Текст книги "Не гони лошадей"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Запускаем новый проект, пока в детали вдаваться не буду, – произнес он загадочным тоном. Это значит, что Олег Багаев снова в новой газете или в процессе поиска. – Полагаю, ты позвонила мне не только для того, чтобы узнать, как дела?

Я рассказала Олегу о гибели Карташева и попросила узнать, чем занимался профессор в Питере.

Олег обещался раскопать что-нибудь интересное о жизни Карташева и перезвонить через пару дней. Это было как раз то, что нужно. Я решила: пока Олег собирает информацию, ничего не писать в газете по поводу убийства профессора.

Олег позвонил в тот же вечер, вернее, в ту же ночь.

Я минуты три не могла понять, кому понадобилось будить меня так поздно. Наконец до меня дошло, что я разговариваю с Олегом.

– Багаев, совесть поимей, кто так поздно рабочему человеку звонит?! – рыкнула я в трубку.

– Мать, с тебя бутылка, – с ходу начал Олег, – представляешь, Карташев – грабитель старушек. Твоего профессора, если бы он из Питера не смылся, ждали крупные неприятности.

То, что дальше поведал мне Багаев, начисто отбило у меня всякий сон. Информация получалась занятная. Карташев искал и собирал старинные иконы. Вместе со студентами ездил по отдаленным деревням, якобы для сбора вещей в этнографический музей, на деле же высматривал старинные иконы и покупал их у старушек. Все бы ничего, если бы Карташев платил за эти самые иконы настоящую цену. Но сами понимаете, что у «бедного» профессора таких денег не было. Он убеждал древних бабулек в том, что их деревяшки не представляют никакой ценности, отдавал чисто символические суммы и получал иконы. Однако профессор в конце концов нарвался на родственничков, которые кое-что в этом понимали. Разразился жуткий скандал, когда выяснилось, что все иконы, которые профессор собирал якобы с чисто научной целью, перепроданы в частные коллекции.

В общем, это и стало причиной срочного переезда профессора в Тарасов. Уголовного дела не возбуждали, так как в принципе все было шито-крыто, но коллеги стали на него коситься, не отправили на очередной симпозиум. Обстановка накалилась, ему предложили покинуть институт. Карташеву каким-то образом удалось скрыть это происшествие в Тарасове, вот и все.

Выходит, профессор был не совсем таким замечательным человеком, каким его считали в нашем университете. Не думаю, что его гибель связана с обманом старушек. Однако к этой личности стоило приглядеться получше. Мне было любопытно, знает ли следователь об этой странице в биографии погибшего. Впрочем, это не моя забота, подумала я и пошла спать. Теперь понятно, откуда у профессора на столе каталоги с аукционов.

* * *

Рабочее утро опять началось с Маринкиной истерики. Это уже становилось традицией. Я застала ее в шоковом состоянии, обливающейся слезами над фотографией.

– Ну? – грозно спросила я. – Что на этот раз?

– Оля, понимаешь, Саша исчез, – проговорила она сквозь слезы.

– Опять, по-новой! Это ты вчера уже говорила. Прекрати реветь, Марина, ну нет никаких сил. Когда же это кончится? – сказала я, закуривая.

– Да нет, он совсем исчез. Сов-сем! Я у него дома была, где ремонт. А там… никого нет. Ничего нет. И рабочие говорят, что там не жилые квартиры, а о-офис, – с новой силой зарыдала Марина. – Офисы какого-то центра…

– Погоди, может, ты просто адрес перепутала, – попыталась я утешить ее, ничего не понимая.

– Не-ет, не перепутала, мы вместе там были, по квартире хо-дили… Саша еще с рабочими разговаривал… По поводу краски…

– Успокойся, Марина, позвони ему на работу, и все выяснится. Если он скрывается, то, наверное, предупредил, что несколько дней его не будет.

– Я звонила, – размазывая слезы по лицу, ответила Марина, – там никто не отвечает.

– Во сколько ты туда звонила? – поинтересовалась я, глядя на часы. Было без четверти девять, рановато для делового утра. Если учесть, что Марина пришла часов в восемь.

– Как пришла, так и позвонила, – всхлипывая, подтвердила она мою мысль.

– Так, золотце ты мое, иди умойся, а то сейчас ребята придут, ты их таким лицом испугаешь. Потом сваришь кофейку, мы попьем, ты успокоишься, а там рабочий день начнется, и снова позвоним. Договорились? – спокойно проговорила я, подталкивая ее к двери.

Мне все это начинало капать на нервы. Все-таки этот Маринкин кавалер форменный урод – напугал женщину, скрылся. Мог хотя бы про срочную командировку соврать. Так нет же…

Я взяла в руки мокрую от Маринкиных слез визитку и прочитала: Александр Сергеевич Коровин, номер телефона, название фирмы и должность – коммерческий директор.

Я набрала номер телефона.

– Добрый день, вас слушают, – произнес в трубку жизнерадостный женский голос.

– Здравствуйте, – сказала я, едва сдерживая раздражение. – Я хотела бы переговорить с вашим коммерческим директором.

– Простите, как о вас доложить? – спросила секретарша.

– Я сама представлюсь, девушка, соедините меня, пожалуйста. У меня дело, не терпящее отлагательств, – рявкнула я непреклонным тоном.

Мне показалось, что я услышала вздох, в принципе секретарша была ни в чем не виновата.

– Слушаю, – раздался в трубке мужской голос.

– Александр Сергеевич Коровин?.. – поинтересовалась я как можно вежливее, хотя внутри у меня все клокотало. Я боялась, как бы все известные мне эпитеты, приемлемые для этого козла, не вырвались наружу.

– Да, слушаю вас, – произнес он.

– Вы меня не знаете, но я звоню по поручению женщины, которую вы знаете прекрасно. Женщины, на которой вы собираетесь в скором времени жениться, если я не ошибаюсь…

– Простите, вы, вероятно, не туда попали, – ответил мужчина. – Я женат уже давно и довольно счастливо, до свидания.

– Вот как! Я что-то в этом роде и предполагала… Незачем было пудрить мозги девушке. Порезвились – и домой, под крылышко к жене, в лоно семьи? Понятно, зачем вам понадобилась эта комедия с угрозами. Довольно пошло и старо, можно было придумать что-нибудь более оригинальное.

– Послушайте, девушка, мое терпение не безгранично. Я вас не знаю. Если это розыгрыш, то я уже посмеялся – «ха-ха-ха». Всего хорошего.

Тут меня прорвало:

– Послушайте, Коровин, если вы не перезвоните Марине на работу в течение десяти минут и не объясните, что вы женаты и не желаете больше продолжать отношения, я за себя не ручаюсь.

– Девушка, я же вам русским языком сказал, что вы ошиблись, я никакой Марины не знаю и знать не желаю. Никому я перезванивать не буду, – заорал он и бросил трубку.

Так, что делать? Сейчас придет Марина и будет звонить этой скотине. Еще, чего доброго, глупостей наделает.

Я заметалась по кабинету и не придумала ничего лучшего, как вытащить телефон из розетки. Слегка, чтобы было незаметно. Я подняла телефонную трубку – гудков нет, это хорошо. Если я кому-нибудь срочно понадоблюсь, перезвонят на мобильник.

Марина вернулась минут через пять, глаза красные, но сухие, припухший носик старательно запудрен.

– Мариночка, свари, пожалуйста, кофе, – попыталась я отвлечь ее.

– Подожди, сейчас позвоню и сварю.

Марина приподняла трубку телефона, пощелкала рычажком и с досадой положила трубку на аппарат.

– Опять что-то с телефоном, нужно мастера вызывать. Оля, дай, пожалуйста, мобильник, – попросила она.

– Мобильник… на. Ой, у меня батарейки разрядились, а я вчера так замоталась, что забыла…

– Ладно, я все равно сидеть не могу тут, я поеду туда и все выясню. Скажу, что я его невеста, и они мне обязательно все расскажут. Потом в милицию, сделаю заявление. Они могут у меня принять заявление… я же невеста?

Я поняла, что сейчас убеждать ее в чем-нибудь бесполезно. Оставлять одну в таком состоянии – небезопасно. Я представила, как она сейчас встретится со своим никуда не пропадавшим Коровиным, и мне сделалось нехорошо.

– Давай я тебя подвезу, – предложила я. – Подожди меня на улице, я Кряжимскому записку оставлю.

Марина кивнула и вышла, а я подключила телефон обратно.

Офис находился в центре Тарасова, ничем от других таких же не отличался, кроме названия фирмы.

– Может, мне с тобой пойти, – предложила я Марине, в душе проклиная мерзавца Коровина.

– Нет, я сама, – произнесла Марина и открыла дверь.

Ее не было минут пятнадцать, я уже выкурила две сигареты и начала волноваться, когда она вышла из здания. Марина была бледной, краше в гроб кладут. Она, как зомби, в полной прострации, проследовала мимо машины. Если бы я не окликнула ее, она бы прошла и дальше.

– Марина, я здесь! – позвала я подругу.

Она остановилась, развернулась и двинулась в мою сторону походкой автомата.

– Нашла? – спросила я, заранее зная ответ.

– Нашла, но только не его.

– Это как, – я испугалась, что у Марины окончательно поехала крыша от нервного перенапряжения.

– Там есть Александр Сергеевич Коровин, коммерческий директор, только это не он.

– Так, сиди здесь, сторожи машину, никуда не выходи, – приказала я, на всякий случай закрыв обе дверцы на ключ. А сама бегом ринулась к офису. Фирма занимала весь второй этаж. В приемной сидело совсем юное существо с фиолетовыми волосами, подстриженными ежиком. В ушах у нее болтались два здоровенных папуасских кольца.

– Добрый день, – произнесла секретарша, оторвавшись от раскрашивания своих ногтей в ядовито-зеленый цвет.

– Для кого как, – буркнула я. – Коровин у себя?

– Александр Сергеевич? – переспросила девушка, пытаясь решить, как ей поступить со мной.

– А у вас что, есть другой Коровин? – поинтересовалась я, гипнотизируя ее, как удав кролика.

– Нет, но он… он сейчас занят, просил никого к себе не пускать. Вряд ли он вас примет.

– Примет, примет, не сомневаюсь, – я рванула к дверям, пока секретарша не оторвалась от стула и не успела преградить мне доступ к шефу.

Я стремительно распахнула дверь и оказалась на пороге просторного кабинета. В углу на кожаном диване сидел пожилой усатый мужчина.

– Где Коровин? – с ходу я ринулась в бой, готовая к физической расправе над этим негодяем, издевавшимся над моей подругой.

Мужчина с удивлением взглянул на меня и ответил:

– Я Коровин, что угодно?

Я застыла в немом изумлении. Как говорится, приплыли. Этот Коровин на мужчину с фотографии походил примерно так же, как я на Софи Лорен, то есть обе мы были женщинами. Коровин с фотографии и этот были похожи так же, оба – мужчины.

Пришлось перестраиваться на ходу. Александр Сергеевич оказался вполне нормальным мужиком, он внимательно выслушал мой рассказ и ответил на все мои вопросы. Их фирма довольно солидная и уважаемая, никаких проблем последнее время с «крышей» у них не было, молодого человека (а я постаралась описать его как можно подробнее), выдающего себя за него, он не знает.

В общем, Маринку просто одурачили в очередной раз. Только я никак не могла понять, для чего понадобился такой изощренный обман? Зачем нужно было придумывать какие-то комбинации, чтобы затем так вот взять и бросить ее. Ни денег, ни шикарной квартиры, ни престижной должности у нее нет.

Желание во что бы то ни стало обаять Марину, вскружить ей голову любым способом, странно. Любовь? Есть более легкие способы. Теперь я уже сомневалась, что у псевдо-Коровина вообще были хоть какие-то романтические чувства. Я не могла понять, зачем ему так необходима была наша Марина? И это беспокоило меня больше всего. Все это я обдумывала в машине, пока мы возвращались в газету.

– Марина, все это чей-то дурацкий розыгрыш, считай, что это первое апреля, – попыталась я как-то успокоить подругу.

Маринка, как китайский болванчик, молча кивала головой, но по ее глазам было видно, что мои доводы ее не убеждают.

– Ты только нашим не рассказывай ничего, – попросила она, когда мы подъехали к зданию редакции.

Я успокоила ее, мы молча поднялись по лестнице в офис.

– Ольга Юрьевна, вам тут столько звонков, – с порога закричал Ромка.

– Надо же, телефон заработал, – подозрительно покосившись на меня, произнесла Марина и села за свой стол.

Я просмотрела список звонков, составленный Ромкой. Так, звонил Беликов несколько раз. Значит, нашел нашего спортсмена-бизнесмена.

– Гуляешь, Оленька, – раздался в трубке насмешливый голос Владимира Николаевича, – правильно, дело молодое. Разыскал я твоего Шакаленко, записывай адрес. Да, знающие люди предупредили, что у него с психикой не все в порядке, горячий больно, ты уж там смотри, осторожнее. У него проблемы с кредиторами и прочие финансовые неприятности, может и пристрелить случайно. Не лучше ли будет в милицию позвонить?

– Я бы рада, Владимир Николаевич, да не с чем. Сама не знаю, кто он? Может, человек вовсе ни при чем, а я милицию на ноги подниму. У меня с ними и без того напряженные отношения.

Это еще мягко сказано, я всегда оказываюсь на шаг впереди них, вляпываюсь во всякие криминальные переделки. Милицию это раздражает.

Я поблагодарила Беликова, положила трубку и выглянула в коридор. Маринка с отрешенным видом уставилась в стену, но хоть не рыдала, Ромка пытался выяснить что с ней, но на контакт она идти не желала. Все замечающий Кряжимский деликатно делал вид, что ничего не произошло.

– Рома, – позвала я, – попроси Виктора зайти ко мне, есть срочное дело. Марина, иди домой, выглядишь ужасно… Да, Сергей Иванович, – обратилась я к Кряжимскому, – там из типографии звонили, узнайте, что на этот раз?..

Виктор через минуту возник у меня в кабинете. Я в двух словах обрисовала ситуацию. Отправляться к Шакаленко без охраны я не рискнула, слишком свежи в моей памяти были воспоминания о битве у мусорных баков.

– Мы с тобой сейчас съездим к тому парню, который в списке у Вассермана. Ну, тот, который на «нового русского» смахивал.

Виктор, как всегда, молча кивнул и пошел собираться.

Шакаленко жил на широкую ногу. Мы притормозили у стильного пятиэтажного домика, из тех новых построек, которые повылезали на старых улицах Тарасова, как грибы после дождя. Улицы, к которым я привыкла, давно уже потеряли свой первоначальный вид, застроенные зданиями с разнообразными архитектурными изысками – с башенками и без, с подземными гаражами и зимними садами на крышах.

На подъезде, как и полагается для домов такого разряда, кодовые замки и домофоны, не удивлюсь, если тут и секьюрити дежурят. Я нашла кнопку с номером квартиры Шакаленко и нажала, минуты две-три ничего не происходило. Нет дома? Обидно. Тут наконец что-то щелкнуло, послышались громкие звуки музыки, чьи-то веселые крики, хохот, звон… Гуляют. А рабочий день, между прочим, в разгаре. Интересно, когда и сколько он работает, чтобы жить в таком роскошном домике? Ладно, это не мое дело, одернула я себя.

– Кто? – раздалось из домофона.

– Здравствуйте, я хотела бы видеть Артема Тарасовича. Я журналистка, собираю материал о судьбах наших спортсменов… Как они смогли адаптироваться в новой, послеспортивной жизни.

– А кто у нас тут спортсмен? – спросил голос, очевидно, консультируясь с гостями.

– Кто-кто, Шакал, конечно же, – раздался другой голос. – Впускай, нам как раз еще одной телки не хватает.

Лицо Виктора дернулось и тут же стало непроницаемо-спокойным. Дверь отворилась, и мы вошли. Представляю, каким сюрпризом будет для «мальчиков», что нас двое.

Звуки праздника были слышны уже на первом этаже. Мы поднялись на четвертый, дверь была открыта. Виктор остался в прихожей, я прошла вперед. Заглянула в гостиную, там в полумраке обнимались парочки, пытаясь под громкую ритмичную музыку изобразить медленный танец. Судя по количеству пустых бутылок, валяющихся под столом, им было уже все равно, как звучит музыка.

Я отыскала здоровенный музыкальный центр, направилась прямо к нему и нажала кнопку. В комнате воцарилась тишина. В первую минуту танцующие парочки не поняли, что произошло, и продолжали топтаться.

– Где мне найти хозяина квартиры? – спросила я у парня, полулежавшего в кресле.

Он открыл глаза, икнул и снова закрыл их. Так, этот готов.

– Ты кто? – вдруг очнувшись, спросил здоровенный рыжий парень, обнимающийся с миниатюрной брюнеткой в центре комнаты.

– Я с кем-то только что разговаривала, – попыталась я объясниться, но поняла тщетность свих попыток и вышла в коридор. Дверь в другую комнату была приоткрыта. Там смотрели видик, судя по количеству вздохов и стонов, это была порнушка. Я заглянула в комнату и позвала:

– Артем, Артем…

Ответа не последовало. Пойдем дальше. Я заглянула на кухню. Стол заставлен бутылками, несколько мужчин играют в карты.

– Здравствуйте, – произнесла я, – я хотела бы поговорить с Артемом Тарасовичем.

– О, баба новая. Ты откуда? – произнес один из играющих, обладатель довольно бандитской физиономии.

За моей спиной вырос Виктор, это придало мне уверенности.

– Мне необходимо поговорить с Шакаленко, где я могу его увидеть? – снова спросила я.

То ли присутствие Виктора за моей спиной, то ли мое личное обаяние сыграло роль, только один из мужчин ответил:

– Придет, придет, за водкой поехал, минут через пять вернется.

Мы с Виктором вернулись в прихожую, ждать хозяина, который появился с двумя пакетами с названием супермаркета, расположенного в двух шагах отсюда. С ним была длинноногая крашеная девица, из тех, кто зарабатывает, топая по «языку». Проще говоря, манекенщица. Если мне не изменяет память, барышня была победительницей ежегодного конкурса красоты «Мисс Волга».

Шакаленко сильно изменился. От того первоклассника, чье фото я видела в альбоме, остался лишь подбородок, упрямо выдвинутый вперед. Спортивная фигура, короткий ежик на голове, приличный костюм. Не вычурно-роскошный, а именно дорогой, приличный костюм. Перстень с большим белым камнем как-то выбивался из общего стиля. Вот и Галина Васильевна обратила на это внимание, запомнила камень.

– Добрый день, – с ходу начала я, – извините, что без приглашения, но мы по очень важному делу, – заявила я, помахивая красной книжицей, своим журналистским удостоверением, облаченным в красный переплет. Действует сей прием безотказно. Некоторые сразу безоговорочно верят, что я из органов, дотошные же раскрывают и читают, а там – чистая правда: журналист, газета «Свидетель», фамилия, имя и фотография. Никакого криминала.

Шакаленко дернулся, улыбка на его лице потухла.

– Я вас ждал, – произнес он. – Иди в комнату, займись чем-нибудь полезным, – сказал он своей спутнице, подталкивая ее в спину. Потом обернулся к нам с Виктором и пригласил:

– Пойдемте в кабинет, там спокойно поговорим.

Мы последовали за хозяином квартиры. Внутри у меня все ликовало, неужели мы вышли на похитителя? Ну, хотя бы на свидетеля.

Шакаленко закрыл дверь, в комнате сразу стало тихо.

– Артем Тарасович, мы к вам по поводу исчезновения Вассермана Анатолия Аркадьевича.

Шакаленко ничуть не удивился.

– Вы можете что-нибудь сообщить об исчезновении реставратора? – спросила я.

Вопрос был, конечно, глупый, если он причастен, вряд ли признается, если не причастен, так откуда может знать про похитителей? Но должна же я была с чего-нибудь начать разговор.

Шакаленко потянулся к ящику письменного стола, я почувствовала, как собрался сидевший рядом со мной Виктор. У меня мелькнула, вероятно, та же мысль, что и у него: «Пистолет!» Однако Артем Тарасович достал из тумбочки маленький яйцеобразный футляр, искусно вырезанный из какого-то дерева, украшенный ажурной резьбой.

«Псевдояйцо», – догадалась я.

– Вот, за ним я приходил. Дурак, конечно, нужно было оставить все как есть, милицию вызвать. Ну, не знаю, не люблю я вашего брата…

Ага, книжечка сыграла-таки свою роль. Он принял нас за милиционеров, прекрасно, не будем товарища убеждать в обратном.

– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – произнесла я фразу из какого-то милицейского фильма.

– Про нелюбовь? – отозвался Шакаленко.

– Нет, про возвращение. Про любовь-нелюбовь девушке своей расскажете, потом как-нибудь, – я сделала многозначительную драматическую паузу, достойную сцены академического театра.

– Понимаете, мне к Вассерману обратиться друзья посоветовали. Я вещицу одну купил, денег в нее вложил прилично… – Он раскрыл футлярчик и достал яйцо.

Симпатичное такое, мне лично понравилось. Я все же посмотрела каталоги работ Фаберже, на мой дилетантский взгляд, оно от настоящего ничем не отличалось.

Артем снова поместил свой антиквариат в футляр и продолжил:

– Меня надули. Это подделка, хорошо сработанная подделка, более позднего времени и не того мастера. Металл, камни – все настоящее. Тех денег, которые я заплатил, не стоит, но все же. Вассерман, правда, сказал, что доля сомнений остается, нужно время, тщательная экспертиза. Короче, я оставил вещь у него. Потом мне срочно понадобились деньги и я решил забрать… Приехал, у него двери настежь, в мастерской кавардак полный. Я вещь свою взял и ушел.

Я чувствовала, что Артем чего-то недоговаривает, немного привирает. То есть первая часть его рассказа у меня никаких сомнений не вызывала, но вторая… Зачем ему срочно понадобилось яйцо? Почему они ругались с Вассерманом?

– У кого вы купили эту вещицу? – спросила я. – Можно поговорить с продавцом?

Шакаленко усмехнулся и отрицательно помотал головой:

– Если бы я мог достать этого гада, я бы давно свои денежки назад получил, с процентами. Продавца нет, он продал вещи из своей семейной коллекции и уехал за границу. Говорил, в Австралию, обманул, сука, – выругался Шакаленко.

– Артем Тарасович, скажите, вы покупали вещь без консультации специалистов? Все же это не гоголь-моголь, извините за сравнение.

Шакаленко поморщился:

– Со специалистом, и как дурак попался. В антикварный магазин ходил даже, с экспертом советовался. Только эксперт родственничком продавца оказался и с ним же за границу слинял.

– Сколько раз вы были в мастерской у Вассермана? – спросила я, пытаясь подловить Шакаленко на лжи.

– Два, – быстро ответил он, – первый, когда принес вещь, второй – когда забирал.

Шакаленко назвал даты.

По тому, как он занервничал, я поняла, что врет. Но поймать его на лжи не могла, хотя в моей голове вертелось что-то очень важное.

Нет, Артем Тарасович был совсем не прост, не походил он на жертву обмана.

Мы распрощались и вышли. Я повернулась к Виктору, и он, угадав мой вопрос, нарушил в кои-то веки свой обет молчания и ответил:

– Врет, он там еще был. Можно проверить, хронометрировать, с соседями поговорить, свидетелей найти. Я тут подзадержусь, его щелкну разок, фотографии можно будет соседям предъявить.

Я улыбнулась. С Виктором всегда так. Молчит-молчит, все примечает, выводы делает, а потом раз, и выдаст самое нужное. Потом опять молчит. Хронометрировать. Что там говорила Штыцко? Она видела Шакаленко, если это, конечно, он, у Вассермана, когда забирала свои вещи. Дату первого появления Артема у Вассермана можно установить по тетради реставратора. Если все совпадет, значит, спортсмен-бизнесмен нагло врет, скрывает что-то важное.

Хорошо бы свидетелей найти, которые видели Шакаленко приходящим во второй раз. Пошлю-ка я завтра Ромку обойти квартиры в доме, где мастерская Вассермана. Может, что и найдет. Надо бы ему легенду придумать поубедительнее, чтобы в квартиры пускали.

Из дома я позвонила Музе Иосифовне, узнала, что там у милиции. Оказалось, что пока ничего. Я приободрила старушку, как могла. Тетрадь Вассермана, конечно же, я забыла в редакции, возвращаться не хотелось, и я позвонила Штыцко.

– Это Ольга Юрьевна, здравствуйте, Галина Васильевна.

– Здравствуйте, Оленька, чем могу служить? – церемонно ответила подруга семьи.

– Помните, вы мне рассказывали, что столкнулись у Вассермана с молодым человеком, похожим на бандита? Не подскажете, когда это случилось?

– Когда?.. Да за день до его исчезновения. Я же вам говорила. Как раз перед его банным днем. Мы все про банный день знаем, это была одна из его причуд. Анатоль обожал всем рассказывать про свое увлечение, про веники и пар.

– Да, да, я только уточнить хотела. Вы не знаете, Анатолий Аркадьевич свои записи в строгом порядке вел? Не могло быть так, что он клиентов своих задним числом записывал?

– Ну что вы, Олечка. Толик всех по порядку записывал. Причем строго в те дни, когда приходили клиенты.

– Галина Васильевна, а по фотографии могли бы вы узнать этого человека?

– Конечно же, у него лицо запоминающееся, такой упрямый подбородок.

– Хорошо. Я завтра к вам человека пришлю, посмотрите?

– Разумеется, всегда готова помочь.

Так, Виктор остался в засаде перед домом Шакаленко, если удастся, сделает снимок. Хотя я уверена и без фотографии, что он был там. Шакаленко врет. Зачем? Потому что виноват в похищении Вассермана или по другой причине? Нет, надо Ромку завтра отправить по квартирам. Дам ему в помощь Марину, и ей будет занятие, и пацану спутница для солидности.

* * *

Утром Марина на работу не пришла. Вначале я подумала, что она опоздала, просто проспала. Потом вспомнила, что она отпрашивалась у меня еще на той неделе к врачу, именно на сегодня. Насколько я помнила, талончик был у нее на восемь утра. Я дала задание Ромке, выдала ему справку, что он является стажером газеты «Свидетель», и отправила на задание. Маринка все еще не появлялась, я набрала номер еще раз, еще…

В конце концов ситуация начала меня напрягать. Живое воображение рисовало мрачные картинки – Марина, бледная и бездыханная, рядом пустой пузырек с каким-то лекарством. Марина в ванне, полной розовой жидкости, с перерезанными венами… Марина, с неестественно вывернутыми конечностями, висящая в своей комнате.

«Стоп, хватит, – приказала я себе, – сейчас не девятнадцатый век, а Маринка не экзальтированная институтка, чтобы из-за какого-то козла кончать жизнь самоубийством».

К обеду я вся издергалась и решила поехать к ней домой. Ну, переживает, это понятно, но других зачем доводить до истерики? Могла бы позвонить.

На лестничной клетке толпился народ, дверь Маринкиной квартиры была открыта. Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. Я заметила одну из соседок Марины, с которой была знакома.

– Где Марина? – спросила я, боясь услышать ответ.

– На работе, – ответила соседка.

– На какой это? – удивленно спросила я. Может, мы разминулись, мелькнула слабая надежда.

– Так в газете вашей, – ответила она, удивленно посмотрев на меня. Представляю, что она подумала в тот момент.

Служащие вкалывают в поте лица, а главный редактор мотается неизвестно где.

– Нет ее на работе, она вроде к врачу собиралась…

– Сходила. Мы с ней как раз встретились в поликлинике. Я оттуда на базар собиралась, а она – домой. Я еще ее спросила, дома она будет или нет. А она сказала: «Я на работу, только переоденусь…»

– И?..

– Я пришла, никого нет, дверь настежь, в коридоре натоптано, вещи на полу валяются. Маришкина комната распахнута, и у Варвары Никитишны тоже. Я скорей звонить, опять ограбление, это ж надо. За месяц два раза подряд… А наши старушки, как на грех, все сегодня в собес ушли. Им приглашение по почте прислали, бумаги какие-то переоформляют по пенсиям. Им всем к девяти тридцати назначили, в двадцать третий кабинет. То дома целыми сутками сидят, а то все разом ушли… Да и ходили-то зря. Ошибка какая-то вышла. Не звали, мол, мы вас, да и все тут, и вызовов не посылали. А эти гады как знали, что дома никого не будет.

Я уже не слушала ее, а пробиралась в квартиру. Участковый отгонял любопытных, оперативники заполняли какие-то бумаги.

– Гражданочка, вы куда, не положено, – строго произнес участковый.

– Мне надо… Я хочу заявить… о похищении…

– Вы тут проживаете? – с сомнением в голосе произнес участковый. – Что-то я вас не припомню.

– Нет, я по поводу исчезновения моей подруги, проживающей в этой квартире.

– С чего это вы взяли, что ее похитили? – хохотнул один из милиционеров.

– Она на работу не пришла.

– Ну, мало ли, подружку встретила, погулять захотелось. Может, она с женихом куда-нибудь уехала.

– Нет, она никуда с женихом не уехала, она обязательно позвонила бы.

– Значит, не позвонила, – произнес милиционер, захлопывая папку. – Граждане, проживающие в квартире, прошу по комнатам, составьте список пропавших вещей, если можно, с какими-нибудь особыми приметами. На предмет опознания вашей вещи.

Меня передернуло от его казенщины.

– Вот, – я подняла с полу обрывок бечевки, валяющийся на полу. – Очевидно, на нее напали и связали…

– Девушка, а вы, собственно, кто? – подключился к разговору второй милиционер.

Я достала удостоверение и протянула ему.

– Понятно, меньше про жмуриков писать надо, тогда похищения везде мерещиться не будут, – съязвил он.

– Объясните мне, пожалуйста, зачем грабить одну и ту же квартиру дважды? Тем более что и брать тут нечего!

– Да мало ли придурков, наркоманы какие-нибудь…

– Ага, они не только ненормальные, у них еще и память отшибло. Забыли, в какую квартиру в прошлый раз залезали. А как они в квартиру попали? – спросила вдруг я, вспомнив, что в прошлый раз Маринка сама открыла дверь грабителям.

– Петро, что там с замками? – крикнул язвительный милиционер кому-то, находящемуся в глубине квартиры.

– Ничего, открыли ключом, никаких отмычек, царапин.

– Вот, – торжествующе сказала я. – Они еще и ключиками запаслись.

Терпение милиционеров было на исходе.

– Шли бы вы, девушка, домой, нечего милиции мешать, – заявил участковый, подталкивая меня к дверям.

– Нет. Дверь Маринкиной комнаты вскрыта, хозяйки нет, а я все ее ценные вещи знаю. Дайте хоть скажу, что у нее украли. Вам соседи подтвердят, что я лучшая подруга, да и работаем вместе…

Конечно, никакого права на это я не имела, но милиционеры решили не связываться с прессой.

Меня впустили в комнату, я осмотрелась – полный кавардак. Такое впечатление, что тут кто-то с кем-то боролся. Круглый стол, всегда стоящий точнехонько в центре комнаты, сдвинут. Край ковра завернут. На диване валялся ее халат. Сколько раз я бывала у нее дома, все вещи всегда на своих местах.

Маринка просто помешана на чистоте и аккуратности, у нее на этой почве прямо бзик. Из-под шкафа торчал один Маринкин ботинок. А где второй? Я внимательно огляделась по сторонам. Как вообще обувь оказалась в комнате? У всех жильцов здесь принято разуваться в прихожей, у каждого есть свой шкафчик для обуви.

Возможно, Марина вернулась из поликлиники и застала кого-то в квартире. Завязалась борьба, ей удалось вырваться, и она скрылась в комнате, там ее настиг преступник, оглушил, связал… Во время борьбы Марина потеряла один ботинок… Ушла она из квартиры не своим ходом. В одном ботинке далеко не уйдешь… Ботинки эти она купила как раз потому, что сломала каблук своих туфель. Мы еще вместе с ней ходили в магазин выбирать, она туфли из ремонта забрать никак не может, из ботинок этих не вылезает. На всякий случай, я заглянула на Маринину полочку для обуви – все на месте. Я вышла в коридор с ботинком в руках и попыталась еще раз убедить милиционеров в том, что все гораздо сложнее, чем им кажется. Они не стали меня слушать и удалились, опросив жильцов квартиры, соседей по лестничной клетке. Никто ничего не видел и не слышал.