Текст книги "Ведьмин бал (сборник)"

Автор книги: Светлана Ольшевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Только теперь я поняла, насколько хочу пить. Я просунула руку сквозь решетку, дотянулась до струи, набрала в ладошку. Вода была холодной и необычайно вкусной. Я повторила манипуляцию несколько раз и огляделась. Это была узкая темная пещера – или, может быть, начало подземного хода? Достав фонарик, я убедилась, что он не пострадал в драке и по-прежнему готов мне служить.

Пещера оказалась извилистой. Я внимательно смотрела по сторонам, с напряжением минуя каждый новый поворот. Ничего страшного не было, вот только кулон мой чуть-чуть потеплел. Куда этот ход ведет? Какие еще испытания подготовил мне ученый-фанатик?

Ход закончился неожиданно – я свернула за очередной поворот, а там оказался тупик. Только теперь мне стало по-настоящему страшно. Меня решили замуровать здесь заживо и уморить голодом?! Даже воду предоставили, чтобы продлить мучения! Какая бесчеловечность… Да ведь бывший ученый и не человек, чему удивляться. У, гуманист проклятый!

Так, спокойно, Ника, без паники. Может быть, удастся сломать камнем ржавую решетку, камней-то тут много. Я посветила вниз, чтобы выбрать подходящий, и вдруг увидела распростертое на полу тело. Мне не нужно было сильно присматриваться, чтобы понять…

Вилор! Это был он. Спутанные длинные волосы разметались по камням, черная шелковая рубашка была изорвана, смертельно бледное лицо с запавшими щеками застыло неподвижной маской. И никаких признаков жизни. Я упала на колени рядом с ним, схватила за запястья – они были холодны как лед. Здесь холодно, а он так легко одет… Оставил куртку, чтобы меня предупредить, и замерз в этой пещере!

Я прижалась ухом к его груди и ничего не услышала. Ах да, он же… А я ничего об этом не знаю. У вампиров сердце бьется или нет? Дышат ли они? В книжках много чего написано, а что на самом деле? Если верить книжкам, то он должен сейчас вскочить и укусить меня за шею. Да пускай, лишь бы только ожил!

– Вилор! – закричала я.

Бесполезно. Может, это все же от холода? Я села, стащила с себя куртку и укутала его, а голову положила к себе на колени, обхватив ладонями. Несколько напряженных минут всматривалась в неподвижные черты лица… Все зря. Он был мертв.

Отчаяние и безнадежность захлестнули меня, и я не удержалась, впервые дав волю слезам. Я рыдала вслух, кого-то проклинала, выла и кричала во всю глотку, а потом, сорвав голос, просто долго плакала, прижимая голову любимого к груди, и никак не могла остановиться. Плакала до тех пор, пока силы не оставили меня.

Очнулась я в той же пещере. Голова болела адски, я чувствовала себя абсолютно разбитой, но едва вспомнила последние события, как начисто забыла о больной голове. К тому же я обнаружила, что моя куртка снова на мне, а Вилор, живой и невредимый, держит меня на руках, словно маленького ребенка.

– Ты… живой? – не веря глазам, прошептала я.

– Нет, – мрачно ответил он, ставя меня на ноги. – Ты еще не догадалась…

– Представь, сама не догадалась! – глуповато улыбнулась я. – Мне этот, как его, Владимир Петрович объяснил. А я ответила – ну и ладно! Вилор, я до сих пор в себя прийти не могу, думала, что ты умер!

– Тебе все же не удалось скрыться, – задумчиво констатировал он.

– Да я и не пыталась! Наоборот, сама пришла сюда.

– Зачем? Ты понимаешь, как рисковала?!

– Так ведь пропали все: и ты, и ребята, – смущенно ответила я.

– А теперь еще и ты… Каждый год несколько десятков человек находили здесь вечный покой, а теперь жертв понадобилось намного больше. Все делается очень осторожно, исчезновения происходят в разных концах города, или исчезают приезжие. Чтобы не привлекать внимания.

– Знаю. Людей так много! Там такое деревянное помещение…

– Барак. Тот самый барак, который видела твоя подружка. Вальдемар всегда держал жертв там.

– Как ты его назвал?

– Вальдемар. Это имя он взял, когда был одержим идеей воссоздать готскую державу. Оно означает власть над миром, равно как и Владимир. Только одно наше, а другое немецкое.

– А мне он предлагал стать его наследницей, представляешь! И обещал за это отпустить ребят.

В общих чертах я пересказала недавние события.

– Ему необходим помощник в его мерзких ритуалах, – ответил Вилор. – В одиночку это сложно. Да, ты правильно поняла, он сделал бы тебя вампиром, правда, повременя до более зрелого возраста. Но, согласившись, ты бы уже не смогла отвертеться.

– А я и не ждала ничего хорошего, – ответила я и стала приводить в порядок свои растрепавшиеся волосы. Вилор стоял, прислонившись к стене, мрачно глядя в одну точку.

– Вот, значит, как, – немного погодя тихо сказал он. – Я не думал, что ты ради меня так бросишься в штыки…

– Ну, знаешь ли! – фыркнула я.

– И тебя не смущает то… что он обо мне сказал?

– Если бы речь шла о ком-то другом, я бы, конечно, держалась от него подальше. Но с тобой мы, кажется, друзья? Во всяком случае, после того как ты спас мою жизнь, я в твоем присутствии за нее спокойна.

– Я всего лишь предотвратил твое похищение. Кстати, знаешь, почему тебя бросили именно сюда?

– Нет. Его слова звучали как смертный приговор…

– Это и был приговор. Он рассчитывает полюбоваться омерзительным зрелищем…

– Не поняла?

– Он думает, что с наступлением темноты я поднимусь, озверевший от голода, и наброшусь на тебя.

– Что-о?! Он совсем идиот?!

– К сожалению, нет. Если вампир слишком долго голодает, то в конце концов наступает момент, когда он перестает владеть собой и превращается в зверя, для которого существует лишь одна цель… А мне пришлось голодать достаточно долго, плюс еще ранение…

– Какое?

– А, уже зажило, хотя крови я потерял много. – Вилор оглядел свою порванную в нескольких местах рубашку. – С приходом рассвета я был слаб, как цыпленок, но, думаешь, сдался без боя?

– Ой! – испугалась я. – Ты… тебе, наверное, плохо?

– Было очень плохо, я действительно был близок к черте… Но теперь я могу держаться, и за это спасибо тебе, Никандра!

– Мне? Но за что?

– Я очнулся от того, что получил мощный прилив жизненной энергии, а это ничем не хуже крови. Кроме тебя, здесь никого не было. Что ты со мной сделала?

– Ничего, – удивилась я. – Просто закутала в куртку, и все.

– Но тебе, наверное, было страшно? Ты боялась, переживала, плакала?

Я нехотя кивнула.

– Вот и результат. Этим ты дала мне силы. Сама, наверное, чувствуешь себя выжатой, как лимон?

– Я думала, ты умер, вот и не сдержалась!

Вилор виновато посмотрел на меня:

– Это был дневной сон, мало отличимый от смерти, и прервать его можно разве что тем способом, который применила ты. Я действительно был инициирован как низший вампир, но неужели он считает, что я таковым и остался? А, пусть считает, как хочет. Пойди к входу, умойся и выпей воды, это поможет тебе восстановить силы. Она здесь не простая, этот поток течет из святого источника, известного своей целебностью еще с древних времен. Ну, иди. И больше никогда так не делай.

– А это уже мне решать!

Водные процедуры действительно вернули мне бодрость. По ходу дела я осмотрела решетку – она оказалась порядком проржавевшей.

– Вилор! – помчалась я обратно. – Может быть, у нас вдвоем получится сломать решетку и бежать?

– Решетка – ерунда, ее сломать легко.

– Так почему ты до сих пор этого не сделал? Сломал бы и ушел!

– Дело не в решетке. Я тебе уже сказал: вода, которая сплошной завесой отделяет нас от выхода, – из святого источника, она просто уничтожит меня!

– Ах, вот оно что! – хлопнула я себя по лбу. – Слушай, так ведь можно ее отвести в сторону! Я видела, как это делается. Ты ломай решетку, а я выберусь и открою проход.

– Так мы и поступим, – кивнул он. – Но всему свое время. До заката осталось еще около двух часов, если мы сбежим раньше времени, то я не смогу выйти наружу, и нас поймают. Хотя не стоит и медлить – к закату Вальдемар непременно явится сюда, и тогда нам точно не уйти. Думаю, стоит подождать примерно час.

– Ладно, подождем. А у тебя часы есть? Я свой мобильник дома оставила.

– Не беспокойся, приближение заката я чувствую без всяких часов.

Глава XVI
На свободу

Усевшись на большой камень недалеко от входа, мы стали ждать. Плеск воды умиротворял, и мне вскоре стало казаться, что ничего страшного больше не будет, мы просто сидим у водопада и отдыхаем…

– Как ты нашла это место? – нарушил молчание Вилор.

– Ты не поверишь, воспользовалась помощью Фаины. Может, она и врунья, но меня привела честно.

– Она тебе обо мне ничего не говорила?

– Какую-то чушь несла, Витькой называла, но чего еще ждать от Фаины?

– Фаины… – Лицо Вилора застыло, в глазах сверкнула ненависть. – На самом деле она не Фаина, а Нонна. Она в юности, хоть и была благородных кровей, вытворяла такое, за что в прежние века могли сдать в монастырь или выгнать из дома. Но ее родители поступили иначе: нашли ей старого богатого муженька да и спровадили с глаз долой. Муж после свадьбы прожил недолго, а молодая вдовушка через некоторое время родила сына. После чего продала имение, поменяла имя и уехала туда, где ее не знали. А когда сын подрос, маменька устроила его учиться в престижное столичное учебное заведение, надеясь с помощью сыночка войти в высшее общество. Да только любимый сын в столице завел дружбу с марксистами, участвовал в подпольном революционном движении и однажды, приехав к ней в гости, представил маменьке свою новоиспеченную супругу. Это была девушка неблагородного происхождения, сирота, тоже исповедовавшая революционные идеи.

Надо ли говорить, каким шоком это стало для Фаины! Она привыкла подавлять сына своим авторитетом и рассчитывала женить его на богатой и знатной девушке, которую, разумеется, выберет сама! Обругав невестку непотребными словами, она поставила сыну ультиматум: или она, или я. Сынок ответил, что он уже не мальчик, которым можно помыкать, поэтому остается с женой. Вскоре у молодой пары родился сын, а спустя некоторое время грянула революция. Очень скоро Фаина лишилась всего, и из светской дамы ей пришлось переквалифицироваться в попрошайку. Как она проклинала всех, кто участвовал в перевороте, а особенно окаянную невестку, сбившую с пути ее любимого «мальчика»! Все это время Фаина надеялась, что сын бросит «эту аферистку» и вернется к мамочке.

И он однажды действительно приехал к мамочке. За революцией последовала Гражданская война, и через какое-то время случилось, как в известной песне: «Дан приказ: ему на запад, ей в другую сторону – уходили комсомольцы на Гражданскую войну». Так-то оно так, но куда ребенка девать? Ему тогда было около пяти лет, сдать его в приют в то голодное время означало верную погибель, а родственников, кроме Фаины, не было. И тогда сын решился обратиться к маменьке, исходя из расчета, что не зверь же она все-таки. А маменька, укрепившись в криминальной среде, к тому времени жила в известном тебе бараке. Что он ей говорил, не знаю, но уговорил все-таки присмотреть за ребенком, пока они с женой не вернутся с войны. Маменька, видимо, поняла, что если откажет, то потеряет любимого сына навсегда.

– А что, тогда и женщин на войну призывали? – удивилась я.

– Не призывали, они шли сами! Такие это были женщины – большевички, революционерки, комиссарши, для них дело революции было важнее всего – семьи, детей и даже собственной жизни. Так вот. Пока от сына приходили вести, Фаина еще кое-как ухаживала за ребенком. Но война затянулась, и однажды пришло известие: погибли оба, и сын, и невестка. Обозленная на весь белый свет маменька, и без того винившая невестку во всех смертных грехах, теперь срывала злобу на ее ребенке. Тот факт, что это ее родной внук, ее не волновал, главное – он сын этой… Лучше я не буду рассказывать о том, что ему пришлось пережить за те несколько страшных месяцев; она была мастерицей на такие дела… А потом у нее появился квартирант.

– Вальдемар?

– Тогда его звали Владимиром Петровичем, и он еще был человеком. И по-своему неплохим человеком. Если остальные обитатели барака видели, как она над ребенком издевается, и предпочитали не вмешиваться, то он в первый же день предложил Фаине продать мальчишку ему.

– Продать?!

– Именно так. От денег Фаина никогда не отказывалась и со словами «все равно сдохнет» согласилась на сделку.

– Вот тварь! – вырвалось у меня.

– Надо отдать ученому должное, он сумел поставить заморыша на ноги. Мальчик не отходил от своего благодетеля, став второй его тенью, старался всячески угодить. Владимир Петрович занимался своими изысканиями, попутно дав подопечному хорошее образование. Мальчик стал помогать ему во время опытов, часто пугающих или мерзких. Некоторые из них на нем и ставились… Между тем Владимир Петрович искал путь к бессмертию, постигал тайны магии иггов, открыл проход в это потаенное место. Но чем большего он добивался, тем меньше в нем оставалось от человека. А потом случилось непоправимое. Для того чтобы получить власть над великими предками иггов, требовалось инициироваться их кровью, что он и сделал, не задумываясь. В результате чего и стал… тем, кто он теперь. Но нужны были и человеческие жертвы. Он и их принес не колеблясь, в этом ему помогла Фаина.

– Я слышала, она зазвала гробокопателей… А этот мальчик, его помощник?

– Мальчик тогда уже вырос и большую часть времени проводил в городе, где в тот момент учился. У него были друзья, любимая девушка. Но приходилось выполнять и поручения Вальдемара, как тот с недавних пор велел себя называть. Жертвоприношение Вальдемар совершил без помощника, но вскоре парень вернулся и увидел обескровленные тела, которые ему было велено убрать. Вот тут он и не выдержал, сказал, что не будет участвовать в преступлениях. Слово за слово, они поссорились, помощник назвал Вальдемара убийцей и объявил, что уходит от него. На что тот ответил: «Ах, я убийца, а ты святой? Посмотрим, что ты запоешь, когда сам станешь таким, как я!»

– И он его сделал вампиром? – ужаснулась я.

– Да. Вальдемар полагал, что теперь парень никуда не денется, освоится с новой ролью, войдет во вкус и проникнется его идеями. А он сбежал, как только это стало возможно. С новой ролью так до конца и не свыкся и простить такого не смог. Поэтому, если выпадала возможность помешать Вальдемару захватить очередную жертву или как-то еще перебить его планы…

Я хлопнула ладонью по лбу от запоздалой догадки:

– Вилор, это был ты?! Вот откуда революционное имя…

– Тебе не давал покоя вопрос, какое я имею отношение к этой истории? – невозмутимо сказал он. – Могла бы и прямо спросить.

– А… что дальше было?

– Ничего хорошего. С учебой и всеми, кого знал и любил, пришлось распрощаться. Самым тяжелым ударом было осознание того факта, что доброго человека Владимира Петровича, который прежде был для меня всем, больше нет. Он умер; теперь вместо него – злодей Вальдемар.

– Ничего себе, доброго – ставил на тебе опыты…

– Он и себя не жалел. Наука требует жертв – была его любимая фраза… Я хотел умереть, чтобы не оставаться больше в этом проклятом теле. И наверняка бы решился, если бы однажды не увидел, как трое выпивших молодчиков тащат девушку в лес. Как ты уже, думаю, догадалась, больше этих троих никто и никогда не видел.

– Ну и правильно! – воскликнула я.

– Этот случай немного примирил меня с моей новой сущностью. Таких молодчиков вокруг всегда хватало, и я пытался утешать себя тем, что, убивая одних, спасаю других.

Было видно, что ему неприятно об этом говорить, и я сменила тему:

– Слушай, а Александр Генрихович…

– Этот ученый благодаря своему любопытству тоже едва не стал жертвой. Спасла его возможность доступа к разным научным источникам – Вальдемару постоянно нужна новая информация, и он использует ученого для ее получения. Тот, бедный, даже не догадывается…

– Догадывается. Но не решается поверить. Так, а что все-таки за мальчика Фаина таскает с собой?

– На самом деле с ней нет никакого мальчика – это фантом, иллюзия, которая по желанию Фаины может даже быть осязаемой. Фаина выглядит так, как когда-то при жизни, а в ее жизни ведь много чего было. Она предпочитает период, когда с ней был этот мальчик. Просто она знает, что я иногда ее вижу, вот и рада напомнить.

– Я ее убью, – пообещала я.

Какое-то время мы сидели молча, думая каждый о своем. Наконец Вилор поднялся:

– Пожалуй, пора.

От нескольких коротких ударов решетка с треском сломалась. Мне предстояло пересечь линию воды. Я стащила с себя куртку и свитер, подошла к водяному занавесу. В тоненькой блузке мне сразу стало холодно, и мысль о том, что сейчас придется лезть под этот водопад, не внушала оптимизма. Да еще водосток… В ширину он чуть больше метра, перепрыгнуть теоретически несложно. Но не смоет ли меня струей воды в эту жуткую дыру? Брр!

Однако выбирать не приходилось. Собравшись с силами, я зажмурилась и прыгнула. А-ах! Ледяной поток обжег меня, с силой ударив сверху, но я благополучно долетела и приземлилась на ноги.

– Ты как? – раздался голос Вилора.

– Нормально. Отлично! Просто прекрасно! – воскликнула я. Происходило что-то странное – я больше не чувствовала холода, вместо него меня охватила невероятная легкость и эйфория, я словно заново родилась. Неужели этот небывалый подъем сил вызван простым холодным душем? Когда-то я пыталась обливаться холодной водой, но ничего подобного и близко не было…

Легко взобравшись на выступ, я повернула рычаг. Вроде правильно…

Правильно. Раздались лязг и скрежет, и карниз наклонился, отводя поток в сторону, а я спрыгнула с уступа.

Вилор шагнул мне навстречу и протянул мою одежду. Я перекинула ее через руку:

– Пойду так! Знаешь, после этого купания так классно!

– Знаю. Мне случалось тут окунаться… в свое время. Этот источник не просто так считается святым. Посмотри, твои ожоги исчезли.

В самом деле, кулон не раз обжигал мою кожу, но теперь от этого не осталось и следа. Мне стало стыдно. Демонстрирую свою радость – перед кем…

Между тем Вилор вернул водный поток в исходное положение, после чего сломал рычаг. Я направилась было к выходу в коридор.

– Не туда, – окликнул меня Вилор. В самом дальнем углу пещеры обнаружилось небольшое темное отверстие. Я зажгла фонарик. Лезть в эту нору, к тому же уходящую куда-то вниз, очень не хотелось.

– Так безопаснее. Здесь нас вряд ли будут искать, – Вилор вошел первым и подал мне руку. Тогда я все же натянула на себя свитер и куртку и пошла за ним.

Ход действительно напоминал нору. Извилистый, разветвленный, он вел то вверх, то вниз, но чаще все же вниз. Встречались расселины, пропасти, попадались очень крутые подъемы или спуски, и тогда Вилор подхватывал меня одной рукой за талию и невероятным образом преодолевал опасные места. Поначалу я пугалась, потом привыкла.

Наконец мы вышли в просторный подземный зал. Я посветила вокруг фонариком – пещера как пещера, но что-то здесь было не так. Каменный пол был ровный и гладкий, а посередине возвышалась полусфера высотой около метра. Я подошла ближе и почувствовала, как недавний подъем сменился жуткой усталостью. К тому же сторожевой знак превратился в ледышку и стал тяжелее, даже нитка врезалась в шею.

– Что здесь такое?

– Запомни это место, Никандра. И запомни дорогу отсюда, по которой мы выйдем. А что за место… Послушай.

Я так и сделала, прижалась ухом к полусфере. Сразу я ничего не услышала, но через несколько мгновений…

Это было что-то среднее между белым шумом и протяжной, заунывной музыкой. А потом сквозь этот звук стали пробиваться отдаленные голоса, сначала тихо, потом громче и разборчивее. Я слышала обрывки слов, просьбы о помощи, чьи-то имена, тихий плач. Сначала голоса были одинокими и разрозненными, постепенно к ним присоединялись все новые и новые, и в конце концов все это слилось в монотонный хор, такой же заунывный, как и музыка. Один раз я услышала свое имя, а голос был похож на Наташкин… Перед глазами возникла картина – темное, мрачное подземелье с низким потолком, из которого нет выхода, и бесплотные тени кружатся в унылом танце, как раз под стать этой музыке…

Я вопросительно посмотрела на Вилора.

– Те, кто оказался в бараке, не получают свободу даже после физической смерти. Их души остаются в заточении, не имея выхода, – мрачно пояснил он, – под этой полусферой.

– Но как же так?! А если разбить ее?

– Невозможно, я пробовал. Это не простое место. Оно находится слишком близко к тем самым глубинам, где дремлет тьма. Где-то здесь наш мир граничит с другим – страшным, лишенным света, в котором нет места ничему доброму. Именно его обитатели и стали предками иггов.

– Идем отсюда…

Выход был один. Идти пришлось все время прямо и вверх, и этот путь оказался очень долгим и выматывающим. Наконец мы попали в коридор, показавшийся мне знакомым.

– Ну, Никандра, остался последний рывок, – прошептал Вилор. – Если мы доберемся до конца коридора – считай, вырвались.

До конца коридора? Я внимательно посмотрела вперед. Казалось бы, коридор был пуст, но вдруг мой кулон стал медленно и неуклонно нагреваться. А далеко впереди возникло еле заметное, но такое знакомое белесое свечение.

– Нас пытаются перехватить, бежим!

Так я не бегала даже в день нашего с Вилором знакомства. Он снова держал меня за запястье, а впереди так же, как и тогда, разрасталась стена зловещего тумана. Чем ближе мы подбегали, тем страшнее мне становилось: нам что, придется через нее пробежать? А вдруг опять не станет воздуха? Нет, не хочу!..

Вилор, не сбавляя скорости, дернул меня к себе, ловким движением перебросил через плечо и невероятным прыжком пронесся над туманом.

Я даже испугаться как следует не успела, настолько быстро это случилось. Вилор свернул за угол, взлетел по гулкой лестнице и только после этого остановился и поставил меня на ноги.

– Выход отсюда только один, – пояснил он. – Через барак. Войти в него без воли Вальдемара нельзя, а выйти – пожалуйста. Главное – добраться до него, что мы уже практически сделали.

– А за нами не гонятся? – я с сомнением покосилась назад, на лестницу.

– Гонятся, – ответил Вилор с недоброй улыбкой. – Еще как гонятся! Игги все еще мечутся по пещерам, пытаясь найти, куда мы делись. Только вот прыгают они недостаточно хорошо, и им еще долго придется оттуда выбираться. А Вальдемар… Сейчас он поймет, что перехват не удался, и поспешит сюда лично, собрав оставшихся иггов. Это он сделает быстро, очень быстро…

Нарочито медленно Вилор подошел к деревянной стене, с треском выломал несколько досок, и я увидела за ними выступающий край огромного каменного круга с углублением, игравшим, видимо, роль ручки. Вилор ухватился за это углубление и изо всех сил надавил на него, пытаясь повернуть круг по часовой стрелке. Сначала он не хотел поддаваться, но потом, со скрипом и визгом, все же сдвинулся с места.

– А теперь, Никандра, закрой уши…

Я не успела выполнить команду, да это и не помогло бы. С жутким грохотом тяжеленная металлическая плита рухнула, перекрыв проем, отделявший лестницу от коридора. Откуда-то издали раздался грохот, видимо, от еще одной упавшей плиты, а потом, с интервалом в несколько секунд, донеслись еще пять или шесть подобных звуков – тихо, на грани слышимости.

– Вальдемар, конечно, выберется, – спокойно, будто речь шла о какой-нибудь ерунде, пояснил Вилор. – Но очень не скоро и только пройдя тот же путь, что прошли мы. Конечно, можно помечтать, что одна из этих плит упала ему на голову, но будем реалистами – вероятность такого счастливого события равна нулю. Жаль, тут рычаг не сломаешь, – с сожалением покосился он на каменный круг.

Мы свернули за угол, и перед нами оказалась старая деревянная дверь.

– Где это мы? – оглянулась я.

– В бараке, – ответил мой спутник, и в его глазах опять сверкнула ненависть. От души размахнувшись, он одним ударом ноги разнес дверь в трухлявые щепки.

– Ребята! – бросилась я вперед.

Это была та самая комната, где находились жертвы вампира. Ребята лежали там же, где я их видела в прошлый раз, и сеть проводков-жил по-прежнему опутывала их с ног до головы. Я хотела сорвать эту гадость, но Вилор перехватил мою руку.

– Не трогай!

– Почему?! Надо разбудить их и увести отсюда.

– Даже если ты их разбудишь, это вряд ли поможет. Здесь только тела, а души заключены внизу, и нам их не освободить. А тела, как сейчас говорят, на искусственном питании. Снимешь эти проводки, и они умрут.

– Что же делать?!

– Боюсь, Никандра, теперь за них можно только молиться.

– А если я пойду к Вальдемару… Скажу, что согласна на его условия… Он отпустит их?

Вилор мрачно покачал головой.

– Он дважды не предлагает, и если ты снова попадешь к нему в руки… то тоже окажешься здесь. Возможно, есть способ им помочь, я попытаюсь разобраться. Но сейчас надо бежать отсюда, пока нас самих не поймали. Они живы, и мы, может быть, сумеем что-нибудь предпринять.

Я стояла в растерянности, не решаясь уйти. Слезы текли по моим щекам. Неужели я сейчас уйду и оставлю ребят здесь?! И в то же время не верилось, что им можно помочь.

Вилор бережно взял меня под руку и повел к выходу. Небольшие сени, за ними – входная дверь, которую мы, не сговариваясь, вышибли вместе. Чистым влажным воздухом и звездным небом встретил нас знакомый, привычный мир. Я огляделась вокруг – мы стояли на пустыре возле Наташкиного дома, а барака нигде не было. Только какие-то полуистлевшие деревяшки валялись на месте выбитой двери.

– Что же теперь? – спросила я.

– Теперь – домой. И спасибо тебе, – он нежно посмотрел в мои глаза.

– Да ну, за что? – смутилась я.

– Если бы ты не полезла за мной в эту преисподнюю, мне бы худо пришлось. Идем, я провожу тебя.

– А не опасно ли туда возвращаться? – обеспокоилась я, пока мы шли по направлению к трассе.

– Нет, Никандра. Дома ты будешь в безопасности, но вот гулять по ночам в ближайшее время тебе точно не стоит.

– А ты? Слушай, пошли ко мне!

– Нет. Этой ночью у меня много важных дел.

– А, понимаю. Сама голодна, как волк, – брякнула я и тут же устыдилась своей бестактности. Но Вилор спокойно ответил:

– Твои друзья – в руках Вальдемара, и секира тоже у него. Вдобавок он обозлен до крайности и, насколько я его знаю, осуществит свой зловещий замысел в самое ближайшее время. Возможность этому воспрепятствовать у нас практически равна нулю. Что теперь делать – ума не приложу. Поступим, наверное, так. Я постараюсь добыть кое-какую информацию, вдруг шанс все же есть. Для этого мне придется ненадолго уехать.

– А это не опасно? Ты ведь вернешься, да?

– Не волнуйся, больше я такого дурака не сваляю. Все эти годы он раз за разом пытался меня поймать, а получилось только теперь, – Вилор внимательно посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Да, Никандра, я обязательно вернусь!

У подъезда мы попрощались. Я пошла домой, а Вилор растворился в темноте ночи.