Текст книги "Выбор каждому (СИ)"

Автор книги: Светлана Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

IV.

Фотина отошла от окна и села за стол. Вестники знали из литературы предков, что в кабинете ещё нужен книжный шкаф и напольные часы – так было принято у предков. Последнее восстановить пока не удалось. Зато у них были компьютеры в рабочем состоянии – подарок тех, с кем человечество заключило договор. Разумеется, и энергией снабжали Пряхи. Именно они определяли судьбы всего сущего. Раз в шесть лет вестники получали от них сообщения – для этого им дали компьютеры. Одно такое письмо пришло на рассвете, и Фотина нервничала сильнее обычного, и поэтому пальцы теребили то рукав, то чёлку. Настал звёздный час младшего брата: Аспид получил первое задание. Фотина не знала, радоваться или… Дурное предчувствие преследовало с самого утра: отчего-то не хотелось читать то сообщение от Прях, но она не могла не подчиниться их воле.

Дверь отворилась.

– Быстро летит время. – сказала Фотина

Она ласково улыбнулась и раскрытой ладонью указала брату на кресло напротив себя.

– Не скажи, сестрёнка, – сказал Аспид и откинулся на спинку. – Я заждался этого дня.

Младший в семье, он с детства пытался вести себя как главный. Вечерами с умным видом рассказывал, что проходили в школе, будто она сама туда не ходила. Показывал рукой на звёзды, забывая, что Фотина может по памяти воссоздать карту ночного неба. Вот и сейчас, когда пришло сообщение о его первом задании, напротив неё опять сидел упрямый мальчишка – именно так она его воспринимала. Фотина стряхнула с себя наваждение:

– Давай сразу к делу. Поздравляю: тебя допустили к работе с людьми. Деревня на юге с населением в триста человек. – Она протянула карту и указала на оранжевую точку в стороне от остальных. – Выходишь сегодня и заберёшь всех.

– То есть? – бросил Аспид, не шелохнувшись.

– Проследи внимательно, чтобы никого не забыть. Миссия очень ответственная, – Фотина говорила спокойно и буднично.

Она обвела взглядом комнату. За годы корешки книг выцвели, а штукатурка на потолке неумолимо трескалась. “Мир уже другой, а мы цепляемся за осколки прошлого, иногда и не понимая их смысла. – Фотина взглянула на брата. – Надо закончить разговор, и отпустить его. И почему я до сих пор переживаю?”

Аспид улыбался. Казалось, что задание его забавляет.

– Сестрёнка, ответь по-человечески. Если никого не останется, что я буду делать через шесть лет? – спросил он. – Мне положен отпуск до момента, как там зародится новая жизнь?

– Сам посмотри на послание.

Она развернула монитор, и взгляд Аспида забегал по тексту. Дочитав, молодой вестник сложил руки на груди.

– Понял. – Нахмурился он. – Увидимся.

– Надо всё выполнить в точности.

Брат за последние годы стоил ей нескольких морщинок на лбу – преподаватели часто жаловались на Аспида. А что она могла сделать?

– Да, госпожа, – ответил он и выпятил губу, скосив глаза на кончик носа.

– Зачем так официально?

Фотина невольно улыбнулась. Аспид подошёл к двери, но обернулся. Кулаки сжаты – задание ему не нравилось, хотя он и пытался это скрыть.

– Действительно ли всё так, как в договоре? – спросил он.

– Ты о чём?

– Я про то, что стоит кивнуть на местных, они превратятся в выбранных.

– Ты не хуже меня знаешь, что по воздействием квинтэссенции у всех в мозгу формируется чип, – сказала Фотина.

– Если бы только Пряхи объяснили в договоре, что это. Ведь никто не догадался раскроить череп соседу, и посмотреть, как выглядит чип из наночастиц.

Глаза Аспида насмешливо заблестели. Фотина нахмурилась и хотела осадить брата: иногда его шутки выходили за грань. Но Аспид заговорил первым:

– Я же тороплюсь, не так ли?

– Удачи. И не забудь набрать квинтэссенции из озера.

Вечно так, думал Аспид, по-глупому происходит. Старший брат – самый молодой вестник за историю цивилизации, отправился в третий рейд. Сестра – из тех немногих, кого допустили для общения с Пряхами.

Сам Аспид никакими талантами не отличался, поэтому ещё в школе решил дурачиться. Пусть не воспринимали всерьёз, в этом заключалась его особенность. То на занятиях по древним языкам составлял неприличную фразу, то складывал из бумаги так называемые самолётики и пускал из окна. Внизу все задирали головы и махали. Идиоты.

Вскоре на горизонте показалась деревня. Казалось, моргнёшь – дома исчезнут. “Исчезнут, и следа не останется…” – произнёс вслух Аспид. Он сел на траву расцветающего луга. Глотнул из фляги. Тёплая квинтэссенция не утолила жажду, свербившую в мозгу. Умылся, стирая с лица пыль, но и это не помогло. Ветер чуть холодил влажную кожу. Бельмо солнца лениво ползло по синеве. Аспид запрокинул голову и произнёс: “Почему я обречён быть обычным, в отличие от брата с сестрой?” Лёг. Небо молчало. А на что он рассчитывал? Что Пряхи лично ему объяснят? Аспид прикрыл глаза. Цветные пятна беспорядочно вспыхивали в плотной тьме. Так и в его жизни наблюдались лишь короткие просветы. Но он хотел красок здесь и сейчас.

Под рукой ощущалось что-то гладкое. Аспид перевернулся на живот. Жирным червём из грунта вылезла труба, тянущаяся к поселению. Он пригляделся: среди невысоких кустов виднелся заржавленный вентиль. Старый, с облупившейся краской. Аспид улыбнулся. Стало ясно, что делать. Озеро, это чёртово озеро, несущее жизнь и смерть, Аспид заставит его работать на себя, чтобы стать самым выдающимся человеком на Земле.

Глава 5

V.

Воронка была совсем близко и внезапно рассеялась. Стоило гулу прекратиться, как Ева и вестник огляделись. Небо сразу просветлело, словно ничего им не угрожало. Не верилось, что опасность миновала так просто, и сердце продолжало бешено колотиться. Вестник сидел рядом. Отчего-то Ева тяжело вздохнула: “Вот когда смерчи проходят по селу, кажется, они не пропадают так скоро…” Чужак вытряхивал песок из складок одежды. Он выглядел спокойным, только яркий румянец горел как напоминание о лихорадочных объятиях.

– Как остальные? – спросила Ева.

– А что им будет?

Она огляделась. Единый организм колонны шёл вперёд, не замечая ничего вокруг. Только седые головы краснели от осевшей пыли.

– Фух, а мы едва не улетели, – хохотнула Ева.

Недавнее физическое напряжение, чуть не толкнувшее на безумную попытку сбежать, перешло в странное душевное состояние. Её тянуло одновременно смеяться и плакать.

– В прошлый раз двое наших заблудились из-за смерча. Еле отыскали выбранных.

Ева хмыкнула. Вестник закашлялся и спросил:

– А вы знаете, зачем мы забираем людей?

– Ну, понятное дело, батрачить на себя заставляете.

– Умно…

На ходу Вестник усмехнулся, ероша волосы, и со светлых прядей посыпалась мелкая пыль. Еве вдруг захотелось посмотреть, какое у вестника будет лицо, если его удивить. И что бы такое ему сказать? Ева поглядела на выбранных. Стадо. Совсем как козы. Люди – это козы? А что в деревне делают с козами? Ева хихикнула.

– Погоди, у меня ещё вариант: вы нас едите.

– Что?! – Вестник ошалело глянул на неё.

Он походил на ребёнка за секунду до того, как разревётся. Обиделся? Ева, не показывая изумления, продолжила:

– Тогда почему забираете стариков и детей? Это всё объясняет, ведь для работы они не годятся. И кстати, почему всегда рождается то же количество народу, что ты забираешь?

– Хм, ответа я не знаю, но с фантазией у тебя определённо проблем нет. Учти, что договор – правда. У вас в языке нет слов “смерть”, “погибнуть” и “похоронить”?

– Нет, а что такое “смерть”?

Ева шла рядом с вестником и беззаботно поигрывала косой, перевязанной выцветшими тесёмками: “Ну, говори-говори своё враньё, а я-то уж разберусь…”

– Вы как едите коз?

– Ножом по горлу, кровь вытечет, потом разделываем тушу.

– Значит, коза сначала живая, а потом…

– Съедобная. Смерть – это быть съедобным?

– Да нет же. Как объяснить… Много столетий назад один мудрец заключил договор с Пряхами. Люди с тех пор больше не умирают от болезней, не убивают друг друга во время войн, которых больше нет, дикие звери не нападают на человека, поэтому они и забыли слова, связанные со смертью, да и про саму смерть забыли. Только взамен мудрец заплатил большую цену: он и все его потомки обязаны забирать людей.

– И это большая цена? Указал то на одного, то на другого, – Евин голос звучал насмешливо и зло. Верить вестнику – что за глупость?

– Представь, каково знать, что оставшиеся будут ненавидеть тебя, а ты обязан возвратиться, чтобы кто-то опять покинул деревню. Вестникам известно количество людей, которых следует забрать, реже мы знаем точное число мужчин и женщин и примерный возраст, но не имена или внешность, то есть сами делаем выбор.

– Допустим, поверила. Почему ты всегда молчишь?

– Голос дрожит, – ответил он и пошёл быстрее.

Ева затихла: “Кажется перегнула палку. Ничего, отойдёт”. Она оглядела степь: пыль после вихря улеглась, и над головой вновь раскинулось синее полотно чистого неба.

Ева зажмурилась и чихнула. Когда открыла глаза, то присвистнула: скучный пейзаж уступил место сочной зелени. Разнотравье пестрело жёлтыми и красными цветами. Совсем как возле их деревни, значит, тут поблизости тоже живут люди и у них есть квинтэссенция, питающая всё вокруг. Но как они проникли под купол? Он пропадает только с приходом вестника. Ева, чужак и выбранные прошли чуть дальше, и жизнь луга вдруг оборвалась – растения стали сухими. Дивясь странности, Ева пожала плечами: “Никогда не видела, как живут в соседних поселениях, может, здесь так принято”. Она остановилась и запрокинула голову, подставив лицо горячим лучам. И поняла, что ей не нравилось.

– Сейчас должна быть ночь.

– Верно. Хотя вашим не страшны смерчи, они не могут идти в темноте. Поэтому время пути для выбранных и тех, кто рядом, течёт по-особому, чтобы они быстрее добрались до Города.

– Куда?

– Скоро узнаешь.

Ева отдала книгу вестнику, тот поглядел на обложку, усмехнулся и спрятал в сумку. Степняки держат слово. Чужак отвечал на вопросы, значит, книга – его. Ева надеялась, что скоро увидится с братом. Как он выглядит? За шесть лет дорогие сердцу черты смазались, будто и по ним прошёлся ураган. Но это неважно: он остался для неё самым дорогим человеком. Ева к себе людей не подпускала. Да и не к кому было привязываться. Никто этого не заслуживал. Особенно тот придурок, который всё лез к ней. Года четыре назад этот Валька, племянник старосты, зажал её в подворотне:

– Чё ты меня чураешься? – зашептал он.

Валька наклонился так близко, что она ощутила запах перебродившего молока, из которого у них делали пойло. Сильный, кислый и резкий.

– Плевать на тебя хотела. Пусти!

Ева дёрнулась, но сильная ладонь сжала плечо. Как же не хватало брата, который бы защитил! И что находят в Вальке остальные девчонки? По возрасту немного старше, и взгляд – наглый. Буравит из-под полуприкрытых век, будто всё в этой жизни понял. А ведь действительно, знал нечто такое, отчего соседски-ровесницы накануне подрались. В руках у каждой осталось по выдранной пряди волос соперницы. Валька за ними наблюдал, но ушёл с третьей.

– А другие не брезгуют. Думаешь лучше всех?

– Мне не до этого.

– Дура ты, Ева. Для кого себя бережешь?

– Не твоё собачье дело, – рявкнула она и, извернувшись, пнула Вальку в коленку. Крепкая хватка разжалась.

Под визгливую брань Ева добежала до тёткиного дома. Таким было прошлое, которое теперь не имело значения для Евы.

Не зная, чем себя занять, Ева продолжила расспросы:

– Я не поняла, что такое смерть. Это то, когда вы приходите?

– Почти. Раньше люди без нас встречали смерть, часто в муках, а теперь есть вестники, и безболезненный финал для всех один. Вернее, то, что происходит, уже не смерть, а некоторое коренное изменение.

– Не понимаю.

Вестник нахмурился.

– Очень давно люди умели испытывать сильную физическую боль. Это как упасть, но страшнее. Поняла? Теперь вы легче переносите подобное. Всё из-за чипов в голове. На утро ваш организм снова в порядке, даже получив увечье. Так было не всегда. В некотором смысле это идеальный мир, о котором предки могли только мечтать.

– Иде-аль-ный, – тихонько проговорила Ева.

Вестник говорил сбивчиво под взглядом прищуренных глаз. Ева не верила ни единому слову. Что за непонятные чипы? И как они попадают в голову? Она почесала затылок. Ева отвернулась и на горизонте заметила дым.

– Гляди! Надо подойти ближе.

– Нет.

– Не нуди, а? Я никогда не видела, как живут другие.

Ева бросилась в сторону деревни. Длинная коса хлопала её по спине. Вестник тяжело вздохнул и пошёл следом. Ева обернулась. Выбранные, словно почувствовав спинами, что вестника нет поблизости, остановились, продолжая топать на месте.

Глава 6

VI.

Деревня встретила Еву и вестника тишиной. Плотная, она обволакивала непрошенных гостей, словно настороженно изучала. Солнце закрыли облака с севера. Стало темнее, но жара никуда не делась. Как и в родном селе, здесь хлипкие постройки местных возводились рядом с восстановленными жилищами предков. Кирпичные стены вполне могли бы выдержать ураган. Две ступеньки ближайшего дома скрипнули под ногами, а на свету блеснули сохранившиеся стёкла в окне. Повезло хозяевам – не дом а настоящая крепость. Ева хотела постучать в дверь и только теперь заметила, что не заперто. На улицах пусто – странное место. Обернулась. Вестник поджал губы, отчего выглядел старше, а руки скрестил на груди. Он всем видом показывал, что Евино поведение ему отчаянно не нравится.

Она мысленно обозвала его надутым болваном и зашла внутрь. В полумраке Ева наткнулась на хрустнувшие черепки, но сам дом не выглядел заброшенным: ни пыли, ни перевёрнутых лавок, ни спертого воздуха. Хотя запах чувствовался, но чужой и удушливый, от него заколотилось сердце. Ева позвала хозяев, голос её звучал весело и звонко – она нахмурилась. Собственная радость царапнула ложью. Надо быстрее отвлечься, поговорить с людьми. Взгляд метался по комнате. В углу лежало тряпьё, мятое, запах шёл как раз от него. За окном небо очистилось, и свет выхватил всклокоченные тёмные волосы, сморщенную кожу на впалых щеках.

Крича она метнулась к двери и ударилась бедром об угол стола так, что на глазах выступили слёзы. Ева потеряла равновесие и уткнулась в вестника. Он крепко прижал её к себе:

– Тише.

– Что это? – спросила она.

Горячие ладони лежали на её вздрагивающих лопатках. Она зажмурилась: “Последним меня обнимал брат. И давно – родители, кажется. Тогда становилось спокойно. А сейчас – наоборот. Что за чушь?..” Мысль оборвалась из-за вопроса вестника:

– Как в твоей деревне с квинтэссенцией?

– Издеваешься? Сейчас меня вывернет наизнанку.

Ева болезненно сморщила рот. Внутренности судорожно напряглись и хотелось плакать.

– Я не про то. Выйдем на воздух.

Ева сидела на ступенях не в силах подняться, пока вестник, угрюмый, заглядывал в соседние жилища. Везде лежали сморщенные ссохшиеся тела, будто влагу из людей кто-то выпарил. Вот какая эта смерть, о которой говорил он. Страшная, с тусклой кожей, обтягивающей кости. Тихая, будто степь, когда летнее солнце в зените. Неподвижная, она не даёт шелохнуться всему, до чего коснулась.

Вестник вернулся к Еве и открыл вентиль на трубе перед крыльцом. На сухую землю не упало ни капли. Чужак пнул ржавую трубу.

– Бесполезная железяка! У вас краны работали?

– Угу, – сказала она и закрыла лицо похолодевшими ладонями. – Подожди, это… люди, как мы?

– Да.

Ева опустила руки. В уголке ещё соображавшего сознания родилась догадка:

– Ты видел такое?

Вестник замотал белокурой головой.

– Вдруг квинтэссенции больше нигде не будет?! – сказала она и зажала рот ладонью, словно пыталась запретить себе даже думать, что все станут уродливыми чудовищами, отдалённо похожими на людей.

– Не знаю.

– Почему? – хрипло спросила Ева.

Оказывается, говорить иногда становится трудно: слова нехотя выползали изо рта. Вестник молчал и кусал губы.

– Ты оглох или что? Вот каков он, ваш идеальный мир!

Еве хотелось плюнуть в вестника, но в горле пересохло. Обида жгла изнутри. Горячие слёзы лились по щекам. Хотелось сжаться в комок и реветь до скончания времён.

– Такого не должно было случиться. Я не понимаю… – сказал вестник.

Растерянный, он по-детски взглянул на неё.

– Не понимает он, – прошептала Ева с упрёком.

Тяжело вздохнув, вестник направился на широкую улицу. Ева поплелась следом. Он огляделся: тонкая струйка дыма поднималась с северной стороны.

Кулаки сжались, вздулись синие жилы. Чем ближе подходили, тем явственнее ощущался запах гари. В очередном дворе они увидели высокого светловолосого юношу, который помешивал что-то в котелке. Лёгкая куртка, штаны и сумка сбоку – всё, как у вестника. “Ещё один”, – подумала Ева. И не ошиблась.

– Эй! Братишка Адам! Да ты с прекрасной спутницей. Надо быть смелой, чтобы пойти туда, откуда не возвращаются.

– А я вернусь и не одна, а с братом! – ответила Ева.

– Идейная? Хм, любопытно.

Младший вестник на мгновение замер и после паузы добавил:

– Кстати, угощайтесь.

Он подул на деревянную ложку, полную похлёбки. Густой запах ударил в нос. Ева забежала за угол, и её вырвало. Желудок успокоился, и она села на траву, слушая чужой разговор сквозь безумный стук в висках.

– Ты возвращаешься? Тогда пойду с вами, братишка, – говорил младший вестник.

– Ничего не хочешь рассказать?

– Думаю, лучше спросить у Фотины. Точно не будешь пробовать? Вкусно же.

Борясь с очередным приступом тошноты, Ева прополоскала рот квинтэссенцией из фляги. Что произошло с жителями? Младший вестник не выглядел испуганным или напряжённым, как его брат. Стало жутко. Нетвердой походкой Ева в молчании прошла за мужчинами через поселение. Неподалёку ждали выбранные. Почувствовав их, старики из деревни Евы зашагали вперёд. Она не выдержала:

– Кто способен сотворить такое с целой деревней?

– А, ты об этом? Я, – ответил младший вестник, небрежно улыбаясь.

Ева недоверчиво покосилась на него:

– Ты спокойно об этом говоришь…

– А что? Сказали забрать всю деревню! Ещё намекнули, что я последую за ними. Ха-ха! Раз мой пункт исчезнет, то и мне нечего коптить небо! Я и перекрыл им квинтэссенцию.

Адам схватил брата за плечо:

– Аспид, что ты несёшь?!

– Повернул вон тот вентиль. Видите, как блестит? Я его от ржавчины почистил.

Младший вестник указал на кран, поблёскивающий на изгибе трубы.

– Любопытно наблюдать, как этот безмозглый скот ссыхался в своей дрянной деревеньке без квинтэссенции, – посмеивался Аспид. – Они сидели, как дураки, и ждали, что всё вот-вот заработает. Я пришёл, и они по привычке выстроились на площади. Я сказал, что хочу поглядеть в лицо настоящей смерти. Той, которая была много лет назад. Они ничего не поняли. На их лицах читался страх – это приятно. Даже в животе появилось такое сладкое ощущение. Я приказал всем разойтись по домам. Никто не ослушался. Я мог без стеснения пить свою квинтэссенцию и смотреть, как они становятся тем, чем изначально являлись. Падалью.

– Падаль здесь только ты!

Кулак Адама задел скулу младшего вестника – тот ловко уклонился, и удар прошёл по касательной. Аспид, потирая лицо, беззлобно произнёс:

– Фу, как грубо, братишка. Пораскинь мозгами: неужели я действительно совершил что-то ужасное?

Покрасневший Адам напряжённо смотрел на брата. Взгляд Евы бегал по лицам спутников. Она боялась, что они продолжать драться. Но Аспид одёрнул куртку и спокойно пошёл за выбранными. Через некоторое время, когда румянец сошёл со щёк, Адам сказал:

– Забрать всех жителей – испытание! Его проходят все.

Аспид резко остановился и закрыл глаза. По лицу прокатилась судорога. Ева даже на мгновение перестала его узнавать – настолько другим он выглядел. Но его замешательство не продлилось долго. Аспид с шумом выдохнул, поглядел на Адама, и красивые губы вновь растянулись в улыбке:

– Что ж, мы ведь тоже не вечны, так? Значит, я развлёкся чуть больше, чем мог бы себе позволить ты.

Адам не ответил и быстрым шагом пошёл за выбранными.

Глава 7

VII.

Скучная природа вокруг расстилалась блёклым ковром. Квинтэссенции в Евиной фляге оставалось на дне. Но увлекательная болтовня младшего вестника разогнала неприятные мысли о “смерти”. Ева поначалу не вслушивалась, однако весёлый тон и подкупающая открытость его лица заинтересовали. Уже не хотелось видеть в нём монстра.

– Те, кто сами пришли с вестником… что с ними происходит? – Ева решила начать с важного, пусть не с того, что заставляло замирать сердце.

– Не хотят возвращаться, – Аспид улыбнулся.

Подвох – не иначе. Хотя Ева часто ссорилась с тёткой, но не представляла, что назовёт другое место домом. Аспид ответил:

– Во-первых, у нас лучше, чем в любом из ваших жалких свинарников. Извини, но это так. Скоро ты сама всё увидишь. Во-вторых, вернуться они могут только с вестником, то есть с того момента, как они покинули родные места, должно пройти шесть лет. Пряхи не пустят раньше срока. За это время они привыкают к нашей жизни и сами не уходят.

– Он говорит правду? – Ева обратилась к старшему.

Адам бросил:

– Хоть он и псих, но сейчас не врёт.

– Попрошу без ярлыков. Я тоже могу обозвать тебя, например, занудой.

Аспид показал ему язык (Ева хихикнула) и сменил тему. Он знал невероятно много о прошлом. Вестник с упоением описывал огромные города, великих людей и их деяния. Приоткрыв рот, она слушала, как умно и великолепно предки устроили свою жизнь.

– Иногда проливалось много крови, но они умели жить с комфортом. Некоторые. Это только кажется страшным. Так длилось не одно столетие. Значит, всех устраивало, – рассуждал Аспид.

Ева даже нахмурилась, представляя, как такое могло всех устраивать. В мёртвой деревне даже её тренированное тело вышло из-под контроля от вида иссушенных останков.

Они шли позади Адама. “Дылда не услышит, – думала Ева. – Надо убедить Аспида, что на меня можно рассчитывать”. Она дотронулась до его плеча.

– Беги в мою деревню, скажешь, что я отправила. Тебя спрячут, – она неуклюже хитрила, надеясь, что младший вестник оценит её порыв.

– Хорошая ты. Но я с вами пойду.

– Обалдел? Ты же что-то там нарушил.

– У меня есть план, и ты мне поможешь.

– Как? – она выпалила едва слышно.

– На месте расскажу.