Текст книги "Целительница: на грани (СИ)"
Автор книги: Светлана Воропаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Ольга осторожно улыбнулась и развязала розовую коробочку. Там была пиала из белого шоколада с нарисованными глазками, торчащими ушками и радужным муссом, который дыбился завитком, словно грива лошадки. И ещё был рог. А на нём блестело обручальное кольцо.
На полянке тотчас зажглось пять неоновых красных сердечек.
Оля подняла глаза на Сашу. Тот широко улыбался. Все молчали, радостно переглядываясь. Маша не выдержала первой.
– Саша, что ты молчишь? Озвучь уже своё предложение! – торжественно сказала она, как дирижёр размахивая руками.
– Оля, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна? – улыбаясь, спросил Александр.
– Да, – тихо ответила Ольга, вновь смущённо закусив губу и опустив глаза.
Послышались радостные возгласы и аплодисменты. И Саша наконец обнял и поцеловал свою будущую жену прилюдно, уже не скрывая, что они вместе. А вскоре Оля и Петров и вовсе скрылись в спальне на втором этаже.
Вика вышла на веранду, кутаясь в плед. Неоновые фигурки ещё горели. Это было романтично.
– Пора выключать огни, – сказал Виктор, присоединяясь к жене.
– Ещё пять минут на романтику – и выключишь, – попросила Виктория. Сквозь её улыбку проглядывала лёгкая грусть.
– Тебе ли сетовать на отсутствие романтики? – тоже улыбнулся Витя. – И да, у тебя есть больше, чем пять минут. Нужно ещё пульт найти. Не спросил у Саши, куда он его положил.
– Когда вы успели установить огни?
– Это не мы, попросили отцов.
– То есть почти все всё знали?
– Да, они тоже рады за них. Оля беременна. А я всё не мог взять в толк, почему Сашка так торопится закончить загородный дом. Скоро туда переедут.
– Это здорово. Ване будет раздолье. А то у них такой район, что до ближайшего дерева нужно ехать на машине, – пошутила Вика.
– Ладно тебе. Там есть скверик рядом. Хороший район. Тебе не нравится? До Кремля пешком полчаса.
– Я работаю в Москва-сити. Что мне Кремль? А почему ты спрашиваешь про тот район? Хочешь, чтобы мы переехали в ту квартиру?
– Нет. Пусть останется для Вани, – немного грустно ответил Виктор и многозначительно замолчал.
– Что не так, милый? – не понимая, спросила Пятницкая.
– Меня беспокоит, что мы до сих пор с тобой живём в съёмной квартире. Может, поэтому ты ещё не беременна?
– Как это связано? – усмехнулась Виктория.
– Ты не уверена во мне, – пояснил Поспелов, смущая Пятницкую таким ответом. – Нет стабильности.
Шутить ей сразу расхотелось. И она очень серьёзно сказала:
– Я уверена, что хочу прожить с тобой всю жизнь. Уверена, что у меня лучший мужчина. Уверена в своей любви к тебе. Это в готовности стать матерью я не уверена. Прости меня.
– Я люблю тебя. Я говорил: я буду ждать.
– Ты так сильно хочешь ребёнка?
– Я думаю иногда: а вдруг что-то случится? Тебя не станет. И если у нас будет дочь или сын, я уже не буду одинок.
Виктория молчала, не веря, что подобное говорит Виктор.
– Я знаю, как это звучит, милая. Странно звучит. Не похоже на меня. И всё же такие мысли приходят в мою голову и выводят меня из равновесия. Поэтому да, я очень хочу, чтобы у нас был ребёнок.
– Я тоже не знаю, почему мне так страшна даже мысль о беременности. Может, мне не по судьбе дети в этой жизни? Не понимаю.
– Теперь и Ваня будет жить за городом. Уже не заехать вечером после работы навестить его. Петров говорит, что рядом с ними продают хороший участок земли. Давай купим? Что думаешь?
– Если хочешь, купи. Не скажу, что я мечтаю о загородной жизни, но всё может поменяться.
– Для начала я, конечно, хочу купить нам квартиру в Москве, а не ввязываться в стройку дома, где мы будем проводить в лучшем случае выходные.
– Давай вместе начнём копить на квартиру? – предложила Виктория. – Можем переехать и снять квартиру попроще.
– Милая, у нас не всё так плохо с деньгами. Даже сейчас, когда я без работы, – снова улыбнулся Виктор. – Трать свою зарплату на себя. А лучше поскорее уходи из ТТК. Мы можем купить квартиру уже сейчас, но не ту, какую я бы хотел. У меня большие запросы: размер, район, вид из окон. И раз нет ничего более постоянного, чем временное, то я хочу купить такую недвижимость, которую не захочется потом поменять.
Вика вновь посмотрела на неоновые фигурки и грустно улыбнулась: хоть они сейчас радовали её. Потому как разговор выдался не самый простой.
– Мы справимся, – сказал Поспелов, обнимая жену.
– Конечно, – согласилась она, положив голову на его плечо. – Пора всё же выключать эту иллюминацию.
– Согласен. Может, потом спать?
– Я выспалась, – усмехнулась Виктория.
– А я пойду спать, чтобы не пропустить утро. Уже почти одиннадцать.
Вика вернулась в гостиную к камину одна. Мария тоже сидела на диване в одиночестве.
– Где Стас? – спросила Пятницкая.
– Ушёл спать, – усмехнулась Маша. – Гляжу, Витя тоже не выдержал и отправился спать. Вот так сильный пол!
– Боевой настрой у тебя, – отметила Виктория, смутившись.
– Не. Просто накрыло мыслями.
Маша сделала паузу, и Вика успела сесть рядом с ней в кресло. А после подруга продолжила свою речь:
– Посмотри, как везёт Ольге. Вроде тихоня. А уже второй раз удачно замуж выходит. Вот как они с Виктором познакомились? Как поженились? Она же за весь вечер только пару слов и произнесла: «здравствуйте» да «до свидания».
– Они из одного города. Через каких-то друзей познакомились уже в Москве. Наверное, на этом фоне и сошлись, что земляки. А поженились, потому что Виктор решил, что пора завести семью. Оля казалась ему подходящей парой, всецело принимающей его трудоголизм и частые командировки.
– Так ещё и не москвичка. А уже квартира есть в центре, – немного зло заметила Мария. – Ребёнок растёт. Петров предложение сделал. Далеко не бедный и вообще видный парень решил жениться на женщине с ребёнком. Ты сама рассказывала, что он менял девушек как перчатки. Одна краше другой, и тут Оля. И хотя она красива, всё же почему? Впрочем, знаешь, она сегодня почти ничего не пила. Только вид делала. Может, Оля беременна?
Вика не стала отвечать на вопрос подруги, а наоборот, сама спросила её:
– Маш, дело же совсем не в Оле. Тебе всегда было плевать на то, кто с кем и почему. Что у тебя случилось?
Глаза Маши были на мокром месте, но она не позволила себе пустить слезу. Вытерла глаза руками и грустно ответила:
– Мы со Стасом десять лет. Только представь! Всё изначально было так романтично: цветочки, киношки, кафешки. Он меня ждал до восемнадцати лет. И пальцем не тронул. Потом стали жить вместе и всё живём и живём. Чего он ждёт? Мне двадцать шесть, ему тридцать один. Почему он на мне не женится? Разве нам уже не пора?
– Вы не говорили ни разу об этом? – осторожно спросила Виктория.
– Нет. Я терпеливо жду, он молчит. И почему Оле воздаётся за её терпение и принятие, а мне нет? Что, я не скромна? Стас – мой единственный мужчина. Я уже восемь лет борщи готовлю, а у меня даже белого платья не было, сразу одни обязанности.
– Вы же ходите по кафешкам и киношкам до сих пор. Сколько стран объездили…
– Я не об этом сейчас! – отмахнулась Мария. – Мы уже год не предохраняемся. А я так и не беременна. Не спрашивай про врачей. Я у них была. Поставили бесплодие только потому, что восемь лет половая жизнь есть, а детей нет. Не знают они, по какой причине я не могу забеременеть. Всё идеально с точки зрения здоровья.
– А может, дело не в тебе?
– Стас сдавал спермограмму, дело не в нём. Всё у него хорошо.
– Прости меня, я бы посмотрела сейчас тебя, но изрядно выпила. В таком состоянии мне сложно отключать свои мысли и нормально видеть. И ты тоже выпила.
– Конечно, через год, если ничего не изменится, поможешь мне, – с досадой сказала Мария, поднимаясь и собираясь уходить.
– Маш, ты чего? – остановила её Вика.
– Ничего. Когда мы виделись с тобой в последний раз? Месяц назад или два? Ты в своей работе с головой. Когда ни позвонишь – то совещание, то срочное письмо. Мы перестали общаться.
– Ты по-прежнему моя лучшая подруга, – искренне сказала Пятницкая.
– Да, конечно! – с сарказмом бросила Мария.
– Давай завтра утром?!
– Завтра день отъезда. Утром все встанут рано, раз уже спать разошлись. Ладно, не бери в голову. И извини меня. Всё верно. Я пьяна. Это алкоголь излишне развязал мне язык. Завтра уже буду как обычно шутлива и мила.
– Не нужно быть со мной милой, если на душе у тебя кошки скребут, – одёрнула её Вика. – Ты моя лучшая подруга. Я приму тебя любой. У меня, кажется, есть идея. Подожди, позвоню кое-кому. Не уходи.
Пятницкая вышла на веранду. И позвонила маме, невзирая на время.
– Мам, извини, если разбудила. У меня есть важная просьба.
– Не разбудила, я читаю.
– Ты намного сильнее меня, можешь нас с Машей сейчас отрезвить? У неё есть проблема, я бы хотела с этим поработать.
Анастасия Георгиевна ответила не сразу, вероятно, просматривая ситуацию:
– Не нужно тебе сейчас с ней работать. Лучше покажи ей путь к источнику. Пусть сама туда походит какое-то время. Так и отрезвлять мне вас не придётся. Нечего торопить события.
– Отвести к источнику? – удивилась ответу Вика.
– Я сейчас увидела её возможное будущее. Это умение перевернёт и улучшит её жизнь. Пора ей узнать про источник.
– Хорошо, – больше не стала спорить Вика.
Она вернулась в дом и, как прежде и Смолина, провела подругу к источнику божественной энергии.
Маша ушла спать под большим впечатлением, Пятницкая же осталась у камина – смотреть, как языки пламени облизывают берёзовые брёвна. Иногда ей мерещилось, что пламя становится синего цвета. Она не могла списать это на усталость, если только на алкогольное опьянение. В ушах странно зазвенело.
– Иди на четвёртый план бытия в пещеру к костру, – сказал ей Тимофей, не здороваясь. – Тебе стоит пообщаться со своим тотемом. Иди сама. Ты уже сможешь найти дорогу и без меня.
– Хорошо, – согласилась Виктория.
Перед встречей с тотемным животным Виктория решила подняться к источнику, чтобы наполнить себя божественной энергией: кто знает, сколько продлится приключение. Это окончательно отрезвило её. И там, сливаясь с энергией безусловной любви, она осознала, что может прямо оттуда спуститься на четвёртый план бытия, всего лишь загадав место прибытия. Пусть в этом будет меньше красоты, зато она мгновенно достигнет пункта назначения.
И Вика тут же переместилась в пещеру – прямо в синее пламя. Медведицы нигде не было, хотя она ощущала её присутствие. Пятницкая подошла к неспешной реке, чтобы полюбоваться лазурной водой, и увидела своё отражение: её окутывал прозрачный образ животного.
Вике странно было видеть себя такой. И дело было вовсе не в обличье, просто она чувствовала в себе силу и мощь. Теперь, войдя в комнату переговоров с руководством банка, по энергетике она была бы с ними на равных, невзирая на отсутствие должного опыта и регалий. Не нужно было бы окутывать себя непроницаемыми шаром или наполнять дополнительной энергией. Ей было удивительно ощущать себя столь значимой фигурой без использования магии. И снова этот факт ей пока было сложно принять. Она не понимала, как соединение с тотемным животным может дать такую мощь. Может, это лишь сон? Может, она выдаёт желаемое за действительное?
С этими мыслями Виктория пошла спать, с ними же проснулась около шести утра. Крепко обняла спящего рядом мужа и попыталась опять заснуть, но не вышло. Вика решила себя не мучить, встала, налила кофе и выскользнула на веранду.
У соседнего коттеджа в кресле сидела большая лиса. Пятницкая резко закрыла глаза: это недосып или алкоголь? Спустя пару мгновений посмотрела вновь, увидела вместо лисы свою маму, облегчённо выдохнула и пошла к ней.
– Привет, милая! Ты снова не спишь в такую рань? – удивилась Анастасия Георгиевна, увидев дочь.
– Не могу. Просыпаюсь и всё.
Мама пристально посмотрела на неё, едва заметно качнула головой, явно неодобрительно, а потом сменила тему беседы:
– Не спросила вчера, какое у тебя основное тотемное животное? Медведица или пантера?
– Медведица, – ответила Вика. – Чёрная, если это важно.
– Отчасти важно. А я всё гадала, что за животное. И да, чёрная. Ты более продуктивна в тёмное время суток, у тебя тесная связь с луной и землёй. Ты сильна, хоть пока и не принимаешь это на веру. И порой тебе жизненно необходимо одиночество. Да, медведица, теперь это кажется очевидным. Для пантеры ты слишком быстро адаптируешься в новых обстоятельствах, а они не любят быстрых изменений, да и предпочитают не выходить из зоны комфорта.
– Ты же сразу увидела, что я соединилась со своим тотемом, разве не увидела с каким?
– Нет, это видит только сам человек, и только он может показать или рассказать другим. Я лишь могла догадаться по некоторым чертам твоего характера и предрасположенностям.
– А твой тотем – лисица? – вдруг спросила Пятницкая.
Мама недоумённо улыбнулась.
– Я это увидела, мам, – поразилась Вика своей догадке. – Странно, что ты сказала, что это невозможно.
– Ты сильнее, чем я предполагала. Снимаю шляпу.
– Ну что ты… – смутилась Виктория.
– Да-да, сильнее и меня, и тех, кого я знаю. Однажды ты это поймёшь и примешь.
– Как-то странно всё, мам: с одной стороны я слышу, что однажды это придёт, с другой стороны слышу, что опаздываю по своему божественному расписанию. Как такое возможно?
– В этом есть и моя вина, – спокойно признала Анастасия Георгиевна. – Не нужно мне было прерывать твоё обучение. Я ошиблась тогда. Впрочем, нет проку от горестных мыслей, этого уже не изменить. Надеюсь, ты сумеешь наверстать упущенное.
– Делаю что могу, – успокоила её Виктория. – Какая особенность у твоего тотема?
– Быть незаметной, – усмехнулась Анастасия Георгиевна. – Я быстро адаптируюсь в любых ситуациях, поэтому можно неверно подумать, что я всегда спокойна и рассудительна.
– А это не так? – пошутила Вика.
– Ничто человеческое мне не чуждо, даже негативные эмоции, – тоже пошутила мама. – Лисья мудрость и скорость к адаптации позволяют мне быстро понять суть происходящего, и эмоции сходят на нет за ненадобностью. Это опыт. Ты сейчас тоже получаешь этот опыт и редким людям показываешь свои истинные чувства, однако проживай свои эмоции потом, в одиночестве или с кем-то – неважно. А пока ты их, как я вижу, копишь внутри, а не проживаешь. Это плохо. Это мина замедленного действия. Эмоции нужно проживать, пусть не в моменте, когда это не идёт на пользу при тех или иных обстоятельствах, но при первом же удобном случае.
– Как проживать?
– Нужно позволить себе злиться, обижаться, негодовать, кричать и плакать. Хотя бы бить подушку. Пока вдруг не почувствуешь, что нечего уже проживать и действие покажется бессмысленным. Посмотри, что произошло только что: я призналась, что испортила твою жизнь, а ты вместо хоть какой-нибудь реакции на это, перевела тему разговора в другое русло.
– Ты вырастила меня, – запротестовала Пятницкая.
– Это сейчас в тебе говорит хорошая дочь. Я же не снимаю с себя ответственности за свой поступок. Я была не права, что оборвала твоё обучение. Когда однажды ты это поймёшь и придёшь в ярость или другая яркая эмоция захлестнёт тебя, я готова буду это услышать и принять как есть.
– Мне как-то сейчас страшно от твоих слов.
– Мне тоже, милая. И всё же мы справимся! Я тебя очень люблю. И я всегда рядом.
– И я тебя, мам! Мне повезло с родителями.
Мама лишь грустно улыбнулась последней фразе дочери и больше ничего не успела сказать – на веранду вышла Дарья Владимировна с подносом, уставленным чашками. Запахло пряно-мятным чаем. Вика вдохнула аромат и подумала: как только Виктор выбрал её в жёны, ведь его мама такая кулинарка, а она даже макароны варит по инструкции на пачке.
***
Виктория сидела на веранде и смотрела, как мужчины жарят шашлык и беседуют, потягивая пиво из бутылок. Дарья Владимировна играла с Ваней в мячик на лужайке, Анастасия Георгиевна на кухне готовила салаты к обеду, а Оля и Маша пошли поплавать в бассейне в основном здании отеля.
Вика же думала о работе, о том, что пора увольнять Веру Кузнецову. И ей было не по себе. Она никогда раньше никого не увольняла, не знала, как это делать и как набраться духу, чтобы не дрогнуть и не отступить.
– Милая, у тебя столько печали на лице, словно ты кого-то хоронить собралась, – сказал Поспелов, подходя к ней и садясь в соседнее кресло. – Вокруг всеобщая идиллия и счастье, а ты грустишь? И ведь даже моя мама ни разу тебе не напомнила про внуков. Хорошая тебе пришла идея – собраться большой толпой.
– Видимо, это Ваня отвлёк её от мыслей об очередном Поспелове, – предположила Вика и улыбнулась, но тут же переключилась на серьёзную волну: – Я всё думаю, как бы правильно уволить одного человека. Хотя, может, его уже и не нужно увольнять, раз ты хочешь, чтобы я сама уволилась.
Виктор внимательно посмотрел на Вику и спросил:
– Ты считаешь, что человек не на своём месте?
– Да, верно. Зарплата у Веры Кузнецовой, это та, о ком я думаю, большая, а функционал – нет, да ещё она постоянно просит кого-то ей помочь. Вера не соответствует своей должности.
– Тогда совсем неважно, уходишь ты из банка или нет. До последней минуты в ТТК делай свою работу хорошо. И если ты как руководитель видишь, что сотрудник не соответствует должности, тогда увольняй. Впрочем, сначала у меня к тебе вопрос: ты с ней говорила об этом?
– Нет, только пару раз делала замечания, что она совместно с кем-то выполняет задания, которые я дала лично ей. Она отвлекает других и не слушает меня. Мне это не нравится.
– Вполне законные поводы для увольнения. Поговори с ней. Только не просто о том, что тебя не устраивает в её работе, а укажи на то, что ты ждёшь от неё, что она должна выполнять, в какие сроки и прочее. То есть дай ей понимание, что именно ты ждёшь от неё. Она сколько уже работает на этой позиции?
– Два года.
– Тем более нужно поговорить, чтобы Кузнецова понимала твои требования к ней как к сотруднице. Дай ей шанс.
– Да вроде уже давала. Хотя ты прав, я не указывала на то, чего жду от неё, а говорила, что ей не следует делать.
– Я однажды принял за правило трижды разговаривать с сотрудником об увольнении. Первый раз объяснял, почему человек не соответствует и что я от него жду. Второй раз, если действия сотрудника продолжали меня не устраивать, давал последний шанс и ставил ряд проверочных задач, исполнение которых сам жёстко контролировал. Если это не помогало, третий раз предлагал подписать бумаги об увольнении по соглашению сторон. В моей практике при такой схеме люди готовы были подписать соглашение об увольнении, потому что уже сами видели своё несоответствие занимаемой должности.
– Дать несколько шансов – добрый совет. Сейчас у меня ощущение, что я ломаю жизнь человеку, а так я буду понимать, что это его выбор – не делать свою работу хорошо. Ты сам до этого додумался?
– Нет, – усмехнулся Поспелов. – Меня так уволили с моей первой работы в небольшом банке. Я получил прекрасный урок. С меня сбили спесь, и я понял: меньше слов и больше дела. Помнишь, я говорил, что отличает обычного сотрудника от человека, который способен достигать и руководить? Второй ищет пути решения задачи, а первый ищет виноватых в своих неудачах. Ты и сама это ощущаешь на себе. Людям проще думать, что ты спишь с руководителем, чем то, что ты хорошо работаешь. Иначе им станет понятно, что они недостаточно хорошо себя проявляют, чтобы Краснов отдал твоё место им. Так что нет, увольняя человека, ты не ломаешь ему жизнь, а даёшь ему шанс изменить её в лучшую сторону, потому что то, что он делает в текущий момент, не его. Я шансом воспользовался тогда и через три месяца попал в ГорБанк проектным менеджером в департамент стратегии, которым до недавнего времени руководил. Видно, и сейчас судьба даёт мне шанс двигаться к новым высотам.
– Ого, как ты это сказал! Есть какое-то предложение?
– Оно очень призрачное, так что пока не буду ничего говорить.
– Я верю, что всё сложится!
– Дай бог! А сейчас бери купальник и шлёпай к девчонкам в бассейн. И без возражений. Я его взял, он в моей сумке сверху. Отдыхай, завтра уже рабочий день.
– Есть, мой капитан! Или не капитан, а продуман?! Даже купальник мой взял, вот ведь! – рассмеялась Вика.
Глава 14
В понедельник Пятницкая пришла на работу позже обычного – в десять тридцать.
– Привет! Представляешь, пережили выходные и дождались тебя, – с радостью сказала Таня, заботливо подливая воду в корзину с тюльпанами.
– Привет! Это и правда приятно, – согласилась Виктория.
Не успела она сесть за стол, как в дверь постучали, и в кабинет зашёл сотрудник московской дирекции с красными тюльпанами.
– Здравствуйте, это вам! – сказал он, поставил огромную корзину у стола Виктории, улыбнулся и вышел.
Та смущённо полезла искать карточку в букете. На мини-открытке было написано лишь одно слово: «Мир?» Цветы были от Антона. Поразмыслив, Пятницкая пришла к выводу, что в принципе ничего криминального не произошло: Антон имел полное право защищать свои границы… как мог. Ей бы тоже было неприятно, если бы кто-то посягнул на её служебный функционал. Она ответила Антону: «Мир».
И тут её мобильник залился трелью. Номер был незнакомым.
– Здравствуйте! Это курьер. Вы можете подойти сейчас к проходной?
– Курьер? – удивилась Вика. – Я ничего не заказывала и не жду.
– Это сюрприз.
– От кого?
– Мы не можем говорить, извините. Вы сможете подойти?
– Да, – сказала заинтригованная Вика и пошла к выходу.
Возвращалась она с огромным букетом голубых тюльпанов, уже зная, что они от мужа, потому как в записке было написано: «Люблю тебя, милая!» Виктор явно чувствовал свою вину за вспышку ревности и извинялся таким красивым образом.
– Ого! – не сдержала удивлённого восторга Лескова. – Можно открывать цветочный магазин. Ты расскажешь от кого всё это?
– Скажу лишь, что всё в качестве извинений, – улыбнулась Виктория, а потом вспомнила о подарке Михайлова, который так и не посмотрела.
Она заглянула в пакет и вытащила небольшую чёрную коробочку без каких-либо опознавательных знаков. Открыла её. Достала оттуда простенький браслет с чередой больших белых кристаллов Сваровски серебристого цвета. Посмотрела на бирку и замерла. Это были не кристаллы, а тридцать три бриллианта – 57 каратов в белом золоте.
– Ничего себе… – прошептала Пятницкая, лицо на мгновение залило жаром. – Сколько же это стоит?
Вика дождалась, когда включится компьютер, открыла сайт одного из известных производителей бриллиантов и нашла похожий браслет. Со скидкой в шестьдесят процентов, которая действовала сейчас, подобное изделие стоило миллион четыреста тысяч рублей. Виктория ошеломлённо потёрла лицо руками и отправила Ивану сообщение:
«Привет! Очень хочу выпить с тобой сегодня кофе. Есть время?»
«Привет! Приятно это слышать. Могу предложить обед. В 13:30 на Якиманке в ресторане «Оранжерея»».
«Договорились!»
***
Для встречи с Михайловым Виктории пришлось значительно изменить своё рабочее расписание и ускориться при проверке почты, хотя прежде это казалось невозможным. Теперь же она могла это сделать, если сосредотачивалась исключительно на текущем письме, отрешаясь от остальных мыслей и внешнего мира в принципе.
Уже по дороге в ресторан Виктория снова вспомнила о стоимости браслета, который положила в сумочку, и её снова на мгновение бросило в жар: «Есть автомобили дешевле, а в некоторых городах и квартиры!»
Хостес провожал Пятницкую по ресторану, который выглядел как роскошный зимний сад, к столику, где уже ждал Иван. Он даже успел сделать заказ и теперь смотрел на приближающуюся Пятницкую, широко улыбаясь.
– Привет! – Иван привстал, когда Вика присаживалась, и придвинул к ней меню.
– Привет! – тоже улыбнулась Вика.
– Выбери себе что-нибудь, а после поговорим. Думаю, я знаю о чём, – снова улыбнулся Иван.
– Правда? – отозвалась Вика, листая меню. – О чём же?
– Выбери сначала.
– Уже. Я буду ризотто с грибами и большой капучино.
– Ризотто – не их конёк. Лучше посмотри что-то на странице от шеф-повара.
– Я консервативна. И хочу ризотто. Так что за предположение?
– Ты меня сейчас спросишь о подарке, – уже серьёзно сказал Иван.
– Ты прав. Это очень дорогой подарок. Я не могу его принять.
– Вика, в знак моего хорошего расположения к тебе я объясню свою позицию. И лишь один раз. Так вот, не считай мои деньги. И вообще не пристало тебе решать за меня, что мне можно, а что нельзя. Жизнь моего сына стоит дороже. Да и скидки сейчас хорошие, я сэкономил. Не переживай. Я эти деньги не украл. У меня давно есть несколько вполне доходных бизнесов, а в Правительство Москвы я пошёл от скуки, чтобы был драйв и нетривиальные задачи. Это тебе на чёрный день. Даже не смей мне возвращать браслет. Наживёшь врага. И мне будет приятно, если ты его будешь носить хоть иногда. Машины теряют в цене, недвижимость тоже порой изрядно обесценивается, а это – нет.
Вика молчала, думая, что сказать, и жалея, что не посоветовалась с мужем. Единственное, что ей пришло на ум, – решить за счёт этой ситуации вопрос, который её беспокоил.
– Если ты хочешь, чтобы я уважала твои решения, то и мои, будь добр, уважай. Из-за твоего упрямства и желания исключительно меня видеть контрагентом от ТТК-банка у меня начались проблемы. Ты и так можешь общаться со мной, зачем тебе ещё нужно, чтоб я лично курировала счета фирм, связанных с Правительством Москвы?
– Хороший ход, – улыбнулся Михайлов. – Расширение полномочий будет для тебя не лишним. А что за проблемы? Давай я решу вопрос.
– Ваня, я не прошу тебя решить вопрос. Я прошу тебя не вмешиваться в мою работу. Меня устраивает то, что есть сейчас. У меня всё нормально. Уважай моё решение тоже.
– Ты можешь больше.
– Не могу. Мне сейчас достаточно нового функционала. А ты своими действиями устраиваешь мне столкновение с коллегой, с которым я в одном подразделении, а нам стоит быть заодно, а не враждовать. Это саботаж, а не помощь.
– Ты занижаешь свои возможности.
– Давай без фанатизма. Всё идёт своим чередом. Или я могу вернуть браслет? – подмигнула Пятницкая.
– Не возвращай. Я не буду больше настаивать, – улыбнулся Михайлов. – А вот ризотто здесь ты зря взяла.
– Ну да, последнее слово должно остаться за мужчиной, – засмеялась Пятницкая. – Пригласишь меня сюда ещё и сам выберешь мне блюдо.
– Договорились!
***
В конце рабочего дня всё того же понедельника Пятницкая поговорила с Верой Кузнецовой. Виктория готовилась к разговору больше часа, чтобы быть честной в первую очередь перед собой, отвечая на вопросы: готова ли она дать Кузнецовой шанс, есть ли у неё к Вере личная антипатия, что ей не нравится в работе Кузнецовой и что нравится, а главное, что той нужно изменить в своих действиях. Когда Вера пришла в комнату переговоров, у Виктории уже не было эмоциональных биений и сомнений, поэтому разговор был хоть и непростым, но спокойным и конструктивным.
Сложнее Пятницкой дался разговор с Марией Осиной, ведь нужно было убедить безотказного человека в необходимости начать отказывать людям.
– Проходи, Маш, садись. Проходи, проходи, не смущайся. Я сразу скажу, почему позвала тебя. Я прошу тебя больше не помогать Вере Кузнецовой с заданиями, если я сама не попрошу тебя об этом, или по крайней мере согласовывать со мной.
Осина смущённо и недоумённо посмотрела на Пятницкую. В её глазах читался вопрос: как же не помочь человеку? Она попыталась оправдаться:
– Я особо и не помогала, так если чуть-чуть.
– Как бы странно это ни звучало, но у вас у каждого есть свой почерк, хоть вы и предоставляете мне на рассмотрение документы и отчёты в электронном виде. Под почерком я имею в виду, например, способ выравнивания строк и цвета шапки в таблице или употребление в письмах слова «касаемо» вместо «касательно». Я изучаю каждого из вас: потенциал и методы работы. Мне это нужно, чтобы определить в дальнейшем тот участок работы, который будет вам посилен и раскроет ваш потенциал. А ещё я наблюдаю, за какой срок кто и что выполняет, сколько заданий может одновременно делать.
Осина явно не понимала, к чему клонит Виктория.
– А теперь представь, верно ли я могу определить скорость выполнения тобой заданий, если ты делаешь параллельно ещё и чужую работу?
– Но я…
– Да, ты не подумала.
Осина потупила глаза.
– Ты толковая работница. У тебя действительно большой потенциал. Однако если ты будешь излишне помогать другим, прикрывая их недочёты и промахи, то для раскрытия твоего потенциала у тебя не останется времени. Нет работы – сообщи мне, напиши СМС. Если ты что-то делаешь после работы, – опять опередила Пятницкая возражение Осиной, – то для меня это значит, что ты не успеваешь выполнить порученное тебе в рабочее время, хотя я слежу за вашей загрузкой. А ещё ты не успеваешь отдохнуть от рабочих тем, когда не идёшь домой вовремя, и это может привести к частым ошибкам и выгоранию.
Осина сникла. Пятницкая хоть и старалась, но не смогла мягко донести до неё свою мысль.
– Я ещё раз повторюсь. У меня нет к тебе претензий, у меня есть просьба делать только свою работу и не помогать Кузнецовой. Если она с чем-то не справляется, я должна это знать, пусть приходит ко мне с просьбой дать ей помощь, о чём я ей только что сказала. А тебе я готова давать новые задания, если ты выполняешь свою работу быстрее, чем я думаю.
– Хорошо, – на автомате сказала Мария, явно погрузившись в какие-то свои мысли.
– Ладно, иди, рабочий день уже закончился. Пора домой.
– Хорошо, – опять машинально согласилась Осина и поспешила выйти.
Пятницкой стало очень грустно, ведь она совсем не преувеличивала, когда говорила, что у Осиной большой потенциал, вот только веры в себя у той не было, поэтому она и не развивала свои способности, а выполняла чужую работу.
Вдруг на телефон Виктории пришло сообщение от Анны Пономарёвой:
«Виктория, здравствуйте! Боли вернулись. Вы можете ещё со мной встретиться? Я верю, что вы мне снова сможете помочь!»
Пятницкая могла бы порадоваться такому сообщению, ведь Пономарёва прямо заявляла о своём доверии к ней как к целительнице, но на фоне усталости она лишь ещё больше загрустила. Ей явно было не обойтись без советов мамы, и поэтому она решила предложить Анне встречу в среду, а во вторник вечером заехать к родителям. Сегодня же ей невыносимо хотелось домой, чтобы отдохнуть от командировки и бурных выходных. Она была не в состоянии кого-то исцелять.
***
Виктория вышла из банка и направилась к метро. Но вдруг она остановилась как вкопанная, почувствовав, что абсолютно дезориентирована в пространстве. Она смотрела по сторонам и ничего не узнавала. Да что там, она даже не понимала, кто она и как её зовут. Всё тело кололо, было страшно, а в сознании пульсировало слово: «одна».
Морок резко схлынул, как только Вика непроизвольно переключилась на видение. Она увидела, как вязкая, липкая субстанция волной откатилась от старушки, стоящей у окна одной из башен. Это было состояние той пожилой женщины. Вика подошла к ней.
