Текст книги "Ученье – свет. Только объясните это темным"
Автор книги: Светлана Велесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Светлана Велесова
Ученье – свет. Только объясните это темным
Глава 1
Лето в этом году выдалось засушливое, дождей не было уже месяц. Зеленая трава пожухла, и ее давно покосили на сено. Некогда синее небо выцвело, став пыльно‑серым. И ни одного облачка который день. Только палящие лучи и жара – в тени градусов сорок. А на солнце и того больше. Зато пшеницы уродилось на удивление много.
Разделенные лесопосадками квадраты полей уходили за горизонт, словно золотое море. Скоро начнется страда. Комбайны будут гудеть и днем и ночью, пока весь урожай не будет собран. Тогда и дождик можно позвать. А до тех пор никак. Иначе колхоз останется без денег.
Вероника – Никулечка, как иногда ласково называла ее бабушка, – легко крутила педали велосипеда, крепко держась за руль и ловко объезжая ухабы на разбитой грузовиками проселочной дороге. Скрипело несмазанное колесо, а разболтавшееся крыло гремело, стоило налететь на камень или кочку.
Навстречу с ревом, поднимая тучи пыли, несся грузовик. Ника свернула на обочину, остановилась и приставила руку к глазам, чтобы рассмотреть водителя.
– Привет, дядя Витя! – закричала она и помахала мужчине.
Машина резко затормозила, и из кабины выглянул дядька в кепке и в клетчатой рубашке с закатанными до локтя рукавами. На его обветренном загорелом лице появилась широкая улыбка.
– Привет, Никуська. Опять в район?
– Ага. – Ника улыбнулась. – А вы оттуда?
– Точно. – Мужчина утер рукавом пыль с потного лица. – Что вчера не сказала? Я бы тебя свозил туда и обратно, а так по самой жаре пилить придется.
– Ничего, я привычная.
– Тогда бывай. – Водитель махнул рукой и надавил на газ. – Передавай привет бабе Наде.
– Обязательно передам. – Она еще раз улыбнулась и помахала на прощанье отъезжающему грузовику.
Выждав, пока осядет пыль, Ника выкатила велосипед на дорогу, ловко оттолкнулась от земли и поехала дальше.
Чтобы не ощущать жары, шепнула слово. Воздух вокруг стал заметно прохладнее. Простенькое погодное заклинание, правда, обновлять его надо снова и снова. Зато колдун из соседней деревни не узнает, что она опять балуется с силой, и не устроит бабушке разнос за то, что та не может держать в узде молоденькую ведьму.
– Выдаст нас всех твоя Ника. Житья от военных потом не будет. Прознают о нашей силе, почитай, конец свободе, – возмущался дед Иван, когда Ника на спор с соседскими мальчишками наловила на реке больше всех рыбы. Пацанам было невдомек, что караси и красноперки, зачарованные колдовством, сами набрасывались на крючок, отсюда и невиданный улов. А вот колдун почувствовал. Ох и досталось им с бабушкой тогда!
Надежда Васильевна выслушала, пообещала принять меры. Даже хворостину выломала, а когда закрыла за дедом калитку и вернулась в дом, вместо обещанной порки посадила Нику за книжки.
Да не за простые школьные, а за тайные, колдовские, передаваемые из поколения в поколение – ведь в их роду постоянно рождались ведьмаки и ведьмы. А поломанную веточку воткнула в палисадник и велела девочке прорастить ее. Следующей весной на веточке распустились пышные цветы сирени. Нике тогда было восемь. С тех пор Иван Кондратьевич ни разу не поймал ее на нарушении негласных правил, принятых среди тех, кто наделен силой. Колдун, конечно, подозревал, что его дурачат, но признавал, что бабушка хорошо обучила молодую ведьму.
В район Ника приехала в двенадцать часов. Приковала велосипед к тоненькой березке и проскочила на почту впереди женщины, которая хотела было закрыть контору на перерыв.
– Я быстро. Мне только узнать, нет ли писем, – извинилась Ника, устремляясь к заветному окошку.
– Девушка, мы уже закрыты! – возмутилась женщина. Но сильно шуметь не стала. Заперла дверь, чтобы больше никто не прорвался, и пошла в подсобку. Ника видела, как она ставит чайник и разворачивает принесенные из дома пирожки.
На почте было прохладно, сумрачно и тихо. Пахло газетами, нагретым сургучом и мылом, которым торговали здесь с недавних пор.
– Здравствуйте, тетя Варя. – Девушка повисла на стойке, глядя щенячьими глазами на почтальоншу.
– Ника, опять ты в самый перерыв приехала.
– Я ненарочно, – к умоляющему взгляду добавилась виноватая улыбка. Конечно, она сделала это нарочно, чтобы лишний час не болтаться без толку в районе.
Бабушка просила ее поработать с деревьями, в последнее время сад одолела тля. И зря терять время ей вовсе не хотелось. – Для меня почта есть?
– Нет. – Женщина виновато развела руками. – Почему Надежда Васильевна не напишет заявление о доставке почты на дом? Зачем ездить сюда за столько километров?
– Для тренировки, – соврала Ника не моргнув глазом. – Хочу поступать в физкультурный вуз.
– Ты же на одни пятерки училась, – удивилась Варвара Никитична. – Могла выбрать профессию получше. Вон у нас в колхозе скольких специалистов не хватает.
– Тетя Варя, – рассмеялась Ника, – какой из меня специалист? Бабушка говорит, несерьезная я, а прыти много. Да и на бюджетное отделение в физкультурный обязательно поступлю. Там на три свободных места один поступающий. А для учебы в другом вузе знаете сколько деньжищ надо? Во сколько!
И она развела руки в стороны, изображая огромную охапку денег. Тетка покивала, соглашаясь, что не каждому сейчас по карману учиться в университетах. Ника поддакнула, какая, мол, жизнь тяжелая, и, распрощавшись, вышла на улицу.
Итак, почты нет. Сама девушка давно привыкла, что от мамы с папой письма не приходят месяцами. Родители у нее геологи. Ищут новые месторождения нефти и прочих ископаемых. А вот бабушка опять расстроится.
Порывшись в карманах шорт, нашла пятнадцать рублей мелочью и решила купить баранок к чаю, но потом вспомнила, что бабушка обещала испечь пирожки, и, так и не придумав, на что потратить эти невеликие деньги, поехала домой.
Опять замелькали поля и лесопосадки. Все так же гремело крыло. Пару раз ее обгоняли грузовики, обдавая дорожной пылью. Вскоре заблестела извилистая речка, и Ника, не задумываясь, свернула к воде умыться и отдохнуть. Она всегда здесь останавливалась. Место тихое. От дороги далеко. Если вздумает искупнуться, никто не увидит – высокий пригорок скрывает этот участок реки от чужих глаз.
Спрыгнув с велосипеда, Ника повела его по траве, держа за руль. Не сразу заметила следы шин, а когда увидела два черных джипа, остановившихся у самой воды, тихонько уложила своего железного коня в высокую траву и шмыгнула в кусты, пока ее не заметила компания молодых людей.
Расположившись на берегу с водкой и закусками, пятеро парней и две девушки выпивали и громко смеялись над откровенно пошлыми анекдотами. Купались, жарили шашлыки и опять подсаживались к импровизированному столу, чтобы выпить. Один из парней, с виду самый накачанный из всех, притянул хихикающую девушку к себе и полез целоваться.
Понятно. Городские решили отдохнуть. Попятившись, Ника уткнулась пяткой в руль, чуть не задев звонок. Возблагодарив богов‑покровителей, что по дурости себя не выдала, осторожно подняла велосипед с земли и уже собралась тихонько вернуться на дорогу, как услышала испуганный вскрик девушки:
– Витя, не надо!
– Да ладно тебе. Неужели не знала, зачем мы сюда едем? – Судя по голосу, говоривший был совершенно пьян. Испуганно вскрикнула другая девчонка. Парни загоготали. – Ребята, держите мою цыпу. А Ленку заприте в джипе. Сначала натешимся с одной, потом за другую примемся. Я же говорил, будет клево.
– Нет! Не надо, прошу вас. – До девушки дошло, что сейчас произойдет, и она начала реветь. – Витя! Не надо! Я не хочу!
Вторая завизжала, когда двое парней подхватили ее под руки и поволокли к машине. Оставшиеся трое смахнули с покрывала стаканы и одноразовые тарелки и, повалив девушку на землю, стали срывать с нее купальник.
Нике стало дурно. О таких зверствах она знала только из новостей. Знала и то, что парни на крутых машинах останутся безнаказанными. Девчонки из страха перед их богатыми родителями не посмеют заявить в полицию.
Решение пришло само собой. Будь она обычной девушкой, не зазорно струсить и помчаться за помощью. Но она не обычная девушка. И раз оказалась в этом месте именно сейчас, значит, должна помочь. Иначе что она за ведьма?
Тихонько положив велосипед обратно на траву, Ника через кусты подобралась ближе. Сосредоточиться получалось с трудом. Девушка кричала, пытаясь отбиться от накачанных бугаев. Вторая билась в стекла, запертая в машине. Парни, выкрикивая пошлости, подбадривали Витьку. Похоже, он у них главный «массовик‑затейник», значит, и получит самым первым. Ника сплела заклинание. Сила дрожала на кончиках пальцев, готовая в любой миг сорваться и ударить по цели. Но ведьма медлила. Она впервые обращалась к столь могущественному колдовству. От задуманного бешено колотилось сердце, едва не выпрыгивая из груди. Но еще страшней было представить, что с ней самой сделают парни, если не получится. Понимая, что дальше медлить некуда, Ника зажмурилась, плавно и нежно отпустила колдовство на волю.
Сначала ничего не произошло. Девушка тихо всхлипывала и уже не пыталась вырваться из рук четырех удерживающих ее парней. Витька стоял на коленях, похваляясь своей силой, как вдруг все вокруг замерло.
Деревья перестали шуметь. Вспорхнувшая птица зависла прямо в воздухе. В реке остановилось течение. Парни статуями застыли над девушкой, больше смахивая на уродливых горгулий, чем на людей. И тишина вокруг. От страха мороз пробежал по коже. Ника выглянула из кустов, чтобы посмотреть, что же она наделала.
– Кажется, я остановила время, – в другой ситуации ее постигло бы великое потрясение из‑за собственной глупости, но сейчас ей было не до этого.
От страха заскулила девушка, та, что не Ленка. Ленка притихла в машине. Ника очнулась.
– Спасай подругу! Бегите, дуры! Скоро эти оклемаются, – закричала она, хватая велосипед. Если ехать через поля, до села не так далеко. Километров шесть. Будь у парней обычные машины, только бы они ее и видели. Но от внедорожников на велосипеде далеко не уедешь. Враз догонят. И Ника, вопреки здравому смыслу, скатилась с пригорка к реке.
Ленка уже выбралась из машины. Ее подруга успела накинуть на себя платье, и теперь они, дрожа от страха, озирались по сторонам, не зная, в какую сторону бежать. До города еще дальше, чем до ближайшего села.
– Водить умеете?
Похоже, все придется делать самой. Ника бросилась к первому джипу. Залезла на водительское сиденье и открыла капот. Выскочила и, зачерпнув ведром из‑под шашлыка воды в речке, вылила на двигатель. Потом еще раз. Она понятия не имела, подействует ли это на внедорожник, говорят, у них есть какая‑то защита от заливания водой, но ничего другого навскидку в голову не приходило. Ника разбиралась только в тракторах и машинах отечественного производства, которые от такого варварства однозначно заглохнут дня на два.
– Ты кто? – Девушки, все еще пребывая в шоке, наконец обратили на нее внимание.
Ника посмеялась бы – вопрос глупее некуда, – но сейчас было не до смеха, надо уносить ноги. Она засунула свой велосипед на заднее сиденье другого джипа и, запрыгнув на место водителя, открыла дверцу с пассажирской стороны.
– Электричка до города уходит через пятнадцать минут. Эти очнутся раньше. Если хотите еще пожить, мигом в машину. – Видя, что две клуши, прижавшись друг к дружке, даже и не думают двигаться с места, ведьма со злости чуть не стала биться головой о руль. Угораздило же ее наткнуться на таких дур. – Считаю до трех и уеду одна. Раз.
Ника завела мотор и подпрыгнула от испуга, когда двигатель взревел на всю мощь. Звук отрезвил и подружек, и они, опережая друг друга, кинулись в машину.
Ника схватилась за руль, вжала в пол педаль газа и направила джип через речку в поле и через него напрямик к железнодорожной станции. Девчонки, вдвоем съежившись на соседнем кресле, повизгивали, когда внедорожник подпрыгивал на ухабах. С перепугу Ника перепутала педали тормоза и газа, и машина встала посреди поля, словно вкопанная. Девушек чуть не размазало по лобовому стеклу. Одна без чувств сползла под ноги. Лена, на долю которой выпало немного меньше переживаний, трясущимися руками от греха подальше пристегнулась ремнем безопасности и огромными от страха глазами глянула на Нику.
– Прости. – Нащупав нужную педаль, ведьма опять газанула, и джип сорвало с места.
Их трясло, кидало во все стороны. Ника мысленно просила прощения у помятой пшеницы, обещая завтра поднять, чтобы скрыть следы от председателя колхоза. И то и дело в страхе оглядывалась назад, ожидая увидеть погоню.
Вскоре они выскочили с полей на дорогу, тянущуюся вдоль железнодорожного полотна.
– На станцию не поедем, бросим машину в подлеске. Деньги на билет есть?
Лена закивала головой:
– Да, есть.
Отстегнув ремень, она перегнулась на заднее сиденье, пошарила там и перетащила вперед две дамские сумочки. Порывшись в одной, показала кошелек.
– Убери. А носовые платки есть?
– Нет. Только влажные салфетки.
– Сойдет. – Нику наконец‑то перестало колотить, чему немало способствовало отсутствие погони и близость уже видневшейся станции. Только теперь до девушки начали доходить масштабы неприятностей, в которые она вляпалась. Если ее заклинание оказалось неполным, то парни видели ее и могли запомнить. Она не хотела их всех заморозить. Только одного. Вернее одну‑единственную часть тела, чтобы Витька списал свою немощь на водку и ничего не заподозрил. Теперь же оставалось уповать лишь на то, что заклинание вышло мощным и вместе с телом заморозились и все чувства. Надежды мало, но все же…
– Зачем тебе салфетки?
– Стереть отпечатки. Или хочешь сесть за угон машины? Думаешь, ваши дружки все забудут и оставят вас в покое? – Ника выразительно посмотрела на Лену и опять сосредоточилась на дороге.
Девушка всхлипнула и заревела.
– Хватит уже! Лучше приведи подругу в чувство, – прервала Ника бесполезную истерику. Ей и самой было тошно, больше всего хотелось сейчас оказаться рядом с бабушкой. Но кто‑то должен помочь этим глупышкам. Сами они в таком состоянии не смогут даже билеты купить.
Лена, получив указания к действию, как ни странно, успокоилась, хотя слезы еще продолжали литься. Похлопала по щекам подругу, а когда та очнулась, помогла сесть рядом с собой. Девушка была совсем плоха. Взгляд остекленевший и совершенно бессмысленный. Если бы парни успели над ней надругаться, верная кандидатка в утопленницы.
Ника стиснула зубы от накатившей злости – нельзя ведь, в самом деле, быть такой хлипкой – и тут же одернула себя. Кто она такая, чтобы их судить? Девчонки выросли в обычной городской среде. Их не готовили с самого рождения быть ведьмой, то есть всегда быть готовой отразить любой удар или принять верное решение, если попадешь в неприятности, как сейчас.
Не доехав до станции, Ника свернула в лесополосу и при этом чуть не врезалась в дерево. Хорошие у джипа тормоза. Заглушила мотор и мгновение сидела, уставившись в пространство. Могло показаться, что она приходит в себя от сильнейшего потрясения. На самом деле она прислушивалась, нет ли поблизости какой опасности.
– Всё тихо. Выходим.
Лена первая выпрыгнула наружу. Помогла выбраться подруге, оставив ее стоять, словно куклу, а сама взялась вместе с Никой стирать отпечатки пальцев в салоне.
– На электричку не опоздаем? – Голос у девушки был тихим, но твердым. Истерика прошла.
Ника глянула на небо – по солнцу она ориентировалась лучше, чем по часам.
– Успеем. Ты бы сама оделась.
Лена только сейчас сообразила, что до сих пор в купальнике. Кинулась к своей сумке и надела легкий сарафан.
Вдвоем они трижды вытерли всю машину, на мойке им бы точно премию выдали за качество и скорость. Ника взяла велосипед, Лена подхватила под руку подругу, повесив на плечо сумки, и втроем они чуть ли не бегом поспешили к станции. Можно было и бегом, но вторая девушка спотыкалась на каждом шагу.
Послышался гудок приближающейся электрички.
– Держи ее, – не выдержала Ника, и когда Лена придержала подругу за плечи, сложила пальцы крестиком, шепнула слово и тронула девушку посередине лба. – Бегом до железнодорожной станции. Остановишься на перроне.
К полному изумлению Лены, подруга подчинилась и не хуже спортсмена‑бегуна устремилась по дороге.
– Чего стоишь? – Ника рванула первой, на бегу запрыгнув на велосипед. – Давай на багажник, только не завали нас, – предложила она Лене, видя, что та безнадежно отстает.
Велосипед вильнул под двойной тяжестью, когда девушка неуклюже села на багажник. Ерунда, с подружками и по трое ездили. Тем более подгоняла гудящая электричка. Уже слышался стук колес. Ника оглянулась и обмерла от страха.
На дороге показался второй джип, на бешеной скорости догоняющий поезд. Наверное, ведьма раньше никогда так быстро не ездила. Лена поджала ноги, что есть силы обхватив ее за талию и что‑то шепча себе под нос.
Выскочив на перрон и едва не сбив с ног ожидающих электричку сельчан, Ника бросила велосипед на асфальт и толкнула застывшую Лену к кассам.
– Купи три билета и багажный для велика.
– А Наташка?
Ее подруга в это время, не осознавая, что надо остановиться посреди перрона, чесала к его дальнему краю.
– Я ее поймаю.
– Девушки! В чем дело?
– Чего толкаетесь!
– Хулиганки! – возмущались пассажиры.
Ника извинялась, протискиваясь сквозь них. Опять не рассчитала с заклинанием. Забыла указать, на перроне какой именно станции Наташе нужно остановиться. Кляня себя последними словами, догнала девушку уже у гравийной насыпи и, сняв с нее подчиняющее заклятие, схватила под локоть и поволокла обратно.
Подъехала электричка. Диспетчер объявила трехминутную остановку и разрешила посадку. Народ, похватав баулы, ломанулся в двери трех вагонов. Ника подтолкнула Наташу к Лене и, схватив велосипед, подперла девчонок под спины, чтобы быстрей лезли.
– Давайте уже!
– Да прекратите вы хулиганить! – возмутился дядька, которого Лена пихала обеими руками в спину.
– Девушки, вы куда с велосипедом? – возмутилась кондуктор.
– У нас багажный. – Лена, которой удалось втиснуться вместе с подругой в тамбур, плотно заставленный сумками, протянула руку Нике.
Ника опешила – не ожидала она помощи от девушки, – но отказываться не стала. Еле затащила велосипед, который для этого пришлось поставить на заднее колесо. И пока Лена предъявляла кондуктору их билеты, выглянула на перрон. Джип был близко, но недостаточно, чтобы успеть до отхода электрички. Неужели пронесет?
На весь вокзал объявили отправление. Просигналил электровоз. Дернулись вагоны.
– Все в порядке. – Кондукторша наконец оставила их в покое и пошла в вагон проверять билеты других пассажиров.
Ника видела, как джип резко затормозил и развернулся, чтобы объехать вокзал и отправиться в погоню за поездом. Отлично.
Метнувшись к противоположной двери, еле отперла ее и кивнула Лене:
– Толкай подругу и прыгай следом.
– З… за… зачем? – Бедная девушка начала заикаться.
– Затем, что ваши дружки едут вровень с нами и будут на следующей станции раньше нас. Хочешь с ними пообщаться?
– Н… нет!
– Тогда прыгай, пока электричка не набрала скорость.
Подавая пример, выкинула из поезда велосипед и прыгнула первой, успев сгруппироваться. Прокатилась кубарем по гравийной насыпи и осталась лежать в траве, раскинув руки и глядя на чистое безоблачное небо.
– Съездила, называется, на почту…
Проводив девушек до автостанции и посадив их на автобус, Ника покатила покореженный велосипед домой. После падения с поезда заднее колесо виляло восьмеркой, крыло окончательно отлетело, а руль перекосило так, что большую часть пути пришлось волоком тащить железного коня за собой, иначе он норовил все время уехать куда‑нибудь в кусты.
Такими темпами домой она вернулась уже под вечер. В том, что бабушка в курсе ее выходки, Ника не сомневалась. Но вот что на это скажет дед Иван? Пока шла домой, успела передумать кучу вариантов. Даже радость от того, как ловко обвела вокруг пальца городских парней, немного поутихла, сменившись беспокойством. В любом случае выходило плохо. Заклинание такой силы не почувствует только пень. Даже люди, далекие от колдовства, могут ощутить внезапную слабость или головокружение. Не поймут, конечно, из‑за чего, просто спишут все на жару. Но это не значит, что не поймут другие.
Дойдя до своей улицы, сбавила шаг. И вовсе не усталость тому была причиной, а самый настоящий страх. Все‑таки она нарушила главное правило: не отличаться от людей. И если парни ее запомнили, то объяснение с Иваном Кондратьевичем – это только начало неприятностей.
Бабушка ждала у калитки. За деревянным забором, выкрашенным белой краской, виднелся утопающий в цветах и зелени одноэтажный дом – саманная хата, побеленная известкой и крытая старым шифером, который местами почернел от времени и порос мхом. Окна с резными ставнями. Такая же резная отделка на крыльце, где под козырьком свили гнездо ласточки. Птенцы уже летали, и над двором с утра до ночи слышалось их неугомонное щебетание.
Увидев внучку, Надежда Васильевна с заметным облегчением вздохнула, обняла ее за плечи и завела во двор. Пес Барбос от радости соизволил встать из‑под раскидистого ореха и вильнуть хвостом. Ника машинально послала ему волну симпатии и обещание позже почесать за ухом. Пес тявкнул и опять растянулся на земле.
– Бабушка… – начала она извиняться, но та ее перебила:
– Ты все сделала правильно, – и потрепала ее по голове.
Ника вывернулась. Она уже не маленькая.
– Дед Иван знает?
– Пойдем в дом.
Ох не понравились ей слова бабушки. Оставив велосипед у сарая, Ника поднялась на крыльцо. На светлой застекленной веранде в кресле из ивовых прутьев сидел Иван Кондратьевич. Чайный столик накрыт на двоих. На нем – давно остывший самовар, чашки с недопитым чаем, вазочки с медом и вареньем и блюдо ароматных пирожков. Рядом с креслом – дорожный чемодан. Руки колдун сложил на рукояти черной трости. И одет странно, в белый льняной костюм. На краешке стола – шляпа. Ника никогда раньше не видела его таким. Обычно он выглядел как простой деревенский житель, а тут – настоящий городской интеллигент.
– Явилась, кулема?
– Иван Кондратьевич… – начала она оправдываться и замолчала. Дед Иван хоть и был стар, но взгляд имел тяжелый, столько в нем было внутренней потаенной силы. Вот и сейчас она замолкла на полуслове, не зная, что сказать.
– Ника, сядь. – Бабушка опустилась в другое кресло и указала ей на табурет.
Только сейчас девушка заметила стоящие в углу сумки и обратила внимание на странную тишину в доме. Не работало радио, и окна все закрыты, отчего на веранде стояла духота.
– Это еще зачем? – Ника кивнула на сумки, села и стянула с блюда пирожок. Бабушка налила ей чаю, положив в него вместо сахара ложку меда.
– Мы уезжаем.
Ника чуть не подавилась.
– Куда? Зачем?
– Я тебе расскажу. – Иван Кондратьевич переставил чемодан поближе к себе и надел шляпу. – Сдала ты всех нас, Ника. Теперь придется уехать раньше срока. Жаль, дом продать не успею, но чего уж теперь, не впервой все начинать с нуля. Надя, ты уже решила, куда подашься?
Бабушка глянула не на Ивана Кондратьевича, а на Нику, отчего та забеспокоилась еще сильнее. У нее даже аппетит пропал, и она положила недоеденный пирожок обратно на тарелку.
– Отправлю Веронику в город, ей все равно надо в университет поступать. А сама уеду на Урал. У меня там двоюродная сестра.
– Я с тобой поеду! – Ника подпрыгнула на табурете.
– Нельзя тебе со мной. – Надежда Васильевна посмотрела на нее одновременно с гордостью и грустью. – Сегодня ты заявила о себе, как самостоятельная ведьма. Отныне наши дороги расходятся.
– Но как же так? – Ника не могла поверить, что все происходящее не сон. И тем не менее странное преображение Ивана Кондратьевича, бабушкина серьезность и дом, приготовленный к отъезду, – все говорило о том, что они действительно расстаются. И от этого становилось очень страшно.
– Пойду я, пожалуй. – Иван Кондратьевич встал, надел шляпу, взял чемодан. Другой рукой подцепил трость и, молодея прямо на глазах, направился к дверям. Остановился на пороге, чтобы оглянуться в последний раз.
Ника сидела с открытым ртом, не веря, что за несколько секунд седой старец превратился в молодого парня. «Дед» Иван улыбнулся веселой улыбкой. Зажав в одной руке трость и чемодан, отсалютовал им шляпой:
– Еще свидимся, девчонки, – и исчез.
– Позер, – хмыкнула Надежда Васильевна и, видя внучкино удивление, посоветовала: – Посмотри внутренним зрением.
Ника изменила фокус зрения и смогла разглядеть, как через двор к калитке направляется размытая фигура человека с чемоданом.
– Невидимость?
– Она.
Ника встала и хотела убрать со стола, но бабушка ее остановила:
– Оставь. За пару дней варенье с медом не прокиснут. Как заметят, что дом стоит пустой, кто‑нибудь залезет и заберет. А пирожки возьми с собой, в поезде поешь. Нечего на станциях всякую ерунду покупать, да еще втридорога.
Ника застыла, забыв и про мед, и про варенье, и про немытые чашки:
– Бабушка, но куда же я поеду? И почему мне нельзя с тобой?
– Поедешь в N, поживешь в квартире родителей. Я тебе в маленькую сумку положила ключи, записку с адресом и деньги, а в большую собрала вещи и все, что может пригодиться на первое время. Поступай в университет, как и планировала. И еще… – Бабушка взяла ее за плечи и взглянула в глаза: – Не вздумай сюда возвращаться. По крайней мере, в ближайшие пять лет.
Увидев, что девушка готова разреветься, Надежда Васильевна порывисто обняла внучку, прижала к себе и погладила по голове:
– Ну же, Никулечка. Расставаться не страшно. Я буду тебе писать. И ты ко мне обязательно приедешь. Только обещай, что не раньше чем отучишься хотя бы год. Ты бы все равно через месяц уехала учиться. Зачем так переживать? Подумаешь, расстояние между нами будет чуть больше. – Тут бабушка щелкнула ее по носу и вытерла с ее щек слезы. – Или я все‑таки освою этот ваш Интернет, и будем с тобой общаться по этому, как его?
– Скайпу?
Надежда Васильевна кивнула.
Ника сквозь слезы улыбнулась и крепко‑крепко обняла бабушку. Во всем мире не было человека родней ее. Она любила маму с папой, но они приезжали редко, на пару дней, чтобы привезти денег, засыпать подарками и опять уехать в очередную экспедицию. А бабушка всегда была рядом с ней. Лечила от простуды, рассказывала на ночь сказки. Гоняла веником соседских пацанов, когда они дразнили ее за тощую фигуру и выпирающие ребра и коленки. Отчитала учительницу в школе, когда та вздумала занижать ей оценки за обнаруженную у себя в столе жабу.
– Я тебя люблю, очень‑очень.
Надежда Васильевна погладила внучку по голове, окончательно растрепав косу, и произнесла голосом, надломленным от переполнявших чувств:
– Я тоже люблю тебя, Никулечка.
Они постояли так минуту, потом разом отпрянули друг от друга. Надежда Васильевна обошла комнаты, проверяя, все ли взяла из того, что можно унести в руках. Ника не пошла за ней, боясь, что не совладает с чувствами и заревет, схватила сумки, вынесла их во двор. Барбос зевнул во всю пасть.
– Бабушка!
– Здесь я. – Надежда Васильевна вышла на крыльцо, провернула ключ в замке да так и оставила торчать в дверях.
– А как же он? – Ника указала на лениво взирающего на хозяек пса.
– Возьми с собой. – Женщина неопределенно повела плечом и схватила тяжелый старый чемодан. – Или не бери. Будет только о прошлой жизни напоминать. В селе он не пропадет, кто‑нибудь обязательно приютит.
Ника решительно подошла к Барбосу, отстегнула от цепи и, подхватив свои сумки, свистом позвала с собой. Пес вскочил и побежал за ней.
– Я и так сегодня слишком много потеряла. – Она оглянулась на бабушку. – И не хочу терять еще больше. Ты говорила, у родителей просторная квартира.
– Вот и правильно. Будет охранять жилье, пока ты в университете.
Надежда Васильевна вместе с ней вышла за калитку, где их уже поджидало запыленное такси. Водитель открыл багажник и помог погрузить сумки.
– Куда едем, дамы? – Мужчина распахнул перед Надеждой Васильевной дверь.
– В район. – Бабушка кокетливо улыбнулась, пропустила вперед себя пса, тут же развалившегося на половине заднего сиденья, и устроилась сама. Таксист смущенно кашлянул в кулак, прежде чем захлопнуть дверь и сесть за руль.
Ника тряхнула головой. Наверное, ей показалось, или бабушка, как и Иван Кондратьевич, немного помолодела? Определенно, сегодня день богат на чудеса. Девушка села впереди, сильно хлопнув дверью.
– Простите, – извинилась она за расшатанные нервы.
– Ничего. – Водитель не обиделся на то, как она обращается с его машиной. – Так куда в районе? – Мужчина покосился в зеркало заднего вида на хорошенькую пассажирку.
– На вокзал.
