Текст книги "Рокировка"

Автор книги: Светлана Бестужева-Лада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава третьяВенский вальс

Дома все быстро вошло в привычную колею. Алина снова повеселела, с азартом взялась за учебу и с не меньшим – за домашние дела. Вадим Сергеевич облегченно вздохнул: конечно, у девочки просто были отголоски нервного перенапряжения, а уж перспектива недалекой свадьбы способна выбить из колеи и вполне зрелую, уравновешенную женщину.

Правда, в обустройстве новой квартиры – той самой, купленной на имя Сергея, Алина проявила значительно меньше энтузиазма. Казалось, ей было все равно, в какой обстановке жить в дальнейшем. Но однажды вечером Вадим Сергеевич сказал то, что давно собирался сказать.

– Знаешь, ведь в той квартире на самом деле буду жить я.

На какое-то время Алина остолбенела.

– Ну, посуди сама: я один, дома, в принципе, только ночую. Выходные впоследствии планирую проводить с вами… то есть с внуком или внучкой. Зачем мне эти хоромы?

– Но…

– Нет, конечно, окончательное слово – за вами, или, как ты сама, наверное, понимаешь – за Сергеем. Но все-таки логичнее вам с самого начала жить просторно и… начинать готовить детскую и все такое. А в той квартире можно сделать для меня очень даже приличную берлогу. Кухня большая – считай, вторая комната…

– А если… если вы снова захотите жениться? – выдавила из себя Алина, густо залившись краской от смущения.

– Думаю, тогда и будем решать эту проблему, – усмехнулся Вадим Сергеевич. – Пока что-то не хочется.

И с этого разговора Алину словно подменили. Она притащила в дом кучу журналов по интерьерам и дизайну, часами над ними сидела, что-то мудрила на компьютере, освоив специальную программу для архитекторов. В результате всех этих изысканий появился необыкновенно элегантный и очень оригинальный проект того, что в России принято называть «студией».

На эскизах огромная «жилая зона», выдержанная в теплых, приглушенных тонах, плавно переходила – через небольшой подиум – в выложенную плиткой «под камень» кухню-столовую, отделанную хромом и зеленым мрамором. Подсобные, так сказать, помещения, очень удачно были замаскированы массивными дубовыми дверями, точь-в-точь такими же, как входная дверь. И все это великолепие дополнялось умело расположенными скрытыми в потолке светильниками, плюс – расставленными кое-где напольно-настольными источниками света.

– Н-да, – только и сказал Вадим Сергеевич, оправившись от первого потрясения. – Хоромы.

– Вам не нравится? – огорчилась Алина.

– Ну, что ты, конечно же нравится. Я даже думаю, ты поторопилась с выбором профессии. Тебе бы в архитектурном учиться…

– У нас нет архитектурного. И я плохо рисую.

– Зато хорошо интерьеры создаешь, – хмыкнул Вадим Сергеевич. – Теперь займись перепланировкой этой квартиры.

– Зачем? – искренне изумилась Алина. – Спальня есть, гостиная есть, кухня на месте…

– А детс…

– А детскую еще рано. Нужно будет – Сережину комнату приспособим.

– Ну-ну. Тебе виднее.

А время летело так, что, казалось, недели сливались в месяцы. Уже и Сергей в своих не слишком частых посланиях больше рассуждал о том, как станет жить «на гражданке», чем об «успехах боевой и политической подготовки». Уже была отделана «студия» для Вадима Сергеевича. И, наконец, наступил апрель, а с ним – и день рождения Алины. Девятнадцатый.

Такой долгожданный когда-то восемнадцатый день ее рождения прошел тускло и обыденно – не до того было. Вадим Сергеевич даже не помнил, какой подарок сделал, хотя что-то, разумеется, подарил. На сей раз он решил: у девочки должен быть праздник по полной программе.

Только вот какой? Сама Алина традиционно ничего не хотела: ни гостей, ни застолья, ни прочей шумихи. От вопросов о подарке просто отмахивалась. Наконец, Вадим Сергеевич написал сыну и спросил совета у него. Ответ был, мягко говоря, неожиданный:

«Алька всегда мечтала о море и о Вене. Почему о Вене – без понятия. Я прикидывал, чтобы в свадебное путешествие поехать на Кипр, к этому ее морю. А на день рождения можно подарить поездку в Вену. Только одну не пускай».

Что ж, идея была замечательная. Вадим Сергеевич продемонстрировал Алине письмо жениха и сказал:

– Видишь, обсуждать тут нечего. Съездим в Вену денька на три. Там и отметим – в каком-нибудь ресторанчике в венском лесу…

– Почему в лесу? – засмеялась Алина.

– Потому что больше я про Вену ничего не знаю. А ты, кстати, могла зимой сказать, что мечтаешь Вену посмотреть: мы же через нее могли полететь.

– Мало ли о чем я мечтаю, – неожиданно грустно вздохнула Алина.

– Поделись. Вдруг смогу помочь.

Алина промолчала и свернула разговор на какие-то бытовые мелочи, а потом и вовсе ушла – что-то там конспектировать, как она объяснила.

Путевки Вадим Сергеевич приобрел, как говорится, самые-самые. Да еще освободил себе дополнительные два дня, чтобы показать Алине Москву. Впрочем, он и сам с удовольствием посетил столицу, в которой не был, как минимум, лет пять, да и тогда приезжал в командировки, перенасыщенные всевозможными делами и деловыми же встречами.

На сей раз все было по-другому. Не дешевенькая гостиница на окраине, в которой все равно только ночевать, а двухкомнатный номер в «Марко Поло», респектабельном отеле, притаившемся в самом сердце Москвы, в причудливом переплетении узких улиц и переулков. А вместо деловых встреч – неспешные прогулки по апрельскому городу, уже теплому, но еще не душному, благоухающему первой зеленью, первыми цветами, словом, весной.

А потом была Вена, по праву считающаяся одним из самых прекрасных городов Европы. Вена, с ее роскошью, с налетом старины. Вена – город музыки и великих музыкантов, город фиакров и запряженных в них гарцующих белых лошадей. Одним словом – Вена, чарующая и прекрасная, как сама музыка, с непременным ароматом кофе, яблочного штруделя и уже зацветающими садами.

Номера для них были забронированы в отеле «Адмирал», почти в центре города, рядом со знаменитым Рингом, музеями и Оперой. Двухкомнатные апартаменты, выдержанные в стиле «ампир», но вполне современные по оснащению. Алина при виде обитой ситцем светлой комнатки, где стояла кровать под самым что ни на есть настоящим пологом, пришла в детский восторг.

– Господи, – с каким-то благоговением прошептала она, – это же как у принцессы из сказки.

– Ну, не думаю, чтобы под матрасом тут была горошина, – засмеялся Вадим Сергеевич. – Но если все-таки она там окажется…

– То – что?

– То поменяем номер.

– Нет! – чуть ли не взвизгнула Алина. – Не надо ничего менять, умоляю! Тут так прекрасно…

– Да я шучу, не волнуйся. Ты очень устала? Может быть, сейчас ляжешь спать, все-таки разница – три часа, у нас сейчас полночь. А вот завтра…

– Я не хочу спать, – прошептала Алина, глядя на него сияющими и, одновременно, умоляющими глазами. – Ну вот ни капелюшечки.

– Тогда собирайся, пойдем смотреть вечернюю Вену…

Они неторопливо прошлись по старинным венским улицам Картнерштрассе и Грабен, осмотрели искусно подсвеченные руины римской эпохи, полюбовались дворцом Хофбург, бывшей зимней резиденции императорской династии Габсбургов… О том, чтобы осмотреть его подробно, речи не было: гид объяснил на прекрасном русском языке, что этот дворцовый комплекс объединяет почти двадцать дворцов и столько же дворов, каждый из которых – архитектурный шедевр.

– Сюда нужно приходить с утра, – добавил гид. – Обыкновенная экскурсия длится часа три, но мы можем договориться на завтра, я проведу для вас персональную…

Вадим Сергеевич вежливо поблагодарил, но от конкретного ответа уклонился. Это можно будет решить позже, в зависимости от того, какая будет погода. К Хофбургу примыкали сразу два парка – Бурггартен и Фольксгартен, и прогулки по ним лучше было совершать в светлое время суток. Впрочем, если Алине захочется…

Он покосился на свою юную спутницу. Апрельский вечер завораживал, голова кружилась от запахов. Алина напоминала ребенка, вдруг попавшего на новогодний праздник, устроенный, к тому же, специально для него. Нет, сейчас не время задавать вопросы и обсуждать какие-то планы. Пусть девочка насладится прогулкой по прекрасному городу.

У собора Святого Стефана Вадим Сергеевич увидел один из знаменитых венских фиакров, и не мог устоять перед искушением подарить Алине еще и это удовольствие. Впрочем, он и сам чувствовал себя если не мальчишкой, то уж точно восемнадцатилетним юношей, а не солидным, респектабельным бизнесменом средних лет.

Фиакр катил по знаменитому Рингу или Ринг-штрассе – бульварному кольцу в Вене, – своего рода подкове, оба конца которой выходят к каналу. Таким образом, Ринг, роскошный бульвар вокруг городского центра с двумя аллеями шириной в полсотни метров, как бы замыкает набережная.

Кучер фиакра время от времени указывал кнутовищем на проплывавшие мимо здания и пояснял по-английски:

– Ратуша, биржа, опера, театр, музей, парламент…

Напротив величественного здания парламента был фонтан, как потом выяснилось, один из самых красивых в Вене – фонтан «Афина Паллада». Алина так засмотрелась на игру струй, что чуть не свернула шею. Ничего подобного она еще в жизни не видела.

И тут Вадим Сергеевич вспомнил, что кто-то рассказывал ему о знаменитом символе Вены – колесе обозрения, сооруженном более века тому назад и до сих пор вполне исправно действующим. Кое-как удалось объяснить кучеру, что еще хочется увидеть, и фиакр чуть более резво покатил в нужном направлении – к любимому месту отдыха венцев Парку Пратер.

Через полчаса, замирая от восторга и ужаса, Алина уже любовалась ночной Веной с высоты птичьего полета. Да и сам Вадим Сергеевич не мог оторваться от фантастической красоты панорамы, открывшейся перед ними. После такого аттракциона оставалось только одно: поужинать на свежем воздухе и вернуться в отель.

И проблема ужина в этот вечер решилась легко и непринужденно, как бы сама собой. Нужно было только сесть в вагончик «Лилипута» – миниатюрной железной дороги длиной четыре километра, и доехать до ресторана, построенного еще в восемнадцатом веке…

Где-то через час Алина перевела дух, отложила вилку и жалобно посмотрела на Вадима Сергеевича:

– Дядя Вадим, я больше не могу. Тут же четыре нормальные порции.

– Ну, четыре – не четыре, а для двух здоровых мужиков вполне хватит, – согласился, не без труда доедая фирменное блюдо. – Зато и вкусно, и сытно, как в одной рекламе говорится. Помнишь?

– Это про собачий корм? – засмеялась Алина. – Помню.

– Точно про собачий? – растерялся Вадим Сергеевич. – Тьфу ты, господи, фразу запомнил, а к чему она – из головы вон. Аппетит не испортил?

– Что тут портить. Я, по-моему, наелась на неделю вперед.

– Ну, не знаю. Вот завтра поедем на экскурсию, да потом еще погуляем сами по городу, к вечеру ты гвозди будешь лопать без всякой подливки.

Алина снова расхохоталась. Вадим Сергеевич смотрел на нее и радовался тому, что девочка, кажется, совсем отошла от своих стрессов, что по-прежнему радуется жизни. Такая юная, красивая, сияющая… Да, это была отличная идея – подарить ей на день рождения такой город. На всю жизнь запомнит.

– Между прочим, я в путеводителе прочел, что есть еще одна возможность посмотреть на Вену с высоты птичьего полета.

Алина вопросительно подняла брови.

– Оказывается, днем можно полететь на воздушном шаре. Хочешь?

– Не хочу! – отчаянно замотала головой Алина. – Я летать боюсь.

– А как же в самолете?

– Я и боялась.

– Да? Что-то незаметно было.

– Так там со всех сторон закрыто, – пояснила Алина.

– А-а, ну, если так, тогда конечно. Что-нибудь еще? Кофе? Или чай?

Вместо ответа Алина приподняла бокал с минеральной водой.

– Понятно. Тогда доедай – и поедем в гостиницу.

– В коляске?

– Если хочешь.

– Очень хочу. А доесть… Я больше не могу, правда. Еще кусочек – и просто лопну.

– Ну, – засмеялся Вадим Сергеевич, – до такой крайности мы, пожалуй, доходить не будем.

Следующее утро оказалось еще теплее и погожее, чем был день накануне. Как и обещал Вадим Сергеевич, они отправились на долгую экскурсию по Вене. Можно было только удивляться тому, как за несколько часов туристам исхитрялись показать практически все основные достопримечательности города: Оперу, Музей истории естествознания и Музей истории искусств, Парламент и Ратушу, Бургтеатр и Университет, собор Штефансдом, дворец Бельведер.

И это было только предисловием. Главное же – посещение дворца Шенбрунн, бывшей летней резиденции императорской семьи, оставляло совершенно неизгладимое впечатление. Непонятно, почему в исторических романах и фильмах воспевают, в основном, красоты Версаля – Шенбрунн, безусловно, затмевал его и роскошью, и утонченностью архитектуры.

Про Версаль, правда, Вадим Сергеевич только читал и слышал. А вот в родном, российском Царском Селе бывал, и то, что там видел, вполне могло составить достойную конкуренцию заграничным дворцам.

«Нужно было ехать через Питер, – подумал он не без досады. – Показал бы девочке тамошние дворцы, могла бы теперь сравнивать. Эх, как всегда, задним умом крепок! Ну, ничего: если еще не поздно, поменяю обратные билеты с Москвы на Питер».

Впрочем, он напрасно расстраивался: Алина явно получала от экскурсии колоссальное удовольствие. Да и какая юная особа не пришла бы в восхищение от роскошной анфилады дворцовых покоев – почти полторы тысячи комнат и залов, придворный театр, Большая Галерея, четырехсотметровый зал в стиле Рококо с высокими окнами, зеркалами, великолепными фресками на потолке, белыми позолоченными панелями, миллионная гостиная, названная так из-за баснословно дорогой облицовки панелями из особенно драгоценного розового дерева с персидскими и индийскими миниатюрами, покои в восточном стиле – синий китайский салон, гобеленовый зал, «комната Наполеона»…

А потом была неспешная прогулка по дворцовому парку, не менее прекрасному, чем сам дворец. Симметрично посаженные и ровно подрезанные деревья стояли, как зеленая стена, многочисленные цветочные клумбы даже теперь, в апреле, поражали своей изысканностью, в тени деревьев укрывались классические статуи, на пересечениях широких и ровных аллей били фонтаны…

И, наконец, – гвоздь экскурсионной программы! – «штрудель-шоу» в Императорском кафе-пекарне. Знаменитый венский штрудель – творожный рулет с ванильным соусом, подаваемый теплым, выпекался на глазах у туристов, которые тут же, за столиками, пробовали этот деликатес, запивая его кофе…

– Кто-то вчера говорил, что наелся на неделю, – тихонько сказал Вадим Сергеевич Алине, которая уплетала штрудель за обе щеки.

– Ну, это же так вкусно!

– Вот именно. Так что ешь столько, сколько хочешь. И что хочешь. Кстати, ты любишь взбитые сливки?

Алина сморщила носик:

– Это те, которые в баллончиках?

– Дурочка, – беззлобно усмехнулся Вадим Сергеевич, – это настоящие взбитые сливки. Вот попробуешь, сама поймешь, в чем разница.

– Ну, сегодня я вряд ли захочу что-нибудь еще пробовать…

– Опять?! – нарочито-грозно произнес Вадим Сергеевич, и оба расхохотались.

Этот веселый, искренний смех привлек внимание многих из их туристической группы, в том числе, и весьма симпатичного молодого человека, который после этого то и дело украдкой поглядывал на Алину. Она этого, похоже, не замечала, но зато Вадим Сергеевич очень даже заметил, и веселья у него заметно поубавилось. Вот уж это от внимания Алины не укрылось.

– Что-нибудь случилось, дядя Вадим? – тихо спросила она. – Вы помрачнели…

– Я? – искренне изумился тот. – Тебе показалось. Все в порядке.

– Точно?

– Деточка, я уже не молод, чтобы веселиться сутки напролет, – вздохнул Вадим Сергеевич. – Между прочим, экскурсия заканчивается. Что будем делать до вечера? Ты не забыла, сегодня мы идем в Оперу.

– Не забыла. Только… я же ничего не пойму. Немецкого я не знаю.

– Догадываюсь, – усмехнулся Вадим Сергеевич. – Но, во-первых, я тоже не знаю немецкого, а во вторых, петь будут на итальянском языке… которого мы с тобой тоже не знаем. Но быть в Вене и не пойти в Оперу…

– Нет, я с удовольствием, – поспешно сказала Алина. – Когда еще доведется…

– Вот это верно. У нас дома такой роскоши не предусмотрено.

Вадим Сергеевич случайно посмотрел в сторону молодого человека и… и увидел, что тот разглядывает Алину уже почти открыто. Что ж, юношу можно понять. Девушка сегодня была необыкновенно хороша: темные волосы собраны в тугой узел, точеную фигурку облегают черные брючки и белая водолазка, глаза – как всегда завораживают.

«Как расцвела за последние дни! – подумал Вадим Сергеевич. – Действительно, невеста. А Сережка не видит всего этого, и еще не скоро увидит… Только бы не заморочил ей голову какой-нибудь типчик, вроде этого. Я же и виноват буду: не доглядел. А как за ними доглядишь?»

– Ты пользуешься успехом, – неожиданно для себя произнес он. – Юноша за соседним столиком от тебя глаз оторвать не может.

Алина бросила короткий взгляд в направлении обозначенного юноши и отвернулась.

– Надоест – оторвет, – равнодушно сказала она.

– Тебя это не волнует?

Алина покачала головой.

– Дядя Вадим, вы чудной, право. Думаете, в институте парней нет?

Тут Вадим Сергеевич понял, что он действительно именно так и думал. Точнее, не думал о том, что Алина живет не на необитаемом острове, что она ежедневно сталкивается со многими людьми, сидит на лекциях, сдает экзамены, пьет кофе в институтском буфете, ходит по улицам… И везде есть парни, многие из которых, наверняка, не остаются равнодушными к хорошенькой девушке. И что?

– И что? – машинально спросил он.

– А ничего, – пожала плечами Алина. – Я уже люблю…

Но при этом почему-то помрачнела. Или ему показалось?

Скорее всего, показалось, потому что из кафе Алина вышла по-прежнему веселая и оживленная, предложила поехать и посмотреть знаменитую венскую ратушу, при этом обязательно, во что бы то ни стало подняться на смотровую площадку.

Вадим Сергеевич заглянул в путеводитель – и мысленно застонал: к этой площадке, на высоте чуть ли не в сто метров, вели двести пятьдесят с лишним ступеней. И, надо полагать, не слишком пологих, ибо ратуша была построена несколько веков тому назад. Но… назвался груздем – не говори, что не дюж.

– Ты же боишься высоты, – попробовал он все-таки отвертеться от «экстремального восхождения».

Алина глянула на него с веселым изумлением:

— Я боюсь, когда совсем от земли отрываться, а если под ногами твердая поверхность…

Пришлось карабкаться. Не напоминать же, в самом деле, девчонке, что он уже – увы! – далеко не молод. Как-нибудь справится, не умрет же, в самом деле.

Вадим Сергеевич не только не умер, но даже обрел второе дыхание, когда оказался практически на самом верху башни ратуши. Выше была только знаменитая фигура хранителя ратуши, давно ставшая символом Вены – фигура рыцаря в полном вооружении, высотой в три с половиной метра. А вокруг расстилалась замечательная панорама весеннего города…

– Как красиво, – негромко заметила Алина, делая очередной снимок. – Хорошо бы еще и рыцарь получился; он такой одинокий там стоит, во всякую погоду.

– Он же каменный, – резонно заметил Вадим Сергеевич.

– Это снаружи, – не менее резонно возразила Алина. – А внутри? Вдруг он живой?

– Тебе бы стихи писать, ей-богу, – покачал головой Вадим Сергеевич. – Или сказки.

– В сказки я не верю, – вполне серьезно сообщила ему Алина.

– И стихи не пишешь, – в тон ей подхватил Вадим Сергеевич.

– Кто это вам сказал? – последовал совершенно неожиданный встречный вопрос.

Вадим Сергеевич так растерялся, что не сразу нашелся с ответом. Лишь через несколько минут осторожно поинтересовался:

– И давно?

Алина неопределенно пожала плечами.

– Покажешь?

– Нет, – ответила она, – не покажу. Простите, дядя Вадим, но это слишком личное.

Поставила на место, ничего не скажешь. Наверное, Сережке стихи пишет. И правильно, между прочим, делает, хорошо бы еще адресат это оценил по достоинству. Вадим Сергеевич не обольщался насчет пристрастий сына: поэтическая жилка там отсутствовала начисто.

– Зайдем в кафе? – предложил он Алине, когда они вышли из ратуши. – Тут рядом самое знаменитое в Вене.

– Если самое знаменитое, то мы, наверное, туда и не попадем? – усомнилась Алина.

– А мы попробуем, – улыбнулся в ответ Вадим Сергеевич. – И попасть попробуем, и взбитые сливки попробуем…

Нет, Алина все-таки была еще во многом ребенком. Перед перспективой отведать новое лакомство она устоять не смогла.

Кафе «Ландтман», точнее, кофейня, была не просто знаменитым, а еще – в свое время – считалось одним из известнейших литературных салонов Вены. Несмотря на это, проблем со свободным столиком не возникло: шесть залов могли одновременно принять до трехсот посетителей, а в теплое время года примерно столько же рассаживалось за мраморными столиками на открытой террасе.

– Смотри, здесь штук тридцать только тортов, – изумился Вадим Сергеевич, открывая меню. – А еще пирожные, булочки, штрудели… С ума сойти! Что ты будешь?

– Взбитые сливки! – немедленно ответила Алина. – И кофе.

– Тут еще можно купить открытку с видом Вены и тут же ее отправить. Пошлем Сереже?

– Хорошо, – после недолгой паузы отозвалась Алина. – Сначала напишем открытку, а потом выпьем кофе.

– А потом вернемся в гостиницу, переоденемся и пойдем в Оперу. Будем вести светский образ жизни.

– Раз в жизни можно, – с уморительной серьезностью вздохнула Алина.

– Конечно. Это сегодня ты еще молоденькая, а завтра тебе стукнет девятнадцать… Считай, вступишь в преклонный возраст.

Алина схватилась за голову в притворном ужасе:

– Значит, у меня осталось совсем немного времени? Как у Золушки?

– Ты же не веришь в сказки, – подколол ее Вадим Сергеевич.

Алина попробовала поставленные перед ней белоснежные взбитые сливки, посыпанные шоколадной крошкой, отпила глоток кофе, на секунду зажмурилась и тихо сказала:

– Иногда верю…

И сказка продолжилась – сначала в Опере, а потом – в маленьком, уютном ресторанчике, где хозяин, предупрежденный Вадимом Сергеевичем, сразу после полуночи преподнес Алине небольшой торт с девятнадцатью свечами. Имениннице аплодировал весь ресторан, когда она, раскрасневшаяся, с блестящими глазами, разом задула все свечки.

– У меня никогда не было такого сказочного дня рождения, – шепнула она.

Ее то и дело приглашали танцевать – и молодые люди, и не слишком молодые, а Вадим Сергеевич только вежливо улыбался, кивал головой и отпускал свою юную и прекрасную «дочку», а сам следил, как ее тонкая, грациозная фигурка в элегантном темно-зеленом платье скользит по залу в объятиях очередного партнера. Пока ему это окончательно не надоело.

– Извините, – сказал он следующему разлетевшемуся кавалеру, – я бы сам хотел потанцевать с принцессой.

Английский язык Вадима Сергеевича был далек от совершенства, но вполне понятен. На его счастье небольшой оркестр заиграл вальс – ну, какая же Вена без вальсов! – и Алина слегка замешкалась:

– Я плохо умею это танцевать, – прошептала она.

– Я тоже, – улыбнулся в ответ Вадим Сергеевич. – Но только так у нас ничего не получится. Ближе ко мне. И забудь о равноправии.

Все у них получилось, Алина обладала врожденным чувством ритма, да и сама атмосфера уютного зала, благожелательных людей и вообще – праздника, сделала свое дело.

– Я так счастлива, – шепнула Алина, когда он вел ее обратно к столику. – Так счастлива…

– Тогда и я счастлив, – улыбнулся в ответ Вадим Сергеевич.

Он вдруг понял, что действительно счастлив – впервые после смерти Инны. И тут же волной накатило чувство огромной вины: он развлекается с невестой сына, который тянет солдатскую лямку, танцует, как молоденький, и к тому же притворяется перед всеми, что Алина – его дочь. Притворяется?

Это чувство не покидало его весь вечер и почти бессонную ночь. К счастью, на следующий день была запланирована долговременная экскурсия под символическим названием «Венский лес», значительную часть которой предстояло провести в автобусе. Там Вадим Сергеевич все-таки немного подремал.

Он практически не помнил, как они осматривали город Баден с его знаменитыми термальными источниками и старейшим в Австрии казино. Алина, разумеется, пожелала во что бы то ни стало разочек сыграть в рулетку и, как всякий новичок, немедленно выиграла. Она чуть ли не прыгала от восторга.

– Я угадала, я угадала! Я поставила на свой возраст и угадала! Вот так вот!

Действительно шарик, поколебавшись, сколько положено, закатился в лунку с цифрой девятнадцать.

– Теперь вы! – потребовала Алина у Вадима Сергеевича. – Поставьте мой выигрыш на цифру вашего возраста!

– Деточка, – рассмеялся Вадим Сергеевич, – такой цифры в рулетке не предусмотрено! Забирай свой выигрыш, купишь себе на него отличный сувенир из Вены.

Алина смутилась, залилась краской и молча отправилась менять свои фишки на деньги. Более или менее она пришла в себя уже при осмотре монастыря Святого Креста. Вот там-то, при дегустации освященного вина, производимого в монастыре, все и началось.

Вадиму Сергеевичу следовало догадаться, что монастырское вино – штука коварная, особенно для юной непьющей особы. Но он как-то проглядел, что Алина выпила почти бокал. А через полчаса после этого, когда их автобус проезжал мимо поселка Майерлинг, и гид рассказывал историю трагического конца кронпринца Рудольфа и его возлюбленной – двойного самоубийства, лишившего Австрию наследника престола, Алина заплакала.

– Что ты, девочка? – переполошился Вадим Сергеевич. – Это ведь было так давно! Возможно, это просто красивая легенда…

– Это не легенда, – тихо ответила Алина, вытирая глаза. – Я читала: они действительно покончили с собой из-за того, что не могли быть вместе. А я…

– А что ты?

Алина помолчала, потом сказала ровным и неестественно спокойным голосом:

– А я люблю вас и должна выйти замуж за другого…

В ту же ночь она тихо проскользнула в его комнату. У Вадима Сергеевича не хватило воли остановить это безумие…

Господи, меньше всего на свете он хотел это останавливать!