Текст книги "Привет, офисный планктон!"

Автор книги: Светлана Рощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2,
в которой Миша Миронов пытается понять, кому именно должна нравиться его жена

И вот настал тот день, когда я после трёхлетнего перерыва вышла на работу. Вернувшись на прежнее рабочее место, я зашла в кабинет, где вместе со мной должны были работать бок о бок Юля Решетникова и Фёдор Игнатов. Но только вот Юли в это утро не было на месте, и когда она с опозданием появилась на работе, Фёдор спросил её:

– Юлия Владимировна, где ты была всё это утро?

– У врача, Фёдор Игнатьевич, у гинеколога, – нимало не стесняясь, сообщила Юля.

– Что с тобой такое? – сочувственно поинтересовался Фёдор.

– Да беременна я, – усмехнувшись, сообщила Юля, всем своим видом показывая, что это всего лишь отговорка, так как истинную причину посещения врача она сообщать не намерена.

– Что? Пост сдал, пост принял? – тут же отреагировал Фёдор, применив свой полицейский юмор, и я, не удержавшись, рассмеялась.

Как здорово Фёдор разрядил обстановку и выкрутился из неловкой ситуации! А между тем такое весёлое начало моего вливания в рабочий процесс было лишь первым шагом, который мне предстояло сделать, чтобы вновь почувствовать себя настоящим офисным сотрудником. События, произошедшие в нашем коллективе за это время, обрушились на меня со страшной силой, и мне пришлось спешно раскладывать их по полочкам в своей голове.

Так, в наших рядах появились новые сотрудники (Алексей Веников и Лена Буроватых), Антон Ершов и Анатолий Юрьевич Макаров узаконили свои отношения с подругами, а Макаров ещё и стал отцом. Юля Решетникова похудела на пятнадцать килограммов. Причём такое похудение не сказалось отрицательно на её внешности, а наоборот, омолодило её, потому что Юля занялась какой-то дыхательной гимнастикой, и это позволило её коже остаться такой же подтянутой, как и прежде. Так что по сравнению с тем обликом, который она имела три года назад, Юля Решетникова заметно преобразилась в лучшую сторону. А ещё незадолго до моего выхода на работу ребята предприняли автомобильную поездку в Санкт-Петербург, о чём Миша Миронов поведал мне во всех подробностях чуть ли не с порога своего кабинета.

В поездку они отправились семьями: Алексей и Антон с жёнами, Фёдор с сыном и Миша с женой и сыном. Почему не поехали Юля с Леной, я не спрашивала. А про начальника и говорить, думаю, не стоит, так как любой коллектив лучше чувствует себя в отсутствие своих руководителей, какими бы хорошими они ни были.

Фотоснимки этого дружеского путешествия Миша выложил на сервере, чтобы все желающие могли их посмотреть и оценить масштаб проведённого мероприятия.

Я несколько раз была в Санкт-Петербурге и потому не испытывала никакой зависти к ребятам, тем более что с юных лет не терплю ходить по улице толпой, предпочитая одиночные неспешные прогулки по незнакомым местам организованным экскурсиям по осмотру известных достопримечательностей. И потому я рассматривала фотоснимки своих товарищей не для того, чтобы познакомиться с красотами северной столицы, а чтобы посмотреть на членов семьи своих коллег.

Жёны Антона и Алексея были хороши собой и, по-видимому, пылали нескрываемой любовью к своим мужьям, так как на всех кадрах льнули к ним, боясь отойти в сторону. Сын Фёдора, в отличие от отца, имел длинные вьющиеся волосы, а в остальном был его копией. А сын Миши Миронова, наоборот, лицом был похож на мать, а телосложением явно пошёл в отца, так как тоже был очень худым. А вот супруга Михаила – Ирина – явно страдала лишним весом. Причём лишними были не десять или двадцать килограммов, а, наверное, пятьдесят. И этот контраст, когда Антон и Алексей стояли в обнимку со своими жёнами, а Миша пристроился где-то в сторонке, словно стеснялся своей супруги, сразу бросался в глаза.

Глядя на Мишу с женой, можно было подумать, что это она его на десять лет старше, а не он её.

Обычно человек набирает лишний вес в результате неправильного питания или сидячего образа жизни, но у Ирины был другой случай. Она работала операционной медсестрой в кардиологии, и по восемь-десять часов в день ей приходилось проводить на ногах. Полагаю, после родов у неё произошёл гормональный сбой, и она резко поправилась. Такое бывает, и гораздо чаще, чем можно подумать. Хотя, признаться, в жизни мне приходилось наблюдать обратную ситуацию, когда полная молодая женщина после родов превратилась в стройняшку. Я помнила об этом случае и решила рассказать Мише, чтобы доказать, что подобное можно лечить подобным. Ирина ещё достаточно молода, чтобы родить второго ребёнка, так что не стоит отказываться от возможности поправить своё здоровье и обзавестись ещё одним малышом, пока супруги Мироновы ещё могут себе это позволить.

– Миша, – улучив момент, обратилась я к своему коллеге. – А ты не думал, что твоей Ирине следует сходить к эндокринологу и проверить гормоны?

– Зачем? Она абсолютно здорова! Просто набрала несколько лишних килограммов. Но сейчас она уже решает эту проблему. Она ходит на иглоукалывание, а ещё ей посоветовали одну очень хорошую диету.

– Сомневаюсь, что вы действуете в верном направлении. Ирина – такая молодая, а так сильно поправилась! Это не просто так. У неё однозначно случился гормональный сбой, и ей нужно лечиться. Или можно поступить ещё проще. Родите второго ребёнка – и организм твоей жены восстановится! Поверь, я знаю, что говорю. У нас в школе был такой случай. Наша библиотекарша была очень толстой. И хотя ей было всего двадцать четыре, выглядела она лет на десять старше. Мы называли её «Тумбой» или «Три на два», имея в виду её габариты в метрах. Но вот она выходит замуж, рожает ребёнка и резко худеет. Из толстухи, которая еле в дверь проходила, она становится стройной молодой женщиной и начинает носить одежду сорок шестого размера. Когда мы это увидели, у нас даже язык не поворачивался снова назвать её «Тумбой». Все стали называть ей по имени и дружно забыли прежнее прозвище. И я думаю, твоей жене тоже стоит испробовать на себе этот метод.

– Вообще-то она хочет второго ребёнка, – задумчиво произнёс Миша. – Постоянно твердит мне об этом.

– Вот! – подняв вверх указательной палец правой руки, произнесла я. – Она понимает, что нужно вашей семье и её организму в частности. Не стоит мешать женщине реализовывать её желание иметь ребёнка!

– Но ты же знаешь, мы живём в однокомнатной квартире! – начал спорить со мной Михаил. – В ней не хватит места ещё для одного ребёнка!

– Миша, – твёрдым голосом произнесла я, пытаясь воззвать к разуму своего коллеги, – ты – единственный ребёнок у пожилых родителей. И у каждого из них имеется по квартире (Миша рассказывал, что его родители в разводе и живут отдельно, каждый в своей квартире). Стало быть, не за горами день, когда ты унаследуешь обе эти квартиры. И даже если сейчас вам придётся тесновато, в скором времени эта проблема решится, и места будет достаточно и для тебя с женой, и для твоих детей.

– Как ты не поймёшь, что всё это совсем непросто! – принялся размахивать руками Михаил. – Ещё один ребёнок принесёт с собой слишком много проблем!

– Да где уж мне знать о проблемах, которые влечёт за собой рождение детей! – иронично заметила я. – У меня семейная и жилищная ситуация гораздо хуже твоей, а я всё равно решилась родить второго!

– Но я сейчас не готов ко второму ребёнку! – продолжил возражать мне Миша. – Может, через год или два.

– Ну да, время терпит. Твоя жена ещё молода и может немного подождать. Хотя я бы не советовала тебе с этим тянуть, – с укором сказала я Мише, и наш разговор закончился.

А когда я вернулась в свой кабинет и вкратце пересказала этот разговор Юле, дополнив его красочным описанием нашей школьной библиотекарши, чьё великолепное преображение произвело очень сильное впечатление чуть ли не на весь город, Решетникова поведала мне следующее.

– Когда ты была в декрете, перед Новым годом нам выдали билеты на концерт. Все пошли на него со своими половинками, и Миша в том числе. Но когда мы столкнулись с ним в холле, то, увидев меня, он смутился. Рядом с ним была его жена, и я подошла к ним, чтобы поздороваться и поболтать, но в ответ Миронов лишь буркнул «привет» и сразу пошёл занимать свои места. А потом, на следующий день он сам подошёл ко мне и спросил, понравилась ли мне его жена. И тогда я ему ответила: «Миша, она должна нравиться тебе, а не мне!». После этого он снова смутился и пошёл к себе.

– Как точно ты сказала! – восхищённо произнесла я Юльке.

Миша всегда стеснялся представлять кому-либо свою жену. Наверное, из-за её внешнего вида, потому что у остальных парней нашего отдела жёны были молодые, стройные и красивые, и на их фоне Мишина супруга заметно проигрывала. Но Юля была абсолютно права, говоря о том, что в плане любви играют роль лишь личные предпочтения каждого человека, а не общепринятое мнение о том, как должна выглядеть идеальная жена. Тем более что когда я спросила Мишу, какой была Ирина, когда он с ней познакомился, он ответил, что и в восемнадцать лет она была пышечкой.

– Так что же ты хочешь? – ответила я ему. – Если девушка в восемнадцать лет носит сорок восьмой размер одежды, то вряд ли к тридцати годам она перейдёт на сорок второй!

Но Миша сказал, что ему нравятся пухленькие девушки.

– Так в чём проблема? Ты хотел пухленькую жену, ты её получил! Нечего оглядываться на других и интересоваться их мнением о том, насколько симпатичной они считают твою жену.

И в этом Миша не мог со мной не согласиться.

Глава 3,
рассказывающая о том, с какими подводными камнями приходится сталкиваться женщине, вышедшей на работу после окончания отпуска по уходу за ребёнком

Стоило мне приступить к своим служебным обязанностям, как выяснилось, что все мои предыдущие заслуги были давно забыты. Словно я ни разу не бывала в суде или же не составила ни одного проекта федерального закона или же никогда не разрабатывала конкурсную документацию для проведения торгов. Меня посадили за самую скучную и неблагодарную работу, которую обычно поручают новичкам, не знающим абсолютно ничего о специфике деятельности Корпорации, либо же самым бестолковым сотрудникам, которых по какой-то причине нет возможности уволить в данный момент, и руководство Корпорации только ждёт повода, чтобы избавиться от него. В общем, меня посадили за подготовку справок о проделанной отделом работе. За неделю, за месяц, за квартал, за полугодие и, наконец, за год.

Признаться, ни мне, ни другим сотрудникам нашей Корпорации никогда не была понятна цель данного абсолютно бесполезного вида деятельности. На мой взгляд, это был просто перевод бумаги, потому что никто и никогда не читал это безобразие. Но нам постоянно твердили, что это необходимо руководству Корпорации, чтобы оценить объём и качество работы каждого подразделения. Но скажу по опыту, те отделы, которые толком ничего не делали, так и продолжали ничего не делать, а наш отдел, как самый загруженный всяческой работой, так и продолжал тянуть свою лямку, несмотря на длиннющие справки, в которых в полном объёме излагалась сия эпопея.

И вот я занялась составлением этих самых справок. Справок было так много, и работа по их составлению была такой однообразной и рутинной, что к концу первой недели мне хотелось выть. Я поняла, что долго так не выдержу, и, возможно, мне следует подумать о перемене места работы. Да только кому я сейчас нужна? У меня маленький сын, который только что пошёл в детский сад, и всякий работодатель под любым предлогом постарается отказаться от услуг такого работника.

Это в Конституции у нас прописано, что не допускается дискриминация по признакам пола, расы, вероисповедания и другим причинам. Но на практике, конечно же, всё обстоит иначе. Девушкам и женщинам гораздо труднее устроиться на работу, чем мужчинам. А уж о продвижении по карьерной лестнице замужним женщинам вообще стоит забыть. Даже если у них есть престижное образование, необходимый опыт работы и достойные деловые качества. Любой руководитель всегда предпочтёт принять на работу и будет выдвигать на вышестоящую должность какого-нибудь оболтуса мужского пола просто потому, что он не уйдёт в декретный отпуск и не возьмёт больничный по уходу за ребёнком.

Как же я нахлебалась этого в своей жизни! Когда я закончила ВУЗ, моей дочери было полтора года, и я стала пытаться найти работу. Безуспешно. Я рассылала резюме, ездила на собеседования, которые всегда заканчивались одной фразой:

– У Вас очень маленький ребёнок.

Я долго перебивалась случайными заработками, прежде чем мне удалось устроиться на работу по профилю. Дочери к тому времени было уже семь лет. А ещё через пару лет мне повезло попасть в юридический отдел Корпорации «Делай то, что не делают другие!» на самую низшую должность, на которой я находилась до сих пор. Правда, однажды, когда текучка в нашем подразделении достигла своего пика, и из десяти штатных единиц в отделе осталось лишь четыре живых человека, у начальника возникла мысль повысить меня. Я тайно ликовала, ожидая, пока руководитель подпишет необходимые бумаги, но тут неожиданно выяснилось, что я беременна. И наверное, мне следовало скрывать этот факт до последнего момента, как обычно поступают все остальные женщины, потому что новая должность и более высокий оклад непременно пригодились бы мне при получении декретных денег, но моя излишняя честность и природная порядочность всегда шли мне во вред. И начальник стал вторым человеком после мужа, который узнал о моём положении. И, как и следовало ожидать, вопрос о моём повышении отпал. А я утешала себя тем, что скоро у меня родится сын, который гораздо важнее любых денег и профессиональных амбиций.

Именно поэтому сейчас я понимала, что до тех пор, пока сын не пойдёт в школу, мне даже и думать не следует о перемене места работы. Да, возможно, мне придётся ежедневно заниматься глупыми справками, теряя квалификацию, но разве в данной ситуации у меня есть хоть какой-нибудь выбор? И я продолжала с утра до вечера печатать информацию о работе, проделанной кем-то другим, в то время как сама не могла похвастаться никакими трудовыми достижениями.

А буквально через пару недель объём моего бумаготворчества увеличился ещё в несколько раз. Алексей Веников собрался в отпуск, и начальник рассудил, что я вполне смогу заменить его, добавив к своим обязанностям по подготовке справок ещё и кучу отчётов, которые мы отправляли в Министерство прогрессивных идей. И когда в последний день перед отпуском Алексей принёс мне свои папки, я пришла в ужас от того, насколько увеличился объём этой работы за период моего трёхлетнего отсутствия в Корпорации.

Три года назад у нас были только полугодовые и годовые отчёты, которые мы отправляли в Министерство. И всё. Теперь же отчёты были еженедельные, ежемесячные, ежеквартальные, полугодовые и годовые. И кому это всё надо?

Для меня Алексей был новым человеком, с которым я ещё не успела наладить контакт, да и он тоже относился ко мне довольно-таки настороженно, и потому наше общение с ним было приторно вежливым и сведённым к минимуму. И когда Алексей попытался объяснить мне свою работу по составлению отчётов, я слушала его и совершенно ничего не могла понять.

– Лёша, не обижайся, но ты говоришь, как наши депутаты. Много и вроде бы всё правильно, но ничего непонятно.

– Катя, но я же тебе всё ясно объяснил! – продолжил свою речь Алексей и снова начал говорить какие-то непонятные названия и бессмысленные слова, от которых в моей голове была полная каша.

И через некоторое время мучительного общения Алексей написал мне на листке бумаги номер своего мобильного телефона, предложив звонить ему в случае возникновения вопросов. Но только я не видела в этом смысла, потому что если по телефону он продолжит умничать, то толку от такого разговора не будет.

А чуть позже Алексей уехал куда-то с документами, оставив на столе тысячную купюру и записку о том, чтобы мы купили торт и отметили его отпуск.

Я обрадовалась и предложила коллегам свои услуги по покупке торта.

– Нет, Катя, на эти деньги мы ничего покупать не будем, – пресёк Антон мои попытки устроить небольшой пир в конце рабочего дня.

– Но почему? – поинтересовалась я.

– Потому что если бы Алексей хотел нас угостить, он бы сам купил торт, а не просил нас это сделать.

– А какая разница? – не догадывалась я. – Ты же сам видишь, ему пришлось уехать по делам, и он просто не успел купить торт, поэтому оставил деньги!

– Нет! Если бы он хотел купить торт, то нашёл бы время, – продолжал спорить Антон, а я не могла понять причины таких слов.

Тогда я вернулась в свой кабинет и обратилась к Юльке с тем же предложением.

– Знаешь, Юля, Алексей оставил нам тысячу рублей для того, чтобы мы купили торт, и я предлагаю сходить за ним.

– Нет, Катя, ты никуда не пойдёшь, – в ответ отрезала Юлька.

– Это почему?

– Потому что это должен сделать Алексей, а не ты, – повторила Юля слова Антона.

– Вы, наверное, все здесь сговорились! – воскликнула я. – Ищите проблему там, где её нет!

– Просто ты ничего не знаешь, – спокойным голосом ответила Юля.

– А что я должна знать? Я вижу очевидное. Человек решил сделать приятное своему коллективу и оставил деньги для покупки торта, а вы все ищите в этом какой-то тайный подвох, словно его деньги заразные или же, когда мы их потратим, Алексей внезапно явится сюда и обвинит нас в краже тысячи рублей!

– Ты просто долго отсутствовала и не знаешь того, что знаем мы, – ответила Юлька.

– Так расскажи мне, чтобы я тоже не блуждала впотьмах! – не выдержала я.

– Тогда закрой дверь плотнее, – сказала Юлька, указав взглядом на дверь нашего кабинета, что я и сделала.

Фёдор в это время уехал куда-то по делам, поэтому мы остались в кабинете вдвоём.

– Если бы сегодня Макаров был на месте, – начала Юля свой рассказ, – то Алексей не только бы сам сбегал и купил торт, но накрыл бы здесь такую поляну, что мы бы до утра сидели и песни пели.

Тут Юлька снова посмотрела на закрытую дверь, словно опасалась, что Веников внезапно может появиться в нашем кабинете и уличить нас за тем, что мы сплетничаем за его спиной. Но поскольку дверь всё ещё оставалась закрытой, то Решетникова продолжила.

– Когда Алексей только появился в нашем отделе, он сразу же стал выслуживаться перед начальством. Он вёл себя так, что смотреть было противно. Каждое утро Алексей приезжал на работу раньше всех и стоял у двери кабинета начальника, ожидая его. За это время он, естественно, видел, кто пришёл на работу, а кто нет, и докладывал об этом руководству. Он рассказывал начальнику обо всех опозданиях, обо всех наших косяках, о которых Макаров никогда бы не узнал без его помощи. А уж когда у Алексея появлялся повод что-либо отметить, он накрывал такой стол, что, вероятно, тратил на это не меньше половины зарплаты, но не позволял никому притрагиваться к еде, пока Макаров не сядет за стол. Поэтому сегодняшняя купюра в тысячу рублей у него на столе похожа на подачку, чтобы мы не упрекали его потом за то, что он не проставился за свой отпуск. Так что мы не будем трогать эти деньги. Пусть Алексей заберёт их обратно, а мы обойдёмся без торта.

– Да, это меняет дело, – огорчённо ответила я.

Мне всегда были неприятны люди подобного склада, наверное, потому, что я сама никогда не позволяла себе ни к кому подлизываться, предпочитая всегда действовать честно и открыто. Что ж, теперь понятно, почему Алексей не мог мне толком объяснить, как необходимо составлять отчёты. Он специально разговаривал со мной так, чтобы я чувствовала себя полной дурой, а он на моём фоне выглядел бы настоящим профессионалом в своей области, которого никто не может заменить даже на короткое время.

Впоследствии так и оказалось. Алексей сбросил мне на компьютер устаревшую электронную версию отчётов, и когда я распечатала их и понесла на подпись начальнику, то услышала много неприятных слов по поводу своей компетентности и способности хорошо работать, которые явно утратились за прошедшие три года. Со временем, конечно, я разобралась с тем, как следует правильно оформлять отчёты, но успела намотать себе на ус, что с Алексеем следует держать ухо востро, чтобы не позволить ему снова подставить меня.

Глава 4,
повествующая о том, как мы фотографировались для альманаха

Идея о том, чтобы выпустить альманах, который бы рассказал историю создания Корпорации «Делай то, что не делают другие!» и о его деятельности в наши дни, а также содержал фотогалерею всех её сотрудников, возникла в голове нашего Генерального директора уже давно, но, к сожалению, реализовать её он решил лишь после того, как я вышла из декретного отпуска. Поэтому отвертеться от участия в этом мероприятии у меня не получилось. В любой день к нам мог нагрянуть профессиональный фотограф для проведения фотосессии.

– Советую тебе привезти из дома строгий костюм или хотя бы пиджак и хранить его на работе, потому что нам строго-настрого запретили фотографироваться в легкомысленных кофточках, – сообщила мне Юлька Решетникова.

– А точно всем нужно фотографироваться? – с тайной надеждой спросила я. – Ведь когда придёт фотограф, всегда можно сказать, что я ещё не вышла из декретного отпуска. Он же не будет проверять?

– Катя, это мероприятие обязательно для всех! Так что мой тебе дружеский совет: если не хочешь, чтобы тебя застали врасплох, принеси из дома костюм! – голосом, не допускающим возражений, ответила Решетникова. – Конечно, ты можешь каждый день приходить на работу в пиджаке, да только на улице сейчас тридцать градусов, и судя по прогнозам метеорологов, похолодания в ближайшее время не предвидится. Поэтому тебе решать.

И как бы мне не хотелось пропустить это ответственное мероприятие, пришлось привезти из дома официальный костюм, который я использовала исключительно для походов в суд, и повестить его на вешалку в шкафчик.

Возможно, кто-то любит, когда его фото публикуют в газетах или показывают по телевизору, но я не отношусь к их числу. Как по мне, то лучше спрятаться в глубокую нору и выглядывать оттуда лишь тогда, когда необходимо подышать воздухом и не более.

И хотя я – человек общительный, у меня много друзей, но я безумно не люблю светиться где бы то ни было. Когда я вижу камеру и толпу людей, то стараюсь незаметно промелькнуть мимо них. Ненавижу привлекать к себе излишнее внимание. И если бы у меня была хоть какая-то возможность избежать участия в фотосессии для альманаха, я бы непременно ею воспользовалась. Но боюсь, моё чрезмерное рвение спрятаться от этого мероприятия в каком-нибудь дальнем углу, наоборот, привлечёт ко мне ненужное внимание, вызвав подозрительность. Поэтому я смирилась и стала жить в ожидании этого дня, продолжая тайно надеяться на то, что какое-нибудь чудо избавит меня от этой участи.

И вот однажды ранним утром нам сообщили, что прибыл фотограф, и всем необходимо срочно привести в порядок свой внешний вид и спуститься в актовый зал для участия в фотосессии.

Выгнав Фёдора из кабинета и пригласив к себе Лену, мы втроём начали переодеваться и причёсываться. А когда через несколько минут мы вышли в коридор, то увидели наших коллег-мужчин, которые и без того всегда ходили на работу в костюмах, ещё более безукоризненно одетыми: в галстуках, в светлых рубашках, а также гладко выбритыми и аккуратно причёсанными.

Все вместе мы спустились вниз. Так уже вовсю шло фотографирование.

На сцене профессиональный фотограф по очереди делал снимки всех сотрудников Корпорации по отдельности и целыми отделами. Вскоре дошёл черёд и до юридического отдела.

Поднявшись на сцену, мы выстроились в ряд, словно на каком-нибудь митинге. Но фотограф дал нам указание встать кучнее, и поэтому девушкам пришлось пройти вперёд. И как бы мне не хотелось спрятаться за чужую спину, судьба снова кинула меня на амбразуру. Поэтому я сделала непроницаемое лицо, попытавшись спрятать все свои эмоции, и постаралась с достоинством пройти это испытание. Но как только фотограф махнул рукой, давая нам понять, что мы свободны, я тотчас побежала к выходу из актового зала, забыв про все правила приличия.

Не пользуясь лифтом, я поднялась на четвёртый этаж и открыла дверь нашего кабинета. И пока мои коллеги, не торопясь и делясь впечатлениями о проведённом мероприятии, возвращались на свои рабочие места, я уже успела переодеться.

– Какая ты шустрая! – не скрывая удивления, произнесла Юля Решетникова, когда зашла в кабинет и увидела меня снова в кофточке с короткими рукавами.

– Не люблю тянуть время, – ответила я, усаживаясь за компьютер.

– Катя, раз ты уже переоделась, может быть, наберёшь в чайник воды? – попросила Юлька.

– Без проблем, – ответила я, поднимаясь с места.

И пока я бегала за водой, к нам в кабинет зашла Лена Буроватых, чтобы переодеться. Увидев меня с чайником, она сказала:

– Девочки, вы не против, если я тоже с вами попью чай?

– Конечно, – сказала я. – Приноси кружку!

И когда вода в чайнике закипела, я заварила для всех чай, и мы стали ждать, пока он остынет. Но насладиться чаепитием нам не удалось. Из коридора доносился недовольный голос Миши Миронова, и мы решили приоткрыть дверь, чтобы узнать, в чём дело.

– Нам нужно перефотографироваться! – кричал Михаил, споря с кем-то.

– Михаил, всё в порядке! На снимках ничего не видно, – послышался в ответ спокойный голос Антона.

– Нет, видно! Я сейчас же пойду к начальнику и попрошу его, чтобы нас всех перефотографировали! – продолжал кричать Миронов.

Услышав это, моё сердце ёкнуло, и я подскочила с места, чтобы выйти в коридор.

Миронова там уже не было, а был лишь Антон Ершов, поэтому я подошла к нему.

– Скажи, пожалуйста, что тут произошло? Почему Миша орёт на всю Ивановскую? – обратилась я к коллеге.

– Да он, как всегда, раздувает из мухи слона, – ответил Антон, и по его лицу было видно, что идея Миши с перефотографированием ему тоже была не по душе. – Когда все ушли, Михаил подошёл к фотографу с флэшкой и попросил его перебросить наши фотоснимки. И после того как он на своём компьютере рассмотрел полученные кадры, то увидел, что у него, оказывается, были нечищеные ботинки. И теперь он их почистил и хочет сфотографироваться по новой.

– Да кто будет рассматривать его ботинки! – в сердцах воскликнула я. – Скорее всего, на общем кадре их вообще не будет видно!

– Я сказал ему тоже самое, – ответил Антон. – Но ты же знаешь Михаила! Если он на чём-то зациклился, то переубедить его в обратном просто невозможно. Надеюсь, Макарову это удастся, потому что сейчас Миронов пошёл к нему.

– Надеюсь, – с горечью ответила я и, вернувшись в свой кабинет, рассказала девчонкам, что произошло.

– А раньше он не мог заметить, что у него ботинки нечищеные? – недовольным тоном произнесла Юлька, когда я окончила своё повествование.

– Видимо, нет. Надеюсь, начальник не поддастся панике и не заставит нас всех перефотографироваться только потому, что Мише этого хочется.

Но стоило мне произнести эти слова, как раздался звонок местного телефона. И поскольку Юля была ближе всех к аппарату, она взяла трубку.

– Слушаю, – ответила она.

Мы с Леной наблюдали за Юлей и видели, что содержание телефонного разговора ей совершенно не нравилось.

– Но, Анатолий Юрьевич, кто будет смотреть на его ботинки? – начала спорить с начальником Юля, и мы поняли, что наши худшие опасения подтвердились. – Анатолий Юрьевич, мы уже переоделись! – снова услышали мы, надеясь, что Юльке удастся отстоять нашу точку зрения. – В конце концов, это же такая мелочь!

Но тут мы увидели, как внезапно изменилось выражение лица Решетниковой, и она произнесла: – Будет исполнено! – и положила трубку. – Так бы сразу и сказал, – добавила она, обращаясь к нам.

– А что он сказал? – тихим голосом поинтересовалась я.

– Он сказал, чтобы мы срочно переоделись и через пять минут были в актовом зале и добавил, что это приказ, – ответила Юля, подходя к шкафу, чтобы снова достать оттуда костюм. – Если бы он сразу сказал, что это приказ, я бы и спорить с ним не стала.

Поняв свою обречённость, мы с Леной отставили в сторону свои чайные чашки и снова принялись переодеваться.

– Значит, Миронову удалось переубедить начальника, – произнесла я вслух.

И нам пришлось по новой пройти процедуру фотографирования, причём было очевидно, что никому из нас, включая фотографа, эта затея совершенно не нравилась. А когда мы потом сравнили фотоснимки до и после злополучного требования Миронова, то увидели, как разительно отличались эти кадры. Если вначале мы стояли на сцене актового зала бодрые и весёлые, то потом лица у всех были измученными и недовольными, но, к сожалению, именно последний кадр вошёл в альманах. А первоначальный фотоснимок мы сохранили на память на сервере, чтобы иметь возможность при случае указывать Миронову на тот факт, что не всегда то, что хорошо для него, хорошо и для всех остальных.