Текст книги "Ловушка для невесты"

Автор книги: Светлана Богданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Дай трубку, я позвоню Толику, – Ангелина набрала номер, но он тоже не ответил. – Карауль кофе, я сбегаю. Пока ты спала, они перевели телефоны в режим виброзвонка и, по-моему, забыли включить громкий сигнал.

Ангелина накинула куртку и, пока подруга не опомнилась, одна убежала вниз. Жених обернулся на стук ее каблучков, криво улыбнулся и сообщил, что в багажнике их машины спрятан труп второго преступника.

Глава 12
ЯВЛЕНИЕ ХРИСТА НАРОДУ

В багажнике их «ауди» – труп лжемайора! Вот почему Светкин сенбернар Дик бесновался, выл и норовил оседлать их машину… Да и Мишка предлагал проверить содержимое багажника… А они с Анатолием оставили эти знаки судьбы без должного внимания. Но разве кто-нибудь мог предположить, что в багажник запрятан труп!

Теперь она понимала, отчего у Голубева была истерика – ей тоже захотелось завыть, заорать, так чтоб мир перевернулся, и всем вокруг стало также плохо, как и ей. Женщина побледнела, качнулась и упала на руки жениха.

– Что с тобой? – он испуганно смотрел на нее.

Ангелина молчала. Она не лишилась сознания, нет. Просто силы внезапно оставили ее, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Ну скажи хоть слово? – умолял ее Толик.

– Давай я за нашатырем сбегаю, – предложил перепуганный Голубев.

– Н-н-не, – Ангелина с трудом разлепила онемевшие губы. – За водкой!

– За водкой? – опешил Голубев, но Анатолий одобрительно кивнул. – Хорошо. Только где я возьму водки, ты ж ее в раковину… А-а-а! Вспомнил! – закричал он и кинулся наверх, перепрыгивая через ступеньку.

Через полминуты, побив все спринтерские рекорды, Голубев уже звонил в квартиру пролетария, чтобы купить у него хваленого натурпродукта. От сильного нажатия кнопка звонка провалилась. Голубев начал барабанить в дверь кулаком. Заспанный, с всклокоченными волосами сосед выскочил на лестничную площадку со своим неизменным средством самообороны – топором.

– Мать твою! Ты что охренел?! – завопил он, поддевая лезвием топора запавшую кнопку. – Здесь же коммуналка. Не нужно народ пугать.

– Самогон! Срочно!

– Ничего нет, – развел руками мужик. – Вчера последнее продал.

– Вопрос жизни и смерти!

– И рад бы, да нет ничего, – самогонщик отступил и потянул на себя дверь.

– Даю две цены, – Голубев вцепился в дверь, мешая ее закрыть.

Мужик приостановил движение.

– Три цены!!!

Пролетарий понял, что буржуя приперло и заломил за бутылку «лучшего в мире самогона» пятьдесят баксов.

– На, зажрись! – Голубев схватил запылившуюся бутылку и прилепил деньги ко лбу соседа. – Шкурник!

– Потом еще прибежишь, – напутствовал его доморощенный бизнесмен. – А эту пайку я для себя берег, на всякий пожарный. Чтоб в самом крайнем случае было чем опохмелиться.

Но Голубев не слышал его оправданий. Вниз он перепрыгивал уже через три ступеньки и на бегу зубами срывал с заветной бутыли пластмассовую пробку.

– Что это? – ошалел Анатолий, глядя на принесенное другом пойло.

– Лучший в мире самогон! – вслед за пролетарием повторил Илья.

– Налей, – прохрипела Ангелина.

– Пока сам не попробую, никому не дам травиться, – возмутился Анатолий.

Он взболтал содержимое бутылки и осторожно принюхался – пахло вполне сносно. Тогда доктор решился и отхлебнул из горла.

– У-у-у! – заревел он, как молодой бык. – Кр-р-репка зар-р-раза! Но пить можно.

Лина открыла рот.

– Нет, дамам такое лекарство разрешается употреблять только наружно, – Толик хлебнул еще раз, набрал полный рот самогона и опрыскал им лицо невесты.

– Ух! – она мгновенно пришла в себя и часто-часто задышала. – Что это было?

– Мой сосед снизу сказал, что это древнейшее в мире лекарство, рецепт которого передавался в его роду из поколения в поколение, – отрекламировал самогонку Голубев.

– От такого лекарства даже мертвые воскреснут.

«Черт! Не совсем удачная метафора», – подумала женщина.

– Такого явления в моей врачебной практике не наблюдалось. Но обратный эффект был. Я знаю случай, когда от одного только запаха русской водки чуть не скончались несколько человек.

– Алкаши у ларька бутылку разбили и пытались наперегонки вынюхать пролитое, – предположил Голубев. – А в ажиотаже они чуть не передавили друг друга…

– Нет. Не было алкашей, не было ларька, и вообще дело было не в России, а в Америке, в самом Нью-Йорке. Там в отдел доставки одной из инженерных фирм пришел подозрительный пакет, из которого сочилась едкая, подозрительная, прозрачная жидкость. У некоторых сотрудников началась тошнота и резь в глазах. В здание была срочно вызвана команда специалистов по работе с опасными материалами, и началась эвакуация сотрудников. При этом те, кому попало на кожу непонятное вещество, опрыскали себя с головы до ног спецраствором для дезактивации. А шестерым служащим сортировочного отдела стало настолько плохо, что их пришлось госпитализировать. И лишь спустя некоторое время выяснилось, что один из сотрудников фирмы решил сделать сюрприз своему приятелю и отправил ему через почтовый отдел бутылку русской водки. А она возьми и разбейся… Как отметили сотрудники полиции, водка действительно была русской, стандартной крепости. Врачи уверяли, что продукт был качественным, а пострадавшие пали жертвами не алкогольного отравления, а массового психоза.

– Дай я тоже пробу сниму, – Голубев забрал у друга добытую с таким трудом бутылку самогона. – Только ради эксперимента. Очень хочется убедиться, соответствует ли разрекламированный товар той цене, в которую он мне обошелся. – Илья тоже взболтал бутылку и отхлебнул из горла. – Да-а-а! – крякнул он. – Сразу чувствуется рука специалиста. Совсем другой вкус, не то, что наша студенческая бормотуха из стиральной машины.

– Мне срочно нужно умыться, – Лина перепугалась, что кожа на ее лице облезет, как от химического пилинга. – Я побегу к Кате.

– В ванну не заходи! – вслед ей кричал Голубев. – Там еще воды по колено. На кухне умывайся.

– Ладно.

– Ну, что теперь будем делать? – спросил у друга Голубев и снова попытался отхлебнуть из бутылки.

Анатолий отнял у него самогон, заткнул горлышко изгрызенной пробкой и спрятал заначку во внутренний карман куртки.

– Одно только радует, – философски заметил он. – Теперь мы оба в одинаковом положении. У тебя – свой труп, а у меня – свой.

– Нашел чему радоваться. Мне теперь до конца своих дней жмурики в багажнике мерещиться будут.

– Могу предложить кардинальное решение твоей проблемы – избавься от этого «мерседеса». Ты уже подарил «ауди» Лине, а эту тачку подари мне. Я покойников не боюсь, ибо столько на них насмотрелся, что могу авторитетно заверить, – Толик усмехнулся и перешел на заговорщицкий шепот: – они абсолютно безвредны.

– Но его лицо с высунутым языком, бр-р-р, – передернул плечами Голубев.

– Поверь мне на слово, утопленники ничуть не краше удавленников, – делился своими познаниями Анатолий. – А обугленные тела…

– Заткнись! – завопил Голубев, сгибаясь под ближайшим кустом.

– Я могу тебе устроить экскурсию в морг по большому блату, – Толик решил, что из приятеля вышло еще не все спиртное.

– Ты специально?! – Илья вытер носовым платком рот и с укоризной посмотрел на друга.

– А ты как думал?! От тебя разит, как из сивушной бочки! Твоего Семена Семеновича мы, похоже, до судного дня дожидаться будем. А в данном деле промедление может быть расценено как преступная халатность. Нас не то, что по головке не погладят, а засадят в каталажку. Ты же вчера в ресторане ни в чем себе не отказывал. Дома, пока нас ждал, тоже добавил… Как владелец ресторана, ты должен подавать пример в культуре пития, а не загружаться, словно последний алкаш.

– Все, все, – отмахивался от него Голубев. – Не распаляйся. Мне и так худо.

Он прокашлялся и снова набрал номер Семена Семеновича. И опять длинные долгие гудки донеслись из мобильника, но для Голубева они прозвучали как набат из преисподней.

– Мы не можем ждать милостей от природы, – мичуринским лозунгом подбодрил его приятель. – Поэтому вызовем два эвакуатора и на них доставим машины к отделению милиции.

– Толян, ты гений! – восхитился Илья. – Странно, что мне это в голову не пришло.

– Какая разница! Мы ж с тобой в одной связке, – утешил его друг.

– Как бы нам не оказаться в одной камере, – мрачно пошутил Голубев.

– А как же презумпция невиновности?.. – поразил юридической подкованностью врач.

– А как же невыясненная этиология диагноза? – блеснул медицинскими знаниями юрист.

Друзья обнялись и поспешили в квартиру, чтобы отыскать в телефонном справочнике координаты ближайшего автосервиса.

А наверху Катя пытала старшую подругу:

– Что стряслось?.. Почему ты плачешь?.. – она решила, раз Ангелина не отрывает ладоней от лица, значит, она скрывает от нее слезы. – А чем от тебя так пахнет?..

– Отстань! – забыв о предупреждении, Лина пулей влетела в ванную, где до сих пор на полу стояла вода, не вытекшая за порог. – Ой, ой, как щиплет! – она метнулась в кухню, крутанула до отказа кран, зачерпнула в ладоши холодной воды и опустила в нее лицо.

– Какая ты красная… – перепугалась за подругу Катя.

– Кожу самогонкой обожгла, – всхлипнула Ангелина.

– У меня есть французская мазь от ожогов, я ее специально для поездки на Бали покупала. У меня тоже очень нежная кожа, – Катя вынула их холодильника мазь. – А еще у меня есть гелевая охлаждающая маска. Она снимает отеки и воспаления. Ты намажь лицо мазью, а сверху – маску.

Катя хлопотала вокруг подруги, помогая ей приложить к лицу мягкую полиэтиленовую маску с прорезями для глаз, носа и рта, заполненную зеленым гелем. Ангелине действительно стало легче, и теперь она обдумывала, какими бы словами отблагодарить Анатолия за оказание квалифицированной первой помощи. Ее желание быстро материализовалось – мужчины вернулись в квартиру.

– Вы не поехали в милицию? – насторожилась Катя. – Почему?

– Не получилось «мерседес» за «ауди» зацепить, – честно ответил Анатолий.

– Почему? – как попугай повторила Катя.

– Сцепные устройства не состыковываются, – сочинил мудреную отговорку Голубев, полагая, что витиеватая фраза успокоит подозрительность жены.

– А-а-а, – протянула Катя. – И как вы собираетесь решить эту проблему?

– Сейчас в сервис позвоним и решим, – Илья склонился к ее щеке, чтобы поцеловать, но Катя брезгливо от него отстранилась.

– Господи! Ну и запах, – она замахала обеими руками и сморщила носик. – Что вы там внизу пили?

– Фирменный самогон соседа снизу, – Анатолий вынул из-за пазухи бутылку и отдал ее хозяйке.

– Какая гадость! – Катя понюхала пробку, и ее соболиные брови вздернулись на лоб, а глаза сощурились до узеньких щелочек. – Это ж даже под расстрелом нельзя пить. Зато теперь я понимаю, почему у этого пролетария такое зверское выражение лица, а глаза узкие, будто у смеющегося шакала.

– Это не из-за самогона, Катюша, – Анатолий невольно рассмеялся, глядя на ее комичные гримасы. – Во всем виноват так называемый «азиатский ген». Дело не в легендарной богатырской удали русских, а в том, что триста лет ига не прошли для Руси даром. Прежде чем свалиться под стол, русский может выпить в десять раз больше европейца. Это не бахвальство, а научно подтвержденный факт. Попав в кровь, алкоголь вызывает явление, которое ученые называют «эйфоризирующим эффектом». Но приятное воздействие спиртного прекращается быстро, и под действием пищеварительных ферментов алкоголь перерабатывается в сильнейший яд – ацетальдегид, а затем, уже на следующем этапе – в безвредный ацетат. «Азиатский ген», который ученые обнаружили у двух третей россиян, программирует десятикратную активность первой группы ферментов. То есть человек с таким геном пьянеет в десять раз медленнее обычного.

– А Катерина вообще не пьянеет… – задумался Илья.

– Ты на что намекаешь? – вскинулась на мужа Катя.

– Мне всегда нравились раскосые женщины, – исправился он.

– Катя, а чего Ангелина не выходит? – забеспокоился Анатолий. – Неужели я так сильно ожег ее лицо? А она еще хотела этот денатурат вовнутрь принять.

– Она на кухне, кофе пьет, – ответила Катя, забыв предупредить мужчин про зеленую гелевую маску.

– А-а-ах! – вырвалось одновременно у Анатолия и Ильи.

Мужчины перепугались, решив, что кожа на ее лице так сильно отекла и позеленела. Ангелина с удовольствием наблюдала за их страхом, попивая Катин кофе через соломинку. Потом она приподняла маску и поздоровалась.

– У-у-уф! – разом выдохнули они.

– А я уж думал, что мне зеленые человечки мерещатся, – Голубев налил в стакан холодной воды и залпом выпил. – Так ведь и помереть недолго.

– Больше никаких трупов! – категорично заявил Толик.

– Если на моем лице останутся пятна, я вас обоих убью! – пригрозила женщина, снимая маску.

– Ничего особенного, – жених погладил пальцем ее щеку. – Нормальный розовый цвет лица.

– Розовый?! – Лина отбросила его руку. – Почему розовый? А где мой тропический загар? Я же специально по пять часов на пляже жарилась, чтобы сразить всех цветом кожи.

Катя молча подала подруге зеркальце. Загар бесследно исчез, растворившись под действием пролетарской водки. Кожа была хоть и розовой, но мягкой и нежной на ощупь, будто у новорожденного.

– А с другой стороны, – Лина критически оценила полученный результат. – В салоне за гликолевый пилинг с меня бы кучу денег содрали.

– Если тебя это утешит, я за ту бутылку пятьдесят баксов отдал, – сокрушался Голубев.

– Могу дать бесплатный совет: продавай самогонку в розлив, под видом сильнодействующего омолаживающего средства. А еще лучше – откройте с соседом совместный бизнес по производству эликсира молодости.

– Зря вы полагаете, что я этого предпринимателя в покое оставлю, – делился планами мести владелец ресторана. – Я не пожалею денег, найду самого черного колдуна и попрошу, чтобы он этого самогонщика так закодировал, чтобы его душа навсегда отвернулась от фамильного натурпродукта.

– Страшная месть! – пожалел бедолагу Толик.

– Пусть знает, против кого пошел! – свирепствовал Илья.

– Ему и так в перспективе цирроз печени светит, – пророчествовал врач, – а ты ему перед смертью весь кайф обломаешь. Кстати все эти рекламные объявления, обещающие стопроцентное излечение от пьянства да еще по фотографии или, вообще, без присутствия пациента – полнейший бред, рассчитанный на недалеких толстосумов или отчаявшихся родственников спивающихся алкашей.

– Я как юрист, – вспомнил о былом призвании Голубев, – могу ведь и привлечь за дачу ложной информации. Обещают, значит должны выполнять! Иначе…

– Ты как юрист давно утратил профпригодность, – заметил его друг. – У этих шарлатанов свои лазейки имеются. Например, статистика, показывающая, что по их эксклюзивной методике вылечиваются восемьдесят процентов пациентов. Сама по себе эта цифра очень внушительная. Но твой пролетарий, как назло, окажется в двадцатке неподдающихся.

– А как же Довженко с его знаменитым кодированием? Он, что, по-твоему, тоже был шарлатаном? – присоединилась к беседе Катя.

– В бой вступает легкая артиллерия, – улыбнулся Толик. – Катюша, я же не психиатр, а хирург. Что такое код? Кто видел этот код? Как его вводят больному? Никто не ответит на этот вопрос. Но если бы ко мне обратились с просьбой, закодировать от язвенной болезни, знаете, куда бы я послал такого умника…

– Дурят нас, однако, дурят, – Катя погрустнела, припомнив свою недавнюю историю с таким же шарлатаном отцом Константином.

– Не совсем так, – взялась за разъяснение проблемы Лина. – За словом «кодирование» скрывались самые разные методики, основанные на стресспсихотерапии. Идею и термин придумал еще в советские времена Александр Довженко. Но тогда алкоголизм считался не болезнью, а пороком. А поскольку вся советская система держалась на страхе, советского алкаша запугивали, внушая, что если он выпьет, то сразу же умрет. Кстати, одним из главных условий, по которым Довженко подбирал себе учеников, был этакий шаляпинский бас, чтобы врач мог рявкнуть на пациента.

– И что, никто не может обещать гарантированного результата? – Кате не верилось, что в двадцать первом веке так и не нашли эффективного способа излечения от пьянки.

– Какие гарантии?! – возмутился врач. – В медицине вообще не может быть никаких гарантий. Человек – не автомобиль, а живой и очень индивидуальный организм. И успехи или поражения наркологии зависят только от желания самого пациента, который не должен уповать на чудо или алчных шарлатанов. Нет такого средства, которое гарантированно подходило бы для всех больных, иначе бы этому изобретателю давно поставили золотой памятник у здания ООН.

– А у нас в соседней деревне был случай, когда мужик с тридцатилетним алкогольным стажем за один день превратился в ярого трезвенника, – плутовато улыбнулась Катя. – Ему даже потом кличку дали – Федор-марафонец. А дело было в сентябре. Меня с водителем откомандировали в соседний район за учебниками для школы. Мы с утречка выехали, глядь – на обочине человек лежит и рядом велосипед с помятым передним колесом. Мы остановились, кинулись к бедолаге, думали, что он в аварию попал. А он дышал еле-еле, почти не слышно. Мой водитель притащил из аптечки нашатырь и под нос ему сунул. Руки у водителя тряслись от страха, и он половину флакона в нос мужику пролил. Тут-то он и ожил, открыл остекленевшие глаза, но говорить не мог, потому что был мертвецки пьян. Водитель обшарил его карманы и нашел паспорт. Оказывается, нашего пострадавшего звали Федором, и жил недалеко, километрах в семи от нас, в соседней деревне. Осень была холодная, утро росное, пожалели мы мужика, а вдруг еще простудится и впрямь помрет. Решили его подбросить, благо по пути. Водитель загрузил попутчика в фургон, и мы поехали дальше. Я в тепле сомлела и заснула, а проснулась лишь тогда, когда машина остановилась. Это водитель заправлялся и подливал солярку из канистры в бак. И вдруг мы услышали, что в фургоне кто-то поет. Мама дорогая! Мы уже сто пятьдесят километров проехали, а про Федора напрочь забыли. Горючего колхоз нам в обрез выделил, туда-сюда кататься на обратную дорогу не хватило бы. Времени тоже не было, книжная база вечером закрывается, а ночевать возле нее кому охота. С собой мужика брать опасно, мало ли чего у него на уме, вдруг он учебники попортит… Короче, мой водитель пожертвовал бутылкой водки, налил мужику стакан, потом вынес его подальше от дороги на обочину, подложил под него грязную фуфайку, рядом – велосипед и оставшуюся водку, чтобы он не замерз, и рванули мы своей дорогой. Но на базе мы все-таки застряли на три дня. Половину учебников не подвезли, пришлось у родственников в районе перекантоваться. На обратном пути, когда мы проезжали мимо той деревни, где Федор жил, мой водитель забеспокоился, мол, не по-людски мы с мужиком обошлись, надо бы разузнать, как он вернулся или нет, грех с души снять. Заехали мы в ту деревню. Нашли дом, где Федор живет. Его самого дома не оказалось, а его жена поинтересовалась, кто мы и зачем нам ее муж понадобился. Шофер возьми да и брякни, что они с Федором – старые друзья, и заехал он в гости, чтобы по рюмке выпить. Она порадовалась, что ее мужа не забывают, покормила нас и рассказала, что Федор в церкви, а пить он бросил. Три дня назад клятву перед всей деревней дал. И три дня клятву не нарушает, в церковь ходит и в Бога стал верить. А случилось, что он поехал к кумовьям в гости, там напился до чертиков. Его вечером посадили на велосипед и отправили домой, благо тут недалеко и дорога по прямой. Дальше Федор ничего не помнил. Рассказывал только, что очнулся Бог знает где, в ста пятидесяти километрах от родной деревни. И до сих пор не понял, как умудрился мимо проехать, да еще в такую даль. Не иначе, как нечистая сила тут. Но мы за Федора тоже порадовались и домой поехали.

– Вот – типичный пример стресспсихотерапии, – давясь со смеху, заметила Ангелина. – Если вы своему соседу снизу что-нибудь подобное устроите, он скорее пить бросит. Воля человеческая сильнее воли магической…

Затрезвонил сотовый Голубева – наконец-то объявился пропавший Семен Семенович. Илья заморгал то одним, то другим глазом, намекая Ангелине, чтобы она увела Катю из кухни. Однако та сидела как вкопанная и с интересом прислушивалась к каждому слову. Демонстративно расшнуровав ботинок и пощупав носки, Илья показал жене пальцем на дверь спальни. Катя побежала за сухими носками, и Голубев смог относительно спокойно общаться.

– Да… Да… Я тебя разыскивал… Очень плохо слышно… Да, дело крайне важное, – объяснялся он отрывочными фразами. – В багажник моего «мерседеса» подкинули труп круглолицего бандита. Да… Да, обнаружил утром. Нет… Это еще не все. В багажнике «ауди», которая принадлежит Ангелине Громовой, обнаружен труп второго преступника, того, что был в форме майора. Нет… Нет, у нас с ними разборок не было! Да… Да, я могу поклясться, хоть на Библии, если тебе мало слова настоящего джентльмена! Нет! Откуда я могу знать, кого вам теперь ловить нужно! – Голубев горячился и повышал голос. – Вы – милиция, вам и карты в руки. Нет! Моя машина своим ходом ехать не может. Колесо проколото. «Ауди» доехать может. Как куда доехать?! Конечно, к вашему отделению милиции. Или ты собрался извлекать жмуриков из багажников машин в моем родном дворе?! Чтобы потом на меня все пальцами тыкали и сторонились, как мафиозника?! Да какие на хрен улики?! – завопил на всю квартиру Илья, – «ауди» полгорода из конца в конец проехала, а труп в нее в другом дворе подложили. Ежу понятно, что мой жмурик тоже не сам в багажник забрался. Мне плевать, что у вас нет транспорта. Я за свой счет вызову эвакуатор, раз вы такие экономные. Когда? Через час не раньше. Ладно. Будем через час. – Илья дал отбой и вытер вспотевшее лицо и шею.

Появившаяся во время разговора Катя выронила носки на мокрый пол.

– И вы от меня скрывали? – прошептала она дрожащими от обиды губами. – Эх вы!

– Катюша, мы же хотели как лучше, – ласково ответил Анатолий. – Ты же покойников боишься… А там такое…

– Дураки! – в сердцах выругалась Катя. – Покойников-то я боюсь, но за вас боюсь еще больше! – она наклонилась, подняла носки, отжала их и подала мужу. – Все, с меня хватит! Будешь обращаться со мной, как с глупой малолеткой, уеду к тете Лизе!

– Не сердись, котенок, – Голубев посадил ее на стул, плюхнулся на пол и уткнулся головой в ее колени. – Я за тебя… Я для тебя… Да я… Да мы…

– Илюшенька, родной, – на глаза Кати навернулись скорые слезы. – Я тоже тебя люблю. И никуда-никуда, никогда-никогда от тебя не уеду.

– И жили они долго и счастливо, – умилился Анатолий.

– Чего и другим желаю, – намекнула его невеста.

– Кать, можно я покурю, – попросил у жены разрешения Голубев.

– Ладно, – расчувствовавшаяся Катя вошла в его положение, понимая, что у мужа нервы на пределе.

– Я тоже, – Толик курил редко, поэтому Ангелина даже не заикнулась о вреде курения.

Мужчины ушли в гостиную, распахнули балкон, свежий воздух ворвался с улицы, выхолаживая квартиру.

– Ура! – воскликнула Ангелина. – Я знаю, как вам быстро убрать воду. На ночь похолодало, на улице минус пять. К вечеру обещали до минус десяти. Оставь балкон открытым, вода превратится в лед, а его легко сколупнуть и выкинуть в ведро.

– Полы перекосит, – здраво рассудила молодая хозяйка. – Я уже вызвала уборщиц из нашего ресторана.

– Тогда закрой дверь в кухню, а то мы тоже в ледышки превратимся, – попросила подругу Ангелина.

Дружный мужской гогот донесся из-за закрытой двери. От мощного взрыва смеха стекла задребезжали.

– О, о, о! – булькал Анатолий, держась за живот.

– С-с-с, – посвистывал смеющийся Илья.

– Как дети! – укорила их Ангелина. – В такую переделку влипли, а им все нипочем.

– С-с-справедливос-с-сть вос-ссторжес-с-ствова-ла, – просвистел Голубев.

– Неужели кто-то угнал наши машины вместе с трупами? – понадеялась на чудо Катя.

– С-соседа закодировали, – хохотал Илья. – Теперь я с-с-специалис-с-ст по с-с-стресспс-с-сихо-терапии.

– Вот умора, – заливался Толик. – Этот случай нужно вписать в анналы стресспсихотерапии. Только мы закурили, слышим, на балконе под нами кто-то копошится. Я перегнулся, а там пролетарий спит на корточках в одной майке, трусах и кирзачах, прижавшись щекой к лезвию топора. Вокруг коробки с пустыми бутылками, видно за тарой вышел, а сам уже побелел от холода и щекой к топору примерз.

– А я ему и сказал, – справившись с приступом хохота, продолжил Илья. – «Проснись, замерзнешь». Но мужик и рылом не повел. Я громче крикнул: «Проснись, проснись! Замерзнешь, замерзнешь!»

– Тут он голову поднял, – Анатолий ткнул вверх указательным пальцем, – и ответил: «Спасибо, Боженька».

– Мы чуть с балкона не рухнули, но я снова стал давить на его психику, – мстительный Голубев сиял, как медный самовар. – Сказал ему: «Бросай пить, не то прокляну». А он глаза разлепил, зрачки квадратные, а сам твердит: «Не проклинай, Боженька. Клянусь, пить брошу».

– И крест поцеловал, – добавил Анатолий.

– Чую, на этом закончилась блестящая карьера местного самогонщика, – от проведенной акции боевой дух Голубева заметно укрепился, а от страха и истерики не осталось и следа. Он снова почувствовал себя мужчиной – сильным, уверенным, способным справиться с любой проблемой, помочь и себе, и своим друзьям. Илья дозвонился до автосервиса, но у них в наличии имелся только один эвакуатор. Анатолий дал ему добро, благо «ауди» и своим ходом до милиции сможет доехать.

– Мы тоже с вами, – попросилась Катя.

– А уборщицы? – напомнил ей муж. – Люди придут, а хозяйки нет.

– Тогда возьмите с собой Ангелину, – она посчитала, что присутствие благоразумной женщины сможет уберечь их от новых приключений.

– Вообще то я не собиралась, – замялась ее подруга. – Мое лицо… Но если уж так необходимо…

– Необходимо, – командным голосом распорядился жених. – Ты – главный свидетель, ты должна опознать преступников, которые тебя ограбили.

– А ты? Ты тоже можешь их опознать… Ведь они тебя похитили!

– Наивная женщина! Как ты не понимаешь, что я, по логике, уже не потерпевший, а обвиняемый… Были преступники, и нет их! А куда они подевались? А друзья невесты устроили вендетту и расправились с ними.

– Глупо и нелогично. Вы так ловко расправились с преступниками, а трупы получше спрятать не могли…

– Идеальное место! – возразил Илья. – И с точки зрения логики тоже все нормально. Умные преступники мыслят нестандартно и находят неординарные ходы. Допустим, мы – умные мстители и, действительно, совершили кровавую вендетту, в результате которой в багажниках наших машин осталось два трупа. Рядовой преступник попытается спрятать тела, а хитрый, наоборот, выставит их на всеобщий обзор и тем самым отведет подозрение от себя.

– По-моему, вы сами себя перемудрили, – засмеялась Лина. – Если бы я была следователем, я бы не заподозрила вас по иной причине…

– По какой? – одновременно выкрикнули друзья.

– По профессиональной, – ответила она. – Анатолий – врач, и не просто врач, а хирург. А любой хирург знает тысячи способов избавления от трупов.

– Тоже верно, – как третейский судья Илья взвешивал все «за» и «против», чтобы выбрать золотую середину.

– Ангелина, – Катя забеспокоилась еще больше, – сама не лезь в это дело и мужиков держи! Пусть Семен Семенович во всем разбирается. Я за вас боюсь!

Катя прекрасно понимала, что если ее друзья начали анализировать факты и детали происшествия, значит, они намерены предпринимать и следующие шаги. После обнаружения второго трупа страх улетучился, и восстановление доброго имени и справедливости стало для них делом чести.

– Илья, я тебя умоляю! – слезы снова выступили на ее глазах.

Снизу просигналил подъехавший эвакуатор.

– Котенок, не волнуйся! Ты же меня знаешь, – Илья чмокнул ее в щеку. – Жди меня, и я вернусь.

– Катя, я за ним прослежу, не переживай, – пообещал ей Толик.

– Катюша, – ласково обняла ее Ангелина. – Не нервничай, я буду следить за ними обоими.

– Я приеду к вам, как только освобожусь! – выкрикнула им вслед Катя.

Однако выезд из двора эвакуатору с «мерседесом» и следовавшей за ним «ауди» перегородила завывающая машина скорой помощи.

Два крепких санитара метнулись в подъезд, прихватив с собой носилки.

– Наверное, что-то серьезное, – посочувствовала Ангелина.

– Раз больного госпитализируют, значит, существует угроза для жизни, – подтвердил жених. – Только я никак не могу понять, что это за машина. Вроде, скорая, но по оборудованию, какая-то специфическая: то ли реанимационная, то ли… Психиатрическая! – догадался он, когда санитары вышли обратно, а на носилках бился привязанный ремнями пролетарий.

– За что его? – поинтересовался Голубев, высунув голову из кабины эвакуатора.

– А вы ему кто? – спросили санитары.

– Сосед, – ответил Илья.

– Какой он сосед?! – следом за носилками выбежала плачущая растрепанная женщина. – Он – собутыльник.

– Я??? – Голубев выпрыгнул из машины и подошел к женщине. – Зачем же вы, уважаемая, на меня клевещете?

– Чтоб у меня язык отсох, если я клевещу! Кто давеча с утра пораньше за бутылкой приходил, а?.. Скажешь не ты?.. А мой дурак последнее отдал, даже для опохмелки себе не оставил. Вот у него мозги-то и помутились. Принес тару с балкона и рассказывает, что Боженька его от верной смерти спас, иначе бы он замерз. А за это Боженька взял с него слово, что он пить бросит.

– Это ему знамение было! – многозначительно изрек Илья. – Не каждому выпадает шанс с Богом напрямую пообщаться.

– Да пусть хоть с дьяволом общается, ирод проклятый! – ругала самогонщика жена. – Зачем же было аппарат ломать? У него ж пенсия – с гулькин нос, внучка – соплячка на шее. А это, какой-никакой, но бизнес.

– Выходит, уважаемая, вам наплевать на здоровье мужа, – пытался усовестить ее Голубев.

– Не лезь не в свое дело! – баба сунула ему под нос увесистый кулак. – Я, если хочешь знать, всю молодость на него потратила, к каким только врачам и знахаркам не обращалась, но этого алкаша ничто не взяло.

– Но Бог то ему явился! – настаивал на своем Илья.

– Да вам алкашам кто только не являлся, – перекинулась она на Голубева. – Мой с кем только не разговаривал: и с инопланетянами, и со Сталиным, и с Дюймовочкой даже. Все они ему поручения давали: инопланетяне – самогонку на летающую тарелку доставить, Сталин – слежку за всеми соседями по коммуналке установить, а Дюймовочка – чтобы он сосватал за нее Мальчика-с-Пальчика. А на самом деле это белая горячка ему являлась! Он даже доллары настрополился рисовать, а мне пургу гнал, что это зарплата от ЦРУ, где он является секретным агентом. Но я не дура, все доллары пожгла, а его самого на лечение определила.

Голубев скис, оплакивая судьбу тех баксов, которые перекочевали от него в карманы пролетария, а похохатывающие санитары загрузили самогонщика в машину.