Текст книги "Озеро надежд (СИ)"
Автор книги: Светлана Бурилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Бурилова Светлана
Озеро надежд
Тихий вечер нарушили отчаянные всхлипывания. Молодая женщина, совсем недавно вышедшая из девичества, прятала лицо в ладонях, уже не сдерживая рыданий. Рядом присел высокий плечистый мужчина и, с любовью обняв жену, попытался её утешить, поглаживая спину и время от времени целуя женщину в висок.
– Почему боги так жестоки?
– Успокойся, родная... Не нужно терять надежды...
Женщина гневно вскинулась.
– Надежды?! Моя надежда таяла с каждым днём эти десять лет! – полу всхлип прервал на несколько мгновений молодую женщину. – Я не могу больше ждать! Ты обещал, что в этом году мы поедем к заповедному озеру! Неужели ты не понимаешь, что у нас нет другого выхода?! Вспомни, что сказали все эти целители, знахарки и ведуны! Заповедное озеро единственный выход для нас...
– Знаю, – тихо и как-то обречённо ответил мужчина. – Но мы должны помнить, что, если у нас всё получится, и озеро откликнется на наши молитвы, дальше будет также не просто.
– Пусть! Мы вместе и всё преодолеем! Ведь ты не оставишь меня?
– Никогда! Не для того я столько времени тебя добивался. К тому же, кто бы что не говорил, а ты – моя пара. Но, даже если это было бы не так, моя любовь к тебе не стала бы меньше.
Женщина удобнее устроилась в объятьях мужа, судорожно вздохнула.
– Ну, что ты раскисла?! Мы уже завтра отправляемся с торговым караваном в сторону восточных гор.
– Ты сделал это?! – обрадовалась, воспрянув, женщина. – И владыка дал своё разрешение?
– Он знает нашу беду и сочувствует, я не раз тебе об этом говорил.
– Но мы не его приближённые и...
– Он оценил, сколько наши семьи во время мора сделали для государства, отдав за это много своих жизней. Да и мы с тобой достаточно полезного внесли своими наработками. Владыка даже собирался дать нам сопровождение для безопасности, но я сказал, что о нас есть кому позаботиться.
– Ты прав. Лучше чем старый Марей и его жена нам не найти. Только ты ему не говори, что я опять назвала его старым, он же этого не любит.
– Зато он и тини Адаина любят тебя, едва ли не больше, чем своих, разлетевшихся по всему свету детей.
– Не удивительно, ведь тани Адаина первая держала меня на руках, пока тан Марей и мой отец помогали маме после родов. И теперь...
– Тогда беги, сообщи им новость, – уловив, как отчаянье возвращается в голос жены, сказал мужчина. – И начните собирать вещи, ведь неизвестно, сколько времени займёт не только дорога, но и ответ священного озера.
Едва женщина быстро направилась в сторону дома, мужчина выдохнул, потёр ладонью лоб, словно стирая застарелую боль, и прошептал:
– Мы обязательно будем счастливы! Озеро не сможет не ответить на наши молитвы!
***
Дорога даже с караваном не была проста. Обозы двигались медленно, то и дело застревая в размытых дождём колеях, перебираясь через поваленные ветрами могучие дерева, переправляясь под журчание стремительных вод через мелкие ручьи и широкие полноводные реки.
Тем не менее, сидя в телеге, накрывшись широким плащом от моросящего, давно надоевшего дождя, двое не чувствовали себя потерянными среди величия равнин, ведущих к предгорьям, наоборот, там под плащом царил уют взаимной любви и нежности. Между двоими велась тихая беседа, строились, пусть пока и шаткие, планы. Беседа перемежалась нежными прикосновениями и короткими поцелуями.
Вот уже месяц двигался караван. В обоз то вливались, то покидали его путники, и лишь основа, состоящая из бывалых купцов, воинов, охранявших караван, да тех самых двоих оставалась неизменной.
Ивай видел, как устала его жена, как измотала её эта бесконечная дорога, да и сам он изрядно устал, но ни слова в упрёк не сорвалось с его губ, ни одного замечания или попытки пожалеть любимую. Он знал, его Саави сейчас не сможет вынести этой жалости, поэтому, наоборот, старался приободрить супругу, рассказывая ей смешные истории из детства и времён обучения в академии. Саави и сама всё понимала, и благодарность в её сердце к мужу лишь росла вместе с её любовью.
Лишь к началу следующего месяца обоз остановился у подножия восточных гор. Дальше по тропе к перевалу, к гномьему ходу, ведущему сквозь гору, молодой паре и их спутникам предстояло проделать самостоятельно. Конечно, Ивай давно мог перенести на своих крыльях и жену и Адану с Мареем, но каждый знал, что озеро ответит лишь тому, кто шёл к нему нелёгкой дорогой, кто сумел выдержать тяготы пути и не отступил, не сломился.
Когда последние телеги каравана удалились на достаточное расстояние, четвёрка, состоящая из двух мужчин и двух женщин, двинулась по тропе вверх. Им необходимо было засветло добраться до площадки между вот тех двух каменных выступов, напоминавших по форме арку. Там, скрытые от пока ещё промозглого ветра, путники собирались устроить привал.
Поддерживая друг друга на особо опасных, скользких от дождя поворотов тропы, четвёрка упрямо двигалась вперёд, и, наконец, оказалась под аркой. То, что даже издалека казалось огромным, вблизи поражало грандиозностью и величием. И это, действительно, была арка, шириной колонн в двадцать-тридцать метров, и это только в начале, дальше арка уходила внутрь, к самому гномьему тоннелю. Здесь ещё была зелень, радовавшая глаз, особенно вьющиеся лианы, словно бы лентами украшавшие гранитную арку, а дальше – лишь камень и каменная пыль.
Саави коснулась ладонями арки и, обращаясь к духам гор, попросила лёгкой дороги для себя и своих спутников. И гора, словно бы, ответила, на несколько мгновений нагрев камень под руками.
– Спасибо! – прошептала Саави, в последний раз погладив арку.
***
Шагая к костру, у которого уже расположились такие же страждущие, Ивай то и дело поглядывал на свою хрупкую с виду, но такую сильную духом, жену. Всю дорогу по тёмным тоннелям гномов, затем горными тропами и снова ходом сквозь гору Саави не разу не пожаловалась на усталость, ни разу не показала свой испуг и от встречи с пещерными червями, ни от столкновения с летучей стаей полуслепых кровососов-ляпис. Любовь, нежность и гордость то и дело распирали грудь мужчины, ни на секунду он не пожалел, что женился не на драконице. Пусть Саави не имела зверя, но её стать, внутренний стержень... всё в ней – пример того, какой должна быть драконица в идеале.
Супруги присели к костру, когда один из смотрителей озера начал свой рассказ.
– Давно это было, тогда, когда боги только начали создавать миры, – смотритель медленно обвёл взглядом притихшие пары. – Тысячи и тысячи лет творили они, заселяя земли, неся в миры красоту и жизнь. И сотворили они прекраснейших существ. Вот только были те существа холодны и словно не живы, и меркла их красота от этого. Тогда боги решили подарить им частичку себя, и получили существа самый чудесный дар – бессмертную душу. Вот только случилось непредвиденное: души-сосуды богов не смогли сразу прижиться в существах. Нестерпимая боль разрывала грудь неразумных существ, которые, испугавшись, пытались вытолкнуть из себя бесценный дар. И стали разрываться души-сосуды, и боги в гневе, что их дар отвергли, разметали осколки душ по мирам. Но, когда остыли и увидели, что осознали существа, что потеряли, смилостивились боги, решили души вернуть. Да, где там! Разлетелись осколки, не собрать. Долго думали боги, как исправить случившееся, и потом повелели родственным осколком притягиваться друг к другу.
Сказитель вздохнул, глотнул из протянутой кружки ароматного взвара и продолжил рассказ.
– Сначала притянулись друг к другу самые сильные осколки – и появились в мире первые драконы. После них обрели души эльфы и оборотни, а затем гномы. Оставшиеся осколки притянулись к людям. Каждый обрёл драгоценный сосуд. И, вроде бы, радоваться можно, да только слишком далеко отлетели некоторые осколки, коим суждено было быть единым целым. До сих пор, говорят, бродят по мирам осколки, не находя счастья вдали друг от друга. Но совершают иногда ушедшие на покой боги чудеса – помогают осколкам притянуться. И приходят в наш мир потерянные частички душ... Сегодня вы собрались у костра, объединённые общей бедой. Объединённые порывом – просить у богов помощи, просить, чтобы даровали они вам возможность стать родителями. А ведь беда ваша в том, что те самые осколки, что должны дать жизнь вашему продолжению, никак не найдут путь друг к другу. Священное озеро – не просто озеро, это проводник. Оно, отвечая на ваши молитвы, призывает осколки и даёт им возможность воссоединиться. Завтра вы отправитесь к озеру. Каждый найдёт то место, где его молитвы будут услышаны. Но и вы постарайтесь довериться священным водам, откройте свои сердца и души, пусть боги увидят ваше искреннее желание... А теперь согрейтесь у костра и идите почивать, завтра для вас важный день...
Саави и Ивай ещё какое-то время сидели у костра, прижавшись друг к другу, и смотрели на звёзды. Только когда за ними пришла тани Адаина, муж и жена поднялись и отправились в отведённый им домик.
На завтра, встав с первыми лучами солнца, супруги двинулись за сопровождающим сначала к видящей. Старая женщина приветливо встретила их, усадила на мягкую подстилку, кинутую в центре комнатки, затем опустилась напротив.
– Дайте мне ваши руки, – попросила она. Супруги, переглянувшись, одновременно протянули руки, за которые тут же взялась видящая. Её глаза на миг закрылись, а затем распахнулись, немного пугая своим неестественно белым сиянием. – Вижу, достойны награды, что идёте просить. Вот только нужные вам осколки так далеко друг от друга... Готовы ли вы набраться терпения и ещё ждать?
Оба супруга закивали и одновременно прошептали:
– Да, готовы!
– Только должна предупредить вас: дитя не раз удивит вас своими словами и поведением. Но если желаете счастья – слушайте её внимательно и...
– Так это будет девочка?! – не вытерпела Саави, правда, тут е осеклась, осознав, что перебила видящую, но та не сказала ни слова в упрёк, наоборот, как-то понимающе улыбнулась.
– Девочка. Да. В её силах будет помочь вам продолжить ваш род.
– Что значит, продолжить род? – недоумённо переспросил Ивай. – Род продолжает сын, а у нас родится дочка...
– А то, молодой человек, что у девочки будет дар, благодаря которому она сможет излечить вас обоих, снять то чёрное проклятье, что висит над вашей семьёй. Благодаря её дару получите возможность родить ещё детей, – снова улыбнулась видящая.
Супруги шокировано примолкли, в их головах не укладывались слова мудрой женщины. Но потом вдруг Ивай встрепенулся.
– Вы сказали проклятье? Но никто из магов и целителей...
– Не дано им было видеть то, что от глаз укрыли, – пояснила видящая. – Злоба да зависть так тесно переплелись с чёрным колдовством, что и не разберёшь, с чего всё началось, и кто эту гадость наслал на вас. Одно могу сказать, как только дочь ваша эту мерзость с вас уберёт, проклявший себя и обнаружит, сам в ваш дом придёт.
– А как мы его узнаем? – спросила Саави.
– На лице проклявшего явит себя чёрная печать. Как она выглядит, вам, надеюсь, не надо объяснять?
– Не надо.
– Так вот, явится, чтобы, значит, его же гадость назад не вернулась, да только поздно поймёт, что ничего поделать нельзя. С проявлением печати черное колдовство быстро пожрёт проклявшего, желавшего взять чужой осколок. Ну, да сами с этим разберётесь. А теперь слушайте, что вам нужно будет делать на озере...
Спустя час супруги оказались у священных вод, с трепетом и восхищение глядя на окружавшую красоту. Прозрачная глубина вод светилась неестественной синевой, по поверхности то там, то тут были разбросаны широкие и толстые ярко-зелёные листы в форме сердца. Некоторые листья выпустили вверх спиралевидный стебель, на котором зрел огромный стручок. Супруги видели, как один из таких листов со стручком, едва одна из пар страждущих приблизилась к берегу озера, медленно поплыл в их сторону, и через какое-то время пара взошла на лист, стручок плавно опустился на лист, чуть приоткрылся, и пара вошла внутрь, створки быстро захлопнулись за ними. Только тут Саави и Ивай оценили масштабы растения.
Такой же большой лист вскоре подплыл и к супругам. Саави боязливо схватила мужа за руку, Ивай ободряюще ей улыбнулся, и они вместе шагнули на лист, а затем вошли внутрь стручка. Внутри было по-домашнему уютно, стенки стручка словно были выложены из пуха или ваты, столь же мягкие, но и невероятно плотные. Посреди стручка располагалось нечто, отдалённо напоминающее ложе, в которое им предстояло лечь.
Все внешние звуки исчезли, оставляя двоих наедине друг с другом. Ивай обнял жену, нежно коснулся ладонью щеки.
– Мы готовы, – прошептал он.
– Готовы, – повторила Саави.
Они любили друг друга на необычном ложе как никогда, нежно, отдавая себя дуг другу без остатка, не замечая, как от верхней части стручка к ним протянулись полупрозрачные усики, которые стали образовывать что-то наподобие кокона вокруг супругов. Миг высшего наслаждения слился с осторожным ласковым прикосновением усиков к телам Саави и Ивай. От точки соприкосновения в верхнюю часть кокона устремились две светящиеся точки, которые в какой-то момент соединились, выпустив во все стороны нестерпимо белый свет. Когда супруги открыли зажмуренные до этого глаза, им предстало невероятное зрелище: кокон из усиков заново переплетался, теперь уже вокруг ярко-трепещущегося огонька, всё больше становясь похожими на горошину. Когда внутрь втянулся последний усик, муж и жена поняли, что им пора. Створки стручка раздвинулись, дав возможность выйти наружу.
Домой супруги возвращались в глубокой задумчивости, но всё так же продолжая держаться за руки. Они знали, что их ожидание закончится не скоро, но надежда теперь уже не покидала их сердца.
Смотритель с доброй улыбкой смотрел им в след. Он был одним из тех, кто видел, как тел Саави и Ивай продолжали касаться светящиеся нити, исходящие из стручка. До самого рождения ребёнка эти нити будут связывать родителей и малыша, подпитывая горошину родительской любовью и магией.
***
Я жила самой обычной жизнью, без особых передряг и приключений. Кто-то назовёт такую жизнь скучной, но меня всё устраивало. Глядя на то, как быстро создаются и распадаются браки знакомых, всё больше разочаровывалась современным институтом брака, да и сама не спешила завязывать серьёзных отношений, видя, к чему всё приходит в итоге. Большая 'любовь' в итоге оказывается вспышкой всего лишь банальной похоти, либо желанием жить не хуже других, либо, просто, принципом 'все там были', то есть в браке, 'почему бы и мне не сходить'. Нет, я не осуждаю подобное, просто, себе такого не желала никогда. Вот и дожила до тридцати, с хвостиком, лет одна. Родителей давно не стало, так что заботилась о себе сама, ни на кого не надеясь, животинку завести не могла из-за загруженности на работе. Друзья, конечно, были, но у всех были семьи, поэтому общаться часто, не получалось. Самая близкая подруга жила в другом городе, встретиться не получалось вот уже больше десяти лет. Только звонки, да общение через социальные сети.
И, тем не менее, я снова повторюсь, на тот момент меня всё устраивало. Иногда грызло одиночество, хотелось, как все иметь хоть кого-то рядом... но потом приходило осознание, что то, чего мне не хватает, где-то очень далеко, и дотянуться до этого никогда не смогу.
Так и тянулись привычные и даже чем-то уютные спокойные дни, иногда чересчур скучноватые. В один из таких дней я просто пришла с работы, просто легла немного отдохнуть и просто... не проснулась... Это потом медики установят, что произошла остановка сердца во сне, что было странно при, практически, здоровом организме.
Но мне это уже было безразлично. В это момент мои душа и сознание неслись в потоке яркого света далеко-далеко, спеша на нестерпимый по важности зов. И противиться этому зову не было возможности. В какой-то момент движение замедлилось, и словно многоголосный хор окружил меня, казалось, задавая одновременно тысячи вопросов, отчего понять хоть что-то было невозможно. Растерянно кружилась в окружающем нечто, пытаясь уловить хотя бы один вопрос. И вдруг наступила звенящая тишина, испугавшая в начале.
– Какой красивый осколок! – везде и нигде одновременно.
– Красивый и чистый! Давно таких не попадалось!
– Да, давно. Может, оставим, всё как есть, не стирая знаний прежнего мира? Некоторый опыт этому осколку не помешает.
– Оставим. Только чуть приглушим. И добавим кое-что от себя в награду, за то что осколок сохранил свою чистоту. Решено?
– Решено!
– Что ж, осколок, спеши туда, где тебя так ждут!
–...ждут!
– ...ждут....
И снова многоголосье. И светящийся вихрь, закруживший и понёсший дальше, к разноцветной круговерти, и чувство, что теперь всё будет по иному, но гораздо, гораздо лучше, что там, куда меня несёт, я очень нужна. Нет, жизненно необходима...
Память о земной жизни растворялась в цветном мареве, словно вымывая из меня всё ненужное и наносное, оставляя только самое важное и необходимое. Хаотичное движение теперь имело направление, оно всё ускорялось, и в какой-то момент цвета вспыхнули нестерпимым светом и... наступила темнота и тишина...
Через какое-то время пришло осознание, что я нахожусь в каком-то уютном месте, чуть покачиваясь, словно в колыбели. Возникли вопросы: ' А где я теперь нахожусь?' и 'Кто я?'
Ещё через какое-то время почувствовала рядом присутствие другого существа, оно было маленьким и беспомощным и, казалось, страдало. Ему тоже сейчас было одиноко, и я решила, что вместе нам будет легче, потянулась тем, что сейчас представляла собой, к существу. Почувствовала радостный отклик, а затем и безмерное счастье. Наши осколки соединились! Да-да, я вспомнила, как назвали нас те, в безбрежном свете! Мы соединились, чтобы стать единым целым! 'Мы – дракон!!!' – возликовали в момент единения... И снова, теперь уже нежась в покое и довольстве, погрузились в полу небытие.
Состояние небытия то исчезало, то появлялось снова, потом пришло осознание, что я – дракон, и теперь без двойственного сознания.
'Осколки окончательно слились', – удовлетворённо раздалось со всех сторон. – 'Живи, дитя двух миров!'
И небытие прорвалось ослепительным светом, заставившим зажмуриться.
И снова осознание, что я больше не просто светящееся нечто, я – человек! Нет! Не так! Я – дракон! И я могу снова видеть мир! Пусть ещё не чётко, но могу! Могу двигать руками и ногами! Пусть неуверенно, но могу! Могу закричать во всё горло, сообщая миру, о своём приходе! Пусть пока и обычным криком, совсем не похожим на человеческую речь, но разве это важно?!
Слабое ещё не сфокусированное зрение уловило движение, немного испугавшее вначале. Рядом кто-то опустился на колени, а затем голос, полный любви и нежности, произнёс странное:
– Здравствуй, доченька!
***
Саави и Ивай каждый день ходили к озеру, навестить свой стручок, нежно прижимая руки к его створкам. Внутрь попасть после того момента их единения они больше не могли, но это было неважно, ведь внутри стручка происходило чудо, чудо зарождения их долгожданного малыша.
Дни летели за днями. Так прошёл год, но супруги не отчаивались, они помнили, что им сказала видящая.
В один из дней видящая сама пришла в их домик. Тани Адаина с глубоким уважением проводила её внутрь, побежав за госпожой и её мужем.
Когда те, взволнованные, появились перед видящей, она ласково улыбнулась и сказала:
– Первый осколок откликнулся, – и пошла на выход.
Супруги простояли изваяниями пару минут, а затем принялись счастливо целовать друг друга. Боги их всё же услышали! Не зря они не отчаивались, видя, как поселение покидают то одни, то другие счастливые родители.
Но прошёл ещё один год, прежде чем на их пороге снова появилась видящая.
– Второй осколок пришёл в этот мир! Молитесь, чтобы оба осколка поскорее соединились...
И они молились. Истово. Теперь с ещё большей уверенностью и твёрдостью, посылая по своей связи со стручком всю свою любовь.
***
– Ари Саави! Девочка моя родна! Просыпайтесь! Время! Время пришло!
Саави со сна, ещё не открыв глаза, попыталась соскочить с постели, совершенно позабыв об удерживающих объятьях мужа.
– Что? Куда? – сонным хриплым голосом спросил он.
– Ивай! Время! Время пришло! – воскликнула Саави. – Ты же понимаешь, что это значит?!
К большому не шествовали степенно, как обычно, сегодня двое бежали, не чувствуя ног. Стручок неестественно светился, давая знать, что так долго ожидаемое вот-вот произойдёт. Две ладони, одна нежная маленькая и вторая большая и сильная, одновременно прикоснулись к створке, которая тут же, с щелчком, приоткрылась, являя перед супругами чудо: посреди стручка, на том самом возвышении, где они были так отчаянно близки, сидел двухгодовалый очаровательный младенец, тараща на них испуганные глазёнки. Оба родителя упали рядом на колени и с трясущимися от волнения руками потянулись к ребёнку.
– Здравствуй, доченька, – задыхаясь от волнения и безграничной любви, произнёс Ивай.
***
Вот так я первый раз увидела своих, даже не знаю, как правильно сказать, наверное, 'новых' родителей. Всё внутри меня радовалось этой встрече. Но, лишь, когда мужчина взял меня на руки, и к нам, двоим, прижалась женщина, то и дело всхлипывающая, я осознала, что я – ребёнок. Это шокировало, и сознание вновь поплыло, вымывая на время 'взрослые' мысли. В какой-то момент память и взрослое сознание окончательно запечаталось. Что ж, здравствуй, детство!
***
Мы ещё с месяц гостили у священного озера, знакомясь друг с другом, привыкая хоть как-то понимать наши общие потребности. Я купалась в море родительской любви и в обожании тани Адаины и её мужа, для них я стала любимой внучкой. Несколько раз нас навестила одна старая женщина, мне она казалась очень доброй и очень старой. Папа Ивай, а его я звала в последствие только так, очень рад был каждой встрече с доброй тётей. Правда, один раз я уловила в вопросе, который он задал гостье, грусть.
– Моя девочка – не дракон?
Я внутренне надулась. Как это я – не дракон?!
– Что ж так мало веры? – усмехнулась гостья. – Всему своё время. Девочка ещё не раз вас удивит...
Перед отправкой домой, как объяснила мама Саави наши сборы через пару дней, мы все вместе пошли к моему стручку. Он всё ещё зеленел, но было ясно, что скоро он полностью уйдёт под воду, чтобы дать возможность новому стручку выйти на свет и помочь ещё кому-то из страждущих.
Маленькой ручкой погладила тёплую створку.
– Сяба! – произнесла я, благодаря всем детским сердечком свою колыбельку.
Родители дружно охнули, это было моё первое слово. А стручок выпустил светящийся усик и коснулся маленькой щёчки, оставляя на ней чуть заметный золотистый узор.
– Поцелуй богов! – снова охнула мама, а отец снова счастливо заулыбался и, подхватив меня на руки, закружил, заставляя повизгивать от восторга.
А потом был полёт на огромном бронзовом звере.
– Папа асивый... – пролепетала свои новые слова, гладя ладошкой твёрдую, но удивительно приятную на ощупь шкуру.
Дракон в ответ довольно фыркнул, а мама лишь сильнее прижала к себе, накрывая полами плаща.
– Да, Эльсинель, папа очень красивый.
– И я?
– И ты.
– И клылышки у Эль будут?
– Обязательно будут!
Полёт длился долго, и я задремала. Когда распахнула сонные глаза, мы уже приземлились на цветущей поляне перед большим двухэтажным домом. Тани Адаина бежала нам на встречу, чтобы принять на руки свою 'куколку' ненаглядную. Ещё вчера отец отнёс их домой в облике дракона, чтобы приготовить к нашему возвращению дом.
Что сказать, мои первые года в родительском доме запомнились счастьем и весельем. Мне всё было интересно, любопытство просто зашкаливало, поэтому все буквально сбивались с ног, то вытаскивая меня из оврага за домом, там, на склоне, было столько вкусных ягод, то снимая с ветки кряжистого дерева за дровяным сараем, то останавливая на полдороге к речке, но там же столько красивой рыбки... Поняв, что любопытством дочки надо что-то сделать, родители и мои 'бабушка с дедушкой' стали участвовать в проказах со мной наравне.
И, оказалось, что от этого одна польза. Так мы в том самом овраге неожиданно для всех нашли старый схрон, вернее зарытый сундучок с кучей старых драгоценностей и артефактов. Но, как я не тянула ручки, всё потрогать, рассмотреть красивые блестяшки, родители утащили сундучок в свою лабораторию, куда ход мне был строго-настрого запрещён, дабы исследовать скрытые возможности артефактов, а то, не дай боги, они навредят ребёнку.
Купание в речке тоже принесло свои плоды. Как-то, зацепившись ногой за какую-то корягу, чуть было не пошла ко дну. Я-то испугаться не успела, вода для меня была словно родная колыбелька, а вот родители от страха чуть не поседели. Только мой радостный смех и уверения, что водичка добрая, вернули краски на их бледные лица. Отец, чтобы не случалось подобного, решил, как следует расчистить место купания, и, убирая ту самую злополучную корягу, наткнулся на россыпь амаитов – редких драгоценных камней, из которых делают самые лучшие амулеты.
Таким образом, мои проделки принесли семье неожиданную, но очень необходимую прибыль.
– Никак божье благословление даёт о себе знать, – улыбаясь, качала головой тини Адаина.
– Теперь девочка спокойно сможет поступить в магическую школу, а затем и в академию, – добавил её муж. – И на других деток бы хватило, если бы...
В это время я оказалась под дверью кухни, где как раз и вёлся разговор, и уловила нотку сожаления в голосе тана Марея. В детской головке промелькнула мысль, что не плохо бы иметь братика или сестричку, с которыми было бы так здорово играть вместе. И я тут же понеслась на поиски мамы. Они с отцом что-то обсуждали в гостиной. От чего-то робея, приблизилась к маме, подёргала её за подол платья.
– Мам, а когда у меня появится братик? Или сестричка? Нам бы было весело вместе.
Оба родителя словно бы застыли на мгновенье, переглянулись, печально улыбаясь, затем отец опустился передо мной на колени, потрепал по волосам.
– Видишь ли, Эль, нам бы очень хотелось выполнить твою просьбу, но... это вряд ли возможно...
– Вам кто-то запретил? – наивно спросила я.
– Эммм, ну... – промямлила мама. – Кое-что нам, действительно, мешает...
Её рука непроизвольно коснулась живота, чем привлекла детское внимание.
– Вот та чёрная штучка? – спросила я, разглядывая чернильную кляксу, словно бы вросшую внутрь родительского тела. Растопырила пальчики и прижала ладошку к маминому животу и, сердито обращаясь к кляксе, выдала: – А, ну-ка, уходи из мамы прочь!
Ладошку ожгло вырвавшимся из моего тела светом. Мерзкая клякса мгновенно подобрала щупальца и, казалось, заверещала от боли, а затем стала таять, пока не исчезла вовсе. Мама на минуту побледнела, но почти тут же краски вернулись на её лицо, вместе с безграничным удивлением. А я, не теряя времени, приблизилась к отцу, оглядела его со всех сторон, нашла такую же кляксу, но меньшего размера, и выжгла её своим светом. И только потом, хлопнув пару раз ресничками, уплыла з забытье.
Детским разумом тогда я не могла понять, что совершила для своих родителей, как не понимала и страха в глазах родителей от беспокойства, когда, наконец, пришла в себя. Ругать никто не ругал, но отец взял обещание, что впредь все свои подобные действия я буду согласовывать с ним. Я, конечно же, пообещала, особенно видя, как на глазах любимой мамочки дрожат непролитые слёзы. Огорчать её вовсе не хотелось.
Но с того дня стало понятно, что во мне просыпается магия. Какая, пока было не понятно, но задуматься над тем, что меня необходимо учить владеть своими силами, пришлось.
Где-то через трое суток после описанных выше событий, в наш дом постучались гости, вернее гостья. Ещё с порога раздался нежнейший голосок, как считали мои родители, для меня больше похожий на мерзкий скрип несмазанных дверных петель. Мама вначале обрадовалась, так как гостьей оказалась её дальняя родственница и по совместительству одной из близких подруг, с которой они несколько лет не виделись. Но, когда разодетая дама переступила порог дома и увидела нас троих, тесно прижавшихся друг к другу, её 'приветливое' лицо перекосило, и по щекам заструилась вязь чёрных отталкивающих линий. Сама гостья не сразу осознала, что происходит, и 'ласково' обратилась к матери.
– Мне последнее время было так неспокойно. Чувствую, что что-то происходит, вот и примчалась...
А вот мама охнула, с ужасом уставившись на свою, как оказалось, далеко не подругу.
– Тамани?! Как ты могла?! Ведь у меня не было никого ближе тебя!
– Не понимаю, о чём ты? – 'удивилась' дама.
– Зато мы всё понимаем, – неприязненно глядя в стороны 'подруги' жены, ответил отец. – И не жаль было марать душу в такой мерзости?
– Что?! Меня кто-то оговорил! Я ничего такого не делала! – начала возмущаться 'подруга', затем её взгляд зацепился за зеленоватый завиток на моём виске, что появлялся у всех рождённых на озере надежд. Тут же красные полные губы дамы задрожали, и она трясущейся рукой указала на меня. – Это она! Этот ребёнок – монстр! Это её проделки! Как вы могли принять ЭТО?!
– Закрой рот, Тамани! – рявкнул отец. – Пока я вижу перед собой только одного монстра, и это не мой ребёнок!
– Я же верила тебе, как себе, – всхлипнула мама, теснее прижимая меня к себе. – Ответь, почему? Почему ты прокляла нас? Что плохого мы тебе сделали?
– Ты! Ты сделала! Ты укала моё счастье! – чуть не брызгая слюной, завопила гостья. Её глаза полыхнули вожделением в сторону отца, она даже сделала шаг по направлению к нему. – О, Ивай! Ты должен был стать моим! Этот дом должен был стать моим! Ты должен был полюбить меня!
– Я тебе ничего не должен! Я, вообще, не понимаю, что ты там себе надумала! Для дракона есть только одна любимая – его пара, а с тобой мы и виделись от силы пару раз. Так что твои притязания смешны.
– Что вы понимаете?! – фыркнула гостья. – Стать женой дракона престижно! Деньги, власть, почёт! А что я видела в нашем захолустье?! А тут ты, вся из себя счастливая. Ну, надо же, как повезло, захомутала самого дракона! Отняла мою мечту!
– Как ты могла так перемениться?! – сокрушённо покачала головой мама.
– Оу! Ты такая наивная! – неприязненно рассмеялась 'подруга'. – Я всегда была такой, просто, не спешила показывать некоторые стороны своего характера. Знаешь, а я даже рада, что больше не надо притворяться тем, кем я никогда не была. Мы 'дружили', пока мне это было полезно.
– Зачем же тогда проклятье?
– Чтобы тебе не было так сладко жить, – пожала плечами гостья, и тут же рассмеялась. – Это было так забавно, видеть ваши мучения. И, знаешь, та запретная магия, к коей я прибегла, доставила мне неизъяснимое удовольствие, я даже посвежела и похорошела. Все это заметили, стали завидовать мне...
