Текст книги "Выжить для любви"

Автор книги: Светлана Чудова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Кирилл вновь сверился со своими записями.

– Значит, ваш удар – это не счастливая случайность?

Ника мимолетно улыбнулась:

– Надеюсь, нет. Как и ваш удар.

– Какими боевыми искусствами вы занимаетесь?

– В основном карате, чтобы поддерживать форму.

– А какой у вас пояс?

– Коричневый.

Кирилл коротко кивнул:

– А еще? Вы сказали «в основном».

– Еще кикбоксингом. Но какое отношение это имеет к расследованию?

– Никакого. Просто мне стало любопытно. – Кирилл захлопнул блокнот. – Кстати, никакое это не расследование, а предварительный допрос. Для отчета.

– Почему же к расследованию еще не приступили? – возмутилась Ника.

– Преступники пойманы с поличным, вещи Виленского найдены в их машине. Расследовать нечего. Осталось только покончить с бумажной работой.

Ему – может быть, а ей еще предстоит обратиться в страховую компанию, заменить раздвижные застекленные двери на террасе и купить телевизор взамен разбитого. Виленский обожал свой огромный экран и уже успел обмолвиться, что хотел бы иметь телик побольше.

– Обязательно ли отражать в отчетах тот факт, что я – телохранитель судьи? – осведомилась она.

Кирилл уже собирался отойти, но, услышав вопрос, остановился и недоуменно поднял брови:

– А в чем дело?

Вероника снова понизила голос:

– Аркадий Юрьевич предпочитает умалчивать об этом. По-моему, он стесняется того, что дети ему наняли охрану. Друзья завидуют ему, потому что у него молодая помощница по дому. Можете представить себе, какие шутки они отпускают на этот счет. А если угрозы не пустые слова, лучше было бы, чтобы никто не знал, что я охраняю судью.

Кирилл хлопнул блокнотом по ладони, его лицо по-прежнему было непроницаемым. Поразмыслив, он пожал плечами и заявил:

– Это к делу не относится. Я просто полюбопытствовал.

Он не улыбнулся, зато Ника просияла с неподдельным облегчением:

– Спасибо!

Кирилл кивнул и отошел. А Вероника с сожалением вздохнула – красивая упаковка оказалось пустой.

* * *

За беспокойной ночью последовало суматошное утро. Уснуть Ника так и не смогла, но и заняться ей было нечем. Без электричества на электрической плите было невозможно приготовить завтрак. Постирать. Или хотя бы погладить.

Они поели хлопья с холодным молоком, обезжиренный йогурт и свежие фрукты. Ника покорно выслушала брюзжание старика о том, что ему полезная пища якобы вредна. Не получили они и свой ежеутренний горячий кофе, отсутствие которого ее очень расстроило.

Блестящая идея привела Нику к соседям Хромовым, где она провернула бартерную сделку с поварихой бабой Настей: краткий отчет о ночных событиях в обмен на пузатый термос свежего кофе.

Вооружившись запасом кофеина, Ника вернулась домой и успела успокоить рассердившегося было судью. Выпив с ним за компанию чашечку кофе, она вновь воспрянула духом.

Ради достижения целей Ника порой не стеснялась быть назойливой. После ее очередных двух звонков электрикам к дому подъехала аварийка.

Худосочный электрик лениво взялся за дело. Через полчаса в доме ожила вся техника, а ремонтник, получив чаевые и чашку кофе из термоса, убрался прочь.

Дозвониться до телефонной компании было гораздо сложнее: никому не известное руководство позаботилось о своем комфорте, предоставив клиентам возможность либо оставлять сообщения на автоответчике, либо пробиваться по вечно занятому номеру и в течение неопределенного времени ждать, когда их наконец соединят с диспетчером. Упрямства Нике было не занимать, ее любимый телефон весил всего ничего, неограниченный тариф позволял ждать сколько угодно. Вот она и ждала, и незадолго до полудня ее упорство было вознаграждено: очередная аварийка подвезла к дому самую ценную и неуловимую из разновидностей рода человеческого – хомо ремонтикус.

Как только провод был заменен, телефон начал буквально разрываться от звонков. Все друзья Виленского уже услышали о ночном происшествии и жаждали подробностей. Какой-то доброжелатель позвонил сыну Виленского, а тот сообщил сестре. На звонок сына старик ответил охотно, но болезненно поморщился, когда на определителе высветился номер дочери. Катерина не только чрезмерно заботилась о престарелом отце, но и была самой сильной натурой из его двоих детей. По мнению Ники, напору Катерины мог бы позавидовать даже танк. Тем не менее ей нравилась эта энергичная, добрая, пусть и чересчур беспокойная женщина.

Страховой агент прибыл, пока судья беседовал с дочерью. Поэтому Нике самой пришлось рассказывать о нанесенном ущербе и предоставлять всю необходимую информацию для заполнения заявки о возмещении.

Как раз в эту минуту в кабинет вошел довольный Виленский.

– Догадайся, кто звонил?

– Катерина, – уверенно ответила Ника.

– Нет, после нее. Какой-то тележурналист хочет подготовить репортаж о нас.

– О нас? – непонимающе переспросила Ника.

– Точнее, о тебе.

– Но почему? – изумилась Вероника.

– Потому, что ты предотвратила ограбление, ты еще очень молода и служишь дворецким. Его заинтересовала твоя работа. Он заявил, что этот сюжет представляет интерес для человеческого сообщества. Они приедут завтра утром.

Ника сумела скрыть недовольство. Второй день ее жесткий график будет нарушен. Но старик искренне радовался тому, что его любимицу покажут по телевизору. Все его друзья-пенсионеры не утратили духа соперничества. И по привычке состязались в чем могли: играли в покер и шахматы, рассказывали анекдоты – постоянно старались переплюнуть друг друга. Теперь у судьи появилось завидное преимущество. И даже в отсутствие этой причины она не смогла бы отказаться от интервью: Виленский ее работодатель.

– Я подготовлюсь, – пообещала Ника, уже начиная мысленно корректировать свой график, чтобы ничего не забыть и не упустить.

Глава 3

…По утрам он неизменно смотрел один из местных каналов, одновременно прихлебывая чай и просматривая рабочую документацию. Телевизор немного отвлекал от работы, не давая сосредоточиться на бумагах, но ему нравилось быть в курсе местных событий, чтобы было что обсуждать с коллегами и знакомыми. Его живо интересовало все. Он считал город своим домом, а у себя дома он должен был знать и контролировать все.

Например, город и область явно процветали. Инфраструктура была самой развитой в центральном регионе, не считая столицы и Московской области.

Уровень доходов на душу населения тут был очень даже неплохим. Множество заводов и фабрик. Медицинских центров и клиник, учебных вузов. Лечиться и учиться сюда съезжались со всей страны.

Городок стал приютом профессионалов в самых разных сферах. Спальные районы соседствовали с особняками и настоящими дворцами, на которые изумленно таращились все, кто впервые приезжал в город. В поселке Дубрава в отличие от города жили только очень богатые и преуспевающие люди. А еще нувориши. Так называли тех, кому в последние несколько лет крупно повезло и они быстро разбогатели. Тех, у кого напрочь отсутствовал вкус. И кто не знал, что делать с деньгами.

Выскочки, взлетевшие из грязи – в князи.

Собственный дом был его отрадой и гордостью – трехэтажное здание из серого камня, ухоженное и любовно обставленное. Общая площадь – более восьмисот квадратных метров. Пять спален, шесть ванных комнат. Четыре настоящих камина, отделанных дорогим мрамором, восточные ковры – самые лучшие, какие можно было приобрести. Бассейн удачно вписан в ландшафт небольшого парка и напоминает живописный грот. В нем была устроена хитроумная подсветка, серебристые струи воды стекали по камням. Дом окружало более полутора гектаров земли с разными хозпостройками, парком, садом, прудиками и полянками. Весь участок обнесен высокой, красивой стеной из серого камня. Огромные кованые чугунные ворота, особая его гордость, стерегли вход в его владения. По всему периметру, на самом участке и в доме была установлена лучшая из существующих систем охраны: датчики движения, видеокамеры, детекторы тепла, стандартные сирены, срабатывающие при контакте. Он подумывал о системах с лазерными лучами.

Когда он хотел пообщаться с миром – он шел в этот мир. А миру доступ к нему был закрыт!

Одни работники ухаживали за газонами, парком и садом.

Другие чистили бассейн и прудики.

Кухарка приходила в три часа, пекла булочки и готовила ужин.

По утрам он предпочитал одиночество. Под телевизор просматривал деловую документацию и завтракал булочками с чаем.

Обедал он в маленьком уютном ресторанчике рядом с работой.

Словом, он был доволен своей жизнью.

Особое удовольствие ему доставляли мысли о том, как он добился всего этого. Если бы он просто позволил событиям идти своим чередом, сейчас у него не было бы ни дома, ни парка, на бассейна. Но ему хватило ума понять, что отец и дальше будет принимать одно неудачное решение за другим, пока не разорится вконец.

Ему оставалось только одно – вмешаться.

Мать поначалу горевала, но потом смирилась и прожила в комфорте свои последние девять лет, пока сердечная болезнь не прикончила ее.

Как приятно знать, что человеку даровано право выполнять свой долг! И самому устанавливать для себя рамки!

Под негромкое бормотание телевизора он закрыл ноутбук и зевнул. Краем уха он уловил несколько слов из передачи, которые его заинтересовали. «Вы когда-нибудь задумывались о том, каково было бы иметь дворецкого? – послышалась отчетливая речь ведущего. – Для этого не надо родиться особой королевских кровей, можно быть одним из обычных людей. Правда, очень хорошо обеспеченных, так как услуги дворецкого высоко оплачиваются и не каждый преуспевающий человек может себе его позволить.

А дворецкий, о котором мы расскажем, – женщина. После блока новостей мы познакомим вас с этой суперэкономкой».

Заинтересовавшись, он отложил свои дела. Дворецкий? Любопытно… О том, чтобы обзавестись постоянной прислугой, он никогда не задумывался – не потерпел бы такого вмешательства в свою личную жизнь, но женщина-дворецкий – это звучит заманчиво. Люди наверняка обратят внимание на этот сюжет, значит, его стоит посмотреть.

Закончился рекламный блок, началось вступление ведущего, на экране возник большой дом (намного меньше его собственного) в окружении цветника и сада. Затем перед камерой появилась молодая темноволосая женщина. Девушка… Стройная и подтянутая, в черных брюках, белой блузке-рубашке и коротком облегающем черном кожаном жилете. Женщина варила кофе.

– Это Вероника Тропарева, – сообщил тележурналист, – ее рабочий день совсем не похоже на ваш.

– Аркадий Юрьевич Виленский, у которого я служу, очень любит утром чашечку свежесваренного ароматного кофе, – объяснила Вероника Тропарева энергичным низким голосом, изредка поглядывая в объектив.

Он выпрямился, как ужаленный, немигающим взглядом впившись в экран. Вероника. Ее зовут Вероника. Идеальное для нее имя. Как и ее внешность – не броская, не стильная, а идеальная классическая.

Очень темные глаза, как смородинки. Светлая чистая кожа. Блестящие каштановые волосы зачесаны назад и собраны в аккуратный узел на затылке.

Словно загипнотизированный, он не мог отвести глаз от экрана. Вот оно – совершенство! Он редко встречал такое в жизни, а когда встречал, делал все возможное и невозможное, чтобы оно принадлежало ему.

У него заколотилось сердце, рот наполнился слюной, в паху стало тесно. Как она опрятна, подтянута. Как рассчитаны и легки ее движения! Он сомневался, что она умеет непристойно хихикать, скривив губы.

Затем камера показала ее хозяина – рослого, худого, седого старика в очках, с узким оживленным лицом, на котором выделялся мясистый нос.

– Без нее я как без рук, – бодро объяснил старик. – Весь дом держится на Нике. Что бы ни случилось – она все уладит.

– Вероника доказала это пару дней назад, когда в дом вломились грабители, – сообщил автор сюжета. – Она сама обезвредила их, когда они пытались вынести из дома антикварный сейф.

Камера повернулась к Нике.

– Сейф был очень большой и тяжелый, они не удержали равновесие, – просто и скромно объяснила она.

По его спине побежали мурашки восторга, он замер, ожидая, что Вероника скажет что-нибудь еще. Ему хотелось вновь услышать ее голос. Затем оператор показал, как Ника открывает перед престарелым хозяином дверцу «мерса», обходит машину и садится за руль.

– Вероника – опытный водитель, – прозвучал голос за кадром, – с дипломом курсов безопасного вождения.

– Она заботится обо мне, – вмешался старик, улыбаясь от уха до уха. – Даже иногда готовит еду.

В кадре опять появилась Ника.

– Моя задача – максимально облегчить жизнь моему работодателю, – объяснила она.

Никогда прежде он никому не завидовал, а теперь пылал завистью к этому старику. Почему ему так повезло? Ему хватило бы и приходящей сиделки, какой-нибудь Дуси-Маруси. Разве он в состоянии понять, какое сокровище, истинное совершенство ему досталось?

Снова ведущий:

– Профессия дворецкого относится к редким даже за границей, а у нас в России – и подавно. Среди дворецких почти нет женщин. Их услуги обходятся недешево. Но отставной судья Виленский Аркадий Юрьевич может себе это позволить. После выхода в отставку он организовал успешный бизнес, который преумножили и ведут его дети.

– Ника – член нашей семьи, – заявил старик, и на экране опять возникла Вероника, которая ставила на поднос кофейник.

«Ее место здесь! – билась в голове у него яростная мысль. – Она должна служить мне».

Он запомнил имя старика – Виленский Аркадий Юрьевич. Значит, деньги для него не проблема? Ладно, посмотрим. Так или иначе, у Вероники скоро будет новый хозяин.

* * *

Старик Виленский довольно хлопнул себя по коленям:

– Отличный эпизод, правда?

– Выглядит лучше, чем я думала, – сухо отозвалась Ника, собирая посуду после завтрака. – Не понимаю только, зачем для минутного сюжета понадобились такие долгие съемки.

– Ну, это же телевидение, им нужны километры отснятой пленки, чтобы было что потом вырезать. По крайней мере, они не приврали. А когда я служил в суде и мне приходилось давать интервью, журналисты вечно что-нибудь путали.

– Значит, в кругу друзей вы теперь герой?

Старик смутился, но не выдержал и широко усмехнулся.

– Как минимум на две недели, – подтвердил он.

Ника улыбнулась:

– В таком случае – игра стоит свеч!

Судья выключил ноутбук – не записать передачу на флешку он просто не мог.

– Сделаем копии для детей, – решил он.

Ника кивнула:

– Если хотите, я сделаю их. У меня валяется несколько пустых флешек.

– Если честно, эту техническую белиберду я с трудом понимаю. Ей-богу – у меня технический кретинизм.

– Видео можно скинуть по мейлу. Пара секунд – и оно будет в почте у ваших детей.

– Ладно. Скидывай. Но и на флешки запиши.

Ника улыбнулась. Судья завис еще в эпохе рукописных писем и первых видеомагнитофонов. Никак не мог привыкнуть к мысли, что любую инфу можно за секунды скинуть кому и куда надо. Для него привычней был стационарный телефон, чем мобильник, который он категорически отказывался покупать. И ручку, естественно, предпочитал клавиатуре. Ноутбуком пользовался очень редко. Быстрее можно было убедить его питаться здоровой пищей, чем выйти в скайп.

– Не забудьте, сегодня в три вас ждет врач.

Старик взбунтовался:

– Не понимаю, зачем надо опять сдавать кровь! Я стал питаться по-другому, уровень холестерина наверняка снизился.

Он даже не подозревал, что стал питаться правильнее, и уже давно.

Они с кухаркой много колдовали с едой судьи, чтобы она была менее вредной, а он ничего не заподозрил.

– В три часа, – повторила Ника. – А если вы отмените прием, я сообщу Кате.

Виленский возмущенно подбоченился:

– Ника, твои родители знают, что вырастили настоящего тирана?

– Разумеется, – подтвердила Ника. – Папа сам давал мне уроки тирании. По этому предмету я прекрасно успевала.

– Знаю, иначе не нанял бы тебя, – буркнул старик, поспешно ретируясь к двери библиотеки. – Как только я увидел в анкете, что твой отец – военный, сразу понял, что с тобой шутки плохи.

Мать с отцом живут в подмосковной Балашихе. Братья – в Москве. Они тоже военные, как и их отец – отставной полковник.

Вся семья обеспокоена ее явным нежеланием выходить замуж и обзаводиться детьми.

А ей уже тридцатник!

Нет, когда-нибудь она обязательно выйдет замуж, но прежде осуществит свой большой план. Свою золотую мечту!

Она зарабатывает в год около полутора миллионов рублей. На себя почти ничего не тратит. Расходы на машину и одежду – пустяк.

К тому времени, когда она будет готова осуществить свой план, у нее будет достаточная для этого сумма.

Ника ни за что не ушла бы от судьи по своей воле, но она была реалисткой и знала, что жить ему осталось всего пару лет. Все признаки налицо: несмотря на их старания снизить его уровень холестерина, Виленский уже перенес серьезный сердечный приступ, который встревожил его давнего друга кардиолога.

За последние полгода старик заметно ослабел. Его рассудок ничуть не помутился, но минувшей зимой он постоянно хворал, и болезни понемногу изнуряли его. Если удастся уберечь его от нового сердечного приступа, он еще немного протянет, думала Ника, чувствуя, как подступающие слезы жгут глаза.

Распростившись с судьей, Вероника собиралась отдохнуть годик и попутешествовать по миру.

Это будет просто длинный отпуск в разгар карьеры. Нике нравилась ее работа, но она хотела когда-нибудь обзавестись семьей и одним-двумя детьми, а сначала подарить себе целый год блаженства. Рая.

С самого института она избегала романтических связей, поскольку точно знала: ни один мужчина не отпустит свою девушку, невесту или жену странствовать по миру на целый год – без него…

Семья не понимала ее. Родные считали Нику немного сумасшедшей.

Но выполнение ее плана зависело от старика Виленского, поскольку Ника твердо решила заботиться о нем. Пока он жив.

Глава 4

Ее минуты славы истекли. Все расспросы были закончены. Бумаги подписаны, и Ника с облегчением вернулась к привычной рутине. Ей нравилось следить за порядком в большом доме. Приходящей прислуги в нем было немного, но сам дом казался ей живым существом, за которым постоянно надо ухаживать – пополнять разные запасы, делать кое-какой ремонт, следить за тем, чтобы мелкие неприятности не превратились в серьезные проблемы.

К середине недели соседи, друзья и родные судьи перестали поминутно названивать ему. В среду Ника обычно брала выходной, зная, что это самый ленивый и медлительный день недели, когда почти ничего не происходит.

По понедельникам и вторникам она справлялась с делами, накопившимися за выходные. По четвергам и пятницам – готовилась к выходным.

В зависимости от планов Виленского она могла отдыхать в субботу или воскресенье. Обычно Ника старалась приспосабливаться к расписанию хозяина, но он никогда не забывал дать ей выходной.

В свободное время Ника иногда встречалась со знакомыми – очень редко, поскольку избегала серьезных отношений, ходила по магазинам, занималась «девчачьими делами». И тренировалась.

В подвале дома она разместила несколько тренажеров и повесила боксерскую грушу. Каждый день она уделяла тренировкам не менее получаса, в дополнение к утренней пробежке. Иногда она успевала все, но если ей приходилось ради тренировки встать пораньше, она так и делала. Оставаться в безупречной форме от нее требовала работа. К тому же Нике просто нравилось ощущать бодрость, упругость мышц и приливы энергии.

Вдобавок к карате и кикбоксингу она занималась дзюдо и стрельбой, каждую неделю по часу проводя на местном стрельбище. Она стреляла неплохо, но стремилась к совершенству, даже когда состязаться приходилось только с собой.

В среду, сделав с утра педикюр и покрыв ногти на ногах перламутровым темно-розовым лаком, Ника в обычный час отправилась на тренировку в частный спортивный зал. Возможно, ее партнерам придутся не по вкусу удары босыми ступнями с покрытыми лаком ногтями, но их вид определенно поднимал Нике настроение. Можно просто нанести удар, а можно – стильно и со вкусом. Она предпочитала последний способ.

После тренировки и душа взбодрившаяся Ника позволила себе пообедать в «Подворье», побродила по магазинам и отправилась на открытое стрельбище. На нем тренировались только гражданские, у ментов имелись свои тиры.

День был по-весеннему теплым, хотя апрель только перевалил за половину. Деревья стояли в цвету. Распустились нарциссы и тюльпаны, на газонах ядовито зеленела подрастающая трава.

Но так бывало не каждый год. Случалось, весна запаздывала, и в конце апреля высились метровые сугробы снега, о жарком солнце и зеленой траве только мечталось.

Когда Ника прибыла на стрельбище, налетел ветерок, но на ней была легкая курточка. Да и ветерок был теплый и приятно ласкал кожу и перебирал волосы. Синоптики обещали похолодание, сопровождающее цветение черемухи, и даже грозы. Но пока погода была идеальной.

Расплатившись и выбрав мишень, Ника надела наушники и направилась к своему месту. Стрельбище располагалось у подножия небольшого холма и было частично врыто в него. Все пули, попавшие в мишень, увязали в глиняном склоне высотой метров десять-двенадцать. Тюки сена по периметру стрельбища были еще одной мерой предосторожности, но с тех пор, как Вероника тренировалась здесь, она не могла припомнить ни единого несчастного случая. Стрелки в основном были серьезными и ответственными людьми.

Когда Ника готовилась к четвертому выстрелу, кто-то подошел и встал у нее за спиной. Не теряя сосредоточенности, она закончила стрельбу. И только потом обернулась.

Незваного зрителя она узнала сразу и испытала легкое потрясение. Ника рывком сняла наушники.

– Следователь Федоров… – начала она и вдруг поняла, что не знает его имени. Простите, я забыла ваше имя…

– Кирилл.

– Ах да! Прошу прощения, – повторила она, не объясняя, почему в ту ночь страдала забывчивостью. Дело не только в грабителях и телефонных звонках, но и в самом Федорове.

Кирилл был одет почти как во время их первой встречи, только без пиджака, зато в джинсах и футболке, на этот раз темно-синей. Трикотаж плотно обтянул широкие плечи, мощные бицепсы и заметные выпуклости грудных мышц. В оценке его телосложения Ника не ошиблась: этот человек был мускулистым, но в меру.

Ника не сразу решилась посмотреть ему в лицо – взгляд отказывался подниматься так высоко.

Автоматическая линия услужливо доставила Веронике мишень. Кирилл сам вынул ее из зажимов и вгляделся в причудливый узор отверстий.

– Я наблюдаю за вами с тех пор, как вы пришли. Вы неплохо стреляете.

– Спасибо. – Она перезарядила оружие. – А что вы здесь делаете? У полицейских ведь есть свое стрельбище.

– Я здесь с другом. Сегодня выходной, вот я и слоняюсь по городу.

Ну вот, теперь выяснилось, что у них совпадают выходные. Хотя у полицейских выходной – понятие относительное. Сегодня Кирилл держался чуть дружелюбнее, хотя ни разу не улыбнулся. Ника окинула его быстрым оценивающим взглядом. При дневном свете его лицо по-прежнему выглядело грубоватым, словно его ваяли не резцом скульптора, а плотницким топором. Очевидно, он недавно побрился, и Ника убедилась в том, что у него волевой, резко очерченный подбородок. Нет, он не из красавцев – это сразу видно. Он не юноша, а зрелый мужчина.

– Вы отдыхаете каждую среду? – Черт, зачем ей понадобилось задавать этот вопрос? Какое ей дело?

– Нет. Поменялся с одним следователем. У него свои планы.

Слава богу, мысленно вздохнула Ника. Ей еще ни разу не доводилось приглашать мужчин на свидание, но на этот раз она чуть было не поддалась искушению, хотя и рисковала получить оскорбительный отказ. В то же время она сама возмутилась бы, узнав, что с ней встречаются только ради ее тела.

– Вы могли пристрелить их.

Это заявление сопровождалось внезапным взглядом в упор, и Ника растерянно заморгала. Глаза Кирилла оказались голубыми (это при его темных волосах!), они смотрели твердо и жестко. Взгляд полицейского, от которого ничего не ускользает. Он наблюдал за Никой, изучал ее реакцию.

Ника настолько растерялась, что не сразу сообразила: речь идет о ночных грабителях.

– Могла бы, – согласилась она.

– Почему же вы не стали стрелять?

– По-моему, применять оружие не требовалось.

– Оба были вооружены ножами.

– Я об этом не знала, а если бы и знала, то не стала бы стрелять – ведь они не угрожали ни мне, ни судье, они даже не поднялись наверх. Но если бы ситуация развивалась так, что нам грозила бы опасность, я решила бы открыть стрельбу. – Она помолчала. – Кстати, спасибо, что не упомянули в отчете о том, что я телохранитель.

– Это не относилось к делу. К тому же отчет составлял не я, дело поручено другому.

– Все равно спасибо.

Такой отчет легко мог стать достоянием гласности, любой тележурналист ухватился бы за выигрышный сюжет про дворецкого-телохранителя.

Но во время интервью об этом не было сказано ни слова, а сама Ника и судья Виленский не поднимали щекотливую тему. Достаточно того, что телезрители узнают: судья пользуется услугами высококвалифицированного дворецкого. Упоминание о том, что этот дворецкий еще и охраняет его, могло привлечь нежелательное внимание и вызвать ненужные расспросы.

– Не за что, – отозвался Кирилл, по-прежнему вглядываясь в ее лицо. – А ваша речь… вы когда-то служили в полиции?

Как ему удается заставать ее врасплох? Вероника прекрасно поняла смысл вопроса. У полицейских особый язык, свои словечки и выражения, он очень похож на язык военных. А она, выросшая в среде военных, по-прежнему мысленно называла остальных людей штатскими, но, когда общалась с ними, машинально подстраивалась к их речи. А со следователем Федоровым она, видимо, опять заговорила на привычном языке.

– Общалась с военными.

– Вы служили в армии?

– Нет, мой отец был военным. Братья сейчас служат в армии. Я часто перенимаю у них выражения.

Кирилл коротко кивнул:

– Я тоже из военных. – Из «военных», а не «служил в армии». Вот она, почти неуловимая, но такая значительная разница. Одни – идут в армию, терпеливо ждут окончания службы и уходят из армии навсегда. Другие – посвящают армии всю жизнь и обычно говорят, что они «из военных».

– Долго вы пробыли в армии?

– Семь лет.

Обдумывая этот ответ, Ника установила в зажимах новую мишень и нажатием кнопки отправила ее на позицию. Семь лет. Почему же он ушел? Если бы его уволили за какую-нибудь провинность, путь в полицию был бы для него закрыт. Неужели ранение? И его демобилизовали по состоянию здоровья? Она исподволь окинула взглядом его крепкое тело. Нет, он выглядит совершенно здоровым.

Расспрашивать неудобно – ведь они лишь недавно познакомились. И потом, стоит ли допытываться? Ника вдруг поняла, что действительно хочет побольше узнать об этом человеке. Выяснить, есть ли у него чувство юмора, узнать, что скрывается за этим непроницаемым лицом и взглядом полицейского… А может, ей лучше об этом не знать? Что-то в нем слишком волновало ее. Вызывало необъяснимую реакцию. Должно быть, все дело в малопонятной биохимии, в гормонах или в чем-то еще, но этот человек сумел зацепить ее. Ему было под силу втянуть ее в серьезные взаимоотношения, вмешаться в ее работу и планы.

А может, напрасно она пренебрегает внутренними сигналами? А вдруг именно такого мужчину она могла бы полюбить? Как же быть – хранить верность своему большому плану или махнуть на него рукой?

Опять думать. Опять принимать решение…

Ника спрятала усмешку. Задумавшись, она позабыла об одной очень важной детали: предмет ее мучительных размышлений не испытывает к ней ни малейших чувств. Скорее всего он женат и у него куча детей.

«Оставь его в покое», – посоветовала себе она. Если Кирилл одинок и она его заинтересовала, он сам сделает первый шаг – тогда и придет время принимать решение.

Удовлетворившись этим, она снова надела наушники. Кирилл последовал ее примеру. Взяв пистолет левой рукой, Ника обхватила ее запястье правой, для надежности, и методично выпустила в мишень всю обойму. Она настолько привыкла к присутствию критически настроенных зрителей – отца и братьев, что на Федорова не обращала внимания.

Мишень медленно подплыла к ним. Кирилл снял наушники:

– На этот раз вы стреляли с левой руки.

Все-то он замечает.

– Я упражняюсь в стрельбе с обеих рук.

– Зачем?

– Видите ли, я серьезно отношусь к своей работе. В критической ситуации, если меня ранят в правую руку, я все равно обязана защищать подопечного.

Дождавшись, когда приблизится мишень, Кирилл разглядел ее. С левой руки Вероника стреляла немного хуже, чем с правой.

– Слишком уж серьезно вы готовитесь встретить угрозу, которую считаете нереальной.

Она пожала плечами.

– Мне платят не за вычисление вероятности, а за готовность к действиям. Вот и все.

– Эй, Кир!

Федоров обернулся и кому-то махнул рукой:

– Похоже, мой приятель собрался уезжать. Всего хорошего.

Он кивнул и отошел прежде, чем она успела ответить. К нему уже направлялся здоровяк в камуфляже, с пачкой бумажных мишеней. Здоровяк с досадой качал головой. Федоров осмотрел пистолет, умело перезарядил его, встал к барьеру и прицелился в новую мишень.

Нике некогда было наблюдать за ним. Ей предстояло расстрелять с левой руки еще три мишени, установленные на разных расстояниях, – только тогда можно будет сказать, что тренировка удалась. Когда же она обернулась, Федоров с приятелем уже ушли.