Текст книги "За тех, кто в морге (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мой удар достиг цели. Маринка выпрямилась, ее глаза метнули молнии, расширились, как при виде среднеазиатской гюрзы, и она жалобно воскликнула:

– А я? Оля, а как же я?

Играя сигаретой в пальцах, я многозначительно промолчала.

Некоторых людей иногда не мешает поучить хорошим манерам, и жизнь заставляет меня заниматься этим неблагодарным делом даже в ущерб дружеским отношениям.

– Ты почему молчишь? – спросила Маринка. – Он разве про меня ничего не сказал?

– Про тебя? – я села за кофейный столик и наклонилась над чашкой. – Как хорошо пахнет, это какой сорт, уж не «Маулави» ли твой?

Я налила себе кофе, Маринка плюхнулась в кресло напротив и пронзила меня взглядом.

– Значит, меня не пригласили, – констатировала она и откинулась на спинку кресла. – Ну, конечно, пожилая клоунесса Марго ему симпатичней и привычней. Все понятно!

Я промолчала, хотя какое отношение я имела к клоунессе, не поняла: ведь, по Маринкиному мнению, пригласили меня одну.

Фима откашлялся у своего окошка и негромко спросил:

– Мариночка, а мне можно кофейку?

– Конечно, – ответила Маринка, безнадежно махнув рукой. – Вот так всегда! С Мариночкой общаются, а как продолжать знакомство, то или Марго, или Ольга Юрьевна!

Я чуть по столу кулаком не ударила, как майор Здоренко. Удержалась только потому, что руку стало жалко.

– Что значит – или Марго, или я? Да как ты можешь нас сравнивать?! – возмутилась я.

Маринка не ответила. У нее задрожали губы, потом задрожала чашка в руках. Я поняла, что нужно разрядить атмосферу.

– И вечно ты меня перебиваешь, – проворчала я, – досказать не даешь. Твой Аяврик первым делом спросил про твое здоровье и настроение. – Маринка тут же подняла на меня поразительно спокойные глаза. – А потом приглашал меня как начальника этой конторы и, когда я согласилась, тут же начал упрашивать, чтобы я взяла и тебя с собой.

– Правда? – недоверчиво спросила Маринка. – Не врешь? Так и сказал?

– Уже не помню, – резко ответила я. – Одним словом, если хочешь идти, то будь готова. В девять там начало, а до девяти сделай так, чтобы я больше не нервничала, ладно?

– Ладно, а он правда хочет меня видеть?

Я вздохнула, и Маринка, тут же извинившись, подлила мне еще кофе.

– Фимочка, – обратилась я к своему замечательному адвокату, принципиально не боящемуся майора Здоренко, – ты же не бросишь двух своих знакомых девушек на произвол этих циркачей и снова пойдешь с ними в цирк, ведь правда же?

– С вами каждый день цирк или клоунада, – проворчал Фима, и я поняла, что он, конечно же, составит нам компанию. Никуда не денется.

Через пять минут в моем кабинете снова собралась в полном составе вся редакция, и я повеселила тех, кто не слышал подробностей беседы с майором. Конечно, я пересказала не все его перлы, но и того, что не утаила, было достаточно.

– А вы знаете, Оля, – задумчиво сказал Сергей Иванович, – мне кажется, что господин майор, как бы это помягче выразиться, неровно на вас дышит. Какое у него семейное положение?

– Понятия не имею, – ответила я в удивлении, – никогда не интересовалась, да и мне все равно, если честно.

– Зря ты так безалаберно к этому относишься, Оль, – тут же влезла Маринка, словно ее о чем-то спрашивали. – Я тоже думаю, что у тебя есть шансы стать неплохой майоршей!

Взглянув на нее по-волчьи, я промолчала. Я еще не унижалась никогда до глупых пересудов!

– А кстати! – внезапно вспомнил Ромка. – Тот мужик, который приходил, он с вами так и не переговорил, Ольга Юрьевна?

– Когда же! – сказала я. – А он ушел и ничего не сказал?

– Ничего! – ответил Ромка. – Он даже как-то незаметно исчез. Увидел майора и тут же испарился. Честное слово, словно испарился! Я на секунду отвернулся, а его уже нет. Вот чудеса, правда? А вы его знаете?

– Вчера увидела впервые в жизни, это фокусник, иллюзионист, маг и волшебник по кличке Бимыч, – напыщенно сказала я, чтобы подчеркнуть комичность прозвища.

– Ага, – мрачнея от воспоминаний, проговорила Маринка. – А еще он змей кормит в коробочке.

– В какой такой коробочке? – спросил Сергей Иванович. – С собою, что ли, носит?

– «Лягушонка в коробчонке»? – усмехаясь, вспомнила я детскую сказку. – Нет-нет, та коробка в подвале стоит, да я же вам всем рассказывала историю, как мы выбирались из подвала, забыли, что ли?

– А-а-а! – протянул Ромка. – Так это был он! Тогда понятно, почему он так лихо исчез. Профессия у него такая.

– А почему вы так уверены, что он кормил змей? – спросил Сергей Иванович.

– А кого же, пиявок, что ли? – не поняла Маринка, – они шипели, я сама слышала!

– А вы уверены, что именно шипели, а не шуршали? – настойчиво начал уточнять Сергей Иванович, пристально глядя на меня, и мне кажется, я стала его понимать.

Маринка же, как всегда, все поняла по-своему и сразу же развозмущалась:

– Ну, скажете тоже, Сергей Иванович, – выпалила она. – Мыши шуршат совсем по-другому, они, мерзавцы, тихо шуршат, а это было громко!

– То есть змеи? – улыбаясь, спросил Сергей Иванович, но Маринка уже задумалась.

– Большие змеи, – сказала она уверенно, – типа питона и анаконды. Вот!

– С типом все ясно. Нужно будет уточнить, кого он там кормил, – сказала я. – Может быть, как раз в этом ящике киллер шуршал, замаскированный под питона.

Маринка подумала и твердо заявила, что лазать по подвалам категорически отказывается. Я промолчала, решив, что там будет видно, хотя, конечно, радости в таких исследованиях на самом деле маловато.

Так как в цирк нужно было идти значительно позже окончания рабочего дня, мы с Маринкой и Фимой досидели до шести, затем погрузились в Фимин кабриолет жутко-зеленого цвета и отправились в кафе «Испанский дом» на проспекте Кирова – нужно же было как-то потянуть время.

В кафе Маринка, перемигнувшись со мною, объявила, что так напугалась прошлого своего путешествия по подвальным мирам цирка, что сегодня хочет прийти туда веселой.

– На поминки? – мягко уточнил Фима.

Маринка задумалась лишь на секунду.

– Фима, прекратите, пожалуйста, – сказала она, – мы же знаем, что мужчинам не нравятся угрюмые женщины. Не думаю, что Аркадий Павлович был исключением из правила.

– Ты намекаешь, что после смерти у него вкусы не должны были измениться? – тихо спросила я и зажала рот рукой, потому что почти уже не могла сдержать смех. – Ну ты, мать, даешь!

Маринка вздохнула и пожелала выпить немножко «Катнари».

С этого и начали.

Когда времечко подтикало к девяти и настала пора собираться, у нас с Маринкой было распрекраснейшее настроение, а Фима сидел хмурый и чем-то недовольный. Я не стала ему откровенно сочувствовать: за удовольствие общаться второй день подряд с двумя такими замечательными девушками нужно же хоть как-то платить? Тем более что его никто не заставлял рулить, мог бы и такси нанять.

Мы вышли из кафе и стали грузиться в Фимочкин «Ауди», когда на улице уже совсем посветлело от фонарей и витрин. Помня о вчерашних событиях, Фима вел машину очень осторожно, и мы подъехали к цирку без потерь и происшествий.

– Ну и куда дальше? – спросил Фима. – Через центральный вход?

– Нет, мне Аяврик объяснял, что нужно подходить сзади, – ответила я, напрягая мозги и стараясь вспомнить поточнее, что же на самом деле мне было сказано.

Маринка захихикала и толкнула меня в бок:

– Говоришь, сзади заходить? А ты уверена, что он про цирк говорил?

Фима сделал вид, что не расслышал очередной Маринкиной глупости, а я, хрюкнув от неожиданности, закричала, чтобы рассеять впечатление от ее слов:

– Вон к тем воротам давай, да ты их и сам знаешь!

Подогнав машину к уже знакомым нам воротам, Фима, развернувшись, загнал «Ауди» кормой почти под елочку, растущую за невысоким бордюром. Мы вышли из машины, и я, не сомневаясь в своей памяти и в данных мне инструкциях, повела всю компанию к воротам.

– Б-р-р-р! – поежилась Маринка. – Такое впечатление, что сейчас как выскочит Аркадий Павлович, царство ему небесное…

– Не пытайся нагнать жуть, – одернула я Маринку. – Забыла, что здесь и без тебя достаточно любителей этого?

Мы подошли к воротам, и Фима потянул за ручку. Ворота оказались незапертыми, а за ними – уже знакомый полумрак.

– Опять блуждать в потемках? – тоскливо произнесла Маринка. – Мне даже как-то уже не хочется идти дальше. В кафе было лучше.

– Пока согласен, – сказал Фима, засовывая руки глубоко в карманы пальто.

То, что у него там не было пистолета, я знала точно: наверное, он себя так ощущал спокойнее.

– Насколько я помню, это всего лишь гараж, – сказала я, идя впереди и как-то ориентируясь в полумраке. – Похоже, твой Аяврик, Маринка, приготовил нам еще какой-то сюрприз. Что-то про бульонную синагогу или как там точно?

В этот момент в гараже зажегся свет и из-за двери, ведущей из гаража внутрь здания, вышел улыбающийся Аяврик.

– Вы только меня позвали, дамы, и я уже тут как тут! – объявил он.

– Браво, – кривовато усмехнулась я. – Но это хорошо, что вы вышли встречать гостей. И что дальше?

Аяврик поздоровался с нами, пожал руку Фиме и объявил, что сейчас мы пойдем на арену.

– Там уже все подано, а что не успели приготовить, то подтащат в процессе. Некоторые из нас не сдержались и начали уже прикладываться…

– Со вчерашнего дня? – спросила я. – Так повод же есть, простительно.

– Злая вы, Оля, – улыбнулся Аяврик и тут же зацепил Маринку под руку, делая правильный вывод, что я в паре с Фимой.

Я сделала полшага к Фиме и сама не поняла, как это получилось, но уже держала его под руку. Похоже, что мы удивились этому оба.

– А я не хочу идти на арену через подвал, – сразу же заявила о своих страхах Маринка.

– Этого и не потребуется, мы пойдем напрямую, – продекларировал Аяврик.

И мы пошли напрямую, что оказалось просто и недолго.

Глава 9

Арена цирка уже действительно была не только подготовлена для питейного мероприятия, но и стала ареной его. На ней стояли столы, как раньше говорили, «покоем», то есть всего лишь буквой «п». Артисты, маги и прочие фокусники в количестве приблизительно сорока-пятидесяти человек, достаточно шумные и говорливые, не составляли почти никакого ансамбля с этими столами.

Кто-то уже перешел в пустой зал, где на креслах решал свои проблемы, кто-то, объединившись в группки, громко обсуждал последние политические новости.

Один из магов, которого я запомнила по вчерашнему выступлению, вообще, наверное, оказался настолько сильно потрясенным смертью незабвенного Аркадия Павловича, что уснул в трех шагах от крайнего стола прямо на полу, и никто на него и внимания не обращал. Словом, поминки были в самом разгаре.

Аяврик провел нас мимо одной из шумных компаний и посадил за единственное приличное крыло стола, как раз напротив выхода на арену.

– Тут мы уж немного распоясались, так сказать, – пояснил Аяврик, спешно отодвигая в сторону грязные тарелки.

– Да я уж вижу, – занудно ответила я, но как же можно было говорить иначе, если, готовясь попасть почти на ритуальное мероприятие, я, к своему удивлению, оказалась практически на вульгарной пьянке.

Почти моментально, едва мы сели, к нам подошла известная уже Марго, одетая в тот же свой замечательный костюм и все с тем же немыслимым профессиональным макияжем на личике.

– А ты сегодня разве выступала? – спросил у нее Аяврик, немного удивленный ее прикидом. Почти все остальные выглядели как нормальные люди, за исключением только нескольких забывших разоблачиться магов, но их в расчет нельзя было и принимать. Мужики, они и в цирке мужики, как их ни называй.

– Еще чего, делать мне больше нечего! – огрызнулась Марго и обратилась ко мне: – Давайте выпьем, Ольга, за тех, кто в морге!

Я невольно поморщилась от такого тоста, но ничего не ответила, только улыбнулась. Было же видно, что женщина немного не в себе, и не стоило ей изображать светскую львицу, – у циркачей же несчастье, и им виднее, как нужно вести себя.

– Давайте, Марго, – вздохнув, согласилась я. – Аркадий Павлович мне сразу понравился, как только я его увидела. Приятный был мужчина.

– Палыч-то? – переспросила Марго. – Сука старая, вот кто он был, не про него будь сказано. Не-ет, Ольга, мы с вами сейчас помянем Алексея Павловича.

Она взяла за горлышко бутылку бренди и разлила неверной рукой нам с Маринкой по целой рюмке. Фима отставил в сторону свою рюмку, сказав, что он за рулем. Марго, прищурившись, посмотрела на него и тихо пробормотала:

– А Палыч-то тоже был за рулем, а не помогло ему это ни хрена! Ну да и черт с ним!

Она подняла свой стакан:

– Ну что, помянем Алешу?

– А кто это? – осторожно поинтересовалась я.

– Да Сикамбр же, кто ж еще! – удивилась Марго, пьяно рассмеялась и погрозила мне пальцем.

– А ты и не знала, что его Алешей зовут? – спросила она. – А я вот знала… и не только это… знала…

Марго, если говорить откровенно, закручинилась просто-таки по-бабьи и, подперев щеку ладонью, с тоской посмотрела на стол.

Аяврик, недовольный настроением, навеянным Марго, суетливо подскочил и начал стараться сгладить впечатление от ее слов.

– Мы тут уже где-то с полчасика сидим, так что кто не успел, тот и не съел, в смысле – не закусил, – он тихо рассмеялся и предложил: – Ну давайте, раз уже Марго предлагает за нашего Сикамбра… Мы все уважали его. Хороший был и специалист, и человек…

Не досказав до конца тост, Аяврик опрокинул стакан и, выпив, поморщился:

– Как это русские могут пить, ума не приложу!

– А вы не русский? – спросила Маринка, которой, ясное дело, уже давно надоело молчать.

– Русский, конечно, русский, – хихикая, ответил Аяврик, – поэтому и не понимаю.

– Иди ко мне, негодяй, – позвала его Марго, протягивая руку и хватая Аяврика за рукав. Не успел Аяврик растерянно взглянуть на Маринку, как оказался уже сидящим рядом с Марго.

Маринка сделала вид, что не видит ничего, а если и видит, то все равно не замечает в этом ничего необычного. Ну захотела дама, чтобы рядом с нею сел кавалер, ну потянула его и уронила рядом с собою – дело житейское, как говаривал один мужчина в полном расцвете лет.

После первой рюмки я встала и, отойдя от наших друзей, попросила Фиму меня проводить – одной среди таких персонажей было находиться как-то неуютно. Мне кажется, что сходные чувства испытывал и Фима, особенно после того, как слева от него начали ругаться двое клоунов. Фима, не привыкший к подобному обществу, заметно стушевался. Ну-ну, адвокат, это тебе не на судебном процессе под милицейской охраной в риторике упражняться, здесь самому приходиться быть слушателем.

Я встала из-за стола вовсе не потому, что собиралась дефилировать среди полупьяных артистов и прочих фокусников, а с конкретной направленностью шла к Бимычу, тому самому пожилому дядьке, который сначала испугал нас с Маринкой змеиным шуршанием в подвале, а потом внезапно пришел в редакцию и так же внезапно исчез из нее, решив не перебегать дорогу майору Здоренко.

Бимыч в это время общался с одним своим коллегой. Коллега был такой же потрепанный, как и сам Бимыч, и только значительно более пьяный.

Бимыч давно уже заметил меня и теперь, изредка бросая в мою сторону короткие взгляды, беседовал со своим приятелем, поддерживая его, чтобы тот не рухнул на пол от избытка выпитого и недостатка съеденного. Когда я подошла, этот приятель уже почти не держался на ногах даже с дружеской помощью.

– Здавствуйте, – сказала я Бимычу.

Тот достойно мне поклонился и покосился на своего собеседника.

– Все понял, Бимыч, – прохрипел тот. – Дерзай, девка что надо!

После этих слов он закрыл глаза и медленно осел на пол. Наверное, этим он хотел показать, что больше здесь не присутствует.

– У меня только один вопрос, – обратилась я к Бимычу. – Вы хотели мне что-то сказать?

– Я? – очень натурально удивился Бимыч и бросил несколько быстрых взглядов по сторонам.

Я тоже оглянулась.

Аяврик, наклонившись над Маринкой, что-то ей рассказывал, и Мариночка счастливо смеялась, похлопывая Аяврика по руке. Марго с угрюмым видом сидела в одиночестве и потягивала из рюмки огненную воду. Фима, постоянно следовавший за мною, и сейчас стоял чуть поодаль, доставая из кармана сигареты. Я снова повернулась к Бимычу и шагнула к нему почти впритык.

– Так зачем же вы приходили в редакцию? – настойчиво спросила я. – Если решите сочинить, что почувствовали вдруг влюбленность и ноги вас сами принесли ко мне, то имейте в виду, я вам не поверю.

Незамысловатая шуточка немного разогрела атмосферу. Бимыч расслабился и тихо проговорил:

– Мы дружили с Сикамбром, и я не верю, что менты смогут найти его убийцу. У нас убийцы обычно не находятся, а менты хватают первого встречного и выбивают из него признание. Но вы же газета, вы же занимаетесь расследованиями. Обратите внимание на Марго…

Я снова оглянулась и заметила интересную картину: Аяврик, продолжая что-то нашептывать Маринке, тем не менее не спускал внимательных глаз с меня, а Марго, держа рюмку в руках, не то что смотрела на Аяврика, а, казалось, пожирала его взглядом, но тот, кажется, ничего не замечал.

– Обратила, ну и что? – я повернулась к Бимычу.

– С вами просто невозможно нормально беседовать, – раздраженно зашипел он. – Я же вам сказал это условно, не буквально, а вы тут же завертели головой!

Он наклонился ко мне и очень быстрой скогороворкой выпалил:

– У Марго с Сикамбром был роман, а теперь, как видите сами, она не спускает глаз с Аяврика. Выводы сделаете самостоятельно!

После этих слов Бимыч отклонился от меня и, сделав какие-то неуловимые движения руками, извлек откуда-то колоду карт. Погоняв ее в руках туда-сюда и показав свое умение обращаться с ними, он предложил мне взять одну из карт в руки.

Я взяла и посмотрела: это была пиковая шестерка.

– Карта поздней дороги, – сказал Бимыч. – Теперь держите ее крепко и никому не показывайте.

– Зачем? – спросила я.

– А вот зачем! – Бимыч пролистал колоду в руках, потом перетасовал ее и снял верхнюю карту, не переворачивая, рубашкой вверх.

– Какая карта у вас в руках? – спросил он.

– Шестерка, – ответила я показала ему, но у меня в руке уже была не шестерка, а пиковый туз.

Я недоуменно посмотрела на него.

– Вот видите, – сказал Бимыч и перевернул карту, которая была у него.

– Вот ваша шестерка, Ольга Юрьевна, – сказал он и подал ее мне. – В жизни все так. Вроде крепко держишь одно, а присмотришься – оно уже оказывается другим. Не забудьте, что я вам сказал про Марго. Удачи!

Бимыч как-то по-змеиному улыбнулся и отошел к компании таких же, как и он, потертых и потрепанных жизнью магов и волшебников, а может быть, униформистов, не знаю, ну мужики как мужики.

Я вздохнула и вернулась к терпеливо курящему Фиме.

– Откуда у тебя такой знакомый? – с легким интеллигентным удивлением поинтересовался он. – Этот… хм… человек похож на ханыгу, прошу прощения, хотя он, конечно же, может оказаться и весьма творческой личностью.

– Это и есть творческая личность, – сказала я. – Тот самый Бимыч, о котором ты уже слышал.

– Ага! – Фима тут же остро поглядел вслед Бимычу. – И зачем он приходил к тебе в редакцию? Что хотел слить?

– Он попросил меня приглядеться к Марго. Говорит, что Марго была любовницей Сикамбра, а теперь явно виснет на Аяврике.

– Пусть это называется не «виснет», а как-то по-другому, – заметил Фима, – но она явно заявляет на него права.

– Ну что же вы заскучали, Оля? – услышала я голос почти над ухом и, вздрогнув, повернулась.

К нам подошли Аяврик с Маринкой.

– Они вдвоем не скучают, Сережа, – жеманно протянула Маринка и гаденько так улыбнулась.

Я решила подыграть ей и прижалась к плечу Фимы.

– Нам действительно скучать не приходится, – подтвердила я.

– Заметил, как Бимыч показывал вам свои карточные упражнения, – сказал Аяврик. – Это все старинушка-матушка и первый класс циркового училища. Если честно, я даже забыл, как это делается!

Я пожала плечами:

– А я и не знала никогда, и мне понравилось.

– Да? – рассмеялся Аяврик и протянул ко мне свою руку. На ладони у него лежали пачка сигарет, зажигалка и записная книжка в зеленой обложке. Точь-в-точь как мои. И сигареты я курю такие же…

Аяврик рассмеялся уже в полный голос:

– Не узнаете свои вещи, Ольга Юрьевна? Берите, берите, не сомневайтесь, ваши!

Я взяла все это, на всякий случай сунув руку в карман плаща – действительно пусто. Когда и как Аяврик сумел полазить по моим карманам, я даже не заметила. Я взглянула на Фиму. Он пожал плечами и на всякий случай сунул руки в свои карманы, видимо, решив их не вынимать ни в коем случае. Так будет надежнее. А я подумала о другом.

– А где здесь можно снять верхнюю одежду? – спросила я у Аяврика. – А то вы как гостеприимный хозяин даже не подумали об этом, а бросать все прямо на арену или на кресла в зале…

– С удовольствием предоставлю вам свою уборную, – опомнился Аяврик. – Это недалеко и даже по подвалу лазить не придется, – ядовито закончил он.

Мы переглянулись с Маринкой и согласились. К тому же я еще никогда не бывала в уборных цирковых артистов и слабо представляла себе, что это такое.

Мы прошли за кулисы, ведомые Аявриком, решившим, как видно, сегодня дать генеральное сражение на Маринкином поле, и, посматривая на них сзади, я подумывала о том, что шансы на успех у него есть. По крайней мере приблизительно как у Наполеона или Кутузова на Бородинском поле – каждый объявит о своей победе и на этом успокоится.

Фима, похоже, думал так же, поэтому, наклонившись ко мне и кивнув на Маринку, прошептал:

– Тает подружка?

– От таких заходов даже снежная баба растает, – ответила я.

Уборные артистов располагались справа от выхода с арены, не очень далеко, и идти к ним было, что я отметила с удовольствием, светло и безопасно. Я решила не уточнять у Аяврика, что же случилось с освещением. Он приплел бы новую байку, и тогда его успех был бы гарантирован. Я просто молча радовалась тому, что все видно и слева от меня идет мужчина, хоть и чужой, но все-таки…

Пройдя по широкому коридору с десяток метров, Аяврик остановился и, дождавшись, когда мы с Фимой подойдем ближе, показал нам на вторую дверь справа.

– Это уборная Сикамбра. Он ее занимал во время этого приезда.

– А можно посмотреть? – попросила я.

– Да тайн никаких нет, милиция уже сегодня весь день копошилась и здесь, и в других уборных, и в кабинете Аркадия Павловича. Они же вместе погибли в машине, вам это известно?

Это был первый намек на наше с Маринкой вчерашнее утверждение о смерти Сикамбра.

Я промолчала, но Маринка моя молчать, конечно же, не стала. Сперва она, открыв рот, посмотрела на меня, потом на Аяврика и, увидев, что я не имею желания вступать в дискуссию, заявила:

– Это полная чушь, вы же сами прекрасно знаете, что Сикамбр был убит раньше!

Аяврик вытаращил глаза и с изумлением взглянул на нее.

– Как это? Почему я должен знать, что раньше?

– Да мы же тебе говорили с Ольгой, забыл, что ли? – Маринка терпеть не могла, когда ее не понимали с первого раза.

– Уф! – выдохнул Аяврик. – Ну вы, девчонки, даете! А я, если честно, думал, что у вас вчера немного того… испуг был, ну и померещилось… Опять же полнолуние было…

– А вот этого не надо! – твердо заявила Маринка. – Не надо про свои бульоны и прочие радости. Я – в курсе, еще со вчерашнего дня!

– Не надо, так не надо! – легко согласился Аяврик. – Ну что, пойдемте дальше? Вон, через одну дверь, и мои апартаменты.

– Так нам можно зайти хотя бы на минутку? – повторила я.

Не знаю, как Фиме, а мне очень хотелось посмотреть на рабочий, так сказать, кабинет Сикамбра. Не знаю, что я там собиралась найти, но было же у меня одно подозрение, и оно уже целые сутки не давало мне покоя.

– Можно, Сережа? – моментально славировав интонацией, проканючила Маринка, видя, что Аяврик не торопится нас впускать.

– Без проблем, – ответил он и, подойдя к двери, толкнул ее.

Дверь, оказавшаяся незапертой, отворилась внутрь, и Аяврик, первым войдя в уборную, включил там свет.

Ею оказалась небольшая комната, примерно три на четыре метра. Справа стоял обычный полированный шкаф с тремя дверцами, дальше стол с обязательным зеркалом перед ним, слева – пустая стена с наклеенными кое-где разными фотографиями и плакатами.

На столе лежала чалма Сикамбра с пером. Я посмотрела на нее с каким-то необъяснимо неприятным чувством: чем-то она меня пугала.

Я не ожидала, что обстановка уборной будет настолько скудной, что и глазу почти не на чем остановиться, но все равно вошла, раз уж сама напросилась, и, медленно пройдя почти до противоположной стены, села на стул перед зеркалом.

– А здесь миленько, – сказала Маринка, входя следом за мною.

В отличие от меня, она почему-то первым делом, открыв дверцу, заглянула в шкаф.

– Фу ты, я думала, здесь коcтюмы всякие будут, – разочарованно произнесла Маринка, – а тут какие-то штуки непонятные…

– Это наш реквизит, – сказал Аяврик, вызвавшийся и в этом случае послужить гидом. – Вот, например, это устройство называется «чудо-трость», – он вынул из шкафа обыкновенную трость и показал ее Маринке.

– Ну палку-то я вижу, а где же чудо? – спросила Маринка.

– Сейчас сделаем, – Аяврик взял с полки перстень, нацепил его на средний палец правой руки и, отпустив трость, принялся вращать, не прикасаясь к ней.

– Это чудо происходит за счет двух магнитов, спрятанных в кольце и в трости, – объяснил он. – Кстати, слово «магнит» имеет корнем «маг». Магнит – наш профессиональный камень.

– Сережки с ним носить некрасиво будет, – задумчиво произнесла Маринка. – А это что?

Маринка сунула руку в шкаф и извлекла из него женский парик с косой.

– Какая прелесть, – сказала она, не решаясь, однако, надевать эту пыльную штуку себе на голову. – Это для маскировки, я правильно поняла? Надеть на тебя, Аяврик, парик, и ты будешь изображать из себя девушку в клетке. Так все и делается, да?

– Почти, – ответил Аяврик. – Только обычно я изображаю мага по эту сторону клетки. Такая у меня профессия.

Пока Маринка изучала содержимое чужого шкафа, словно ей больше делать было нечего, я внимательно рассмотрела себя в зеркале и осталась почти довольна этим зрелищем. От нечего делать я через зеркало посмотрела на противоположную стену. Тут-то меня и ожидало небольшое открытие. Я обернулась, чтобы проверить себя.

На одной из фотографий, висевших на стене, я увидела лицо женщины, которое показалось мне знакомым. Я встала и подошла к этому снимку.

– А это что такое?! – услышала я Маринкин восторженный голос и тут же ее разочарованное: – Да ну, это мужской!

Я посмотрела на Маринку. Она держала в руках седой парик и не знала, куда его положить, чтобы продолжить дальнейшее обследование шкафа.

– А наденьте-ка его, Аяврик, – попросила я, и наш знакомый фокусник, развеселившись, нацепил на свою голову этот парик.

Я посмотрела на него и покачала головой.

– Не нравлюсь, Оль? – спросил Аяврик, снимая его с себя.

– Я не про то, – ответила я. – Вы не похожи на одного моего знакомого.

– А должен быть похожим?

Я не ответила и ткнула пальцем в фотографию:

– А это кто?

– Где? – Маринка, позабыв про шкаф, подошла ко мне и стала рассматривать фотографию.

– Это его жена, то есть вдова, или просто знакомая? – спросила Маринка, подтягивая к себе Аяврика.

– Ну вы даете, девушки! – удивился Аяврик. – Это же наша Марго! Неужели она так неузнаваемо маскируется?

– Вот именно – маскируется, – задумчиво ответила я и взглянула на Фиму, откровенно скучающего и еле-еле сдерживающегося, чтобы не зевнуть.

– Виктор бы ее сразу узнал, – сказала я. – Это она помешала ему в тот день…

Фима нахмурился, моментально прокрутил в голове мои слова и кивнул, после чего заинтересованно взглянул на парик.

– В какой день? – спросил Аяврик.

– В тот день, когда Сикамбр попытался слить мне некую информацию, – сказала я. – Он был в этом парике, а Марго сумела отвлечь моего бодигарда. Когда я встретила здесь Сикамбра, его голос мне сразу показался знакомым, а этот парик решил все дело.

– Парик? – переспросил Аяврик, рассматривая парик, который держал в руках.

– Вы уверены, что там была Марго? – осторожно спросил он.

– Ай, да ну тебя, – досадливо сказала Маринка, беря Аяврика под руку. – Пойдем в твою уборную, я наконец хочу снять с себя этот плащ. Жарко здесь.

– Здесь и снимай, – ответил Аяврик. – Шкаф полупустой.

Маринка посмотрела на него и замотала головой.

– Ну его, вашего Сикамбра, вы же тут все немного с прибабахом. Не хочу!

– Как пожелаете, – сказал Аяврик и, выведя нас из уборной Сикамбра, подвел к двери своей, запустил в нее, а потом тут же, словно спохватившись, сказал, что забыл об одном очень важном деле, и ушел.

Маринка повела себя в уборной Аяврика, точной копией предыдущей, откровенно по-хозяйски. Она распахнула шкаф и, сняв с вешалки плечики, повесила на них свой плащ.

– Ну вот, теперь можно себя почувствовать в гостях человеком, – заявила она и села к зеркалу.

Я последовала ее примеру и, раздевшись, повернулась к Фиме.

– Ну что скажешь, монстр адвокатуры? – спросила я. – Мы выяснили практически безошибочно, кто хотел мне слить информацию про киллеров. Это был Сикамбр. Не за это ли его и убили?

Фима покачал головой.

– Помнишь, ты мне говорила, что Здоренко назвал эту информацию дезой? Я согласен с ним. Киллеры так не поступают и не организовываются, это просто несерьезно. Цель у Сикамбра была совсем другой. Похоже, поэтому он вас с Мариной и заманил в ту самую клетку, чтобы потом без помех с вами переговорить. Ясно одно: он хотел, чтобы вы обратили внимание на цирк, начали ходить здесь вокруг да около и кого-то спугнули.

– И вот этот «кто-то», что-то заподозрив, сперва убил его, а потом и Аркадия Павловича, – закончила я Фимину мысль.

– Похоже на то! Причем весьма похоже! – согласился Фима.

Маринка, наводившая перед зеркалом красоту, решила отвлечься от своего любимейшего занятия и, встав со стула, подошла к окну.

– Совсем темно, – сказала она, осмотрев себя, несравненную, еще и в оконном отражении. – Ну, идемте, долго вы еще будете переливать из пустого в порожнее? Я все поняла. Хапнуть тебя хотел Сикамбр, но теперь спросить-то, зачем ему это было нужно, не с кого. Так какой смысл вообще об этом говорить?

– Есть с кого спросить, – заметила я. – Марго должна кое-что знать.

– А, кстати, Аяврик скоро вернется? – спросила Маринка.

Мы с Фимой переглянулись.

– А ведь он ушел после того, как услышал про Марго, – сказал Фима. – Будет совсем неинтересно, если она пропадет или, не дай бог, случится что-нибудь похуже.

– Ну ты это брось, – возмутилась Маринка. – Тебе лишь бы человека заподозрить! Не забывай, что ты адвокат, а не прокурор.

– У меня создалось впечатление, что Марго не ладит с Аявриком, – сказала я, закуривая. – И сказала я все это не просто так. Посмотрим, может быть, сработает моя провокация. Теперь Аяврик наверняка расскажет про наше открытие Марго, а там кто-то и зашевелится. Невозможно ничего понять и никого найти, если все прячутся.