Текст книги "Былые дни детей и псов"
Автор книги: Сюэдун Чжан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
6
Оказавшись на улице, Танк обрел долгожданную свободу и теперь, довольный, то и дело встряхивался всем телом и легкой рысцой продвигался вперед. Всю дорогу он тащил за собой Се Яцзюнь. Иногда на короткое время останавливался и настороженно замирал у обочины, высоко задрав голову и навострив уши. В одном из соседних дворов беззаботно тявкнула собака, из-за чего ночная мгла вмиг сделалась какой-то широкой и глубокой, загадочной и чуждой. Как и все собаки, Танк включился в перелай: «Гав-гав… Гав-гав…» – с чувством пролаял он, словно поддерживая разговор.
Только сейчас Се Яцзюнь почувствовала, насколько пугающе безлюдным было это место. Редкие смутные огоньки в окнах домов скорее напоминали отдаленный отсвет блуждающих фосфорических огней, а чуть дальше царила беспросветная тьма, черная до предела, словно на самом краю мира. И только небо над головой выглядело сверкающим и волшебным: то сияли в далекой вышине мириады звезд. Они так густо устилали небосвод, что, казалось, там не осталось свободного пространства, и от такого их скопления становилось трудно дышать.
Ее невольно накрыло волной сильных чувств, словно посреди безбрежной пустыни она вдруг обнаружила прекрасный живительный оазис. Душа подсказывала ей, что Всевышний и правда все видит, раз так щедро одарил это захолустье целой россыпью сверкающих звезд, иначе у здешних жителей по ночам было бы полное ощущение, что они находятся не иначе как в аду. Свет звезд зажег ее воображение, а то в свою очередь пробудило от спячки ее душу, подарив луч надежды. Доверившись Танку, который продолжал тащить ее вперед, она одиноко брела под этим безбрежным роскошно сияющим небом, пока незаметно для себя не оказалась у высоченного старого вяза. Не успела она и глазом моргнуть, как сошла с главной улицы поселка и направилась прямиком на запад, где чернела тополиная роща.
Стоило ей войти в рощу, как Танк, словно сумасшедший, принялся лаять и рваться вперед. В кромешной тьме его первобытная остервенелость через натянутую веревку передавалась ее руке. Танк изо всех сил тащил ее за собой. Казалось, веревка, глубоко врезаясь в кожу девочки, вот-вот оборвется; ладонь горела огнем. Не обращая внимания на боль, Се Яцзюнь насторожилась. Черный нос Танка яростно нацелился на нечто в глубине рощи. При свете звезд его обнаженные клыки сверкали, будто зубья пилы. Несколько раз она окликнула собаку по имени, надеясь, что та хоть немного ослабит свою прыть. Поскольку силенок у девочки было маловато, она не могла контролировать отчаянно рвущегося вперед пса. Еще немного – и она растянется на земле.
Неожиданно из рощи выскочило какое-то существо, и практически в тот же момент Танк рывком выдернул веревку из рук Се Яцзюнь и очертя голову ринулся к цели. Ее барабанные перепонки едва не разорвались от бешеного лая. В этой какофонии она различала голоса Танка и еще одной неизвестной ей собаки, чей лай был таким же оглушающим и надрывным. Никогда прежде девочке не доводилось быть свидетельницей такого жуткого противостояния и такой лютой ярости. Ее бросило в дрожь, язык перестал слушаться, горло перехватило. Она силилась что-то крикнуть, но из горла не вырвалось ни звука, страх сковал все ее тело. И вдруг в этот самый критический момент из рощи вылетел длинный тонкий силуэт и одновременно раздался чуть хрипловатый окрик:
– Сюда, Пчела! Быстро ко мне! Смотри у меня!
То ли из-за игры теней, то ли из-за того, что сегодня слишком уж ярко светили звезды, но голос этот вихрем ворвался в рощу и отозвался долгим раскатистым эхом, проникнув глубоко в уши Се Яцзюнь. Словно в тумане, ей показалось, что она попала в какую-то долину, где на сто верст окрест ее окружали горы. Не понимая, в каком она вообще измерении, девочка почувствовала себя крошечной и одинокой. К счастью, окрик подействовал, и большая светлая собака послушно вернулась к хозяину, все еще продолжая недовольно рычать, будто на что-то жалуясь.
Придя в себя, Се Яцзюнь тоже поспешила подозвать к себе Танка. Отец учил ее и брата, что команды для собак должны звучать коротко и четко: «Танк, ко мне! Танк, ко мне!» Разумеется, Танк понимал эту команду, однако вместо того чтобы развернуться и побежать к ней, он пригнул голову и, бросая хищные взоры в ту сторону, куда удалился противник, не спеша начал отступать. Дождавшись, когда Танк подойдет ближе, девочка быстро подобрала волочившуюся по земле веревку и несколько раз обмотала ее вокруг руки, чтобы собака не вырвалась снова. Несмотря на то, что опасность уже миновала, страх еще не прошел, сердце колотилось как бешеное, а ладонь все так же горела огнем. Однако она даже не взглянула на свою руку, потому как видела, что за ней неотрывно наблюдают. Собаки в этот момент уселись у ног хозяев, сверля друг друга враждебными взглядами.
Только теперь Се Яцзюнь наконец разглядела этого мальчишку. Сейчас он не был похож на хулигана, что сидел в классе у нее за спиной. Не был он похож и на того Лю Хо, который приставал к ней с глупыми вопросами. Перед нею стоял одинокий, унылый бродяга, подросток-голодранец, которому некуда было податься и единственной опорой которого была собака.
– Эй, здесь же кромешная тьма, почему ты бродишь один? – наконец спросила Се Яцзюнь. Голос ее прозвучал отрывисто и трусовато, но сама постановка вопроса выглядела так, что, казалось, единственной законной хозяйкой этой территории является она. На самом деле ей хотелось спросить подростка, за что тот изувечил ее брата, но она этого не сделала. Однако мальчик, словно обо всем догадавшись, произнес:
– Про-прошу прощения, я… я… в тот день я не специально!
И пускай говорил он сбивчиво, это были те самые слова, которые она мечтала услышать больше всего. Наверняка он сильно нервничал, поскольку говорил сумбурно и даже заикался. Зная, что в темноте ее все равно не видно, девочка поджала губы, чтобы не рассмеяться.
– Странно, – произнесла она, – неужели это заразно? Не успел угоститься едой из дома Бай Сяолань, как тоже заикаться стал?
С этими словами она вдруг не по-доброму хихикнула.
Мальчишка почти наверняка весь залился краской и теперь не знал, куда деваться от стыда. Он сконфуженно приподнял одну ступню и принялся ею чесать об икру другой, напоминая петуха. Глядя на его мученический и в то же время потешный вид, Се Яцзюнь поняла, что слегка переборщила со своими шуточками. А он мало того что выделывал кренделя ногой, так еще и почесывал черепушку, всем своим видом демонстрируя полное невежество и наивность. Пока он так чухался, ей вдруг показалось, что он превратился в себя маленького; выглядел он при этом уморительно и даже немного придурковато.
– Эй, а чего же ты тогда убежал?
– Я, я, я на-напугался. В любом случае я виноват, нет мне прощения.
– Председатель Мао говорит, что главное – уметь признавать и исправлять свои ошибки!
– Я клянусь перед председателем Мао, что больше никогда не стану убегать!
– То есть, другими словами, ты и впредь будешь хулиганить?
– Нет, нет, конечно же нет…
– Лю Хо, ты, кстати, еще не объяснил, почему тайком прятался в этой роще. Неужели снова что-то задумал?
– Нет, нет, я просто выгуливал Пчелу. После возвращения ее заперли в чулане, чтобы зря не гавкала, поэтому за эти два дня она сильно настрадалась.
– О, так, оказывается, они с Танком – товарищи по несчастью. Честно говоря, моя мама тоже запретила выводить Танка на улицу, чтобы он снова не накликал беду.
– А кто такой Танк?
– Глупый! Разумеется, собака, не ты же.
– То есть твоего пса зовут Танк?
– Да, потому что раньше он служил в армии. Мой отец говорит, что у него как у настоящего героя много выдающихся заслуг, но из-за ранения ему пришлось отойти от службы.
– Неудивительно, что у него такой свирепый вид! А как, кстати, глаз у твоего брата, поджил?
– Все в порядке, скоро совсем поправится.
– Я… я хотел бы лично извиниться перед ним.
– Считай, что уже извинился, просто моя мама сейчас очень рассержена.
– Так пусть и отругает меня как следует, а еще лучше – побьет, я только обрадуюсь, правда!
– Неужто ты такой смелый?
Так, слово за слово, они еще немного поговорили, хотя на самом деле этот разговор по большей части состоял из ее вопросов и его ответов. Атмосфера понемногу разрядилась и стала теплее, Се Яцзюнь удалось кое-что узнать о его жизни:
Лю Хо был единственным сыном в трех поколениях семейства Лю.
По сути, он считался наполовину сиротой.
Его мать умерла очень рано.
В настоящий момент даже отец не знал, куда пошел Лю Хо.
В этом мире, кроме отца, самым родным существом для него являлась эта большая рыжая собака.
Неизвестно, кто из них первым сделал шаг (а может, и два) навстречу, но только расстояние между ними сократилось, разговор постепенно стал сердечнее и тише, они почти перешли на шепот. Теперь ребята общались, словно друзья после долгой разлуки.
Что же касается собак, то те сперва настороженно осматривали друг друга, в их взглядах читалось подозрение, а когти и пасти были приведены в боевую готовность. Однако вскоре и они молча сблизились и принялись осторожно обнюхивать друг друга. В мире собак все устроено иначе, чем у людей: чтобы отличить своего от чужака, собаки полагаются на нюх, и, если на этом этапе им удается достичь консенсуса, это равноценно сходству во вкусах у людей. Отныне можно, что называется, зарыть топор войны и установить добрососедские отношения, дать клятву верности и никогда не разлучаться.
Мать чуть ли не каждый день трубила о том, что без дела нечего бродить по улицам: мол, в этом поселке не встретишь ни одного приятного человека. Но теперь Се Яцзюнь показалось, что мать нарочно стращает ее.
7
Через какое-то время их оторванный от мира тихий поселок на северо-западе Китая захлестнуло волной, которая по своему накалу была даже жарче, чем наступившее бабье лето. День-деньской уличный динамик разрывался от высших указаний, которые сыпались в виде лозунгов вроде «насаждать полезное и искоренять вредное», «трудиться с полной отдачей» и т. д. Очень скоро работники зоостанции, медпункта, государственной столовой, мелочной лавки, масляной лавки и автовокзала стали наперебой организовывать митинги. Даже учителя и ученики центральной поселковой школы – и те, выстроившись в ровную колонну, воодушевленно и горделиво выходили на улицу и там дружно рвали глотки, целое утро выкрикивая лозунги.
В поселке призывали к тому, чтобы каждая семья выделила по крайней мере одного крепкого работника на стройплощадку, где требовалось передвигать валуны, таскать мешки с песком, замешивать бетон. Каждому, кто откликнулся, руководство распорядилось выдавать в день по полцзиня пайка при условии, что дамба как подарок к годовщине образования КНР будет построена до наступления зимы. Со всех сторон к главной дороге поселка мощной приливной волной прибило более тысячи человек, которые грандиозным потоком хлынули на стройплощадку, что находилась в излучине реки на расстоянии примерно в несколько десятков километров. Люди тащили на спинах скатки с постельными принадлежностями, за поясами у них болтались черпаки, на плечи были закинуты лопаты или мотыги. У шагающего впереди высоко вверх вздымалось ярко-красное знамя, на котором сиял недавно нанесенный золотисто-желтой краской лозунг: «Мобилизуем массы на борьбу с водой в надежде на богатый урожай!». При каждом порыве ветра знамя жестко вздрагивало, издавая упругие хлопки.
Тут-то соседи и обнаружили, что куда-то запропастился отец Лю Хо. Одни говорили, что тот подался куда-то на юго-запад и в результате заблудился в пустыне Му-Ус, которая и погребла его под своими песками; другие возражали: ни в какую пустыню он не заходил, а на самом деле его загрызли голодные волки, когда он отправился в горы к западу от поселка. Третьи рассказывали, что он на грузовике соскользнул в ущелье и разбился… В общем, никто толком не знал, куда именно он пропал. В этой семье остался лишь мальчик-подросток, но чем он не работник? В те времена каждый человек должен был отдавать свою энергию коллективу, как говорится, социализм не терпит тунеядцев.
Что же до самого Лю Хо, то он весь просто горел энтузиазмом. Выпятив свою куриную грудь, он сам пришел куда надо и обратился к ответственному за мобилизацию:
– Мой отец еще не вернулся домой. Можно ли мне поехать на стройплощадку вместо него? Я полон сил, справлюсь с любой работой.
Облаченный в суньятсеновку[13]13
Китайский полувоенный френч.
[Закрыть] работник, заложив руки за спину, быстро обошел его дом и направился во дворик. Бросив беглый взгляд на виноград, он сорвал одну виноградину, сунул ее в рот, разжевал и, скривившись, тут же принялся тщательно отплевываться зелеными слюнями, похожими на свежий куриный помет. Наконец, втягивая щеки, работник произнес:
– Скоро поспеет виноград. Подойдет время, собери все это богатство и доставь на стройплощадку, чтобы народ полакомился. Считай, что это и будет твой вклад.
По правилам, сестрице Хуа также следовало отправиться на строительство дамбы. Дело в том, что муж ее работал на стороне, между тем как грандиозный проект должен был осчастливить все население поселка, принеся выгоду каждому из его жителей, включая сестрицу Хуа. Со слезами на глазах та прибежала в дом Се Яцзюнь и принялась жаловаться: мол, хорошо матери Се Яцзюнь, ей не нужно ехать ни на какую стройплощадку, ведь уже несколько месяцев ее муж и так денно и нощно находится на передовой, да еще и руководит этим проектом, управляя всеми рабочими. Другого такого в их поселке днем с огнем не сыскать. В общем, от зависти сестрица Хуа, что называется, весь язык себе поискусала.
Учителей по большей части также всех отправили на стройку, поэтому занятия в школе практически прекратились. Однако ребята, не желая оставаться в стороне, решили сколотить агитбригаду, отвечающую за художественную самодеятельность, чтобы приезжать на стройплощадку и устраивать там поднимающие дух концерты. Тем самым они мечтали внести свою лепту в эту великую стройку.
Поскольку Се Яцзюнь говорила на прекрасном путунхуа, ей доверили роль ведущей концертов. Разумеется, она с огромной радостью согласилась. Ведь на стройке она могла увидеться с отцом, по которому так сильно скучала, и это взволновало ее до предела. Она даже вызвалась выступить с декламацией известного всем стихотворения председателя Мао «Застава Лоушань»:
Каждый раз, когда Се Яцзюнь доходила до последних строк, все ее тело пронизывала дрожь, она с головой погружалась в дерзновенную энергию стиха. Ее охватывало такое бурное воодушевление, словно она и впрямь видела эту ослепительную картину синих гор и заходящего солнца собственными глазами.
В общем, примерно через неделю их агитбригада в составе двадцати одного человека должна была выдвигаться на стройплощадку, чтобы подбодрить рабочих.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
