Текст книги "Лян Шэн, мы можем не страдать? (СИ)"

Автор книги: Сяоми Лэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Цзинь Лин, глядя на меня, продолжала говорить: «Цзян Шэн, Ты знаешь, какое это радостное чувство, готовить для любимого человека?»

В тот момент Тянью уже ушёл. Когда он кормил меня супом, ему позвонили. Поэтому он с сожалением посмотрел на меня и сказал: «Прости, Цзян Шэн, мне надо уйти».

Я смотрела на Цзинь Лин. Она уже не та осмотрительная и робкая, послушная девочка, что в школьные годы любила Тяньэня. Сейчас она прекрасная и тактичная, но в её облике ещё сохранился прежний оттенок одиночества.

Улыбнувшись ей, ответила: «Я не жалуюсь на него. Просто подумала такой человек, как он, делает такие вещи. Как-то не вяжется с моим представлением».

Цзинь Лин тоже улыбнулась: «Цзян Шэн, тебе приходило в голову, он постоянно повторяет то, что делал для тебя Лян Шэн. Лян Шэн готовил тебе лапшу, он готовит тебе яйца-пашот. Лян Шэн жарил тебе мясо, он варит куриный суп. Он как никто другой понимает, твоё сердце всё ещё хранит то, что „забыть невозможно“. Но, Цзян Шэн, ты же не ребёнок. Задумывалась ли ты, сколько грусти на сердце мужчины, что так старается подражать тому, кто не выходит у тебя из головы. Тебе не приходила мысль, что если в один прекрасный день он не захочет снова страдать, подражая, то, оставаясь верным до конца своему долгу, ему останется только уйти. Даже несмотря на то, что прежде он изо всех сил любил тебя! Цзян Шэн, не надо вынуждать мужчину окончательно порвать с тобой. Ты даже не можешь себе представить это чувство, когда расстаёшься насовсем!»

Слова Цзинь Лин привели меня в смятение.

Я вдруг вспомнила, когда училась в университете, прочитала историю, написанную моим любимым автором. В ней мужчина, как и Тянью, ради любимой девушки, постоянно делал то же, что и её прежний парень, которого та горячо любила.

В финале безмолвная любовь уходит на бесконечный круг.

Он говорит, я для тебя варил его лапшу, заводил музыку, что нравилась ему, одевался в то, что носил он, я старался стать им. Но дорогая, если я стану им, то кто же я буду?

Так, кто же я буду?

От огорчения я закрыла глаза. Ладонь Цзинь Лин, мягко легла на то место, где билось моё сердце, она сказала: «Цзян Шэн, ты самая умная девочка, что я знаю. Со времён средней школы с первого взгляда поняла, ты очень умна. Поэтому я надеюсь, ты используешь свой ум, чтобы достичь большего счастья. Тянью такой мужчина, слов на ветер не бросает, если он сказал, что готов для тебя найти Лян Шэна, обязательно приложит все силы, чтобы это сделать. Если только... – она, кусая губу, с трудом проговорила. – Если только Лян Шэн не покинул этот мир... Но я думаю, такому парню, как Лян Шэн, покровительствует Небо! Поэтому, Цзян Шэн, не надо переживать, живи счастливо вместе с Тянью и спокойно жди возвращения Лян Шэна. Хорошо?»

Слова Цзинь Лин задели болезненный рубец в моём сердце. На самом деле, я ничего не боялась. Только волновалась, что скитающийся в одиночку по миру Лян Шэн может столкнуться с обидами, которые я даже не могу представить.

Подумав об этом, слёзы покатились по щекам.

Бэй Сяо рядом ойкнул: «Ну вот, Цзян Шэн совсем погрузилась в уныние. Этот поток слёз мчит быстрее скорости света».

10. Надо сказать, боевая мощь Бэй Сяоу всё также сильна, как во времена Вэйцзяпина.

На другой день Чэн Тянью с самого утра приготовился забрать меня из больницы.

Бэй Сяоу в тапочках дошлёпал до моей палаты, как мальчик-газетчик протянул мне газету и прокричал: «Эй, Цзян Шэн, ты попала в заголовки вместо Су Мань!»

«А?» Я вскрикнула от страха.

Чэн Тянью выхватил из рук Бэй Сяоу «Новости Янь Нань», взглянул на кричащий заголовок «Появилось фото соперницы Су Мань». Его лицо слегка дрогнуло, на миг взгляд задержался на фотографии, сопровождающей сообщение. Он смял газетный лист, суставы пальцев побелели. С ненавистью произнёс: «Надо прибить Су Мань!»

Не знаю, кого он собирался прибить.

Но прибить надо. На фотографии я увидела, себя в обмороке на руках Чэн Тянью. На его лице гнев и тревога. Это то утро, когда я потеряла сознание.

К счастью я чужой человек в этой сфере, не надо поддерживать благородный образ, чтобы сохранить свою чашку риса в мире шоу-бизнеса. Но сообщение чрезвычайно раздражало. Неожиданно использованная фраза «юная любовница семьи Чэн» заставляла меня злиться. Что ещё хуже в газете упоминались события четырёхлетней давности. Говорили, что в прошлом я «продалась» Чэн Тянью ради карьеры в шоу-бизнесе. Но Чэн Тянью, ревниво оберегая меня, отменил первоначальные договорённости и в дальнейшем не запихнул меня в этот рассадник заразы, а тихонько имел, как любовницу! В качестве доказательства они приложили снимок меня и Су Мань на приёме «Ухусин» четыре года назад.

Я, молча, потянула пылающего от гнева Чэн Тянью за рукав. Чэн Тянью с лицом полным сожаления произнёс: «Прости, Цзян Шэн, я плохо защищал тебя! Допустил промах». Я покачала головой, посмотрела на его увядшее выражение лица, на рану от бутылки Бэй Сяоу, улыбнулась и сказала: "Ничего страшного. Только немного неудобно, что я не соответствую термину «юная любовница». Потом скривила рот, вздохнула и продолжила: «Тянью, „любовница“ так нехорошо звучит. Если бы они написали „любимая“, было бы лучше».

На самом деле, в тот момент я хотела сказать, что слово «подруга» подходит больше всего, но не сказала. Подруга – это слово между мной и Чэн Тянью звучало как-то слишком чувственно.

Лицо Чэн Тянью из-за того, что я над ним подшучивала, слегка смягчилось, но он всё-ещё не мог погасить ярость. Исподлобья посмотрел на меня, глубоко задумался и сказал: «Цзян Шэн, давай так, я пока пойду, улажу это дело, а за тобой пришлю водителя. Не возвращайся в Сяоюйшань, оставайся пока у меня».

Я, подумав, предложила: «Мне кажется, мы должны разделиться. Сейчас я привлекаю внимание, чувствую себя почти как „звезда“, скандалы всё ширятся! Сяоюйшань? Я вернусь вечером, боюсь снова натолкнуться на засаду».

Чэн Тянью звонил водителю, когда Бэй Сяоу, презрительно посмотрев на него, произнёс: «Как так? Наш роскошный семейный автомобиль достаточно солиден! Думаешь, если Цзян Шэн сядет со мной в QQ* сразу упадёт в цене? Ещё не войдя в дом твоей семьи Чэн, вы, муж с женой, уже задираете передо мной нос!»

(* – предположительно другое название марки автомобиля Chery Sweet)

Хотя тон Бэй Сяоу звучал резко, было ясно, фраза «муж с женой» чрезвычайно понравилась Чэн Тянью. Возможно, он обнаружил, что наши с ним отношения были признаны.

Поэтому в его глазах мелькнула улыбка, глядя на моё покрасневшее лицо, он сказал: «Благоверная, я пока пойду, пусть Бэй Сяоу отвезёт тебя домой. Жди, вернусь вечером, приготовлю тебе поесть».

Я в тот момент только и думала, что Бэй Сяоу вогнал меня в краску, в итоге не обнаружила в словах Тянью ничего неподобающего. Как дура, кивнула и согласилась: «Хорошо».

Чэн Тянью, воспользовавшись случаем, потрепал меня по щеке и сказал: «Благоверная умница».

Потом, не дожидаясь пока до меня дойдёт, быстро исчез из поля моего зрения.

В тот момент ни я, ни Чэн Тянью не могли представить, какие ураганы ждут меня за дверями больницы, делая дальнейшую жизнь довольно шумной.

Мы с Бэй Сяоу пошли к его машине. Он держал в руке газету и бормотал: «Цзян Шэн, скажи, та девчонка Цзинь Лин тоже кормится этой чашкой риса. Не замечала, что она становится похожа на этих бессовестных журналистов! Взгляни, как тебя описали!»

Я не обернулась, взглянуть на него. Против внезапно возникшей ситуации с газетой я, не имеющая связей в верхах, была совершенно бессильна, но знала, Чэн Тянью всё уладит. Меня вдруг удивили такие мысли. Подумала, возможно, четыре года назад, расставшись с Лян Шэном, Чэн Тянью стал единственным, на кого я могла опереться. От прежней экономики пришла к теперешней идеологии. Неужели Цзинь Лин сказала верно, мне, действительно, нравится Тянью.

В этот момент передо мной, совершенно неподготовленной, вдруг выросла толпа репортёров.

Мы с Тянью полагали, что если выйдем не вместе, для репортёров не будет повода нас связать. Но видя такую ситуацию, ясно, что мы ошиблись.

В этот момент тощий репортёр вышел вперёд и сказал: «Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, почему вы с господином Чэном вышли не вместе? Это чтобы всё отрицать? Кроме того, госпожа Цзян Шэн, простите за бестактность, по какому поводу вы обратились в больницу?»

Бэй Сяоу при взгляде на репортёров рассвирепел. Он вышел передо мной и, оттолкнув репортёра, сказал: «Отнеситесь с уважением к больному человеку, хорошо?»

Очевидно, что журналисты не остались безучастны к моей болезни, их интерес лишь возрос, хоть бы какая-нибудь ценная информация.

Передо мной возникла полненькая журналистка: «Госпожа Цзян Шэн, раз речь зашла о тяжелобольных, у вас есть что сказать о находящейся на грани смерти Су Мань? Что вы чувствуете, уведя у неё жениха?»

Если бы я не боялась, что мои слова завтра опубликуют в газете, то презрительно осадила бы эту толстую репортёршу. Что за жених? Когда это Чэн Тянью стал её женихом? Я смогла увести, считаете меня настолько сильным противником?

Но сейчас я ничего не могла сказать кроме как: «Дайте пройти, я возвращаюсь домой».

Да, я возвращаюсь домой. Здесь всё вдруг запуталось, я не могу так. Думала, через четыре года, вернувшись в город прошлого, найду здесь тёплый дом, но не ожидала, что передо мной возникнет столько непредвиденных заморочек.

Как раз когда я пришла в полное замешательство, девушка-репортёр с острым подбородком оттеснила полную. В голосе слышалось пренебрежение, она спросила: «Ответьте, госпожа Цзян Шэн, прежде поговаривали, что вы, чтобы проникнуть в артистические круги, продали себя господину Чэну. Недавно появились слухи, чтобы привязать господина Чэна вы забеременели, но получили от него отказ. Госпожа Цзян Шэн, ответьте, вы ложились в больницу, чтобы сделать аборт?»

Твою мать, что за брехня!

Я чуть не взорвалась от гнева. Стыд и обида накрыли меня с головой. Как раз, когда я готова была вспылить, Бэй Сяоу опередил меня и по родству душ выругался так, как хотела я.

Под градом подобных оскорблений мне вдруг захотелось перестать быть скромной девушкой. Что такое депрессия? Депрессия вовсе не означает, что я стала похожа на хрупкую стеклянную куклу, которая при любой атаке тотчас расколется на кусочки.

В этот момент Бэй Сяоу уже оттолкнул «острый подбородок» в сторону, взмахнул кулаком, сверля её злобным взглядом, и произнёс: «Поверь, будешь болтать зря, я тебе задам».

Репортёрша с острым подбородком заносчиво посмотрела на Бэй Сяоу и сказала: «Задавать вопросы наш долг и право! Если за вами нет ничего постыдного, если госпожа Цзян Шэн не пришла на аборт, чего вам нас бояться? На воре и шапка горит, не так ли?»

Аборт, твою мать! Злобно-насмешливые слова репортёрши, в конец разозлили Бэй Сяоу, и свирепая оплеуха влетела в надменное лицо репортёрши.

Кровь! Алая кровь хлынула из носа и рта той журналистки.

Из толпы кто-то крикнул: «Человека ударили! Женщину бьют!»

Фраза всколыхнула круг журналистов, часть их шагнула вперёд, отталкивая Бэй Сяоу, другая, пользуясь случаем, окружила меня. Я оказалась разделена с защищавшем меня Бэй Сяоу.

Видя Бэй Сяоу в кольце людей, не имея возможности высвободиться, я ужасно занервничала. В ушах звучали новые язвительные вопросы, они сыпались, демонстрируя чрезвычайно острый склад ума журналистов шоу-бизнеса.

...................

– Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, этот мужчина рядом с вами имеет отношение к тому, что господин Чэн уехал первым? Скажите, вы не знаете, чей это ребёнок, от которого вы избавились, господина Чэна или этого мужчины?

...................

– Госпожа Цзян Шэн, у вас интимные отношения с мужчиной рядом с вами? Неужели верны слухи, что у вас были особые чувства к вашему родному брату?

...................

Есть в этом мире ещё вопрос, способный вызвать большее чувство стыда? В тот момент под градом их ненормальных предположения я уже обезумела от страха. А они, используя заточенные моралью острые ножи, кололи моё слабое самоуважение.

Это было мучительно, но я не знала, как ответить, перед глазами, сплошной мрак. Бормотала: «Отойдите, посторонитесь». Поддерживаемая шаг за шагом стеной людей, пыталась пробиться сквозь этих безумных репортёров.

Но они равнодушно игнорировали моё близкое к краху настроение, по-прежнему непрерывно забрасывая меня безжалостными вопросами. Не позволяя мне никуда улизнуть.

В тот момент, стоя под сверкающими объективами, моё лицо было пусто и бесчувственно.

Не знаю, кому я навредила, чтобы потребовалось так сводить со мной счёты.

Тянью, где ты? Где ты, брат? Почему нет ни одного плеча, на которое я могла бы опереться?

В полном замешательстве я смотрела на эту сумбурную сцену.

Бэй Сяоу окончательно взбесился от глухих к голосу разума журналистов. В детстве в Вэйцзяпине он научился владеть всеми видами оружия, в полном боевом порядке. Кусаться, царапаться, щипаться, разрывать – весь арсенал.

Ту журналистку с острым подбородком ждала неминуемая смерть, когда она вцепилась в прекрасное ухо Бэй Сяоу. Бэй Сяоу от ужасной боли, ударил, она опрокинулась на землю...

Журналистка потеряла сознание. Перед этим она специально двумя руками вырвала клок волос на своей голове и расцарапала свою грудь. Возможно, испытывая удовлетворение от степени нанесённых ей ран, она полная ненависти закрыла глаза.

Потом кто-то набрал номера 120 и 110. 120 забрали журналистку с острым подбородком и её товарищей. Надо сказать, боевая мощь Бэй Сяоу всё так же сильна, как во времена Вэйцзяпина. 110 забрала Бэй Сяоу. Вне зависимости от моих объяснений, полицейские полагали, что Бэй Сяоу нападающая сторона. К тому же кто-то уже в коме и весьма вероятно умрёт, пара человек с тяжёлыми травмами и четверо с повреждениями средней тяжести.

Полиция, разумеется, не могла ставить журналистов в затруднительное положение. Они платили этим надсмотрщикам за общественным мнением благоговейным трепетом, никто не хотел стать поводом для негативной информации.

Я смотрела, как Бэй Сяоу уводят, тупо замерев на месте происшествия, ошалевшая и беспомощная.

В небе парили птицы, но я не слышала их щебета.

Может, возвращение в этот город было моей самой большой ошибкой? Раз уж выбрала уехать, то не должна была снова возвращаться на старую дорогу.

11. Она мой пациент, я лучше, чем кто другой, знаю, что мне с ней делать.

«Ах, разве это не моя дорогая Цзян Шэн?»

Притворно ласковый, но издалека слегка холодный голос долетел до моих ушей, заставив меня растерянную и беспомощную машинально шагнуть назад.

«Что случилось? Я напугал тебя?»

Инвалидная коляска, всё такое же ангельски спокойное лицо. Синий отлив в чёрных глазах чистых, как хрусталь, длинные волосы, несколько прядей падают на его прекрасные глаза и ровную переносицу. Солнце озаряет тонкую фарфоровую кожу, своего рода болезненная меланхоличная красота.

Чэн Тяньэнь!

Голова закружилась, я вдохнула холодного воздуха и поняла, произошедший ряд событий – это всё спектакль срежиссированный им.

Он смотрел на меня, губы изогнулись в прекрасную дугу. «Цзян Шэн, не надо испепелять меня ненавистью. Неужели мой брат не научил тебя, нежность в глазах девушки смотрится лучше. Только взгляни на себя сейчас, такой растерянный вид. Если бы эти журналисты засняли тебя, поместили в газету, и это дошло бы до моего отца, полагаю, ваши с Чэн Тянью мечты парить неразлучной парой непременно бы лопнули. Моему отцу всегда не нравилась не умеющие себя вести, бесхарактерные девушки!»

«Почему?» Я грустно смотрела на него. Тянью ясно сказал, его дорогой младший брат уже раскаялся, что по своему юному невежеству заставил меня страдать. Почему же, несмотря на это, снова устроил это представление, пытаясь навредить мне?

«Что за „почему“?» Чэн Тяньэнь спокойно посмотрел на меня, потом взглянул на своих подчинённых, и его внезапно озарило: «Ах, я понял, наверняка, Тянью сказал тебе, что я мучился угрызениями совести из-за событий четырёхлетней давности, верно?»

Произнеся это, он с безграничным сочувствием и скорбью посмотрел на меня, будто на дурочку. "Цзян Шэн, я действительно очень сожалел. Сперва я хотел, чтобы он ещё сильнее ранил Лян Шэна! Почему только пальцы? Взяли и пришили. Я должен был заставить Чэн Тянью совсем покончить с Лян Шэном, например, отрезать ему голову! Так, пожалуй, узнав, что Лян Шэн внук деда, не было бы смысла везти его в больницу. Ха-ха-ха! Если бы так, было бы блестяще!

Так, Цзян Шэн, ты бы никогда не вернулась, а Чэн Тянью раскаивался бы всю жизнь! Всю жизнь, не имея возможности заставить тебя сменить гнев на милость! Также как и я никогда не смогу простить за потерянные ноги! Он был бы несчастен всю жизнь! Вот это называется хороший брат! Это называется глубокая братская привязанность, разделить горе, верно, дорогая Цзян Шэн!"

Я смотрела на Чэн Тяньэня, который как злой демон, ничуть не меняясь в лице, говорит все эти ужасные вещи, и лишь испуганно бормотала: «Ты ненормальный, ты извращенец».

Чэн Тянью, толкая коляску обеими руками, приблизился ко мне, на лице обворожительная улыбка, он сказал: «Я психически ненормален? Да? А стану ещё более ненормален, ты ещё такого не видела! Если бы ты никогда не вернулась, может, я бы не настолько поехал крышей. Я постоянно наблюдал, как Чэн Тянью страдает в ожидании тебя, а ты неожиданно вернулась. Он вдруг оказался ужасно счастлив! Так что, Цзян Шэн, чтобы вы с Чэн Тянью не потонули в беспредельном счастье, я заставлю вас мучиться вдвойне!» Договорив, он ласково взглянул на меня, во взгляде мелькали холод и презрение.

Мне некуда было спрятаться от Чэн Тяньэня. Каждый раз он появлялся будто уверенный в победе охотник, а я становилась дичью, что он в любой момент может пристрелить. Поэтому он мог так заносчиво смотреть на меня, скорбящую и вызывающую жалость. Но я вдруг ужасно огорчилась, что Бэй Сяоу безо всякой причины снова попал в сети интриг. Раньше, хоть и непреднамеренно, я заставила его страдать, причинив вред Сяо Цзю. Однако даже после всего он по-прежнему прощал меня, по-прежнему оставался близким другом, стоял на моей стороне.

А я опять принесла ему новые страдания. Что я должна сделать? Что делать?

Его уже отвезли в полицейский участок, не знаю, что ещё случится. Подумав об этом, я решила побыстрее смотаться и не связываться с Чэн Тяньэнем.

Но он стремительно двинулся в инвалидной коляске, преградив мне дорогу.

«Дай пройти, ненормальный!» Я безжалостно оттолкнула его.

Его тело слегка отклонилось, ветер отбросил волосы, открыв светлый и гладкий лоб. Он холодно посмотрел на меня, улыбнулся, промурлыкал: «Ненормальный? Боюсь, скоро ты будешь умолять этого ненормального! Не забудь, твой друг Бэй Сяоу в полицейском участке... А Линь Люй уже в коме».

Линь Люй? Я с подозрением посмотрела на Чэн Тяньэня.

«Верно. Линь Люй – это журналистка, которую вырубил Бэй Сяоу, она уже в больнице. Если вдруг... по неосторожности... она умрёт...» Чэн Тяньэнь с весьма многозначительной улыбкой посмотрел на меня. Его тон отчётливо выделял каждое слово. Золотые лучи солнца падали на его чистое лицо, делая его похожим на ангела, готового, расправив крылья, взлететь к небу.

«Что ты имеешь в виду?» Я испуганно посмотрела на этого демона с лицом херувима.

«Что я имею в виду?» Чэн Тяньэнь, покачав головой, вздохнул: «Что же я имел в виду? Даже не думал. Но, Цзян Шэн, неужели ты сама ещё не додумала? Ах! Я забыл, у тебя же есть всемогущий Чэн Тянью, тебе не нужно просить меня. Даже если Линь Люй умрёт, Бэй Сяоу не приговорят к пожизненному сроку или смертной казни. Твой Чэн Тянью обладает такой властью! С Нин Синь он напряг все силы, задействовал все связи, и смертный приговор был отложен, а отложенный приговор заменён на отбытие наказания вне стен тюрьмы! Крошечное дельце Бэй Сяоу ерунда. Ах, в этот раз я, нечего сказать, допустил просчёт! Сделал неправильный ход!»

Закончив свою речь, Чэн Тяньэнь взглянул на меня с выражением полным досады. В холодном взгляде сквозило удовлетворение. Два слова «Нин Синь», означающие «Чэн Тянью с большим трудом спас свою бывшую возлюбленную». Он знал, насколько сильна это бомба. Взрыв, ударивший мне по ушам, разорвался в моём сердце.

«Цзян Шэн, что случилось? Переживаешь? Чэн Тянью такой парень, неужели ты ждала, что он будет хорошо относиться лишь к тебе? Впрочем, ты можешь поразмыслить насчёт меня хромого. Я бы сосредоточил всё моё хорошее отношение на тебе!» Сказав, он пододвинул коляску ещё ближе, протянул тонкую руку и с силой приподнял мой подбородок. Взгляд полон дьявольского наваждения, он сказал: «Цзян Шэн, тебе не мешало бы подумать о нас с тобой, я буду хорошо заботиться о тебе! По крайней мере, не как Чэн Тянью, что за твоей спиной, так терзается из-за другой женщины, что готов идти на смертельный риск».

Почему слова Чэн Тяньэня так огорчили меня?

Почему имена «Чэн Тянью» и «Нин Синь» иголками вонзились в моё сердце?

Почему он спас Нин Синь, но ничего не сказал мне? Всё как говорит Чэн Тяньэнь. Ради другой женщины, что зовут Нин Синь, настолько беспокоился, что готов на огромный риск?

А я? Хорошее отношение ко мне, что это? Привычка? Жалость? Сентиментальность?

Оказывается, прежние отношения невозможно выкинуть из головы. Поэтому в то утро он был так жесток со мной, сказал: «Естественно я отпущу тебя. Продолжай тонуть в своей любви с кровосмешением! Ты дура, что не сможет искупить грехи!» Оказывается, он уже решил бросить меня.

Тогда... Тогда, почему сразу вспоминается его улыбка и фраза: «Благоверная, я пока пойду... Жди, вернусь вечером, приготовлю тебе поесть». Это я перепутала? Додумала?

Слёзы. Не удержалась, и они хлынули из глаз.

Закапали на тыльную сторону ладони Чэн Тяньэня, он слегка заколебался, в глазах мелькнули скрытая нежность и сожаление, но в мгновение ока взгляд снова затвердел.

Протянул руку, вытер слёзы с моих щёк, вздохнул: «Цзян Шэн, ты плачешь. Второй раз вижу, как ты плачешь, первый из-за пальцев Лян Шэна, второй из-за Тянью. Похоже, ты любишь моего брата. Какая жалость, что он совершенно не стоит твоей любви! Если бы ты выбрала любовь ко мне, я мог бы сразу же заставить Линь Люй уползти из больницы, тотчас пошёл в полицейский участок и благополучно вернул тебе Бэй Сяоу».

«Ты сумасшедший! Отойди!» Я в бессилии оттолкнула его и сама осела на землю, волосы спутались клоками.

Чэн Тяньэнь с коляски холодно смотрел на меня. Солнечные лучи падали на него, всех без разбора одаряя теплом и светом, его тень, постепенно накрывала меня.

«Доктор Лу, взгляните, там во дворе с растрёпанными волосами, это не ваша вчерашняя пациентка? Она. Вам не кажется, что её депрессия перешла в психоз!» – вдруг раздался голос того ненормального парня Кэ Сяожоу.

В это момент пара удивительно тёплых рук возникла передо мной и потянула, крепко сжав в объятиях. Его пальцы, как весенний ветерок, легонько пригладили мои спутанные волосы, взгляд, как чистые весенние воды реки, пристально смотрел на меня. Он спросил: «Цзян Шэн, с тобой всё в порядке? А где Чэн Тянью? Что произошло?»

Я оглянулась, будто Тянью где-то рядом, держа лопатку для сковороды, улыбается мне. Сказала Лу Вэньцзюаню: «Я хочу домой. Я хочу домой».

Лу Вэньцзюань посмотрел на Кэ Сяожоу и распорядился: «Забери за меня отчёт, а я отвезу её домой, её состояние неустойчиво». «Ты не можешь забрать её! Она моя!» – вдруг заговорил молчавший рядом Чэн Тяньэнь, в зрачках сверкал холодный блеск.

Лу Вэньцзюань взглянул на Чэн Тяньэня, уголки рта слегка приподнялись в улыбке, ответил: «Она мой пациент, я лучше, чем кто другой, знаю, что мне с ней делать!» Закончив, подхватил меня на руки и направился к стоянке машин.

Подчинённые Чэн Тяньэня окружили со всех сторон, но Лу Вэньцзюань, не останавливаясь, по-прежнему шагал вперёд. Он искоса взглянул на Чэн Тяньэня, сказал: «Не забывай, это белый день!»

Чэн Тяньэнь дал знак подчинённым отступить, посмотрел на этого весеннего мужчину и улыбнулся: «Ты нечто. Я позволю тебе уйти!» Закончив, легонько приподнял мой локон и погладил в ладони. «Цзян Шэн, ступай, отдохни! Ни в коем случае не спрашивай у брата о спасении Нин Синь. А то он будет думать, что ты мелочная и зловредная, мечтала, чтобы Нин Синь ушла со сцены!» Сказав, он, добившись своей цели, рассмеялся.

Лу Вэньцзюань оценивающе взглянул на Чэн Тяньэня, взгляд спокойный, как озеро в безветрие, и, не проронив ни слова, понёс меня в сторону от Тяньэня, настойчиво и энергично.

Солнечный свет разливался по его чистому светлому лицу. Я в его объятиях скрюченными пальцами легонько вцепилась в его рубашку. Как маленькие дети, что в сильном страхе цепляются за одежду взрослого.

В тот момент я была похожа на заблудившегося ребёнка. Крепко прижалась к этому чужому мужчине, державшего меня на руках. Для меня не было никого теплей этого мужчины.

Он наклонил голову, с ласковым и сочувствующим выражением на лице сказал: «Цзян Шэн, не бойся! Мы скоро вернёмся домой!»