Текст книги "Свет успеха, или Исповедь счастливой женщины"

Автор книги: Светлана Кайдаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Говорит радиостанция Би-би-си.

Я усаживалась возле него и тоже слушала радио. Там говорилось о разоблачении очередного советского шпиона, об очередном съезде партии русских, о том, что в стране многое скрывают от народа, и о том, что какие-то китайцы вновь нарушают нашу границу.

Мне очень нравилось сидеть у папы на коленях, прижавшись к нему, и в этот момент чувствовать себя такой взрослой и защищенной. Еще бы, мне разрешили слушать радио! А самое главное – я была дома со своей любимой семьей.

И в выходные и в рабочие дни папа по утрам вставал очень рано, в 5 часов. Летом иногда он будил меня, и мы отправлялись с ним на берег реки Урал. Город еще спал, а я, гордо и весело подпрыгивая, шла рядом с ним. Мы брели по пустынным улицам, и папа рассказывал мне интересные истории. Я тогда не умела плавать, но смело вместе с отцом бросалась в прохладную воду, брызгаясь и визжа от восторга. Папа в те годы был очень красивым мужчиной с атлетической фигурой. Каждый раз, когда мы заплывали далеко, я крепко держалась за его шею и успевала только бойко бить ножками по воде. Для меня редкое общение с отцом было настоящим праздником. Потом мы с ним возвращались с купания, переодевались, и меня отводили в детсад, а папа спешил на работу.

Ранней весной родилась моя младшая сестренка Ирина, и наша маленькая комната наполнилась детским плачем. Под потолком появились натянутые веревки, на которых сушились пеленки, подгузники из марли, распашонки. Веревки иногда лопались, и все постиранные вещи оказывались на полу. Я собирала их и начинала развешивать на спинке кровати, диване и раскладывать на сундуке.

В комнате еле-еле помещались двое взрослых и трое детей. Было невыносимо душно и сыро. Маленькая кроватка сестренки была втиснута между моим диванчиком и шифоньером.

В квартире уже не оставалось места для игр в моих любимых куколок, потому что на сундуке были сложены постиранные распашонки и гора пеленок.

Иногда, когда сестренка плакала, я пеленала ее сама в розовые фланелевые пеленки, меняла марлевые подгузники, и мама стала все чаще и чаще оставлять ее со мной. В это время на улице играли дети, мои подружки, а мне приходилось возиться с новорожденной сестрой. Однажды поздно вечером я решила успокоить заплакавшую малышку, взяла этот тяжелый теплый и живой сверток в руки, но не удержала и уронила на пол. Малютка от удара закатилась криком, а я, испугавшись наказания, быстро подняла ее с пола и с трудом опять затолкала в кроватку. Сама шмыгнула под одеяло и сделала вид, что сплю. Вошла мама, взяла сестренку на руки и стала укачивать, так и не поняв, что случилось. С того момента я боялась брать ее и, когда сестренка плакала, обнимала ее, целовала теплые маленькие розовые щечки и пела песенку. Это успокаивало ребенка, и девочка быстро засыпала.

Мама работала в то время в торговле, продавцом продовольственного отдела, а в дальнейшем стала заместителем директора магазина. Помню, как-то вечером родители внесли в дом большой фанерный ящик с толстыми стенками. Раньше в киосках мороженого такие ящики служили холодильником. Он был набит до отказа пломбиром с вафлями. Для нас, детей, полный ящик мороженого в то время был фантастикой!

Родители разрешили нам есть столько, сколько мы хотели. Мы с братом с нескрываемым восторгом принялись уплетать это вкусное холодное лакомство. Вываливая его в большую тарелку, мы ели мороженое ложкой и дрожали от холода. Мороженого было очень много, и оно постепенно подтаивало. В то время у нас еще не было холодильника. Сказочный «мороженый рай» продолжался три дня. Вся семья в полном составе эти дни питалась вкусным молочным продуктом. Я не знаю, откуда мама привезла столько мороженого, но этот случай до сих пор помнится.

Заканчивались выходные, меня вновь отводили в детсад. Детский сад я посещала с удовольствием. Больше всего мне нравились утренники. Я активно принимала в них участие, пела, танцевала и читала стихи. Самое яркое воспоминание – мама сшила мне к новогоднему празднику платье «снежинка». Этот костюм был похож на наряд маленькой королевы. Платье было из белой марли и очень сильно накрахмалено. До сих пор вспоминаю, как оно хрустело. Затем мама расправила и хорошо отгладила многочисленные юбочки. Наряд получился похожим на балетную пачку. По подолу юбочки были пришиты бусинки. На голову мне надели корону, сделанную из картона мамиными руками и обшитую блестящими бусами. В волосы вплели большой белый капроновый бант. На ногах – беленькие сандалии и красивые носочки. Костюм маленькой королевы мне очень нравился, и после праздника я долго не хотела его снимать. Я не помню, чтобы на Новый год меня наряжали в костюм зайчика или белочки. На Новый год нас чаще наряжали так: сестра с косичками и белыми бантами, а я всегда с короной на голове. Даже фото сохранилось, которое я бережно храню.

Сейчас, по истечении стольких лет, меня не оставляет мысль, что уже тогда мама, надевая мне корону на голову, готовила меня к большой жизни. Она, конечно, это делала бессознательно, но было ли это случайностью?

Может быть, всем тем, что сегодня есть в моей жизни, я немного обязана той самой маленькой короне с узором из стеклянных бус, вышитой нежными мамиными руками! Полагаю, что да!

В детстве, как и сейчас, я очень любила новогодний праздник. Во-первых, меня надолго забирали из детсада, это было самой большой радостью. Во-вторых, в доме обязательно появлялась зеленая, пышная красавица елка. И каждое утро, не успев открыть глаза, мы с братом соскакивали с постелей и, обгоняя друг друга, бежали к ней. Сестренка была еще совсем маленькой.

Под елкой мы находили подарки от Деда Мороза: кульки с мандаринами, коржики в виде зайчиков, конфеты, а также книги и разные игрушки. Нашей радости не было предела! Елка с огромным трудом устанавливалась в нашей маленькой комнате, зажигались разноцветные огни гирлянд, вешались очень красивые елочные игрушки. Игрушки мама и папа привезли из Прибалтики. Это были большие блестящие шары, звезды, мишура и стеклянные птички с дрожащими хвостиками. Все это доставалось из большого деревянного чемодана, и мы всей семьей наряжали пахучую лесную красавицу. Приходили гости, и наша комната наполнялась песнями. Пели под гармонь, на которой очень хорошо играл мой отец. До сих пор удивляюсь, как мои родители, отмечая праздники, умудрялись в маленькой тесной комнате усаживать за стол так много гостей. Больше всего я любила петь русские и украинские застольные песни. Папа брал в руки гармонь и, широко раздвигая меха, начинал играть.

У мамы был очень сильный и красивый голос, к тому же она прекрасно играла на гитаре. Часто сидя с гостями за столом, она всегда запевала первая, и все дружно подхватывали:

 
Ой! Мороз, мороз!
Не морозь меня.
Не морозь меня,
Моего коня-я-я!
 

Мне нравился романс, который мама пела обычно одна, аккомпанируя себе на гитаре:

 
Гори, гори, моя звезда!
Звезда моих прошедших дней.
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда.
 

Когда мама начинала, я подсаживалась к ней и подпевала тонюсеньким детским голосом:

 
Звезда любви,
Звезда заветная...
Вся жизнь моя озарена-а-а...
 

Гости громко нам хлопали и угощали меня сладостями. В этот момент я чувствовала себя самой счастливой на свете. Сколько себя помню, мне всегда нравилось читать стихи на утренниках и дома, петь для гостей или танцевать. Папа иногда просил меня станцевать чтонибудь для гостей. Он начинал весело играть на гармони «барыню» или «цыганочку». Под его аккомпанемент я старательно топала ногами, выбивая дробь под музыку, и, весело размахивая руками, кружилась в танце.

В детском саду воспитатели, уходя из группы на совещания или по своим делам, всегда выбирали меня, усаживали на стульчик в центре комнаты и оставляли за старшую. По кругу располагалась вся группа, и воспитательница строго говорила детям:

– За воспитателя остается Кайдаш Света, всем ее слушаться!

В мои обязанности входило рассказывать сказки до возвращения воспитателя. Мое неистощимое на разные фантазии воображение помогало мне сочинять сказки прямо на ходу. До сих пор я помню сказку о деревянной лестнице, которая уходила в небо и по которой одна маленькая девочка поднималась вверх, доставала звезды, спускалась и отдавала их людям, чтобы они согревались. Кто мог предположить тогда, что через несколько десятков лет эта сказка станет для меня почти реальностью? Потому что сегодня я работаю в той Компании, где можно получить «звезду» и двигаться по лестнице жизни вверх.

Наша семья была обыкновенной советской семьей, со своими традициями и культурой. Многие завидовали нам и не понимали, как, имея столько детей, можно жить в достатке и благополучии. По тем временам это было редкостью.

Со дня на день мы ждали ордер на новую квартиру, и каждый вечер родители допоздна обсуждали, какую мебель они будут покупать в наш новый дом...

Самым ярким пятном в моей памяти запечатлелось событие, которое даже по истечении стольких лет я помню с точностью до мелких деталей.

В этот день мы с папой собирались уезжать в Казахстан, к папиным родственникам. Путь на поезде предстоял неблизкий, планировалась многодневная поездка.

Помню, как мы стоим с отцом у двери нашей коммунальной комнаты, собраны чемодан и авоська с продуктами. Папа очень громко говорит маме:

– Тамара! Что ты делаешь? У тебя грудной ребенок на руках!

Мама молчит.

– Ты хоть о малышке подумай!

Мама сидит с запеленутой крохотной сестренкой на руках на самом краю кровати, смяв покрывало, кормит ее грудью. Волосы растрепаны, она смотрит на нас с папой каким-то мутным взглядом. В этих голубых глазах нет больше того огонька и задора, какие я привыкла видеть раньше. Она что-то невнятно отвечает отцу.

Отец очень сильно сжимает мою руку, я смотрю на него и вижу, как папины глаза наполняются слезами.

Мама была пьяна...

Да, она начала пить. Мне было тогда всего четыре года. Огромная беда пришла в нашу семью, положив начало полному разладу в отношениях родителей. Тогда я впервые поняла, что с мамой происходит что-то недоброе.

Затем отец взял меня за руку и увел из дому. Мы поехали на вокзал. В поезде, который уносил нас с Урала в далекий Северный Казахстан, мы сидели с папой на боковых местах. Он очень переживал в дороге и почти всю ночь просидел у окна задумавшись. Все время в пути он молчал, молча кормил меня, и каждый раз, когда отворачивался к окну, я видела, как по его щеками текли слезы. Я впервые увидела слезы своего отца, это были слезы душевной боли, отчаяния и безысходности.

Папина тревога передалась и мне. Сидя рядом с ним, я тоже плакала, размазывая свои слезы и сопли рукавом кофточки по всему лицу. Именно тогда я почувствовала своим маленьким детским сердцем, что в этом темном затхлом вагоне громыхающего поезда, мчавшегося в Северный Казахстан, с папиными слезами заканчивается мое безоблачное и радостное детство.

И никто не мог тогда предположить, какие испытания и трудности ждут меня на жизненном пути.

Мы очень быстро вернулись из Казахстана, так и не успев толком там погостить, так как папа переживал за сестренку, которая осталась с мамой. Его волнения были не напрасны...

Вспоминается еще один случай.

Был теплый летний вечер, мама отпустила меня погулять на улицу, и я бегала во дворе, с азартом играя в «индейцев» с соседскими ребятишками. Мальчишки и девчонки, привязав к голове перья, яркие тряпочки, прятались и захватывали друг друга в плен. С громкими возгласами мы носились по двору. Это была забавная игра. Каждый раз, когда я находила в кустах одного из игравших мальчишек, я начинала победоносно кричать:

– Ваш вождь Пустая Голова взят в плен!!! Мы победили!!

В самый разгар игры пришел с работы папа и позвал меня домой. Радостная и возбужденная от игры, я с восторгом рассказывала папе о том, как захватила в плен мальчишек и что наше «племя» девчонок постоянно выигрывает.

И вот мы заходим домой, в нашу коммунальную квартиру. Соседей нет дома, мамы в комнате тоже нет, и слышно, как в ванной комнате сильно течет вода, а моя маленькая сестренка Иришка закатывается от плача. Папа бросается к двери ванной комнаты, но она закрыта изнутри. Он начинает сильно барабанить кулаками в дверь и кричать:

– Тамара! Открой, это мы! Тамара, ты что, не слышишь?!

За дверью по-прежнему c шумом и под большим напором течет вода, слышен сильный плачь нашей маленькой Иринки.

Двери закрыты... Мама молчит. На душе стало тревожно, папа побежал к соседям за ломом, чтобы выставить дверь в ванной комнате.

Сбежались соседи, стали ломать замок. Когда дверь открылась, то перед нами предстало страшное зрелище: моя сестренка сидит в маленьком железном тазике, переполненным водой, который стоит в ванне; изгибаясь, малышка заходится в плаче, суча ножками. Из крана с шумом хлещет вода. Мама сидит на стуле возле ванны, положив голову на стиральную машинку, ее руки безжизненно свисают. Папа бросился к ребенку, вытащил его из воды, обернул пеленкой и понес в комнату. Кто-то из соседей побежал вызывать «скорую помощь», решив, что у женщины сердечный приступ. Приехали врачи, и каково было их удивление, когда оказалось, что у мамы действительно был сердечный приступ, но при этом она была сильно пьяна.

Потрясение пережили не только соседи, а в первую очередь я и мой братишка. Мы стояли, испуганные, в коридоре, прижавшись к холодной стене, и с недоумением смотрели на происходящее, а я от страха ночью долго не могла уснуть и плакала. То, что сестренка осталась жива и не захлебнулась, было чудом. Тогда никто из нас до конца не осознавал, в какую бездну падает наша мать.

Куда-то уходило детство...

***

– Светлана! Светлана! Подъем!

Слышу я голос моей коллеги, с которой мы вместе летим в самолете.

– Сейчас принесут обед. Интересно, что у них там вкусненького?

Надежда с удовольствием откидывает столик.

Я отвлеклась от своих воспоминаний, и мы с нетерпением ждем обеда.

Мы летели уже более двух часов. А сколько еще впереди!

В просторном «боинге» мои коллеги тихо передвигались и общались. Наша группа – более семидесяти человек. Все возбужденно обсуждают предстоящий саммит и планируют, как бы поинтереснее провести время в перерывах между обучением и встречами. Лететь еще долго, более семи часов. Ух и перелет! Чтобы побывать в райском уголке планеты, на Гавайских островах, это того стоит. Мне очень хотелось увидеть кратер спящего вулкана Халеакала. Поднявшись на его вершину, я смогу полюбоваться этим редким зрелищем, а еще увидеть тропики и, самое главное, искупаться в океане, ощутить мощь волн и напоить свое тело энергией океана...

Я быстро перекусила и решила еще поспать. В самолете приглушили свет, и большая часть пассажиров мирно уснула, а я вновь погрузилась в воспоминания...

...Вскоре папа получил ордер, и мы, собрав свой немудрящий скарб, переехали в новую благоустроенную квартиру на четвертом этаже в только что отстроенном микрорайоне.

Наша семья справила новоселье в большой трехкомнатной квартире. Это жилье папа получил от металлургического комбината, где работал горновым мартеновской печи. Тогда трехкомнатная хрущевка со смежными комнатами была для нас роскошью. Квартира была в обычном новом пятиэтажном панельном доме, с уютным палисадником возле подъезда, большую часть деревьев в котором посадил отец. Возле входа в дом стояли деревянные окрашенные скамейки. Меня перевели в другой детсад, а брат стал ходить в новую школу. Маленькая сестренка росла очень болезненной девочкой и часто месяцами находилась в санаториях.

Как только мы переехали на улицу Суворова, мама настояла на том, чтобы сразу сделать ремонт. Она была инициатором того, чтобы содрать со стен убогие бесцветные обои – точно такие же были во всех квартирах – и сделать побелку. Стены в зале были побелены в лимонный цвет, по ним создали рисунок – накатанный золотым тиснением виноград. Соседи специально приходили к нам в гости, чтобы полюбоваться на эту красоту. Любовь ко всему красивому и неординарному была заложена в маме. Мне тоже нравится делать то, чего нет у других. Ничего не поделаешь – мамины гены!

Роскошные букеты цветов, идеальная чистота и уют окружали нас. Это были простые радости жизни. Мама любила порядок и приучала к этому нас, своих детей.

Каждый вечер возле подъезда собирались взрослые и вели свои житейские беседы, обсуждая, что есть в магазине, кто что купил и кто как живет. Это были годы правления Хрущева, который в то время вел свою политику по выращиванию кукурузы, забыв про простое зерно, из которого выпекали хлеб, и соревнуясь с какой то далекой и неизвестной нам Америкой. В магазинах стали большим дефицитом хлеб и хлебные изделия, муки в продаже не было. Люди с раннего утра занимали очередь в булочные и часами стояли за простым батоном хлеба. По всей стране разразился хлебный кризис. Я помню, как мама, качая маленькую сестренку, напевала забавную песенку, модную тогда в народе:

 
...Хрущев, лысая башка,
Дай детям пирожка!
 

Пока взрослые решали свои взрослые проблемы, дети жили в своем мире. Нам было все интересно, потому что мы постоянно придумывали себе разные игры. Самыми популярными у девочек были, конечно, игры в школу, классики, прятки и скакалки.

На асфальте расчерчивались квадраты цветными мелками, и девочки часами прыгали на одной ноге. Эти игры были моим самым любимым развлечением. А еще я очень любила соревноваться со своей лучшей подругой Светланой Доропей в ходьбе по бетонному забору детсада или интерната. Тогда этими панельными узорчатыми бетонными заборами были огорожены все подобные заведения. Ширина плиты была не более трех – пяти сантиметров. И конечно, было трудно удержать равновесие при ходьбе и не упасть. Выигрывал тот, кто дольше сохранял баланс и проходил самый длинный путь по забору. Эта игра была довольно опасна, так как высота забора была выше метра, а иногда доходила и до полутора-двух метров. Каждый раз мы рисковали упасть и травмироваться. Но детский азарт был сильнее, чем страх. Мне доставляло море удовольствия побеждать в этом соревновании, и, пройдя по забору больше, чем моя подруга, я спрыгивала с него и начинала кричать во весь голос:

– Ура-а-а! Я – победитель!!!

Моей радости не было предела; я кружилась и кричала:

– Я – победитель!!!

И с удовольствием трескала конфетку, которую Светка с большой неохотой доставала из кармана своего платья и отдавала мне. Игра есть игра. Мы всегда спорили на конфеты.

Иногда, когда я вспоминаю эти радостные минуты своей жизни, я удивляюсь тому, что в детстве так хочется быть первым, побеждать и получать признание. Кто бы мог подумать, что через много лет я смогу вновь ощутить тот же азарт и восторг от соревнования, что у меня вновь появится возможность почувствовать себя той самой маленькой бесстрашной девочкой, радостно кричащей о своем триумфе.

А еще в нашей семье была традиция выезжать на природу. И опять-таки мама была инициатором этих поездок. Она вывозила за город весь дружный коллектив пединститута, в котором тогда работала. Ездили обычно семьями, человек пятнадцать – двадцать. Я помню, как все усаживались в большой грузовик, закрывались плащ-палатками, одеялами и отправлялись в лес за грибами. Мы отъезжали от города на несколько сотен километров. Высаживались где-нибудь далеко в лесу на поляне. Собирали грузди, сыроежки и маслята. Находили в лесу такие места, где шляпки груздей были величиной со сковороду. Сколько было радости от этой грибной охоты! Каждая семья набирала по два-три мешка. И даже существовало негласное соревнование – какая семья соберет больше грибов? Вечером все собирались у костра, уставшие, но радостные от собранного урожая. Делились своими впечатлениями, демонстрируя самые большие трофеи.

Ночью взрослые жгли костер, расстилали на поляне большую скатерть, раскладывали еду и устраивали веселый ужин. Все дети, замирая от удовольствия, сидели у костра и рассказывали друг другу разные небылицы из жизни леших и Бабы-яги. Насаживали картошку на прутья и пекли на углях. Это было самым любимым лакомством. Потом нас, детвору, укладывали спать на заранее захваченные матрацы и подушки прямо в кузове грузовика. Засыпали мы под шум листвы ночного леса, мерцающий свет звезд и крики ночных птиц. Как-то я очень долго не могла заснуть, любуясь ночным небом. И однажды мне впервые посчастливилось увидеть звездопад. Падали звезды, оставляя свой след на небе, одна за другой. И я, удивленная этим загадочным явлением природы, вскочила и стала громко кричать на весь лес:

– Небо сыплется! Звезды к нам летят!

Конечно, я разбудила всех лежащих рядом и давно спящих детей. Подошла мама, обняла меня, целуя в макушку, и тихо сказала:

– Светочка, когда ты видишь падающую звезду, то обязательно сжимай кулачки и загадывай желание! Все сбудется, доченька.

Мама поцеловала меня, поправила одеяло и ушла к взрослым.

В эти минуты я до боли сжала свои кулачки, загадывая только одно желание, чтобы мои родители не ссорились и мама перестала пить. Господи! Как я этого хотела!

Взрослые всю ночь устраивали веселое застолье, пели песни под гармошку, а мы подглядывали за ними, очень завидовали и расстраивались, что еще не выросли и не можем сидеть рядом. Рано утром все еще раз делали марш-бросок по лесу, загружали вещи и мешки с грибами в кузов, затем уезжали домой. Дома грибы чистили, мыли, жарили, солили и сушили, делая заготовки на всю зиму.

Наша семья ездила за город всем составом: папа, мама, я, брат и сестра. Это были удивительно счастливые дни. И сейчас я люблю бывать в лесу, собирать грибы и с теплом вспоминать те редкие, но очень радостные дни моего детства.

Мои родители учили нас любить природу – этот неиссякаемый источник жизни. Именно он помогает мне сегодня восстанавливаться после длительных перелетов и работы. Только на природе я хорошо отдыхаю и набираюсь новых сил и энергии.

В нашей семье в 60-е годы в одной из первых в доме появился черно-белый телевизор «Рекорд». И дети из всех соседних подъездов вечерами собирались в нашей квартире, усаживались у экрана и затаив дыхание смотрели все подряд. Постучав в квартиру, кто-нибудь из мальчишек просил:

– Тетя Тамара, можно у вас посмотреть телевизор?

Мама и папа никогда не отказывали им. И толпа мальчишек и девчонок, пять – десять человек, вваливалась в наш дом. Мама сразу начинала стряпать, пекла пирожки. Перед нами, детьми, прямо на полу выставлялась эмалированная кастрюля, наполненная горячей выпечкой, и в нее молниеносно запускалось несколько пар детских ручонок, и все содержимое исчезало за несколько минут.

Допоздна мы могли смотреть все, что показывали по телевизору: новости, фильмы, «Голубой огонек» и наши любимые мультфильмы. Родители большинства детей каждый раз благодарили маму за то, что в эти вечера они были у нас, да еще и накормленные... Мне нравилось смотреть телевизор, из передач можно было узнать много нового и совсем мне еще незнакомого. Даже когда родители загоняли меня спать, я тихонько подходила к двери и сквозь щель одним глазом жадно впивалась в этот голубой волшебный мигающий экран.

Скоро в нашем доме появился четвероногий друг – овчарка по кличке Гранат. Мы с братом по очереди с ней гуляли и водили на дрессировку. Брат увлекался ботаникой и зоологией, ходил в разные кружки. И поэтому в доме или на балконе у нас постоянно жили животные: собака, кошка, морские свинки, голуби, ежик, рыбки в аквариуме и даже настоящий рыжий лисенок, который сбежал, когда его вывели на поводке на улицу погулять. Родители никогда не препятствовали прихотям брата, да и мы с сестрой, конечно, получали море положительных эмоций от общения с животными.

Со старшим братом отношения складывались по-разному. Иногда он брал меня с собой в школу. Летом преподаватель биологии оставлял ему ключи от своего кабинета для того, чтобы он наводил порядок на полках и в шкафах. Для меня это были счастливые дни. Вот где часами можно было с восторгом рассматривать разные коробочки с засушенными бабочками или заспиртованными лягушками, скелеты рыб и гипсовые анатомические части тела человека... Слава подробно рассказывал мне о каждом экспонате, и я в этот момент очень гордилась своим эрудированным братом. Но дома наши кулачные бои продолжались по поводу и без повода, заканчивались моими слезами. Брат бил меня со всей силы, даже не задумываясь о том, что мне больно. Затем, получая от меня в ответ болезненные тумаки, шел и жаловался родителям. Он всегда и во всем был для них прав. Особое отношение, самая лучшая одежда, лучшие пионерские лагеря отделяли его все дальше и дальше от нас с сестрой.

Вскоре у брата появился редкий по тем временам советский магнитофон с большими круглыми кассетами. Это чудо техники возвышалось на письменном столе и блестело никелированными ручками. Слава целыми днями возился с магнитофоном, записывая песни, часто тут же ремонтируя его. Каждое утро в нашей квартире начиналось с модных тогда песен Высоцкого, поющего своим сильным хриплым голосом.

Я часами сидела в углу комнаты и слушала его песни, стараясь даже не дышать, лишь бы брат не выдворил меня из своей обители.

Слава, видя мою любовь к песням Высоцкого, иногда разрешал мне включать магнитофон самостоятельно. И я, как только оставалась дома одна, с волнением подходила к деревянному ящику с лакированными боками, еще пахнувшему новизной, и нажимала квадратные кнопки. Из динамика на всю мощь громко хрипел Высоцкий:

– Альпинистка моя... скаллллооолазочка...

Я усаживалась рядом с магнитофоном и пыталась понять их глубокий смысл.

Казалось, что еще нужно для счастливого детства? Мы переехали в большую, трехкомнатную квартиру, у меня есть любимый детский сад, море разных красивых и дорогих игрушек, интересные книги, лыжи, коньки, мамочка и папочка, братик и малышка сестренка. Интересная жизнь только начиналась, я готовилась к школе, но отношения между родителями становились все хуже и хуже. Мама продолжала пить, и в доме все чаще вспыхивали скандалы и ссоры.