Текст книги "Гон (СИ)"

Автор книги: Святослав Секунда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Секунда Святослав

Секунда Святослав

Гон

Гон

Мы познакомились совершенно случайно и абсолютно закономерно. На «скамейке дураков». Когда-то давным-давно, каждый город пытался выделиться какой-нибудь необычной «инсталляцией» – статуя дворника, памятник Чижику-пыжику, монумент «в Караганде»... А местный градоначальник не придумал ничего лучшего, как воздвигнуть пятиметровый постамент с мраморной лестницей, на верху которого установили обычную парковую скамейку с урнами по краям. Действительно, надо иметь очень нестандартное мышление чтобы топать наверх с целью спокойно посидеть на продуваемой всеми ветрами «достопримечательности».

Однако меня это место вполне устраивало, я только час назад вылез из кабины дальнобоя, подбросившего меня в этот город, и хотел просто спокойно посидеть и подумать что же мне делать дальше. Поэтому я зашел в ближайший магазин, взял пару бутылок местного пива – я всегда, приезжая в новый город, беру попробовать местное пиво, обычно это оказывается стандартная бурда, но иногда попадаются и вполне достойные экземпляры. Так вот, взял я пива, сухариков и полез на гору. Несмотря на мои опасения, ветер наверху был не особенно холодным, а к постоянно моросящему дождю я уже привык. К тому же моя старая кожанка и не менее старая шляпа неплохо защищали от любой непогоды. Я устроился на скамейке и не спеша занялся пивом. Вокруг валялись окурки и пустые бутылки, но немного, а привычных уже одноразовых шприцев не было вообще. Вряд ли здесь кто-то убирает, не верю я в дворников, которые полезут наверх, где начальство последний раз появлялось на открытии этой "инсталляции", скорее всего мусор сдувает ветром и смывает дождем. Размышляя о таких отвлеченных вещах, я прикурил сигарету. Конечно, курить в общественных местах давно запрещено, но представить ментов, лезущих ко мне наверх из-за копеечного штрафа еще сложнее, чем дворников. Город простирался у моих ног и ничего интересного в этом зрелище не было – обычный мелкий городишко, по просторам нашей страны таких тысячи разбросано. Народ не проявлял особой жизнерадостности, но и особо подавленным не выглядел, не сильно плотное автомобильное движение тоже выглядело вполне привычно. Прошмыгнувший в кустах рыжий кот окончательно привел меня в умиротворенно-созерцательное расположение духа.

Шаги на лестнице скорее удивили – не ожидал, что это место пользуется популярностью. Человек, появившийся через минуту показался смутно знакомым, хотя я уверен, что раньше его не видел. Он безразлично кивнул мне и принялся собирать в большой мусорный пакет бутылки и прочий крупный мусор, а закончив с этим занятием, уселся на другом конце скамьи и тоже закурил.

– Я тут прибираю слегка. Нравится мне здесь сидеть, а срач не люблю.

После этих слов я внимательно присмотрелся к соседу. Армейские берцы, камуфляжные штаны с карманами под "пенку" на коленях, правда, сейчас без "пенки" и, самое главное, куртка из толстого брезента, дополнительно укрепленная на рукавах. Всё это, плюс свежие бинты на кисти левой руки сказали мне больше, чем могло сказать полное досье на этого человека и я без колебаний протянул руку:

– Ковбой, Красноярск.

– Слышал о тебе. Булат, Тагил.

Мы помолчали, отдавая дань памяти нашим товарищам и еще двум городам, погибшим на наших глазах.

– Давно здесь?

– Месяц, чуть больше, – Булат прищурился, наблюдая за стаей собак, пробегавшей внизу.

– И как тут?

– Пока тихо, но я не верю. Что-то такое есть. А может я гоню...

От беседы нас отвлекла компания молодежи, двигавшаяся по дорожке внизу. Увидев наши тушки на скамейке, они радостно засвистели.

– Эй, верхолаз, всё еще боишься собак?

– Не боись, мы им сказали, чтобы не мешали тебе собирать бутылки!

– А твой друг тоже ссытся, если гавкнуть?

– Не, пацаны! Им вдвоем уже не так страшно!

– Ага, скажу болонке своей Ленки, чтобы не подходила, когда они вдвоем.

Однако, видя полное отсутствие реакции с нашей стороны, молодежь отправилась искать приключений дальше, а Булат с виноватым лицом повернулся ко мне.

– Извини. Просто я в первый день в этом городе пришел к мэру и попытался ему объяснить.

– Знаю. Тагил у тебя первый город?

– Ага.

– Не бери в голову, мы все через это прошли. Кажется, что можно объяснить, показать фотки, рассказать и тебя поймут и можно будет избежать продолжения. Так?

– Ну-у, наверное, да, – неуверенно протянул мой собеседник.

– Не работает. Про биржевой кризис поверят, про цены на бензин, нового президента, про убийц-помидоров с Марса, б...дь!, поверят, а вот про собак – нет. Проверено.

– Говорили мне, не верил. Просто мистика какая-то.

– Ага, а всё остальное вполне себе в норме, так? Ладно, проехали. Я же говорю, через это все проходили. Так что добро пожаловать в наш клуб.

Булат пробормотал что-то явно нецензурное и полез в карман за сигаретами. Я предложил ему пива, но он отказался:

– Спасибо. Я на антибиотиках, – и, увидев как я напрягся, поспешил пояснить, – Простыл с этим грёбанным дождем. Осталось два дня таблетки глотать, врач сказал, что надо полный курс пропить, чтобы без рецидивов.

– Понятно. Наших в городе много?

– Человек двадцать, наверное. Сам понимаешь, кто-то приезжает, кто-то уезжает, а кто-то приехал и не светится. Ветеранов вообще всего трое, ну, с тобой уже четверо. Ты, кстати, где жить думаешь?

– Да не думал пока. Я же не командировочный, чтобы сразу с поезда в гостиницу бежать. Погуляю пока, посмотрю...

– Смотри. Хотя тут и смотреть-то не на что, если встать здесь повернуться вокруг, то, считай практически весь город видел. Короче, вон, видишь, направо улочка уходит? Пройдешь по ней пару кварталов, увидишь магазинчик, "Турист" называется. Его Костыль держит, из наших. Инвалид. Мы там по вечерам собираемся, после семи. Если с деньгами туго, то можно у него в подсобке забазироваться. Не "Хилтон", конечно, но пенки и спальники есть. Там несколько человек уже живут. Так что приходи, будем рады.

– Спасибо, вечером загляну.

– Вот и ладно. А я пойду, дела еще есть. Бывай.

– До вечера, амиго.

Шестой. Это уже шестой обреченный город на моем пути. Всегда и всё одинаково – сперва несколько недель непрекращающегося моросящего дождя, потом в городе неизвестно откуда появляются стаи собак и через несколько дней начинается Гон. Собачьи стаи начинают бегать кругами и выть каким-то потусторонним воем, как будто штопор в мозг завинчивается, как будто душу из тела острыми крючьями вытягивают, как будто вся голова превращается в один больной зуб. Нет слов чтобы это описать. Кто попал под гон, тот знает, а для остальных это просто страшилка. Не очень впечатляющая. Одно радует – с каждым разом вой переносится чуть-чуть легче. Может быть организм научается что-то там вырабатывать, а может как в старом анекдоте: "– Сначала будет тяжело. – А потом легче? – Нет, потом привыкнете." Первый раз я чуть в обморок не упал, а уже в Красноярске даже мог почти адекватно действовать и мыслить.

А у этого городишки еще есть время – может неделя, может чуть больше. Перед самым Гоном из города исчезают кошки, а люди выходят на улицу только по самым неотложным делам. Здесь этого еще нет. Но будет, я знаю. Только вот что делать с этим знанием?

Не спеша допив пиво, я дошел до местной гостиницы. "Центральная", не хухры-мухры. Осколок Советского Союза – темно-коричневая мебель из ДСП с полировкой, на тумбочке графин, пепельница из псевдохрусталя и граненый стакан! А на подоконнике трехпрограммный приемник. "Маяк"! Back to the USSR, мазафака. Короче атмосферненько так. И совершенно пусто. Похоже я в этой богадельне единственный постоялец. Тоже верный признак – многие люди что-то чувствуют и стараются уехать из обреченного города, особенно командировочные и прочие приезжие.

Побродил еще по городу, зашел в кафешку, пообедал, вызвав неподдельный интерес персонала – похоже у них, как и в гостинице, полный застой. Еще побродил, купил в киоске местную газету. Не знаю зачем, там кроме объявлений и нет ничего. В общем, успешно убил время до вечера и отправился в "Турист". Попал как раз перед закрытием – здоровенный бритый наголо мужик в берцах, камуфляжных штанах и тельнике как раз шел, прихрамывая, к дверям магазина с табличкой "ЗАКРЫТО" в руках. Увидев меня, притормозил – ну да, в этом городе с покупателями явно не густо и лучше задержаться с открытием, чем упустить клиента. Нам хватило одного взгляда, чтобы понять "ху из ху" и я, как гость, первым протянул руку:

– Ковбой, Красноярск.

– Костыль, – хозяин ответил на рукопожатие левой рукой, и я увидел, что его правая кисть жутко изуродована, – Город называть не буду, эта дыра даже не на всех картах есть. Рад тебя видеть, проходи, я сейчас.

Я зашел в торговый зал и, пока хозяин возился с дверью, оглядел выставленный товар. Неплохой магазинчик для такого захолустья, надо будет потом пройтись, наверняка найдется что-нибудь нужное.

– Ладно, пойдем пока ко мне в кабинет, поговорим. С парнями потом познакомлю. ОК? – Костыль сделал приглашающий жест покалеченной рукой.

– Да без вопросов, пошли.

"Кабинет" оказался небольшой каморкой в конце коридора, в которой с трудом, но уместились два стола с компьютерами, шкаф с какими-то папками, небольшой холодильник и три офисных стула, изрядно потертых. За одним из компьютеров сидел молодой тощий парень в очках и, что-то бормоча, разглядывал спутниковый снимок неизвестного мне куска местности.

– Знакомься, это Николай. Позывного у него нет, но он тоже, можно сказать, из наших.

– Ковбой, Красноярск, – привычно представился я, – А что значит "можно сказать"?

– А, не обращай внимания, – Николай пожал мне руку и широко улыбнулся, – Я в своем роде уникум – единственный человек, который поверил "иммунным". Видимо полное собрание Стивена Кинга в оригинале не прошло даром для моих мозгов.

– Ладно, парни, успеете еще наболтаться. Предлагаю по пятьдесят капель за встречу. Принимается?

– С радостью, особенно если это, о чем я думаю, – Николай аж подпрыгнул с кресла. Я просто кивнул – в хорошей компании выпить не грех.

– Откуда я знаю, о чем может думать восемнадцатилетний балбес, не вылезающий из компа, – проворчал Костыль, вынимая из стола три серебряных рюмочки и бутыль темного стекла без этикетки. Осторожно вытащил пробку и, разливая по рюмкам, пояснил, – Домашний коньяк. Сослуживец из Армении привез, говорит двадцать лет выдержки. Ну, что, вздрогнули?

Коньяк был великолепен. Не могу сказать, что очень хорошо разбираюсь в коньяках и в ценители этого напитка меня записывать рано, но не оценить такой букет возможно только при полном отсутствии вкусовых рецепторов. Это вам не та настойка на клопах, которая продается в магазинах под видом армянских коньяков. На несколько минут в кабинете повисла благоговейная тишина, смешанная с тонким ароматом благородного напитка.

Наконец, Костыль встал из-за стола, приоткрыл окно, закурил и повернулся ко мне. Похоже, начинается серьезный разговор.

– Скажи, Ковбой, ты собираешься оставаться или как?

– Дурацкий вопрос. Ты же знаешь, что мы всегда...

– Знаю, – перебил меня хозяин кабинета, – только всё меняется. И мы тоже. У тебя сколько уже?

– Пять, этот шестым будет.

– Так вот, после шестого гона ты сможешь вроде как дембельнуться, ну, или отпуск себе устроить. Тебя всё равно будет тянуть к следующему городу и следующему гону, но сможешь повернуть и уехать в другую сторону. Как-то так.

– Интересно девки пляшут... И откуда у тебя эти сведения, если не секрет?

– Да какой секрет... Просто долгая история, но рассказать её так и так придется, так что предлагаю ещё по пятьдесят. На закуску у меня только шоколад, лимон к коньяку я считаю бесчеловечным извращением, а Николая Второго следует лишить статуса святого только за то, что он эту фигню придумал. Но это я так, типа показываю свое знание предмета и демонстрирую гражданскую позицию. Давайте, за победу!

– За победу! – провозгласили хором мы с Николаем. Выпили. Костыль отправился к шкафу, где у него кроме папок обнаружился кофейный автомат и что-то там насыпал-налил. Кофеварка зажужжала и хозяин кабинета вернулся за стол.

– Я сторонник процесса употребления коньяка, который американцы называют "три Си" – кофе, коньяк, сигары. Сигар, правда, нет – обойдемся сигаретами. Кофе – в шкафу, коньяк наливайте сами. Николай, открой окна, пожалуйста, чувствую, разговор быстрым не будет.

Пока Николай открывал окна, я сходил и налил себе кофе. Вопреки ожиданиям, вызванным "американским" происхождением процесса, кофе оказался крепким и душистым, а не бурдой, которую традиционно именуют "американо". Шоколад тоже был настоящим, тёмным и горьким. Эх, сюда бы еще настоящую кубинскую сигару, какую-нибудь "Кохибу" или "Партагас"...

– Итак, сначала расскажу о себе, – Костыль отпил маленький глоточек кофе и глубоко затянулся, собираясь с мыслями, – Родился я в этом городе, после школы пошел в армию, попал в ВДВ. Отслужил, тогда еще служили два года, не как сейчас – пионерлагерь, блин-банан. Дослужился до сержанта и после дембеля решил поступать в Рязанское. Дома всё равно работы нет, а в армии я уже привык вроде как. Да и льготы при поступлении для тех, кто после срочки. Короче, поступил, закончил, получил лейтенанта и отправился тянуть службу. Ничего интересного там не было, мир не спасал, в совсекретных миссиях в Антарктиде не участвовал, обычный комвзвода мирного времени. Однако учения у нас проходили по несколько раз в год и на полном серьезе – с боевыми стрельбами, прыжками и прочими "тяготами и лишениями". Вот на таких учениях мне и не повезло – косорукий долбо... , в смысле – боец умудрился бросить гранату чуть ли не себе под ноги. Я успел среагировать, никто не погиб, но сам получил осколок в колено. Правое, блин-банан...

– Ну, то, что ты офицер и десантура, я и так догадался, – я сказал первое, что пришло в голову, просто чтобы вывести Костыля из состояния задумчивости, в которое он серьезно погрузился.

– Ага, извини, отвлекся, – десантник встряхнулся, отпил кофе и продолжил, – Так вот, в госпитале меня как смогли починили, но к действительной службе я всё равно оказался негоден. Короче, дали мне капитана и уволили. С пенсией и прочими положенными вещами. А зампотыл нашей бригады предложил неплохой вариант: я открываю магазин снаряжения для туризма-охоты, а он мне подкидывает всякий неликвид со складов. Никакого криминала, всё чисто и прозрачно, деньги официально, все документы белые – просто я первый узнаю что и где, ну и товарный кредит. Небольшой, но для моей лавки много и не надо. Вот так я и осел на "малой родине". Дела пошли, олигархом не стал, но на хлеб с маслом вполне хватает. Хватало, блин-банан...

– А как же ты, живя тут, сумел в гоне поучаствовать?

– А вот теперь мы переходим к основной теме моего рассказа. Под гон я попал в поселке, который, наверно, только на советских военных картах присутствует. Поехал в гости в другану, на рыбалку, блин-банан. Это, по ходу, был первый гон, ну или один из первых. И я оказался единственным иммунным в этом долботраханном поселке. Короче, отмахался кое-как топором и сумел вырваться, но клешню мне порвали на все деньги. Суки! И стая-то была смехотворная по нынешним временам – два десятка тварей, не больше. Хорошо, что я, как офицер запаса, смог быстро попасть в военный госпиталь, в гражданской больничке мне бы кисть просто отчекрыжили. Подожди, кофе себе сделаю, в горле пересохло – не привык я столько говорить.

А вот дальнейший рассказ Костыля заставил меня удивиться, так что потребовалась еще доза коньяка. Для усвоения материала, так сказать. В общем, вернулся он из госпиталя и в свободное от работы время начал активно интересоваться темой, которую позже стали называть просто "Гон". Лазил по форумам, соцсетям, по его собственному утверждению "все помойки в интернете обшарил". Несколько раз натыкался на сообщения участников и очевидцев, которые (сообщения, естественно) таинственным образом самоудалялись, а авторы отправлялись в бан, хотя никакого нарушения правил и в помине не было. Вот таким, матерящимся и недоумевающим, его и застал Николай, зашедший в магазинчик купить что-нибудь в модном нынче стиле "милитари". Типичный представитель "поколения гаджетов" просто не мог не заинтересоваться этой темой, а в процессе своего собственного расследования узнал и всё остальное. И поверил! Беспрецедентный случай, нам никто и никогда не верит. Нет, верят, конечно, как и всем прочим людям, и денег могут в долг дать и всё такое, но как только речь заходит о собаках... Мистика какая-то, но я уже привык.

И вот эти двое развили такую бурную деятельность, что дух захватывает. За несколько лет им удалось установить связь с почти сотней иммунных, организовать постоянный обмен данными не только в стране, но и за рубежом, даже наладить нечто вроде центра координации. Я об этом Центре слышал, но сам не сталкивался. А, самое главное, Костыль с Николаем занялись анализом всей поступающей информации и попытками выработать средства и методы борьбы с Гоном. Даже создали виртуальный симулятор. "Да какой там симулятор – просто мода для "Сталкера", хотя вроде бы работает" отмахнулся Николай. Единственное, чего они никак не ожидали – что Гон придет в их городок, но и тут не упали духом, а просто удвоили и утроили свои усилия.

– И вот тут мы переходим к главному вопросу, – Костыль отхлебнул кофе и внимательно посмотрел на меня, – У нас есть примерный план, есть несколько перспективных разработок, но есть и огромная проблема.

– Деньги, оружие? – других узких мест я не видел.

– Нет, с деньгами особых проблем нет, оружия тоже хватит – нам же не нужны танки и РСЗО, а охотничьей стрелковки у меня неплохой запас. Наша проблема – люди. Люди, Ковбой, люди... Личный состав, мать его!

– Не понял, – то ли я такой тугодум, то ли мы с капитаном думаем о разных вещах.

– По нашему плану необходимо три группы и бойцы у нас есть, плюс еще подтянутся. Но! Все кто уже в городе – они максимум третьего уровня, ну, в смысле, прошли по три гона, а в основном первого-второго. А вспомни себя на втором гоне – как, сильный боец получался?

– Да какой там боец, только и смог, что глаза вытаращить и орать во всю глотку. Может это и спасло, не знаю...

– Вот то то же. Потому в каждую группу нужен командир. Как минимум с пятеркой. Двоих я нашел, Пингвин и Злая завтра приезжают, а вот с третьим до твоего появления была полная засада. Ты сам-то где служил?

– Да в пехоте, обычный мотострелок. Ефрейтор.

– Отделением командовать сможешь?

– Задачи?

– Скорее всего, просто держать позицию, но конкретнее определимся в ходе тренировок.

– Справлюсь. Наверное. Точно не знаю, сам понимаешь.

– Справишься, дам тебе ракетниц мешок и всякой пиротехники. Завтра покажу как с этим обращаться.

– ОК. Слушай, с Пингвином я сталкивался – толковый боец, нет вопросов. А вот Злая... Сможет тётка командовать нормально?

– Хо-хо, военный! Эта тётка до всего этого рулила строительной конторой, и не маленькой. А десятки таджиков, блин-банан, разбавленные пьяными бульдозеристами – это намного круче нашего богоспасаемого воинства, скажу я тебе.

Мы поболтали еще полчасика и я отправился в гостиницу. Спать. Что-то вымотался я за последнюю неделю. А завтра по плану знакомство с "личным составом", разбивка на команды и начало тренировок. Чувствую, денёк будет тот ещё.

Выспался я просто великолепно – кровать в гостиничном номере оказалась без клопов и без скрипа, хотя проверка последнего параметра в одиночку не может считаться абсолютно достоверной. Так что я не спеша умылся, побрился и отправился завтракать в уже знакомое кафе. Заведение общепита вполне ожидаемо встретило меня любопытством персонала и полным отсутствием посетителей. Однако блинчики с мясом и кофе оказались очень даже неплохи, и это несколько примирило меня с окружающей действительностью и в магазин "Турист" я вошел с улыбкой человека, у которого начало нового дня вызывает только положительные эмоции.

В торговом зале не было ни души, а на тренькнувший дверной колокольчик из кабинета выглянул Ник и призывно махнул рукой.

– Привет, заходи, где кофе – знаешь, – и снова уткнулся в монитор.

– Привет! А где все?

– Костыль поехал на вокзал встречать Злую с Пингвином, а народ на полигоне осваивается. Ты, кстати, со страйкболом знаком?

– Не, как-то не до этого было. В пейнтбол пару раз играл, а что?

– Да просто по легенде мы – это несколько страйкбольных команд, которые решили устроить тут большую игру. Под это дело Костя официально договорился с администрацией, нам выделили полигон – старые ремонтные мастерские и мы там совершенно открыто тренируемся. А то больно подозрительно выглядят два с лишним десятка новеньких в этом городишке. Как-то так.

– И как мне теперь быть?

– Да не парься! Будешь военным, которого офисные хомячки попросили научить их ходить строем. А взамен пообещали дать пострелять из "калаша". Массогабаритной копии, естественно.

– А почему "калаш"? Или Костыль сумел АКМов надыбать?

– Нафига? АКМ против собак, да еще и в неумелых руках... А "Сайга" тот же "калаш". Массогабаритно, естественно. Кстати, пока наши не приехали, пробегись по залу – может какая зеленая тряпочка приглянется. Правый дальний угол – там всё настоящее армейское, и наше и НАТОвское, рекомендую.

– Понял, пойду шопиться!

– И не скромничай – Костя всё застраховал, так что ты его не ограбишь, даже наоборот.

– Это как? – не понял я.

– Да всё просто! Как думаешь, много в этой дыре покупателей на качественное и, заметь, дорогое обмундирование? Вот то-то же! И висеть этим вещам на витрине месяцами... А тут – Гон, магазин разгромлен, страховка получена и денежки в кармане. Понимаешь?

– Ага... Всё-таки торговля – это не моё.

Ничего особо интересного я не нашел, хотя присмотрел себе неплохие берцы – типа "Коркорана", только без лейблов и с НАТОвским индексом. Но при цене почти в десятку я их брать не решился, приедет Костыль – спрошу у него. В конце концов у меня и деньги есть. А из полезного взял тактические перчатки и очки – если вокруг будут почем зря палить из дробовиков, то защита рук и глаз становится очень даже востребованной. За таким увлекательным занятием, как разглядывание по меткому Колиному выражению "зелёных тряпочек" я не заметил пролетевшего времени и когда в магазин вошел Костыль с прибывшим пополнением я с удивлением обнаружил, что прошел почти час.

– Ковбой, Красноярск, – я протянул руку невысокой худощавой женщине лет сорока.

– Злая, Дивное, – ответное рукопожатие было крепким, а рука сухой и с явными мозолями. И теперь я знаю происхождение её позывного – тонкий шрам на левой щеке делает улыбку этой дамы какой-то не очень доброй. Да и мозоли на руках явно не от скалки.

С Пингом мы просто пожали руки, говорить нам ничего не нужно – из Красноярска уходили вместе, да и до этого пару раз пересекались. Другом я его не назову, но хорошим товарищем – легко.

Костыль тем временем закрыл двери в магазин, повесил какую-то табличку, наверное, что то вроде "Учет" или "Санитарный час", и месте с Ником притащил из "офиса" четыре стула и кофейный автомат. Значит, у нас по плану совещание. Оперативка Генерального штаба, мазафака! А, судя по улыбке Ника, метнувшегося назад в кабинет, дегустация волшебных напитков в программу мероприятия включена однозначно.

– Итак, дамы и господа, – Константин на правах хозяина открыл, так сказать, наше совещание, – предлагаю для начала угоститься вот этим замечательным напитком. Для просветления сознания и нормализации течения энергии "ци".

– Вот и отлично! – Костыль обвел взглядом наши "просветлённые" лица и как-то разом посерьёзнел, – Теперь о деле. А дело нам предстоит очень непростое. Мы первые, кто собирается оказать организованное, подчеркиваю: именно ОРГАНИЗОВАННОЕ, сопротивление Гону. Мы с Ником прикинули, так сказать, палец к носу и получили примерную вероятность положительного исхода от шестидесяти до семидесяти пяти процентов. Расчёт сил и средств, прогнозы развития событий и вероятных потерь Николай вам сейчас выдаст. Читайте, думайте. Кофе в автомате, и я заказал пиццу на всех, сейчас должны принести.

Да уж, военная косточка – это круто. Всего три листочка А4, а сколько сил вложено в эти слова и цифры. Наш Генштаб в лице всего-навсего отставного капитана и негодного к строевой студента перелопатил горы информации, пообщался с сотнями людей и родил вполне, на мой взгляд, работоспособный план. Минут через пятнадцать моё мнение подтвердили Пингвин и Злая, пробормотав что-то типа "Годится" и "Должно сработать". Я просто кивнул – не дело ефрейтору выступать на совещании такого уровня. А вот дальше меня снова удивил Генштаб. Я уже понял, что эти двое не просто так лбы морщат, но такого, честно, не ожидал.

– Спасибо за оценку нашей работы, – Костыль слегка наклонил голову, – А сейчас я попрошу вас выслушать то, что не вошло в прочитанный вами доклад. Николай, тебе слово.

– Дамы и господа! Для начала я предлагаю по 50 капель – честное слово, это вам понадобится, – хотя хитрая улыбка Ника говорила скорее о том, что это понадобилось лично ему, никто не стал возражать, – Итак. Я прошу вас выслушать то, что я скажу, не прерывая меня. Я знаю, что часть этого известна всем, что-то знает каждый из вас, но я хочу, чтобы вы увидели картину целиком. Возможно, в чём-то я неправ или неточен, это мы обсудим потом. ОК?

– Согласны, продолжай уже, – Злая выразила общее мнение.

– Разговор у нас пойдет о протекании Гона в населенном пункте и участии в этом неиммунного населения, – Ник, как по мановению волшебной палочки превратился из оболтуса "поколения гаджетов" в штабного аналитика из голливудского фильма про войну. Лицо без эмоций, руки за спиной – прямо Туфир Хават в молодости, мазафака, – Как мы знаем, примерно за 20-30 дней до Гона практически всё население впадает в депрессию различной глубины, однако современный человек в состоянии с этим состоянием бороться. Извините за каламбур. Как показывает статистика, примерно за неделю до Гона начинают увеличиваться продажи крепких напитков и антидепрессантов. По экспоненте, прошу заметить. При первых же звуках Гона, большая часть населения, примерно процентов 90, впадает в состояние умопомрачения и всё вроде бы заканчивается. Самое удивительное, что люди продолжают ходить на работу, готовить еду и даже посещать бары. Некоторые, обычно это руководство города, часть милиции и местных журналистов, даже сохраняют некое подобие разума, остальные просто продолжают делать то, что делали до этого. Единственное очень важное отличие – все кормят собак. Собаки же не проявляют агрессии к этой части населения, вся агрессия направлена на очень малый процент, которых мы называем "иммунными". Нескольким группам иммунных удалось сорвать Гон на время и на отдельном участке, при этом все, предварительно подвергшиеся влиянию Гона люди впадали в ступор. Что стало с ними дальше мы не знаем. Про остальное население известно, что со временем (от семи до двадцати дней) оно приходит в норму и жизнь в населенном пункте возвращается в обычное русло. Время, проведенное, так сказать, в измененном сознании не помнят или помнят фрагментарно. Самые главные негативные последствия Гона – смерть иммунных и смерть от голода части населения – люди тратят все силы и средства на кормление собак и часто забывают о себе и своих близких. Вот такая примерная картина, думаю, у вас есть что дополнить.

– Несколько моментов, – Злая подняла руку – ну чисто отличница в школе, – Первое, в последний Гон в меня стреляли. И, само собой, это были люди. Два мента под воздействием. Не попали, видимо, мозги уже толком не работали – попасть в бегущего человека из ПМ на почти сотне метров... И второе, мы вытащили в самом начале Гона человека – жену одного из наших, вой на нее уже подействовал, пришлось успокоить медикаментозно. Так вот, двое суток девочка провалялась в беспамятстве, потом очнулась с жуткой головной болью, но постепенно приходит в норму, и есть подозрение, что она теперь тоже иммунная, тянет её как и нас в "путешествие".

– И у меня есть, – Пингвин руку тянуть не стал, – В Красноярске чувак нажрался до состояния изоленты, то ли жена бросила, то ли биткойн упал, короче провалялся он весь Гон в беспамятстве, а потом встал, как ни в чем не бывало и удивлялся, чего это все какие-то пришибленные. Не знаю, поможет это вам или нет.

– В принципе, уточнения интересны, но ничего не меняют, – ага, наш главнокомандующий взял слово, – агрессия со стороны находящихся под воздействием предполагалась изначально, а вот данные по "спасенным" – пища для размышлений. Но у меня к вам другой вопрос: будем ли мы вмешиваться? Есть полный расчет на противодействие, но мы, именно мы, находящиеся в этой комнате, должны решить – готовы ли мы подвергать опасности жизни гражданского населения? Для меня этот вопрос принципиален.

– А есть варианты? – заинтересовался Пинг.

– Ага, у Злой это уже седьмой Гон и она может спокойно свалить. Это не дембель, но что-то типа отпуска, блин-банан, – пояснил Костыль, – а вместе с ней можем отправить и остальных. Наверно...

– Я! Никуда! Не сваливаю! – вот теперь я верю, что эта дамочка держала в ежовых рукавицах туеву хучу народу, – Пора уже вмазать блохастым как следует.

– Я за! – Пинг аж пристукнул кулаком по столу, а потом слегка смущенно добавил,– они у меня кота загрызли, суки!

– Я тоже за, – это уже моё слово, – не сможем мы всё время бегать.

– В таком случае, сейчас все садимся ко мне в машину и едем на полигон знакомиться с личным составом.

– Подожди, Константин! – может я и неправ, но такие вещи нужно обговаривать "на берегу", – Я считаю, что командовать операцией должен ты. У тебя есть опыт, наработки и всё прочее. Все согласны?

– Ну да, конечно, – вразнобой ответили соратники.

– Но тут встает другой вопрос: как на тебя подействует вой? С твоим единственным Гоном в активе? Не останемся мы без командования в самый ответственный момент?

– Хорошие вопросы, Ковбой. И ответов у меня нет, блин-банан. Есть кое-какие наработки, чуть позже расскажу. Лучше сейчас на полигон, а разговоры отложим на вечер. Годится?

Вечером разговора не получилось, и вообще всю следующую не делю мне было не до разговоров. Сил, после бега по полигону хватало только на душ и ужин. Боевое слаживание моей группы оказалось совсем не простой задачей. И это при том, что задачи у нас были самые простые – всего навсего "держать позицию", вот Пингвину и Злой достались роли намного сложнее. Команда первого, состоящая из пяти человек, должна была выступить в качестве приманки, а Злая со своими выступала в роли загонщиков и основной ударной силы. Поэтому мы все с утра до вечера носились по территории старых мастерских, отрабатывая перестроения, атаки и отступления. Кстати, если кто не знает, отступление считается самым сложным тактическим маневром. Именно организованное отступление, а не беспорядочный драп с воплями "Полундра!". А если учесть, что всё это происходило под жуткие завывания, раздающиеся из развешенных повсюду динамиков, и под взрывы щедро разбрасываемой Костылём пиротехники – можете представить, как нам было "тяжело в учении"! А ведь ещё мне надо было следить, чтобы кто-нибудь из бойцов не подвернул ногу на многочисленных бетонных обломках или не свалился в котлован, в незапамятные времена вырытый и даже частично забетонированный под фундамент какого-то очень не маленького сооружения. Кстати, спутниковый снимок именно этого котлована с окружающей местностью так внимательно разглядывал Николай в моё первое посещение магазина.