Текст книги "История русской журналистики начала XX века"

Автор книги: Светлана Махонина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Очень серьезно рассматривали произошедшие события представители либерального лагеря. П. Б. Струве в первом номере журнала «Русская мысль» за 1908 г. опубликовал нашумевшую статью под названием «Великая Россия», где провозгласил новую национальную идею: «Национальная идея современной России есть примирение между властью и проснувшимся к самосознанию и самодеятельности народом, который становится нацией. Государство и нация должны органически срастись». Для создания великой России, о которой мечтал Струве и многие его соратники, эта идея оказалась бы очень плодотворной, но в стране, только что пережившей тяжелейший революционный кризис, в разгар реакции такая проповедь примирения с правительством оказалась преждевременной и вызвала бурю негодования.

В 1909 г. П. Б. Струве, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О. Гершензон, С. Л. Франк, А. Изгоев и Б. Кистяковский выпустили сборник «Вехи», который вызвал еще более бурный общественный резонанс. Статьи семи авторов были посвящены в основном двум темам: революции и интеллигенции, которая была «руководящим и духовным двигателем ее». «Вдумываясь в пережитое ними за последние годы, – писал С. Булгаков в статье „Героизм и подвижничество“, – нельзя видеть во всем этом историческую случайность или одну лишь игру стихийных сил. Здесь произнесен был исторический суд, была сделана оценка различным участникам исторической драмы, подведен итог целой исторической эпохи. Русская революция развила огромную разрушительную энергию. но ее созидательные силы оказались далеко слабее разрушительных».[28]28
  Вехи. М., 1991. С. 44.


[Закрыть]

Еще резче писал П. Б. Струве: «Революцию делали плохо. В настоящее время с полной ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация…» Авторы сборника не во всем и не всегда были согласны друг с другом, но в одном они сходились. «Их общей платформой является признание теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития, в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства».[29]29
  Там же. С. 23.


[Закрыть]

Участники сборника призывали русскую интеллигенцию отказаться от идеи переустройства общества революционным путем и начать работу по возрождению духовных, культурных, религиозных основ бытия народа и общества. Все авторы говорили о наболевшем, продуманном, видимо, они не рассчитывали на большой общественный резонанс своего сборника. Наверное, прав был В. В. Розанов, который считал, что «„Вехи“ – самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы. Книга полная горечи и самоотречения». Ее авторы, – и это подчеркнул Розанов, – «все бывшие радикалы, почти эсдеки. когда-то деятели и ораторы шумных митингов (Булгаков), вожди кадетов (Струве), позитивисты и марксисты не только в статьях журнальных, но и в действии, в фактической борьбе с правительством». Они говорили в своих статьях «о себе и своем прошлом, о своих вчерашних страстнейших убеждениях, о всей своей собственной личности».[30]30
  Там же. С. 445.


[Закрыть]

Читателями «Вех» были люди, еще не остывшие от бури 1905 г., тяжело переживавшие свое поражение. Их реакция на сборник была очень резкой. Его ругали и правые и левые. Очень немногочисленные одобрительные отклики принадлежали людям, которых рассматривали как врагов прогресса и трудового народа. Остальные рецензенты, представлявшие часто полярные политические и общественные группировки, были единодушны в оценке сборника. И министр внутренних дел П. А. Столыпин, и лидер кадетов П. Н. Милюков, и вождь большевиков В. И. Ленин в самых резких выражениях осудили авторов «Вех», назвали их ренегатами, оскорбившими русскую интеллигенцию.

В 1910–1912 гг. снова поднимается волна забастовочного движения рабочих, оживают революционные ожидания и надежды. Расстрел забастовщиков на золотых приисках на Лене, о котором писали все газеты, вызвал новый революционный подъем.

Одним из самых значительных событий в жизни русской журналистики стало празднование в 1913 г. 50-летия газеты «Русские ведомости», которая воспринималась как печатный орган передовой русской интеллигенции, следующей традициям служения России и обществу. На торжествах выступали видные общественные деятели, писатели, ученые, философы, подчеркивающие огромную просветительскую роль газеты. Все выступления изданы отдельной книгой, был выпущен также сборник статей, рассказывающих об истории газеты, ее сотрудниках и читателях. Торжественное празднование юбилея газеты знаменовало собой подъем оппозиционных настроений среди интеллигенции.

Начавшаяся в августе 1914 г. Первая мировая война поставила перед русским обществом целый ряд сложнейших вопросов. Одним из самых острых оказался вопрос об отношении к войне. Общий патриотический подъем, охвативший Россию в первые месяцы войны, довольно быстро угас: бездарное командование, поражение на фронте, тяжелое положение в тылу из-за неорганизованности и отсталости страны быстро остудили самые горячие патриотические чувства.

В сентябре 1915 г. представители социал-демократии ряда европейских стран на проходившей в Циммервальде социалистической конференции поддержали идею русских большевиков о необходимости поражения собственного правительства в империалистической войне. Это помогло бы скорейшей победе социалистической революции в России, а затем в Европе и мире, утверждали представители большевиков. Они предлагали заключить с Германией сепаратный мир. Эти взгляды, получившие название «пораженческих», разделяли не только сторонники В. И. Ленина, но и более умеренные представители освободительного движения. «Пораженчеству» был противопоставлен лозунг «Война до победного конца!». Вокруг этих лозунгов и разгорелась идейная борьба.

В начале войны русская пресса растерялась, ее деятельность не удовлетворяла даже собственных сотрудников. В. С. Мельгунов – многолетний автор провинциального отдела «Русских ведомостей» в докладе, прочитанном в обществе деятелей периодической печати

28 февраля 1916 г. (позже он был опубликован под заголовком «О современных литературных нравах»), говорил: «Наша печать за самым малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряженную атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям». И дальше: «Война оказала разлагающее влияние на значительную часть нашей печати – она лишила ее морального авторитета».[31]31
  См.: Мельгунов В. С. О современных литературных нравах. М., 1916. С. 65, 67.


[Закрыть]

Правда, тенденциозную информацию газеты и журналы распространяли часто не по своей воле. Им приходилось довольствоваться только официальными сведениями, так как послать своих корреспондентов на фронт они не могли. В конце июля 1914 г. начальникам штабов была дана телеграмма: «Корреспонденты в армию допущены не будут».[32]32
  См.: Лемке М. К. 250 дней в царской ставке. Пг., 1920. С. 133.


[Закрыть] В августе 1914 г. на передовые позиции хотели отправиться сотрудники «Русских ведомостей», «Нового времени», «Вечернего времени», «Газеты-Копейки», «Русского слова». Все они получили отказ. В сентябре 10 человек, из них шесть представителей русской прессы, получили разрешение посетить действующую армию. Поездка длилась 14 дней. Только более чем через год после начала войны стараниями известного журналиста М. К. Лемке было учреждено Бюро печати для снабжения газет информацией о ходе военных действий. Очень долго обсуждался вопрос о представительстве в Бюро. Левая печать исключалась. Отказано было и провинциальным изданиям. Первыми корреспондентами Бюро печати были сотрудники «Биржевых ведомостей», «Речи», «Русского слова» и «Русских ведомостей». Но наладить работу Бюро никак не удавалось, оно практически бездействовало.

Таким образом, создать централизованную организацию по сбору информации о военных событиях не удалось. Петербургское телеграфное агентство распространяло «не факты, а вымыслы», по выражению одной из газет. Печать иногда тиражировала самые невероятные слухи. Так, в ноябре 1914 г. «Вечерние известия» крупным шрифтом на первой полосе сообщили о взятии русской черноморской эскадрой Константинополя. Читатели устроили патриотическую демонстрацию, которую полиции пришлось разгонять.[33]33
  См.: Срединский С. Газетно-издательское дело. М., 1924. С. 88.


[Закрыть]

В 1915 г. в докладе царю говорилось о необходимости «более широкого осведомления отечественной печати и прессы дружественных России государств о ходе военных действий». Было разрешено наиболее влиятельным органам прессы послать своих корреспондентов в ставку.[34]34
  Лемке М. К. 250 дней в царской ставке. С. 85.


[Закрыть] Но даже имея информацию с фронтов, напечатать что-либо было трудно. Право цензуровать газеты и журналы было передано департаменту полиции, который запрещал даже пометы на корреспонденциях «из действующей армии». Иногда из уже набранного материала цензура вырезала целые куски и газеты выходили с белыми пятнами.

Правительство, осознав силу печатного слова, уделяло прессе все больше внимания. Министр внутренних дел А. Д. Протопопов – личность крайне непопулярная в обществе – попытался создать такой орган периодики, «который путем своего либерального направления мог бы подавить остальные влиятельные петроградские газеты и затем, оставшись единственным крупным ежедневным изданием, встал бы на защиту интересов промышленности в борьбе с революционным движением в рабочей среде».[35]35
  Подробнее о «Русской воле» и печати в годы войны см.: Бережной А. Ф. Русская легальная печать в годы первой мировой войны. Л., 1975.


[Закрыть]

Протопоповская газета вызвала большой общественный резонанс в связи с тем, что в ней согласился работать один из самых известных писателей демократического лагеря – Л. Н. Андреев. В газете он заведовал сразу тремя отделами: беллетристики, критики и театра. Согласившись работать в «Русской воле», Л. Н. Андреев разослал приглашения писать в газету многим русским писателям – почти все отказались. Участие Л. Н. Андреева в правительственном органе вызвало волну осуждения со стороны социал-демократов. Было много разговоров о том, что Андреев куплен большими гонорарами, да и в современном литературоведении с осуждением упоминается о «шовинистических» статьях писателя в «Русской воле». Сам Л. Н. Андреев относился к своему сотрудничеству в протопоповской газете по-иному. В письме к С. Н. Сергееву-Ценскому летом 1916 г. он замечал: «…я вполне самостоятелен и впервые имею возможность не только на словах, но и на деле свободно следовать своим впечатлениям, литературным вкусам и идеалам».[36]36
  Андреев Л. Н. Верните Россию. М., 1994. С. 201


[Закрыть]

В газете писатель выразил свое отношение к войне, о которой уже не раз писал, публикуя статьи в разных изданиях. Андреев стоял на «оборонческих» позициях, поддерживал лозунг «Война до победного конца!». Он считал, что народ, потерпевший поражение, становится малоспособным к созидательной работе. В 1-м номере «Русской воли» за 1916 г. была опубликована статья «Горе побежденному», где эта мысль была высказана особенно ярко и наиболее полно доказана.

Всеобщее недовольство положением страны, политикой самодержавного правительства и лично Николая II, военные неудачи, разрушавшаяся от непосильного военного бремени экономика – все это и привело к февральской революции 1917 г., которую с энтузиазмом встретили почти все слои русского общества.

27 февраля 1917 г. Николай II объявил о роспуске Государственной думы. Это оказалось последней каплей, так как несколько дней Россия жила словно на вулкане. В Петрограде не было хлеба, из-за сильных морозов разладился транспорт.

В городе практически не было людей, сочувствовавших монарху, который вызывал всеобщее осуждение за то, что допустил к управлению страной Г. Распутина, за устроенную им министерскую чехарду, а также за прогерманскую политику императрицы. Растерялись министры, были полностью деморализованы армия и полиция. Николай II находился в это время в Пскове, откуда осуществлял командование воюющей армией. Обеспечение порядка в стране попытался взять на себя организованный Думой Комитет, куда вошли Родзянко, Милюков, Шульгин, Гучков, Керенский и др. Но город восстал, огромные толпы людей шли в Думу, митинговали на улицах.

Главное, чего удалось достичь в эти дни – с 27 февраля по 2 марта – сделать революцию бескровной. Было очень много арестов, избиений, но не было массовой крови. В. Шульгин – монархист, правый депутат Думы в своей книге «Дни» мало лестного говорит о А. Ф. Керенском, но в одном отдает ему должное – именно он употребил все свое влияние, всю свою волю, весь свой актерский талант, чтобы не допустить крови. Сторонников вокруг императора не было. Он принял решение отречься от престола. 2 марта Николай II подписал отречение от своего имени и от имени сына Алексея в пользу брата Михаила. Чуть позже отрекся от престола и Михаил в пользу народа. Февральская революция закончилась.

Страну возглавило Временное правительство, но оно не справилось с труднейшими проблемами, стоявшими перед проигрывающей войну Россией. Агитация большевиков, их лозунги подготовили переворот Октября 1917 г.

Если практически вся русская легальная пресса считала Февраль высшим достижением в борьбе за демократию и республику, то после Октября большинство общественно-политических органов прессы, как и их сотрудники, оказались в антибольшевистском, антисоветском лагере. Эти издания и были постепенно закрыты в первой половине 1918 г.[37]37
  См.: Окороков А. З. Октябрь и крах русской буржуазной прессы. М. 1970.


[Закрыть]

НЕМНОГО СТАТИСТИКИ

Сколько повременных изданий выходило в России в начале XX в.? Как ни странно, ответ на этот вопрос дать нелегко. Достоверным, никем не оспариваемым, является только количество изданий, существовавших в 1900 г., – 1002.

Ежегодные подсчеты периодики готовило Главное управление по делам печати, но русские журналисты и специалисты издательского дела эти цифры оспаривали. Они выпускали альтернативные списки газет и журналов. Отличаются друг от друга и статистические данные, приводимые современными исследователями, основанием для которых являются хранящиеся в архиве ежегодные отчеты о состоянии прессы.

Но и разнородная статистика свидетельствует, что количественный рост печати шел в эти годы очень быстро, хотя и неравномерно. Это напрямую связано с событиями, происходившими в стране. По официальным данным, периодических органов печати, издававшихся в 1913 г., было 2915.

Учитывая, что эти данные значительно завышены, что многие издания закрывались на первом году жизни, можно констатировать, что за первые 13 лет XX в. количество газет и журналов выросло в 2,5 раза.

• Количество периодических изданий в разные периоды XX в.

• Зависимость роста периодики от исторических событий.

Чтобы представить общую картину развития системы журналистики определенного периода, надо прежде всего знать общее количество периодических изданий, ее составляющих, определить «насыщенность» периодикой населения России. К концу XIX в. население страны составляло около 128,2 млн человек. В 1900 г. одно издание приходилось примерно на 128 тыс. человек. В это время, по подсчетам статистиков, в России издавалось 1002 органа периодики.

Быстрая капитализация страны, развитие грамотности, усложнение общественной жизни в начале века – все это вызывало стремительный количественный рост периодики. Но процесс шел неравномерно, скачками, на увеличение числа газет и журналов оказывали влияние особенности политической и культурной жизни конкретного исторического момента.

Статистические исследования периодики велись в России и в государственных учреждениях, и отдельными деятелями и исследователями прессы. Учетом периодики занималось Главное управление по делам печати, учрежденное 5 апреля 1865 г., оно выпускало ежегодные списки изданий, выходившие либо отдельно, либо печатавшиеся в «Правительственном вестнике», а затем появлявшиеся в виде оттисков.

По официальным данным, в 1889 г. в стране выходило 667 изданий (500 на русском языке), в 1901 г. в России (без Финляндии) насчитывалось 1074 периодических органов (900 на русском языке), на 26 ноября 1905 г. – 1795 газет и журналов (1400 на русском языке). Эти списки составлялись на основе свидетельств, разрешавших выход периодического издания, и текущего цензурного учета. В 1908 г. было 2028 изданий, в 1910–2391, в 1911–2543, в 1912–2784, в 1913–2915 газет и журналов.[38]38
  См.: Книжный вестник. 1909. № 24. С. 293; Розенберг Вл. Летопись русской печати. М., 1914; Статистика произведений печати на 1913 год. СПб., 1915.


[Закрыть] Но официальные данные требуют значительных уточнений. Как считают современные исследователи, в них не отражено 10–20 % выходивших изданий.[39]39
  См.: Андреева Н. Ф., Машкова М. В. Русская периодическая печать (аннотированный указатель). М., 1977. С. 29.


[Закрыть]

Другого мнения придерживались современники. Они считали, что Главное управление давало завышенные показатели, так как при подсчете учитывались не только реально существующие газеты и журналы, но и нереализованные свидетельства, разрешавшие выход нового издания. Так, например, в 1908 г. не вышло 119 изданий, но разрешения остались в картотеке и были учтены как существующие органы периодики.[40]40
  См.: РГИА. Ф. 776. Оп. 9. Ед. хр. 1674. Л. 163.


[Закрыть] Кроме того, после установления «явочного порядка» появления новых газет и журналов, несколько названий одного и того же органа, скрывавшегося от цензуры, учитывались как самостоятельные издания.

Все русские исследователи того времени, занимавшиеся проблемами печати, писали о значительном расхождении сведений, публикуемых Главным управлением по делам печати, и реального количества периодических изданий.

В начале XX в. статистические исследования печатного дела получили широкое распространение. В 1903 г. к 200-летию печати вышел «Сборник статей по истории и статистике русской периодической печати 1703–1903 годов». Он открывался статьей русского книговеда и библиографа Н. М. Лисовского, который в это время работал над своим знаменитым справочником «Русская периодическая печать 1703–1900 годов», выходившим с 1895 г. четырьмя выпусками, а в полном составе изданном в 1915 г.

Статистические обзоры произведений печати выпускал А. Д. Торопов – статистик и библиофил, редактор журнала «Книговедение», а с 1907 по 1919 г. – «Книжная летопись». В «Списке повременных изданий, выходящих в свет в 1908 году», Торопов указал 1500 периодических органов (официальные сведения – 2028).

В 1911 и 1912 гг. были выпущены составленные управляющим конторой газеты «Речь» И. В. Вольфсоном «Адресные и справочные книги», «Газетный мир», где на 1910 г. насчитывается 1817, а на

1912–2167 изданий. (Главное управление давало соответственно 2391 и 2784.)

«Справочные книги о печати всей России» выпустил в 1907 и 1911 гг. Д. В. Вальденберг – инспектор типографий и книжной торговли в Санкт-Петербурге. Эти списки считаются одним из самых достоверных источников. В 1911 г., по сведениям Вальденберга, выходило 1909 газет и журналов, по статистике Главного управления – 2543.

Оспаривал официальные данные и Вл. Розенберг – сотрудник «Русских ведомостей», автор очень интересных, насыщенных фактическим материалом книг о русской журналистике.[41]41
  См.: Розенберг Вл., Якушкин В. Русская цензура в прошлом и настоящем. М., 1905; Розенберг Вл. Летопись русской печати. М., 1914.


[Закрыть] Розенберг обращал внимание читателей на недолговечность многих русских изданий. По его подсчетам, на первом году жизни закрывалась половина вновь созданных газет и журналов. Например, после Манифеста 17 октября 1905 г. в Петербурге появилось 106 газет и более 300 журналов, 76 газет и 89 журналов исчезли, не прожив и года. В 1907 г. из 190 новых столичных журналов на первом году прекратили свое существование 102, из 72 газет закрылись 62 печатных органа.[42]42
  См.: Беляев Л. Д. и др. Библиография периодических изданий России 1901 1916 гг. В 4 т. Л., 1958–1961.


[Закрыть]

За 1908–1910 гг. в стране возникло 2043 новых органа периодики, но в течение трех лет почти 1000 из них прекратили свое существование. «Количественный рост в области повременной нашей печати, – писал Розенберг, – ограничивается прибавкой всего лишь тысячи новых изданий, правда из них более половины – общественно-политические…»[43]43
  Розенберг Вл. Летопись русской печати. С. 34.


[Закрыть]

Анализ статистических данных позволяет сделать вывод, что количественный рост прессы находился в прямой зависимости от происходивших в стране событий. Первая русская революция дала толчок количественному росту газет и журналов и в столицах, и в провинции. Многие города России в эти годы обзавелись своими частными газетами, которые могли противостоять губернским и епархиальным «Ведомостям» – местным правительственным и церковным официозам.

В период реакции рост прессы снизился, но в 1912 г. количество вновь появляющихся изданий опять возрастает.

Москва в начале XX в. значительно отставала от северной столицы по количеству газет, но к 1910–1911 гг. сравнялась с Петербургом. В 1910 г. очередной подъем забастовочного движения вызвал появление новых газет именно в Москве; находясь в сердце страны, она раньше Петербурга ощутила нарастание общественнополитических бурь.

Очень долго новые издания появлялись в основном в столицах. Впервые в русской истории по количественному росту провинциальная печать обогнала столичную в годы Первой мировой войны. Усилившийся интерес к сообщениям с фронта диктовал необходимость появления новых газет во многих городах страны. Старый журналист И. А. Волков вспоминал: «Живя в Москве, в первые дни войны я видел, как подобно морскому прибою, осаждали тысячные толпы народа витрины и редакции газет».[44]44
  Волков И. А. 20 лет по газетному морю. Из воспоминаний газетного работника. Иваново-Вознесенск, 1925. С. 90.


[Закрыть] То же самое происходило и в провинции.[45]45
  См.: Бережной А. Ф. Русская легальная печать в годы Первой мировой войны. Л., 1975. С. 207.


[Закрыть]

С 1908 г. Главное управление по делам печати проводило ежегодные выставки печатной продукции, производимой в России. По результатам выставок составлялись статистические таблицы, где эта продукция анализировалась по разным параметрам, в том числе и по срокам существования – для прессы. В 1908 г. больше 100 лет истории насчитывало 21 периодическое издание, от 10 до 75 лет – 630 газет и журналов, на первом году существования исчезло 648. Но надо учитывать, что длительность выхода периодического органа не определяла автоматически его влияния. Например, выходившие более 150 лет «Московские ведомости» совсем потеряли интерес публики, а быстро исчезавшие под ударами цензуры газеты, такие как «Наша жизнь», «Наши дни» и другие издания 1905–1906 гг., успевали завоевать авторитет и стать самыми влиятельными среди петербургских изданий.

Особенностью системы русской журналистики начала XX в., переживавшей интенсивный количественный рост, была ее нестабильность: вновь появлявшиеся издания оказывались недолговечными, газет и журналов, выходивших достаточно длительный срок, в России было сравнительно немного.