Текст книги "В поисках дракона (СИ)"

Автор книги: Светлана Шавлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Эпилог

3 года спустя

Я, счастливая, обнимала своего мужа и держала в руках два диплома, подтверждающих окончание обучения в Славянской академии ворожбы и магии. К нам подошёл папа, который, несмотря на предложение Горыныча вернуться в ряды боевых магов, остался преподавать в академии.

– Поздравляю, моя девочка. Я горжусь тобой.

– Спасибо, – чмокнула отца в щёку, – теперь осталось отработать пять лет, и я буду свободна.

– С чего ты взяла, что будешь отрабатывать? – удивился папа.

– Ну как это? Мне при попадании сюда говорили, что нужно будет отработать.

– Глупенькая, отрабатывают только те, кто не может оплатить учёбу деньгами. Тебе тогда об этом сказали, потому что у тебя средств на оплату не было. Но, – он посмотрел на Краса, – а ты чего не рассказал жене, что ещё в конце первого курса оплатил всё обучение?

– Что? – воскликнула я.

– Оплатил да оплатил, – хмыкнул Крас.

– С этим мы разберёмся потом, но почему тогда ты отрабатываешь? – обратилась к мужу. Этот факт не укладывался у меня в голове.

– Потому что за женой своей ненаглядной приглядывал, – поцеловал меня в макушку, – она у меня ведьма неугомонная, так и норовит в какие-нибудь неприятности влезть.

В его словах была доля истины. После нашего путешествия в мой мир, мы вернулись в академию, по которой со скоростью света разлетелись слухи о личности моего отца и о свадьбе с Красом. Реакция на эти две новости была разной. Весь факультет ведьм порадовался за меня, а вот девушки с других факультетов разделились на три лагеря: те, кто искренне рад был такой развязке, те, кто завидовал мне, но делал это тихо и те, кто возненавидел меня и делал втихушку подлянки, чтобы не навлечь на себя гнев двух сильных драконов. Меня однажды даже подкараулили после вечерних тренировок с Вяземским. Серьёзно потрепали, а потом попали в качестве наказания в руки моего отца. Не знаю, что он там с ними делал, но после меня обходили стороной.

– Так что ты теперь свободна, и мы можем отправиться в гости к Милке с Хакком. Потом меня ждёт работа у Горыныча, – улыбнулся Крас, – а ты можешь заниматься тем, чем захочешь сама.

Это была отличная новость! Мы съездили в Восточную Империю. Отпраздновали рождение первенца Милки, а когда вернулись, я решила идти работать вместе с Красом к Горынычу.

Через 4 года после окончания академии в одну из ночей проснулась от неясного чувства. Внутри словно загорелись два огонька. Села на кровати, не понимая, что со мной происходило. Сердце в беспокойстве отбивало дробь. Крас поднялся на локти.

– Лиля, ты чего подскочила? – хриплым со сна голосом спросил он.

– Не знаю, что-то не так, – нервно теребила край одеяла.

Муж присел рядом и протёр глаза. Широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и замер. Его глаза округлились. Он потрясённо глядел на меня, ещё больше наводя панику.

– Что? Ты тоже что-то чувствуешь? Что происходит? – нервным голосом спросила его.

Парень гулко сглотнул и прошептал:

– Двое. Их двое, Огонёчек.

– О чём ты? – начала невольно повышать голос от непонимания, – объясни толком!

Красимир подскочил с кровати, сгрёб меня в охапку и счастливо рассмеялся. Меня раздражало то, что я не понимала, что происходило с мужем.

– Девочка моя, мой Огонёчек, драгоценная моя, у нас двойня. Двойня! – закружил меня по спальне. Теперь пришла моя очередь ошарашено хлопать глазами и открывать рот в удивлении.

– У нас будут малыши? – раздался счастливый голос Сильвера.

И в этот момент я вспомнила слова Змея Горыныча: " Родители же чувствуют своих детей так же, как дракон чувствует свою пару. Мне трудно описать тебе эти ощущения, но когда ты забеременеешь, ты сразу это ощутишь, впрочем, как и Красимир, и на протяжении всей жизни будешь ощущать своих детей душой". Значит, вот это как, чувствовать своих детей.

– Да, у нас будут малыши, – счастливо улыбнулась и прижалась к любимому мужу.

– Огонёчек, это невероятно, у нас будет сразу двое малышей. Двое! Не могу поверить! – продолжал изливать своё счастье дракон. – Я не знаю ни одной пары, у которой бы родились двойняшки. Это потрясающе, мы самые счастливые, – покрывал моё лицо поцелуями. А я счастливо смеялась.

Внизу послышался какой-то шум.

– Что это? – нахмурился муж, – ночь на дворе, а они такой шум подняли, – проворчал муж, говоря о слугах.

В дверь наших покоев постучали. Крас уложил меня в кровать и отправился открывать, чтобы узнать, что случилось. Вернулся через минуту.

– Лиля, там твой отец, говорят, он жутко обеспокоен и требует тебя, сказал, что если ты не спустишься через пару минут, он поднимется сам.

Соскочила с кровати и накинула халат. "Неужели что-то произошло? Папа просто так бы не явился к нам посреди ночи", – думала я, спеша на встречу к отцу.

Войдя в гостиную, увидела его, нервно расхаживающего из угла в угол отца.

– Папа? – подала голос, чтобы привлечь его внимание.

– Дочка, – облегчённо выдохнул он, – с тобой всё в порядке. Что с тобой произошло? Я посреди ночи проснулся от того, что почувствовал сильное волнение от тебя, на грани паники. Решил, что что-то случилось, и рванул порталом к вам. Что это было?

Мне и в голову не пришло, что он мог почувствовать меня. Наша связь оказалась очень сильной. Наверное, влияние разрыва так сказалось. Отец чувствовал мои эмоции на любом расстоянии, отчего нередко беспокоился обо мне.

– А когда к вам попал, такое счастье от тебя пришло, ничего не понимаю, что происходит?

Красимир, который вошёл следом за мной, обнял меня за талию и улыбнулся, кивая моему отцу.

– Господин Будимир, скажите, Вы детей любите? – издалека начал муж.

– Не говори глупостей, Красимир, конечно, я вас люблю, у меня ближе вас и нет никого, – не понял отец, к чему клонил мой муж.

– Это понятно, просто в скором времени нам понадобится помощь бабушек и дедушек, – сделал эффектную паузу. Отец всё ещё не понимал его, видимо, не отойдя от страха за меня. – Лиля беременна, у нас двойня будет! – счастливо закончил будущий отец.

– Что? – выдохнул папа, – это правда? – перевёл взгляд на меня.

– Ага, – подтвердила счастливая я.

– Это же… Это же потрясающая новость, – воскликнул отец. – Ты из-за этого так распереживалась? – кивнула ему в ответ, – Это же здорово. Я очень рад. Наконец у меня будут внук или внучка!

– Папа, ты не расслышал, – перебила поток восторгов, – мы ждём двоих детей. Двойняшки, понимаешь?

– Это же невозможно?! У драконов не бывает двойняшек!

– А у ведьм бывают! – улыбнулась ошарашенному отцу.

– Девочка моя, – подошёл и обнял нас с Красом, – я так рад за вас!

Тогда, стоя в объятиях отца, вспомнила, как когда-то давно в видении мне пришёл образ наших детей, мальчика и девочки, но говорить об этом мужу и отцу не стала. Решила, что пусть это будет для них сюрпризом.

Примерно такая же реакция была у родителей Краса. Они тоже очень обрадовались и удивились двойному пополнению.

Когда рожала малышей, под дверью собралась целая толпа нервно расхаживающих мужчин: мой отец, отец Краса и мой муж. Госпожа Станислава была рядом со мной и поддерживала меня. Она за эти годы стала матерью и подругой для меня. Чудесная женщина. С некоторых пор стала называть её мамой, чем поначалу вызывала слёзы на её глазах.

Спустя несколько часов мучений на свет появились мои малыши. Девочка с рыжим пушком на голове и темноволосый крепкий мальчик. Нашему семейному счастью не было предела. Родители ещё несколько дней праздновали это событие – рождение Веренеи и Станислава. На следующий же день к нам в дом явился Змей Горыныч, чтобы поздравить и подарить два яйца с оберегами для малышей. Так началась наша новая жизнь в роли родителей. Детки росли непоседливыми и активными. Впрочем, как и их обереги – Руби и Аметист. Над последними взяли шефство наши обереги.

Детей с раннего детства тренировал Святогор. И это не я такая жестокая мама, а тренер не оставил выбора. Когда родила двойняшек, устроили праздник, на который пригласили и его. Так он сразу после поздравления заявил.

– Так, Змеевские, детей с пяти лет буду тренировать сам! И это не обсуждается. А то помню я, какой мямлей и размазнёй ты, Лиля, была, когда ко мне пришла. Не хватало, чтобы и детей такими же вырастила. Поэтому, можете не благодарить, ими займусь самолично.

Возражать ему было чревато. Да и на самом деле надеялась, что через пять лет он забудет об этом разговоре и не будет терроризировать моих малышей. Ну куда уж там. На пятый день рождения он явился с двумя маленькими мечами. Они были настоящие! Выкованные из метала, острые, с кожаной рукоятью. Я была в шоке и панике.

– Вы что? С ума сошли? – заорала тогда, забыв о трепете и страхе перед тренером, – они же дети! – посмотрела на мужа, который довольно улыбался.

– Не орать, Змеевская! – быстро привёл в чувство меня Вяземский, – Я знаю, что делаю!

– А ты чего молчишь? Хочешь, чтобы твои дети пострадали? – обратилась к мужу за поддержкой. Но он не разделял моих страхов.

– Огонёчек, не переживай, они сначала на деревянных мечах будут тренироваться и только после того, как научаться владеть ими, перейдут к настоящим.

Для меня это было слабым утешением, но кто бы меня спрашивал. Лишь папа, привлечённый моими криками, поцеловал в макушку и сказал:

– Не волнуйся дочка, я постараюсь присутствовать на всех тренировках, пока они маленькие, и буду за ними присматривать. И за Святогором, чтобы палку не перегибал, а то знаю его…

– Ага, – решила пожаловаться отцу, – я из-за него руку сломала однажды на тренировке. – обиженно надула губы.

– Когда это? – в голос отозвались родные мужчины.

– На первом курсе, когда падать учил меня правильно.

– Вот как, – начал разглядывать зал с гостями отец. Тренер уже отошёл от нас, а папа пытался найти его взглядом среди гостей. А когда увидел Вяземского недалеко от нас, громко его позвал, – Святогор, друг мой, ты нужен мне на пару слов.

Да, папа и в мыслях не допускал, чтобы кто-то причинил мне вред, так что я уже пожалела, что рассказала ему о том случае. Оставалось надеяться, что они не поругаются.

Они не поругались, и вскоре дети начали тренироваться с Вяземским. Они с отцом дважды в неделю переносились порталом к нам и занимались детьми. Малыши были счастливы и воспринимали всё это как увлекательную игру. Я переживала, но отец и Крас успокаивали и обещали, что ничего не случится.

Когда детям исполнилось по двадцати одному году, нам пришли два письма. Они были из Славянской академии ворожбы и магии. Наших детей зачислили в академию и, с наступлением осени, они должны были явиться на распределение и дальнейшую учёбу. Это не стало для нас неожиданностью. Дети были наделены магией, Стас – воздушник, как и отец, а Веренея – огневик. Передались ли ей ведьмовские способности, мы не знали. Мы обучали детей дома, давая начальные знания о магии. Веренея ещё получала знания о травах, зельях и других ведьмовских примочках. На всякий случай. Хотелось, чтобы дети в академию отправились подготовленными. На счёт физической подготовки не волновалась, была уверена, что они будут лучшими во всей академии, не зря Вяземский старался столько времени.

И вот настал день отправки. Мы стояли возле ворот в академию, провожая детей. Моё материнское сердце сжималось от тоски, предчувствуя долгую разлуку. На глазах выступили слёзы.

– Мам, ну ты чего? – пробасил Стас, подошёл ко мне и прижал к своей груди. Сын пошёл в отца ростом и телосложением, поэтому я ему и до подбородка не доставала.

Всхлипнула, уткнувшись носом в него. Сзади обняла дочка, поглаживая по спине.

– Мамулик, – она всегда меня так называла, – ну что ты разревелась-то так, будто не в академию нас отпускаешь, а в опасную неизвестность. Все же знают, что там безопасно.

– Ага, безопасно, – вывернулась из их объятий, вытирая слёзы и осматривая детей, – мне тоже так говорили, когда я туда попала, что было потом, мы с отцом вам рассказывали.

Дети поморщились. Да, они в подростковом возрасте начали расспрашивать нас о том, как мы познакомились, как я попала в этот мир и об образовании связи.

– Огонёчек, – подошёл к нам Крас, – не переживай, наш случай был исключением, с детьми всё будет в порядке.

– Оберегов от себя никуда не отпускать! – наставляла их, – если будут проблемы, вы всегда можете написать нам или прийти к деду за помощью.

Обереги детей дружно фыркнули, мол, без вас разберёмся.

– И не фыркайте, умники тоже мне, детей оберегайте, – погрозила дракончикам пальцем.

– Мам, – застонали дети в голос, – мы всё это помним, ты в тысячный раз это повторяешь.

– Слушать маму и не пререкаться, – оборвал их Красимир.

– Я вас так люблю, – снова всхлипнула и расцеловала в щёки.

– Мы тебя тоже, – поцеловали они меня.

Веренея повисла на шее отца. Крас пытался держаться, но мы-то видели, что и он очень волновался. Поцеловал дочку в нос и обнял сына.

– Береги сестру, – наставлял он Стаса, – а ты присматривай за братом, чтобы никуда не ввязывался, – обратился к дочке.

Они кивнули, твёрдо глядя в глаза. Развернулись и отправились навстречу новым знаниям и, возможно, приключениям.

– Когда им скажем? – тихо спросил муж.

– Пусть сначала устроятся, привыкнут к новому режиму, а потом напишем им письмо.

– Да, ты права, не нужно сейчас их отвлекать от новых впечатлений.

Улыбнулась сквозь слёзы мужу и погладила совершенно плоский животик. В нём зарождались новые жизни, о которых мы узнали только сегодня. Снова двойня. Крас был счастлив, сказал, что выиграл самый лучший подарок у судьбы. Мы будем самой многодетной семьёй среди драконов.

Конец

***

Бонус. Не одинокий дракон

Лиля вернулась из того мира с подарками для всех. Какие-то безделушки, мелочи, но мне досталось особенно много подарков. Подарков, которым не было цены. Она принесла свои детские рисунки и картинки, которые называла фотографиями. Там она была ещё совсем малышкой. Девочкой с грустными глазами, но с несгибаемой твёрдостью во взгляде. На них она была так похожа не Веренею. А ещё она сумела ввести меня в состояние ступора и глубокого смущения. Мы были наедине, когда она вручила мне три маленьких бумажных коробочки с прозрачной вставкой из странного материала. Внутри было что-то из одежды.

– Вот, это тебе, ваши местные эти, как их, портки, панталоны, в общем, трусы у вас ужасные, а это боксёры, они гораздо удобнее. Потом схожу к портному, попрошу сшить таких побольше. Надеюсь, с размером угадала. Вот, смотри, – она открыла коробочку и достала странные чёрные маленькие портки. – Это перед, это зад, померь, сначала будет непривычно, но потом ни за что не променяешь их на ваш ужас.

Я только хлопал глазами и не мог подобрать слова. Чувствовал, как лицо заливает румянец смущения.

– Лиля, ужас, я же мужчина, и твой отец, а ты тут развела…

– Ой, пап, завязывай, в нашем мире девочки в шортах, которые меньше таких трусов, по улице ходят. Это у вас тут заморочки, а я из другого мира. Короче, мерь, носи и радуйся, отказов не принимаю. Всё, я ушла, – и эта хитрюга оставила меня наедине с трусами.

– Вот же дочка, – усмехнулся я, но всё-таки отправился примерять обновку.

К слову, Лиля, как оказалось, снабдила таким бельём и отца Краса, он потом делился впечатлениями и хохотал, как душевнобольной, после шока от такого подарка. Зато Станислава, по словам Милорада, оценила подарок. Признаться, мне сначала было жутко неудобно, а потом, как и говорила Лиля, понял, ни за что не надену старое бельё.

А вскоре начался учебный год. Я уж надеялся, что все испытания позади, но оказалось, что зря. Весть о том, что иномирянка не только получила в мужья одного из самых завидных женихов, а ещё и оказалась моей дочерью, разделила адептов на три группы: те, кто искренне радовался за меня и за Лилю, те, кто искренне ненавидел такую удачливую Лилю, и те, кому было всё равно. Проблемы со вторыми начались практически сразу.

– Адептка Змеевская, а что у Вас с лицом? – через две недели после начала занятий на одном из уроков спросил я.

– А что у меня с лицом? – похлопала она глазами.

– Вот это что? – подошёл к ней, поднял за подбородок и коснулся расцарапанной щеки.

– А, это, – снова похлопала она глазами, – это, учитель Базилевский, последствия невнимательности. О ветку оцарапалась, – не моргнув глазом, соврала она.

– О ветку, значит.

– Да-да.

– Ладно, – выдохнул я, подумав, что если она хочет решать проблемы самостоятельно, значит, так тому и быть.

Но вскоре пожалел о своём решении. Был вечер. Я знал, что Лиля должна заниматься со Святогором после занятий. Сидел в своём кабинете, проверял работы адептов, как сердце вдруг ухнуло в пятки. Долго думать не пришлось, чтобы понять, что с Лилей случилось неладное. Выскочил на улицу и увидел, как несколько девушек бросились врассыпную. Рванул к тому месту и увидел дочь, лежащую на земле. Кровь размазана по лицу вперемешку с грязью, в кулаке зажат клок тёмных волос, а Лиля стонала и ругалась такими словами, что становилось стыдно даже мне. Подхватил её на руки и понёс к целителям, пытаясь усмирить ярость.

– Ветки значит, да? Эти же ветки? – спросил сквозь зубы.

– Ой, пап, не сейчас, – простонала она.

– Вот вылечат тебя, сам лично отхожу ремнём за то, что покрываешь этих мерзавок. Толпой на тебя одну, совсем одурели. Ну ничего, я им устрою воспитательный процесс, они у меня навсегда запомнят, как не нужно себя вести.

Отдал Лилю в руки целителей, убедился, что с ней будет всё в порядке и отправился собирать тех, кто нарушил правила и посмел избить мою дочь. Пять девушек: три дракайны и две оборотницы были выдернуты мной прямо из постели. Их причастность оказалась налицо в прямом смысле. Синяки и ссадины обнаружились у всех. Собрал эту пятёрку и повёл к Малахитнице.

– Это что ещё за вечернее собрание? – подняла бровь ректор.

– Это адептки, которые группой избили мою дочь, в смысле, адептку Змеевскую.

– Это правда? – обратилась к ним Малахитница. Девушки молчали, но свежие раны говорили сами за себя. – Значит, девушки решили покинуть нашу академию и отправиться отбывать наказание к стражникам, – спокойно сказала Малахитница и достала чистые листы. Девушки с ужасом смотрели на ректора, но не смели что-то сказать. Да и сказать было нечего, их вина очевидна, и они знали, на что идут, когда били Лилю.

– Постойте, ректор, – прервал её, – предлагаю оставить их в академии на испытательный срок. Я лично хотел бы заняться воспитанием этих девушек.

– Что же, пусть будет так, но в пределах установленных правил, Будимир. Я понимаю, что здесь задеты твои чувства, но помни, что мы в академии.

– Можете не сомневаться, – хмыкнул я. – На выход, ко мне в кабинет, быстро, – скомандовал провинившимся.

Два месяца девушки жили по жутким правилам. Они вставали в пять утра, занимались тренировкой ухода от боевых заклинаний, которые бросал я, потом шли на занятия, а после занятий слушали воспитательную беседу и мыли коридоры общежитий. Наверное, они пожалели, что не попросили Малахитницу отправить их к страже, но после этого случая никаких нападений на Лилю или других адептов не происходило. В академии настала мирная жизнь.

Лиля училась, я гордился своей дочерью, она никогда не жаловалась на чрезмерную нагрузку или усталость, сжимала зубы и постигала технику владения магией. Я не делал ей никаких поблажек, а только ещё больше требовал, в отличие от других адептов. Я восхищался своей дочерью и радовался, что рядом с ней Красимир, который работал моим помощником и помогал Лиле в обучении.

Время пролетело незаметно. Прошло три года с появления в моей жизни взрослой дочери. Лиля закончила обучение. Теперь ей предстояло выбрать свой дальнейший путь. Но даже с этим выбором у неё всё оказалось не так, как у всех. Меня в срочном порядке вызвал к себе Горыныч, а следом пришло письмо от Красимира, в котором он требовал, чтобы я разобрался с Лилей. Они все были в замке главного дракона.

Собрался и рванул в замок. Боялся, что случилось что-то страшное, хотя внутренняя связь не подавала признаков беспокойства. Но это же Лиля. Моя дочь имела особую способность находить приключения. Через четверть часа влетел в замок дракона. Уже подходя к дверям его кабинета, услышал громкий голос Лили.

– Это несправедливо, – возмущалась дочка, – дискриминация по половому признаку. Так нельзя!

Без стука отворил дверь и застыл в проёме. Дочка выглядела абсолютно здоровой, но очень возмущённой, а Горыныч с Красимиром были вымотаны. Они оба устремили на меня полные мольбы взгляды.

– Ну, и что здесь происходит? – вошёл в кабинет и взглянул на дочь.

– Они не хотят меня брать на работу, – сдула со лба непослушную рыжую прядь, – пап, я хочу работать, а эти, – она замолчала на секунду, – родственнички отказывают мне.

– Будимир, – устало выдохнул Горыныч, – твоя дочь и жена моего внука уже всю душу из нас вытрясла, – он опустился на кресло, – она хочет в боевую группу к Красимиру.

– Что? – воскликнул я.

– Да, – припечатала дочь.

– Лиля, ты женщина, а женщинам не место в таких группах. Это слишком опасно, – попытался вразумить дочь, но она метнула на меня полный негодования взгляд.

– Ещё один, – фыркнула она, – женщина, не женщина, я маг, боевой маг, если уточнить, а ещё и ведьма к тому же. Покажите мне выпускника, который превзошёл бы меня в знаниях! Ты, папа, между прочим, лучше других знаешь, в каких условиях я проходила обучение в академии. Вы же с Вяземским мне жизни не давали, муштровали так, будто на войну готовили, и что? Всё зря? Я хочу работать в боевой группе! Пусть не с Красом, в другой, но в боевой. Тем более, опыт в ведовских делах будет только плюсом для группы!

– О-о, – застонали Крас и Горыныч.

– Сделай что-нибудь, забери отсюда свою дочь, – умолял Горыныч, – чтобы духа её здесь не было.

– Я не уйду, пока Вы не подпишете бумаги, – сложила она руки под грудью и вздёрнула подбородок.

– Лиля, но ты же будущая мать, – решил попытаться зайти с другой стороны, но тщетно.

– Вот, как забеременею, так и поговорим, – фыркнула она. – Слушайте, ну что за ущемление прав женщин? Я выросла в мире, где женщины воевали наравне с мужчинами, а вы тут развели непонятно что. Я хочу работать в боевой группе, – в который раз повторила она.

– Я вам не помощник, – беспомощно развёл руками, понимая, что дочь не переубедить.

– Змеевские, вы мне надоели! – рыкнул Горыныч, – под твою ответственность, Крас, – черканул он в свитке и швырнул Лиле. Дочка улыбнулась, поцеловала Горыныча в щёку и рванула на выход, махнув мне рукой.

– Вот что мне с ней делать? – сокрушался дракон. – Это же не дракайна, а какое-то проклятие на мою голову, и ведь бесстыдно пользуется тем, что мы родственники. Вот уж точно дочь своего отца, такая же упрямая, как и ты. Чего улыбаешься? – взвился Горыныч, – я, между прочим, только что подписал бумагу, по которой твоя дочь будет постоянно подвергаться опасности.

– Ничего, поговорю с Красом, чтобы они поторопились с детьми, надеюсь, хоть это остановит её.

– Надейся, – хмыкнул Горыныч.

Надежда на скорое пополнение в семье дочери таяла с каждым днём. Крас был бы рад стать отцом и тем самым заставить непоседливую жену хоть какое-то время пожить в спокойствии, но Лиля была иного мнения.

– Ой, пап, у меня ещё столько времени впереди, успею родить малышей, мне всего двадцать шесть лет, ещё несколько сотен лет впереди, – отмахнулась она, когда я предпринял попытку убедить дочь, что пора бы и детьми обзаводиться. Но тщетно.

Она уже год скакала по всей империи вместе с Красом, оказываясь в самых опасных заварушках, ничего её не останавливало, только у меня каждый раз замирало сердце, когда по связи от неё приходила волна страха или сильного волнения. Каждый раз думал, что вот сейчас связь оборвётся, и я снова окажусь в агонии. Но, к счастью, каждый раз ошибался. И каждый раз ругался из-за этого с дочерью.

Была весна, Лиля продолжала работать и подвергать себя опасности. Травень в Олешье, как и всегда, был жарким. Занятия закончились, и я ждал ежедневного письма от Лили, что они с Красом вернулись после рабочего дня в целости и сохранности. Получив его, лёг спать со спокойной душой, но среди ночи меня разбудило неясное чувство. Раскрыл глаза и подскочил на кровати. По связи от Лили шли волны страха, паники и непонимания. Что-то стряслось. Как ошпаренный, рванул в ванную, чтобы умыться. Собрался за несколько минут и рванул к городскому порталу. Перенёсся к дому детей и влетел в холл. На звук выскочила одна из служанок.

– Где Лиля? – запыхавшись, спросил испуганную девушку.

– Хозяева спят, у себя.

– Позови её, срочно, – прошёл в гостиную и начал нервно расхаживать из стороны в сторону. Внезапно на смену панике пришло ощущение счастья. Так ярко, так сильно его почувствовал, что замер, пытаясь понять, что происходит. Через несколько минут в гостиную вошла Лиля с Красимиром. Лиля была взволнована моим ночным визитом.

– Дочка, – облегчённо выдохнул, когда понял, что зря волновался, – с тобой всё в порядке. Что с тобой произошло? Я посреди ночи проснулся от того, что почувствовал сильное волнение от тебя, на грани паники. Решил, что что-то случилось, и рванул порталом к вам. Что это было? А когда к вам попал, такое счастье от тебя пришло, ничего не понимаю, что происходит?

– Господин Будимир, скажите, Вы детей любите? – спросил Красимир, улыбаясь.

– Не говори глупостей, Красимир, конечно, я вас люблю, у меня ближе вас и нет никого, – не мог понять, почему он задаёт такие странные вопросы. Наверное, я переволновался и плохо соображал.

– Это понятно, просто в скором времени нам понадобится помощь бабушек и дедушек, – замолчал на несколько секунд, – Лиля беременна, у нас двойня будет! – широко улыбаясь, сказал он.

– Что? – выдохнул я и взглянул на дочь, – это правда?

– Ага, – подтвердила Лиля.

– Это же… Это же потрясающая новость. Ты из-за этого так распереживалась? Это же здорово. Я очень рад. Наконец, у меня будут внук или внучка!

– Папа, ты не расслышал, – перебила меня Лиля, – мы ждём двоих детей. Двойняшки, понимаешь?

– Это же невозможно?! У драконов не бывает двойняшек! – в голове не укладывалась такая радостная новость.

– А у ведьм бывают! – улыбнулась Лиля.

– Девочка моя, – подошёл и обнял их с Красом, – я так рад за вас!

Моему счастью не было предела. Казалось, судьба решила одарить меня множеством подарков за то, что в прошлом я прошёл жуткие испытания. Я так жалел о том, что не участвовал в воспитании дочки, не видел, как она начинает ходить, говорить, как меняется с годами, а теперь у меня буду внуки или внучки. Сразу двое. Наверное, я известию о беременности Веренеи не радовался так, как сейчас. Через несколько месяцев после вести о беременности Лили узнали, что и Варвара, теперь уже жена Радимира, тоже ждёт ребёнка. В большой семье Змеевских ожидалось большое пополнение.

Лиля становилась круглее не по дням, а по часам. Я очень переживал за дочь. Не представлял, как она будет передвигаться на последних месяцах беременности. Так волновался за дочь, что сводил с ума не только себя, но и Лилю. Пытался уберечь свою малышку от всех опасностей, чем жутко злил её. Она молчала, но я видел и чувствовал, как она злится из-за чрезмерной опеки. Но был и ещё один огромный плюс в её беременности – она, наконец, перестала подвергать себя опасности на работе.

Как-то раз зашёл во дворец к Горынычу, чтобы просто узнать, как у него дела. Но, подходя к дверям его кабинета, услышал громкий разговор.

– А я настаиваю, чтобы Вы приняли меня на эту работу. Я уже больше десяти лет занимаюсь перекладыванием бумажек, мне надоело! – звучал знакомый возмущённый голос, – я хочу на место Лили, по крайней мере, пока она не работает!

– А я в который раз повторяю, – шипел Горыныч, – только избавился от одной занозы, чему бесконечно рад, другую занозу брать в боевую группу не буду! Женщинам не место на этой работе.

– Это дискриминация! – воскликнула девушка.

Сдерживая смех, постучал в дверь и вошёл.

– Можно? – обратился к Горынычу и кивнул Кире, одной из лучших подруг дочери.

– Заходи уж, вот, погляди, ещё одна явилась, – скривился главный дракон.

– Здрасти, – кивнула Кира и вновь повернулась к Горынычу, – я не уйду, пока Вы не возьмёте меня на работу, – упёрла она руки в бока и вздёрнула подбородок.

– Где-то я уже это слышал, – прищурился Горыныч и перевёл взгляд на меня, – не твоя ли дочь устроила в моём кабинете нечто похожее? Змеевская надоумила? – теперь уже обратился к Кире.

– А даже если и она? Что с того? Я хочу работать в боевой группе. И буду стоять здесь, пока Вы не подпишите назначение!

– Нет, ты только посмотри на неё, – громыхнул он кулаком по столу. – Бумажки ей надоело перекладывать, видите ли. Замуж тебе надо, Вихорева. И детей побольше, чтобы мозги на место встали.

– А не хочу я замуж, – вспыхнула девушка, – я работать хочу, как там Лилька говорила, – она покосилась на меня, – карьера, все дела, в общем, сначала поработаю, а потом и замуж можно.

– За что, вот за что на мою голову свалилась эта Лилька, а? – сокрушался Горыныч, – значит так, Вихорева, умрёшь на задании, я тебя из-под земли достану и убью сам! Пошла вон, – черканул он в её свитке и рыкнул так, что девушку сдуло из кабинета.

– Твоя дочь очень дурно влияет на окружающих, – укоризненно сказал Горыныч.

– Она выросла в другом мире, ничего не поделаешь, – пожал плечами я, – мне и самому порой хочется запереть её в доме и никуда не выпускать. Благо, сейчас беременная, успокоилась немного.

– А ты? Дочка взрослая, скоро внуки будут, может, и тебе пора уже свою жизнь устроить. Я всё ещё настаиваю на том, что ты можешь быть счастлив.

– Я и так счастлив, Горыныч, у меня скоро внуки родятся. Мне большего и не нужно.

Время пролетело незаметно. Зима подходила к концу, когда мне пришло письмо от Красимира, что у Лили начались роды. Малахитница отпустила меня из академии на три дня по такому случаю, и я отправился в дом детей. На улице разгулялась жуткая метель. Снег застилал глаза, кое-как добрался до портала и перенёсся к дому дочери. Здесь тоже шёл снег, но погода была безветренной. Снежинки, кружась, опускались на землю. Когда Веренея рожала, стояла такая же погода.

У комнаты, откуда периодически раздавались глухие стоны, нервно расхаживали Милорад и Красимир. Теперь к ним присоединился и я. Станислава и Дарина были внутри, помогали Лиле. Лиля вообще стала называть Стасю мамой. Первое время мне было даже немного обидно за Веренею, но потом я понял, что Стася действительно стала второй матерью для Лили, и успокоился. Время ожидания показалось вечностью, но, наконец, дверь открылась, и нас впустили к Лиле. Дочка выглядела бледной и усталой, но на её губах играла счастливая улыбка. Дарина держала на руках одного ребенка, а Стася другого.