Текст книги "Мир двух лун (СИ)"

Автор книги: Светлана Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Annotation

Мир двух лун

Направленность: Слэш

Автор: Лорд ночи

Соавторы: aoba

Беты (редакторы): musicQueen

Фэндом: Ориджиналы

Пейринг или персонажи: М/М

Рейтинг: NC-17

Жанры: Романтика, Юмор, Фэнтези, Философия, POV, Злобный автор, Стихи, Омегаверс, Попаданцы, Дружба, Любовь/Ненависть

Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Мужская беременность

Размер: Макси, 225 страниц

Кол-во частей: 17

Статус: закончен

Статус: Две души, два мира. Что связывает их? Просто кто-то решил поменять мальчишек местами тем самым защищая Хранителя тьмы найдя подходящее тело. Проходит время и все возвращается на круги своя. Менестре́ль попадает в рабство с своим другом. Давид не помнит свою семью, но хорошо помнит жизнь на Земле. Попал в гарем и главной задачей для Давида стало овладеть магией и вспомнить все, а еще нужно суметь сохранить себя и не поддаться соблазну нареченному жениху...

Примечания автора: https://vk.com/b.fox74?z=photo52600400_418483561%2Fwall52600400_660– обложка

Описание: Две души, два мира. Что связывает их? Просто кто-то решил поменять мальчишек местами тем самым защищая Хранителя тьмы найдя подходящее тело. Проходит время и все возвращается на круги своя. Менестре́ль попадает в рабство с своим другом. Давид не помнит свою семью, но хорошо помнит жизнь на Земле. Попал в гарем и главной задачей для Давида стало овладеть магией и вспомнить все, а еще нужно суметь сохранить себя и не поддаться соблазну нареченному жениху...

Глава 1. Две половинки души, две судьбы.

Примечание к части

глава 2 "Мир в котором я живу".

Примечание к части

глава 3 "Смотрины" будущих наложников и бардов для принца.

Примечание к части

глава 4 "Вспомнить все".

Примечание к части

глава 5 "Тайны на то и существуют, чтобы их скрывать".

Примечание к части

глава 6 "В судьбе нет случайностей, лишь закономерность."

Примечание к части

Глава 7 " Свадебные хлопоты это прекрасно, если все по любви"

Примечание к части

Глава 8 "Свадьба или как остаться самим собой."

Примечание к части

Глава 9 "Мир приключений или такое не пожелаешь даже врагу".

Примечание к части

глава 10 " Потому что я люблю, ненавижу тебя и ревную....

глава 11 " Ребенок рождает родителей. Одно неловкое движение и ты отец".

Примечание к части

глава 12 "Возвращение к прошлому".

Глава 13 "Другая жизнь".

Примечание к части

глава 14 "Возвращение домой".

глава 15. "Жизнь не предсказуема и преподносит свои сюрпризы".

Глава 16 "Любить и быть любимым."

Примечание к части

Эпилог.

Примечание к части

Глава 1. Две половинки души, две судьбы.

Королевство Авандора, Мир двух лун.

Давид.

Мне трудно вспомнить всё в подробностях, но попробую. После нападения, я бежал в страхе, в неведомое, спасая свою жизнь. Погода менялась. Небо заволокло тучами. Потемнело. А я, не обращая внимания на изменения, бежал, бежал, куда глаза глядят, не разбирая дороги, а вернее, в, глубь леса. Лишь бы подальше от убийц, которые шли за мной по пятам. Зная, что нужен им. Они хотят убить.

– «Почему?» – спросите вы? Я – единственный ребёнок, владеющий магией тьмы и управляющий ею. Хранитель тьмы и жених принца Рина.

Был сильный, сбивающий меня с ног ветер. Над головой гремел гром, и сверкала молния. Потом начался пронизывающий до костей ливень. Тропинка в лесу: петляла, местами терялась, превратившись в море грязи, а я бежал меж деревьев, стремясь найти хоть какое-то убежище, чтобы спрятаться от преследователей. Магией пользоваться не мог. Да, и что толку? Слишком мал против сильных магов. Я настолько был перепуган, что впервые за последние пять лет своей десятилетней жизни, позволил себе слёзы. Они текли по щекам, а в голове крутилось:

«Трус, трус. Беги, беги, Давид! Уноси ноги! Деда они убили, они убили всех!».

Когда бежал, поскользнулся, зацепился ногой за корягу, и полетел, кувыркаясь в овраг, ударился об камень головой и провалился во тьму…

***

Егор.

Очнулся и долго не мог понять:

«Где я? Почему я здесь, и один?». Помнил лишь имя и сколько мне лет, а дальше, как в тумане…

Я долго бродил по просторам лесного массива. В, следствии проб и ошибок, а ещё остаточной памяти, которая проскальзывала иногда, так смог определить ягоды, которыми можно было питаться в этой местности. Единственное, что меня всё время удивляло – я не знаю, где нахожусь… Даже не так, словно не отсюда. Я помнил своих родителей и помню, что сильно заболел, но не помню, как оказался здесь. Имя Егор, всё время маячило в моей голове. Мне десять лет, а дальше??? Туман в голове. Меня вели, за мной следили, я их чувствовал, но не видел. Молил о помощи, но ответа не получал. Так через три дня вышел из леса и забрёл в одно поселение. Там меня приютила семья музыкантов. Но в этом мире их называют бардами. Так впервые познакомился с Эриком, старшим из всех детей этой дружной семьи. А вокруг меня был средневековый мир, не мой, в котором я жил. Здесь живут только мужчины. Они делятся на: альф и омег. Но я точно помню маму… Женщин, здесь – нет. Где же я жил? Откуда родом? Приходилось прикусывать свой язык и молчать. Скучал по своему дому и родителям, хоть память и подводила. Но и это стёрли вскоре из моей памяти… Кому это надо??? Следить за мной так и не перестали, но я привык, и не обращал на это внимание.

Семья, приютившая меня, давно осела в этих краях и больше не ездила по миру, играя и развлекая публику. Когда меня спросили, как моё имя, почему-то ляпнул: «Давид», и сам потом этому пол вечера удивлялся. Но на это имя, как не странно, откликался. В этот же день узнал, что нахожусь в Солнечной долине, Мира двух лун. Такой непривычный, новый мир для меня. Точно помню, там, где я жил, только одна луна и звёзды мельче, чем здесь. Я учился и познавал всё заново. Зеркал в этой семье не водилось, да и дорогое считалось приобретение, поэтому увидеть себя не было возможности. Даже во всем поселении, этого было не найти. Привычки моего тела были утонченными, да и воспитание в моей семье было сродни этому. Всё это было на уровне инстинкта. Этикет превыше всего, это норма жизни для меня, и моего тела. Поэтому чувствовал себя «белой вороной». Очень сильно это было заметно во время еды, или в манере разговора. Словно с пеленок приучили правильно обращаться со столовыми приборами. Я задавал глупые для их семьи вопросы: «А почему у них так заведено?»

В этой семье было четверо детей, и всё по простому. Ложка на все случаи жизни, о вилке они знали лишь, когда взрослые работали в трактирах, но в их доме этих приборов не было.

Я долгое время привыкал к новой жизни и обучался музыке. Как оказалось, что не забыл, и мои навыки игры на скрипке сохранились. А ещё в этом мире у меня был прекрасный голос. И приёмный папа Фабиан обучал меня сольфеджио. Отец Роберт, учил нас игре на разных музыкальных инструментах.

А у Эрика был талант к танцам, а я словно уже был обучен многим «па». Сначала все с осторожностью относились ко мне. Все надеялись, что найдутся мои родители, но.

Прошло два месяца с того странного дня. Но так никто не дал объявление о пропаже ребенка. Постепенно мои манеры разговора, привычки отступили на второй план. Я понял, как себя вести в простой семье. Они приняли меня, как своего сына и брата. Мне было весело и интересно с ними. Я чувствовал себя нужным в этой семье, а жизнь в поселении оказалась не так проста, как показалось мне сначала. Необходимость всё время держаться настороже – вот, что хуже всего. Тут нельзя сказать лишнего слова – ни в прямом, ни в переносном смысле, иначе, того и гляди, окажешься в тюрьме. Все за всеми следят и чуть, что, бегут с доносом. Даже отец Эрика не решался исполнять некоторые песни, чтобы их не сочли подстрекательством к мятежу.

Людей «душили» высокими налогами, и такие поселения уже давно, чтобы оплатить свои долги за продукты и товары, ожидали приезда перекупщиков за «живым товаром». Так однажды случилось и с нашим поселением.

Однажды, я случайно узнал, что они должны приехать со дня на день, но никто даже не дернулся, не испугался, а наоборот, родители омег собирали для них небольшой запас еды. Они проводили с ними последние дни и часы, ведь больше никогда их не увидят. Так же говорили, что детей вроде не трогают и это успокаивало нас. Оказалось, все омеги в ближайшей деревне жили в тихом страхе, что их однажды отнимут у семьи и заберут в рабство. Денег больших ни у кого не было, и откупить своих детей им было нечем, а долги отдавать нужно. Вот так и продавали своих сыновей в рабство. Зато, потом получали: зерно, овощи, и немного денег за своих омег. Жестокий мир, с жестокими порядками.

Три дня спустя…

Рано утром, после того, я узнал, что приехали работорговцы с повозками продуктов и фургонами, на которых стояли большие клетки. Всех омег согнали к ним, и так получилось, что и нас с Эриком, запихали в одну из клеток. Мы прижались друг к другу в углу, и боялись лишний раз пошевелиться. Отец кричал, что мы ещё дети, а ему в ответ: «Получишь больше денег за них!». Мы поняли, что пропали. Папа Фабиан плакал, но сделать ничего не мог.

Мы совсем ещё мальчишки, по сравнению с остальными омегами. Нам всего лишь по десять лет. Эрика колотила мелкая дрожь, руки его были ледяными и он плакал. Страх запал в наши детские души. Я боялся альф. Почему, не помнил…

Я вздрогнул, и ещё крепче обхватил Эрика за руки. Страх плескался и норовил вырваться наружу, а в это время альфа загонял очередного, семнадцатилетнего омегу в нашу повозку и громко высказывался в наш адрес:

– Мы научим вас всяким новым вещам, – усмехнулся альфа. – Ты – уродливая скотина, пошевеливайся! – он схватил омегу и толкнул его в клетку.

Омега, теряя равновесие, упал на грязный пол, когда с размаху альфа закрыл металлическую, ржавую дверь. Другой охранник плюнул в клетку и попал на ноги светловолосому омеге. Его губы скривились и он отвернулся.

Отвратительные существа, эти перекупщики. Их кожа была грубой, обветренной, сероватого цвета, длинные, грязные волосы. Одеты в какие-то балахоны.

Мы тронулись в путь. По дороге, иногда останавливались в лесу или на поляне. Еды и питья давали мало. В туалет приходилось ходить прямо из клетки. Потом мы приехали в следующее поселение. Там, оказывается, нас уже поджидали с другими такими же обозами. На ночь нас загнали по восемь омег в амбар, одетых в длинные холщовые рубашки без рукавов, брюк на нас не было. Сначала к нам пришёл охранник и накормил, а потом начался кошмар.

Вошли четверо, и омеги вздрогнули. Кто-то закричал от страха. Все бросились в рассыпную. Я сначала не понял в чем дело, а потом ахнул, глядя на охранника. Он стоял с вздыбленным, большим членом, который проступал своими очертаниями через его штаны. Такого я никогда ещё не видел. Я посмотрел на Эрика и понял, что он тоже в шоке. Трое стояли бессмысленно, пуская слюни, над новой партией мяса для продажи. Этот, что был с вздыбленным членом, вышел вперёд и, медленно потирая стояк, несколько напрягся. Его спина выдавала напряжение во всем теле.

– Парни, я устал ждать. Пора начать обучение! Давайте развлечёмся перед тем, как погонщики доберутся сюда и заберут товар.

– Гаррисон, выбирай. Только детей не трогай. Испортишь товар – убью, они могут сдохнуть от этого, а так за них хорошую цену дадут.

– Понял! Не дурак, но пусть учатся! Будут знать, к чему готовиться и что их ждёт в будущем. – Он заржал, а его член рос в объеме.

Омеги попытались убежать от него, чтобы не стать жертвой насилия. Альфа изловчился и поймал за волосы одного шестнадцатилетнего, кареглазого мальчишку. Спустил свои штаны, и мы увидели его детородный орган во всей красе. Страх стоял в глазах омеги. Он закричал, когда тот дёрнул его назад, придвигая к себе поближе. Он заставил парня изогнутся, а тот сразу притих, когда спиной ударился об эрегированный член.

Все омеги попытались закрыть глаза, но был чёткий приказ, открыть их, иначе высекут, и будут следующими. Все вынуждены были смотреть на это, а в это время яйца охранника лежали на заднице парнишки, а его член стоял прямо, почти касаясь маленьких лопаток омеги. Он потянул рубашку вверх, открывая безупречные ягодицы. Альфа положил руку ему на живот и поднял шею другой рукой, прижимая его сильно к себе.

Омега закрыл глаза и был слишком напуган, чтобы говорить или умолять.

Альфа глубоко вздохнул, словно втягивал воздух, обнюхивая его. Потом завёл парню руки за спину, легко скрепив их вместе одной рукой. Другой он взял свой член, касаясь его ануса.

Омега замотал головой.

Альфа тут же крепче сжал его горло и парень начал кашлять, а вскоре успокоился. Альфа тёр своим членом вперёд, назад по его дырочке, потом запустил первый палец в него. Стал разрабатывать, вскоре вошёл второй.

Парень дёрнулся, но альфа лишь зашипел, а потом словно пригвоздил его на месте своими словами:

– Я держу пари, что ты сладкий, молодой девственник, не так ли? И твой отец держал тебя подальше от всех альф в деревне. Старался сохранить чистым, как только мог, а? – он засмеялся, когда у парня начали течь слёзы по щекам, но он по-прежнему молчал. – И стоило это делать, скажи? Не лучше бы тебя, он отдал, какому-нибудь альфе, чтобы тот отодрал тебя, тогда бы сейчас, не так было бы плохо для тебя.

Он отступил чуть назад от него и нажал головкой своего члена на его анус. Ему было трудно войти, и он нажал ещё сильнее.

Парень закричал от боли пронзившей его. Он ревел, скулил, пытался вырваться, но все было бесполезно. Альфа усмехнулся и надавил сильнее. Не обращая внимания на трепыхания омеги в его руках, резким движением вошёл на всю длину. Парень взвыл от боли.

Остальные охранники подбадривали этого Гаррисона и стали тереть свои члены через штаны, которые становились большими. Глаза парня были огромными в этот момент, словно на его лице ничего больше не осталось. Он кричал, пытаясь, избавится от Гаррисона. А тот начал двигаться в нем, изгибая его. Он вбивался до самого основания своего члена.

Омега крутился, извивался, кричал и плакал, а альфа повалил его на землю и продолжил дальше. Парень шептал молитву, чтобы альфа побыстрей кончил и оставил его в покое.

Возможно его молитву услышали, но не поняли…

Гаррисон откинул голову назад, почти рыча… низким гортанным звуком, словно рычал злой зверь, и вдалбливался в омегу. Парень уже не сопротивлялся и был почти тих, словно поломанная кукла. Или я так думал. А альфа ускорил темп, ворча и рыча, он кончил, выйдя из омеги и забрызгав его ягодицы и спину своей спермой.

Глаза парня закрылись, но его мучения на этом не закончились. Остальные охранники тоже воспользовались возможностью трахнуть омегу.

Тот уже не сопротивлялся и даже начал сам работать бёдрами, лишь бы ему ещё кто вставил член. Он уже стонал под очередным охранником и шептал:

– Ещё, ещё… ум-м-м, да-а, ещ-щ-щё-ё-о-о-о-о.

– Что, понравилось сучёнышь? Посмотри, какая шлюшка вышла. Вон, как подмахивает.

А я пытался отключиться от этого процесса и думал, как сбежать отсюда.

Страх стать вот таким убивал в моей душе все лучшее, что должно связывать омегу с альфой. А я и мой друг Эрик были омегами.

Вскоре все стихло и нас оставили в покое.

На улице стемнело, но не настолько, чтобы было ничего не видно. Через щели нашего амбара мы увидели, как подъехали погонщики. Между нашими охранниками и работорговцем состоялся, какой-то разговор. Все отвлеклись на них, а я подумал – вот он этот шанс сбежать.

Мы переглянулись с Эриком и без слов поняли, что думаем одинаково в этот момент.

Все легли подальше от двери, а мы наоборот, и стали ждать удобного случая. Пришлось ждать до глубокой ночи. Работорговец вошёл в амбар и оглядел спящих омег, а на нас не обратил внимания.

– Я хочу посмотреть остальных. – Негромко произнёс он.

– Прошу, следуйте за нами.

Они вышли, а дверь осталась открытой. Мы с Эриком, не сговариваясь, прошмыгнули из амбара, и сразу засели в ближайшем кусте, наблюдая за происходящим. Они вернулись, закрыв амбар на ключ, и вошли в ближайший дом. Странно, но нас никто не заметил, словно кто-то отводил от нас глаза.

– Уходим, – шепнул я на ухо Эрику.

– Угу, – получил ответ.

И мы поползли на пузе в противоположную сторону от амбаров и стоящих повозок.

Через некоторое время мы смогли настолько уйти от работорговцев, что вскочив на ноги, как два зайца, петляя, побежали в лес. Сердце ушло в пятки, а страх, что вернут нас обратно, подгонял и открывал второе дыхание. Мы бежали до тех пор, пока хватало сил.

Оказавшись в лесу, далеко от поселения, сначала решили переночевать на дереве, под лунным светом, который почти не проникал через крону деревьев, но побоявшись, что мы упадем, решили переночевать на траве.

Пришлось понадеяться, что они поймут лишь к утру, что нас нет, и не будут искать.

Поставив защитный купол, я улёгся спиной к Эрику.

«Так теплее и безопаснее…» – подумал я.

Снова по кругу вопросы, уже в который раз, но ответа нет… «Откуда я знаю, как поставить эту защиту? Откуда знаю, что владею магией, но не помню какой? Кто я? Откуда я? Кто мои родители?» Ничего не помню. Память ускользает и приносит лишь головную боль.

Последнее, что помню, я ехал куда-то и с кем-то в карете, она перевернулась, ударился головой. Очнулся, когда грабили и убивали тех с кем я ехал. За мной бежали и хотели убить. Зачем? Что может сделать десятилетний мальчик? За что хотели убить? Я так испугался, что бежал, споткнулся о корягу, упал и не помню…. Стоп, это воспоминания моего тела. Совсем запутался и разобрать, что к чему, так сложно… Слезы потекли по щекам, я тихо хлюпал носом. Эрик уже крепко посапывал, а у меня много вопросов, на которые не могу ответить. «Что дальше нам делать? Куда нам идти? В нашу деревню к родителям Эрика нельзя. Донесут, и снова попадем в рабство. Так не хочется скитаться по свету, не зная, где твой дом. Кто твои родители? Молю, о Великая Тьма, помоги мне найти ответы… И еще нужно найти скитающихся по свету бардов, примкнуть к ним, а там может сможем найти мой дом».

Так я уснул после того, как укрепился в своём желании вспомнить все и найти своих родных.

Впервые за мою недолгую жизнь мне приснился мальчик моего возраста, который играл на скрипке. У него был красивый дом, и он словно был мне родным, и как будто это я сам, но вскоре сон сменился, и видение исчезло. Тьма окутала меня, и я провалился в бездну без сна.

Свежая струя пробежала по моему лицу. Я открыл глаза: утро начиналось. Еще нигде не румянилась заря, но уже забеливалось на востоке. Все кругом стало видно, хотя и смутно. Бледно-серое небо светлело, холодело, синело; звёзды то мигали слабым светом, то исчезали; отсырела земля, на листьях появилась роса, кое-где стали раздаваться живые звуки, голоса, и легкий, ранний ветерок уже пошел бродить и порхать над землей. Тело мое ответило ему легкой, веселой дрожью. Я сел на земле и обнял себя руками. Воздух был прохладным, и я немного замерз. Я снял защитный купол. Эрик проснулся и поёжился, лишенный моего тепла. Огляделся по сторонам, и по его виду было понятно сразу, что он растерян и не знает, что делать дальше, а потом на его глазах появились слезы.

– Куда нам идти? Где нам с тобой жить? Мне страшно… – он окончательно раскис и тихо заплакал.

– Не плачь, прошу. Это все равно лучше, чем быть в рабстве. Ты хочешь, чтобы вот так и нас с тобой изнасиловали, как того омегу?

Он отрицательно помотал головой, а в его глазах стоял страх.

– Я тоже боюсь, но понимаю, что нам нужно найти кого-то, кто защитит нас.

Эрик вытер слёзы и прошептал:

– Барды, их мало трогают. Мы сможем зарабатывать себе на жизнь. Думаю, что они будут рады нас принять. Ведь отец нас обучал.

– Я тоже думал об этом. Ну, тогда чего плакать? Нам нужно найти их. Пойдём.

– Я есть хочу.

– Я тоже, но мы не умеем охотиться, и у нас нет оружия. Огонь разводить нельзя. Этим мы можем привлечь внимание работорговцев. Тем более, мы одеты, как рабы. Никто и не говорит, что будет легко, но возвращаться к твоим родителям нельзя. Сразу сдадут.

Эрик лишь вздохнул и протянул мне руку. Я встал на ноги, и мы пошли в поисках тропинки. Шли мы тихо, боясь шуметь. Хоть и забрели в лес, но именно здесь мы не знали, кого можем встретить. Сколько мы так шли? Наверное, довольно, долго, но нам повезло, мы нашли черный боярышник. Он довольно сытный, хоть и ягода.

Наконец, наша маленькая удача повернулась к нам. Мы наелись и, оторвав от рубашки край, набрали в лоскут ягод с собой, про запас.

Сытые, и довольные отправились дальше в путь.

К вечеру мы вышли на стоянку бродячего цирка и менестрелей. Все, кто сидел на поляне, обратили на нас внимание.

– Дети, вы откуда? – спросил пожилой омега.

– Ты, Филипп, совсем не видишь, что ли? Беглые рабы.

– Мы не рабы. – закричал в отчаянии Эрик. – Нас хотели сделать ими, а мы сбежали. Помогите нам. Возвращаться к моим родителям нельзя, иначе их в тюрьму отправят, а моих младших братьев заберут в рабство. Мы будущие барды. Нас отец обучал игре на инструментах и танцевать. Мы готовы работать. Примите нас!

– Хорс, это к тебе. – произнёс альфа, лет двадцати.

– Ну, что же, садитесь, гости незваные. – альфа опустился на бревно, пристроив меч под рукой и лук с правого бока.

Мы напряглись, но подошли ближе и присели.

– Хорс, не пугай детей. – произнёс Филипп. – Как звать-то вас? Откуда вы?

– Я – Эрик, а мой друг – Давид. Мы из Солнечной долины, из поселения «Черные кроны».

– А отца, случайно, не Роберт зовут? – поинтересовался Хорс.

– Да, а вы его знаете?

– Да. Мы с ним вместе долго работали и делили хлеб. Эрик, говоришь… – он помолчал немного. – Да, точно, так его первенца звали. – он улыбнулся. – Ну, здравствуй, кровник. Накормите мальчишек, да и переоденьте их.

Нас завели в кибитку, из сундука Филипп достал одежду. Мы быстро переоделись, он помог нам вымыть руки. Нам вручили клубни и на тарелку положили куски хорошо прожаренного мяса. Мы ели и были счастливы обрести будущую семью в лице этих людей, а в это время один из бардов положил гусли на колени.

– Развлеки нас, Валуш!

Бард улыбнулся, тронул струны, и заиграла музыка. Звук придавал ему сил. Плечи распрямились, взгляд оторвался от огня, и полился его голос, завораживая и притягивая слушателей. Он смотрел на меня в этот момент.

– Я расскажу вам легенду, достойную храбрых мужей и имеющую мораль, полезную молодым и мудрым. Эта песнь о древнем роде и Тёмном маге, о любви и о проклятии рода, но они смогли избежать его, лишь став Хранителями этого мира. Легенда о Хранителе тьмы и его паре.

– Давай, Валуш! – подбодрил его кто-то из присутствующих. – Давно не слышали ее, пора вспомнить старое, давно забытое.

Валуш, запел в стихах:

Будь проклят день, когда моим он стал.

Люблю до сих пор, а ты прощай, сказал.

Будь проклята жажда вновь тебя увидеть,

Если ты забыл, как любить…

Находясь у края, жить ради тебя. Все время умирая.

Будь проклят день, когда ты отказался от меня.

Проклятая любовь, она разбавляет кровь.

И будет всегда с тобой

Охранять твой покой.

Любовь, любовь разбавляет Тьмою, болью кровь.

Болью плачу за возможность видеть,

Кровью плачу за умение слышать.

Тьму и память – Как ненавидеть?

Память и тьму – А, что же ближе?

Черных одежд не снять раз одевшим.

В ночь Хранителем тьмы навсегда ушедшим,

Песен о свете хвалебных не певшим,

Ставшим от памяти сумасшедшим.

Валуш, вещал о непобедимом царстве тьмы, о Хранителе, спасающем мир от нежити, о магии огня и воды, и его брате – Хранителе Света. Это было две тысячи лет назад, больше долго не рождался Хранитель тьмы. Они были, как две стихии, две противоположности и взаимосвязи всего живого. Лишь недавно вновь родились близнецы… Что принесут они в этот мир, не повторится ли снова эта грустная история любви… Ещё долго мы сидели у костра и слушали менестрелей. Так началась наша жизнь в этой большой и дружной семье.

Скитались мы по разным городам. Хорс обучал нас защите. Филипп – игре на разных инструментах. Арант, партнер Филиппа, танцам. Валуш – легендам, балладам и песням.

***

Прошло шесть лет с того памятного дня. Наши кибитки по пыльной дороге уже шли много часов. Лошади устали. Арант, наблюдал за нашей игрой на скрипке и поправлял, если мы делали ошибку. Жак и Ларс ехали далеко впереди, иногда возвращаясь, и снова уезжали. Они проверяли безопасность нашего пути.

Вскоре появился Дорожный трактир Андалузии «Чёрный креб».

Здесь любили, когда мы останавливались. Хозяин всегда выходил встречать нас с улыбкой. Ну, конечно, у него будет прибыль, причём очень большая. Разместившись в двух комнатках, мы отправились в трапезный зал. Наши альфы в три глотки стали петь на разогрев, донося до самых дальних ушей истинную правду о заморских моряках, а публика начала подпевать:

– Эх, моряк, с печки бряк!

Растянулся, как червяк…

Головою на пороге,

А елдою на дороге.

Вся трава в вине, а елда сине!

Хохот публики, а тут и Эрик топнул ногой, зазвенели монеты на его поясе. Ему дали гитару и он запел:

– Солнце светит над моей головой.

У моего альфы встал передо мной.

Нас встреча окрылила

И вновь и вновь вы будете шептать,

Что за сука эта любовь?

Альфы моей жизни!

Альфы моей жизни!

Вино и музыка текли рекой. Работать было легко. Вот теперь публика готова слушать меня. Я взял скрипку и, чтобы остудить пыл разгорячённой публики, заиграл. Звуки лились из-под моих пальцев, они были подобны отзвукам серебряного ветра, весне, переходящей в лето, дождю и восхищению природой. Закончил я под аплодисменты публики. Монеты летели со всех сторон. Собрав их, мы сели за столик. Вот теперь можно позаботиться и о себе. Заказали ужин и слушали новости и сплетни, что творится в мире. К нам подсели ходоки, вот от них-то мы и получали проверенную информацию.

– Что в мире интересного? – спросил Хорс одного альфу.

– Да много чего. Вот, например, в Арелии Повелитель обзавёлся новинкой. Инструмент клавишный. Большое красивое фортепьяно и ещё такой же огромный, его органом называют. Только вот беда, не нашлось ни одного барда умеющего играть на этих инструментах, а мастер, который придумал их, помер, так и не научив никого играть на них. Но придворный маг пророчествовал, что такой менестрель найдётся, а другую половину пророчества умолчал. Говорят, тайна великая. Вот и ищут теперь они в свой гарем талантливых менестрелей. Да ещё принц подрастает. Не за горами его совершеннолетие. Берегите своих мальчишек, а то будут собирать новый гарем для принца, пойдут облавы. Раньше хоть за зерно и деньги выкупали омег, а теперь совсем распустились. Законы княжеств способствуют более мирному определению в рабство – за провинность. Украл, убил, посягнул на жизнь, оскорбил лордов, даже по-пьяни – ведут на суд к тауну, а оттуда в рабство прямая дорога. А еще проще просто загнать в ловушку омег и альф, а потом продать в рабство.

– А альф зачем? – тихо спросил я.

– Как зачем? Специально отлавливают именно молоденьких мальчишек, чтобы их евнухами сделать. Они в гареме имеют большую цену. Ведь верного слугу найти сложно.

Больше мы с Эриком не слушали, а поднялись наверх и легли спать. С того времени много воды утекло, много троп изъездили, много песен и баллад рассказано и спето.

И вот однажды мы оказались на границе земель Арелии. Говорил Филипп, что туда нам опасно ехать, а Хорс все твердил – не опаснее, чем здесь. Ночью на поляне мы расположили свой лагерь. Многие уже видели не первый сон, а под утро начался кошмар, который в корне изменил нашу жизнь…

Эрик.

Открыл глаза и спросонья не мог понять, что за крики и запах гари, паленой плоти. Огляделся, и мое сердце ухнуло со страху в пятки. Хорс лежал мертвым, везде сновали воины – захватчики работорговцев. И тут я услышал истошный крик Давида:

– Эрик, беги! Спасайся. – он громко и истошно кричал.

Его уже схватили работорговцы и тащили в клетку для рабов. Я испугался и побежал. Я думал, что если сам спасусь, то вытащу Давида. Поэтому бежал, сам не зная куда. Не разбирая дороги или тропинок в лесу, петляя. Я бежал без оглядки. Ноги заплетались, лёгкие болели, не хватало воздуха, усталость брала свое. Но сколько не беги, если тело не приспособлено к такому образу жизни, от преследователей не сбежать. Меня загнали в ловушку, и я попался.

– Ну, что, добегался, красавчик? – они зажали, а я пытался отдышаться.

– Вяжите его, но будьте поаккуратней с его руками, музыкант все же.

– Милашка.

– Нет, куколка. Хозяин будет доволен им.

– Нет, отпустите, – у меня потекли слезы. – Прошу вас!

«Сам попал и Давида не спас.» – подумал я.

Скрутив меня, они потащили меня к остальным. Вскоре я увидел нашу поляну, на которой расположились обозы, больше похожие на передвижные клетки и уже стояли палатки. Я увидел наших. Они лежали на земле, и в их телах теперь не теплилась жизнь. Я плакал и сквозь слезы видел в отчаянии таких же омег, кто-то плакал, кто-то забился в угол, а кто-то уже смирился со своей участью.

В одну из таких передвижных клеток посадили меня, прикрепив на одежду знак в виде скрипки. Он был у всех омег в моём окружении. Ко мне подполз черноволосый парень с длинными волосами и карими глазами.

– Привет, как тебя зовут? Меня – Том.

– Привет, я Эрик. Ты не знаешь, куда нас везут?

– Многих на рынок рабов, а некоторых в гарем к Повелителю. Остальных отберут для принца в подарок на его День Рождения.

– Нет, я не хочу быть игрушкой для кого-то, а ты? Может попробовать сбежать?

– Лучше от побега не станет, один тут такой решительный нашёлся и вон сидит теперь в клетке для шлюх, а мог бы стать привилегированным товаром.

– Это как?

– Видишь знак на нашей одежде, это не просто так. Мы относимся к музыкантам. Это самое лучшее положение, чем быть наложником в постели у Повелителя. Нас не тронут, проверят, кто на что годен, и отправят самых лучших. В замке Повелителя у них есть свои комнаты, их прекрасно кормят и дают некоторую свободу передвижения. Говорят, что там есть прекрасный сад, и в нем разрешают гулять и репетировать. Главное понравиться Повелителю. Сам посуди: не нужно будет скитаться, и искать деньги на пропитание, не нужно думать об одежде и где переночевать, ведь знаешь, что являешься собственностью Повелителя, а значит, никто не посмеет тебя тронуть! Говорят, что Повелитель может даровать даже земли и дом своему рабу, если тот виртуозен и пришёлся по сердцу. Подумай над этим вопросом. Стоит ли бежать, чтобы тебя потом поймали и пустили по кругу? А еще не плохо, попасть в гарем принца. Ведь он совсем новый и меньше интриг и передряг.

Я вздрогнул от ужаса. Сам я никогда ни с кем не был. Я девственник. Страх запал в душу с детских лет и теперь не могу, поэтому подпустить к себе альфу. Да и Давид тоже до стих пор не может преодолеть этот страх.