Текст книги "Вилла «Белла» (СИ)"
Автор книги: Светлана Ключникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Часть 1
POV Изабелла
– Ты идешь на свидение с Эдвардом Калленом?! – лицо Анжелы выражало такой ужас, что я опешила.
– Не на свидание, – уточнила. – Я собираюсь провести с ним уик-энд.
– Вы что, теперь с ним… ну, типа, пара?! – Господи, да на ней лица нет! Анжела побледнела, и задавала вопрос так, будто просит поделиться государственной тайной.
– Мм… – А пара ли мы? Я задумалась…
***
Мы работали вместе в маленьком издательстве Истпойнта. Эдварду было двадцать шесть, и он был красив, как Адонис, ну, или мне так казалось. Я переехала из Нью-Йорка в этот тихий городок, потому что мне захотелось тишины. Меня охотно взяли помощником редактора.
Эдвард работал специалистом по копировальной технике. Наши кабинеты были расположены на разных концах этажа, но мы часто пересекались в комнате отдыха, куда в течение рабочего дня ходили выпить кофе или чай.
Мы заметили друг друга сразу, но, в силу непонятных обстоятельств, даже никогда не разговаривали. Было забавно наблюдать, как он споткнулся о порог, увидев меня впервые около кофе-машины. Едва взглянув на него, я так неистово покраснела, что захотела немедленно сбежать.
– Простите… – я попыталась проскользнуть мимо него.
– Нет, это вы… – уступил он, показывая мне в сторону кофе-машины, а сам… смущенно ретировался.
Мы даже не познакомились. Я узнала его имя позже, когда Анжела рассказала мне о нем.
Это продолжалось полгода – мимолетные переглядывания и перешептывания за спиной. Весь офис знал о моем увлечении, несмотря на то, что я никогда не заговаривала об этом вслух. Мое лицо выдавало меня. А Эдвард… он оставался недосягаем. Всегда вежлив и… молчалив. Только иногда я ощущала его пристальные взгляды, но врожденная скромность мешала мне показать, что я замечаю его интерес.
А сегодня все так внезапно переменилось…
Я ожидала своей очереди, держа свою чашечку на блюдце. Саманта Уэллз, старший редактор, улыбнулась мне, забирая свой готовый кофе и тем самым освобождая мне место. Я кивнула ей в ответ, и тогда увидела его… Эдвард посторонился, пропуская Саманту, в его руках был пластиковый стаканчик – он предпочитал одноразовую посуду.
Моя чашка в руках задрожала и… полетела вниз. Неожиданно пальцы Эдварда подхватили ее и поставили обратно на блюдце.
– Спасибо… – пролепетала я еле слышно, мои руки продолжали дрожать, и Эдвард не спешил выпускать их. Его ладони были такими теплыми… а мои от волнения заледенели. Через все мое тело прошел электрический разряд от этого прикосновения. Я подняла на Эдварда потрясенные глаза, он тоже смотрел на меня.
Молчание затянулось, но не было неловким. Просто ни один из нас не мог найти, что сказать. Мое дыхание участилось, а Эдвард все продолжал смотреть на меня… Его лицо отразило колебание. А затем он без предисловий наклонился и поцеловал меня.
Его теплые ладони скользнули по моим скулам.
Моя чашка со звоном упала к нашим ногам, но разве это кого-то заботило?
Мои пальцы запутались в его волосах.
Наши губы настойчиво боролись друг с другом, как изголодавшиеся животные.
Я сделала шаг назад, чтобы прислониться спиной к… чему-то. Эдвард последовал за мной. Он немного отстранился, но его глаза торжествующе горели, а дыхание стало прерывистым.
– Пойдешь со мной на свидание? – на выдохе спросил он.
Я ответила «да» даже прежде, чем он закончил предложение, и увидела облегчение на его лице.
– Я думаю… что, если… может… ты хочешь в кино, ну, или… или чего-то другого? – было очевидно, что Эдвард не подготовился.
– Да, – мои мозги после поцелуя взяли отпуск. Я даже забыла, что мы все еще в офисе.
– Да – что?
– Да – все, – выдохнула смело я. Если мы продолжим бояться друг друга, то еще полгода будем сдвигаться с этой мертвой точки.
– Хочешь провести со мной уик-энд? – выпалил Эдвард на одном дыхании, удивленно. Кажется, он был таким же сумасшедше нетерпеливым, как и я.
– Когда? – перешла я к делу, в моем животе запорхали бабочки, и я бы хотела, чтобы кто-то выпустил их на волю. У меня не было секса уже полгода! Откуда в этом маленьком городке?
– Сегодня?
Пятница, конец рабочей недели. Вау, мне не придется долго ждать! К черту кино, к черту ухаживания и к черту скромность. Я поеду к Эдварду на уик-энд.
– Да, – согласилась я, и он так просиял, как будто взошло солнце.
***
– Ты разве не знаешь, что с ними произошло?! – Анжела вырвала меня из прелестных воспоминаний.
– С кем?
– С девушками Эдварда, я говорила о его девушках, – прошептала подруга.
– И что с ними не так? – конечно, у Эдварда были девушки. Я не должна ревновать, сказала я себе, они в прошлом.
– Они умерли! – глаза Анжелы расширились. Мои, признаться, тоже.
– Что?.. – не поверила я. – Все?
Подруга кивнула, оглянулась на дверь, а затем пересела ближе, чтобы нас никто не слышал.
– С первой девушкой Розали он встречался около месяца, прежде чем она переехала к нему. В тот же день она выбросилась из окна! Говорили, что это не самоубийство, что она просто поскользнулась, но многие так и не поверили в это.
– А где был Эдвард в этот момент? – рассказ Анжелы спустил меня с небес на землю, по спине пробежался холодок.
– Он был на работе, у него алиби.
– Ну, это, я полагаю, хорошо? – попыталась найти что-то положительное я.
– Потом была Таня, они жили вместе какое-то время, – продолжала делиться Анжела. – Никто ее не видел, она приехала из другого штата. Все знали, что она живет у него, но она не выходила даже в магазин. Спустя месяц с небольшим ее нашли в ванной – она перерезала себе вены.
– Боже мой… – выдохнула я, Анжела отчаянно кивнула, подтверждая, что тоже напугана.
– Затем Джессика – та еще стерва. Она несколько раз уходила от него, но снова возвращалась. Поговаривали, что он бьет ее, потому что она частенько бывала в больнице с ушибами и ссадинами. Но она всегда защищала его, твердила, что он не виноват, что она сама поранилась. В один из дней она заперлась в его доме, облила себя бензином и подожгла…
– О. Господи… – мне стало плохо, подкатила тошнота.
– Не ходи к нему, Изабелла!
– Его подозревали? – невольно я тоже перешла на шепот. Милый смущенный образ Эдварда не вязался у меня с убийцей.
– Нет, – покачала головой подруга. – Каждый раз, когда они умирали, его не было дома. Но кто знает, что там на самом деле случилось… Может, он как-то вынуждал их покончить с собой?
– И как он реагировал на их… смерть? – было важно знать это.
– Ну… он страдал…
– Хорошо, – сказала я.
– Хорошо? – Анжела недоверчиво уставилась на меня. – И это все?
– А что еще ты от меня хочешь?
– Ты все-таки пойдешь к нему, после всего, что я рассказала?! – подруга, совершенно очевидно, за меня боялась. Но я была не из пугливых, и предпочитала выяснить все самостоятельно, а не полагаться на слухи из уст подруг. Может, это просто зависть!
– Анжела, это всего лишь уик-энд, – успокоила ее я.
***
Дом Эдварда действительно был красивым. Величественная двухэтажная вилла в итальянском стиле, имеющая несколько ротонд. Абсолютно белая, она создавала впечатление невинности и чистоты. Монолитные мраморные колонны поддерживали ее по всему периметру, а фасад был украшен великолепными фресками. Кое-где по стенам вился плющ, и он мог бы добавить вилле дикости и некоторого запустения, если бы не смотрелся так гармонично.
– Вау, – это все, чем я смогла выразить свое восхищение.
– Нравится? – Эдвард припарковался около правого крыла, но не спешил покидать машину, наслаждаясь моей реакцией.
– Ты купил ее? – я знала, что Эдвард переехал сюда два года назад, но не знала всей истории.
– Нет, она досталась мне по наследству, – охотно ответил он, беря меня за руку.
Я не возражала, когда он переплел наши пальцы, пристроив мою руку на своем колене. Слова Анжелы все еще напоминали мне об осторожности, но пока что Эдвард вел себя безупречно.
– И знаешь что? – он глядел на свою виллу. – У нее есть имя.
– Разве у домов бывают имена?
– Да, – прошептал он многозначительно. – «Белла». Интересное совпадение, не находишь? – его пылающий взгляд остановился на мне, и я начала таять, словно мороженое. Комплимент удался.
– Только что придумал? – польщенно прошептала.
– Нет, правда, – возразил он. – Это название значилось в документах, когда я вступал в права владения. Вилла-Белла, – он посмаковал словосочетание и обезоруживающе улыбнулся.
– Хочешь называть меня Беллой? – на работе меня все звали Изабелла или Из.
– Да… – согласился Эдвард, – я был бы не против. – И с мечтательной улыбкой на лице он задумчиво уставился на свой дом.
– Тебе она нравится, – признала я, этот дом был дорог Эдварду.
– Она прекрасна. Белла – по-итальянски «прекрасная»… – он поцеловал мою руку, и я зарделась. – Красивая… и недосягаемая. Невинная и величественная… Гордая, но добрая… Каждый мужчина мечтает, чтобы такая женщина любила его…
– О… – я не сразу сообразила, что он говорит не о вилле, а обо мне. Покраснела еще сильнее.
Эдвард снова и снова целовал мою руку, и непостижимым образом этот простой жест отзывался в самом низу моего живота.
– А кто был владельцем до тебя? – попыталась я отвлечься, чтобы не слишком улететь в облака.
– Вилла принадлежала бабушке и дедушке. Они прожили долго и счастливо вместе и, как в той сказке, умерли в один день. Бабушка была одержимой домохозяйкой, не припомню, чтобы она оставляла свое хозяйство даже на один день. Почти все здесь построено ее руками, и деда. После их смерти виллу унаследовали мои родители, но не смогли прожить здесь даже года. Мама потеряла первого ребенка и больше не захотела здесь оставаться. Они уехали в Чикаго. Потом тут жила тетя Кармен, ухаживая за виллой много лет. Но она стала сильно болеть, ей не подошкл климат, и она тоже уехала. После этого вилла пустовала, пока не вырос я и не переехал сюда.
– И тебе здесь понравилось?
– Очень, – улыбнулся он мечтательно. – Сама посмотри – это же райское место! Я не представляю, как можно не любить эту землю и этот дом. Я бы не променял мою Беллу ни на что другое. – Я снова зарделась, услышав в его словах двойной намек.
Однако, я пообещала Анжеле, что буду осторожной.
– А как же твои предыдущие девушки? – я закусила губу, спрашивая это.
Лицо Эдварда немедленно побледнело, от улыбки не осталось следа.
– Рассказали? – сердито буркнул он.
– Да.
– И ты поверила слухам? – мой неосторожный вопрос все испортил, Эдвард выглядел разочарованным.
– Если бы верила, не была бы здесь, – намекнула я, и улыбка на его лицо вернулась. Но не коснулась его глаз.
– Просто проклятие какое-то, – пожаловался он, пожимая плечами. – Или невезение. Я понятия не имел, что все они неожиданно захотят покончить с жизнью именно в моем доме! – Было заметно, что он не хочет больше эту ужасную тему обсуждать.
– Извини, – пробормотала я, сжимая его руку. Мы посмотрели друг другу в глаза и снова потерялись. Эдвард неуверенно наклонился к моему лицу, и я неосознанно потянулась ему навстречу. К черту все эти слухи, Эдвард прав.
Что-то ударило в машину, и она содрогнулась. Это было в тот момент, когда я уже чувствовала сладкое дыхание Эдварда на своих губах, так близко…
– Моя машина! – воскликнул он, выскакивая наружу, и я недоуменно оглянулась по сторонам, распахнув глаза. На лобовом стекле лежала ветка дерева, которую, по всей видимости, сломало ветром.
Эдвард скинул ветку, придирчиво оглядывая автомобиль, и я вышла за ним следом.
– Все в порядке, – успокоил он меня, а затем раздраженно посмотрел на вершину большого дуба; его ветви шелестели на ветру. – Надо спилить его.
Он подал мне руку и улыбнулся, когда я приняла ее.
– Ну что ж, посмотрим, что у нее внутри, – смело высказалась я, и Эдвард повел меня к красивым резным дверям, белым, как и все остальное.
Холл был очень просторным. Обратная сторона виллы оказалась прозрачной, за стеклянными дверями виднелся бассейн. Цветущий сад располагался за бассейном, а за садом, я подозревала, ждало море.
– Вау, – снова восхитилась я, разглядывая внутреннее убранство. Меня удивило огромное количество старинных вещей. Мебель была антикварной, но в отличном состоянии. Освещение было выполнено в виде канделябров, и повсюду висели картины.
– Это моя бабушка, – опередил Эдвард мой вопрос, когда я подошла к одному из полотен. На нем была изображена женщина средних лет с очень деятельным взглядом. Ее руки держали у груди цветок лилии.
– Дедушка, – Эдвард показал на следующий шедевр. У дедушки были зеленые глаза, как у Эдварда.
На следующем семейном портрете бабушка и дедушка были изображены вместе, он стоит за ее спиной, улыбки на их лицах. Похоже, они действительно были очень счастливы.
Далее шло несколько пейзажей здешних мест. Надеюсь, завтра Эдвард устроит мне экскурсию.
Над камином, напротив огромного плюшевого дивана, висел портрет молодой женщины, ослепительно красивой, просто какой-то неземной красотой. Ее темные волосы пышной волной ниспадали вокруг лица, а острый взгляд почти черных глаз был устремлен к незримой цели, мимо художника. Она выглядела так, словно в любой момент готова сойти с полотна и присоединиться к нам.
– А это кто? – спросила я не без волнения, портрет висел на самом видном месте, и это не было случайностью.
– Не знаю, – пожал Эдвард плечами, с обожанием глядя на портрет. – Красивая, да? – Его рука рефлекторно нашла мою талию.
– Ничего, – туманно согласилась я.
– Эта картина была здесь вместе с остальными, но я не знаю, кто на ней изображен, – более полно ответил Эдвард. – Быть может, одна из предыдущих владелиц? Я решил, что она достойна висеть именно здесь. Она олицетворяет для меня это место…
Я проследила за взглядом Эдварда и поняла, что он прав. Девушка была именно такой, которую он описывал в машине – гордая и величественная, и недоступная, и очень красивая… Душа дома. Прекрасная, как сама вилла… Вилла Bella…. Правда, вот доброй я бы ее не назвала. Ее глаза целеустремленно и проницательно смотрели вдаль, она выглядела решительной и… опасной.
Я заметила пыль на камине и вокруг, удивившись, что Эдвард, похоже, один ведет хозяйство. Грустно провела пальцем, отмечая запустение.
– Да, я… не очень силен в этом, – смущенно признал Эдвард, выпуская меня и направляясь в сторону красивой арки. – Хочешь выпить? – донеслось уже оттуда. Значит, там располагалась кухня.
– Мм… лимонад? – я не была поклонницей алкоголя.
Я сдунула пыль с камина и снова посмотрела на портрет. Вздрогнула, потому что глаза девушки были обращены на меня, словно наваждение. Взгляд был оценивающим.
– Колу или содовую? – крикнул Эдвард, и я отвлеклась.
– Колу, – а когда посмотрела обратно, картина уже была обычной. Наверное, воображение разыгралось.
Однако я поежилась, казалось, сами стены давят на меня. Я почувствовала себя неуютно, оглядываясь вокруг – холл как будто сжался в размерах, ощущение уюта испарилось, сменившись напряжением. Старина больше не вызывала у меня умиления, она напоминала о том, что давно ушло, но почему-то не стало прошлым. Что должен испытывать парень, живя среди мебели его умерших бабушки и дедушки? Неужели ему никогда не хотелось избавиться от нее, привнести в дом что-то новое, свое?
Но давящее чувство исчезло с появлением Эдварда. Его улыбка озарила холл, он больше не казался мрачным.
– Спасибо, – поблагодарила я, принимая бокал. Кола была холодной, в ней плавали кусочки льда. Эдвард налил себе что-то покрепче.
Мы устроились на диване перед камином, за окном медленно вступал в права закат.
Беседуя, мы иногда касались друг друга в разговоре, и это становилось все более непринужденным с течением вечера. Незаметно мы переместились на ковер, когда Эдвард растопил в камине несколько поленьев, чтобы создать романтическую обстановку.
Я отставила бокал на столик, готовая перейти к следующему этапу. Я ценила, что Эдвард не торопится, но, кажется, каждый из нас боялся первым начать…
Теперь мы оба молчали, прислушиваясь к треску сухих поленьев.
Медленно пальцы Эдварда коснулись моей руки, он накрыл ее своей ладонью. Его дыхание участилось. Мое сердце билось все быстрей, а бабочки в животе устроили ведьмовской шабаш, кружа в безумном танце предвкушения.
Девушка с портрета снова смотрела прямо на меня, и на этот раз ее глаза казались предупреждающими, но я была слишком увлечена другим, чтобы обратить на это внимание.
Эдвард чуть переместился, и я ощутила его дыхание на своем плече, а затем маленький поцелуй. Я повернулась к нему с улыбкой, в его зеленых глазах плясали огоньки пламени. Я потерялась в этих огоньках, откинула голову назад, на мягкую диванную подушку. Моя свободная рука поднялась, чтобы коснуться красивого подбородка.
– Белла… – прошептал Эдвард, и наши учащенные дыхания слились в одно, когда он близко наклонился. Его вторая рука обняла меня за талию, и я издала глубокий стон, когда наши губы соединились. Мы были голодными оба, и перестали скрывать это уже через несколько секунд. Мы набросились друг на друга с поцелуями, постанывая и дрожа. Пальцы Эдварда скользнули по моей щеке, вниз по шее и спустили лямочку платья вниз. Я закинула колено на его бедро, приподнимаясь, когда его губы чуть отстранились.
Моя волосы больно дернули меня назад, и я зашипела.
– Что такое? – Эдвард немедленно опомнился, испуганно глядя на меня, как будто сделал что-то не так. Я пыталась освободить волосы, которые, по всей видимости, попали между диванных подушек и застряли там.
– Ай! – возмутилась я, когда моя попытка выдернуть их не увенчалась успехом. Было больно.
– Давай, я, – Эдвард сосредоточенно наклонился, раздвигая подушки руками, неприятно дернул волосинки пару раз, извинился, и диван отпустил меня. Мои волосы были на свободе, но настроение испортилось, я потирала свой затылок, шипя.
– Принести тебе льда? – искренне расстроился Эдвард.
– Сейчас все пройдет, – уверила я.
Он виновато улыбнулся и за руку поднял меня с ковра, предлагая переместиться на диван. Сам он сел на него, а меня притянул на свои колени. Его ладони нашли мои ягодицы и сжали их. Я с готовностью обняла его за шею и наклонилась, чтобы снова поцеловать. Инцидент с волосами был забыт.
Теперь Эдвард не был осторожным, как раньше. В его движениях ощущалась нетерпеливость. Мягко сжимая, за ягодицы он прижимал меня к себе, и я отлично чувствовала его возбуждение. Губы переместились на мои ключицы, я запрокинула голову, когда пальцы Эдварда коснулись груди, возбуждая чувствительную точку.
Я нетерпеливо застонала. Эдвард глубоко дышал, спуская вторую лямку. Его губы сомкнулись на обнаженной груди, и я совсем потеряла голову.
Мое колено соскользнуло между диванных подушек, больно стукнувшись о каркас.
– Черт, – выругалась я, с усилием высвобождая ногу. Эдвард моего затруднения даже не заметил, он был слишком увлечен.
Мой взгляд случайно упал на портрет, и внезапно я почувствовала себя так, словно голая стою на сцене. Может, Анжела перестаралась с рассказами о смертях, отсюда обман зрения, но девушка снова смотрела на меня. Ее глаза были полны гнева, она больше не казалась мне красивой. Скорее, вызывала жутковатое ощущение присутствия в этой комнате кого-то третьего.
– Подожди… – прошептала я. Эдвард торопился снять с меня платье.
– Мм… – нечленораздельно произнес он, возбужденный и настойчивый. Его пальцы приподняли край подола, добравшись до кожи моего живота.
– Подожди, подожди… – попросила я, мне становилось все более неуютно, хотелось одеться и убежать.
– Белла, у меня так долго не было женщины… – пробормотал он немного раздраженно. – Не проси меня остановитьс, не сейчас. – Его руки так сладко прижали меня, что я потрясенно застонала, снова откинув голову.
Украдкой взглянула на портрет и вздрогнула. Наверное, именно так и начинается паранойя, подумала я.
– Давай не здесь? – попросила я, неловко пряча обнаженную грудь обратно под ткань платья. – У тебя есть спальня? – Уж там-то этого раздражающего и пугающего портрета точно не будет. Да простит меня эта прекрасно-ужасная незнакомка, но у меня мурашки бежали по спине от ее присутствия.
– Мм… да, – Эдвард неохотно подчинился, когда я начала вставать с его колен.
– Отведи меня, – я улыбнулась.
Спальня располагалась на втором этаже, на который вела резная винтовая лестница. Я умудрилась два раза споткнуться о ступеньки и один раз промахнуться, хватаясь за перила. Эдвард терпеливо придерживал меня за руку, и мы благополучно добрались.
Спальня была огромной. Кровать имела кованую решетку в изголовье, выполненную в виде переплетенной лозы. Очень красиво, необычно и… конечно же, антиквариат. На этот раз я даже не удивилась.
Портретов здесь не было. Хорошо.
Я развернулась к Эдварду, мгновенно оказавшись в его объятиях. Целуясь, мы тихонечко танцевали к кровати, покачиваясь при каждом шаге. Мои пальцы торопливо расстегивали пуговицы на рубашке парня, а Эдвард одним движением спустил платье с моих плеч. Я тряхнула руками, и оно упало к моим ногам. Запутавшись, я стала падать навзничь, и Эдвард рассмеялся, поймав меня. А затем он мягко толкнул меня назад, и я упала на кровать. Широко улыбнулась, глядя на то, как он дерзко скидывает рубашку с плеч. Восхитилась строением его тела. Эдвард был прекрасно сложен, ничего лишнего, хоть и не накачан. От груди к животу спускалась тоненькая полоска волос, и я немедленно провела по ней пальцами, когда он оказался рядом.
Подхватив подмышки, Эдвард дернул меня к подушкам. Его пальцы искали застежку бюстгальтера, а когда нашли, я с наслаждением потянулась руками наверх, хватаясь за кованую спинку кровати, и изогнулась.
Услышала звук расстегиваемой молнии и нетерпеливо простонала, когда Эдвард снова обнял меня, прижимая близко к себе.
Внезапно мизинец на моей правой руке пронзила боль, как от удара электрическим током.
– Боже мой… – взвизгнула я, поняв, что мой палец зажат… где-то.
– Ох, Белла! – вскричал раздосадовано Эдвард. – Зачем ты его туда засунула?! – Мы оба в ужасе смотрели на то, как мой мизинец безуспешно пытается высвободиться из плена металлической лозы, попав в маленькую петельку, изображающую усик растения. Там, на металле, оказалось что-то острое, оно впивалось в мой палец, и я была уверена, что порезала его.
Романтическое настроение резко сменилось страхом. Я была испугана таким количеством неудач, и внезапное чувство преследования окутало меня с дьявольской силой. Я в ужасе оглядывалась по сторонам, в каждом темном углу мне мерещились злые тени.
– Ох, не волнуйся ты так, – умолял меня Эдвард, заметив мою панику. – Сейчас я принесу мыло, и мы вытащим его.
– Ну ты даешь, – удивленно добавил он себе под нос, направляясь в сторону ванной.
Он вернулся спустя минуту с полотенцем, мылом и миской воды. Я чувствовала себя полной идиоткой, пока он аккуратно вытаскивал мой палец из ловушки. Металл продолжал остро впиваться в кожу, причинять боль. Я была поражена. Всегда была немного неуклюжей, но на этот раз превзошла себя.
– Вот у все, – улыбнулся Эдвард, и я придирчиво осмотрела мизинец. Кровотечение было не сильным, но мне не хотелось испачкать Эдварду кровать.
– У тебя есть пластырь? – спросила я виновато.
– Аптечка в ванной, – кивнул он.
Ванная была большой, и я тут же размечталась о том, как мы с Эдвардом примем ее вместе. Не заметила, как включила слишком горячую воду, подставляя палец под струю кипятка.
– Ах, проклятие! – зашипела я, отдергивая руку в раздражении. Что еще могло пойти не так?
Эдвард тут же оказался рядом. Он едва сдержал улыбку – его уже стало забавлять мое невезение.
– Вот так, – сказал он мне, как будто разговаривает с младенцем, и повернул ручку, чтобы добавить холодной воды.
– Думаешь, я специально тяну время? – рассердилась я. Мне хотелось рассказать ему о том портрете, как будто в нем и была причина всех моих неудач, но я понимала, как нелепо это прозвучит.
– Да, думаю, да, – засмеялся он, доставая аптечку и помогая мне приладить пластырь, пока я рядом кипятилась от негодования. Если бы он знал, как сильно я хочу его, то не говорил бы так!
– Где теперь попробуем? – насмешливо спросил он, по всей видимости, находя мою неуклюжесть веселой.
– А у тебя есть безопасное место на этой вилле? – проворчала я, но потом рассмеялась вслед за ним. Действительно, сегодня за один час я поставила рекорд курьезных ситуаций. Словно само провидение не хочет допустить нашей близости с Эдвардом. Провидение? – подумала я. Или тот портрет? Тряхнула головой, чтобы выбросить параноидальные мысли.
И все же я больше не чувствовала себя расслабленной, когда мы вернулись в спальню. Виновато посмотрела на Эдварда, он тоже выглядел смущенным. Непринужденность исчезла, появилась неловкость, когда он неуверенно шагнул ко мне, усаживая на кровать так осторожно, будто я хрустальная ваза. Я была в одних трусиках, Эдвард все еще в джинсах. Я протянула руку к его ремню, надеясь сгладить неловкость смелостью.
– Я сам, – сказал он, и я фыркнула, когда поняла по его полуулыбке, что он намекает на мои неудачи. Он считает, что я могу пораниться о его ремень?
Однако руку послушно убрала, и с удовольствием наблюдала, как Эдвард остается в одних боксерах и присоединяется ко мне.
Его ладонь ласково пробежалась по моему бедру, животу к груди и замерла там, когда он аккуратно поцеловал меня в губы, медленно укладывая на кровать.
– Ничего не трогай, – пробормотал он.
– Не буду, – пообещала я, сама не горя желанием больше касаться изголовья.
Наши дыхания снова участились, тела плотно переплелись. Преградой между нами оставались только маленькие кусочки материи на бедрах, но скоро и они были поспешно сброшены… куда-нибудь. Мы наслаждались прикосновениями, голодные друг до друга и возбужденные. Моя голова свесилась с кровати вниз, но Эдвард рывком вернул меня на середину, и я рассмеялась, заметив, как старательно он избегает пускать меня к решетке и к краям, словно боялся, что я опять все испорчу.
Его жаждущее тело очень естественно расположилось между моих ног, и я замерла в нетерпеливом предвкушении. Спальня была освещена лампами, похожими на свечи, и это создавало то самое романтическое настроение, которое мы чуть не потеряли. Полумрак. Страсть. Нежность.
– Презервативы, – напомнила я шепотом, и Эдвард, не выпуская меня из объятий, свесился с кровати вниз, шаря по карманам джинсов. Его лицо стало растерянным через несколько секунд.
– Проклятье, мы же покупали их, верно?
Мы заехали в магазин по пути сюда, чтобы «подготовиться», ведь наш уик-энд был спланирован спонтанно.
– Может, я машинально положила их в свою сумочку? – предположила я. – Давай, схожу, она внизу.
Эдвард нехотя перекатился на спину, не скрывая своего разочарования.
– Только побыстрее, – улыбнулся он.
Я мигом слетела по лестнице, удивляясь, что не споткнулась на этот раз. Зажгла свет, чтобы найти свою сумочку, небрежно брошенную на столик. Независимо от своего желания или нежелания, я взглянула на портрет. Девушка не смотрела на меня, однако уголки ее губ как будто были немного приподняты, добавляя ее ослепительно красивому лицу высокомерия и превосходства. И в эту секунду, раскрывая сумочку, я осознала, что презервативов в ней я не найду.
Мой желудок дернулся от страха, когда я поняла, что начинаю верить в эту чушь, которую сама же и придумала. Портрет не мог влиять на мою жизнь, также как и девушка, изображенная на нем, которая наверняка была мертва, возможно, уже несколько столетий. Однако сейчас я как никогда ранее чувствовала, что права.
«Его первая девушка выбросилась из окна…»
«Потом была Таня… она перерезала себе вены».
«Затем Джессика…она частенько бывала в больнице с ушибами и ссадинами… В один из дней она заперлась в его доме, облила себя бензином и подожгла…»
Я задохнулась, сравнив слова Анжелы и все, что случилось со мной за единственный вечер.
Пытаясь унять дрожь в руках, заглянула в сумочку. Презервативов, разумеется, не было.
Медленно обойдя мягкий диван, я пристально уставилась на девушку, пытаясь увидеть в ней подсказку, объяснение этим мистическим вещам. Но портрет выглядел обычно, и даже уголки губ больше не смотрелись вызывающими. Только в глазах по-прежнему блестел огонь, который я уже отмечала ранее.
– Чего же ты хочешь? – потребовала я, поздно сообразив, что разговариваю с картиной. – Чем я тебе не угодила?
– Нашла? – послышался голос Эдварда, он спускался по лестнице.
– Нет, – рассеянно ответила я, продолжая глядеть на портрет в поисках ответа.
– Посмотрю в машине, – хлопнула входная дверь, затем пискнула сигнализация. Я осталась с девушкой наедине, но сейчас все выглядело таким мирным, что я вздохнула и отвела, наконец, глаза.
Удивилась, когда услышала шум мотора, а затем в моей сумочке зазвонил телефон.
– Я доеду до магазина, – сказал мне Эдвард, и я поняла, что его поиски тоже ничего не дали. Его автомобиль уже выезжал с территории. – Буду через двадцать минут.
Не оставляй меня здесь одну, хотела сказать я, внезапно почувствовав волну паники. Но это было бы так нелепо, просить о таком, что я согласилась:
– Хорошо.
– Не вздумай засыпать, – захихикал Эдвард многозначительно, и его слова теплом разлились внутри.
– Не буду, – пообещала я с улыбкой.
Я убрала телефон и заставила себя посмотреть на портрет, сглотнув, когда не заметила ничего необычного. Я стала параноиком всего за каких-то несколько часов. Анжела была права – что-то здесь нечисто. Только это не с Эдвардом. Дело в самой вилле.
Решив налить себе лимонад, чтобы занять время, я прошла на кухню. Половица скрипнула за моей спиной, и я нервно оглянулась. Сердце гулко билось.
Холл был пуст. Стояла удивительная тишина.
Вот только стены снова незримо начали давить со всех сторон, надвигаться. Вроде бы ничего не изменилось, но свет был приглушен, как будто разом перегорели несколько лампочек. Освещение стало мрачным.
Что-то звякнуло на кухне, снова за спиной, и я снова резко повернулась. Мое дыхание стало поверхностным, выдавая испуг. В глазах от паники на секунду потемнело. Лучше бы Эдвард оставался здесь! Наедине с его сумасшедшей виллой я была совершенно беспомощна, не зная, чего ожидать, не зная, на что она способна.
Я тряхнула головой, поражаясь тому, как легко начинаю верить в мистическое объяснение. Ведь может же такое быть, что половица скрипнула по естественной причине! Старые дома часто издают звуки, в этом не кроется никаких тайн, кроме той, что деревянные балки имеют свойство скрипеть от времени.
Кухня тоже выглядела мрачной. Остатки нашего ужина лежали на столе, мой взгляд цеплялся за недорезанные помидоры, вазочку с яблоками и салфетку – все они были красного цвета, пылающими пятнами в этом тусклом свете, так сильно напоминая разлитую кровь…
