Текст книги "Все началось с нее (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

Покинув дачу и оставив там вальяжного Рожкова наедине со своей словоохотливой Тамилой, Лариса поспешила назад в город. Она еще из машины набрала номер психолога Курочкина, но его жена сообщила Ларисе, что Толик отправился в университет читать лекции.

Котова изменила свой маршрут, и через полчаса уже подъезжала к университетскому городку. Она поймала Курочкина на кафедре психологии. Он беседовал с двумя студентками, буквально излучая эрудицию и энергию.

Это был профессиональный психолог с более чем пятнадцатилетним стажем консультирования. Ему было уже под сорок, но энергия из этого «живчика» просто перла. Он был сухопар, не очень высокого роста, с костистым лицом, на котором искрились зеленые огоньки умных глазок.

– Ба-тюшки, кого нам бог послал?! – расплылся он в довольной улыбке, завидев Ларису. – Стало быть, мои услуги все же понадобились?

– Анатолий Евгеньевич, я к вам посоветоваться, – официально обратилась к нему Лариса.

– Посоветоваться, говоришь? – заметно подобревшим голосом спросил Курочкин, когда дверь за студентками закрылась. – Что-то новенькое по делу трупа в ванной в квартире гоблина? – еще более хитро посмотрел на Ларису психолог, усаживаясь в кресло и нетерпеливо поглядывая на стенные часы. – Мне вообще-то уже домой спешить надо. Сегодня у нас гости. Но могу уделить тебе полчасика…

И Лариса, не теряя времени, коротко изложила Курочкину суть дела, при этом сопроводив каждого фигуранта небольшой личностной характеристикой. Анатолий Евгеньевич выслушал Ларису очень внимательно, задав по ходу ее рассказа лишь несколько уточняющих вопросов.

После того как у него уже сложилась более-менее ясная картина происшедшего, Курочкин, скрестив пальцы рук и прижав их к губам, спросил:

– А как обстоят дела с мотивами? Для начала надо подумать о том, кому это было выгодно, если исходить из точки зрения древних судей.

– Конечно, мотивы – вещь серьезная, – согласилась Лариса. – Но бывают преступления, в которых отсутствует логика.

– Логика есть во всем, Лариса, – возразил Курочкин. – Даже у психически неполноценных. Просто мы не понимаем ее механизма – вот и все. Если это не ревность, то явно чья-то выгода, пусть даже и такая, которая не лежит на поверхности. Иначе какого черта понадобилось убивать эту Беллу в квартире Панаева в наряде гаремной наложницы?!

– Начнем с самого Панаева. Я не исключаю возможности его вины. Во-первых, он и убитая были любовниками. Учитывая, что Белла содержала публичный дом и всегда могла изменить Сергею, то ревность в порыве ярости, да еще в состоянии алкогольного опьянения – версия вполне возможная.

– Что ж, весьма вероятно, – несколько скептически заметил Курочкин. – Грубое выражение власти мужчины, кроме того, провокация могла исходить и от самой Беллы.

– Но Панаев – не зеленый юнец, глупый и неоперившийся, у которого еще кипит в жилах кровь, а выброс излишнего адреналина мешает способности мыслить. Это спокойный, уверенный в себе человек. Я не первый день наблюдаю за ним, и, поверьте, Анатолий Евгеньевич, за внешней простоватостью скрывается хитрый хищник. Он сделал бы это тихо и без шума. Ведь он знал, что завтра в двенадцать соберутся родственники в его квартире. Да и убить он ее мог не дома, а в том же «Шанхае», к тому же чужими руками.

– Согласен, – спокойно ответил Курочкин. – Тогда, может быть, жена? У нее, кстати, был ключ от квартиры.

– Вряд ли, – скривилась Котова. – Она прекрасно понимает, что Панаев – хороший отец для их сына. И то, что она хочет оградить ребенка от Сергея – это всего лишь спекулятивный ход, чтобы потом побольше вытягивать из Панаева денег. В конце концов, ей выгоднее держать сына у себя. Ведь на алименты бывшего мужа можно безбедно существовать. Все их споры – это вопрос территории, где будет находиться Коля де-юре. А общение отца и сына – это ей абсолютно безразлично. Да и как можно запретить пятнадцатилетнему парню не пойти в гости к родному отцу? Тут даже закон бессилен.

– А слепая ненависть? Своеобразная женская логика? – оппонировал Курочкин.

– Бросьте вы, Анатолий Евгеньевич, – отмахнулась Лариса. – Вероника не станет плевать в колодец, из которого пить придется. Для нее Панаев – золотая жила. Ей он нужен был на воле, в своей стихии – автомобильном бизнесе. Вы бы видели, как она переживала, когда его забирали милиционеры!

– Хорошо, молодец, грамотно рассуждаешь, – похвалил Ларису психолог.

«Вошел в роль преподавателя, – отметила про себя Лариса. – Он еще будет учить меня, а ведь за моими плечами с десяток раскрытых дел!»

– Кстати, а Либерзон тоже переживал или, наоборот, радовался устранению соперника? – уточнил тем временем Курочкин.

– Либерзон – юрист. Пожалуй, самый интеллигентный и сдержанный во всей этой компании. Его бы я заподозрила лишь в самом исключительном случае. Признаться, мне не совсем симпатичны люди вроде Романа Исааковича, но он, несомненно, производит впечатление человека благоразумного. А вот кто действительно был рад тому, что обвинение пало на Сергея, так это теща и тесть. Скорее даже теща, потому что тесть – это просто бесплатное к ней приложение. К тому же у них с Вероникой есть алиби – они ночевали той ночью вместе. И если бы кто-то из них был виноват, то…

Курочкин кивнул головой в знак согласия.

– Представители старшего поколения отпадают каждый по своим причинам, – продолжила Лариса.

– А что? Увядшая красавица Нонна Леонидовна в роли убийцы-интригана!.. Настоящая леди Макбет нашего уезда! – патетически воскликнул Курочкин. – А муженек ей помогал в разработке и детальном исполнении плана.

– Анатолий Евгеньевич, над больными не смеются, – улыбнулась Котова. – Это полная ерунда. Так же как и подозревать мать и отца Панаевых.

– А Дмитрий Федорович? Не мог ли он пойти на такое? Все-таки поздняя любовь. Неожиданно узнает про отношения сына и Беллы. Ты охарактеризовала его как умного человека, так что он вполне мог разработать эту головоломку.

– Он отрицает, что знал об их связи, – возразила Лариса. – Да если бы даже и знал, что с того? Обида, что сын – с его бывшей пассией? Смешно! Кто только с ней не переспал за эти годы! Глупо даже предполагать такое!

– С родственниками и близкими понятно, – резюмировал Анатолий Евгеньевич. – А что касается деловых партнеров… Ты говорила, там есть один очень подозрительный тип – тот самый, который затащил Сергея в бордель.

– Да, действительно, Рожков – еще тот жук. Я и сама подозревала его в первую очередь. Во-первых, нечист на руку. Использует слабости партнера по бизнесу. Но ему, как и Веронике, незачем резать курицу, несущую золотые яйца. Иными словами, договор, как бы то ни было, подписан. На выгодных для Рожкова условиях. И если Сергея посадят, то союз блатных и борзых распадается как карточный домик. Следовательно, мотивов у него нет. К тому же если начнут копать глубоко – кто познакомил с убитой, где… Да если выплывет еще эта история с фирменным гелем «Шанхая», привораживающим клиентов, – тут, учитывая, как ведутся дела в ментовке, можно сильно запачкаться.

– Гелем? – задумчиво протянул Курочкин. – Интересная зацепка! Хотя маловероятная… Как знать… Это надо выяснить.

– Я думаю, что нужна экспертиза… Что-то тут есть подозрительное, Толик, подозрительное!..

Анатолий Евгеньевич по своему обыкновению хитро прищурился и шутливо погрозил пальцем:

– И что же ты хочешь делать?

– Встретиться с поставщиком геля или сообщить в милицию, и они все сделают лучше нас, – пояснила Лариса, имея в виду, что на заключительном этапе придется подключать Карташова. – В конце концов, это их работа… А что касается самого убийства, то, похоже, убийцу нужно искать за пределами круга рассматриваемых лиц.

Лариса переглянулась с Курочкиным.

– Ну, или мы чего-то не знаем… – сказал он. – Может быть какой-то дополнительный нюанс во взаимоотношениях всей этой компании, который может дать мотив. Сейчас я его, откровенно говоря, не вижу. А ты?

Курочкин пристально посмотрел на Ларису своими контактными линзами.

– Я – тоже, – ответила она. – Кого ни возьми, все отпадают по тем или иным причинам.

– Тут еще вот какой вопрос, – заметил Анатолий Евгеньевич. – Мотивы – это хорошо. Это мне близко как психологу. Давай перейдем от дел душевных к делам материальным. У кого были ключи от квартиры Панаева? Ведь не просто же так там появилась эта Белла, мертвая или живая!

– Насколько я знаю, у самой Беллы. Надо будет еще аккуратно порасспросить об этом моменте у Вероники… Естественно, у самого Панаева. Я это выясню! – решительно подвела черту Лариса. – И следующий вопрос, Анатолий Евгеньевич, это пистолет.

– Его не обнаружили?

– На месте преступления – нет. С заключением экспертизы – баллистической или какой еще, как вы понимаете, я не знакомилась.

– А было бы неплохо, – вставил Курочкин. – К тому же совсем недурно поинтересоваться приватно у Сергея Дмитриевича, было ли у него у самого оружие. Среди бизнесменов это сейчас обычное явление – держать дома пистолет. А что касается голубого геля… – Курочкин задумался и вознес глаза к потолку.

Лариса уже знала, что нужно делать с голубым гелем. Так получалось, что, кроме Анатолия Курочкина, который совершенно случайно, волею судьбы, оказался замешанным в этой истории, у нее не было помощников. Отношения с Карташовым у нее разладились, с Городовым тоже, муж был далеко. Да на него и надежды особой нельзя было возлагать.

Лариса оценивающе смотрела на психолога. Да, он, конечно, в плане физической мощи явно подкачал – тощий, маленький. Но осторожностью и интеллектом обладал. Да и, похоже, не чужд авантюрных приключений. И Котова решилась…

– В общем, надо кому-то под видом клиента проникнуть в «Шанхай», взять с собой припасенную заранее тару и снять пробу, – сказала она.

– Резонно, – согласился Курочкин.

– Ты согласен быть этим самым клиентом? – с вызовом спросила Лариса.

Курочкин замялся.

– Вход в бордель строго по флайерам, – продолжала Котова. – Это удовольствие для сливок общества. Словом, это очень дорого. Но деньги можно попросить у Вероники! – неожиданно пришла ей в голову мысль.

– Сколько, интересно, все это может стоить? – поинтересовался Курочкин.

– Думаю, долларов триста хватит с лихвой.

– Ну, Ларочка, вы же понимаете, что для меня это серьезные деньги.

– Я же говорю тебе, что деньги можно попросить у Вероники. В конце концов, она заинтересована в том, чтобы Панаева оправдали. Так ты согласен в таком случае выступить в роли подсадной утки?

Курочкин размышлял с полминуты.

– Только в том случае, если мне оплатят этот маленький праздник жизни, – наконец решился он.

В голосе психолога чувствовалось предвкушение плотского удовольствия. Лариса почувствовала, что здесь она удачно сыграла на тяге Анатолия Евгеньевича к сексуальным приключениям и ощущениям, и была очень этим удовлетворена. В конце концов, он маститый психолог. И надо же – на какой примитивный «якорь» его можно поймать! Как проста человеческая природа! В самом деле – на каждого мудреца довольно простоты. Особенно когда дело касается основных потребностей человека.

– Вопрос в том, что нужно достать флайер, – сказал Курочкин.

– Я позвоню Рожкову и попрошу за одного молодого человека, который хотел бы посетить хоть раз это злачное место. Если будет отказываться, пущу в ход все свои женские чары…

Немного подумав, Лариса добавила:

– Или деньги.

– Договорились, – ответил Курочкин.

Лариса тут же протянула руку к телефону, который стоял на столе и набрала номер Ильи Рожкова.

«Безусловно, он обо всем знает, – думала она. – Нет сомнений в том, что он провел туда Панаева для того, чтобы «подарить» ему необычные ощущения, а потом, опьяненному, подсунуть нужный договор. Но… деньги могут сыграть свою роль. Ведь Рожков прямо ни в чем не замешан, так что, может быть, он не будет упрямиться?»

Переговоры с Рожковым были непростыми. После долгих уговоров Лариса пообещала ему за посреднические услуги пятьсот долларов, и он наконец согласился.

«Это тоже оплатит Вероника, – тут же решила про себя Лариса. – В конце концов, это ее бывшему мужу грозит заключение».

После разговора с Рожковым Лариса тут же позвонила Веронике, которая после некоторых раздумий согласилась помочь.

* * *

На следующий день Лариса Котова с утра встретилась с Сергеем Панаевым, который после ареста находился в СИЗО. В этом ей посодействовал адвокат, Роман Исаакович Либерзон. Он приложил все усилия со своей стороны, чтобы Лариса попала на территорию изолятора.

Она не знала, к каким аргументам прибегнул пронырливый Либерзон, но, тем не менее, результат его усилий был налицо.

– Все равно мало шансов докопаться до истины, если она, конечно, не очевидна, – туманно высказал свою мысль адвокат, пока они с Ларисой ехали в его машине в СИЗО. – Кстати, владелец ресторана в роли детектива – это интересно.

– Да нет ничего глупее! – возразила Лариса. – Но меня попросили, и я, как видите, одно за другим проверяю сомнения.

Высокая бетонная ограда изолятора, метрах в пяти от нее высокая металлическая решетка производили гнетущее впечатление. Когда Лариса с Либерзоном прошли необходимые формальности в контрольно-пропускном пункте, охранник разрешил им встретиться с заключенным.

Здание СИЗО напоминало хорошо оборудованный завод, но, в отличие от последнего, там царила тишина, не нарушаемая стуком машин. Лариса и Либерзон прошли в небольшую комнату, разделенную на два помещения. Второе было отделено от первого металлической решеткой. Вскоре туда привели Сергея Панаева.

– Здравствуйте, господа, – сказал Сергей каким-то надтреснутым голосом, и было видно, что мир, с которым он только что соприкоснулся, сильно изменил его. – Все еще надеешься меня спасти? – обратился он к Ларисе, не очень-то замечая своего адвоката, стоявшего рядом.

– У меня к тебе несколько вопросов, Сергей, – ободряюще произнесла Лариса. – Возможно, они помогут установить истину.

– Валяй, – Сергей нервно щелкнул зажигалкой и закурил.

– Кто, кроме тебя, имел ключи от твоей квартиры?

– Я, Вероника… Еще, как я тебе рассказывал, они были у Беллы – я сам ей дал.

– И больше ни у кого?

– Нет, – после некоторой паузы покачал головой Сергей.

– У тебя есть в доме оружие?

– Была пушка…

– Как это «была»?

– Я промолчал тогда – думал, и так все стрелы на меня показывают…

– Выражайся яснее! – потребовала Лариса.

– Лежал у меня в верхнем ящике стола «макаров», под папками, – уточнил Панаев.

– Оружие было зарегистрировано? – быстро спросил Либерзон.

– Нет, кому это надо? – вяло ответил Панаев. – Я приобрел его по случаю – сам знаешь, время беспокойное, а я человек небедный.

– Сергей, а что значит «лежал»? Он что, сейчас там не лежит? – уточнила Лариса.

– Пропал.

– Когда?

– Я полез проверить сразу же после того, как началась буча. Его там не оказалось… И я решил не говорить никому об этом по понятным причинам.

– Кто-нибудь знал о том, что у тебя есть пистолет и где он лежит?

– В общем-то, Вероника… Ведь когда мы жили вместе, она убиралась в квартире. Через Веронику могли знать ее родичи.

Лариса искоса посмотрела на Либерзона. Вполне естественно было предположить, что если Вероника в курсе наличия этого пистолета, то наверняка и ее новый муж об этом знал.

– Ромка, ты ведь тоже знал! – обратился Панаев к упорно молчавшему и не вступавшему в разговор адвокату.

– Да, – признался Либерзон. – Ты же сам хвастал мне, что купил его у какого-то барыги. Еще Коля был с нами в комнате и попросил у тебя разрешения подержать в руках пушку.

– Кстати, а Коля не мог рассказать об этом ребятам во дворе или в школе? – спросила Лариса.

– Я тебе девяносто процентов гарантии даю, что он растет крепким мужиком и лишнего болтать не станет, – отрезал Панаев.

– Короче, в день убийства пистолета не было. А о том, что он у тебя есть и где он лежит, знали практически все члены семьи или могли знать. Выходит, кто-то хотел подкинуть следствию твой пистолет, из которого наверняка была убита Белла. Экспертиза установит, что оружие твое, – и дело в шляпе.

– Но дело-то все в том, что оружие не найдено, – вставил Либерзон. – Оно на самом деле следствию не предъявлено.

– Его можно прислать бандеролью, – брякнул Панаев. – С моими отпечатками пальцев…

– Пока еще не прислали, – упорно стоял на своем адвокат.

«Интересная получается история, – подумала Лариса. – Никому не выгодно подставлять Сергея, о пушке знали все. Возможно, это человек со стороны, но кто?»

– Сергей, а никто из посторонних не знал о пистолете? – спросила она вслух.

– Ты за кого меня принимаешь?

– А все-таки, по пьянке, похвастать! – наседала Лариса. – Знаешь, как бывает…

– Я знаю, с кем пить…

– А Илье Рожкову об этом было известно?

– Нет, я ему не говорил. Правда, он мог догадаться… Я всегда запирал тот ящик, а другие – нет. Мы с Рожковым как-то искали там какие-то бумаги, и он еще спросил меня, что в том ящике… Я ответил, что… Ну, короче, уклонился.

Панаев, вспомнив этот эпизод, помрачнел, а подошедший охранник дал понять, что время разговора истекло.

Лариса на прощание улыбнулась Панаеву. Либерзон сдержанно сказал: «Пока!», и они покинули СИЗО.

Свежий ветерок, пахнувший в лицо, блеснувшее солнышко из-за облаков неожиданно оживили Ларису, однако неприятное ощущение от посещения СИЗО давало о себе знать. Едва они вышли за стены следственного изолятора, как у самого входа встретили Веронику.

Она была сильно расстроена, второпях накрашена, от чего сильно проигрывала ее сексапильность, зато заметно проступали взволнованность и раздражительность.

– Привет, Лара, – обратилась она к Котовой. – У меня к тебе разговор тет-а-тет, – Вероника искоса глянула на Либерзона.

Тот быстро понял и, сославшись на дела, предложил подбросить подруг до ближайшего кафе и удалиться. В кабине автомобиля Лариса сразу почувствовала, что между Романом и Вероникой возникла какая-то отчужденность, хотя внешне они перекидывались вежливыми репликами, а Либерзон даже рассказал грустный еврейский анекдот. Но было ясно, что между почти что супругами что-то не так.

Вскоре «девятка» Либерзона притормозила возле «Макдоналдса», и Лариса с Вероникой уселись там за одним из свободных столиков. Ожидая заказанных чизбургеров и кока-колы, Вероника произнесла:

– Мне нужно с тобой поделиться.

– У тебя какие-то сложности с Романом? – спросила Котова.

– Это даже не просто сложности, а как бы тебе сказать… – Вероника замялась, играя связкой ключей.

– Я слушаю тебя, – ободряющим тоном сказала Лариса. – Что случилось?

– Дело вот в чем… За два дня до всей этой катавасии у меня пропал ключ.

– От квартиры Сергея? – догадалась Лариса.

– Вот именно! Ты видишь это? – Вероника потрясла увесистой связкой разнообразных ключей. – Среди них вот этот – от панаевской хаты.

– Да, но сейчас-то он на месте! – недоумевала Лариса.

– Сейчас – да. Но за два дня до убийства он таинственным образом исчез. А перед тем самым вечером, когда Панаев устраивал попойку, ключ вдруг появился.

– А ты ничего не путаешь?

– Говорю же тебе – был, и вдруг нет его! – Вероника посмотрела на Ларису как на глупенькую. – Да я бы не обратила на это внимание – ведь я редко пользуюсь им… С Сергеем мы уже год как не живем вместе. Ребенок постоянно со мной. Но в тот день я решила отправиться к Панаеву, забрать мамино кашпо – я его в свое время у него забыла. Подумала – зачем оно мне нужно? Но мать такой крик из-за него подняла! И, таким образом, я случайно обнаружила пропажу. Но никому об этом не стала говорить. Странно, конечно, но в тот момент это было не слишком важно, он мне, собственно, и не был нужен, этот ключ.

– Как ты его нашла?

– Очень просто – как в сказке: глянула, а он на месте, висит между теми же ключами, как будто бы и не исчезал. Я еще удивилась тогда, но объяснить себе произошедшее так и не смогла. А после всего мне вспомнился этот странный случай.

– Ты кого-нибудь подозреваешь?

Вероника нервно дернулась, вынула сигарету из пачки и закурила ее, держа дрожащими пальцами.

– Только один человек мог взять его, – тихо сказала она.

– Кто же?

– Роман. Мы живем с ним одни в квартире, и к нам практически никто не заходит.

– Ты уже высказала ему свою догадку?

– Нет, что ты! – замахала руками Вероника. – Что я, дура, что ли? Если Ромка виноват, то зачем его спугивать? А если нет – зачем оскорблять?

– В машине мне показалось, что между вами выросла стена… – осторожно заметила Лариса. – Если бы я не была в курсе ваших взаимоотношений, никогда бы не поверила, что вы близки друг другу. Вы вели себя как чужие люди.

– Нет, Лариса, дело в другом. И даже если Ромка тут ни при чем, на что хочется надеяться, я поняла, что охладела к нему, – вздохнула Вероника. – Просто я слишком далеко зашла. Застукала тогда Сергея с секретаршей, сцену устроила, но ничего не помогало. Меняться он и не думал. Вот я и решила его проучить – спуталась с его другом. Сперва глазки строила, ну, и достроилась… Живу уже год у другого.

– Ты хочешь вернуться к Панаеву? – спросила Котова.

– Если честно, то да, – выдержав паузу, ответила Вероника. – Не могу я без него.

Лариса хотела было сказать, что и возвращаться-то сейчас практически не к кому – Панаев сидит в тюрьме и неизвестно когда выйдет. Но решила не травмировать подругу.

– Привыкла, что ли, к его щедрости, грубости… Даже секс с ним лучше, – продолжала Вероника. – Знаешь, я так каюсь, что от Панаева ушла. Это ведь идеальный мужчина – я это поняла слишком поздно.

Лариса слушала и поражалась черно-белому видению мира, свойственному представителям этой семьи – она имела в виду в основном Харитоновых. Что мать, что отец, что дочь… То обожествление, а то смешивание с грязью. Вот из таких людей, наверное, и вырастают экстремисты.

– Если ты Сережку оправдаешь, от меня лично по полной причитается, – безапелляционно заключила тем временем Вероника. – И клянусь – я буду не я, если не предприму все, чтобы мы снова были вместе.

– Ну, а что же Роман? – решила спросить Лариса.

– Ромка – он мужик неплохой, культурный, обходительный, но мне совсем не то надо. Ну, хорошо, выйду я за него, уедем мы в эту Землю обетованную… Что я там, в Израиле, делать буду – тарелки в ресторане мыть? Нет уж, увольте.

– А если Сергей не примет?

– Все равно уйду от Романа, надоело мужика обнадеживать зря, – вздохнула Панаева.

Котова посмотрела на Веронику, которая готова была расплакаться прямо тут, в людном месте. Но она предприняла ловкий ход в разговоре и сменила тему. Этим и помогла Веронике овладеть собой, и та даже сообщила Ларисе заговорщическим тоном, что в этом сезоне блузоны будут короче и она непременно купит остромодный цвета бордо, с серебряными пряжками.

Обед в «Макдоналдсе» подходил к концу. И Лариса уже чувствовала неопреодолимое желание немедленно созвониться еще раз с Рожковым и договориться насчет похода Курочкина в «Шанхай». А Вероника вдруг улыбнулась почти счастливой улыбкой и сказала:

– Лара, и на нашей улице будет праздник! Съездим с тобой в Москву, я тебя в ресторан потащу, лучший в России – «Славянский базар». В отеле «Россия» будем жить, вместе с депутатами.

– Договорились, – вежливо улыбнулась Лариса, решив не говорить вслух, что всем вышеперечисленным Вероника вряд ли могла ее удивить.

Видимо, Вероника совсем забыла, что Лариса сама – директор ресторана, а в Москве может показать такие места, которые ей и не снились. К тому же она трезво сознавала, что вряд ли что-то из всего этого осуществится на практике, ибо знала, что Вероника относится к числу людей, которые много обещают, но, увы, только иногда исполняют обещанное.

Наконец Вероника передала Ларисе восемьсот долларов, и та вынула из сумочки свой сотовый. Она набрала номер Рожкова и стала ждать. Когда трубку взяли, она сказала:

– Здравствуйте, Илья. Это Лариса Котова.

– Да-да, понял, – ответил Рожков. – Сегодня вечером в восемь около «Шанхая». Адрес вы, надеюсь, знаете…

– Да, мы подъедем, – сказала Лариса, и Рожков тут же дал отбой.

Затем она позвонила Курочкину и передала ему, во сколько ждет их Илья. По телефону они условились, что Лариса после того, как Курочкин пройдет внутрь, будет ждать неподалеку от входа в «Шанхай». Анатолий Евгеньевич решил передать ей гель в случае удачи, а сам на всякий случай избавиться от улик. По их плану Лариса должна была крутиться неподалеку и быть начеку – мало ли что может выйти из этой аферы…

…Они встретились втроем, как и договаривались, около «Шанхая». Курочкин и Рожков были представлены друг другу Ларисой.

– Ну, будем знакомы, – как-то безразлично сказал Рожков, оглядывая сверху вниз нового знакомого. – Если спросит кто-то из посетителей или из персонала, отвечайте, что вы – мой знакомый и прошли вместе со мной по флайеру на правах гостя. А вы, девушка, с нами? – спросил он Ларису.

– Нет, пожалуй, я поеду домой, – с кислой миной ответила Котова. – Голова разболелась, и вообще, насколько я знаю, это заведение, – она обвела руками трехэтажное здание бывшего Дворца культуры, в котором ныне располагался бордель «Шанхай», – для мужчин.

Рожков не стал настаивать и жестом пригласил психолога последовать за ним.

Лариса, делая вид, что уходит, прошла по аллее близлежащего парка в сторону остановки автобуса, но тотчас вернулась, удобно расположившись на скамейке и поглядывая время от времени на стеклянные тонированные двери «Шанхая».