355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Светлана Борминская » Люблю. Ненавижу. Люблю » Текст книги (страница 4)
Люблю. Ненавижу. Люблю
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 15:36

Текст книги "Люблю. Ненавижу. Люблю"


Автор книги: Светлана Борминская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Ночью все кошки серы

Фуат сидел в тесной холодной гостиной частной лодочной станции и размышлял... Сегодня он целый день приводил в порядок один из катеров, именно на нем, ближе к ночи, отправился вверх по реке, которая через три часа кончилась тем самым болотом, где упал в прошлое католическое Рождество старый пассажирский «Боинг».

Фуат покурил, потом натянул болотные сапоги, взял фонарь и пошел к месту катастрофы – в самый центр огромного болота, где возвышался, как на острове, тот самый злосчастный дом. Светила луна, и агент внезапно пожалел, что не взял с собой кабысдоха, тот просился весь вечер, преданно заглядывая ему в глаза...

И вот несколько долгих часов Фуат целенаправленно бродил по болоту, ища руку фельдъегеря, а точнее – пристегнутый к ней «дипломат»... Самое простое объяснение – рука отвалилась и ее утащил, к примеру, волк, а «дипломат» волку ни к чему, значит, надо искать не руку, а собственно «дипломат» с пристегнутым к нему наручником из нержавейки. Именно для этого к руке агента Фуата был прикреплен крошечный металлоискатель с жидкокристаллическим экраном. И когда металлоискатель попискивал, Фуат пытался угадать в появившейся на экране схеме – наручник, пристегнутый к «дипломату», или «дипломат», пристегнутый к наручнику... Но ничего похожего на кандалы за пять часов скрупулезного обхода болота на месте аварии Фуат так и не обнаружил. Он присел на кочку, занимался рассвет. «Похоже, сегодня будет пасмурно», – подумал агент и вздрогнул от сырости и нахлынувших мыслей.

Фуат вздохнул и огляделся – кругом простиралось сплошное кочковатое болото... И на этом болоте уже побывало пять или шесть российских агентов, но ни один руки фельдъегеря не нашел, лишь поэтому самолетом из Колумбии вызвали и доставили Фуата – лучшего агента-поисковика на Лубянке.

Он вспомнил, как его напутствовал резидент: «Фуатик, у тебя глаз не замыленный – если не ты, ну кто же тогда?...»

Фуат встал, поддел ногой кочку, сделал два шага вперед и провалился по горло в топь.

Из топи-то его и вытащил через час эстонский агент... по старой, можно так сказать, памяти – о дружбе тут речи, сами понимаете, нет.

Какая может быть дружба между агентами, причем рядовыми, сопредельных государств? Скорей заяц с волком задружатся...

Непыльная работа

Над городом с раннего утра летали натовские «АВАКСы»...

И тем же самым утром агент эстонских спецслужб Шипп, сев в ветхий «Мерседес-144» цвета спелых помидоров, поехал, в который уже раз, на болото... Его каждый вечер донимало начальство, все требуя и требуя пропавшую руку фельдъегеря с набитым под завязку секретными документами «дипломатом»...

– На какой икс вам эти якобы секретные документы?... – хотелось прокричать Шиппу. – Знаем мы их секреты... И вы тоже знаете, не хуже меня, что все секреты давно проданы – за баксы, марки, йены и даже рваные шекели!.. Да сейчас по Интернету все секреты можно в любую точку земного шара передать одной большой строкой! Хоть пингвину на льдину!.. Икс!.. Икс!.. Очень большой икс!..

Агент Шипп до этого уже прошерстил все огромное тапское болото раз пятьдесят и сегодня намеревался прошерстить болотные кочки в пятьдесят первый раз, когда, натянув болотные сапоги, услышал чей-то противный стон... Сначала Шипп покосился на цаплю, которая, не сводя с агента Шиппа глаз, ела лягушек, ножка-за-ножкой, ножка-за-ножкой, ножка-за-ножкой...

Где-то о-очень противно стонал человек, ну, о-очень противно, ну, просто о-очень мерзко!..

Агент Шипп вслушался и, вытащив из ушей плеер, пошел прямо на стон, стараясь обходить уж слишком топяные места, предварительно измерив их палкой.

Через полчаса два агента – эстонский и русский – сидели рядышком, оба грязные и вонючие... Болотная жижа пропитала одежду обоих, оба кашляли.

– Не п-п-пыльная р-р-работка у нас!.. Д-дда?... – первым откашлялся агент Шипп. Они кое-как закурили, нервно поглядывая на скучающую цаплю, которая, съев поблизости всех лягушек и стоя на одной ноге, посматривала на них.

– Скорее – мокрая! – выплюнул шматок тины агент Фуат и с надрывом закашлялся.

– А сам фельдъегерь где?... – неожиданно спросил Шипп.

– Орлов Артемий Иванович? – выплюнул остатки тины Фуат. – Похоронен еще в январе.

– Без руки? – уточнил агент Шипп.

– Ну да, – вздохнул Фуат и зевнул. – Мне сказали, без руки не возвращайся, прикинь, а?...

– И мне тоже... Дураки какие-то, правда?... – Агент Шипп вытащил из кармана промокший плеер и положил его на кочку сушиться. – На какой икс?... – замахнулся он сапогом на подбежавшую послушать музыку цаплю.

– А на такой! – ответила цапля и схватила зазевавшуюся лягушку у агента Шиппа из-за пояса.

Агенты переглянулись, синхронно подумав о слуховой галлюцинации: все сильней пахло болотным газом...

– Давай, я тебя до катера, что ли, довезу? – предложил агент Шипп, забирая с кочки плеер.

– А сиденья не запачкаю? – спросил Фуат.

– Вообще-то, запачкаешь... Ну, ладно, тогда сам дойдешь, – покосился на Фуата в болотной жиже Шипп. – Встретимся сегодня в пубе «Магнетик»?

– Ага, – просто сказал Фуат. – Ближе к ночи...

И вскоре на болоте осталась одна лишь цапля, одна-одинешенька... Достав миниатюрный передатчик из-под кочки, она надиктовала туда целую тираду и посмотрела на солнце...

Эстонский клан бостонской мафии

Фешенебельный район Тапы. За столом в своем кабинете сидит Дед...

Перед ним – список пассажиров того самого «Боинга» и распечатка фотографий погибших... Он каждый день разглядывает два снимка пропавших – полковника ГРУ в отставке Виктора Хаверя и почетного члена бостонской мафии Хэнка Лихуты, отмечая их феноменальное сходство.

В том, что их похитили как ненужных свидетелей, Дед уже не сомневается. Но вот что они такое увидели?! И кто их удерживает?

Дед вздрогнул и закрыл глаза – по бритому затылку стремительно скатилась капелька пота и впиталась в воротник его халата. В кабинете было на удивление тихо, лишь отчетливо, как солдаты по плацу, шли часы на дубовом столе Деда. Мухоловка с лакированной ручкой валялась на полу справа от кресла, в котором вечерами он отдыхал.

То, что американский гражданин эстонского происхождения Хэнк Арнольдович Лихута пропал и не давал о себе знать, было до чрезвычайности скверно, так как один лишь Хэнк знал тайник, куда собственноручно складывал все, что «плохо лежало» в музеях Европы и Америки. Хэнк был весьма удачливым вором, но про это знали единицы, и в их числе – Дед и Интерпол.

Агенты

Они встретились в тот же вечер в пубе «Магнетик», чтобы обсудить сложившуюся ситуацию по поводу ненайденной руки фельдъегеря.

– Может, где-нибудь в морге по знакомству попросить... чью-нибудь руку? – в шутку предложил агент Фуат агенту Шиппу. – А что – выход!

– А на какой икс?... – произнес свою коронную фразу Шипп и зевнул. Пивная пена в бокалах потрескивала, пиво было холодным, и агенты некоторое время поглощали его в обоюдном молчании. На них понимающе поглядывал Йон Римашевский, бармен этого превосходного заведения.

– Ну, взяли бы «дипломат», печатку сняли бы, но руку-то... зачем?! На какой икс им рука фельдъегеря предпенсионного возраста, черт, а?... Как считаешь, Фуат? А нам – ищи-свищи, – после принятия на грудь ворчал и ворчал агент Шипп. Ворчал и ворчал. Ворчал и ворчал... Ворчал и ворчал! Просто изворчался весь.

– И не говори, – поддакивал Фуат.

Они медленно шли по ночному городу к частной лодочной станции и качались... Оба размышляли о том, что зря в свое время с отличием закончили одно и то же заведение – школу агентов контрразведки на Чистых Прудах.

Зря!.. Ведь быть агентами – не сахар.

И не мед.

Робот с лицом человека

Так, не сговариваясь ни с кем, наступил следующий день...

Затем пролетели еще два дня. Дни шли и шли, а ничего не менялось...

Рейтель каждый день приезжал в агентство – как ни в чем не бывало. Его фирменный уверенный взгляд говорил лучше любых слов, что жизнь удалась!

Белокурая Мечта, его секретарша, сидела в офисе... А бывшая звезда подиума, жена Валду Рейтеля, приезжала каждый день на улицу Пик на минивэне и, сверкая антикварными драгоценностями, бродила по меховым и ювелирным лавочкам города часа по три-четыре.

– Черт их не берет, а?... – воздевала руки к небу пани Остальская. – Роботы с человечьими лицами!

И даже почернела от злости...

Прошла еще неделя, и все встало на свои места, ведь так всегда бывает – небесный почтальон наконец донес послание до того, кому суждено его прочесть и принять единственное в своем роде решение.

Но об этом чуть-чуть позже.

Чуть-чуть...

Рука фельдъегеря

То, что все так яро искали, лежало завернутое в тряпку почти в черте города... Рука за это время успела слегка подсохнуть и даже провялиться в некотором общевселенском смысле. Наручник и сам «дипломат» с секретными документами лежали неподалеку от руки... Надо было просто оглядеться, но агенты Фуат и Шипп, да и Дед, как представитель эстонского клана бостонской мафии, об этом просто не догадывались.

Ведь догадливость – удел избранных. Ну, таких, как вы и ваши соседи, например...

Бостонский клан эстонской мафии

Дон Элгуджа Пярнусский набрал одиннадцатизначный номер Деда и, пока ждал соединения, почистил пистолет «беретта+» и отогнал от клетки с попугаем одного кастрированного переростка-кота...

– Дон Элгуджа? – удивился на том конце Дед. – У вас день или ночь, а?... Дон Элгуджа?...

– Неважно, – не стал вдаваться в дремучие подробности Дон Элгуджа Пярнусский. – Проблема не решена до сих пор?... За три с половиной месяца-а-а-а?... – прокаркал дядя Элгуджа, смотрящий по Бостону от Эстонии. – Не нашли нашего дорогого Хэнка Арнольдовича?... Хорошо же вы там окопались...

И начался скандал.

– А-а-а-а-ааааа!..

– О-о-о-о-ооооо!..

– У-у-у-у-ууууу!..

– Э-э-э-э-ээээээ!..

А в скандале победителей, сами знаете, нет – одни трупы.

Инфанта

Утро выходного дня.

«Это все мое королевство», – Деспина забралась на ветку вяза у дороги и вытащила из рюкзака бинокль.

Почти во всех домах шторы были задернуты наглухо – соседи по воскресеньям предпочитали спать, как сурки... В целом, ничего интересного увидеть не удалось, к тому же со стороны леса дул пронизывающий ветер, и девочка порядком замерзла.

– Смотри, пап, я – неуловимый Джо!.. – Деспина промчалась на мотороллере мимо, когда Валду Рейтель открывал ворота гаража.

– Ты куда, инфанта? – крикнул Рейтель.

«Папа все-таки тормоз... И как надоело это дурацкое прозвище – инфанта!.. Догадываюсь, что будет делать Хелин, пока отца нет дома, – оглянувшись на окна спальни матери, фыркнула Деспина. – Интересно, а куда в такую рань собрался Валду?...»

Высохший красный плющ свисал с фасада почти каждого дома на улице Маринеску... Деспина сладко зевнула, не выпуская из поля зрения машину отца. Она любила просыпаться рано, второе прозвище, которым ее наградил Валду с детства, было: «Чертик проснулся!»

«А папочка в самом деле поехал на работу», – удовлетворенно отметила она, глядя, как отец заходит в офис.

Мотороллер издал короткое рычание и, развернувшись у магазина «Кактусы», помчался к реке.

Кровь

В туалете взорвалась лампочка, когда Хелин зажигала свет. Она сегодня проспала отъезд своих «жаворонков» – мужа и дочери, вдобавок домработница взяла выходной... Хелин, ворча, натянула перчатки, чтобы убрать осколки, но забыла о ногах в открытых слаксах и с размаху наступила на стекло, порезав большой палец.

– Боже... Черт! – проворковала Хелин, но ее никто не услышал.

Несколько минут она вытаскивала пинцетом стекло из раны, сидя в позе лотоса на кухонном диване. От туалета до кухни тянулась алая глянцевая дорожка, которую потом вымоет домработница...

Хелин сварила кофе, стараясь не наступать на палец, из которого продолжала капать кровь. На душе было какое-то забытое умиротворение, словно она только что спустилась с чердака, надышавшись озоном перед грозой... С самого детства она любила эти часы сладкого одиночества, когда в доме не было ни одной живой души.

Что касается боли, то с ней у Хелин были свои особыеотношения...

Боль возбуждала острое и сладкое чувство жизни, которое бурлило в ней, несмотря на внешнюю холодность. Да-да... Именно боль и вид крови напоминали, что она живет именно сейчас, в этот самый миг!.. А вот комфорт с чаепитиями у камина, кроме зевков, не вызывал ничего.

Может быть, поэтому Хелин редко опускалась до расспросов, где полночи был супруг и о чем с хитрым видом помалкивает дочь. Во взрослеющей девочке Хелин с немалой долей брезгливости узнавала себя, и о чем размышляет маленькая дрянь Деспина, предпочитала не заморачиваться.

Хелин, морщась, пила горький кофе и вспоминала вчерашний разговор:

– Отойди от гаража, Деспина!.. Считаю до четырех...

– Почему до четырех, мам?... Я всего лишь хотела взять свой мотороллер.

– Не зли меня, слышишь?... Еще раз возьмешь мою машину...

– Я не беру ее больше...

– Я знаю, как ты не берешь, безалаберная дрянь!

– От дряни слышу... Я давно догадалась, что ты меня не любишь!.. – бросила Деспина и с ненавистью запустила в нее куском сыра, который ела.

Хелин поежилась... Ненависть дочери не вызывала почему-то в ее душе ответного драйва.

С болью было как-то легче...

Вендетта

Обтекаемый вишневый минивэн «Мерседес-V-280» проехал мимо и скрылся за поворотом. Дом на самом краю Тапы – за большим забором, с садом и бассейном. И сюрреалистичный пейзаж вокруг – конца мартовского природного беззакония... Улица Маринеску. Меня, как на край обрыва, тянуло туда.

– Пошли, Бобби!

– Р-ррр-гав?...

– Пошли, Бобби!.. Пошли со мной.

Кабысдох поднял ухо и потрусил следом... Выходной день подходил к своему логичному завершению, а я снова так и не отдохнула.

– Долой девичий стыд!.. Ты ведь хочешь вендетты?... – подначивала меня каждый день сумасшедшая, я уже поняла это, старуха.

А я думала совсем-совсем не о вендетте, честное сорокалетнее... Моя жизнь перевалила за Рубикон, я была одинока, жила в казарме с расшатанными полами, дверями и нервами и с сединой под медью поредевших волос, которые я все-таки покрасила самой дешевой краской.

Вчера я видела дочку Валду Рейтеля. Она заходила в магазин и выбирала цветы.

– А вы русская?... – спросила она, разглядывая меня во все глаза.

– А разве не видно? – пожала плечами я.

– Какой у вас потертый бархат на платье... Можно мне вон тот траурный венок, – попросила она ритуальное изделие из сухоцветов и, как ни странно, купила его.

– Сейчас девчонки увлекаются готикой, – проворчала пани Остальская, когда дочка Рейтеля ушла. – А может, она сатанистка, а что?...

Я не стала спорить, подумав: девочка как девочка. Ничего особенного, за исключением того, что она дочь Валду Рейтеля.

Серый и очень грязный кабысдох сидел на дороге и ждал меня. Терпению этого пса могла бы позавидовать любая золотошвейка... Увидев, что я подхожу, он вскочил и радостно попросил есть.

– Пошли, Бобби!

– Р-ррр-гав?...

– Пошли, Бобби! Пошли...

А назавтра...

Респектабельная радиостанция на улице Титсу. Я всего лишь проходила мимо и прочла объявление: «Требуется делопроизводитель».

По тротуару навстречу мне бежал бесшерстный сфинкс пани Остальской. Кот узнал меня и побежал следом, и мы вместе вошли в магазин «Кактусы», сначала он, за ним – я. Схватив сфинкса за шкирку, старая пани ехидно поинтересовалась:

– Ты видела?

– Что, Анна Рудольфовна? – Я высунулась из-за ширмы.

– Ему требуется делопроизводитель!

– Кому? – Я слушала вполуха, потому что застегивала мелкие пуговицы на бюсте.

– Рейтелю!

– А при чем здесь я?...

– Иди туда, устраивайся, – упрямо мотнула головой старуха.

– За каким чертом?... – шепотом спросила я, одевшись в бархатное платье.

– Вендетта! – сквозь зубы прошипела эта старая ведьма... Господи боже мой!

И что вы думаете, я пошла... Но сперва завернула в пуб, чтобы выпить пива – для храбрости.

– Еще? – Надо мной возвышался бармен с волосами, торчащими из мясистых ноздрей. В пубе было людно, несмотря на позднее утро.

Не торопясь, я расплатилась, вышла на улицу и огляделась.

Было двадцать третье марта, и по брусчатке улицы Пик мчался теплый ветер. «Тише, мыши, – кот на крыше, а котята еще выше!» – пел мне Илья с облака, я подняла голову и, не опуская ее, свернула на улицу Титсу, чуть не налетев на столб. Мимо, обогнув меня по касательной, пробежал какой-то бродячий мужчина – за ним мчалась его развевающаяся борода...

– Эй! – узнала я его и позвала: – Лева, стой! Это я...

Лев Сенобабин оглянулся и припустил еще сильнее... Похоже, он от кого-то убегал, сообразила я и, толкнув тяжелую дверь, вошла в офис радиостанции. На меня оторопело взглянул двухметровый охранник.

– Чего вылупился?... – тихо спросила я его и прошла мимо.

– Ничего, – сипло оправдался охранник.

Теперь я работаю у того, кто отнял жизнь моего мужа...

У вас с нервами как?...

Я вошла в офис радиостанции и поняла, что мои шансы ничтожны, как ни крути. Всюду сидели девушки, – на всех стульях и диванах. Мало того, еще больше девушек стояло, подпирая стены, перед дверью отдела кадров. Сочные и эффектные эстонские девушки с литыми ляжками, которые невозможно ущипнуть, как ни пытайся!..

Не помню, почему я не ушла, а, заняв очередь, стала дожидаться, ну а чего, скажите, я могла дождаться в этом благоухающем духами «гареме», в который попала примерно так же, как муха в варенье.

«Попытка не пытка, Саш!» – сказала я себе тихо, но ближние девушки все же услышали и взглянули на меня с презрительным сочувствием. Еще бы, они думают – им никогда не исполнится сорок, ага-ага...

Ага-ага. Как же!

И еще они уверены, что в сорок-то, уж точно, – пора на кладбище. Да-а-а, как же!.. Разбежались!

Я села на освободившийся стул, вытащила вчерашнюю газету и стала разгадывать огромный страничный кроссворд. Я почти отгадала его, когда вышедший кадровик кивком пригласил почему-то меня, хотя впереди стояло не меньше десяти прекрасных претенденток, пришедших ранее... Я пожала плечами, кинула кроссворд в сумку и вошла в открытую дверь отдела кадров. На ней висела табличка – «Лорд».

Кадровик, изучив мой паспорт, поинтересовался:

– Что вы умеете, Александра Ивановна?

– Все, – не стала париться я.

– Так не бывает. – Лорд усмехнулся и встал. Костюм сидел на нем кривовато.

– Я печатаю... Со скоростью света, – не стала скромничать я и присела на стул напротив.

– Это не профессия, – кадровик покосился на мои гладкозачесанные волосы и костюм «джерси», который был мне явно велик.

– Я десять лет проработала секретарем главного врача, – ввернула я свой главный аргумент и, подумав, добавила: – И люблю свою работу.

В кабинете шевелились жалюзи от сквозняка, а в вазе на столе цвели лиловые рододендроны.

– Я подумаю, – без интереса произнес кадровик. – Но обещать ничего не могу!

– Когда мне прийти? Никогда? – встала я.

Кадровик что-то посчитал в уме, глубокомысленно двигая ушами.

– Мы вам сообщим в течение месяца, – и кивнул на дверь. – Удачи вам!

– Это же слишком долго, – я и не подумала уходить, а снова села, закинув ногу на ногу.

Лорд с любопытством взглянул на меня.

– Вы будете всего лишь помощницей секретаря, – начал он. – Делопроизводитель – это очень небольшая должность.

– Ну и что?... Я согласна, меня все устраивает.

– У вас с нервами как?... – внезапно спросил кадровик, а я вдруг заметила его трясущиеся руки.

– Пошаливают, – честно ответила я.

И тут в кабинет Лорда заглянул, кто бы вы думали, – сам Валду Рейтель. Рейтель мазнул по мне взглядом и поманил кадровика пальцем, тот кивнул и стал что-то искать на своем столе.

Я терпеливо ждала и поразилась переменам, произошедшим с кадровиком после ухода шефа.

– А вы нам подходите, – с улыбкой сказал Лорд, руки у него при этом выбивали дробь. – А то ходят тут толпы красоток, – пояснил он шепотом и кивнул на закрытую дверь. – Все норовят с шефом переспать, а не со мной, а вы будете работать! Работать-то умеете?... – рассмеялся он неискренне, как зазывала на рынке.

– Умею, – грустно сказала я.

– Ну, вот, – кадровик еще раз улыбнулся и счел нужным сообщить мне кое-что интересное: – А у вас – перекошенное лицо, дорогуша... Представьте?

– У меня?... – подумала, что ослышалась, я.

– У вас, – обрадованно доложил кадровик и со смехом добавил: – Просто ужас, на самом деле, ну, не обижайтесь вы так! Это ж хорошо.

– Разве? – Я потрогала пальцем щеку, которая дергалась.

– Вы как увидели Рейтеля, так и перекосились... Послушайте, а мне это очень нравится, – неожиданно добавил он. – Как вас там?...

– Сандрин, – вздохнула я, отчаянно стараясь не косить лицом.

– Подождите, а тут написано, – Лорд пролистал мой паспорт, – Александра Ивановна Котова.

– Если можно, Сандрин, – твердо попросила я. – Я – Сандрин, на самом деле! Понимаете?...

– Ну, хорошо, хорошо... Вы здоровы хоть?... Ну и ладненько!

Я кивнула, во рту у меня жгло от крика: «Рейтель – убийца!», но я посмотрела на трясущиеся руки кадровика и промолчала. К тому же Лорд участливо улыбался мне...

Дурные предчувствия не оправдались – меня взяли.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю