Текст книги "Золотая девочка (СИ)"
Автор книги: Светлана Белоусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Однако сегодня в офисе ситуация совсем вышла из-под контроля. Барби лишь оперлась о стол, а в его голове промелькнуло столько похабных картинок, что организм, взбунтовавшись, тут же отреагировал определенным образом. И это немного пугало. Если свести, более-менее, все его действия к определенной линии поведения, то Леха просто хотел немного отыграться, потрепать ей нервы, забрать дом для Васьки, и, наконец, избавиться от воспоминаний о Золотой девочке, но снова входить в ту же реку сумасшедшей страсти, он не желал. Наоборот, нужно всеми правдами и неправдами снять с себя проклятие золотоволосой сирены, а не погружаться в него еще глубже. Поэтому, естественно, никаких контактов интимного плана, иначе, и Алексей Леонидович Никитин понимал это очень ясно, он просто не сможет отпустить эту женщину. А она не сможет остаться с ним, потому как мал для нее провинциальный городок. К тому же, эти странные браки… За первого выскочила замуж из-за его растущей популярности. За второго – ради денег. Достаток у Никитина был более, чем приличный, популярность – дело наживное, но вот хотелось бы, чтоб женщина выбирала Леху исключительно по любви. Есть подобная блажь в его суровом сердце, а с Барби такой вариант очень сомнителен.
Обо всем этом Леха думал, направляясь от дома Маргариты к своему, где его ждал Васька. При этом Никитин мысленно выписал себе медаль на грудь за то, что смог удержаться от соблазна побыть в ее обществе еще хотя бы час, а ведь так хотелось…
Одиннадцатая глава.
На следующий день Марго вспомнила все существующие на свете сказки о борьбе добра и зла, а особенно, чудесное, прекрасное творение Шарля Перро, потому что к середине рабочего процесса чувствовала себя чертовой Золушкой. Без всяких преувеличений. Перебрать чечевицу, отделяя ее от гороха? Почистить золу в камине? Прислуживать двум сволочным сестрам? Да ради бога! Злая мачеха не имела даже десятой доли фантазии Алексея Леонидовича Никитина, который словно с цепи сорвался, заваливая Маргариту сумасшедшими заданиями. При чём каждое из них противоречило предыдущему. Это звучало, приблизительно так: «Пойди туда, не знаю, куда; принеси то, не знаю, что…». Слава богу, что на дворе май, а не декабрь, иначе, топать Барби в лес за подснежниками, сто процентов.
При этом сам Никитин максимально свел время их совместной работы к нулю. Марго видела его лишь в течение пяти минут утром, когда Алексей Леонидович пронесся сначала в кабинет, кивнув ей головой, а потом, обратно. Все остальное время Барби получала указания по телефону. Невольно у девушки закралось сомнение, а не избегает ли ее босс. Снова вспомнился предыдущий день и ситуация в кабинете. Что, если Леха, подумал, будто Барби специально плюхнулась ему на колени? При ее-то репутации, очень даже может быть. Эта мысль не давала Маргарите покоя весь день. Она представляла, как воспринял ее вчерашнее поведение Никитин, и чувствовала от этого ужасное беспокойство, все больше склоняясь к той версии, что он нарочно избегает встреч, опасаясь стать следующей жертвой избалованной красотки, которая, в его понимании, приступила к активным действиям. А ведь, на самом деле, вышла чистая случайность, но поди теперь докажи, тем более, что уже были прецеденты с ее стороны, поэтому Алексей вполне мог воспринять падение на колени прямой провокацией.
К вечеру девушка накрутила себя так, что ее, буквально, подтрясывало. Помаявшись еще немного, Барби решила, страдать можно сколько душе угодно, от этого легче не станет, а потому необходимо с Никитиным откровенно поговорить. Во-первых, извиниться за прошлое детское ужасное хамство и бессердечную подлость. Это, на самом деле, нужно было сделать давно. Чтоб Алексей понял, она раскаивается и, конечно, ничего подобного больше с ее стороны произойти не может. А потом, как – нибудь аккуратно, уточнить про вчерашнее. Мол, так и так, никаких планов не имею, домогаться не планирую. В этом месте Марго призадумалась, чувствуя свое собственное лукавство. Как ни крути, но она не была невинной девицей, а потому прекрасно понимала, что вот как раз личные планы и домогательство в ее подсознании разгулялись на полную катушку. Нет, она, конечно, сама ничего не предпримет, но то, что Никитин вызывал у нее устойчивое влечение сексуального характера, Барби осознавала очень хорошо, однако как с этим быть, вообще не представляла. Причем, босса она, судя по всему, желала так сильно, что медленно, но верно впадала в состояние того маразма, который свойственен женщине неопытной, смущающейся в присутствии объекта своей страсти, а потому несущей и творящей всякую ерунду. Барби прямо физически ощущала, как тупеет рядом с Никитиным, совершенно не понимая, что сказать и что ответить, дабы не выглядеть смешно. Маргарита подобных ощущений никогда не знала. Обычно, наоборот, мужчины превращались в пускающих слюни идиотов по ее желанию, а тут…
В общем, закрыв кабинет, едва окончился рабочий день, Барби отправилась к дому Никитина, который так и не появился, подтвердив подобным поведением ее тайные страхи. Адрес девушка нашла в личных делах, хранившихся среди электронных документов. Что показательно, босс жил совсем неподалеку от неё. Тогда вполне становилась понятна их первая встреча. Он просто бегал по близлежащим улицам, когда натолкнулся на Марго и Ваську. Правда, был рабочий день, и Ник, по идее в такое время должен уже находиться в офисе, но мало ли, как тогда повернулись его планы.
Барби подъехала к небольшому дому в стиле альпийского шале. Это престижный район в самом центре города, целиком и полностью состоящий лишь из невысоких особняков, сохранился только потому, что среди владельцев числились прокурор, генерал ФСБ, начальник отдела по борьбе с коррупцией и так далее, в то время как дом Маргариты, вроде бы находящийся не так далеко от элитных коттеджей, располагался, однако, чуть в стороне и растущим современным новостройкам мешался очень сильно, маяча среди них, как бельмо на глазу.
Маргарита тронула калитку, вполне ожидаемо оказавшуюся закрытой. Пришлось нажать звонок, расположенный чуть выше, рядом с камерой, которая вдруг повернула свой черный глаз, следя за девушкой, и без того сильно волнующейся. Ну, если он сейчас не откроет, увидев своего секретаря, то это вообще будет за гранью добра и зла. Однако с той стороны ворот послышались легкие шаги, и через секунду перед Марго стоял Васька, серьезный, с большой овчаркой под боком, которую пацан держал за ошейник. Правда, пес даже не гавкнул, лишь внимательно смотрела на девушку умными глазами. Видимо, угрозы собака в ней не чувствовала.
– Привет, Василий.
Маргарита специально обратилась к нему по-взрослому, зная, что в этом возрасте им слишком важно ощущать себя единицей, личностью. Была бы мужчиной, еще руку пожала бы.
– Привет. Ты к Лехе? А его нет.
Девушка немного растерялась от того, что ее встретил именно Василий. Она детально продумала весь разговор с боссом и теперь совсем не знала, как себя вести, потому что изначально все шло не по плану. К тому же, кем бы Васька ни приходился Никитину, но вообще-то на улице вечереет, а ребенок один в огромном доме. Совершенная безответственность со стороны мужчины. А если пацан голоден? А если ему страшно, в конце концов?
– Ну… Может к Лехе. А может и к тебе. Пригласишь в гости?
– Вообще-то, чужих и посторонних домой пускать нельзя, но ты заходи. Если будешь баловаться, Бой тебе отгрызет руку.
Марго усмехнувшись, пошла вслед за Васькой, который домовито закрыл калитку, выпустил овчарку на свободу, а потом поманил девушку в сторону дома.
Барби сразу отметила хорошую работу того, кто занимался оформлением жилища. Просто, со вкусом, без вычурности и дурного шика. Наверное, если бы она выбирала дизайн, то он был бы именно таким.
Васька с серьезным выражением лица предложил ей чаю, и, что интересно, смог сам приготовить ароматный напиток, сделав все, как положено. И кипятком заварник сполоснул, и сначала лишь одну треть воды налил, а только потом всю остальную. Маргарита видела, пацан приучен к самостоятельности.
– И что, поздно Алексей домой приходит?
– Когда как, – вполне по-взрослому ответил Васька, – но оно и понятно, Лехе надо деньги зарабатывать. Жизнь знаешь, какая сейчас дорогая. А он, тем более, мечтает меня за границу отправить учиться. Спрашивается, на фига мне эта Англия?
– Ааа… он тебе кто? Брат?
Барби высказала самую очевидную мысль, приходящую в голову. Учитывая, что Нику двадцать шесть, уж отцом парня он точно не мог быть. А там, конечно, жизнь приучила Маргариту ничему не удивляться.
– Естественно. Кто же ещё? – Вполне резонно подтвердил версию Васька.
– А мама ваша? Где она?
Учитывая, что последние семь лет Марго максимально отрезала себя от родного города, девушка на самом деле не знала подробностей жизни Ника, как, впрочем, и всех остальных. Сам босс явно о себе ничего не хотел рассказывать, поэтому Барби решила бессовестно воспользоваться разговорчивостью наивного ребенка.
– Так умерла она. Уже два года как. Хочешь, покажу тебе её фотографию? Мамка у нас красивая была.
Пацан, не дождавшись ответа, убежал, чтоб вернуться с обычной книгой в руках. Перелестнув страницы, он вытащил фото, на котором улыбалась в объектив камеры симпатичная светловолосая женщина. Даже странно, что у Ника такая темная, почти черная шевелюра. Хотя, он мог быть просто похож на отца.
– Вот. Видишь, какая красавица. Я её фотку прячу от брата. Мамка была весёлая, много гулять любила. Часто приходила пьяная, но они думали, что я ничего не понимаю, поэтому Ник старается о ней не вспоминать. А я вот тайком каждый вечер смотрю. Хочешь, секрет тебе расскажу? Ты же умеешь хранить секреты?
– Конечно. Зуб даю, – Барби на полном серьезе щелкнула ногтем по зубам.
Это удивительно, но девушка ощущала странное тепло в душе от беседы с этим восьмилетним ребёнком, будто знала его сто лет.
– Они меня маленьким считали, мамка и Леха. Скрывали все. А я много чего слышал и видел. Вот брат, например, не говорит про моего отца. Будто его не существует. А я подслушал один раз, как он с мамкой ругался. Хочешь покажу и батину фотографию. Правда, я ее с большим трудом нашел, когда читать научился.
Васька перелистнул еще несколько страниц и протянул Маргарите аккуратно сложенную вырезку из журнала. Девушка развернула ее и сначала пару минут просто тупо смотрела, думая, будто это какая-то дурная шутка. Потом сообразила, Ваське слишком мало лет, чтоб уметь так жестоко шутить. К тому же, пацан ведь признался, что подслушал разговор взрослых, значит, сам придумать такого не мог. И только тогда ее пробил холодный пот, потому что увидеть лицо своего родного отца она никак не ожидала.
– Видишь, какой солидный. Он был нашим мэром. Это я тоже только недавно прочел. Специально весь интернет облазил, чтоб найти информацию. А потом его враги подставили. Точно. Я уверен. Потому что, смотри, какое у него честное лицо. Говорю тебе, враги. Чтоб сняли батю с должности. Он тоже теперь умер. И Леха думает, что я вообще ничего не знаю. А я знаю. Жаль, он не подозревал обо мне. Ему мамка не сказала. Леха постоянно на нее за это злился и орал. А мамка знаешь что ему отвечала? Что у бати уже есть дочка и сын ему не нужен. Прикинь? А вдруг он бы обрадовался?
Маргарита чувствовала, как в ушах нарастает какой-то непонятный гул, а к горлу подкатывает тошнота. Как же так? Получается, мать Ника успела и с Сергеем Николаевичем спутаться? А он что? На самом деле не знал? Или… просто не хотел знать?
Девушка вскочила с места, понимая, что ей срочно необходимо оказаться на воздухе.
– Вась, ты прости, мне нужно идти. Это важно.
– Хорошо. Конечно. Я все понимаю.
Парень явно расстроился, что она так резко засобиралась домой. Барби Ваське очевидно нравилась, но ей сейчас было слишком тяжело находится рядом с ребенком, который предположительно мог оказаться ее братом.
Маргарита выскочила на улицу, где, буквально нос к носу, столкнулась с Никитиным. Леха загнал машину во двор и теперь шел, низко склонив голову, к высоким порожкам крыльца.
– Привет. А ты здесь откуда?
Он опешил, совершенно не ожидая встретить свою секретаршу у себя же дома.
– От верблюда! – рявкнула Марго, срывая свою злость, боль и шок на Нике. – Это правда? Правда насчет моего отца и… твоей матери? Вашей матери? Правда?
Она старалась не кричать, чтоб не напугать Ваську, и еще не хотела, чтоб он услышал эти слова.
Никитин молча схватил ее за руку и оттянул в сторону ворот, явно подобное желание разделяя. Однако девушка вырвалась, чувствуя такую сильную обиду, что хотелось расплакаться или стукнуть кого-нибудь посильнее.
– Значит, правда… И ты знал. Все время знал… Сколько Ваське лет?
– Маргарита…
– Сколько. Ваське. Лет. – повторила она, чеканя каждое слово.
– Восемь.
– В то время он уже… Тебе было известно с самого начала?
– Послушай, это все…
– Я задала вполне простой вопрос. Ты сразу знал, кто его отец?
Никитин молча опустил голову и Маргарита, со всей силы оттолкнув его в сторону, бросилась к калитке, нервно дергая замок, который упорно не желал открываться.
– Ну, подожди, давай поговорим.
Ник подошел и остановился у нее за спиной.
– Да пошел ты!
Наконец, дурацкая калитка распахнулась, позволив Барби выбежать на улицу. Про свою машину она напрочь забыла, торопливо шагая к дому. Ей хотелось закрыться там от всего мира и от души выплакаться.
Двенадцатая глава.
Барби с раннего детства знала, отец любит ее больше всего на свете, не смотря ни на что. Даже если бы она убила человека, Сергей Николаевич собственноручно помогал бы ей прятать труп, потому что принимал ее любой, со всеми недостатками, зачастую даже опасаясь сделать лишний раз замечание, только бы не обидеть свою девочку. Это всегда оставалось неизменно, однозначно и незыблемо, как восход солнца на востоке, как то, что день сменяет ночь, а времена года друг друга, как зеленая трава и синее небо.
Когда Маргарита была маленькой девочкой, она чувствовала себя принцессой. Едва подросла, стала королевой, и это ни на секунду не вызывало в ее душе сомнения. Как и тот факт, что Сергей Николаевич Ратинберг пойдет на все, лишь бы его ребенок оставался всегда счастливым. Конечно, подобное желание привело к прискорбным результатам, но главное – оно было. Поэтому мысль о том, что родитель мог, например, догадываться о Ваське и проигнорировать факт его рождения, или вообще знал, но категорично отказался, вызывала у Марго абсолютное неприятие. Ведь Василий тоже ребенок. Ребенок, который не знал своего отца, и теперь уже, к огромному сожалению, никогда не узнает. Это удручало больше всего. А, если мать на самом деле просто скрыла от любовника Васькино появление, то становилось еще горше. Получается, не только пацан потерял многое, но и сам Сергей Николаевич тоже. Отчего-то Марго не верила, что он мог бы хладнокровно отвернуться от сына. Вот не верила, и все тут.
Однако при этом она совершенно не знала, что делать, как себя вести ей самой. Васька понравился девушке с самого начала, с первого, как говорится, взгляда. Пацан был «живым», «настоящим», и совершенно не по годам взрослым. То, как он думал, как размышлял, больше напоминало Маргарите умудренного годами старичка, чем восьмилетнего ребенка. Когда Васька находился рядом, в душе появлялось что-то теплое, родное и очень милое.
Но, если говорить откровенно, Барби, конечно, слишком далеко ушла от возраста, связанного с желанием иметь братика или сестричку. Вот прямо совсем далеко, учитывая, что скоро, того и гляди, свои дети появятся. Однако, Васька уже есть. Он существует, и никуда от этого не денешься. А вот как реагировать ей на возникновение такого неожиданного члена семьи, большой вопрос. Сделать вид, будто ничего не произошло? Раз нет официального статуса и фамилии Ратинберг у ребенка, так и говорить не о чем? Однако Марго сама понимала, что не сможет поступить подобным образом. Лет пять назад, даже бровью не повела бы. Да еще топала бы ногами, устроив истерику. Но слишком многое объяснил ей за последние несколько лет Федор Михайлович. А самый главный урок, который преподнес Маргарите второй муж, заключался в том, что за одну секунду человек может исчезнуть. Вот он был – а вот его нет. И ты уже ничего не изменишь, потому что там, куда его забрали, повернуть время вспять, возможно, умеют, но вряд ли посмеют.
Вот так размышляя и беседуя сама с собой, Маргарита практически дотопала к самому порогу своего дома, когда вспомнила о брошенной возле коттеджа Никитиных машине. Подумала, а потом махнула рукой, решив, что лучше завтра утром будет добираться своим ходом до работы, благо совсем недалеко, чем сейчас возвращаться назад при большой вероятности встречи с Алексеем. На данный конкретный момент она не хотела вообще ни с кем разговаривать
Однако стоило Барби открыть калитку, ее взору предстала грустная Наташка, тоскливо сидящая с сумочкой в обнимку на ступеньках дома.
– Если ты приехала снова драться, то иди к черту. Нет ни желания, ни сил, – честно предупредила ее девушка, не спеша, подходя к порогу особняка.
Бывшая подруга подняла голову, услышав знакомый голос, и Марго поразилась тому, насколько плохо Наталья выглядела. Под глазами – темные круги, скулы заострились и выступили, словно после длительного голодания, волосы уложены черти как. На долю секунды ей даже стало жалко несчастную невесту, которая, вообще-то, через несколько дней должна выйти замуж за любимого человека, если молва не врет, а потому совсем не может напоминать что-то среднее между зомби и приведением. Однако уж чем – чем, а радостью или любовью, когда хочется летать, словно на крыльях, от незваной гостьи совсем не пахло.
– Привет, Барби. Я пришла просто поговорить, – ответила Наташка, при этом глядя на Маргариту таким побитым собачьим взглядом, что ей безумно захотелось подойти и тряхнуть дурочку за плечи изо всех сил, чтоб та, наконец, очнулась от своего ненормального фанатичного чувства, которое больше напоминало болезнь, причём на той стадии, которая не изличима.
– Хорошо. О чем? Прости, но в гости не зову. Бог его знает, что у тебя на уме. А то порешишь меня по-тихому, без свидетелей. Это остальные тебя считают овечкой божьей, а я вполне себе представляю, на что ты способна ради Макса, который, ты уж прости, совсем этого не стоит.
Маргарита селя рядом с бывшей подругой на порожки, а затем, повернувшись к ней лицом, всем своим видом постаралась демонстрировать крайнее внимание и сосредоточенность, хотя в душе, честно говоря, ей хотелось выгнать Наташку взашей, рухнуть в постель и просто, не думая ни о чем, вырубиться, желательно без снов.
– Через три дня у нас свадьба, – как-то растерянно начала подруга, – И я не знаю… Не знаю, состоится ли она.
– Тааааак, начинается, – протянула Марго, чувствуя, что, как ни крути, конструктивного диалога у них не выйдет, – Надеюсь, ты не собираешься меня в этом обвинять? Я Макса не планирую у тебя уводить. Вообще. То есть, не просто вообще, а прямо совсем никак не планирую. Если у вас есть проблемы, то уж точно не надо их искать во мне.
– Почему ты его тогда бросила? – неожиданно задала вопрос Наташка, глядя куда-то в пустоту.
– Да что ж вы прицепились – то… Потому что не любила. Этого тебе достаточно? Однажды проснулась и, лежа в постели, представила, что вот так пройдет моя жизнь. Вся. До последней минуты. Мне стало страшно. То есть, связав жизнь с Орловым, я перечеркну для себя возможность встретить того, кто действительно станет мне дорог, от кого будет рвать крышу и перехватывать дыхание… Ну, знаешь, как в книжках. И, ведь не поверишь, Макс меня тоже не любит. Я уверена в этом на сто пятьдесят процентов. Были лишь юношеские чувства, когда кровь играет, а уровень гормонов зашкаливает. Кроме того, Маргарита Ратинберг – самая красивая девчонка в городе. А ты же знаешь Орлова. Ему нужно стремиться к идеалам, к высоким целям, иначе он бы сейчас не имел, что имеет. Вот я и стала для него той самой целью. Это, например, если фанатичный коллекционер узнает о существовании какого-то необыкновенного, самого красивого в мире алмаза. Он же спать и есть не сможет, пока его не получит. Так и у нас с Орловым было. Мне хотелось самого лучшего, ему хотелось самую красивую, чтоб понимать собственную значимость. Все. А потом, когда я сбежала, парня клинануло из-за того, что его бросили. Весь секрет. Он страдал не по мне конкретно, а потому, что от Макса Орлова сбежала Золотая девочка. Да, блин… Не хочу об этом говорить, честно Все настолько ясно, что я вообще не понимаю, по какой причине подобная совсем не актуальная тема постоянно поднимается.
– Если он меня бросит, я умру. Не могу без него
Маргарита подумала в этот момент, как же сильно не хватает Лариски Лебедевой с ее ведром холодной воды. Вылить бы Наташке на голову литров пять, а потом еще тем же ведром да по лбу, чтоб не буробила.
– Наташа, я тебя умоляю, все без всех могут. Ну, что за бред? Честно. Ладно, в детстве страсти кипят нешуточные, но сейчас-то? Расстанетесь вы с Максом, дальше что? Ты перестанешь ходить? Тебе откажут ноги, сердце, почки? Что? Или на землю свалится метеорит, уничтожив все живое. Заметь, такие глупые мысли, только лишь потому, что ты допускаешь возможность существовать отдельно от Орлова. Да я тебе больше скажу, может оно и к лучшему, было бы. Честно. Ты же не своей жизнью интересуешься, а исключительно его. Посмотри на себя. Только Максим, только любимый и ненаглядный Орлов. Превратилась в его тень. Почему, я не пойму? Ты что, не достойна, чтоб за тобой ухаживали, чтоб тебя добивались? Ерунду какую-то придумала.
Барби так разозлилась на бывшую подругу, на ее глупое поклонение перед детским чувством, на ее драматическую роль, которую Наташка самостоятельно выбрала, что желание вести беседы, которого и ранее – то не было, сейчас вообще кануло в далекое небытие, подтолкнув ему на смену глухое устойчивое раздражение.
– Наташ, ты прости, но я даже думать о подобных глупостях не хочу, не то, чтоб разговаривать. Иди домой. Успокойся, выспись и забей. Я тебе клянусь, что не имею никаких видов на Орлова. Вообще никаких. Если ваша свадьба сорвется, то, поверь, не из-за меня.
Маргарита встала на ноги, а потом, даже не оглянувшись на сидящую женщину, открыла дверь и вошла в дом. Пусть все идут к черту, ей сейчас не до правил приличия. Своих бед хватает.
Девушка бросила сумочку, которая висела на плече, и, разувшись, направилась к кухне. Хотелось чая и, желательно, валерьянки. Таких новостей, что она получила сегодня, ни одни нервы не выдержат.
Однако, не успела девушка накапать себе настойки в маленький стаканчик, чтоб успокоиться и лечь спать, как в дверь настойчиво постучали. «Если это Наташка, придушу, дуру», – мелькнула мысль в ее крайне уставшем сознании.
Нет, это была не Наташка, хотя, если бы Марго могла выбирать, то все же предпочла бывшую подругу. На пороге стоял хмурый Ник.
– Ясно. Поспать мне сегодня никто не даст, – бросила Барби в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем направилась обратно в дом, дверь тем не менее, оставив открытой, что, вроде бы как, служило приглашением.
Никитин тут же двинулся за ней.
– Маргарита…
– Что?! Что Маргарита?! – сорвалась на него девушка, резко обернувшись, – насколько же вы все меня достали! Как ты мог позволить матери все эти годы скрывать правду? Как?! Ты понимаешь, что вы лишили Ваську отца, а папу – сына! Он умер, получается, даже не имея ни малейшего понятия о том, что у него есть еще один ребенок. И потом… Тогда, в школе, ты уже все знал… А я еще так вела себя… Блин. Уйди, а? Не могу сейчас.
Однако Ник просьбу Барби, будто не слышал. Стоял рядом и просто смотрел на нее, как тогда, после дискотеки, во время громких обвинений директриссы, почти целиком процитировавшей парню уголовный кодекс. Маргарите сразу стало трудно дышать. Воздуха прямо не хватало катострафически, а потому, пришлось приоктрыть рот, к которому моментально опустились глаза Никитина. Марго чуть не взвыла от досады на собственный организм. Ну, вот вообще сейчас ни к чему это обволакивающее, магнетическое воздействие Ника, его притягательная внутренняя сила, ровно, как и странное желание самой блондинки, которое вызывает красивый сероглазый мужчина, стоящий напротив. Однако в данный момент девушка понимала, если Алексей захочет, то она не сможет противостоять ни его, ни своим желаниям.
Никитин будто услышал мысли Маргариты и неожиданно сделал шаг в её сторону.
Тринадцатая глава.
Марго смотрела на замершего перед ней красивого темноволосого мужчину, испытывая смутное и бестолковое, в своей абсурдности, желание бежать на край света. Она сама не понимала этого иррационального страха, но точно знала, если Никитин сделает хоть что-то, даже самую малость, например, просто дотронется до её напряжённого, как натянутая струна, тела, которое замерло в ожидании неизвестного, щекочущего нервы мужского решения, то все барьеры, так тщательно выстроенные на протяжении последних дней, рухнут к чертовой матери, а это повлечёт за собой огромный ворох проблем, которых без того целая куча.
– Ты была эгоистичной избалованной стервой. Почему сейчас тебя удивляет отсутствие откровенности в тот момент между нами?
Ник говорил тихим низким голосом, от которого все её нутро вздрагивало и трепетало, сколь нелепо это не звучало бы. Она сама себя чувствовала героиней любовного романа, над которыми ранее откровенно и ехидно посмеивалась. Особенно, едва какая-нибудь коллега, пуская от восторга слюни себе на грудь, рассказывала о новой, только изданной истории великой любви или маниакальной страсти. Но вот в данный конкретный момент в голову девушке лезли все эти шаблонные и пафосные выражения, наподобие "вздымающейся груди" и "подкашивающихся ног". Однако грудь её на самом деле вздымалась, потому что дыхание стало более учащенным, а ноги на самом деле подкашивались, так как бушующие в организме эмоции вызывали головокружение и слабость. Изрядно хотелось плюнуть на все, а затем красиво упасть в крепкие мужские объятия.
– И потом, это не моя тайна. Ты должна понимать. Только мать решала, стоит ли сообщать мэру о наличии неожиданного, прямо скажем, сына. А её возможность того, что правда выйдет наружу, сильно пугала. Она боялась, думала, будто ради твоего спокойствия он просто выкинет нас из города. И куда бы в таком случае мы пошли? Никому и даром не нужны одинокие спивающиеся бабы.
– Отец никогда бы так не поступил, – Марго даже головой покачала, не желая допускать подобную мысль. – Потому что ребенок совершенно не виноват. Уверена, он, может и скрыл бы Ваську от меня, зная, что в тот момент я его не приняла бы, но поддерживал мать и помогал бы сыну, это точно. К тому же, я вообще потом уехала практически за тридевять земель. Так что не надо валить с больной головы на здоровую. Признай, это была ваша собственная дурь и блажь, вообще мне лично не понятная. Какая-то игра в Штирлица, ей-богу.
– Знаешь, возникает такое ощущение, что кое у кого очень короткая память. Ты забыла, каким образом проходило наше с тобой общение и в чем оно заключалось? Вообще забыла? Напрочь? Какое мнение должно было сложиться у меня о твоем отце, если дочурка вела себя, как редкостная сволочь.
Никитин явно начинал злиться, но Марго чувствовала, как «закипает» сама. Что за необходимость снова поднимать эту заезженную тему?
– Я была молодая и глупая!
– Отличное оправдание. То есть, по – твоему, можно делать что угодно, а потом развести руками и сказать, блин, ну, я просто была «молодая и глупая»? Серьезно? Ты фактически повесила на меня обвинение в попытке изнасилования. Врубаешься? Ну, так, хоть на минуточку. Тебе не приходило никогда в голову, что будь директриса более принципиальным человеком, я мог попасть по малолетке в тюрьму! Ни за что! Не совершив преступления. Просто из-за твоего желания доказать мне свое превосходство, поставить на место наглеца, который не падал перед тобой ниц! А потом та история с фотографиями матери! На самом деле считаешь, что упоминания твоих умственных возможностей и возраста достаточно? Подлость, которую ты устроила, она вполне себе была взрослой!
– Черт! Ну, прости меня! Прости! Что ещё сказать?! Мне очень жаль, что я была такой! Но этого уже не изменить! Прошлое не перепишешь! Что теперь, казнить меня до конца жизни?! Прости!
Маргарита выкрикнула все эти горькие, выжигающие ей душу слова Нику в лицо, злясь на саму себя из-за того, что голос звенит от готовых выплеснуться на свободу слез. Ей ужасно не хотелось плакать перед Алексеем. Это выглядело бы как-то фальшиво, что ли. Будто она хочет обнулить свои прежние поступки обычным женским способом, вызвав, к тому же жалость и сочувствие. А вот этого, как раз, со стороны Алексея, она не желала точно. Более того, такие эмоции стали бы её унижением.
И вдруг он шагнул к девушке, будто оттесняя Барби к стене, а затем положил ладонь на затылок, скользнув пальцами в распущенные светлые волосы, в то же время другой рукой обнимая за талию, чтоб притянуть ближе к себе. Это было настолько неожиданно, что Маргарита подавилась своей гневно-извинительной речью и уставилась изумленно в лицо Ника, которое оказалось недопустимо близко.
– Я давно простил тебя. Ещё в тот день, когда все произошло.
Он смотрел ей в глаза, и Марго видела, как его взгляд становится совсем чёрным из-за того, что зрачок увеличился, заполнив всю радужку. Возбуждение. Оно изливалось от Ника, дыхание которого заметно участилось, словно волны прибоя, накатывающие на песок. Маргарита хорошо знала, как выглядит сексуальное желание мужчины, способное в любой момент смести все на своем пути, оставив лишь сладкое утомленное послевкусие. Мысли девушки заполошно метались от того, что она, с одной стороны, хотела убрать его руку, а с другой, понимала, если Ник сейчас отстранится, она просто умрёт от разочарования и несбывшихся надежд. Взорвётся, как лопнувший воздушный шар. Мозг кричал, вопил, надрываясь: " Уходи! Выгони его!", но сердце… Оно замерло в томительном ожидании, понимая, что сейчас произойдет нечто прекрасное и волшебное, нечто способное возродить измученную тяжелыми перипетиями Маргариту к жизни.
– Простил в тот момент, когда ты меня поцеловала, даже еще ничем не навредив. Я заведомо был готов забыть обо всем, как бы ты не поступила, потому что тогда… ты открыла мне новый, неизведанный мир, и это было настолько круто, что я до сих пор… до сих пор помню твой вкус…
