Текст книги "Бизнесмены"

Автор книги: Светлана Дмитриева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Светлана Дмитриева
Бизнесмены

Угол Ленинского и Ломоносовского проспектов. 17 мая, 19.30

О мужчины, песнь песней, ругательство ругательств. Губители посевов разумного, доброго, вечного! Разносчики грязных носков по квартире! Ценители полноформатных блондинок…

Вопя таким образом, правда, мысленно, Аля грустно шагала домой с нелюбимой работы. На работе платили деньги, и это было ее главным плюсом. А минусов было не счесть – честно говоря, Аля до стольких и считать не умела. Начать хотя бы с того, что Верочка, секретарша босса, как раз и была той самой полноформатной блондинкой с грандиозными ногами и хуже того – с мозгами. По крайней мере, Верочка печатала намного быстрее Али, за что босс изрядно ценил ее и финансово поощрял. Аля же премий не видела уже полгода, потому как Верочка, нахально улыбаясь, закрывала ее своей объемистой грудью от шефского благосклонного ока. Насмотревшись на грудь, шеф выписывал секретарше премию, а на долю Али, маленькой, плоскоморденькой и – что греха таить – немного кривоногой брюнетки, чья должность называлась солидно «хозяйка офиса», а на деле была должностью уборщицы, выпадало только неопределенное хмыканье.

Впрочем, как раз сегодняшнее Алино плохое настроение к Вере отношения не имело. Причин его было несколько. Во‑первых, дома закончился шампунь, а в кармане – деньги. Во‑вторых, именно в этот неудачный день Алю собралась навестить ее самая лучшая школьная подруга. Как будто она не могла этого сделать чуть раньше, например, три месяца назад, когда с финансами все еще было в порядке, а на личном фронте боевые действия проводил очень перспективный немолодой человек!

Увы, перспективы оказались липовыми. Оставив в ее однокомнатной хрущобе несколько пар вонючих носков и зубную щетку, после двух недель совместной жизни потенциальный муж испарился. А, между прочим, Але шел уже тридцать шестой год. К сожалению, это не тот возраст, когда одинокая женщина может быть привередливой. О мужчины, непьющие и работящие, согласные заботиться о не очень молодой женщине, любить и лелеять ее всю жизнь, несмотря на то, что женщина эта ненавидит плиту и содрогается при слове «стирка», – где вы? Неужто в этом мире только светловолосые фотомодели с развитыми навыками домашней работы имеют шансы удачно выйти замуж? А как же ценность ее прекрасной души, умение профессионально разгадывать кроссворды и некоторая осведомленность в вопросах астрологии?

Впрочем, на тридцать шесть Аля вовсе не выглядела. Худощавая мальчишеская фигурка и короткая стрижка вполне скашивали ей лет пять. Замуж Аля мечтала выйти давно. Просто невозможно как мечтала, но почему‑то все не складывалось. Мужчины приходили, некоторые даже немножко ухаживали, но вскоре все равно бесследно исчезали…

В этот момент размышления женщины были прерваны самым неприятным образом. Проезжавшая мимо машина, попав колесом в глубокую лужу, с ног до головы окатила Алю грязной водой. Аля прижала к груди мокрую сумку и от полноты чувств разревелась. Вот это называется – не везет. Она плакала, закрыв глаза, громко, самозабвенно, пока кто‑то осторожно не тронул ее за плечо. Аля вздрогнула, замолчала и открыла глаза.

Перед ней, робко переминаясь с ноги на ногу, стоял невысокий лысенький человечек весьма интеллигентного вида. Увидев, что женщина обратила на него внимание, он просто расцвел.

– Не надо плакать, – сказал он. – Не надо. У вас будут красные глаза, и это испортит ваше чудесное лицо.

– Правда? – опешила Аля.

Ей никто и никогда не говорил таких замечательных слов, и поэтому она немедленно прониклась к лысенькому неизъяснимой симпатией.

– Ну вот, вы уже улыбаетесь… – обрадовался мужчина. – Меня зовут Ираклий, а вас?

– Аля… – пробормотала она.

– Чудненько, – казалось, еще чуть‑чуть, и его улыбка перестанет умещаться в границы лица. – А теперь позвольте мне вам помочь привести себя в порядок и предложить вам пойти поужинать.

– Вообще‑то, я не знакомлюсь с мужчинами на улице, – смущенно проговорила Аля.

– Ничего, – жизнерадостно отмахнулся Ираклий. – Мы уже познакомились. Я знаю, как зовут вас, вы знаете, как зовут меня, что еще нужно? Идемте.

Веселая напористость невысокого человечка отчего‑то подкупила Алю, однако она нахмурилась:

– Неужели я похожа на легкомысленную женщину? С чего вы взяли, что я пойду с вами ужинать?

– Считайте это извинением, – сказал Ираклий и, видя ее непонимание, смущенно добавил: – Видите ли… Это я вас обрызгал. Пойдемте, здесь напротив есть чудный ресторанчик с настоящей итальянской кухней.

Это Алю покорило окончательно. Она считала, что только настоящий мужчина способен признаться даме в своей оплошности. Тем более так шикарно.

Офис компании «Продукты – оптом». 22 мая, 12.00

 Манан Турчи, полный и даже рыхловатый шас, тяжело опираясь на палку с лакированным набалдашником, прошелся по кабинету. С ногами у него было все в порядке, однако ему казалось, что с палкой он выглядит куда солиднее. За глаза этого шаса, печально известного в Тайном Городе абсолютным отсутствием делового чутья, презрительно звали Тагиром. Слово это в переводе с шасского означало «никто». Впрочем, к прозвищу шас давно уже привык. Кроме того, в одном из человских языков «тагир» означало тигра, а животное это Манану нравилось. Тагир, прозванный соплеменниками также Козьим Боком из‑за особенностей его не слишком удачного бизнеса, задумчиво глядел на своего собеседника. Всю свою жизнь Козий Бок торговал продуктами питания. Сначала это были козьи туши, из‑за которых он и получил свое не слишком благозвучное прозвище. Потом, взяв кредит у старшего брата, он прикупил небольшой мясокомбинат в Подмосковье и попробовал развернуться соответственно мощи своего интеллекта и деловой хватки. Однако удача не была к нему благосклонной – то ли потому, что продуктовый рынок давно и прочно был занят челами, то ли потому, что жаден Козий Бок был не в меру и старался экономить на всем, на чем только можно.

– Вот я и говорю, дорогой! – с энтузиазмом внушал ему полненький вертлявый конец. – Это же какую корпорацию можно основать! Не хуже, чем «Шась Принт», ей‑ей! Это же совершенно неосвоенный сегмент рынка, дорогой!

– А не слишком ли дорогой проект выходит, – сделав акцент на слове «дорогой», поинтересовался подозрительный шас.

– Рассчитать прибыль труда не составит, – отмахнулся конец. – Мы назовем его, скажем, «Косметический Салон Ираклия». Ты, дорогой, вложишь немножко денег, я обеспечу бесперебойные поставки косметических разработок Зеленого Дома и лицензии на их применение. Да клиентки валом повалят! А какие вечера духовного совершенствования можно будет устраивать в нашем салоне! Ты только представь себе – свет, зеркала, толпы прекрасных женщин, и в центре я, в белом костюме. Впрочем, ты в этом все равно ничего не понимаешь…

Ираклий зажмурился, представляя себе вышеописанную картину, и сочно причмокнул губами. Настоящее его имя звучало несколько иначе – Ираций, однако так его давно не называли. По примеру Алира Кумара Ираклий давно уже обратил свое внимание на человское общество. Их убогая фантазия в сфере шоу‑бизнеса не могла создать ничего, что составило бы конкуренцию неуемному воображению потомственного шоумена. А Ираций действительно был талантлив и не желал всю свою жизнь оставаться помощником кого‑то из уже заработавших себе репутацию родственников. «Концов много, а Тайный Город – один», – мудро решил он. И вскоре его слегка адаптированное для челов имя гремело далеко за пределами Москвы. Привыкнув к новому звучанию имени, Ираций частенько не отзывался на свое старое имя, и сейчас даже давние знакомые предпочитали именовать его на новый лад. В самом деле – кто такой конец Ираций и кто – известный шоумен Ираклий?

– Да, но, кажется, еще никто не занимался проверкой воздействия косметических снадобий Зеленого Дома на челов… – с сомнением проговорил Козий Бок. – Имей в виду – научные исследования я финансировать не буду.

– Но, уважаемый Манан, у нас же открываются такие перспективы, – вякнул Ираклий и тут же смешался под грозным взглядом шаса.

– Тогда проси денег у другого идиота! – Козий Бок стукнул кулаком по столу.

– Впрочем, – тут же нашелся изворотливый конец, – я знаю, как решить эту проблему. Нам не нужен другой идиот.

Шас пожевал губами и недоверчиво поинтересовался:

– И как?

– Неужели ты не веришь в меня? – обиженно отозвался Ираклий.

Тагир задумался ненадолго и отрицательно помотал головой.

– Мы будем проводить испытания на челах бесплатно, – торжественно провозгласил конец. – Более того мы будем брать за это деньги.

– Как? – поразился Козий Бок.

– Точно так же, как это делают челы. – Ираклий пожал плечами. – Назовем наше заведение не «Косметическим салоном», а «Эксклюзивным чудом»… Нет, чудом – плохо… Вот, придумал – «Косметическое пробуждение». И, если чуда не случится, мы просто вернем клиентке ее деньги.

– А если что? – не успокаивался шас.

– Успокойся, – конец позволил себе снисходительно похлопать инвестора по упитанному плечику. – Челы чудовищно нелюбопытны. Времена Иисуса давно прошли, и теперь, если кто‑то видит чудо, он не спрашивает: «Господи, как ты это делаешь?» Они говорят так: «Это чудо, следовательно, оно необъяснимо».

Ираклий был убедителен, красноречив, и Козий Бок сдался. Подписание сметы заняло не больше пяти минут. Вскоре конец уже шагал вниз по Остоженке. В городе пахло весной, и он был не прочь посидеть за рюмочкой коньяка в компании приятной блондинки в одном из знакомых баров.

 Улица 1905 года, 22 мая, 19.00

 Целый день Аля ожесточенно красилась перед треснутым зеркалом в прихожей. Потом смывала косметику с лица и начинала снова. Лицо ей не нравилось. Лицо было усталым и нервным. Даже толстый слой тонального крема не мог скрыть этого. Одежда, вынутая из шкафа, ей не нравилась тоже. Серый старомодный костюм, купленный на распродаже, делал ее старше на несколько лет, зато выглядел интереснее и новее, чем потасканный свитерок из ангорки в комплекте с синими джинсами. Правда, Ираклий просил одеться попроще – дескать, сегодня он покажет ей свой новый проект, а там еще ремонт и такая грязь. Но и перед работягами из дружественной Украины Але не хотелось выглядеть замарашкой. Она зачесала волосы назад, сбрызнула их лаком и, нацепив на все еще пушистый воротник свитера симпатичную брошку, отправилась на свидание.

Темно‑красная «Ауди» Ираклия мягко притормозила возле непритязательной девятиэтажки на улице 1905 года. В машине Аля чувствовала себя немножко скованно, поэтому, не дожидаясь, пока вышколенный водитель нового знакомого откроет перед ней дверь, выскочила наружу. Ираклий улыбнулся снисходительно и, попросив водителя отогнать машину на стоянку, вышел вслед за девушкой. Дверь в новый салон уже поменяли. В верхней части ее было вставлено большое выпуклое стекло, отражающее сейчас желтый свет фонаря. Конец поморщился: дизайн фасада не казался ему идеальным. А каждый младенец знает – у концов абсолютное чувство прекрасного. Стекло неожиданно показалось Ираклию неприятно похожим на вытаращенный в ночь кошачий глаз.

– Итак, бесподобная, знакомьтесь, – преувеличенно громко, стремясь заглушить ощущение дисгармонии, произнес конец. – Это – мой новый салон красоты. И вы – его первая посетительница.

– Какая прелесть! – Аля осторожно провела рукой по холодному дверному зрачку. – А внутри все сделано так же интересно?

– Внутри все гораздо интересней, – заверил ее Ираклий. – Идемте, Алечка. Я покажу вам, как в нашем мире творится прекрасное.

Дверь отворилась абсолютно бесшумно.

– С электричеством еще не закончили, уж простите великодушно. – Ираклий ловким жестом достал откуда‑то две толстые красные свечки. – Но мне кажется, так гораздо романтичнее. Давайте я зажгу… У нас все‑таки свидание.

Воробьиное сердечко девушки суматошно забилось. Ираклий поднес огонек зажигалки к ее свече, и та вспыхнула сразу, как будто всю свою короткую жизнь к этому готовилась. О, как же там, внутри, было красиво – на Алечкин взгляд. Мраморная мозаика полов отражалась в бесчисленных зеркалах, отчего зал салона казался огромным. Потолок был затянут какой‑то полупрозрачной тканью, сквозь которую проглядывал блестящий свод. Незнакомые Але конструкции стояли перед зеркалами, а на свободных участках стены висели старинные портреты. Отгороженные кабинки по углам скрывали в себе кресла с высокими спинками.

– А там что делают? – хмелея от собственной смелости, спросила Аля, указывая на таинственные кабинки.

– Там, моя очаровательница, наши специалисты будут пробуждать внутреннюю красоту женщины, – загадочно проговорил Ираклий.

– Как бы мне хотелось попробовать! – Аля даже зажмурилась от восторга.

– Непременно, – он проникновенно, как герой любовного романа, взглянул на девушку. – Я обещаю, вы станете нашей первой клиенткой. Раз уж я испортил ваш костюм.

– Ираклий, – Аля улыбнулась кокетливо, – а давайте на «ты».

– С удовольствием, – с удовольствием ответил Ираклий.

Ночь выдалась теплой. Выйдя из салона, они прогулялись по скверу. Когда ноги устали, Ираклий вызвал машину. «Как удобно жить богатым!» – подумала девушка. Внезапно где‑то недалеко надрывно и тоскливо завыла собака. Аля вздрогнула и порвала практически новый чулок о дверцу машины. Собак Аля боялась с детства.

– Что это? – напряженно спросила она.

– Пес воет, – подумав, ответил Ираклий. – Садись, замерзнешь. Это на Ваганьковском кладбище… Сейчас там стая ходит, масаны прикормили. Не бойся.

– А я и не боюсь, – храбро ответила Аля.

И правда, чего ей бояться, сидя в теплой и уютной машине?

Улица 1905 года, 5 июня, 15.00

Умытая дождем улица смотрелась празднично. Солнечные зайчики играли в стеклах витрин, скользили по бокам проезжающих машин, щекотали открытые лица спешащих по своим делам москвичей. Возле двери с броской вывеской «Косметический салон „Пробуждение“ – мы открыты!» задумчиво переговаривались две стройненькие светловолосые девушки.

– Ты полагаешь, у него получится? – с сомнением спрашивала одна, на пальце которой сверкал перстень с крупным зеленым камнем.

– Я думаю, Ираций снова сделал что‑то необыкновенное, на что слетится весь Город, – уходила от ответа другая. – У него иногда бывают странные идеи вроде концепции того берлинского ресторанчика, оформленного «a la» деревенский сортир, но они всегда пользуются успехом.

– Ты еще вспомни про дебютное выступление поющих птеродактилей! – фыркнула окольцованная. – Нет уж, Дара, я думаю, нам все‑таки стоит посмотреть на все это самим.

– Я разве против? – ее собеседница пожала плечами. В этот момент дверь открылась, выпустив из недр новоиспеченного салона сияющего Ираклия.

– Девочки! – заулыбался он. – Как я рад, что вы пришли! Аля, познакомься, это ведущие косметические эксперты Москвы: Дара и Лара, компания «Красивые люди».

Из‑за его спины робко выглянула женщина лет этак за тридцать, лицом напоминающая интеллигентную лошадь. Видимо, что‑то все‑таки отразилось во взглядах фей. Женщина порозовела немного, что ей было очень к лицу, и спряталась обратно, сухо кивнув новым знакомым. А Ираклий запнулся на секунду и тут же зачастил:

– Девочки, это Аля, наша первая почетная клиентка. В порядке пиар‑акции весь комплекс услуг будет оказан ей бесплатно. Идемте, я все покажу. У нас тут собралась уже целая очередь. Против демонстрации процедур и результата Алечка не возражает.

– Ты как считаешь, ей это поможет? – вполголоса спросила Дара, наклонясь к уху своей подруги.

Та засмеялась, прикрывая изящной ладошкой рот. Человская женщина даже не обернулась, хотя плечи ее заметно вздрогнули. Наверное, голос Дары был недостаточно тих. На диванчиках, составленных полукругом в большом зале, с комфортом расположились дамы. От обилия драгоценностей рябило в глазах. Дамы пили зеленый чай, полезный для организма, и обменивались сплетнями со знакомыми. Всем известно – вовремя рассказанная хорошая сплетня – залог здоровья каждой настоящей светской женщины старше сорока.

Алю промучили два часа. Маски сменялись притираниями, музыка в наушниках – невнятными нашептываниями, а горячая вода – холодной. Все это время она буквально спиной ощущала полупрезрительные, полужалостливые взгляды двух блондинок – приятельниц Ираклия. Разумеется, они были моложе, богаче и поэтому выглядели куда лучше ее.

– Милочка, а ведь мне знаком этот запах, – неожиданно произнесла дама, сидящая прямо напротив Альки. – Теперь я точно знаю, что именно входит в эту их необыкновенную программу.

Дама была худа и горбоноса, что делало ее похожей на отощавшего попугая. Ее подруга, женщина средних лет, с приятным лицом, украшенным модными в этом сезоне серебристыми бровями, заинтересованно промямлила:

– Неужели? И что же это?

– Кислотный пилинг, – горбоносая доверительно наклонилась к собеседнице, впрочем, даже не потрудившись понизить голос. – Одна моя подруга очень пострадала из‑за него. Представляешь, у Тадеуша ей сожгли все лицо. Разумеется, она подала на них в суд и выиграла дело, но ей это не помогло. Бедняжка так страдает. Муж – ты его знаешь, он снимался у Вавы в последнем фильме – отправил ее лечиться в Швейцарию, а сам…

Остальное она проговорила, совсем уткнувшись в ухо сребробровой, и Але ничего не было слышно.

– Какой мерзавец! – ненатурально воскликнула дама с приятным лицом, всплеснув пухлыми ручками.

– Да‑да, – поддакнула ей горбоносая. – Бедняжка. Мы с девочками так ей сочувствуем…

Маска действительно была неприятной – она странно пахла, и лицо от нее горело. Однако мастер не выказывал беспокойства, и Аля решила мужественно дождаться окончания сеанса. Девушка уже почти не чувствовала свою кожу и готова была заплакать от усталости и обиды, когда занимавшийся ею мастер торжественно произнес:

– Внимание, дамы и господа. Я прошу ознакомиться с результатом моих усилий. Вот что дает комплексное применение нашей уникальной восточной методики.

Он подтолкнул Альку, и она встала. По залу пронесся восхищенный вздох.

– Дамы и господа! – Ираклий вдруг волшебным образом оказался рядом с нею и приятно улыбнулся. – Записаться на процедуры вы можете у наших администраторов.

– Ираклий, – веско произнесла одна из дам, полноватая, с породистым некрасивым лицом. – Если вы сделаете меня хотя бы вполовину такой прекрасной, вы – кудесник. Через неделю в ваш салон невозможно будет попасть. Считайте меня и мою дочь своими первыми клиентками.

Изящные изумрудные серьги искусно отвлекали внимание от ее лица и эффектно оттеняли цвет волос. Законодательница мод сказала свое слово. Неудивительно, что после ее одобрения прочие, не столь известные дамы света кинулись записываться на прием к волшебнику Ираклию. Тагир Козий Бок, сидящий в одном из кресел справа от входа, доброжелательно улыбался. Улыбка смотрелась чужеродно на его обычно мрачном лице. Шас не умел улыбаться.

– Дайте мне зеркало, – шепнула ошарашенная Аля.

– Пожалуйста. – Мастер аккуратно развернул ее к ближайшей зеркальной стене.

Из глубины Зазеркалья на нее смотрела уверенная в себе тридцатилетняя женщина с гладкой кожей, изящным овалом лица и пухлыми чувственными губами. И только в новых миндалевидных глазах ее отражались привычные страх и смущение. От переполнявших ее чувств в глазах у Альки защипало. Поверхность зеркала подернулась рябью, и крупные слезы побежали по щекам. Алька плакала, не боясь, что потекшая косметика непоправимо изуродует ее. Ведь никакой косметики не было. Аля была прекрасна.

 Ленинский проспект, 27 июня

 Аля получила новый паспорт, и жизнь ее круто изменилась. Теперь женщина редко хмурилась, и походка ее была легкой и уверенной. Аля полюбила носить босоножки на высоком каблуке и совсем перестала сутулиться. Менять паспорт было вовсе не обязательно, но какой куколке, превратившейся наконец в бабочку, понравится носить с собой постоянное напоминание о том, что когда‑то она была уродливым червяком? Поэтому старый документ был успешно потерян, а в новый была вклеена недавняя фотография.

Она шла по проспекту, залитому светом, и водители машин, стоящих в пробке на выезде с улицы Строителей, задорно гудели ей сигналами. Через арку Аля зашла во двор. Молодой человек, идущий перед ней, обернулся, слегка замешкался и галантно придержал дверь подъезда. Аля кивнула ему, и юноша расплылся в улыбке. Пешком взбежав на третий этаж, она усмехнулась про себя: внимание мужчин уже перестало приводить ее в восторг, но все еще изрядно развлекало. «Тебе все‑таки почти сорок, – пожурила она себя. – Надо быть серьезнее». Женщина небрежно бросила сумочку на диван и, нажав кнопочку на телефоне, приготовилась слушать сообщения, поступившие в ее отсутствие. Ее квартирка неузнаваемо изменилась за этот месяц. Стильные жалюзи сменили потрепанные старые занавески, а необычный длинноворсовый ковер скрыл истоптанный паркет. На ковре был выткан странный узор, в котором глазастые цветы скрывали сидящих в засаде охотников. В центре красовался танцующий журавль. Ираклий подарил ковер Але на день рождения и сказал, что этот ковер обладает магическим свойством оберегать ее, когда его не будет рядом. Аля ни минуты не сомневалась, что легенду о волшебности ковра наивному восточному человеку впарили в том же салоне, где он его купил. Однако даже наивность Ираклия очень нравилась ей. Новый ухажер не был похож на мужчин, с которыми ей доводилось встречаться раньше.

Журавлиный ковер выглядел очень дорогим, и поэтому Аля не сомневалась, что обаятельный владелец косметического салона не сегодня, так завтра разродится официальным предложением руки и сердца. И тогда уж она не позволит всяким торговцам облапошивать ее мужа.

– Алюся, позвони мне! – Это мама, рассерженная долгим отсутствием дочери у телефона.

– Алечка, я волнуюсь! Куда ты пропала? Позвони насчет похода в театр! – Новая подружка Витка.

– Сердце мое, – это Ираклий, – сегодня я не смогу с тобой увидеться, возникли некоторые финансовые дела. Позвоню завтра.

Алька нахмурилась. Ее женская интуиция подсказывала ей, что что‑то тут нечисто. Раньше у Ираклия не возникало никаких неожиданных проблем, которые заставили бы его отменить запланированное свидание. Скорее всего, тут не обошлось без неких светловолосых вертлявых косметических экспертов. Аля была на сто процентов уверена в том, что девушки, довольно часто появлявшиеся в салоне «Пробуждение», никакие не специалистки, разве что определенного пошиба. Но старалась не обращать на них внимания, пока их обаяние не грозило ее собственному положению. Похоже, теперь все обстояло гораздо серьезнее.

Аля набрала мамин номер, выслушала все ее жалобы и упреки, пообещала заехать на днях и на этом сочла свои обязанности на сегодня выполненными. Начальник, пораженный новым обликом офисной уборщицы, немедленно перевел ее в должность «помощника» и отправил встречать и охмурять посетителей конторы. Работа эта оказалась намного более денежной, а главное – легче и приятней, нежели унылое хождение по офису с тряпкой. И теперь Аля могла безо всякого смущения пригласить к себе в гости кого угодно и один раз даже поменяла гардероб полностью.

Аля с ненавистью покосилась на телефонный аппарат, заставивший ее задуматься о всяких малоприятных вещах, и с досадой стукнула кулачком по столу. С легким звоном лампочка лопнула, и в прихожей воцарился полумрак. Аля вздрогнула и зажмурилась: на мгновение ей показалось, что из треснутого зеркала на нее глядит страшное перекошенное красно‑коричневое лицо. С лестницы потянуло гарью.

На ощупь Аля нашла на полочке запасную лампочку и вкрутила ее в патрон вместо испорченной. Назойливый звук, точно кто‑то постукивал пальцами по стеклу, проник в ее сознание. Аля прижалась спиной к стене. Веки болели – так крепко она зажмурилась. Наверное, в прихожей уже было светло и нестрашно, но Аля боялась открывать глаза. Ею овладела странная мысль, вызванная этим стуком. Вдруг тот, коричневый и склизкий, что прячется за стеклом зеркала, простукивает сейчас его изнутри в поисках трещины. Через трещину он выберется сюда, в прихожую, и коснется своими лапами ее, Али.

Стук стал громче, запахло паленым, и Аля почувствовала, что у нее поднимается давление. Вскоре шум в ушах почти заглушил все прочие звуки. Але показалось, что она слышит хлюпанье, мерзкое хихиканье и шаркающие шаги. Ей чудилось, что звуки приближаются, становясь явственней и объемнее.

Не выдержав напряжения, она громко завизжала. И все стихло. Аля замолчала и открыла глаза. В прямоугольнике зеркала отражалось чудовищно изуродованное лицо. Ее, Алькино. В ореоле светлых волос, заколотых с изрядной долей кокетства, с сожженной кожей. Женщина коснулась подрагивающей рукой лба, потом подбородка, неуверенно погладила правую щеку. Под пальцами было гладко и ухожено. Фигура в зеркале в точности повторила ее движения. Аля всхлипнула – и потеряла сознание.

 Подмосковье. Промзона г. Мытищи. 20 июня, 14.30

 Скромная вывеска слева от тяжелых раздвижных ворот информировала каждого любопытствующего о том, что здесь располагается «Автосервис – ремонт и запчасти для иномарок». Если же любопытствующий решал пойти чуть дальше по пути познания, его встречала табличка «Закрыто на переоборудование» и мрачный темноволосый охранник, сообщающий, что «Хозяина нет, когда будет – передам». Впрочем, именно в этом районе Мытищ праздных зевак обычно бывало немного – промзона не лучшее место для оздоровительных прогулок. Местные жители могли бы отметить, что автомастерская закрыта всегда, однако машины в ее внутренний дворик заезжают с завидной регулярностью. Но – увы и ах – не только зевак, но и старожилов на этой Улице Глухих Заборов не водилось. Только изредка, озираясь, пробегала между грязно‑зелеными громадами мусорных баков отощавшая кошка в поисках одной из тех жирных наглых крыс, что во множестве расплодились вокруг платформы «Красный Строитель». Гаджибеку Турчи, которому, собственно, и принадлежала мастерская, не нравились шум и суета Москвы, поэтому один из лучших автосервисов Тайного Города располагался в тихом промышленном городе‑спутнике.

Практичный «Фольксваген», цвета «мокрый асфальт», аккуратно притормозил перед воротами. Дождавшись их открытия, машина въехала во внутренний двор, где остановилась перед дверью административного корпуса. Из автомобиля, недовольно наморщив лоб, вылез слегка полноватый грузный шас.

– Козий Бок… Опять деньги у брата клянчить приехал, – усмехнувшись, шепотом сообщил усатый охранник своему совсем еще юному рыжеволосому напарнику. – Не шас, а отрыжка Спящего.

Паренек прыснул, прикрыв ладонью рот.

Гаджибек встретил брата неприветливо. Зыркнул из‑под кустистых бровей, криво улыбнулся. Однако жестом предложил сесть и кивнул миловидной секретарше, зашедшей поинтересоваться, не нужно ли чего принести.

– Ну? – кисло спросил он, подождав, пока младший непутевый брат усядется. – Имей в виду, спонсировать твои проекты я больше не буду, даже ради всех родственников до третьего колена включительно, чтоб им легко икалось.

– Мне не нужны деньги, – рисуясь, отозвался Тагир.

– Глупости, – оборвал его Гаджибек. – Деньги нужны всем, вопрос только в масштабах.

– Я пришел поговорить о досрочном возвращении кредита. – Козий Бок закинул ногу на ногу и отпил немного из чашки, принесенной секретаршей. – Не ты один в нашей семье можешь делать деньги.

– Да что ты говоришь? – поразился Гаджибек. – Ты нашел золотую жилу? Тебе кто‑то оставил наследство, о котором я ничего не знаю? Что случилось, Манан?

– Коммерческая тайна. – Козий Бок довольно улыбнулся. – Не думаешь же ты, что я с ходу выложу тебе все мои секреты. Нет, Гаджибек, из меня бизнесмен получился ничуть не хуже, чем из тебя… Я полагаю, что через месяц смогу отдать тебе весь долг.

– Невероятно, – прошептал Гаджибек. – Ошибка нашей матери, оказывается, что‑то собой представляет. Хорошо, дорогой братец. Скажем, я немного уменьшу первоначально обговаривавшийся процент по кредиту, если ты в общих чертах расскажешь мне, на чем ты умудрился наварить. Я обещаю тебе не пытаться составить конкуренцию твоему проекту.

– Я занимаюсь новым сегментом рынка, – важно отозвался Козий Бок. – Косметический салон для челов. Признайся, ты бы до такого не додумался?

«Полагаю, ты тоже не сам додумался до этого», – подумал Гаджибек.

– Что ж, желаю удачи, – вслух произнес он. – Ровно через месяц я тебя жду. И, надеюсь, ты действительно докажешь, что ты достойный сын нашего отца.

– Не сомневайся, – вставая с кресла, бросил младший брат.

 1‑я Владимирская ул., клуб «Слава». 23 июня, 22.59

 Ираклий сам выбирал это платье – темно‑синее, с искрой и длинным газовым шарфом. Этот цвет выгодно подчеркивал матовую бледность Алиного лица и шелковистость ее крашеных светлых волос. Руки Али были обнажены, а на запястье правой посверкивал крошечными голубыми топазами узкий браслет. Аля теребила край шарфа – нервничала. В мерцающем дискотечном свете платье таинственно переливалось, короткая юбка обнажала красивые ноги, и Аля выглядела бы ослепительно, если бы не прикушенная губа. Ираклий взял женщину за руку, и они нырнули в веселящуюся толпу.

На приступочке перед сценой, заставленной аппаратурой, соловьем разливался ярко одетый человек, похожий на Ираклия, словно родной брат:

– Трудно назвать диджея, играюшего в этом стиле, который за всю историю своей карьеры не сыграл бы треков Сандера! Итак, встречайте, звезда танцевальной психоделической музыки – Сандер!

Молодой шатен смущенно улыбался у него за спиной. Але показалось, будто половины слов, быстро‑быстро произносимых владельцем клуба, парень просто не понимает. Публика, сплошь состоящая из юных и очень юных посетителей и посетительниц, захлопала, засвистела и замахала клубными головными повязками.

Аля задумчиво почесала щеку. Эта привычка появилась у нее совсем недавно. Ей отчего‑то постоянно казалось, что лицо шелушится.

– Что‑то не так? – обеспокоенно спросил Ираклий.

– Нет, все нормально, – отозвалась Аля. – Это клуб твоего родственника?

– В каком‑то смысле, – конец улыбнулся. – Сказать по правде, все мы – одна семья. Пойдем, я тебя познакомлю.

Аля неуверенно двинулась за ним. Лысый круглощекий владелец клуба уже активно флиртовал у бара с девушкой, облаченной в чудовищную помесь раздельного купальника и кружевных семейных трусов.

– Фаций! – Ираклий дружески хлопнул его по плечу. – Заснул?

– Тут заснешь, как же, – тот обернулся. – Хм… У тебя новое кольцо, клянусь храпом Спящего.

– И новое кольцо, и новая работа. – Ираклий вытолкнул Алю вперед.

– Э‑э… Хотел бы я иметь такую работу. – Фаций облизнулся. – Очень, очень впечатляет. Милая, меня зовут Фаций. Этот кретин никогда не представляет меня своим девушкам. Очевидно, боится конкуренции.