Текст книги "Необычная судьба"

Автор книги: Светлана Джаарбекова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

VI

Два дня она была очень занята, у нее было и дежурство, и дневная работа и ей некогда было искать встречи с Ашотом. Но в свой свободный день Клавдия с утра стала думать о нем, постоянно подходила к окну, вслушивалась в звуки с улицы. И когда среди них она различила звук знакомой машины, – подошла к окну и стала наблюдать. Ашот закрыл дверцу машины и поднял глаза. Он обрадовался, увидев ее, и сделал знак, чтобы она к нему вышла. Клавдия, слегка взволнованная, взглянула на себя в зеркало, поправила прическу и пошла на встречу.

Я так скучал без тебя эти два дня (переходя на ты») – произнес Ашот, глядя на нее влюбленными глазами.

– «Сегодня ты свободна, может встретимся?»

Клавдия взглянула на него нерешительно: «Ведь мне придется рассказать о себе и, возможно, вместо радости эта встреча принесет боль и разочарование. А мне так не хочется терять любовь» – подумала она.

Ашот же, не зная истинной причины, воспринял эту нерешительность как женскую уловку, проявление кокетства и твердо сказал: В 5 часов буду ждать тебя на улице около ворот.

Время есть. Решай! А мне надо идти».

Весь день Клавдия думала: «Идти или не идти?» – Вспомнила, как в девичестве с подругами гадала на лепестках ромашки. Вот и сейчас такое же гадание! Но в 4 часа, словно какая-то сила подтолкнула ее, она вскочила и начала быстро собираться.

– Не сейчас, так потом, все равно придется объясняться с Ашотом. Зачем откладывать?

Для такого серьезного объяснения она надела деловое темно-серое платье с большим белым воротником и манжетами.

– Никаких украшений!» – твердо решила Клавдия.

Около 5 часов она увидела Ашота, стоящего около ворот. Издали он выглядел абсолютно спокойным, никакого волнения. Это возмутило ее: «Он что, так уверен в себе? Возьму и не пойду!» – и села на стул, решив выдерживать характер. Но в десять минут шестого она вскочила с мыслью:

– Вдруг он ушел?» – и быстро закрыв комнату, пошла к выходу. Эта внутренняя борьба развлекла ее, и она перестала думать о предстоящем разговоре.

Ашот при встрече внимательно посмотрел на Клавдию, словно понял, что с ней происходило. Крепко взял ее под руку и молча повел вниз по улице. Его власть над ней была так сильна, что она больше не сопротивлялась и пустила все на самотек.

Спустя некоторое время она заметила, что они идут по незнакомой дороге, и решила прервать молчание: Конца не видно нашей дороге. Кажется ресторан был в другой стороне? – полушутливо, полусерьезно спросила Клавдия.

– Верно, сегодня мы идем не в ресторан, а ко мне домой. Посмотришь, как я живу. Или ты возражаешь?

– «Да нет – ответила она. Для объяснения его дом – лучший выбор места, чем ресторан, где полно людей». – подумала она.

– Вот мой район города, здесь живут люди со средним достатком, к ним принадлежу и я» – сказал Ашот, когда они подошли к кварталу с уютными домами и садами. Они прошли еще минут десять, прежде чем Ашот, сделав поклон, сказал: «Мой замок, мадам, прошу заходить» – и открыл калитку. Он взял Клавдию под руку и повел по дорожке. Клавдии понравилось, что дом стоит в глубине территории – это придавала ему романтический облик, а перед ним были разбиты клумбы с цветами, виноградники. Несколько фруктовых деревьев были посажены сзади дома, там же находился небольшой бассейн.

– «Сзади дома протекает ручей» – пояснил Ашот – «И я и соседи используем его воду» для полива деревьев и заполнения бассейна. А для набора питьевой воды прорыты индивидуальные глубокие колодцы, и вода в них холодная и чистая. Когда летом жара доходит до 40° и более, то оцениваешь, – что вода – это благодать».

Они подошли к дому. Он был одноэтажный, но большой, на высоком фундаменте из натурального тесаного камня, этим же камнем были выложены углы дома и лестница, что придавало ему массивность, строгость. Они поднялись по лестнице, Ашот открыл дверь и пригласил Клавдию войти. Она оказалась в холле, большом, почти квадратном, пол был выложен розовой мраморной плиткой. Но Клавдию больше поразили двери – их было несколько, и выполнены они были рельефной резьбой по темному дереву и покрыты лаком, а на них нанесена бронзовая окантовка и чеканка с изображением льва, тигра, змеи и орла.

– Какие красивые двери!» – с восхищением сказала Клавдия. Дальше они прошли в зал и ей показалось, что она попала в миниатюрный средневековый замок. Зал был большой, в центре несколько квадратных колонн из тесаного камня поддерживали потолок. В одной из колонн был вмонтирован камин. На мраморном полу лежали большие персидские ковры, над широкой тахтой висели кинжалы и сабли в серебряных и позолоченных футлярах. Из мебели стояли небольшие столики рельефной резьбы и такие же стулья, обитые бархатом, шкафы, где через стекло видна была прекрасная посуда, набор курительных трубок, книги на фарси и армянском языках. Видя, что Клавдию все интересует, Ашот сказал: «Мой дед начал коллекционировать кинжалы, сабли, отец продолжил и собрал большую коллекцию, но часть ее он в конце жизни подарил друзьям на память, часть увез Лорис, а эта» – он указал на стену – принадлежит мне. Тебе понравились двери, а я влюблен в камень, могу просто сидеть и подолгу разглядывать разводы мрамора на полу. Мне интересен простой булыжник, наверное эта любовь у меня от предков – Армения – это ведь горная страна, а там знают цену камню. Мой дед и сам тесал камни, нанимал рабочих, но дом построил уже отец».

– Клава, – прервал он тему разговора – «Я оставлю тебя на несколько минут. У меня готов люля-кебаб, я его поджарю и мы поужинаем, посмотри пока книги, посуду – и он вышел из зала.

Клавдия уютно устроилась за одним из столиков. Тишина, стоящая кругом, старинные вещи внесли в ее душу умиротворение и покой, и она занялась философскими рассуждениями: Как приятно быть с мужчиной, который нравится, вдвоем, в красивом доме, без всяких жен и любовниц, как это было в доме Миружана. Я не потерплю у Ашота другой женщины. А почему я должна его с кем-то делить? Кажется я становлюсь ревнивой. Интересно, у него есть любимая женщина? – с тревогой подумала она. – «Ведь была же у него личная жизнь до встречи со мной!»

Ее мысли прервал вошедший Ашот. Он быстро сервировал столик, за которым она сидела, поставил белое и красное вино, холодное, тонко нарезанное мясо, остро пахнущие салаты, маслины и еще дымящийся теплом, люля-кебаб.

– Ну начнем трапезничать, дорогая Клавуля, так ведь тебя зовут больные?

У Клавдии разыгрался аппетит и Ашот, слегка улыбаясь, как гостеприимный хозяин, считал своим долгом наполнять ее тарелку.

– Ашот, твой люля-кебаб не хуже, чем мы ели в ресторане, а стоит я думаю дешевле.

– Да, это так, давай походы в ресторан заменим моим домом.

– «А мы будем сочетать одно с другим» – шутливо ответила Клавдия.

Она разрумянилась и сидела слегка посоловевшая от вина и обильной еды.

– Дорогая моя, мы отдохнем от еды, а позже я тебя угощу таким тортом, пальчики оближешь, его пекла Арева, сестра отца. Я тебя с ней как-нибудь познакомлю. А пока ты совсем не раскисла, помнишь наш уговор? Выкладывай все о себе, мне интересно это знать» – и Ашот загадочным взглядом уставился на нее.

– Почему он так странно на меня смотрит?» – подумала Клавдия – «А что же мне говорить?»

Видя, что он ждет, она начала говорить короткими фразами и каким-то не своим голосом, так ей показалось.

«Была замужем всего несколько месяцев и убежала от мужа в Москву к тетке. Потом в Нижнем Новгороде встретила Миружана и уехала с ним в Иран…»

– «А потом сбежала» – смеясь добавил Ашот. – «Убегать от мужчин – видать это ваше любимое занятие, дорогая Клавдия Ивановна, но я вам такую возможность не предоставлю.

Он подошел к ней, крепко обнял и посадил к себе на колени.

– «Как ты догадался, что я убежала, а может меня выгнали?

– «Дорогая Клавочка, мое сердце принадлежит тебе и вполне естественно, что я стал наводить о тебе справки и кое-что узнал.

– И когда же ты влюбился в меня?

– В первый день твоего появления в госпитале. Ты шла с Иваном такая роскошная в светло-коричневом костюме, в шляпе, что я сказал себе – вот женщина моей мечты! Потом видел тебя в более простеньком платье, и ты мне показалась еще ближе, роднее. Но ты меня не замечала, подумаешь какая-то машина въезжает, уезжает.

Время шло, и я решил действовать, вот и подсел к тебе, чтобы фильм вместе посмотреть и кажется правильно сделал! – и он крепко поцеловал ее.

– А если ты многое обо мне узнал, зачем тебе хотелось, чтобы и я это рассказала?

– А это для того, чтобы проверить твою искренность, моя дорогая.

– Ну и как, я выдержала экзамен?

– Выдержала, – смеясь ответил Ашот.

– А теперь и я проверю твою искренность. У тебя есть женщина или женщины? – задиристо спросила Клавдия, и не моргая, стала смотреть на Ашота.

У него не дрогнул ни один мускул на лице, он помедлил, а потом, слегка растягивая слова, сказал: «Что было, то было, а сейчас ты – моя женщина, и что я не евнух, тебе я сейчас это докажу» – И он взял ее на руки и понес на широкую тахту.

Здесь, дорогой читатель, мы опустим занавес, пусть каждый в меру своей испорченности дорисовывает воображением то, что у них могло быть. Скажу только, что они познали счастье и полную гармонию…

VII

С этого вечера их встречи стали регулярными. Клавдия чувствовала себя счастливой. – «Если я проделала путешествие из своей страны в Иран, чтобы встретить здесь любимого человека, то я не ропщу на судьбу и те тернии и невзгоды, которые испытала на этом пути» – думала она.

С каждой новой встречей она все больше и больше привязывалась к Ашоту и пыталась проанализировать, почему это происходит.

– «Ашот – молод и горяч, он прекрасный и выносливый мужчина, близость с ним доставляет мне радость, удовлетворение, ощущение счастья. И это – ценная сторона нашей любви» – рассуждала Клавдия. – Но я, испытавшая от Миружана унижение, попрание человеческого достоинства, ценю больше всего в чувстве Ашота то, что он увидел во мне человека, личность, он любит и видит насквозь мою душу, чувствует и предугадывает мои настроения – и эта сторона нашей любви мне дороже всего».

Пришло лето, очень жаркое, душное, сухое. В конце июня в тени стояла сорокаградусная жара.

Ашот был занят, он перевозил госпиталю какое-то оборудование. Клавдия весь день была свободна до вечера. В 6 часов она должна была встретиться с Ашотом, так они договорились.

– «Пойду-ка я куплю купальник и поищу пруд или речушку, где можно поплавать» – подумала Клавдия. Ей надоело изнывать в комнате от жары. Она надела легкий прозрачный сарафан до колен, открытые босоножки, соломенную шляпку взяла в руки: «Надену ее на пляже» – решила она и вышла на улицу. У нее было хорошее настроение, и она шла бравой походкой. Но пройдя полквартала, она заметила, что мужчины с многозначительным взглядом оборачиваются ей вслед.

– «Может у меня подол платья оторвался?» – подумала она, но продолжала идти. – «В магазине в зеркале посмотрю, что там у меня случилось».

Навстречу ей шли два подростка, они нахально осмотрели ее, сказали какие-то слова на персидском, засмеялись и пошли дальше. У Клавдии сразу испортилось настроение. – «Что-то здесь не так» – подумала она и решила вернуться в госпиталь. Она зашла в комнату и внимательно осмотрела свое платье, но никакого изъяна не нашла.

– «В чем же дело?» – думала она.

В этот момент влетела встревоженная Ольга: – «Андрей Михайлович сказал, что тебя срочно вызывает Полпред, – говорит, что злой».

Клавдия как была одета, так и пошла в Посольство.

Султан Магометович метал искры из глаз, лицо его было бледным. Клавдия поняла, что он взбешен, когда она предстала перед ним.

– Вы сейчас куда-нибудь ходили? – сдерживая гнев, спросил он.

– Да, ходила, хотела найти пляж и поплавать.

– Так, одна, без мужчины? Вы соображаете что-нибудь? А в каком виде вы пошли?

– Вот в этом платье.

Султан Магометович смерил ее взглядом снизу вверх и почти прошипел:

– «Без чулок»?

– Конечно, жара какая.

– Да вы знаете, за кого вас приняли?

За женщину легкого поведения и мне позвонили, хорошо что это был один из бывших больных, и он вас уважает. Как вы могли допустить такую ошибку?

– Я думала, в такую жару естественно идти налегке.

– Вы знаете, что вы не у себя на Родине, а в Иране! И будьте любезны, играйте по их правилам, а не устанавливайте свои. «Жарко вам – сидите дома. Идите!»

Когда Клавдия вышла из кабинета, то почувствовала себя маленьким, никому не нужным комочком. Настроение было испорчено напрочь. Ольга дожидалась Клавдию, ей хотелось узнать что же случилось, и она поразилась перемене, произошедшей с ней, когда она вошла.

– Ого! – подумала Ольга – «Видно разгон он ей дал сильный. Но за что?

– «Расскажи в чем дело. Может легче будет» – посоветовала Ольга.

Дослушав рассказ Клавдии, Ольга прыснула со смеху.

– Как ты думаешь, Ольга, меня выгонят из госпиталя?

– Глупости, это мелочь, такие промахи случаются не только с тобой.

Неприятно конечно. Хорошо, что ты до пляжа не дошла, а то одна, да в купальнике, там за тобой табун мужчин бы ходил» – и Ольга снова прыснула от смеха.

У Клавдии весь день было плохое настроение, она не пошла на обед, лежала и обдумывала случившееся и незаметно уснула. И снилась ей Россия, их дом во Владимире, сосны и березы. Проснулась она с острой тоской по Родине, и с этого дня эти сны стали навещать ее все чаще и чаще.

В 5 часов она стала собираться на встречу с Ашотом. Они договорились, что она подойдет к нему домой, так как он был занят до вечера. Настроение было плохое. – «Может он немного его развеет? – подумала Клавдия.

Когда Ашот увидел ее, то понял, что-то случилось: «Расскажи мне, Клавуня, что произошло, может я тебе чем-нибудь помогу?»

Ашот внимательно слушал ее рассказ, а когда она закончила говорить, прыснул со смеху, как и Ольга, и смеялся так долго, что это стало Клаву раздражать. Потом он остановился, стал серьезным и вдруг сказал:

– «Выходи за меня замуж, Клавочка, ты почувствуешь себя более защищенной, да и глупостей будешь делать меньше». Такой поворот событий был для нее полной неожиданностью. Она все больше и больше любила Ашота, боготворила его, открывала в нем замечательные черты характера, но чтобы стать его женой – об этом она не думала.

«Я – гражданка Советского Союза, он – иранский подданный, в душе верующий человек, редко, но ходит в армянскую церковь, он хоть и христианин, но религия армян отличается от православной религии. Возникает много препятствий для нашего брака» – подумала Клавдия. Словно угадывая ее мысли, Ашот сказал: «Я вчера был в церкви, разговаривал с католикосом, он мне сказал: «Следуй за своим сердцем, сын мой, если ты любишь ее, сочетайся браком. Она – христианка, и я не вижу препятствия для этого. Буду рад, если венчаться будете в нашей церкви. Если же твоя возлюбленная предложит другой путь, и ты с этим согласишься – так тому и быть».

– «Ты знаешь, Ашот» – задумчиво сказала Клавдия – сегодня днем я неожиданно уснула и мне приснился сон – он позвал меня на Родину.

Я испытала такую острую тоску по дому, по России, что если это чувство начнет нарастать, наступит момент, и я уеду туда».

– Без меня?» – с грустью спросил Ашот.

– «Перечеркнешь то, что есть между нами?»

– С тобой, если ты этого захочешь» – с «надеждой взглянув на него, ответила Клавдия.

– Ходят слухи, что в России голодно, низкие заработки. Сможем ли мы приспособиться к этим условиям?

Лорис зовет во Францию на готовое жилье, наверняка, я смогу с ним работать, у нас сразу будет достаток».

– Вот поэтому давай не будем спешить, отложим на время нашу свадьбу, продумаем каждый возможный путь.

Ты согласен?

– Согласен, моя дорогая.

Весь остаток вечера они просидели задумчиво рядышком, нежно обнявшись, предвидя серьезные перемены в их жизни.

На другой день вечером, заступив на дежурство, Клавдия обратила внимание на новую больную. Ее навещал мужчина и говорили они по-французски. «Француженка» – подумала она – «Да» какая красивая».

Когда посетитель ушел, Клавдия решила с ней познакомиться.

– Как вы себя чувствуете, вам что-нибудь нужно?» – спросила ее по-французски Клавдия. Мнимая француженка засмеялась и ответила: «Да русская я, русская! Давайте говорить по-русски».

Так состоялось их знакомство, перешедшее вскоре в сильную, прочную дружбу.

Клавдия глаз не спускала с новой больной, такой красивой она ей казалась, а внешность у Любы, так ее звали, была действительно замечательная. Довольно крупные, яркие черты лица, большие серые глаза с густыми темными ресницами, четкой дугой темные брови, прямой нос, слегка удлиненные губы при улыбке обнажали ровные, жемчужные зубы, пикантный, скуластый овал лица, и как она пояснила: «Это мне досталось от прабабушки – татарки. Пышные темно-русые волосы она носила короткой стрижкой, ростом была на полголовы выше Клавдии. Во время дежурства Клавдия несколько раз подходила к Любе, она оказалась общительной, они разговорились и Люба многое рассказала о себе. Как узнала Клавдия, Люба работает переводчицей в Персбюро, знает три языка: французский, персидский, русский. Родилась она в Баку, но позже родители переехали в порт Энзели, им нравился этот небольшой портовый город на берегу Каспия. К этому времени уже была проложена железная дорога от-Энзели до Тегерана, и отец, по профессии машинист, стал водить паровозы по этому маршруту. Здесь их и застала Октябрьская революция 1917 года. Они понимали, что от событий в России во многом будет зависеть их жизнь здесь в Иране и внимательно следили за всеми сообщениями. Уже 20 ноября 1917 года молодое Советское государство объявило об аннулировании позорного англо-русского соглашения 1907 года, где Иран разделялся на сферы влияния между Царской Россией (Северная часть) и Англией (Юго-запад, куда входили нефтяные промыслы), отказалось от прав и привилегий, которые имела Царская Россия и выразила намерение вывести войска из Северной части Ирана, как только прекратятся военные действия. Шахское правительство Ирана уже в декабре 1917 года официально признало молодое Советское государство.

Но судьба первого советского дипломатического представителя Коломийцева была трагична. Под давлением англичан, в 1918 году оккупировавших Северную часть Ирана, было образовано англофильское правительство Восуг-эд-Доуле, которое отказалось принять дип. – представителя, белогвардейцы разгромили миссию, а в 1919 году при повторном приезде в Иран Коломийцев был убит. Он ли приезжал в Энзели, или кто-то другой уже несколько позже, но Полномочный представитель из Советской России, по словам Любиных родителей, был в Энзели и предлагал бывшим гражданам Царской России принять или Гражданство Советской России или Ирана. Родители Любы приняли Советское гражданство, но остались работать в Иране, а она, как их дочь, автоматически стала гражданкой Советской России, а позже – Советского Союза.

– «Подумать только, как часто жизни людей зависят от той или другой страницы истории и бывают втянуты в водоворот событий», – подумала Клава – «И судьба моей новой знакомой, как и моя, прошла через Энзели».

Далее Люба рассказала, что когда встал вопрос о ее образовании, родители переехали в Тегеран. Русская школа была только начальной, и поэтому ее отдали в частный французский пансион. Закончив его, она получила диплом среднего образования. Изучение французского и персидского языков в пансионе было поставлено прекрасно, а русский она осваивала самостоятельно и в домашнем кругу. Ей всего 17 лет и работать в Персбюро стала недавно, всего несколько месяцев.

Когда Клавдия встретилась с Ашотом, она с восхищением рассказала ему о новой знакомой.

– «А, Люба» – сказал он – «Я ее знаю, красивая женщина.» У меня хорошие отношения с ее другом – Александром Руденко. У них, кажется, роман, на сколько серьезно, я не знаю, но везде они бывают вместе. Он является ей сводным братом. Когда Люба училась в пансионе, у нее умерла мать, а спустя год отец женился на матери Александра. Александр на пять лет старше Любы, и, видно, однолюб, кроме нее он никого не замечает. А какие чувства у Любы к нему – это мне неизвестно. Знаю только, что она, как и я, думает о Париже. Они – контрастная пара. Люба – красавица, а Александр – некрасив. Длинное лицо с коротко стриженными светлыми волосами и тяжеловатой нижней челюстью, но хороший рост, красиво держится, знает пять языков. Вообщем, умница. По характеру он замкнутый, малоразговорчивый, но мне он нравится. Тоже работает в Персбюро.

Когда в Советском посольстве бывают делегации, приемы и Любу, и Александра приглашают как переводчиков. У Александра много знакомых среди писателей, поэтов – это Малек ош-Шоар Бахар, Нима-Юшидж, Мошфег Казими. Он – интересный человек».

– «Ашот, мне так не хватает настоящей подруги» – внимательно выслушав его, сказала Клавдия. – «С Ольгой у нас хорошие отношения, но все свободное время она старается проводить с Эдуардом. А к Любе я сразу почувствовала симпатию, и несмотря на разницу в возрасте, у нас с ней много общего. Но ее через пару дней выписывают, и я с ней наверное не встречусь».

– Ну, как говорится, мир тесен. В одном частном театре в воскресенье состоится комедийно-сатирический спектакль, он пользуется успехом. Работники Советского посольства получили пригласительные билеты, а нам предложено совершить культпоход. Вот и пойдем, я думаю, что Люба и Александр тоже там будут».

Так они и сделали.

Спектакль начинался в 4 часа и к 7 вечера должен был закончиться. В фойе театра Ашот и Клавдия увидели Любу и Александра, разговорились и решили сесть рядом.

Султан Магометович с женой и помощниками обычно сидели в боковой ложе. Клавдия, увлеченная своими новыми знакомыми, не обратила на них внимания. Спектакль был интересный, много веселых эпизодов, и Клава, понимая почти все слова, с удовольствием его смотрела. Но она заметила, что мужчины в зале нет-нет, да и взглянут в ложу, где сидел Султан Магометович. Клавдия дождалась антракта, и когда зажегся свет, поняла, что так интересовало мужчин. Рядом с Полпредом сидела его жена – это ей принадлежали их взгляды. Лицо у нее было настоящей русской красавицы, овал лица – круглый, полный, но это ее не портило, большие голубые глаза, белоснежная кожа, алый пухлый рот и в тон ему румянец на щеках. Великолепные светло-русые волосы были причесаны гладко на прямой ряд и уложены вокруг головы короной, но самым пикантным был ее бюст.

– «Наверное ей трудно подобрать номер лифчика» – подумала Клавдия, – такими объемными были ее груди.

Вырез платья был небольшой, он открывал только ложбинку между грудями. Но вся их тяжелая масса не умещалась в пространстве между креслом, где сидела она, и стенкой балкона, и лежала на поверхности балюстрады. Это было так эффектно, что даже Клавдия несколько секунд не могла оторвать глаз от этого зрелища, а что говорить о мужчинах! Когда она перевела взгляд на Ашота, то увидела, что и он смотрит на эту интересную картину. Здесь ее охватил сильный приступ ревности. Клавдия не могла похвастаться своей грудью. Она была у нее круглая, девичья, но небольшая. Она процедила сквозь зубы:

– «Ашот, если ты не прекратишь смотреть в ложу, я – уйду».

Ашоту нравилось, когда Клавдия его ревновала, но взглянув на ее лицо, он понял, что угроза нешуточная, и сказал: «Больше не буду, дорогая, все смотрели, и я посмотрел», – и сделал очень покорную позу.

Когда спектакль закончился, и они вчетвером вышли на улицу, Ашот, обращаясь ко всем, сказал:

– Клаве надо вернуться в госпиталь к 10 часам, у нас есть пару часов, может дойдем до моего дома и посидим? Как вы смотрите на мое приглашение? – обратился он к Любе и Александру.

– Я с удовольствием, – сказала Люба. – А то мне мой дом надоел.

– Тогда и я, – ответил Александр.

Александр с Любой были впервые у Ашота, они оценили красоту дома, прогулялись по саду, а Клавдия с Ашотом быстро сервировали стол. Ашот заранее пожарил большими кусками мясо, поставил красную икру, бело-розового копченого осетра, салаты, свое домашнее вино, и они вчетвером приступили к ужину. Темой разговора снова стала жена Полпреда.

– Интересно, – спросила Люба, – Султан Магометович ее ревнует? Не может быть, чтобы он не замечал взглядов мужчин.

– Я думаю, он к этому привык. – Ответил Александр. – Я был как переводчик на нескольких приемах и заметил, что мужчины всегда с интересом смотрят на Наташу. Женаты они недавно, у них прекрасная дочь, любят друг друга, да и Наташа, наверное, понимает, что она – жена посла большой страны.

Сам Полпред держится невозмутимо, он решает часто такие серьезные проблемы, что смотрят на его жену или нет, для него это не так уж и важно.

«Нам скандалов не надо», – вспомнились почему-то Клавдии его слова.

– А Султан Магометович и сам очень интересный мужчина, ведь так, Люба? – кокетливо спросила она.

– Да, за ним можно и побегать, – подмигнув Клавдии, ответила Люба.

Так женщины решили отомстить своим мужчинам за их интерес к жене Полпреда.