Текст книги "Завещание бедной красавицы (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

На самой первой странице я увидела две фотографии. На них была женщина. Две на первый взгляд одинаковые фотографии одного и того же человека, но казалось, что они сделаны в разное время: одна более старая, что ли…

Я повнимательнее пригляделась – да нет! Это не то… Это же… Господи! Мне стало все ясно!

Глава 9

С фотографий на меня смотрело лицо одной и той же женщины. Только на первом снимке – том, что слева, – оно было с искривленным носом, двойным подбородком, отеками под глазами. А на правом снимке – том, что был сделан явно позднее, – та же дама выглядела значительно лучше. Круги под глазами исчезли, нос был прямой и ровный, подбородков как не бывало.

– Это же… – начала неуверенно Лера, – это же после пластической операции.

– Точно! – Павлик чуть не свалился со стула.

– Подождите, подождите! – остановила я их. – Дайте-ка я прочитаю.

Я пододвинула к себе папку, которую едва не выхватили у меня из рук мои коллеги.

– Семенова Екатерина Ивановна. Сорок первого года рождения. Вот… – Я принялась листать папку. Далее следовали медицинские описания сделанной госпоже Семеновой операции.

В папке содержался материал, что-то вроде истории болезни. Только здесь не было диагноза. Были лишь две фотографии – до и после операции, да перечень услуг, которые были оказаны клиентке. Какие операции делались, в какие сроки, как проходило заживление рубцов и т. д. и т. п.

Я полистала папку дальше. В ней было не так уж и много страниц. В конце был подклеен маленький листочек. Я прочла написанное на нем:

– «Я, Михайлова Элла Анатольевна, получила от Семеновой Екатерины Ивановны одну тысячу американских долларов за произведенную мною пластическую операцию…»

Я пробежала глазами остаток текста – это была расписка в получении довольно приличной по тем временам суммы денег. В восьмидесятых годах тысяча американских долларов была, мягко говоря, почти запредельной суммой.

– Михайлова – это, наверное, Осипова в девичестве, – предположила Лера.

– Да, вероятно, – подтвердила Галина Сергеевна. – Это что же получается? Элла когда-то занималась нелегальными пластическими операциями?

– Получается, так, – кивнул Костя.

– Надо же, – ахнула Лера. – Тысяча долларов! Это сколько же на наши получается?..

– А представьте, сколько это было в те времена? – Галина Сергеевна прикрыла глаза, сосредоточенно задумавшись и, вероятно, прикидывая. Похоже, у Моршаковой получилась довольно крупная сумма, потому что она, подсчитав, тоже только и смогла, что ахнуть.

– А что в тех папках? – Лера потянула на себя еще одну такую же папку. Но все они были крепко сшиты между собой, поэтому ей не удалось вытащить ее. – Давайте посмотрим, что там есть еще, – попросила девушка.

Мы пролистали остальные папки. В некоторых из них на снимках были изображены мужчины, но подавляющее большинство составляли все же женщины. Вероятно, это были жены тогдашних партийных работников и прочих лидеров областного масштаба. Престарелые особы пытались удержать возле себя мужей таким вот дорогостоящим способом. Суммы, проставленные в расписках, были примерно такими же, как и в первом случае. Где-то немного больше, где-то – меньше. Но в переводе на рубли все равно получались впечатляющие суммы.

Лихо развернулась Элла Анатольевна! Она тогда еще не была замужем. Значит, есть вероятность, что ее муж ничего не знал о прошлой тайной деятельности супруги.

– Это что же, это сколько же денег она заработала? – Лера округлила глаза и часто-часто захлопала невероятно длинными своими красивыми ресницами.

– Лерочка, детка, не стоит считать чужих денег.

– А что вы там говорили про какое-то чрезвычайное происшествие, которое случилось? – Лера напомнила мне о том, как нам пришлось ретироваться из дома Осипова.

– Да, что за происшествие? – оживился Павлик. Он-то вообще не слышал большую часть истории нашего похода на дачу Осиповых. – Расскажите.

– Когда мы собрались уже уходить, – я посмотрела на Костю, – вдруг услышали, как к дому подъехала машина. Мы, естественно, подумали, что вернулся хозяин.

– Какой ужас? – Лера даже прикрыла рот ладошками. – И что?

– Ну вот, мы и рванули через окно в кухне. К счастью, оно было открытым. Вылезли из него, и – к забору. Пока перелезали через забор, пока то да се, шум утих. Я подумала, что это вернулся Осипов и сразу же прошел в дом. Ну, думаю, все. Сейчас он увидит, что там кто-то был, и позвонит в милицию…

– А тут еще, – перебил меня Костя. – Это, конечно, моя вина. Я машину свою оставил на улице прямо у самых ворот. Представляете? Если бы он увидел чужую машину у своего дома, наверняка подумал бы, что к нему залезли. Ну и понятное дело, сразу же вызвал бы милицию…

– Боже мой! Ириночка! – теперь настала очередь Моршаковой ахать и изумляться. – И как же вам удалось?..

– Да мы и сами не поняли… Когда мы пробрались мимо забора к воротам, то увидели, что никакой машины у ворот нет. Да и вообще никого не было.

– Может, вам показалось? – предположил Павлик. – Со страху.

– Ты что, Паша? Я, конечно же, перепугалась, но не настолько же. Тем более что это не мне одной показалось, а нам обоим с Костей. Ты же не хочешь сказать, что Костя настолько потерял самообладание, что с перепугу услышал то, чего в действительности не было?

– Нет, конечно. – Павлик смутился.

– Нет, машина определенно была, – подвел итог Шилов. – Только вот осталось загадкой, куда же она все-таки делась? Точнее, не так, – поправился он. – Куда она делась – это и так понятно. Уехала. Но вот кто приезжал на ней?

– А может, это вовсе и не к дому Осипова приезжали?

– Нет, исключено, – покачал головой Костя. – Ты же сама была там, помнишь, что дома стоят на достаточно большом расстоянии друг от друга. Если мы с Ириной слышали звук работающего мотора совсем рядом, значит, приезжали однозначно к дому Осипова. Может быть, это был не он: он не оставил бы налетчиков и не уехал бы восвояси. Значит, это был кто-то другой.

– Понятное дело, что другой, – включилась в обсуждение Моршакова. – Только непонятно, почему он приехал и сразу уехал. Даже не вышел из машины, не позвонил, не узнал, дома ли хозяин? Странно как-то…

– Да-а, странно, – протянула я вслед за Галиной Сергеевной. Мне вся эта история с тайным посетителем начинала нравиться все меньше.

– Кто же это был? – задумчиво проговорила Лера.

– А может быть… – начала Галина Сергеевна, но потом вдруг умолкла.

– Что? Что вы хотели сказать?

– Да я вот тут подумала… Может быть, это ФБР?

– ФБР?! С какой стати?!

– Они следят за вами. Костя, ты не проверял, в машине нет «жучка» или еще чего-нибудь лишнего? – обратилась она к Шилову.

– Нет, Галина Сергеевна, ни «жучка», ни чего-нибудь другого лишнего в моей машине нет. Я в этом уверен. А почему вам пришло в голову, что это ФБР?

– Не знаю, – задумчиво проговорила Моршакова. – Просто как-то подумалось… – Она мечтательно посмотрела в потолок.

И тут заговорил Павлик. Естественно, что он снова гнул свою линию.

– А я думаю, что это Осипов вернулся раньше времени домой, смотрит, чужая машина стоит у дома. Он решил не высовываться, а подождать, посмотреть, кто к нему и по какому поводу приехал. Ведь в машине никого не было, значит, как он справедливо рассудил, – приехавшие в доме. Вот он и решил посмотреть, кто же пожаловал к нему, пока его самого нет дома. Спрятался где-нибудь и наблюдал за домом. А потом сообщил в милицию, что, дескать, такие-то и такие залезли к нему в дом, пока он был в отсутствии, и т. д. и т. п.

– Ну, спасибо, Павлик, успокоил, – ядовито сказала я. – Ты хочешь сказать, что сейчас за нами явятся из правоохранительных органов?

– Да нет… Это я так… размышляю…

Версии начали выдвигаться одна нелепее другой. В обсуждении приняли участие абсолютно все. Галина Сергеевна упрямо твердила про ФБР, Павлик, естественно, про Осипова. Лера тоже выдвинула какую-то свою версию. Только Костя Шилов молча следил за ходом рассуждений моих уважаемых коллег.

А я подвинула к себе папку и принялась снова листать ее. Я перечитывала то, что мы уже просмотрели, еще раз в уме прикидывая, сколько же по тем временам должна была «зашибать» Элла Анатольевна… И вдруг что-то привлекло мое внимание. Я скользнула по папке глазами – что-то знакомое.

Я открыла одну папку и внимательнее пригляделась. Лицо этого человека мне было определенно знакомо. Я полистала папку, присмотрелась к фотографии. Сверила два снимка – один, сделанный до операции, другой – после. Что-то не давало мне покоя, но я никак не могла понять, что же именно. И тут наше внимание отвлек Валера Гурьев, ввалившийся к нам в кабинет. Я прикрыла папку и отодвинула ее от себя.

Валерка устроился на стуле и, усмехнувшись, спросил:

– Ну, как дела, госпожа частный детектив? – Это он ко мне обратился.

– Дела, Валера, у прокурора, у нас делишки, – в тон ему ответила я.

Тут, конечно же, пришлось еще и Валере изложить наше приключение. Дослушав до конца, он лишь покачал головой.

– Мне тоже не нравится эта история с исчезнувшей машиной. Что-то здесь нечисто. Кто же это мог приезжать?

– Вот и мы ломаем голову над этим, – согласилась Моршакова. – А ты, Валера, как думаешь?

– Да черт его знает? – Гурьев почесал в затылке. – Не Осипов, это однозначно. Тогда кто? – рассуждал он вслух. – Но в любом случае вам следует поостеречься. – Он посмотрел на меня, потом на Костю.

– Это в смысле спрятаться, что ли? – пошутила я.

– Нет, это в смысле быть поосторожней. Мало ли что…

В комнате воцарилось молчание. Валерка понял, что ляпнул лишнего, и решил разрядить обстановку.

– Лерочка, будь другом, сбацай-ка нам чайку, – весело подмигнул он Лере.

Та сразу же поднялась и принялась хлопотать около чайника. Она выставила на стол чашки, сахарницу и пачку чая в пакетиках. Вскипятила чайник и разлила кипяток по чашкам. Мы разобрали чашки с напитком и принялись за чаепитие. Все молчали, думая каждый о своем. А мне не давала покоя та фотография из папки, я никак не могла сообразить, в чем же там дело.

Лера ушла мыть чашки, Павлик снова задремал в своем любимом кресле, Галина Сергеевна отправилась к шефу по каким-то своим режиссерским делам, а я сидела за своим столом, когда раздался телефонный звонок. Обычно трубку у нас снимает Лера, но сейчас ее не было, поэтому я сама подошла к телефону, сняла трубку:

– Алло!

В трубке молчание.

– Алло, говорите. – Я нахмурилась. Обычно таких звонков к нам в редакцию не было. Если даже кто-то ошибся, то зачем молчать? – Алло! – еще громче повторила я. Даже Павлик приоткрыл глаза и уставился на меня в недоумении.

Но на том конце провода упорно не желали со мной говорить. Я отчетливо слышала, как в трубку кто-то дышал, точнее даже, пыхтел, но отвечать не торопился.

Я посмотрела на телефонную трубку и положила ее на место.

– Кто там? – спросил Павлик, оторвавшись от спинки кресла.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Молчат.

– Может, ошиблись? – предположил оператор.

– Может. – Я отошла к окну и постаралась выкинуть дурацкий звонок из головы. Но снова какое-то нехорошее чувство глодало меня изнутри. Тревога или что-то в этом роде все росла во мне, и я не могла дать четкого объяснения ее появлению. Что это? Предчувствие или просто результат недавних волнений?

Я тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя нелепые мысли, которые уже вовсю начали заполнять мою голову. Пришла Лера и стала расставлять чашки на полке в шкафу, я принялась помогать ей, чтобы немного забыться.

Через несколько минут снова зазвонил телефон. Я сидела за рабочим столом и изучала свои записи, касающиеся будущей передачи. Лера, как и положено, взяла трубку. Я сразу же превратилась во внимание, сама не зная почему.

– Алло. – Она немного помолчала, видимо, ей что-то говорили, и у меня сразу отлегло от сердца. Наверное, все-таки это не предчувствие, а просто плохое настроение. Может, истощение организма по весне.

Я смотрела на Леру. Она проговорила в трубку:

– А кто ее спрашивает? – Я поняла, что просят меня. У нас так заведено: если кто-то звонит и спрашивает меня или Галину Сергеевну, Лера обязательно интересуется, кто именно звонит.

Я подошла ближе к Лериному столу, чтобы взять из ее рук телефонную трубку, но тут на лице помощника режиссера появилось недоумение, и она отвела трубку от уха, непонимающе взглянув на меня.

– Трубку бросили… когда я поинтересовалась, кто спрашивает…

– А кого спросили?

– Вас. – Лера часто-часто захлопала своими длинными ресницами и водрузила трубку на аппарат.

– А кто спрашивал?

– Женщина, – ответила Лера.

– Голос знакомый?

– Нет вроде… – Лера была не уверена. – Может, передумали. Или отсоединили, – вновь предположила она.

– Может быть, – согласилась я и снова задумалась.

Что это за звонки такие сегодня странные поступают к нам в редакцию? То молчат, а то просто бросают трубку. Странно. Такое впечатление, что кто-то следит за мной.

А может, это паранойя? Может, мне все кажется просто потому, что навалилась усталость? Я снова отошла к окну и задумалась. Не нравилось мне все это.

Тут вернулась Галина Сергеевна, и почти одновременно с ней вошел Костя Шилов – он ездил домой перекусить и переодеться.

Галина Сергеевна со свойственной ей нетерпеливостью и темпераментом принялась пересказывать всем присутствующим суть своей беседы с шефом; Лера внимательно ее слушала, Павлик тоже открыл глаза. А я все стояла у окна, не в состоянии собраться с мыслями и переключиться на текущие заботы редакции. Все мои мысли витали вокруг странных сегодняшних звонков и той машины-невидимки, которая так внезапно исчезла, когда мы с Костей были в доме Осипова. Мне почему-то казалось, что это как-то взаимно связано. Да еще этот тип с фотографии никак не давал мне покоя. Вот навалилось, и все одно к одному, подумалось мне…

И тут я услышала бодрый голос Галины Сергеевны:

– Ириночка? Что с тобой? Ты не больна?

– А? Что? – встрепенулась я. – Нет-нет, все в порядке… Просто, наверное, устала…

– Это вы, наверное, из-за того звонка никак не успокоитесь? – предположила Лера. – Да ладно вам. Мало ли*censored*ганов…

– Какого звонка? – оживилась Моршакова. – Я пропустила что-то интересное?

– А что за звонок, Ирина Анатольевна? – встревоженно спросил Костя.

– Да ничего особенного, – отмахнулась я. Мне не хотелось быть центром внимания, привлекать взоры всех только из-за того, что раздался какой-то дурацкий звонок, в общем-то ничего не значащий. Просто я действительно выдумываю невесть что…

– Что значит ничего особенного? – Моршакова возмутилась. – Да на тебе лица нет. Сама не своя, а говоришь, что ничего особенного. Ну-ка, давай живо выкладывай, что за звонок.

Я повернулась к Галине Сергеевне и молча состроила мину, означавшую, что вовсе не стоит переживать из-за какого-то там звонка. Но тут вылезла Лера и принялась выкладывать все за меня:

– Нет, звонки правда были какие-то странные.

– Звонки? – удивился Костя. – Их что, было несколько?

– Два, – проронила я, желая поскорее закончить этот разговор. – Да правда ничего особенного, просто кто-то, вероятно, ошибся номером.

– Ага! – поддакнула Лера. – И именем. Вашим.

– Лера, давай рассказывай все по порядку, – строго приказала Галина Сергеевна. – А то мы так и будем ломать голову…

– Ну вот, значит, – Лера уселась поудобнее на стуле. – Сначала позвонили, Ирина взяла трубку, а там молчат. Она говорит «Алло», а там все равно молчат и дышат в трубку.

«Вот вредная девчонка!» – подумала я. Зря я ей рассказала про тот звонок. Все тут же и выболтала.

– А потом, – продолжала воодушевленно Лера, – это уже когда я пришла. Опять зазвонил телефон, я сняла трубку, женский голос спросил Ирину. Я, естественно, попросила представиться, а она сразу же бросила трубку.

– Странно, – констатировала Моршакова. – И кто же это, интересно, мог быть? Ты не узнала голос?

– Нет, – ответила Лера.

– Мне кажется, это неспроста, – задумался Костя. – Ирина Анатольевна, вам надо быть поосторожней. Я сегодня отвезу вас домой, а завтра утром, когда соберетесь на работу, позвоните мне, я за вами заеду. Чтобы вам не оставаться одной, – подвел итог Шилов.

– Вот еще глупости какие! – взбунтовалась я. – С чего вдруг? Подумаешь, позвонили пару раз. Какие-то идиотские звонки… И что теперь? Вооружиться и срочно обзавестись личной охраной? Нет-нет, даже и не думайте!

– А я считаю, что Костя совершенно прав, – вставила ядовитая Лерка. Она всегда поддерживала в Косте его чувства ко мне, и, если от нее зависело, чтобы он находился рядом со мной, она никогда не упускала случая, чтобы подстроить все именно так. Вот и теперь Лера настаивала на том, чтобы Костя с сегодняшнего вечера стал моим личным телохранителем.

– Нет, Лера, забудь об этом. – Я строго посмотрела на нее.

– Ты не права, Ирина, – включилась в беседу и Моршакова. – Лера правильно говорит. Если начали поступать такие странные звонки, если с машиной этой что-то непонятное произошло, то тебе надо быть осторожней.

– Вот и буду осторожней, – пообещала я. – Только без телохранителей, – я посмотрела на Шилова, он сразу как-то сник и пригорюнился. – Костя, это совершенно никак не связано с тобой. Просто мне не по душе такая жизнь. Да еще и Володька… Если он увидит, что ко мне приставлена охрана, то сразу поймет, что мне грозит какая-то опасность. Тогда он вообще ни за что не выпустит меня из дома. Нет, нет и нет, и даже не уговаривайте, – отрезала я.

– Зря ты так, Ирина, – обиженно заметила наш режиссер. – Костя – не твой телохранитель, он просто-напросто проводил бы тебя сегодня до дома, а завтра заехал бы, чтобы отвезти на работу. Всего и дел-то.

– Я против, – категорично отрезала я и посмотрела на часы. – Пора закругляться, господа! Время уже позднее, а мы что-то сегодня засиделись.

Мой взгляд упал на папку, добытую нами в доме Осипова. Я сначала подумала было взять ее домой, чтобы на досуге полистать еще и посмотреть, может, что вспомню. Но потом словно каким-то шестым чувством я осознала, что не стоит делать этого. Сама не знаю почему так решила. Для себя я мотивировала это тем, что Володька будет недоволен – притащила, мол, работу домой – и будет весь вечер торчать за просматриванием бумаг. На самом же деле что-то другое помешало мне сделать то, что я сначала намеревалась.

Мы попрощались и стали расходиться по домам. Я вышла из кабинета последней, заперла дверь и стала спускаться вниз по лестнице. На улице было еще не слишком темно, вернее, еще только начинало темнеть. На дворе стоял май, и теперь ночь наступала значительно позже, чем зимой. Я вышла из здания телестудии и вдохнула полной грудью весенний воздух. Жила я далековато от студии, но сегодня почему-то решила пройтись пешком. Вообще я, конечно, вряд ли дошла бы пешком до дома, ноги бы подкосились. Просто я рассудила так: пройду, сколько смогу, а там сяду на автобус. Погода стояла великолепная, и грех было не воспользоваться ею. Тем более что по роду своей деятельности я редко бываю на свежем воздухе.

Неспешно бредя по улице, я раздумывала о том, действительно ли вокруг меня происходит что-то странное и подозрительное или же мой организм испытывает нехватку витаминов? В любом случае я решила немедленно заняться своим здоровьем. Вот прямо сейчас и начну. Начну пешком ходить на работу и с работы, а заодно по пути сейчас заверну в аптеку и куплю витамины. Я шла, размышляя о том, зайти ли мне в аптеку возле своего дома или же свернуть в первую попавшуюся. И тут я краем глаза невольно заметила машину, почему-то в последние полчаса постоянно попадавшую в поле моего зрения, темную «девятку». Ужасно грязную. Настолько, что даже невозможно было точно определить ее цвет. Стекла в автомобиле были тонированными, и нельзя было разглядеть, кто в ней находится. Машина то появлялась, то исчезала. Я как-то не обратила поначалу на это внимание, но потом, когда автомобиль чаще замелькал у меня перед глазами, я пригляделась повнимательнее.

Нет, номер мне не знаком. Пассажир или водитель не известны. Странная машина… Я старалась не придавать этому значения, но машина упорно не хотела отвязываться от меня, так и ехала следом. Я попыталась оторваться. Вошла в первый попавшийся магазин и из-за стеклянной витрины стала наблюдать за автомобилем. Я утвердилась во мнении, что из машины следят за мной. «Девятка» отъехала на небольшое расстояние и остановилась. Никто из нее не вышел, но она упорно продолжала стоять, никуда не уезжая.

Я походила по магазину минут пять и вышла. Не могла же я ночевать там? Машина все еще стояла на прежнем месте. И тут я пожалела, что отказалась сегодня от Костиной помощи. Зря не позволила себя проводить. Да еще черт дернул не поехать на автобусе, а переться пешком! Вот незадача!

Но деваться было некуда, я решила, что до дома мне все-таки добраться нужно, а уж завтра с утра позвоню Косте и попрошу заехать за мной.

Теперь я решила не идти пешком, а все же воспользоваться общественным транспортом. Автобусная остановка находилась недалеко от того места, где я сейчас шла, мне оставалось пройти с полквартала. Я вышла из магазина и уверенной походкой направилась к остановке.

В конце концов, что я дергаюсь? Ну за мной следят. Это очевидно. Но не убьют же меня прямо здесь, посреди улицы? Просто, наверное, кто-то хочет посмотреть, куда я направляюсь после работы. А вдруг я решила пойти не домой, а еще куда-то? Тем более что не поехала на автобусе, как обычно, а почему-то пошла пешком. Вот этот кто-то и решил посмотреть, куда я направляюсь.

Я шла, успокаивая себя таким образом, но на душе все равно не становилось лучше, темная «девятка» как привязанная следовала за мной, а я ничего не могла с этим поделать. До остановки оставалось всего ничего, нужно было чуть-чуть пройти переулком и, свернув на улицу, выйти снова на дорогу к остановке.

Вот я почти пришла. Почти. Остановка недалеко, я сяду на автобус, поеду домой, а там Володька… Все будет хорошо. Я свернула в проулок. Неожиданно машина опять куда-то исчезла. Я огляделась, нисколько не скрываясь, но «девятки» нигде не было. Я прибавила на всякий случай шаг. Вот уже показалась арка – выход из двора, а там в двух шагах остановка.

И тут случилось такое, что я с трудом потом могла вспомнить. Вдруг ни с того ни с сего земля словно уплыла у меня из-под ног, я потеряла равновесие и стала падать. Но почему-то не упала, а словно оказалась в невесомости. Я почувствовала, как меня подхватили чьи-то сильные руки и куда-то понесли. Потом я ощутила сильный и довольно болезненный удар по голове в области затылка – и все… Я провалилась во тьму…

* * *

Очнулась в каком-то темном вонючем помещении. Открыла глаза и осмотрелась: ничего не видно, хоть глаз выколи. Темно и холодно.

Скорее всего, я в подвале. Только где? И кто меня сюда привез? И что… что вообще случилось? Я приподнялась на локте, затылок отозвался сильной ноющей болью. Потрогала голову – болит.

Я лежала на полу на какой-то грязной и рваной подстилке. Сев, я попыталась осмотреться. Ни зги не видно! Как жаль, что я не курю. Можно было бы воспользоваться зажигалкой или спичками, чтобы осветить пространство вокруг меня. «Сумка! А где же моя сумка?!» – вдруг пронзила меня мысль.

Я пошарила руками около себя и почти сразу нащупала сумку: она валялась тут же на полу, рядом. Была раскрыта, и часть ее содержимого вывалилась на пол. Когда я подняла ее, из сумки посыпалось что-то, что не успело вывалиться раньше. Но я совершенно точно помню, что сумка была закрыта – я никогда не носила ее открытой. Значит, меня обыскивали, что-то искали в ней. Я невольно поежилась при мысли о том, что чьи-то жадные руки рыскали по моему телу и обыскивали меня.

Я обхватила себя руками и втянула голову в плечи. Потрогала на себе одежду, вроде бы все в порядке. Даже если меня и обыскали, то ничего не сняли и ничего дурного не сделали. Боже мой! Да что же это происходит?! Я попыталась припомнить, что произошло перед тем, как я потеряла сознание, я напряглась, задумалась. В ответ на мои усилия голова отозвалась ноющей болью. Я зажмурилась на мгновение, потом открыла глаза…

Я шла по переулку… Шла на автобусную остановку. Впереди показалась арка, я собиралась сесть в автобус, чтобы ехать домой… Кто-то следил за мной… Машина… Ах да, темная «девятка»! А что потом? Потом… все… Ничего не помню… Как оказалась здесь, что произошло перед тем… Ничего не помню!

А сколько же сейчас времени? Я нащупала на запястье часы. Жаль, нет подсветки. Нельзя посмотреть, который час. Я поднесла часы близко к глазам и всмотрелась в циферблат. Нет, ничего не видно!..

Что же делать? Нельзя же вот так сидеть тут и ждать, пока меня освободят… Если вообще освободят. Да и кто и где меня будет искать? То есть нет, кто, это, конечно, понятно. Муж, коллеги. Только вот как они меня найдут? Сколько прошло времени? Наверное, не слишком много. Не могла же я быть в обмороке целые сутки?

Наверное, прошло часа два, а может, и меньше… Не знаю… Я попробовала встать, голова слегка закружилась, надеюсь, у меня хотя бы нет сотрясения мозга. Я оперлась руками о пол и поднялась. Помещение было, наверное, большим. Это я определила по тому, что каждый звук здесь отдавался эхом. Я подняла руку вверх, до потолка не достала, значит, вряд ли это подвал. В подвале обычно потолки низкие. И не такие они большие – подвалы.

Я прошлась наугад вперед. Ничего! Я вытянула руки и медленно пошла, осторожно ступая. Наконец пальцы мои уткнулись в стену. Она была холодная и скользкая. Я пошла вдоль стены, ощупывая ее ладонями. Поверхность ее была неровная, кирпичная, неоштукатуренная. Нет, все-таки, скорее всего, я подвале. Тогда где-то здесь должна быть дверь. Или хоть бы какой-то выход.

Я шла вдоль стены, пытаясь найти эту дверь. Наконец мои усилия увенчались успехом: я почувствовала под пальцами деревянную поверхность, наверное, дверной косяк.

Потом нащупала саму дверь и толкнула ее. К моему величайшему удивлению, она сразу же и без помех открылась. Я, не веря в собственную удачу, распахнула ее и подалась вперед, чтобы выйти. Передо мной оказался длинный коридор, но, к моему сожалению, заканчивался он металлической решетчатой дверью. Я осторожно пошла по коридору к тусклому свету, просачивавшемуся сквозь решетку. Подойдя к ней, я толкнула ее на всякий случай, хотя мало надеялась на то, что она открыта. Так и случилось. Мне даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы понять это. На двери с наружной стороны висел внушительных размеров амбарный замок. Я все же толкнула ее, но она, как я и ожидала, не поддалась, я оказалась взаперти.

Что же делать? Я не намерена была да и не могла оставаться здесь. Попробовала поискать рядом, возможно, был какой-то другой выход. В коридоре было несколько светлее, чем в подвале. Но, побродив по нему, я так и не нашла ничего, что могло бы мне помочь выбраться наружу. Но и невозможно было возвращаться назад, в темный и сырой подвал, поэтому я решила остаться до поры до времени здесь. Раз меня заперли, значит, не намерены оставлять без внимания. Значит, за мной должны прийти, и я смогу хотя бы узнать, кто меня похитил и зачем.

Эта мысль придала мне сил, несмотря на то что находилась я сейчас в весьма плачевном состоянии. Голова болела и кружилась, во всем теле была слабость. Но главное – не было выхода…

Я присела на корточки в коридоре и принялась ожидать решения своей дальнейшей судьбы. Ждать пришлось недолго. Вскоре где-то вблизи раздались приглушенные шаги, которые по мере приближения становились все громче и отчетливее. Я поднялась: сюда явно кто-то шел, я в этом уже не сомневалась.

Вот шаги приблизились вплотную, и я увидела мужскую фигуру, принадлежавшую человеку невысокого роста. Больше разглядеть ничего не удалось. Он подошел к решетке и принялся искать в большой связке ключ, чтобы открыть замок. Потом неожиданно увидел меня и замер, оставив ключ в замке.

– Очухалась? – грубым громким голосом спросил он.

Я подошла ближе к решетке и спросила, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости и настойчивости:

– Кто вы? Отвечайте! Зачем меня сюда привезли?! Я требую, чтобы меня немедленно выпустили отсюда! Слышите?! Немедленно!

Для большего устрашения я даже стукнула кулаком по стене. Но мои потуги вызвали лишь ухмылку пришедшего.

– Та-та-та! И чего расшумелась? Ишь ты! Выпустили! Не выпущу, пока не отдашь документы!

– К-какие документы? – От неожиданности я даже стала заикаться. Вот уж о чем я никак не могла помыслить, так это о том, что меня здесь держат из-за каких-то документов, о которых я даже понятия не имею. – Какие еще документы? – Я постаралась придать голосу побольше уверенности.

– Такие. Документы, которые ты нашла в доме Осипова.

Вот так история! Я едва не присвистнула… если бы умела свистеть. Так вот о чем речь! Документы! Те самые папки, что мы с Костей стырили в тайнике у Осипова. Стоп! А откуда этот крендель знает о документах? Наверное, его нанял сам Осипов! Он тоже искал эти документы, правда, непонятно, зачем они ему нужны… А когда обнаружил вскрытый нами тайник, то понял, что его опередили. А как он понял, что это именно я?.. И тут меня словно осенило. Машина! Та самая машина, что приезжала к дому Осипова, когда мы с Шиловым были там. Значит, это все-таки был Осипов. Прав был Павлик, который говорил, что приехавший в машине понял: в доме кто-то есть, он спрятался и стал ждать. Дождался и выследил нас, понял, что мы забрали документы. Потом стал звонить на работу, проверять, там ли я. А потом…

Вот теперь все встало на свои места. Теперь я все поняла. За мной следили из машины, за рулем которой был, наверное, этот тип. Он выследил меня и похитил. И теперь намерен держать здесь до тех пор, пока я не отдам документы. Что же делать? А тип снова заговорил:

– Ну так что? Где бумаги?

– Какие бумаги? – Я решила потянуть время. Больше мне все равно делать было нечего. Иного выхода я не видела.

– Ты давай дурочку-то из себя не строй! Вот баба! – усмехнулся мужик. – Чего, жить надоело? Отдай бумаги. Тебе-то они зачем? И уйдешь отсюда подобру-поздорову.

– Я не понимаю, о каких бумагах идет речь? – снова сыграла я под дурочку.

– Все ты понимаешь. Где документы? Ты только место скажи, а мы сами возьмем. Где припрятала? Поистине бабы – дуры. Несла бы ты их с собой, и ничего бы не случилось. Забрали бы тихонечко, и все. Так нет, надо же все спрятать было… Говори, где документы! – вдруг потерял терпение мой собеседник.

– Выпустите меня немедленно отсюда! – потребовала я в ответ. – Пока не выпустите, я даже разговаривать с вами ни о каких бумагах не буду.

– Значит, у тебя, – удовлетворенно хмыкнул мужик. – Ну-ну… Посиди тут покамест, подумай на досуге. А я попозже приду. Может, надумаешь чего. И запомни, – голос его стал вдруг угрожающим, – условия тут ставлю я!