Текст книги "Мартовский кот Шредер Инги"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Теперь о четвёртой его жене, Синди. Семейный адвокат Лешли прислал мне кучу разнообразных медицинских отчётов, все её анализы и психограммы – и ни слова о её прошлом. Огромное количество информации о её физиологии и психическом состоянии – и ничего о ней самой. Даже фамилии девичьей – и той нет. Место учёбы или работы, друзья-подруги, увлечения-пристрастия – ничего. Такое впечатление, что Лешли, как и его адвоката, это не интересовало. К приобретению очередной жены он подходил исключительно с точки зрения её внешнего вида и здоровья. Подходит? Изъянов нет? Берём. Но ведь она была живым человеком, со своими желаниями и надеждами. И она не могла не знать, что для неё может означать визит на Эльву…

Кстати, о самом этом визите. Он несколько не укладывается в общую картину – ведь с момента заключения брака с Синди прошло только восемь месяцев, а обычно Лешли выжидал год. И раньше он никогда не устраивал сюрпризов, всегда заранее вписывал жену, и билеты бронировал на двоих сразу, заранее. И с Ингой знакомил сразу же, не тянул и не устраивал пряток. Что же такое случилось на этот раз, что заставило его изменить свои планы? А, может быть, ничего не случалось?

Я проверил – билет жены оплачен не той кредиткой, которой Лешли пользовался обычно. Может быть, конечно, он вытащил первую, под руку подвернувшуюся. Но может быть и так, что этот билет купил кто-то другой. Кто-то, достаточно близкий к Лешли, чтобы суметь стащить не слишком часто используемую карточку. Кто-то, заинтересованный в том, чтобы Синди оказалась на «Эльве» вместе с ничего не подозревающим мужем. Мне почему-то кажется, что этот кто-то – сама Синди.

Я не знаю, зачем она следила за мужем, но для него её звонок, похоже, явился неожиданностью. Лешли не собирался представлять её Инге – во всяком случае, не в этот раз. И он не любил, когда кто-то пытался нарушить его планы. А потому выставил Ингу за дверь, намереваясь разобраться с женой по-быстренькому, отправить её обратно, короче, как-то решить возникшую проблему и вернуться к расслабляющим процедурам. Но у Синди были другие планы.

Я не знаю, почему она убила мужа. Но шокер принесла с собой – значит, намерение было обдуманным заранее. Каково это для женщины – знать, что в жёны тебя выбрали только потому, что бы похожа на проститутку? Что тебя никогда не полюбят – это полбеды, вряд ли Синди была романтичной дурочкой… но вот то, что тебя в любой момент могут вышвырнуть с тёпленького местечка только потому, что ты недостаточно соответствуешь идеалу – вот это могло ей очень сильно не понравиться. Возможно, она задумала убить Ингу и тем решить все проблемы. А может, вообще ни о чём не думала. Может, Лешли сказал ей что-то такое… ну, например, что он разрывает брачный контракт. Раньше срока. Что она не выдержала проверки и может быть свободна.

И тогда она его убила.

Выстрел в блок питания мог быть случайным. А мог и намеренным – когда Синди попыталась перенастроить портал и поняла, что это невозможно. Главное, что увиденные порталы сыграли с ней злую шутку – она была уверена, что с их помощью может удрать отсюда куда угодно, а убийство припишут любовнице, потому и решилась.

И оказалась в ловушке – запертой в боксе вместе с трупом мужа. Ей не хотелось в колонию, и сбегать на Весту тоже не очень хотелось – условия там если и лучше, чем в колонии, то не намного. А больше выходов не было. Вот она и покончила разом со всем, надеясь, что двойное убийство припишут ненавистной сопернице. Она не учла только фактор времени… Так в чём же я ошибаюсь?

– Мрня! – вынес суровый вердикт кот. Всё это время он молчал, сосредоточенно вылизывая заднюю лапу, но теперь вынужден был прервать свое занятие – Клейси отступила на полшага, отодвинув ногу, на которую он всё больше и больше опирался. Кот, потерявши опору, завалился на спину и возмущённо взмякнул.

– А вы романтик, Индрю. Кто бы мог подумать…

Солнце зашло, и на берегу быстро темнело. Лишь от двери в скале тянулась жёлтая полоса света, перерезая пляж пополам, до самой воды. Клейси стояла спиной к этой полосе, и лица её Индрю видеть не мог, но улыбочку, быструю и язвительную, отчётливо слышал в голосе.

– Так в чём я не прав?

– Красивая версия. Такая… удобная. Индрю, вы слышали теорию о множественности миров и материальности мыслей? Все наши мысли где-то воплощены в реальность. Абсолютно все. И где-то наверняка есть мир, в котором всё случилось именно так, как вы рассказали. Не знаю, лучше ли тот мир, чем наш… не уверена. Но он теплее.

– В чём я не прав, Клейси?

– В мелочи. В одной такой маленькой… мелочи. – Она передёрнула плечами, словно действительно мёрзла, хотя на пляже не было прохладно, нагревшиеся за день камни щедро отдавали тепло ночному воздуху. Индрю стоял на тёплых камнях босиком, и ему не было холодно, так что и Клейси не с чего было мёрзнуть.

– Синди не могла покончить с собой. Вот и всё.

– Почему? Женщина в отчаянье способна и не на такую…

– Из-за третьего закона роботехники, Индрю. Синди была киборгом.

– Н-дя! – высокомерно подтвердил снизу рыжий нахал, и всем весом привалился теперь уже к инспекторским ногам, сочтя их более надежными. Завозился, устраиваясь поудобнее, замурчал.

– Синди не могла покончить с собой. И убить Лешли она тоже не могла. Первый и третий законы обязательно прошиваются всем моделям, элитным тем более, с особым тщанием. И подставить Ингу она тоже не могла – согласно второму закону, но это уже так, мелочи…

– Киборгами были…

– Да. Ему нравилась Инга, но жениться… Не из-за предков – он, кстати, всего лишь девятнадцатый в роду. И последний. Очень гордился – тем, что последний. Не любил детей. И предков терпеть не мог. Лозунг его кампании: «Искусственное – лучше!». Начинали они с собачек, маленьких таких, для богатых дамочек. «Наш песик писает духами!», несколько базовых запахов на выбор, окрас и характер – по желанию владелицы… но домашние любимцы – это только начало, сейчас выбор по каталогу куда шире. Идеальные горничные, лучшие нянечки, вышколенные гувернантки… для нестандартных детей – модель Мэри Попинс, очень популярная, кстати. Правда, цены у них… Ну так элитные киборги никогда не были товаром широкого потребления – штучная работа, не больше десяти экземпляров в серии. Последняя запущенная в массовое производство новинка – высококлассные массажисты.

– Синди – массажистка?

– Нет, конечно! Глава и владелец «Кибериона» не может иметь обычную живую жену, это плохо скажется на имидже кампании. Но взять в жёны собственную массажистку, пусть даже и высшей пробы? Моветон. Синди – опытный образец, ещё не пущенный в серию. Базовая модель «Ева», девятая модификация.

– Девятая?

– Ну да. Восемь запущенных в мини-серии модификаций. Три из них апробированы лично владельцем кампании в брачных контрактах разной продолжительности. Он действительно их тестировал, в том числе и тут. Одно время носился с идеей киборга-супер-девочки, но вроде как поостыл. Наверное, понял, что на жёнах заработает больше. Он действительно их тестировал тут – всех, и Ингу тоже. Это есть в его контракте, закрытая информация… если бы вы не ушли так поспешно, я бы обеспечила доступ.

Попрыгунчик был прав – вторая версия рассыпалась даже быстрее, чем первая. А могла бы даже и не возникнуть – не решись он на прогулку по пляжу и дождись Клейси в боксе. Третьей версии как не было, так и нет. И что теперь?

– Я хотел бы поговорить с Ингой.

– Какая удача. Она тоже хотела с вами поговорить. Я провожу.

Её голос совершенно лишен эмоциональности. Так почему же в нём всегда слышится язвительная издёвка?

* * *

Допрашивать красивую девушку сложно. Особенно, если красива она профессионально. Хуже, пожалуй, может быть только допрос профессионального психолога, который чуть ли не на каждый второй твой вопрос отвечает встречным-заинтересованным: «Вас это беспокоит?» или «Вы хотите об этом поговорить?»

А уж допрашивать профессионально красивую девушку с двумя диссерами по атопсихологии…

Именно поэтому Индрю отказался от предложенного Клейси кабинета и предпочёл провести допрос по категории лайт-зет, в виде беседы в непринуждённой и привычной объекту обстановке. Клейси согласилась легко, и даже поблагодарили инспектора за заботу о и без того перенервничавшей девушке. Лицо её было непроницаемым, а по голосу Индрю так и не понял – то ли действительно она именно так восприняла его желание под благовидным предлогом осмотреть ещё личное пространство свидетельницы, то ли подыграла просто.

Обычно комната, в которой женщина провела хотя бы пять минут, может очень многое об этой женщине рассказать. Женщинам свойственно в любом, даже самом временном пристанище устраиваться словно бы надолго, переделывая под свои нужды и привычки ближайшее окружение – и, тем самым, перенося на них часть себя, фиксируя, подстраивая и разнашивая пространство, как новые туфли. Комната, в которой женщина живёт достаточно долго – худший предатель, готовый вывалить всю подноготную своей хозяйки первому же достаточно внимательному наблюдателю. И чем сильнее женщина пытается что-то скрыть – тем явственнее оно отпечатывается в ее окружении.

Индрю любил допросы по форме лайт-зет ещё и потому, что в знакомой и родной обстановке человек расслабляется, чувствует себя более защищённым, не выстраивает психологических баррикад. Такой расскажет гораздо больше, чем намеревался.

В жилом модуле Инги Индрю с первого же взгляда на обстановку понял свою ошибку. Несколько часов назад он видел это помещение лишь мельком и не успел присмотреться, тут работали техники, периодически искря и дымя чем-то и чертыхаясь, суетились какие-то люди из администрации, парамедики, было шумно и довольно грязно, почему инспектор и поспешил сбежать на пляж, воспользовавшись первым пришедшим в голову предлогом.

Сейчас тут ничего не напоминало о случившейся утром трагедии, трупы увезли, грязь отчистили, люди из администрации давно уже занимались своими делами, так же как и техники с парамедиками. Осталась лишь сама хозяйка, покорно дожидавшаяся инспектора в уголке дивана.

Странно, но днём, при ярком свете потолочных панелей, эта комната не казалась настолько душной и… розово-чёрно-бордовой. Рюшечки. Бантики. Чёрно-алое кружево на обоях при внимательном взгляде оказывается не настолько уж и абстрактным, и даже имеющим законченную композицию с центром чуть левее и выше дивана. Хотя такое количество эрекцияносных старцев на одну типа ни о чём не подозревающую Сусанну выглядит, скорее, угрожающе. На столе довольно забавная гильотинка для сигар – в виде бронзовой женщины, сдвигающей бёдра. Интересно, покойный действительно курил, или это тоже просто часть антуража? На двери в солярий – ростовая стилизация под эротическую гравюру с Праземли. Интересно – предки действительно были настолько гибкими, или это фантазия художника?

Днём модуль показался инспектору жутко тесным, но сейчас он всё было иначе – оба портала работали в режиме окна, давая панораму ночного моря и неба, усыпанного миллионами переливчатых звёзд, колыхались на искусственном сквознячке многочисленные полупрозрачные занавесочки – по кругу, по кругу. Комната действительно словно бы закручивалась, взгляд всё время соскальзывал на сжавшуюся в уголке дивана маленькую фигурку. Комната добросовестно работала на хозяйку, раз за разом возвращая к ней взгляд любого оказавшегося здесь мужчины. То, что бордовый диван в приглушённом освещении казался чёрным, а на самой Инге было надето что-то вроде отливающего перламутром кимоно, лишь усиливало впечатление драгоценной жемчужины на чёрном бархате.

Ну да, ну да.

Поза тоже хорошо продумана – ноги поджаты, голова опущена так, что видна беззащитная шея, руки безвольно сложены на коленях. Отличная поза, прямо-таки вопиющая о покорности и готовности подчиняться. Инспектор внутренне усмехнулся.

Что ж, примем правила игры…

Индрю невнятно пробурчал приветствие, провёл рукой по волосам, словно приглаживая их, и сунул большие пальцы обеих рук за ремень форменных штанов. Ноги, разумеется, слегка расставил (так называемая «позиция сорок пять сантиметров», психолог не может не отметить). Конечно же, расправленные плечи и глубокий вздох, и взгляд в упор, и последний штришочек, о котором все забывают – поднятые брови. Садясь, надо будет не забыть ещё и колени развести как можно шире. Лучше бы вообще верхом на стул, только стульев тут нет, одни пуфики. Так что остаются только колени.

По сторонам после беглого взгляда в самый первый момент он больше не смотрел – смысла не было.

Что может рассказать о своей хозяйке комната, основная задача которой не удобство проживания в ней этой самой вроде как бы хозяйки, а привлекательность для клиента и настраивание его на определённый лад? Что может сказать комната о той, что хозяйкой лишь числится, а на самом деле тут не живёт, а лишь работает, подчиняясь вкусам того, кто платит? Комната сексуальна до агрессивности – но пойди разбери, где тут кончается по всем правилам выстроенная фэншуйная маска и начинается истинное лицо?

С самой Ингой то же самое.

Вот сейчас, к примеру – зафиксировала и оценила правильно все предъявленные инспектором позы и жесты, порозовела, салфеточку пальчиками теребит в демонстрации смущения, головку вскинула, смотрит тоже в упор, и даже слегка подалась вперёд, приоткрыв ротик – демонстрация горячего желания всеми силами помочь следствию.

Вряд ли она даже сама осознает – на определённой ступени профессионализма такие вещи въедаются в подкорку, перестают фиксироваться сознанием, переходят на уровень рефлексов. И не рявкнешь: «Кончайте ломать комедию!» – бесполезно. Она иначе уже не умеет.

Индрю почувствовал, как поднимается из глубины волна азарта, прогоняя усталость. С профессионалами трудно, да. Но зато как интересно! И приятно…

Не факт, что эта девушка действительно что-то скрывает. Но ведь и обратное на данном этапе недоказуемо. А, значит, с точки зрения отчётности вполне обоснованным будет применение к ней формы допроса по циркуляру самого жесткого биг-сигма-джага-джага. Нет, начать можно и с лайт-зет, а потом уже, плавненько, формы вполне позволяют такое перетекание…

Тем более, что девочка вполне аппетитненькая. Розовенькая такая. Подрумяненная. Похоже, рыжина врождённая, только у рыжих такая нежная и легкообгораемая кожа, на которой безжалостное солнце Весты оставило свои жгучие поцелуи. Интересно, что кожа гладкая, без веснушек. Во всяком случае – на лице. Наверное, геном был подкорректирован на ранних сроках вынашивания, лет тридцать назад это как раз было последним писком.

Разливает чай по крохотным чашечкам и молчит, пока не спросишь, только цветут две розочки ожога первой степени на аппетитных щёчках. Отвечает охотно, смотрит в глаза, ручки-ножки не скрещивает, глазками влево не дергает… Интересно, но – не показатель. Увы.

Интересно, она под этим белым мерцающим кимоно – такая же подрумяненная и пышущая жаром? Полтора часа под палящим солнцем… Интересно, как она отреагирует?.. Вроде бы смотрит доброжелательно… слишком доброжелательно для дальнейшей реализации сценария по лайт-зет. Но это же – девочка Клейси, они все так смотрят, они не умеют иначе… Интересно, она знает о репутации и специфике работы икс-инспекторов? Не хотелось бы размахивать удостоверением, лучше деликатненько, по-доброму.

Интересно – как снимается это кимоно?

Оказалось – легко.

Две завязочки…

Индрю и сам толком не понял, как это произошло. Сидел, задавал какие-то совершенно формальные вопросы, даже вроде бы что-то чиркал в блокноуте, но уже так, для проформы и чтобы не напугать. А сам всё думал – как? ну как? Тело постепенно переходило в режим джага-джага, и не сказать, чтобы так уж аккуратненько, быстро слишком переходило, атмосфера способствовала, наверное. Мозгу доставалось всё меньше и меньше крови, он бастовал и никак не хотел справляться с решением поставленной задачи. А решить требовалось срочно, в полном режиме думалка отключится совершенно.

Белый шёлк казался монолитом, незыблемым и неотделимым от Инги. Словно девушка так и родилась в нём, и росла, не покидая уютный кокон, и он рос вместе с нею, растягиваясь и наращивая слой за слоем.

Только вот эти две ленты на левом плече… не бантик даже – две плотненьких рульки. Лишние они тут, глаз режут, раздражают чем дальше – тем больше.

Ну, инспектор и дёрнул.

Когда девушка склонилась очередной раз подлить ему чая. Уж больно раздражали!

А они оказались как раз завязками.

Стоило потянуть – и вот уже тяжёлый и скользкий шёлк мягко сползает с узких розовых плеч, обнажает маленькие острые грудки с напряжёнными сосками, скользит по розовым бедрам, оставляя две мысли – наверное, это очень приятно, когда прохладный гладкий шёлк скользит по сгоревшей на солнце коже. А ещё – она действительно рыжая от рождения, или же красится у хорошего нижнего мастера, цвета один в один.

Подрумяненная солнцем кожа на фоне черного дивана и белого шёлка выглядит просто восхитительно, соски торчат тоже наверняка из-за лёгкого ожога, но пойди объясни это в момент среагировавшему телу, когда руки – и не только! – сами тянутся?

Впрочем, и не надо ничего объяснять.

Режим джага-джага, предфинальная стадия.

* * *

Что может быть лучше утреннего заплыва навстречу солнцу? Оно ещё где-то там, за горами, остывшие за ночь камни пляжа в глубокой тени, и на ровной, как зеркало, воде тоже лежит длинная тень от скал. И ты плывёшь в этой тени, плывёшь долго, пока перед тобой не начинают мелькать отдельные отблески, всё чаще и ближе, и вдруг выброшенная в гребке рука оказывается ярко освещённой до локтя, и пальцы светятся сквозь золотисто-зелёную воду. И можно сделать ещё пару неторопливых гребков, медленно вплывая в пронизанную светом прозрачность – и развернуться лицом к наступающему утру, впуская в глаза яркий солнечный свет и ощущая всей кожей лица тёплое давление.

Нет более верного способа проснуться – особенно, если поспать удалось не больше двух часов.

Индрю ещё раз взглянул на оранжевый диск, медленно вываливающийся из-за неровной линии скал, чихнул, и погрёб к берегу. Снова в тени. Первое время перед глазами плясали зелёные пятна, но потом зрение восстановилось. Только вот одно пятно и не подумало исчезать.

Что ж, тем лучше.

На этот раз Индрю не забыл полотенце, взял самое длинное из тех, что нашлись у Инги. Удачно, что длинное и толстое – хватило пару раз обмотать вокруг бёдер, и камень не чувствовался. Без него сидеть на холодной плите было бы неуютно. А сесть бы всё равно пришлось – разговаривать стоя с сидящей женщиной куда неуютнее.

– Мрр-няняу! Мяк-мяк? – приветствовал подошедший потереться о ноги рыжий нахал. К сухому Индрю он отнёсся вполне одобрительно, словно и не шарахался минуту назад от мокрого, сунувшись было, и тут же отпрыгнув с негодующим фырканьем. Теперь же тыкался тёплой лобастой башкой, подставлял загривок для почёсывания. Пришлось уважить.

– Знатный зверь. Твой?

– Ингин. Рвётся гулять. Наверное, на какой-то кошачьей планете сейчас март. Кошачьи свадьбы… А здесь ни марта, ни кошек.

Клейси на камне не сидела – восседала с таким видом, словно это был трон, а она сама, как минимум – королева в изгнании. Прямая спина, зализанная прическа – волосок к волоску, на ярко зелёных брюках ни единой лишней складочки. Ярко зелёным был и пиджак – очевидно, в честь раннего утра. Бледное лицо тоже казалось зеленоватым.

– На Эльве нет кошек?

– На Эльве есть все. Только вот ему… – странная быстрая улыбка, то ли была, то ли померещилась, – не нравятся кошки с Эльвы. А в местной общине кошек нет, я узнавала.

– Не боишься, что просто уйдёт? И станет первым диким котом Весты.

Она чуть мотнула головой, глядя вдаль:

– Нет. Он слишком любит людей. Даже гулять один не любит, обязательно в компании. Да ты и сам заметил.

– М-дя, – подтвердил рыжий нахал, и снова боднул Индрю в бок – ты чеши, чеши, не отвлекайся.

По-прежнему глядя на зелёную воду у горизонта, она спросила нейтрально:

– Как ты догадался?

– А ты?

– Объясню. После тебя. Я ведь спросила первой.

– Коммуникатор. Солярий. Истерика. Кот. А у тебя?

– У меня только кот. – Она чуть шевельнулась, поскребла ногтями по камню. Кот моментально вывернулся из-под руки у Индрю и побежал на звук, азартно взмякивая и делая вид, что готовится напасть. – Он не остался бы сидеть у закрытой двери, когда хозяйка ушла, он обязательно увязался бы за ней. Слишком любит гулять с людьми. А коммуникатор причём?

– Он слишком… розовый такой, с камушками и какой-то кибернетической фигней… Совершенно не в её стиле. У неё есть пара других – удобных и функциональных. Ими она пользуется, а этой перламутровой безделушкой – нет. И не теряла она его – выбросила, причём зашвырнула подальше. Думаю, не вчера даже, а раньше, вчера просто вспомнила вовремя, и подумала – вот оно. И кота вытолкнула – или он сам удрал, он ведь любит гулять, а порталу всё равно, чей проход фиксировать… И вот тебе – алиби…

Начав говорить, Индрю уже не мог остановиться.

– Слишком белая кожа, я ещё при первой встрече отметил… Такая легко обгорает. Она и была обгорелой – сегодня ночью. Да только вот обгорела она со всех сторон равномерно, а так не могло случиться, получи она этот ожог во время прогулки по пляжу. Судя по коже, она редко бывает на поверхности, забыла про солнце. Ноги поцарапать и разбить догадалась, а про солнце совсем забыла. Вспомнила слишком поздно, уже куча людей, все толпятся, инспектора вызвали… Умная девочка, сделала единственно возможное в тех обстоятельствах – устроила истерику, чтобы остаться одной и успеть принять меры. У неё в комнате есть вертикальный солярий, рядом с тренажёром, я видел. Я не специалист, но, полагаю, можно как-то отследить, что им вчера пользовались.

– Девчонка, – Клейси фыркнула, и Рыжий фыркнул тоже, словно подтверждая. – Говорила я ей быть с тобою поосторожней. Вечно они считают себя самыми умными, а мне теперь тратиться на адвокатов…

– Я только не понимаю причины – почему именно сейчас? Что такого было в Синди, чего не было в прошлых моделях?

– Синди тут не причём. – В голосе Клейси появился лёгкий намёк на эмоции. – Этот Лешли был редкостной сволочью. Он их действительно здесь тестировал – всех, и Ингу в первую очередь. И каждый раз доказывал ей, насколько она – хуже. Убедительно так доказывал, с научными выкладками. Он ведь помешан был на превосходстве киберов, утверждал, что любому разумному человеку удобнее и интереснее с куклой, чем с живым партнёром – нужно только параметры правильно подобрать. Вот и подбирал… Я потому его на Ингу и подсадила, что она самая крепкая, другие девчонки ломались после первого же раза. Терпеть не могу садистов подобного рода, с плетью и наручниками как-то честнее, а этот… Пообщается с кем-нибудь пару дней, и улетает, довольный, а у девчонок профессиональная травма и отходняк на неделю. Инга специализируется как раз на таких патологиях, она хотя бы понимала, что происходит…

– Бедная девочка…

– Богатая девочка. Вряд ли её осудят – я найму лучшего адвоката. Шумиха. Известность. О нас заговорят. Думаю, в конце концов, это и к лучшему – сэкономим на бесплатной рекламе. Чёрный пиар – лучший пиар.

– Как ты догадалась, что я всё понял?

– Очень просто, – быстрая улыбка. – Вчера ты мне выкал. Сегодня – нет. Ты переходишь со мною на «ты» лишь тогда, когда уверен на все сто. Есть ещё вопросы?

Вопросы были. Много.

Например, точно ли Лешли Грю больше не работал над созданием кибер-девочки, ограничившись только жёнами? И почему у Клейси даже голос напрягся – так хотелось ей убедить инспектора, что Синди тут совсем не причём. Кто такая вообще эта Синди – просто очередная кибер-жена, или всё-таки… теперь уже не узнать, электрошокер – идеальное средство для уничтожения киборгов, никакая разрывная пуля не сумела бы нанести столь сокрушительного вреда. Почему Лешли так торопился привезти её на Эльву? Что хотел доказать? И кому – только ли Инге? Откуда Клейси так хорошо его знает? И последний вопрос – откуда взялся электрошокер у Инги, ведь к оружию имеет доступ только охрана? Кроме, конечно, бандерши-владелицы, у неё высший доступ ко всем помещениям, и оружейной в том числе…

– Как его зовут?

– Рыжий. – Клейси пожала плечами. Действительно, как же ещё?

Индрю гладил кота и понимал, что не спросит больше ни о чём. Наши мысли материальны, и где-нибудь там, далеко, наверняка есть мир, в котором все вопросы были заданы и все ответы получены. Но стало ли от этого хоть кому-нибудь лучше – там, в этом далёком мире?..

– Х-рня! – сказал Рыжий, передёрнув спиною. И вывернул голову, чтобы Индрю было удобнее чесать за ухом.