Текст книги "Вилла «Белла» (СИ)"
Автор книги: Светлана Ключникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Мотнув головой, я сделала шаг к холодильнику, игнорируя навязчивое воображение. За моей спиной словно следовала тень, постоянно и гипнотизирующе, я отчетливо ощущала чужое присутствие.
Как будто даже дыхание…
В оставленном холле кто-то тяжело и медленно дышал, это напоминало сопение гигантского зверя…
Я резко оглянулась, вжимаясь всем телом в дверцу холодильника. Ужас прочно поселился внутри, хотя я еще храбрилась. Мне все мерещится, убеждала я себя, но это не помогало.
Холодильник резко включился, заставив меня взвизгнуть и отскочить от него, потому что он ударил меня током. Это ничего, сказала я себе неуверенно, такое бывает. Статическое электричество, только и всего!
С опаской протянув руку, я все-таки открыла его и взяла бутылку содовой, ни на секунду не отводя взгляда от арки, как будто оттуда в любой момент могло появиться чудовище.
Маленьким дрожащими шажками я направилась туда. Ужас сотрясал все тело, холодная испарина покрыла лоб. Не знаю, что я собиралась увидеть там, но меня бы уже ничто не удивило. Запоздало решила, что нужно было взять со стола нож, но не осмелилась вернуться. Медленно, как шпион, выглянула из-за арки и убедилась, что холл по-прежнему пустует. Не было никакого зверя, был сквозняк. Эдвард не захлопнул входную дверь, и теперь ветер настежь открыл ее. Тонкая прозрачная сетка, прикрывающая стеклянные двери, ведущие к бассейну, колыхалась на ветру подобно огромному парусу корабля.
Я сделала глоток содовой и решительно направилась вперед, чтобы закрыть дверь. Она скрипнула, дрогнула и со звоном захлопнулась перед моим лицом, когда я была уже достаточно близко, чтобы она ударила меня. Я едва успела отпрыгнуть.
– Ну, хватит! – рявкнула я, не на шутку разозлившись, скрывая за злостью свой страх. Непонятно, правда, к кому я обращалась, ведь здесь, кроме меня, никого не было. На всякий случай я закрыла дверь на замок.
Все не так уж плохо, говорила я себе. Это всего лишь сквозняк. Нет тут никого. Эта девушка на портрете – просто тень прошлого. Она не могла быть живой. Мне все мерещится. А странности можно легко объяснить земными вещами. Не нужно давать волю воображению.
Обернулась, почти успокоенная своими же словами, и тут же заорала, когда увидела возле дивана торчащий длинный хвост… О. Мой. Бог… Крыса.
Мамочки!
Я боялась крыс до безумия. Как будто в солнечное сплетение ударили – таким диким, безумным, необузданным был страх.
Мои глаза судорожно искали, куда бы забраться повыше, но находили лишь низенькие кресла, зато слишком высокие, под самый потолок, старинные шкафы, куда забраться физически невозможно. Я медленно пробиралась к другой двери, буквально становясь частью стены и предметов мебели, с такой силой вжималась в них, страшась, что крыса повернется и бросится на меня. Входная дверь все ближе. Я почти спасена. Подожду-ка я Эдварда на улице!
Хвост не шевелился – крыса пока не заметила меня. А затем там что-то блеснуло. Глаз?
Металл…
Господи, я выдохнула от огромного облегчения. Это была моя сумочка, которую просто сдуло сквозняком вниз. Она лежала возле ножки дивана – длинный ремешок я и приняла за хвост, – и совсем не была похожа на животное. Мое воображение дорисовало это за меня.
– Господи… – я закатила глаза, досадуя на свою впечатлительность, преодолела расстояние и забрала сумочку наверх, решив подождать Эдварда в спальне. Там, по крайней мере, не было портрета, зато была дверь, которую можно закрыть. Я устроюсь на кровати и не буду шевелиться, пока Эдвард не вернется!
Признаться честно, у меня уже не было романтического настроения. Я была озабочена своей безопасностью, мне хотелось вернуться домой. Но я была упряма, и никогда не слыла трусихой. И я была влюблена.
Проходя мимо портрета, я с вызовом взглянула девушке прямо в глаза. Она не заставит меня уйти из этого дома! Вот так.
Казалось, губы девушки дрогнули в снисходительной усмешке. Это выглядело так, будто она приняла мой вызов. И уверена в своей непобедимости.
Отбросив настырный предупреждающий внутренний голосок, я поднялась по ступеням в спальню. Ощущение тени за спиной продолжало преследовать, и я вынуждена была глубоко дышать, чтобы игнорировать это.
Заскочив внутрь, я поспешно захлопнула дверь. Мурашки бегали по всему телу. Находиться на этой вилле в полном одиночестве было жутко.
Я не сделала и пары шагов к кровати, двигаясь спиной, как будто боялась, что нечто сейчас вломится в дверь и сожрет меня. Мои ноги запутались в моем же платье, валяющемся на ковре, и я все-таки полетела вниз. Я упала на спину, больно ударившись. Вся содовая из бутылки вылилась мне на грудь, превращая меня в липкое посмешище. Однако я не могла обвинять в случившемся портрет, ведь я совсем не смотрела себе под ноги.
– Черт те что, – выругалась я с досадой, вынужденная отправиться в ванную, чтобы принять душ. Хоть здесь свет горел ярко!
Я включила воду и с опаской потрогала ее рукой, убедившись, что она нужной температуры. И только затем позволила струям окутать меня. Закрыла глаза, пытаясь снять напряжение. Налила на ладонь шампунь Эдварда и с наслаждением намылила им голову.
Дверь, хлопнувшая в спальне, произвела на меня неизгладимое впечатление.
– Эдвард? – прошептала я, убеждая себя, что никто больше не мог войти сюда, кроме него. Отчетливо слышала шаги. – Эдвард! – крикнула я громче, протирая глаза от мыльной пены.
Ответом мне была тишина, и медленно оглушающий страх снова начал наползать на меня, как могильные тени. Я больше не могла игнорировать мистические вещи. В доме присутствовало нечто чудовищное.
Что она хочет от меня, та женщина, с картины? Чего она добивается?
– Оставь меня в покое, – пробормотала я, мучительно вглядываясь сквозь мутное стекло душевой кабинки. – Отстань от меня, ты, призрак!
И вода закончилась. Вот так, взяла и резко отключилась, оставив меня мыльной и дрожащей в прохладной тесноте. Я обернулась, дергая ручку смесителя туда-сюда в попытке вернуть воду. Это было бесполезно.
Пена стекала по лицу, щипала глаза и раздражала. Ничего, решила я, умоюсь над раковиной.
Мыльные пальцы скользили по стеклу, без толку, дверца душевой кабины оставалась безучастной к моим усилиям.
– Давай же! – потребовала я, пытаясь обтереть об себя мыло с рук, и снова налегла. А затем дико завизжала, когда за моей спиной внезапно включилась вода. Холодная!
– А-а-а!!! – я забилась внутри кабины, как пойманная птичка, бессмысленно мечась от стенке к стенке, пытаясь избавиться от ледяных струй, но они были везде. Должно быть, я вывернула кран неправильно. Крича от боли, потому что ледяная вода создавала на теле именно такое впечатление, ударяя меня сверху во всю мощь, я протянула руки вперед, поворачивая вентиль. Я хотела выключить воду, но рука сорвалась, и вместо ледяной воды душевая кабина наполнилась шипящим кипятком.
Мой визг превратился в вопль ужаса, я подпрыгивала у стены, стремясь избежать контакта. И речи не было о том, чтобы протянуть руки к крану сквозь кипяток. Мой живот и ноги покраснели, а слезы текли по щекам, я уже представляла себя обваренной и мертвой, когда Эдвард вернется.
Дверца кабины, к которой я прижималась, рыдая в голос, поддалась. Вода смыла с нее пену, и я смогла открыть ее, вываливаясь вперед. К счастью, меня встретил резиновый коврик, а не голый кафель.
Я бросилась к двери, позабыв о том, что моя голова до сих пор мыльная, и что я обнажена. Я хотела только одного – поскорее оказаться снаружи дома, и никогда больше не возвращаться.
Дверь ванной с громким хлопком закрылась перед моим лицом, на этот раз ударив, и я отлетела назад, приземлившись на пятую точку.
– Оставь меня в покое!!! – заорала я истеричным голосом, грудь сотрясали рыдания. – Я ничего не сделала тебе!!!
Я услышала шум подъезжающей машины и снова бросилась вон. Я предвидела, что дверь в ванную окажется запертой, как и все остальное, желающее погубить меня – душевая кабина засорилась и начала наполняться водой, кипяток переливал через край, подбираясь к моим ногам с пугающей скоростью, – но она мне не воспрепятствовала.
– Эдвард! Эдвард! – вопила я, умоляя его о спасении. Совершенно обезумев от страха, я бросилась вниз по лестнице. От слез перед глазами все расплывалось, ступени убегали от меня, неожиданно отпрыгивая от моих ног, и я оступалась снова и снова, едва хватаясь за скользкие перила. А затем одна из ступеней с хрустом провалилась под стопой, и нога ушла в пустоту, а вслед за ней и я, чувствуя боль в голени и колене. По инерции меня рвануло вперед, и я плашмя упала грудью о ступени. Ударилась головой… и потеряла сознание…
Часть 2
POV Изабелла
– Слава Богу! – голос Эдварда был далеким, но таким взволнованным. Его лицо перед моими глазами постепенно обретало очертания, и я заплакала. Эдвард придерживал мою голову и медленно гладил по волосам. Все мое тело болело, словно по мне проехался каток.
– Я сломала ногу? – в отчаянии простонала я, чувствуя себя обманутой. Вместо романтического вечера получился кошмар.
– Нет, – успокоил Эдвард. – Только оцарапала.
– Сильно? – я была уверена, что да, она так болела!
– Даже кровь уже не идет.
– Я все-таки испачкала твое постельное белье, – прошептала я виновато, заметив, что лежу на кровати Эдварда.
– Это ерунда, – сказал он, а затем добавил рассержено: – Какого черта ты бежала, не разбирая дороги, когда даже не удосужилась смыть с себя шампунь? Ты могла умереть.
Такой ужас промелькнул в его тоне, что я вместе с ним содрогнулась. Он был прав.
– Это все она виновата, – выпалила я, ощущая ненависть по отношению к незримой сопернице.
– Кто? – не понял Эдвард.
– Твоя вилла! – сквозь зубы выплюнула я, желая одного – одержать над ней победу. Я помнила об умерших девушках. Должно быть, они тоже пытались. – Ты разве не видишь, она не хочет, чтобы я была здесь!
Эдвард недоверчиво рассмеялся.
– Белла, ты слишком сильно ударилась головой?
– Нет! – рассвирепела я потому, что он мне не поверил. Я резко поднялась, и в глазах закружилось. Моя нога была обработана зеленым раствором, на ней красовалась длинная царапина, которая уже не кровоточила. Зато ее словно пламя лизало.
Я притронулась рукой ко лбу, обнаружив шишку. Раны там не было.
– Господи, – выдохнула я, неожиданно поверив в то, что происходящее со мной не случайно, а действительно имеет мистическую природу. Меня просто… посетило озарение. – Она пыталась убить меня!
– Прекрати говорить ерунду, Белла, – теперь рассердился Эдвард. Он встал и начал убирать медицинские принадлежности в коробку.
– Почему ты не веришь мне?! – ужаснулась я. – Неужели сам не видишь? Сначала те девушки, теперь я!
– Я вижу только то, что ты не умеешь пользоваться краном, – разочарованно произнес он и понес аптечку в ванную. – А также то, что ты бежала голая и мыльная по очень крутой и очень старой лестнице. Причем тут вилла?! Надо думать головой, Изабелла!
Он даже назвал меня полным именем, отчего моя обида пропорционально возросла. И где то романтическое настроение, с которым мы приехали сюда? От него не осталось и следа! Было лишь разочарование.
Заметив мой обиженный вид, Эдвард смягчился. Он присел рядом, в его руках была свежая рубашка.
– Возьми вместо сорочки, – предложил он. – Время уже позднее.
– Мы будем спать? – расстроилась я.
Эдвард пожал плечами. Очевидно, что его настроение тоже было на нуле.
Я разочарованно надела рубашку и в знак протеста застегнула все пуговицы до конца. Эдвард гостеприимно приподнял край одеяла, и я заползла туда. Он приглушил свет и скользнул следом.
Его теплые руки обвились вокруг меня, притянув к груди. Я с сожалением отметила, что он совершенно спокоен рядом со мной, уже ни капельки не возбужден.
– А ты купил презервативы? – сонно спросила я, чувствуя себя абсолютно вымотанной.
– Купил.
– Запомнил, куда положил? – уточнила.
– Да, – раздраженно ответил он.
Я вздохнула.
– Спи, у нас еще завтра целый день, – пообещал Эдвард.
– Не думаю, что у нас получится, – тоскливо пожаловалась я. – Она нам не позволит.
– Кончай молоть чушь, – фыркнул Эдвард, но он не пережил то, что пережила я. Никакими совпадениями нельзя было объяснить случившиеся вещи.
– А ты спал с теми, другими девушками? Здесь? – мой голос звучал очень взволнованно. Я должна была знать, возможно ли это, в принципе.
Эдвард поколебался прежде, чем ответить, но затем все-таки сказал:
– Да.
Это принесло мне облегчение. Может, все еще будет хорошо.
И закрыла глаза.
***
Мне снился сон…
Я резко села на кровати, оглядываясь вокруг. Ночью все видится в естественном освещении. В такое время обычно случаются чудеса, редкие, и оттого особенно драгоценные.
Все та же спальня, зеленый абажур на тумбе с моей стороны кровати. Я слышу ветер, поющий снаружи, за узким окном.
Мое сердце бьется, такое сильное, молодое и здоровое. Так приятно ощущать себя живой. Немного болит нога, но это терпимо. Я должна была быть осторожнее сегодня вечером, все могло закончиться гораздо хуже. Я должна была беречь себя.
Рядом со мной спит мужчина. Мой Эдвард. Я так долго ждала его. Кажется, что я не была любимой вечность…
С ним уютно и хорошо. Он теплый. Он обнимает меня, пытается уложить на подушку, даже во сне, и я подчиняюсь, но лишь для того, чтобы повернуться к нему лицом.
Медленно касаюсь его щеки, наслаждаясь ощущением гладкой теплой кожи на кончиках пальцев. Он морщит нос, а я улыбаюсь.
Я чувствую ее присутствие, но не боюсь. Она ничего не может сделать мне во сне. Я сильнее. Если бы можно было навсегда остаться здесь, она никогда не смогла бы больше угрожать мне. Я бы победила.
Меня злит то, что она пытается вернуть власть, но длится это недолго. В недоумении она отступает, оставляя мне безраздельное владение. Это оказывается проще, чем я думала. Я чувствую восторг… и надежду. Возможно, теперь все получится. Возможно, на этот раз все будет хорошо. Если она не будет больше спорить. Может, она уступит моей настойчивости.
Мои пальцы скользят вниз к краешку боксеров. Нельзя терять времени, нужно пользоваться моментом, пока она позволяет мне это, пока ее нет. Я и так слишком долго ждала.
– Белла? – он просыпается, удивленно смотрит на меня, и я резким движением откидываю его на спину, сажусь верхом. Боксеры остаются где-то на уровне его колен, они нам не помешают.
Мои пальцы расстегивают рубашку, одолженную мне, и вот я обнаженная перед ним. Он резко втягивает носом воздух, начиная понимать… Я широко улыбаюсь, с обещанием большего.
– Ты такая красивая, Белла, – говорит он, смакуя имя.
Мне нравится слышать это. Я закрываю глаза, по-кошачьи выгибаю спину, когда его руки накрывают мою грудь. Чудесное ощущение, которое я уже начинала забывать, кружит голову.
Он поднимается, чтобы ласкать губами мое лицо. Мне нравятся мужчины, которые умеют поклоняться женщине, обожать ее. Он такой.
Я вплетаю пальцы в его волосы, чтобы ощутить их мягкость. Его губы скользят по моей груди, медленно и чувственно.
Я ощущаю его возбуждение, мое тоже нарастает. Наши желания взаимны, а поцелуи страстны.
Я снова толкаю его в грудь, не позволяя ему командовать. Немного привстаю.
Он с ужасом смотрит, как я хватаюсь за красивое изголовье кровати, делающей ее такой особенной…
– Может, не стоит… – неуверенно просит он, его дыхание учащено, а руки продолжают гладить мои бедра, собираясь помочь нам воссоединиться.
– Не бойся, она нам не помешает, – уверяю я. – Она не опасна сейчас. Ее нет. – И улыбаюсь победоносно.
Он верит; он издает стон, когда я опускаюсь вниз, позволяя неге окутать наши тела. Он внутри, и это превосходно. Он потрясен, его глаза не отрываются от меня ни на минуту, все время, пока мы двигаемся в унисон.
– Белла… – шепчет он, его голос становится хриплым, а мое имя его устами повторяется многократно… увеличиваясь… словно крещендо.
– Эдвард, – кричу я, когда волны восхитительного удовольствия нисходят на меня.
Мои руки сжимают металлические плети лозы, и стоны вырываются сквозь зубы.
– Ты мой, слышишь? – рычу я неистово. – Мой.
– Твой… – стонет он и, приподнявшись, начинает благодарно целовать. Укладывает на подушку. Его глаза полны восхищения, обожания и любви. Его пальцы гладят мою скулу, и в этот момент я чувствую, что тоже люблю его. Это он, мой избранный. Мой Эдвард.
– Спасибо, – говорит он устало. Это был тяжелый день, я понимаю, поэтому разрешаю ему поспать. Впереди еще много волшебных ночей…
Я долго смотрю на него, пока не восходит солнце. Его губы немного выпятились вперед, он похож на ребенка. Очень милый.
Я чувствую, как она снова возвращается, но не хочу ее присутствия. Я еще не насладилась сполна. Я вообще не хочу никогда ее видеть. Пусть убирается.
Проваливай, приказываю я, но она неуклонно приходит, заполняя все пространство вокруг, и мне становится душно рядом с ней. Здесь может остаться только одна из нас, и ее присутствие раздражает. Она отнимает у меня Эдварда, который принадлежит мне по праву. Он мой, он сам сказал это. Она не получит его.
Она злится, что я не пускаю ее, она собирается бороться. Я уступаю ей на этот раз, но она знает – это не конец, я не сдамся. В конечном итоге ей придется позволить мне остаться…
Иначе я убью ее.
***
Пробуждение было тяжелым. Я никак не могла вырваться из плена сна, хотя не сказала бы, чтобы он был кошмаром. Я проснулась такой уставшей, будто вовсе не спала.
Эдвард нежился рядом со мной, обнимая, и мое тело испытало странную эйфорию рядом с ним. Я чувствовала себя… кхм, хорошо. Так, будто мой сон не был сном вовсе. Между ног ощущала приятное покалывание и… облегчение.
– Доброе утро, – пробормотал Эдвард, целуя меня в ямочку под ухом, и мои глаза широко расширились, когда я взглянула на него. Мы оба были голыми.
– Ты выглядишь потрясенной, – забеспокоился он. – Все в порядке?
– Было что-то ночью? – прошептала я, и Эдвард просиял улыбкой.
– Ты была хороша, – уверил он, и странные воспоминания окутали меня. Мне снился сон… Как он оказался реальностью?
Я провела кончиками пальцев по своей ключице, помня, как Эдвард целовал и покусывал ее. Затем вспомнила ощущение его во мне, его стоны, и это было поразительно… Только вот помнила я это все, как в тумане.
– Я думала, мне это приснилось, – признала я. – Я плохо помню детали.
Эдвард немного растерялся, но потом улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
– Неудивительно, ты же вчера ударилась, и еще очень устала. Но я все равно рад, что ты решила меня разбудить.
Он бодро поднялся с кровати и отправился в душ. Там сразу зашумела вода, казавшаяся сейчас, при свете дня, совсем не опасной.
– Но если ты подзабыла, я могу напомнить тебе о вчерашней ночи сразу после завтрака, – игриво крикнул Эдвард, я слышала, как вода бьет по его плечам.
– Неплохая идея, – кисло улыбнулась я, внезапно вспомнив все свои вечерние приключения. А позволит ли она нам это?
Мое тело напомнило о необыкновенном сне. Ночью она позволила этому случиться… Как такое вышло, что она не воспрепятствовала?
Господи, я совсем рехнулась! Разговариваю о вилле, как о живом существе. Женщине, сопернице и убийце. Я точно свихнулась.
Я умудрилась почистить зубы без каких-либо приключений, а затем спуститься по крутой лестнице, не упав. Нога почти не беспокоила, что было удивительно, учитывая, как болела она вчера. Мне крупно повезло, что я ее не сломала. А царапина заживет.
Эдвард колдовал на кухне, и я почувствовала необъяснимое стремление сделать завтрак за него. Мне уже хотелось заботиться о нем.
Взглянула на женщину с портрета – сегодня она не выглядела угрожающей, даже наоборот. При свете дня ее лицо казалось почти счастливым.
Пыль на камине снова привлекла мое внимание, вызывая смутное чувство недовольства. Я и не заметила, как взяла в руку салфетку и начала протирать все. Я делала это с наслаждением, отмечая, каким красивым становится дом, когда в нем отсутствует запустение. И Эдварду, и вилле так не хватало заботливой женской руки…
Девушка с портрета, казалось, полностью соглашается со мной. Уголки ее губ дрогнули в одобряющей полуулыбке. Если она – душа дома, и она существует, может, таким образом мне удастся умаслить ее? Тогда она позволила бы мне остаться с Эдвардом…
Вкусные запахи донеслись из кухни, Эдвард напевал песенку, и я улыбнулась, принимаясь за уборку с особым рвением, не желая оставить нетронутой ни одну поверхность. Свежий ветерок из открытой двери овеял мое лицо, словно лаская. Стало так хорошо…
Руки Эдварда обвились вокруг моей талии, а подбородок лег на плечо, когда я замерла, тронутая его нежностью.
– Что ты делаешь? – тихо спросил он, и я услышала в его голосе не только удивление, но и благодарность.
– Мне кажется, так она довольна мной, – я посмотрела на девушку, ее лицо было строгим.
– Ты пытаешься угодить портрету? – захихикал Эдвард.
– Мм… да, – признала я с некоторой заминкой, и засмеялась тоже. Отложила салфетку, тут же ощутив укол разочарования от того, что оставила дело незаконченным.
Я повернулась к Эдварду лицом, и мы долго, страстно целовались прямо перед портретом. И даже ничего не упало мне на голову. Ух ты…
А затем со звоном хлопнула стеклянная дверь, отчего я резко отстранилась.
– Сквозняк, – улыбнулся Эдвард, пожимая плечами.
– Угу, – не поверила я ни капельки, холодок пробежал по спине. Взглянуть сейчас на портрет я не решилась.
– Сначала завтрак или бассейн? – предложил он.
– Завтрак у бассейна, – подкорректировала я, и, пока Эдвард переносил завтрак туда, снова взялась за уборку.
– Тебе не обязательно делать это, – смущенно заметил Эдвард, проходя мимо.
– Знаю, – кивнула я. – Но хочу. – И это действительно было так. Я чувствовала странное спокойствие, когда вилла начинала сиять чистотой. Так, будто все будет отлично, пока я удовлетворяю прихоти хозяйки. Это была такая малая цена за безопасность и… любовь.
Завтрак был вкусным, хотя я дала себе установку, что следующий приготовлю сама.
У меня не было купальника, поэтому мы оба прыгнули в бассейн обнаженными. Веселились и брызгались, смеялись, словно дети, без забот. Вчерашний трудный вечер был забыт, сейчас все казалось просто сном, обычной игрой воображения. Наваждение исчезало с течением времени, я начинала верить в то, что просто придумала все.
А потом мы долго целовались прямо в воде. Оба обнажены, и было так легко преступить грань, когда руки Эдварда так настойчиво требовали продолжения. Его желание было очевидно, не то, что вчера перед самым сном. Его пальцы искусно возбуждали меня, и я почти поверила в благополучный исход его задумки.
А потом совершенно некстати сильный порыв ветра сдунул наш столик с недоеденным завтраком прямо в воду, снова поселив внутри меня пламя страха.
Эдвард пытался проигнонировать предупреждение, но не я. Не хотелось утонуть или быть сваренной заживо в этом бассейне, поэтому я остановила его. Я должна была найти компромисс, при котором Она позволит мне некоторые вольности. Ночью же ведь это как-то получилось?
Было странно поверить во всю эту чушь до такой степени, что даже порыв ветра я списала на недовольство хозяйки. Но я была уже достаточно напугана, чтобы рисковать своей жизнью.
Эдвард показал мне территорию виллы, много акров земель, принадлежащих ему. Мы сходили к морю, а затем вернулись обратно, под руку гуляя среди яблонь и груш. Эдвард рассказал, что сад вырастила его бабушка. Сейчас он нуждался в уходе, и у меня руки чесались начать облагораживать его. Я не была склонна копаться в грядках, но сейчас с неистовой силой испытывала желание попробовать. Было печально смотреть, как все заросло сорной травой и вьюнами.
Когда день начал клониться к закату, Эдвард стал проявлять нетерпение, пытаясь соблазнить меня чуть ли не в каждом углу своего дома. Под предлогом показать мне виллу изнутри он снова и снова целовал меня при каждом удобном случае, уговаривая поддаться.
Но страх перед последствиями всякий раз в последний момент удерживал меня от безрассудства. До тех пор, пока я сопротивлялась, не происходило никаких попыток навредить мне: столкнуть с лестницы с помощью «убегающих» ступенек и перил, как это было вчера, или ударить дверью.
Но силы были неравные, мое тело жаждало Эдварда так же, как его тело жаждало моего. За исключением столика в бассейне, день прошел без каких-либо происшествий, и я расслабилась, поверила, что все, что придумала вчера – чушь.
Когда я спустилась в кухню, чтобы налить на ночь стакан воды, то с вызовом посмотрела девушке в глаза, собираясь сделать то, что она, по всей видимости, не одобряет. Переспать с Эдвардом снова. Ее пристальный гневный взгляд заставил меня содрогнуться, а внутренности завязаться в болезненный узел, но я смело пошла наверх, решив, что ночью настанет мое время, как и вчера. И я надеялась сегодня запомнить свой сон получше.
Я поднимала ноги медленно, противодействуя силе, живущей на вилле, и умудрилась ни разу не споткнуться, несмотря на то, что ступени подозрительно искажались подо мной. Я успешно списала на воображение и это.
Эдвард выглядел нетерпеливым, его губы изогнулись в улыбке, когда я появилась.
– Ай! – я наступила на что-то острое в ковре, и, подняв ногу, обнаружила в стопе кнопку. – Проклятье. – Ужас слишком быстро завладел мной. Как бы я ни храбрилась, на самом деле, я испытывала дикий страх за свою жизнь.
– Белла! – закатил Эдвард глаза, когда привычно отправился в ванную за аптечкой.
– Не стоит ходить босиком, – увещевал он, обрабатывая ранку, которая, к счастью, была неглубокой. Она не помешает нам заняться любовью, только я уже не чувствовала прежней уверенности.
Мой живот свело от страха, едва Эдвард приблизился ко мне под одеялом. Я позволила ему раздеть меня, но была сильно напряжена, испуганно вглядываясь в темные углы, и не испытывала удовольствия от его поцелуев.
– Ты целый день бегаешь от меня, – недовольно ворчал Эдвард. Его руки и губы действовали безотказно, несмотря на мой страх, я начала забываться в его объятиях.
Необходимость в сопротивлении мешала мне полностью отключиться. Казалось, происходящее – неправильно, я не должна ему позволять, но продолжала делать это.
Громко хлопнула стеклянная дверь в холле, напоминая о чудовищном присутствии соперницы, и я подскочила, ахнув. Кровать отчаянно скрипнула от моего неожиданного рывка.
– Это просто сквозняк, – убеждал Эдвард, нежностью и настойчивостью снова побеждая меня, аккуратно раздвигая коленом мои ноги. – Расслабься.
– Нет, мы не должны… – попросила я его, и задохнулась, ощущая его потребность во мне так близко… Запрокинув голову, я отдалась чувствам, наплевав на страхи, мечтая, чтобы он как можно скорее оказался внутри меня.
Что-то под нами качнулось, и с громким хрустом кровать начала заваливаться на один бок. Мы съехали с нее, я со всего размаха упала на пол, ударившись спиной и головой. В мою спину врезалось нечто острое, заставив задохнуться, а потом закричать, когда Эдвард упал на меня сверху, прибавляя боли.
– Прости… – повторял он, пока я плакала, поднимая меня за руку и сажая на косую кровать. Взволнованно он оглядывал мою спину, она горела. Под ногами валялся тот самый стакан с водой, который я принесла себе на ночь. Он разбился, когда я упала на него.
Я точно помнила, что ставила его на тумбу. Не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться, кто стоит за этим покушением на мою жизнь!
– Какого черта ты поставила стакан на пол? – ругался Эдвард, проверяя, не попали ли острые осколки под кожу. Знала, что истекаю кровью, хотя Эдвард уверял, что раны поверхностны.
– Это не я!!! – кричала я, в сотый раз пытаясь доказать ему. Это все Она, думала я с новой злостью, и страх перед ее могуществом вынуждал меня не только ненавидеть, но и… уважать ее. Я поняла, что неизбежно проиграю. Нет ни единого шанса, чтобы она позволила мне остаться. Это была ее территория. По всей видимости, Эдварда она тоже считала своим!
– Она хочет убить меня, разве ты не видишь? – доказывала я безуспешно, на что Эдвард лишь закатывал глаза. – Те девушки – все они стали ее жертвами!
– С Роуз – это был несчастный случай, – спорил он. – Что касается Тани, то она всегда была немного странной, мне жаль, что я не обратил внимание на ее склонность к суициду. Она посещала психиатра еще до встречи со мной.
– А что ты скажешь про Джессику? Про ее ссадины и ушибы, как и у меня?
– Она была такой же неуклюжей, как и ты, всегда спешила куда-то, – объяснил Эдвард.
– Ты считаешь, что в этом всем я виновата?! – возмутилась я, приходя в бешенство от того, что он снова не верит мне.
– А чем еще это объяснить? – вскричал Эдвард. – Не вижу ничего сверъестественного в порыве ветра или в том, чтобы наступить на кнопку, или в том, что ты падаешь, если забываешь смыть с себя шампунь!
Он налепил мне на спину пластырь, и мне значительно полегчало. Но я все еще была возмущена. У нас ничего не получится, если он не послушает меня!
Внезапно меня осенило, зачем Джессива облила себя бензином и подожгла. Она не собиралась покончить с собой, она хотела спалить саму виллу! Это было очевидно. Только, видимо, что-то пошло не так. Ну, разумеется.
Это дало мне подсказку, что делать.
– Дай мне тапочки, – потребовала я сурово, боясь спуститься голыми ногами на ковер. Полным изумления взглядом Эдвард наблюдал, как я одеваюсь.
– Ты уходишь? – убитым голосом спросил он.
– Нет, – резко выплюнула я. Еще не все закончено!
Я бросилась вниз. Гнев кипел во мне.
Я дважды споткнулась на ступенях – это уже входило в привычку, – но это не заставило меня остановиться. Широкими шагами я направилась к портрету, глаза девушки в ярости смотрели на меня, когда я сорвала его со стены.
– Что ты творишь?! – закричал Эдвард позади меня, когда я бросилась к бассейну, намереваясь уничтожить этот «шедевр искусства».
Стеклянная дверь со свистом захлопнулась передо мной, обдав лицо мощным ударом ветра.
– Прекрати! – всерьез разозлился на меня Эдвард, вставая между мной и дверью и показывая на стену над камином . – Повесь ее на место!
– Открой дверь! – процедила я, тени сгущались вокруг меня, я чувствовала это, только Эдвард ничего не замечал.
– Нет! – его слова меня шокировали.
– Тебе портрет дороже моего спокойствия? – выдохнула я, стало очень больно, и слезы навернулись на глаза.
Лицо Эдварда было непроницаемым и суровым.
– Я не собираюсь потакать твоему сумасшествию, – изрек он холодновато. – Это картина досталась мне по наследству. И я не позволю тебе испортить ее. Повесь. Её. На место.
Ну вот и все. Она победила. Мне ничего не оставалось, кроме как уйти, уступить его ей… раз он сам хочет этого.
– Ну и встречайся тогда с ней, а не со мной! – злобно выплюнула я и бросила к его ногам картину. Горькие слезы покатились по щекам. – Мне здесь не место!
