Текст книги "Сердце с глушителем"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Повесив трубку, она занялась бумажной работой, неизменным спутником ее участи директора. Бухгалтерша дала ей необходимые пояснения, и Ларисе теперь нужно было решить, какие статьи расходов урезать, чтобы бюджет ресторана был сведен с максимальной выгодой.

Копаясь в цифрах, она, однако, в мыслях была далека от них. Перед ее глазами стоял образ молчуна Гатауллина, «разработкой» которого она должна была заняться, получив дополнительные сведения о нем. Мало того, что он отсидел срок за вымогательство, его с убитым Соловьевым еще связывал общий бизнес – торговля иномарками. Бизнес, который получил серьезный удар после нападения на обоих в Польше. После этого, как выясняется, Гатауллин больше в Европу за машинами не ездил, а занялся откровенно криминальным делом – рэкетом, на чем в конце концов и погорел.

«Знакомая история, – усмехнулась Лариса. – Закономерный финал».

Она вспомнила те времена, когда и ее мужу Евгению, и ей самой, только что открывшей элитный ресторан, приходилось общаться с представителями криминального мира, ориентироваться во взаимоотношениях между группировками, стараясь свести к минимуму свою дань им. Лариса не принадлежала к тем из отечественных бизнесменов, кто считал, что «бандитская» крыша лучше милицейской. Она искренне полагала, что главенствовать должен закон. И хотя правоохранительные органы были далеки от бескорыстия, она с воодушевлением встретила перемены конца «рыночного десятилетия», когда повсеместно, в том числе и в ее родном Тарасове, бандитские крыши стали «протекать», а боевиков буквально шеренгами отправляли в тюрьмы, а то и того хуже – отстреливали.

«Нет, не люблю я криминал, и все», – размышляла Лариса, перебирая в памяти известных ей не понаслышке лысых «пацанов», совершивших за короткий промежуток времени кульбит из грязи в князи и обратно.

Равиль Гатауллин, видимо, принадлежал к их числу. Сейчас этот бандит, который, скорее всего, некогда наводил ужас на округу, был откровенно «беззубым» и даже вызывал некоторую жалость. Однако в нем Лариса угадывала некую агрессивную сущность, не до конца еще реализовавшуюся. Она чувствовала ее интуитивно. Против кого она могла быть направлена? Неужели против Соловьева, человека, с которым его связывал когда-то общий бизнес?

«Но у него нет никаких видимых мотивов», – возражал другой внутренний голос.

Но на это утверждение был и свой контраргумент: «Если видимых мотивов нет, это не значит, что их нет вообще». Значит, предстоит их выявить, эти невидимые пока что мотивы. Вот только через кого? Кто еще в курсе тех событий пятилетней давности, кроме умершего Соловьева? Младший брат Алексей обрисовал ей ситуацию только в самых общих чертах. Берендеев не может этого знать, потому что стал другом Виталия только с недавних пор.

Понимая, что сейчас, умозрительно, она все равно не сможет разгадать эту загадку, Лариса снова углубилась в цифры, заставляя себя заняться работой, хотя ей совершенно не хотелось этого.

– Господи, какая все-таки скукотища! – снова вслух воскликнула она.

– И не говорите! – неожиданно услышала Лариса отклик женского голоса.

Котова подняла глаза и с удивлением обнаружила, что на пороге ее кабинета стоит Маргарита Берендеева. Рядом находился Степаныч, но экзальтированная Маргарита опередила его, видимо с ходу отреагировав на невзначай подслушанную реплику Ларисы.

– Тут вот… Дама к вам… По личному делу, – проскрипел администратор, бросая какие-то непонятные взгляды исподлобья то на стоявшую рядом с ним Берендееву, то на саму Ларису.

Котова, давно знавшая Степаныча, понимала, что эти взгляды, равно как и шумные выдохи между краткими фразами и междометиями, означают скорее всего намеки на «стебанутость» посетительницы. В принципе, Степаныч многих людей, хоть как-то выбивавшихся из серой массы, зачислял в «стебанутые», но здесь Лариса готова была с ним согласиться. За редкие моменты их встреч она убедилась, что у этой женщины все же не все в порядке с головой.

Но сама Берендеева не почувствовала скептического отношения к себе Степаныча. Она улыбнулась и, изобразив некий манерный жест в сторону Городова, почти пропела:

– Дмитрий Степанович показал мне дорогу к вам. Я очень рада, что наконец нашла вас…

– Здравствуйте. Дмитрий Степаныч, все, можешь идти, спасибо…

Городов шумно выдохнул, усмехнулся, покачал головой и исчез за дверью. «Все как обычно, – подумала Лариса. – Люди не меняются».

– Вы заинтригованы моим приходом? – почти весело спросила Маргарита.

– Конечно, – постаралась польстить Берендеевой хозяйка кабинета.

– Я могла бы хранить интригу дольше, но боюсь отнимать у вас время.

– Лучше сразу к делу, – поддержала витиеватую фразу посетительницы Лариса.

– В таком случае, – Маргарита резким и порывистым движением выхватила из сумочки сигарету, щелкнула зажигалкой и без спроса закурила, – у меня для вас есть информация по делу Виталия Соловьева.

– И в чем же она заключается?

– Я знаю имя убийцы, – фраза Берендеевой была окрашена в радостные тона.

«Только бы это не оказалось бредом, – тут же подумала Лариса. – Очень неприятно прорабатывать бредовые версии. Хотя… Посмотрим, насколько правильны мои предположения».

– И кто же он? – с интересом спросила вслух Котова.

– Мой муж, Павел Николаевич Берендеев, – как-то скорбно ответила Маргарита, поджав уголки губ.

– Я предчувствовала этот ответ, – сказала Лариса.

И, вздохнув, продолжила:

– Вероятно, вы думаете так потому, что ваш муж узнал о любовной связи между вами и Соловьевым и решил устранить проблему. Нет человека – нет проблем, так? Я правильно рассуждаю?

Маргарита нервно бросила сигарету в стоявшую на столе пепельницу.

– Вы умная, – сказала она.

«Сказала бы я, какая ты, – промелькнуло в голове у Котовой. – Но не буду этого делать, потому что это противоречит правилам этикета».

– Павел сказал мне, кто вы. И я, сопоставив факты, пришла к определенному выводу. А потом я начала вас искать. Вас не было в городе, об этом мне сказал ваш администратор. Я его атаковала несколько дней подряд.

«Бедный Степаныч! – подумала Лариса. – Сколько на него всего свалилось. Видно, он так переживает облом с Израилем, что даже забыл мне рассказать об «атаках» незнакомой бабы. А сие на него совсем не похоже».

Вслух же она спросила:

– Какие же факты вы сопоставили?

– Дело в том, что Берендеев отсутствовал в городе в то время, когда убили Виталия, – четко произнесла Маргарита.

– И вы хотите, чтобы я проверила его алиби?

– Я хочу, чтобы он сел в тюрьму, – в глазах Маргариты заиграли мстительные, злые огоньки.

– Я, конечно, проверю эту версию. Собственно, я и раньше хотела ее проверить… У вас, кроме предположений, ведь никаких улик больше нет?

Маргарита отрицательно покачала головой.

– Я подумала о том, что между вами и Соловьевым что-то было, уже тогда, на поминках. Извините, но вы вели себя совершенно несдержанно. Очень по-женски… А потом ваша истерика, когда я пришла к вам домой. Все было слишком очевидно.

– Может быть, – стыдливо призналась Берендеева, опуская глаза. – Но я… Самое интересное, что… я с ним не спала. Ни разу… И очень об этом жалею.

– Вот как? – подняла вверх брови Лариса. – А…

– Я… Я расскажу вам подробнее о том, что между нами происходило.

От уверенной в себе и куда-то вечно летящей Маргариты, которая зашла в сопровождении Степаныча в кабинет Ларисы, не осталось и следа. Она была поникшей, расстроенной, запиналась, закусывала губы, в общем, на нее жалко было смотреть.

– Но я его любила все равно, – продолжала свое Маргарита. – Он был чувственным самцом, не похож на других. Этакая глыба.

– Этакий матерый человечище? – вырвалось у Ларисы.

Маргарита с недоумением посмотрела на нее. Она, видимо, впервые слышала эту фразу, не знала, к чему она.

– Ничего, ничего, это я о своем, – поспешила успокоить ее Лариса. – Извините, продолжайте.

– Ну почему мне так не везет с мужиками! – неожиданно повысила голос почти до визга Маргарита и всплеснула руками. Похоже, к ней начало возвращаться первоначальное приподнято-истерическое состояние. – Раз в сто лет нормальный мужик появился, и тот меня не захотел! Это же просто ужас какой-то!

– Ладно, оставим это в покое, – перебила ее Лариса. – Почему вы все-таки считаете, что это сделал Павел Николаевич? Вы же не были с Соловьевым любовниками. Зачем же ему убивать того? Откровенно говоря, я не очень понимаю, зачем ему убивать, и вообще, он что, такой ревнивец?

Лариса не очень доверяла словам Маргариты – те немногие моменты, когда жизнь сталкивала ее с этой женщиной, не давали повода для восприятия ее всерьез. Поэтому она решила задавать ей разные вопросы и просто наблюдать, как Берендеева на них реагирует.

– Мужчины все ревнивы, – пожала плечами Маргарита. – Впрочем, Павел Николаевич был убежден, что между мной и Виталием что-то есть.

– Это вы ему на это намекали? – усмехнулась Лариса.

Маргарита промолчала, увела взгляд в сторону и нервным движением выхватила сигарету из пачки.

– Он сам заявлял о том, что убьет его…

– Стоп! – остановила ее Лариса. – Кто убьет? Кого? Когда говорил?

– О боже мой, эти милицейские вопросы! – вдруг воскликнула Маргарита. – А скажите, вы где-нибудь учились на частного детектива или занимались самообразованием?

«Да, похоже, придется отсеивать как минимум половину того, что она говорит», – со вздохом констатировала про себя Лариса.

– Ну, не хотите отвечать и не отвечайте! – любезно разрешила Маргарита. – А Берендеев все равно виноват!

Лариса уже хотела было сказать «большое спасибо за информацию» и отделаться от Берендеевой, но тут вдруг вспомнила о том, что покойного Соловьева и Павла Николаевича связывали некие дела. И последний даже звонил Соловьеву в Чехию, если верить словам Алексея.

– Скажите, пожалуйста… Вот ведь какая вещь получается, – задумчиво проговорила Лариса. – У вашего мужа с Виталием были какие-то дела. Вы о них ничего не знаете?

– Почему же, знаю! Но только это совсем неинтересно… – сделала скептическую гримаску Маргарита. – Вроде бы строительство какого-то комплекса или коттеджа, что ли… Я не вникала в эту скуку.

– И строительство так важно, что по этому поводу ваш муж должен был звонить Виталию в Чехию? Зачем? Чтобы информировать его о еще одном вбитом гвозде?

– У вас есть чувство юмора, – похвалила Ларису Маргарита. – А с чего вы взяли, что он ему звонил, если он был там и убил его!

– Это было бы слишком просто, – вздохнула Лариса. – И совсем неинтересно. Ваш муж действительно звонил ему в Чехию. А вот по какому поводу, видимо, мне придется узнать у самого Павла Николаевича.

– Он, конечно же, вам скажет, что был в районе и решал деловые вопросы. Но это ничего не значит!

– Хорошо, теперь я уже разберусь сама, – решительно подвела итог разговору Лариса и даже вызвала Степаныча, чтобы тот проводил Берендееву из кабинета.

Городов не замедлил явиться. Он окинул своим коронным взглядом исподлобья сначала Ларису, потом Маргариту и шумно выдохнул. Словом, вел он себя в своем обычном стиле. Старый лис все понял без слов и уже собирался с притворной предупредительностью подхватить под руку Берендееву и направить к выходу, но она вдруг дернулась к Ларисе.

– Едем вместе! Павел Николаевич сейчас дома, мы с вами возьмем его тепленьким.

Лариса нахмурилась. Она совсем не хотела, чтобы не вполне адекватная Маргарита путалась под ногами.

– Я просто хочу посмотреть на то, как вы с ним будете разговаривать. У вас очень хорошо получается, – объяснила Берендеева.

– Нет, мне куда удобнее разговаривать с глазу на глаз, – возразила Лариса.

Маргарита раздумывала недолго. Нервно тряхнув кудрями, она гордо вздернула голову и, презрительно искривив губы, обратилась к Степанычу:

– В таком случае вы, полагаю, составите мне компанию на то время, пока Лариса Викторовна будет занята…

Городов нашелся тут же и проскрипел:

– Мы с пользой проведем это время… В Зеленом кабинете.

Лариса порадовалась дипломатичности своего администратора. На лице у него было написано: «Надеюсь, что это время будет очень непродолжительным» – Степаныч не любил женщин с признаками психической неадекватности.

Котова же не стала отдавать ему никаких распоряжений, она воспользовалась ситуацией и быстро вышла из кабинета. Ее машина стояла в гараже.

* * *

Берендеев действительно был дома. И находился в состоянии, ему несвойственном. Пьяно пошатываясь, он встретил Ларису в прихожей, блестя глазами. Он не сразу узнал ее, а когда все же до него дошло, кто перед ним, то, пожав плечами, молча пригласил зайти.

Лариса прошла в уже знакомую ей квартиру и увидела явные признаки классического загула. Стол, стоящий посреди комнаты, был завален грязной посудой, остатками пищи, обрывками упаковки от продуктов, кожурой от колбасы. Посреди всего этого обелиском возвышалась бутылка дорогого коньяка, наполовину опустошенная.

Сам же хозяин, казалось, совершенно не замечал или просто игнорировал устроенное в доме безобразие.

– Павел Николаевич, вы в состоянии будете со мной побеседовать? – осторожно спросила Лариса.

– Отчего же нет! – бодро воскликнул Берендеев, шустро сдвигая объедки в сторону и освобождая место Ларисе. – Вот, пожалуйста, прошу… Я немного выпью с вашего позволения, – и он налил себе коньяка.

– По какому случаю пьете? – полюбопытствовала Лариса.

– А вы разве не догадываетесь? – лукаво, эдак по-ленински прищурившись, усмехнулся Берендеев, залпом опрокидывая рюмку. – Разве моя жена поехала не к вам?

– А разве это повод для того, чтобы пить?

– Конечно, повод! Потому что она наверняка обвинила меня в том, что это я убил Виталия. Дурища!

– Скажем так, она упоминала об этом. Потому, собственно, я и приехала к вам, чтобы поговорить об этом, выслушать вас. Что вы сами хотели бы мне сказать?

– Да мне бы вообще ничего не хотелось говорить, – признался Берендеев. – Официального статуса у вас нет, милиция мною пока не интересуется. В общем, вся эта ситуация представляется мне этаким большим геморроем. Просто гран-н-диозным, – он выразительно икнул.

– Официального статуса у меня, конечно, нет, – согласилась Лариса. – И заставить вас говорить я не могу, да и не собираюсь. Я прошу вас, – подчеркнула она, – сказать мне, что вы сами думаете о словах вашей жены. Чем они вызваны? В конце концов, Виталий был вашим другом, и мне казалось, что вы были бы не против, если бы был найден его убийца.

Берендеев снова прищурился, потом вдруг встал и заходил по комнате неверными шагами, опираясь то о спинку стула, то о стену.

– Ну… По порядку, – наконец сказал он. – О словах моей жены я предпочитаю не думать, потому что зачем придавать значение бредням, да бредням больного человека? Вызваны они тем, что… – Берендеев сделал паузу. – Она же вам, наверно, сказала, чем они вызваны.

– Если вы о ее отношении к Соловьеву, то она упоминала об этом. Но мне все равно неясно, для чего в этом случае бросать тень на вас? – заметила Лариса.

– Потому что так будет ин-тер-реснее, – передразнивая манеру говорить Маргариты, язвительно протянул Павел Николаевич. – Если бы она думала, что Виталия убил какой-нибудь случайный сумасшедший, это ведь было бы совсем неин-тер-ресно, правда? А тут – такой Шекспир намечается! Страсти, ревность, кровь ручьем… Вот и все!

Берендеев снова приложился к коньяку, сделал несколько глотков прямо из горлышка и, отставив бутылку, сел напротив Ларисы. Его лицо выразило полную готовность к общению. Он подпер руками подбородок и, немного помолчав, сказал:

– Мне, в общем, наплевать, что вы там обо мне подумаете, я вижу, вы женщина настырная, так что я вам расскажу, с чего это все пошло. Я вам сразу хочу заявить, что моя жена – женщина взбалмошная, из разряда тех, о ком говорят «не от мира сего». Это я к тому, чтобы вам было понятнее ее поведение. А Виталий – он был абсолютно земным человеком, серьезным и прагматичным. И вот их знакомство всколыхнуло такую бурю страстей…

* * *

Их знакомство произошло благодаря самому Павлу Николаевичу. То есть мужу. Хотя спровоцировала его Маргарита, причем не совсем отдавая себе отчет, для чего ей это нужно.

В тот вечер они возвращались из кафе, куда вместе выбирались крайне редко. Павел Николаевич пребывал в благодушном настроении, и ему хотелось общения. Путь лежал мимо дома, где жил его друг, Виталий Соловьев. Берендеев вспомнил о том, что давно не видел Виталия, и счел удачной идеей зайти в гости к другу. К тому же всегда такой спокойный и рассудительный Виталий внес бы спокойную тональность в перенасыщенный экзальтацией вечер, проведенный с женой. Он постарается отправить ее домой, а сам придет попозже.

Так решил про себя Берендеев и еще больше повеселел. Между ним и супругой давно повелось, что они ходят в разные компании, если вообще ходят, – Павел Николаевич большей частью пропадал на работе, а Маргарита, которая нигде не работала, развлекалась периодическими посещениями кафе со своей подругой Светланой. Женщины болтали в основном о том, какие ничтожества мужики, как им с ними не везет, одновременно стреляя глазами по сторонам в поисках стоящих внимания объектов. Так что Павел Николаевич был уверен, что супруга без возражений отправится домой. К тому же она всегда нелестно отзывалась о его друзьях, называя их «неинтересными, серыми мещанами», посещать которых – одна скукота.

– Вот что, Маргарита Вячеславовна, ты отправляйся дальше одна, – добродушно обратился к супруге Берендеев, – а я тут к приятелю заверну ненадолго. Часа через два буду.

Но Маргарита неожиданно проявила желание познакомиться с этим приятелем.

– А почему бы вам, Павел Николаевич, не познакомить меня с вашим приятелем? – пропела она. – Может быть, втроем нам было бы интереснее?

– Да нет же, нет! – отмахнулся Берендеев. – Тебе там скучно будет, у нас мужские разговоры, к тому же Виталий – совсем не тот человек, с которым тебе может быть интересно.

– Это вы так думаете, – возразила Маргарита, которую, в сущности, совсем не волновал незнакомый ей Виталий Соловьев. Но желание поступить наперекор мужу взяло верх, и теперь она настырно убеждала и его, и саму себя, что ей необходим этот визит – все будет просто здорово и великолепно.

Они проходили мимо магазина, и Маргарита решительно завернула туда, потянув за собой мужа. Ни слова не говоря, она купила бутылку водки, колбасу и, мило улыбнувшись супругу, который, морщась, наблюдал за ее действиями, склонила голову набок и спросила:

– Так где его дом?

– Вон тот, – нехотя ответил Берендеев, показывая куда-то вперед.

– Вот и чудесно, идемте, – и она повлекла мужа за собой.

– Ну ладно, пошли, – вздохнул Павел Николаевич, плетясь за супругой. – Только я прошу тебя не провоцировать ни меня, ни Виталия какими-нибудь разговорами на дурацкие темы.

Виталий Соловьев был немного удивлен приходу Берендеева с женой, Павел Николаевич всегда приходил к нему один. Тем не менее он приветливо пригласил их войти. Маргарита, кинув взгляд на спортивную фигуру Виталия, тут же выдернула из пакета, который держал муж, бутылку водки и, застенчиво улыбаясь, попросила:

– Поставьте, пожалуйста, в холодильник, а то теплой ее пить совсем неприятно.

Соловьев пожал плечами и взял бутылку. Берендеев, решительно подталкивая его в сторону кухни, поспешил за хозяином. Маргарита все еще вертелась перед зеркалом в прихожей, взбивая руками примявшиеся волосы и оглядывая себя со всех сторон.

– Павел Николаевич, что же вы до сих пор ничего не приготовили! – всплеснула она руками, укоризненно указывая на «палку» колбасы, которая лежала на столе. – Где у вас нож? – с улыбкой обратилась она к Соловьеву.

– Не нужно, я сам, – вежливо отстранил он гостью и, достав нож, принялся аккуратно нарезать колбасу, после чего вынул из холодильника сыр и нарезал его идеально ровными ломтиками. – Я сам все привык делать, – успокоил он Маргариту.

– Боже мой, вот есть же настоящие мужчины! – тут же вздохнула та. – Вот бы все были такими!

– На то мы и люди, чтобы быть разными, – резонно заметил Соловьев, выставляя на стол тарелки и раскладывая приборы.

После этого Маргарита, уже не заботясь о температуре водки, посмотрела на холодильник и сказала:

– Давайте, наверное, выпьем сначала за знакомство…

Соловьев откупорил бутылку, все выпили, после чего Берендеев задал хозяину дежурный вопрос:

– Ну, как у тебя вообще дела-то?

– Вот в новый спорткомплекс собираюсь на работу, – ответил тот. – Там Михайлов работает, знакомый мой давний. Звал к себе.

– А вы спортсмен? – тут же поинтересовалась Маргарита.

– Да, – кивнул Соловьев.

– Спортсмены – сильные люди, я уважаю их, – заявила Маргарита. – Правда, я сама спортом никогда не занималась, но это не так уж и важно для женщины. Удел мужчины быть сильным и уверенным, чтобы в случае чего защитить слабую женщину.

– А женщина, по-вашему, должна быть слабой? – невозмутимо закусывая колбасой, обратился к ней Виталий.

– Конечно! В этом ее прелесть. Правда, многие мужчины об этом забывают, – со вздохом констатировала она и бросила взгляд на своего супруга, который налегал на закуску, мало слушая щебетание жены.

– Вот скажите мне, Виталий Владиславович, – продолжала тем временем Маргарита, отложив вилку. – Вы способны были бы покорить женщину, взять ее силой и заставить полюбить себя?

Соловьев несколько недоуменно покосился на Берендеева, который тут же беспокойно заерзал на стуле.

– У Виталия другие интересы, – быстро сказал он супруге. – Он такими вещами себе голову не забивает.

– Я обратилась к Виталию Владиславовичу, – отбрила его Маргарита.

– Павел, в общем-то, прав, – пожал плечами Соловьев. – Я стараюсь не думать о подобных вещах, в жизни все может получиться и по-другому. Но я никого никогда не собирался брать силой и уж тем более заставлять любить себя.

– А вы женаты, Виталий Владиславович? – кокетливо склонив голову набок, спросила Маргарита.

– Нет, – покачал головой тот.

– Отчего же? – продолжала Берендеева, с любопытством глядя на него. – Вы тоже разочарованы в женщинах, как и я в мужчинах?

– Но вы вообще-то замужем, – заметил Соловьев. – Нет, не разочарован, просто… Наверное, не нашел пока ту, с которой хотел бы жить. Да и я больше другим вещам значения придавал – учился, спортом занимался, потом деньги начал зарабатывать.

– Деньги – это так скучно, – сморщила нос Маргарита. – Деньги губят душу. Там, где появляются деньги, рушатся истинные ценности.

– Рита, пойдем домой, – поднялся Берендеев.

– Ну вот, так всегда, Павел Николаевич! – с притворным гневом вскричала Маргарита. – Как только я нахожу родственную душу для общения, вы мне затыкаете рот и уводите. А сами будете весь вечер пялиться в свой дурацкий телевизор!

– Да ты сама уйдешь от меня в свою комнату, – пожал плечами Берендеев. – Что же мне остается делать?

Соловьев с насмешливым любопытством наблюдал за супругами и слушал их диалог. По его лицу непонятно было, как он ко всему этому относится. Скорее всего, ему было, в принципе, все равно – отправится чета Берендеевых сейчас домой или останется у него еще.

Супруги все-таки отбыли минут через тридцать, когда бутылка водки была благополучно выпита, причем лидером в этом деле выступила Маргарита. Павел Николаевич первым прошел в прихожую и начал обуваться, а его жена, грациозно повернувшись к Соловьеву, указала на свою легкую куртку, висевшую на вешалке, предлагая Виталию помочь ей ее надеть.

– Спасибо, – пропела она и, взяв ладонь Соловьева в свои руки, заявила: – Виталий Владиславович, вы чудесный человек. Вы замечательный мужчина и радушный хозяин. Я буквально очарована вами, поэтому надеюсь, что мы с вами станем друзьями. Можете приходить ко мне в любое время, я думаю, мы найдем, о чем поговорить. Павла Николаевича бояться не стоит, он человек безобидный, к тому же его часто нет дома, а я сижу и скучаю совсем одна. Так что я вас буду оч-чень ждать! – добавила она, заглядывая в глаза Соловьеву.

– Пойдем, пойдем, – угрюмо подтолкнул ее Берендеев и, повернувшись к Виталию, виновато развел руками.

Соловьев улыбнулся и запер за супругами дверь.

С этого момента разлад в отношениях между Берендеевыми стал стремительно нарастать. Они и раньше-то не особенно уживались, во многом благодаря импульсивности и неадекватности натуры Маргариты, а теперь все вообще покатилось куда-то в пропасть.

Маргарита стала вести себя совершенно невозможно. Достаточно уже того, что она начала демонстративно проявлять интерес к Соловьеву. Да ладно бы просто проявлять, она буквально атаковала его! Часто звонила ему домой, причем преимущественно по вечерам, поближе к ночи, говорила в трубку томным, мурлыкающим голосом, явно намекая на возможность интима. Виталий, к его чести, реагировал на все спокойно, подчеркивая чисто приятельский характер их отношений, не поощряя Маргариту к кокетству и ничего не суля.

Берендеева выводило из себя глупо-провокационное поведение жены, но он никак не мог понять, чем оно продиктовано. Поначалу он решил, что Маргарита, как обычно, делает все это ему назло, просто чтобы была почва для очередного скандала, без которых жизнь казалась ей скучной. Потом, присмотревшись получше, он вдруг открыл для себя, что его супруга действительно по уши влюблена в Соловьева, его приятеля…

Сперва Павел Николаевич не мог понять, как это могло произойти. Маргарита, помешанная на всяких странных и сомнительных типах, скорее влюбилась бы в какого-нибудь непризнанного длинноволосого гения-художника, музыканта, певца, живущего в бедности и нестандартно мыслящего. Или же просто ущербного человека, пытающегося нелепыми речами скрыть свою бездарность под маской «непонятого человека». Вот такой тип мог бы ей понравиться, да и то недели на две, не больше. Тут бы Павел Николаевич не удивился.

Он не удивился бы и в том случае, если бы жена использовала фигуру Соловьева, пытаясь доказать ему, что он слизняк, ничтожество по сравнению с таким человеком. Но… серьезное увлечение? Настоящая страсть? Этого не может быть! Чем он мог ее привлечь – абсолютный антипод ее идеала? Прагматичный, правильный и абсолютно нормальный человек с достаточно стандартными суждениями. Вот что совсем непонятно. Но чем больше Павел Николаевич наблюдал за женой, тем больше убеждался, что она действительно влюбилась, и влюбилась не на шутку. Видимо, и здесь сказалась в полной мере ее противоречивая взбалмошная натура.

Собственно, и любовь-то Маргариты, а точнее, ее проявления были под стать ей самой – все преувеличенно-театрально, с нагнетанием натужного драматизма.

Павел Николаевич даже не знал, как ему к этому относиться. Ревности особой он не испытывал, так как давно успел охладеть к супруге. Главное, что его тревожило, – Виталий все-таки его друг. И не дай бог Маргарита выкинет что-нибудь такое, из-за чего их приятельские отношения дадут трещину. А помириться с Соловьевым не так-то просто – этот человек не склонен менять свои решения и убеждения.

К тому же теперь их связывало еще и общее дело, задуманное Виталием. Оно было выгодно для обоих, и Павлу Николаевичу совсем не резон расплевываться с Соловьевым. Одним словом, он беспокоился, нервничал и надеялся только на трезвость ума Виталия, да еще на то, что жена его все-таки поймет, что делает глупость.

А Маргарита в это время пребывала в своих мечтах, фантазиях и полете чувств. Берендеев много раз честно пытался завести с ней серьезный разговор, но Маргарита со свойственной ей манерой только улыбалась глуповатой улыбкой, всячески издеваясь над мужем. И при этом она откровенно домогалась Соловьева.

Берендеев был поражен признаниями Виталия, уставшего от выходок Маргариты. Он зашел к приятелю примерно месяца через три после того, как состоялось их знакомство с Маргаритой. В то время он уже успешно работал в новом спорткомплексе и успел познакомиться с высокой брюнеткой, черноглазой Алевтиной Байбаковой. Отношения их развивались стремительно, Виталий был окрылен новыми перспективами, потому и решил поговорить с Павлом.

– Привет, – осторожно бросил с порога Соловьев Берендееву. – Ты один дома?

– Один, – кивнул Берендеев, уже успевший понять, что общество его супруги не очень-то приятно Виталию. – Что-то случилось?

Соловьев вместо ответа разулся в прихожей и прошел за Берендеевым в комнату, выставляя на стол несколько бутылок пива. Когда он откупорил две из них, одну протянул Берендееву и оба приятеля с удовольствием отхлебнули холодного напитка, Соловьев, вздохнув и утерев губы, помотал головой и сказал:

– Слушай, Паша, не мое это дело, но, мне кажется, тебе стоит заняться своей женой.

Берендеев в ответ тоже вздохнул и задумчиво уставился в стену. Собственно, он ждал этого разговора и даже хотел завести его сам, только не знал как. Более решительный Виталий сделал это за него, и теперь Павлу, хочешь не хочешь, предстояло продолжить его.

– Что она учудила-то? – по-прежнему глядя в стену, спросил он.

А Маргарита успела учудить уже многое. Начать с того, что ее ночные звонки Соловьеву стали уже постоянными. Виталий вежливо пытался объяснить ей, что не настроен на столь плотное общение, но Маргарита ничего не хотела знать. Разговоры велись примерно в таком духе.

– Алло, – вкрадчиво звучал в трубке женский голос. – Это я…

– Добрый вечер, – вежливо отвечал Соловьев. – Надеюсь, у вас с Павлом все в порядке?

– А что должно быть не в порядке?

– Ну, просто времени уже половина второго, я забеспокоился, не случилось ли чего. Но раз все в порядке, тогда доброй ночи.

– Виталий Владиславович, почему вы не хотите со мной общаться? – манерным голосом вскрикивала Маргарита.

– Просто уже поздно, я собираюсь спать, – пояснял Соловьев.

Маргарита вздыхала и эротичным шепотком продолжала:

– Пусть вам приснится то, о чем вы грезите наяву…

Он не грезил о ней. Но Маргарита упорно не хотела этого понимать. Более того, после одного ничего не значащего эпизода она посчитала, что у нее есть основания претендовать на роль подруги Соловьева.

Как-то раз в воскресенье Виталий собирался к Берендееву, чтобы обсудить один деловой вопрос. Так получилось, что Павла не оказалось дома. Вместо него в квартире были его жена с подругой, той самой Светланой Камышовой. Последняя являла собой полную противоположность типажа Маргариты – крупная, высокая блондинка. Даже слишком крупная.

– Ах, Виталий Владиславович! – тут же всплеснула руками Маргарита. – Наконец-то вы почтили меня своим присутствием. Ну зачем же вы стоите на пороге, проходите скорее! А то две одинокие женщины уже измаялись от скуки.

У Соловьева было хорошее настроение, и он решил пройти в комнату и попробовать дождаться Берендеева. Две одинокие женщины занимались тем, что сидели у стола за бутылкой водки, хотя час для подобных возлияний, по мнению Виталия, был очень ранним – полдень. Причем одна из бутылок, уже пустая, стояла на полу под столом, а вторую подруги, видимо, совсем недавно откупорили.