебряном блюде.
Глава 3
Прошло несколько часов с тех пор, как они пустились в дорогу. «Мама, как жаль, что тебя больше нет с нами, – печально думал Сэм, стараясь не обращать внимания на свою хмурую пассажирку, сосредоточенно следя за интенсивным движением в этой части города. – Тебе бы очень все это понравилось».
Не только потому, что ситуация, казалось, сошла с экрана телевизора, столь любимого Ленор Мак-Кэйд, но и потому, что прекрасно подтверждала пораженческую теорию матери, смысл которой заключался в следующем: «никто-не-выпрыгнет-из-ямы-в-которой-родился».
Дело не в том, что мать желала чего-то плохого ему или кому-то другому. Она просто никогда не верила, что человек способен изменить свою жизнь к лучшему. Она много работала, ей мало платили, и в конце концов мать получила узкую розовую полоску, уведомляющую о пенсии. Мизерной пенсии. Другими словами, мать вернулась к тому, с чего начала. Поэтому она стала брать вещи в глажку, смотреть телевизор и постоянно твердить Сэму: надо смириться с тем, что и он вернется к тому, с чего начал. Если верить матери, в детстве можно строить разные планы, но рано или поздно жизнь все равно стукнет тебя по голове, и ты снова уйдешь на дно.
Сэм не собирался соглашаться с матерью. Он пошел в армию, стал военным полицейским и больше двенадцати лет успешно доказывал ошибочность материнских воззрений. Оказавшись в царстве порядка, он преуспевал. Но нелепый случай застопорил восхождение Сэма Мак-Кэйда по лестнице жизни. Его напарник Гарри Просцелли принял пулю, предназначавшуюся Сэму, и его парализовало. Ноги навсегда отказались ему служить.
Охваченный печалью, с тяжелым сердцем, Сэм склонен был согласиться: мать не так уж не права. Иначе чем объяснить происшедшее с ним?
Но черт побери, не мог же он все бросить и бежать, поджав хвост. Сэм ушел со службы, узнав о планах начальства перевести его на военную базу в Окленде. Интересно, как они себе представляли жизнь несчастного Гарри, намереваясь отправить его, Сэма Мак-Кэйда, на другой конец континента? Началась бумажная волокита, которую пришлось выдержать, чтобы освободиться от армии, потом пришлось оформить кучу бумаг для получения Гарри инвалидного пособия. Кроме денег на жизнь, Гарри нужен был человек, который помог бы ему вписаться в новый образ жизни.
Боже, какую чудовищную вину он испытывал, глядя, Как Гарри борется за возвращение к жизни! Вина буквально сжирала Сэма. Он понимал: его обязанность – помочь другу.
Сэм нашел для них с Гарри маленькую квартирку на первом этаже в Майами. Вникая в новую обстановку и особенности новой жизни, Сэм думал, как бы им реализовать свою давнюю мечту.
А она заключалась в следующем: отслужив двадцать пять лет, уволиться и купить рыбацкий домик. Честно говоря, эта мечта порой казалась невыполнимой, нереальной – так, пустые грезы. Но когда в Гарри попала шальная пуля и его разбил паралич, исполнение мечты превратилось в необходимость, поэтому Сэму пришлось срочно искать способ быстро заработать деньги.
У Мак-Кэйда не было возможности учиться в старших классах школы. Еще меньше шансов было на учебу в колледже. О преступном пути не могло быть и речи. Усердный труд на ниве соблюдения закона не позволял заработать достаточно денег, если он надеялся реализовать поставленную цель в ближайшие сто лет. Вообще-то Сэму нравилось работать полицейским, именно военным полицейским. Но сейчас речь шла не о нем и не о его желаниях. Надо было найти дело, на котором можно хорошо заработать и обеспечить будущее Гарри. Охота за премиальными – именно то, что надо. Не важно, что у Сэма не было ни малейшего желания гоняться за беглецами и что он люто ненавидел эту работу. И ненавидел тем сильнее, чем больше ею занимался.
Он смертельно устал от повседневного общения с сомнительными слоями общества Майами. Но через полтора года Сэм Мак-Кэйд приблизился к заветной цели. Несколько недель назад рыбацкую хижину, о которой они с Гарри так давно мечтали, выставили на продажу. Она находилась в Северной Каролине, в местечке, которое они давно облюбовали для отдыха и где провели не один летний сезон. На их взгляд, земной рай располагался именно там. И подумать только: именно здесь они увидели табличку «Продается».
Сэм собирался купить этот домик. Но цена оказалась не по зубам – гораздо выше той, на какую он рассчитывал. Утешением и надеждой на успех было лишь время: тридцать дней, в течение которых ему надо раздобыть недостающие деньги. Прежде чем хижину купит другой человек.
Он бросил взгляд на свою пленницу, мрачно смотревшую в боковое окно на проезжавшие мимо машины. По крайней мере с этой не так трудно справиться, большинство беглецов доставляли ему гораздо больше неприятностей. Честно говоря, его удивил чрезмерно высокий залог за нее. Конечно, девице не повезло, она предстанет перед судьей как представительница не слишком уважаемой профессии. Впрочем, это не его проблемы. Для него же чем выше залог, тем лучше, поскольку его доля за доставку составляет десять процентов.
Его главная задача – вернуть эту Рыжую в Майами без волокиты, не совершая больше никаких ошибок вроде тех, что он допустил утром. Сэм потянулся за картой города, по которому они ехали, и встряхнул ее.
Кэтрин слышала его ворчание, замечала взгляды, искоса брошенные на нее. Они подъехали к перекрестку, на светофоре зажегся красный свет, он, кажется, горел минуты две, позволяя Сэму углубиться в карту, пристроенную на кронштейне между их сиденьями. Иногда с его губ срывались тихие ругательства. Она поймала себя на том, что рассматривает его ручищу, которой он расправлял карту с паутиной городских улиц. Пальцы Сэма были длинные и крепкие, и Кэтрин поспешила перевести взгляд за окно, заметив красные вздувшиеся полоски от ее ногтей. Боже, она никогда не думала, что настанет день, когда испытает радость от нанесенных кому-то ран.
Улицы, по которым они ехали, казались глубокими темными колодцами из-за плотно стоящих по обеим сторонам высоких зданий. Кэтрин впервые обратила внимание на происходящее за окном и с тревогой заметила, что они все еще крутятся в центре Сиэтла.
Но почему? Аэропорт Си Тэк был в десяти милях от города, к югу.
Проехав еще несколько кварталов, Сэм удовлетворенно хмыкнул и повернул на стоянку арендных машин. Через несколько секунд он припарковался, вытащил из салона Кэтрин, достал багаж Кейли и собственную спортивную сумку. Пока он обговаривал со служащими малюсенького агентства все детали возвращения взятой напрокат машины, Кэтрин осторожно попыталась высвободиться из его цепких пальцев, но Сэм немедленно прекратил разговор и обратил на нее проницательный взгляд золотисто-коричневых глаз, потом повел плечом так, чтобы загородить ее от служащего.
– У нас с тобой есть выбор, – тихо сказал он ей. – Мы можем уладить все по-хорошему, а можем пойти по другому пути: я немедленно надеваю на тебя наручники и тащу за собой на глазах у всех, можешь орать сколько хочешь. Откровенно говоря, мне плевать, как тебе это понравится, выбор за тобой, дорогуша.
Рука Кэтрин обмякла в его руке. Закипая, девушка послушно прошла за Сэмом, когда он переступил порог агентства и направился вдоль улицы пешком. Заметив, что он припадает на левую ногу, Кэтрин поздравила себя – по крайней мере работа с ней не покажется Мак-Кэйду прогулкой в парке. Но конечно, ударив по голени и поцарапав ему руку, она не слишком облегчила свое положение. Он тащит ее… А куда он ее тащит, между прочим?
Пройдя еще один квартал, они остановились перед домом, облицованным рыжевато-коричневым камнем, на углу Восьмой улицы и улицы Стюарт. Когда Сэм открыл дверь, чтобы войти, Кэтрин остановилась как вкопанная, уставившись на голубую надпись над головой.
– «Грэйхаунд»? – удивленно спросила она. – Мы что, едем до Майами на автобусе?
К удивлению Кэтрин, стыдливый румянец вспыхнул на шее Сэма и пополз выше, сперва по крепкой челюсти, потом по гладким щекам. Он сердито посмотрел в сторону, куда-то поверх ее уха, отказываясь взглянуть ей в глаза. Он испытывал явную неловкость, и, кажется, от этого Кэтрин почувствовала себя немного лучше. Она изогнула бровь в насмешливом изумлении.
– В чем дело, Мак-Кэйд? Неужели тебе, такому важному сотруднику, ничего не перепадает на дорожные расходы?
Еще крепче стиснув запястье Кэтрин, Сэм пробормотал:
– Очень остроумно, Рыжая. – А потом рывком подтянул ее к стойке, где продавали билеты. Через пятнадцать минут он засунул купленные билеты в нагрудный карман белой рубашки и повел ее к рядам пластиковых стульев, крепко-накрепко прикрепленных к полу. Сэм бросил багаж. – Разгружайся.
– О Боже, как можно отказаться от столь изящно высказанного предложения? – Кэтрин выбрала самый чистый стул и села.
Он подвинул ногой чемодан к ней, а сам плюхнулся рядом. Подавшись вперед, Сэм уперся локтями в широко расставленные колени, рубашка на широких плечах натянулась, а большие кисти рук безвольно повисли между ними. Он уставился на керамические грязновато-красные плитки пола. Его левое бедро плотно прижималось к бедру Кэтрин.
Она сидела очень прямо, стиснув колени. Кэтрин понимала, что, возможно, выглядит слишком надменной, но ей было все равно. Ничего другого она сейчас не могла сделать, чтобы как-то сдерживать мятущиеся чувства. Прислушиваясь к электронным трелям и гудкам, доносившимся из зала игровых автоматов, Кэтрин вперилась в пространство. Сэм наблюдал за ней краешком глаза и хмурился. Всем своим видом девица заставляла его чувствовать себя быком, начисто лишенным манер. Ее королевская осанка на фоне безвольных поз простонародья не позволяла заподозрить, что она зарабатывает себе на жизнь тем, что выставляет напоказ собственное тело. Ну и актриса! Сэму хотелось теснее прижаться к ней левым бедром и посмотреть на ее реакцию.
Но, похоже, это не слишком хорошая мысль. Черт побери! Что же в ней заставляет его забывать о своих обязанностях профессионала?
Сэм наклонился, потряс спортивную сумку, поднял и положил ее себе на колени. Открыв молнию, он принялся вынимать содержимое, словно проверяя, что лежит внутри. Его настроение слегка поднялось. Все в общем-то не так плохо, как он опасался.
– Что это ты делаешь?
Сэм поднял голову и увидел, что девушка внимательно наблюдает за ним. Она уставилась на кучу джинсов, маек и нижнего белья у него на коленях, поверх которой лежал бритвенный прибор.
– Проверяю, что у меня тут.
– Зачем? Разве не жена собирала тебя в дорогу?
Сэм грустно усмехнулся:
– Леди, неужели я похож на продукт супружеского счастья?
Большие зеленые глаза Рыжей выдержали его взгляд.
– Я не думаю, что ты на самом деле хочешь знать, на кого похож, Мак-Кэйд. Но мне казалось, даже у тебя хватит ума запомнить, что ты сам покидал в свою дорожную сумку.
Почему-то ее желание оскорбить его заставило Сэма улыбнуться. Надо отдать должное, она не робкого десятка.
– Эта сумка лежала в багажнике не помню сколько времени, – ответил он. Она всегда была наготове у Сэма, на случай, если придется срочно ехать. – Я оставил машину на стоянке на ночь и перед утренним вылетом прихватил эту сумку. Удачно получилось, иначе мне пришлось бы покупать новые тряпки, и недешево, когда ты пустилась от меня наутек в Эм-Ай-Эй.
– Эм-Ай-Эй?
– Ну конечно. Будто ты не понимаешь. О’кей, поиграем в твою игру, я наберусь терпения.
– Майами Интернэшнл Эйрпорт, откуда мы оба приехали сегодня утром. – Черт побери, слишком уж много для хорошего настроения. Еще не хватает напомнить, как дорого она ему обошлась – билеты на самолет и теперь на автобус.
Маленький взъерошенный мальчишка забрался на стул с другой стороны от Кэтрин.
– Привет, – сказал он и, уцепившись за спинку пластикового сиденья пухлой ручонкой, наклонился к ней, а виноградный сок, который он держал в руке, плескался прямо через край стакана.
– Томми! Оставь даму в покое. – Усталая блондинка в поношенном наряде, явно купленном на распродаже, села рядом с Сэмом.
К его удивлению, Кэтрин улыбнулась обоим – и матери, и ребенку.
– Все нормально, – заверила она женщину, а потом поглядела на мальчика и ласково добавила:
– Привет, Томми.
– Знаешь что? – спросил малыш. – На следующей неделе мне будет четыре года. – Он улыбнулся и залопотал дальше:
– Мы с мамой пойдем в парк. – Он, сделал широкий жест рукой, в которой держал сок. – Мы собираемся пожить у моей бабушки. А ты? Ты куда едешь? – Виноградный сок выплеснулся из чашки и, описав дугу, опустился на блузку Кэтрин, ее голые колени и пол. Вскрикнув, она вскочила на ноги, пытаясь отодрать прилипшую к груди ткань.
– О, Томми! Посмотри, что ты наделал! – закричала мать. – Извините, мисс, мне так жаль. – Она вскочила, пытаясь оттереть заляпанную блузку Кэтрин бумажной салфеткой. Почувствовав настроение матери, мальчик сперва захныкал, а потом заревел в полный голос.
– Все нормально, правда. Это старая блузка. – Кэтрин взяла у женщины мокрую салфетку и попробовала стереть сок хотя бы с ног.
Сэм удивился ее сдержанности. Он встал.
– Пошли, – скомандовал он и подхватил ее вещи. – Приведешь себя в порядок в туалете.
Оставив женщину, бормочущую извинения, и рыдающего парнишку, Сэм взял Кэтрин за локоть и проводил ее к женскому туалету. Он открыл дверь, заглянул внутрь, желая узнать, нет ли там другого выхода, через который она могла бы удрать. Какая-то женщина сушила руки и, увидев его, зло выругалась, но Сэм не обратил на нее внимания. Он подал Кэтрин чемодан.
– Иди и приведи себя в порядок.
Водой из-под крана и бумажными полотенцами девушка стерла липкие следы виноградного сока. Потом сняла блузку и, внимательно осмотрев, поняла: ее уже не спасти, теперь ей место только в мусорном баке. Опустившись на корточки, Кэтрин рывком открыла чемодан Кейли и сразу же захлопнула крышку.
Для женщины, которая всю сознательную жизнь старательно скрывала слишком пышные формы, в чемодане не было ни одной подходящей вещи. Она вынула один топ, другой, но каждый казался откровеннее предыдущего. Наконец Кэтрин остановилась на крошечной зеленой маечке, но, увидев свое отражение в зеркале, принялась бессознательно дергать ее вниз, желая дотянуть хотя бы до пояса велосипедок. О Боже, если бы грудь была хоть чуточку меньше! Кэтрин еще раз перетряхнула содержимое чемодана – все напрасно. Неужели у Кейли нет ни одной вещи, которая бы не блестела, не сверкала и была нормального размера? Чтобы не обтягивала, словно вторая кожа?
В дверь туалета громко постучали. Кэтрин вздрогнула.
– Открывай, Рыжая! – потребовал Мак-Кэйд. – Ты и так там слишком засиделась!
Кэтрин подскочила к двери и рывком открыла.
– Вон отсюда! Я тебе не дрессированный пудель! Выйду, когда закончу!
Глаза Сэма превратились в щелочки, а горящий взгляд нацелился, словно ракета, на ее груди. Потом он осмотрел Кэтрин с ног до головы, и она увидела, как адамово яблоко поползло по сильному стволу шеи.
– Гм, да… ну конечно, ладно, – смущенно согласился он. Темные брови сомкнулись над его крепким длинным носом. Кажется, он пришел в себя. – У тебя две минуты, Макферсон.
Она со стуком захлопнула дверь.
– «Делай то, Рыжая, делай это», – с горечью в голосе передразнила она Сэма. Да откуда он свалился на ее голову, этот охотник за процентами, почему он против ее воли тащит неизвестно куда да еще приказывает, что делать? Она утрамбовала вещи в чемодане Кейли, поднялась на ноги и огляделась.
О чем это она думает? Чего ради беспокоиться, подходит ли ей по размеру одежда сестры? У нее всего минута, чтобы найти выход и избавиться от Сэма Мак-Кэйда. Да черт побери! Кэтрин готова была стукнуть себя по лбу. Здесь должно быть окно!
Она огляделась. Нет тут никакого окна. Ладно, тогда надо поискать другой вариант. Губная помада! Она напишет на зеркале «SOS», может, кто-нибудь прочитает и позвонит в ФБР или сделает еще что-нибудь.
