Текст книги "Колыбельная для вампиров 4 (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Рот Рени вновь наполнился кровью, но она не потеряла присутствия духа.

– Я почти мертва, так о чём мне жалеть? – ответила она, бестрепетно глядя в горящие гневом синие глаза.

– Самоуверенная гордячка! Воображаешь, что тебе нечего терять? Так ты ошибаешься! Что скажешь, если я заберу у тебя любовь к мужу?

– О нет! – вскрикнула было Рени, но тут же взяла себя в руки и печально улыбнулась. – Забирай, что хочешь. Забирай всё: мою любовь, мою гордость, мою жизнь… – она замолчала и, подняв голову, пытливо глянула в лицо с нечеловечески красивыми чертами. – Но если ты тот, кем представляешься, то дай мне ещё раз увидеть Мика, и мы с тобой будем в расчёте.

– Жалкая тварь! Ты смеешь со мной торговаться?!

– Смею и что с того? – с полным самообладанием заявила Рени. – Или ты настолько привык к поклонению, что не приемлешь иные отношения со своей паствой?

– Что?.. Так ты веришь, что я бог?

– Естественно! – на лице Рени промелькнуло удивление. – Почему ты сомневаешься? – спросила она и с кошачьим любопытством воззрилась на золотоволосого гиганта.

Он хлопнул себя по лбу и с его лица исчезло сердитое выражение.

– Вот дурак! Прости, малышка, что накричал на тебя. К своему стыду, я подзабыл, как действует настоящая любовь, – произнёс он покаянным тоном и виновато улыбнулся.

– Выходит, она перекрывает канал чтения мыслей даже у богов? – осведомилась Рени и по её губам скользнула ехидная улыбка. – Гляди-ка, совсем как у нас, вампиров, – она помолчала. – Так ты дашь мне увидеться с Миком или нет?

Поймав непроницаемый взгляд того, кого она признала богом, Рени осторожно улыбнулась и в то же мгновение её скрутил такой приступ любви к нему, что она упала на колени и начала целовать край его хитона. При этом, несмотря на осознание унижения, в её душе бушевал чистый, ничем незамутнённый восторг. Внезапно сумасшедшая любовь исчезла, но оставила в её сердце кровавую незаживающую рану, и она горько разрыдалась. Когда, вне себя от горя, она стала биться головой о камень, также внезапно исчезло чувство потери.

«Слава богу!» – Рени растянулась на земле, приходя в себя.

– Ну как, я прошла проверку? – спросила она язвительным тоном.

– Да, – не стал увиливать бог и, убирая её рану, коснулся разбитого лба. – Я дам тебе возможность попрощаться с мужем. В конце концов, даже Ваатор разрешил его первой жене попрощаться с семьёй.

Напоминание об Эльжбете, первой жене Палевского, неприятно царапнуло Рени.

– Кто такой Ваатор? – поинтересовалась она.

– Ты его знаешь, как Сатану, – последовал ответ и ей захотелось ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не спит ли она.

«Проклятье! – вздохнула Рени. – Интересно, это только мне так повезло или все видят богов перед смертью? Кстати, богословы не соврали и души грешников действительно утаскивает Сатана. Интересно, что ждёт меня рай или ад?..»

– Милая, тебе пора, – раздался голос бога, прерывая её размышления о загробных делах, неожиданно обретших реальность в её глазах.

– Хорошо, – кивнула Рени и, помедлив, решилась задать вопрос, который не давал ей покоя. – Того, кто приходил две тысячи лет назад, звали Иисус Христос, а ты…

– Меня зовут Этан, – прервал её бог и на его лице промелькнуло нетерпеливое выражение. – Нет, творец вашей вселенной не я. Милая, иди уже, если хочешь успеть попрощаться с мужем, – добавил он с некоторым раздражением и Рени, уже усвоившая, что её божественный собеседник не отличается долготерпением Христа, без промедления нырнула в ноосферу.

Стоило ей погрузиться в ментал и золотое сияние, окружающее Этана, сразу же погасло. Боясь привлечь внимание Ареса, бога-убийцы, он, как последний скупердяй, экономил каждый ман божественной силы, украденный из ноосферы. Вслед за светом ушло неурочное тепло, и зима вновь вступила в свои права. Травы и цветы поникли и почернели от холода, и Этан озабоченно глянул на смертную женщину, лежащую у его ног, Он вновь завернул её в тёплый воздушный кокон и, ожидая, когда она вернётся, принял форму хаоса, которая почти не требовала усилий для поддержания. Оживший сгусток тьмы вновь мигнул жуткими красными глазами.

Глава 15

***

Рени не теряла времени даром. Через ментал потянулась чистая солнечная нить и, найдя любимую радужную, на мгновение сплелась с ней. «Ангел мой! Люблю тебя», – раздался неслышный голос и призрачные пальцы нежно коснулась лица Палевского, а затем такие же призрачные губы коснулась его губ прощальным поцелуем.

Почувствовав присутствие жены, он проснулся и сел в кровати. «Кошка, это ты?.. Рени?.. Милая, умоляю, отзовись!» – позвал он, но ответом ему была звенящая пустота.

Знай, к чему это приведёт, Этан дал бы им больше времени на прощание, но даже боги не способны всего предвидеть.

Сгорбившись, Палевский обхватил себя руками и, мерно раскачиваясь, застонал от невыносимо-горького чувства, которому нет названия в человеческом языке. «Святый Боже! Неужели я такой великий грешник? Я смирился с тем, что Ты забрал у меня Эльжбету, но зачем Ты отнял у меня Рени? Разве это справедливо?» – прорычал он. Охваченный запредельной болью, он на какое-то мгновение не выдержал и его захлестнуло мрачное безумие, но, подавленное несгибаемой волей, оно тут же отступило. «Будь всё проклято! Если Он думает, что я снова буду страдать от затянувшейся агонии любви, то чёрта с два!.. Я не хочу, чтобы сердце вновь и вновь умирало с каждой из них! Я больше этого не вынесу! Эй, Ты слышишь? Забирай свою проклятую любовь, знать её больше не хочу!»

Переживания Палевского были настолько сильны, что нашли мощнейший отклик в ноосфере. Благодаря ему разругались множество влюблённых и в течение суток подали на развод небывалое количество семейных пар. Но этим дело не ограничилось. Ноосфера, которая сработала как резонатор, разнесла его чувства за пределы планеты и он, не подозревая об этом, получил отклик самого Мироздания.

Мрачная Бездна проснулась и устремилась на зов Истинной крови. Хаос заглянул в отчаявшуюся душу короля вампиров и, сочтя её перспективной, оставил в ней своё зерно. Упав на благодатную почву, оно укоренилось и стало терпеливо дожидаться своего часа.

Визит первородного хаоса не прошёл для Палевского даром. Когда ему уже казалось, что он сойдёт с ума от отчаяния, в его душе неожиданно поселилось ледяное спокойствие и оно показалось ему раем после того ада, в котором он пребывал в течение трёх дней, что прошли с момента исчезновения Рени.

«Так-то лучше!» – успокоившийся Палевский нащупал пачку с сигаретами. Встав с кровати, он подошёл к окну и его немигающий взгляд устремился во тьму. Мысли о пропавшей жене больше не причиняли ему боли и он, решив, что просто перегорел, спокойно докурил и вернулся в кровать.

***

Этой же ночью Мари увидела Рени во сне. Вдвоём они шли по авеню Монтень и, рассматривая нарядные витрины, чему-то смеялись. Неожиданно Рени остановилась и, повернувшись к ней, серьёзно проговорила: «Страшно жаль, но мне пора уходить. Так что давай прощаться, детка. Будь счастлива и помни, что я всегда любила тебя». Затем она обняла Мари и устремилась прочь.

Расталкивая неизвестно откуда взявшуюся толпу народа, девушка бросилась следом за ней. «Maman, подожди! Я с тобой!» – закричала она и тут дорогу ей преградила бездонная пропасть. Расползаясь многочисленными трещинами, она росла прямо на глазах и Мари, понимая, что медлить нельзя, попятилась назад и взяла разбег. Но только она собралась прыгнуть, как Рени обернулась и испуганно вскрикнула: «Стой! Тебе нельзя со мной!» Мари упала, но всё же успела удержаться на краю пропасти, в отличие от тех, кто её окружал. Мужчины, женщины, дети – все они, слепо глядя перед собой, шагали в разверстую бездну. Понимая, что мать спасла её от большой беды, Мари подняла голову и благодарно улыбнулась, как вдруг на полуденном солнце ослепительно вспыхнули радужные полупрозрачные крылья, и образ Рени заслонило сияющее существо. «Прыгай, детка! Только так ты сможешь спасти свою мать», – вкрадчиво сказало оно и поманило её за собой.

«Мама!» – не отдавая отчёта в своих действиях, девушка встала с кровати и, двигаясь как сомнамбула, подошла к распахнутому окну. С закрытыми глазами она взобралась на подоконник и замерла, стоя на его краю. «Детка, поторопись, иначе будет поздно!» – подстегнул её голос «ангела». Девушка шагнула было наружу, но Ник успел вовремя. Что его разбудило, он не понял, но каким-то чудом понял, что она в большой опасности.

– С ума сошла?! Да очнись ты, ненормальная! – закричал он, перехватив Мари буквально в последнее мгновение. Она обмякла, а затем неожиданно рванулась из его рук.

Разозлённый Ник отбросил девушку вглубь комнаты, но она не унялась и вновь устремилась к окну. Тогда он сбил её с ног и прижал к полу, но она, не открывая глаз, продолжала слепо сопротивляться. Навалившись всем телом, Ник держал её за руки и вскоре у него появилось ощущение, что он пытается удержать на месте туго скрученную стальную пружину.

Когда он засомневался, что сумеет удержать Мари, она внезапно успокоилась.

– Поздно! Время упущено. Бедное моё дитя, я не успела тебя спасти… – пробормотала она, всё также не открывая глаз.

– Слава Всемогущему Ягуару! – облегчённо выдохнул Ник и оттёр пот со лба. Он с подозрением глянул на Мари. – И когда это распроклятая криа успела обзавестись ребёнком?

– А? Какой ребёнок? Чей ребёнок?

– Это ты мне скажи.

Мари распахнула глаза и на её лице появилось удивление, быстро переросшее в возмущение.

– Извращенец! – приласкала она своего спасителя. – Слезь с меня немедленно! Мне теперь что, запираться на ключ, чтобы избавиться от твоих визитов? – возмущённо воскликнула она.

– С тобой точно всё в порядке? – спросил Ник, с беспокойством глядя на неё.

Девушка презрительно фыркнула.

– Естественно. И будет совсем хорошо, когда ты слезешь с меня… Ой! Честное слово, я здесь ни причём, это всё он! – поспешила она оправдаться, когда в комнату ворвался Палевский, босой и взлохмаченный.

Он мрачно воззрился на парочку, лежащую на полу.

– Ночь на дворе, так что ведите себя потише. И вообще, нашли время, – проворчал он и, зевнув, направился к двери.

– Папа! Это не то, что ты подумал! – в отчаянии выкрикнула Мари, но Палевского уже и след простыл. – Да слезь ты с меня, наконец! – разозлилась девушка и что есть силы пихнула Ника, который неохотно уступил её требованию.

Улегшись на бок, он подпёр голову рукой и, глядя на неё, усмехнулся.

– Да, чего-то эта занимательная поза становится привычной для нас. Даже не знаю, к чему бы это.

– К фингалу у тебя под глазом! – пообещала расстроенная Мари. – Вот какого лешего ты снова забыл в моей комнате? Реази, ты давай прекращай свои подкопы! Может, тебе по барабану, что мы близкие родственники, но мне-то нет.

– Эрейские законы допускают брак между дядей и племянницей, – заявил Ник.

«Надо же, мaman практически сказала то же самое», – припомнила Мари. Она повернула к нему голову и её глаза слегка засветились в полумгле.

– Ты что, вознамерился жениться на мне? – поинтересовалась она индифферентным тоном.

Ник смерил её взглядом и поморщился. Растрёпанная, в свободной полосатой пижаме, похожей на тюремную робу, девушка выглядела не лучшим образом.

– С чего ты взяла? Я ещё в своём уме.

– Тогда вали отсюда подобру-поздорову! – обиделась Мари. – И чтобы я тебя здесь больше не видела!

– И не увидишь, – Ник перетёк в сидячее положение и испытующе глянул на девушку. – Мариэль, ты только что пыталась выброситься из окна. Судя по всему, на тебя так подействовал сон…

– А более дурацкой отговорки ты не нашёл? – возмутилась она. – Нефиг выдумывать всякую ерунду! Я тебе что, ненормальная?

– Ты даже не представляешь насколько, – усмехнулся Ник, припомнив своё недавнее ночное бдение у её кровати.

– Ну знаешь! – Мари вскочила и ткнула пальцем в направлении двери. – Кыш! Живо! И учти, припрёшься ещё раз в мою комнату среди ночи… – она ехидно улыбнулась, – и я заставлю тебя жениться на мне. Понял?

– Размечталась! – буркнул Ник и тоже поднялся с пола. – Я на рабыне не женюсь.

– Слава богу! – Мари подпихнула его в спину. – Топай-топай! И не переживай насчёт женитьбы. Луна на землю свалится, когда я соглашусь стать твоей женой.

Обернувшись к ней, Ник сердито сверкнул глазами.

– Нужно было дать тебе выпрыгнуть в окно.

Мари хмыкнула.

– Хватит уже врать! У меня отродясь не было суицидальных наклонностей.

– Это ты так думаешь, – сказал Ник и его губы дёрнулись в неприятной улыбке. – Действительно, было бы о ком беспокоиться! И вообще, зря я упустил такой момент. Мог бы исполнить клятву без потерь для совести. В конце концов, каждый волен распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению.

– Какая ещё клятва? – забеспокоилась Мари. – Эй, постой!

– Ну, нет! Больше ни минуты в твоём обществе, – заявил Ник и выскользнул за дверь.

«Вот гад!» – Мари окинула взглядом комнату и тут ей на глаза попались оконные шторы, сорванные с карниза. «Глади-ка, а он не соврал! Действительно примчался меня спасать», – подумала она и расплылась в улыбке. «Эй, Черномор! – мысленно позвала она. – И всё же ты обо мне беспокоишься!» – «Не очень-то к этому привыкай», – пришло ей в ответ. «Хорошо, не буду! – пообещала Мари. – Спасибо!» – добавила она, но рассерженный Ник больше не откликнулся.

Глава 16

ГЛАВА 38. Подарки богам. Умереть, чтобы возродиться. Нехорошо богинь похищать, у них могут быть ревнивые создатели

После краткого визита домой Рени обнаружила, что снова заключена в световой кокон, в котором, по её подозрению, время текло несколько иначе, чем в реальном мире. Подтверждением тому служило солнце. Оно уже стояло высоко, хотя по её прикидкам была ещё ночь или на крайний случай раннее утро.

Этана она обнаружила в тени ближайшей скалы.

– Это твой настоящий вид? – полюбопытствовала она, видя, что он снова обретается в форме сгустка тьмы с красными горящими глазами.

– Нет, это одна из форм, которую легче всего поддерживать.

– Ясно, – кивнула Рени. – Ну что, приступим ко второй части нашего договора?

Жуткие глаза чудовища приняли серпообразную форму.

– Если ты готова, то да…

– Прости, что перебиваю! Могу я попросить тебя ещё об одной услуге?

– Хорошо, я изменю голос, чтобы он больше не напоминал тебе голос мужа, но ты не права, считая, что это провокация с моей стороны. Просто наши голоса действительно похожи.

Как и обещал, бог изменил свой голос и Рени благодарно улыбнулась.

– Спасибо!

– Это тебе спасибо, что согласилась помочь.

– Долг платежом красен.

– Милая, если хочешь, я могу оставить тебе память, – сказал Этан, стараясь быть великодушным.

Смертная нравилась ему твёрдостью характера и упорством в достижении цели. Вдобавок в ней было немало Истинной крови и его не оставляло чувство вины. При ином раскладе она после смерти могла бы отправиться к Сияющему двору и, победив в отборочном турнире, вошла бы в плеяду богов, но договор с ним отнял у неё эту возможность.

Рени обдумала его предложение.

– Нет, не нужно, – отказалась она и пояснила: – Это будет слишком больно – помнить, но не иметь возможность вернуться к тем, кого любишь.

– И ещё одно, выемка души у живого существа довольно болезненный процесс, но ты не должна проклинать меня, иначе что-нибудь может пойти не так, как нужно, – предупредил Этан.

– Не бойся, я тебя не подведу.

– Тогда начнём.

Живая тьма всколыхнулась и закрутилась в вихре, который, приблизившись, поглотил Рени, и она оказалась вне времени и пространства, залитая со всех сторон ярчайшим светом, под действием которого её тело стало обретать прозрачность. И хотя сдирание души было сродни горению заживо, с уст гордой королевы вампиров не сорвалось ни единого слова жалобы. Правда, только до тех пор, пока безжалостный свет не начал выжигать её изнутри. Он растворял не только бренное тело Рени, он отбирал у неё воспоминания и чувства. Когда её рассудок был уже готов сорваться в пропасть безумия, изощрённая пытка внезапно закончилась.

Душа, свободная от оков плоти и тяжкого груза памяти, рванулась ввысь – такая же беззаботно-лёгкая, как воздушный шарик в ясном весеннем небе. Она вылетела за пределы атмосферы Земли и, не ведая, что опровергает законы релятивисткой механики, придуманной людьми, с безумной скоростью полетела среди надменных колючих звезд, поющих вечную осанну Создателю. Ощутив её приближение, первородный хаос попытался перехватить посланницу Этана, но она, не желая быть игрушкой в руках Вечности, ускользнула из расставленных сетей. Тогда дорогу ей преградили сгустки живой красноглазой тьмы, но сообразительная душа распалась на мельчайшие составляющие, которым нет названия в человеческом языке, и просочилась через плотное кольцо ловцов. Оказавшись за их кордоном, она вновь образовала единое целое и устремилась к заданной цели.

Наконец впереди показалась двойная звезда и посланница, не снижая скорости, ворвалась внутрь белого карлика, который жадно поглощал свет и материю, и там взорвалась нестерпимо ярким светом, который нёс в себе всё то, что не в силах отобрать даже смерть.

Вспыхнула радость лунной теплой ночи, напоенной ароматом цветов.

Выгнулись дугой на небе огромные семицветные радуги.

Зазвенели пчёлами лениво-сонные полуденные дни лета.

Зашумела разноцветными камешками на дне веселая речка, огибая золотой песчаный плёс.

Вспыхнули капельки росы на луговом разнотравье.

К этим воспоминаниям добавились удивительные чудеса первых наивных свиданий и беспричинное счастье. Сладкая боль разлук и радость долгожданных встреч.

А затем вспыхнуло главное сокровище души – Их Величество Многоликая Любовь; она растворилась последней: растаяла, как хрупкая снежинка на тёплой ладони – такая же невыразимо прекрасная, быстротечная и почти неосязаемая. Когда и эта великая обманщица исчерпала себя, торжественно грянул хор, возносящий аллилуйя Создателю, и, вторя ему, крещендо загремела музыка небесных сфер.

Дар посланницы Этана и неземная мелодия пробудили заключённое в звёздную оболочку существо, и оно осознало себя, как личность. «Создатель! Где это я?» – удивилось оно. Обнаружив поблизости Этана, облачённого в звёздную форму, звёздочка выбросила в его сторону протуберанец, и он радостно встрепенулся. «Ева?» – вопросил он с надеждой. «Да, любимый!» – пришёл ответ, и обрадованный бог со всей своей силой обрушился на тюрьму, которая держала в заключении его любимую, и та порхнула в созданный им крошечный эдем.

– Этан! Ну что за дурацкие шутки? Зачем ты запихал меня в эту мерзкую звезду? – капризно воскликнула Ева. – Дорогой, я понимаю, что ты ревнуешь, но не стоит переходить границы приличий. Представляешь, какие сплетни загуляют, когда знакомые узнают, как ты меня тиранишь?

Не дожидаясь ответа, она огляделась по сторонам и надула губы.

– Фу, какое убожество! И это ты называешь эдемом? – на прекрасном личике появилось озабоченное выражение. – Дорогой, я хочу взглянуть на себя. Уверена, заключение не пошло мне на пользу, и я ужасно выгляжу.

Радость юного бога слегка потускнела, но он не посмел отказать любимой, хотя у него был на счету каждый ман[1] божественной силы.

Глянув в магическое зеркало, Ева ахнула.

– Кошмар! Из-за тебя я превратилась в уродку! Какое счастье, что сейчас меня не видят чванливые задаваки при Сияющем дворе!

– Хватит! – рявкнул Этан. – Это принц Хаоса лишил тебя свободы и разума! А я тот, кто вернул тебе и то и другое!

– Да? – богиня бросила на него сомневающийся взгляд, но не сумела скрыть, что к ней вернулась память. – Дорогой, я не виновата, – плаксиво протянула она. – Это всё Николс! Ты же знаешь, какой он прохиндей. Нет никакой возможности устоять, когда он просит.

– Что он тебе посулил? – помрачнел Этан.

– Возможность самостоятельного творения.

– И только?

– Да! – чирикнула Ева, прихорашиваясь перед зеркалом.

«Лгунья!» – не поверил юный бог и с горечью подумал, что полюбил пустышку, которую сам же создал.

Пока он пребывал в расстройстве, с лица Евы вдруг исчезло глупенькое выражение. Она перестала причёсывать волосы и в её глазах, устремлённых на мужа, засветился недюжинный ум и… любовь.

– Дорогой! Не смей сомневаться во мне, – мягко, но требовательно сказала она и Этан бросил на неё изумлённый взгляд.

– Ева? – вопросил он неуверенным тоном.

– Кто же ещё, если не я? – улыбнулась богиня и протянула ему руку. – Идём, мой ангел! Нам лучше поторопиться, пока принц Хаоса не обнаружил пропажу.

– О да! – просиял Этан и подхватил жену на руки.

«Неужели девчонка одурачила меня?» – подумал Николс, не меньше его удивлённый преображением Евы. Когда она без нытья и возражений приняла неуклюжую форму хаоса, он окончательно утвердился в мысли, что с ней что-то не так. Скрытно следуя за юными богами, он прислушался к тому, что они говорят.

– Не беспокойся, любимая! Скоро мы вернёмся домой, и ты по-прежнему будешь прекрасна, – нежно произнёс Этан, и неожиданно рявкнул: – Но ты пожалеешь, если снова посмеешь сбежать от меня!

– А ты чего ожидал? – независимо фыркнула Ева. – Что я буду вечной пленницей сидеть в твоём эдеме и до скончания века творить цветочки и игрушечных зверушек? Тоже мне удовольствие! Дорогой, ты сам виноват в том, что произошло. Если бы ты не запретил мне экспериментировать с разумной материей, я бы не стала слушать Николса.

После этого заявления оба бога – один скрытно, а другой напрямую – озадаченно воззрились на неё. Прежняя Ева умела аргументировать свои требования только нытьём и слезами.

– Хорошо, любимая, я был неправ. Ты это хотела услышать? И всё же не стоило так безоглядно бросаться в пучину первого творения. Мне пришлось буквально по крупицам собирать твою душу. Спасибо храброй смертной, что согласилась нам помочь. Она поставила завершающий аккорд в твоём пробуждении, иначе мы до сих пор сидели бы в ловушке Николса, – проговорил Этан, пытливо глядя на жену.

– Тут ты прав, демиург из меня никакой, – приуныла Ева. – Если честно, даже не знаю, как мне удалось что-то сляпать на той планете, куда меня затащил Николс. Правда, не думаю, что он в восторге от моих созданий.

«О да! И это ещё мягко сказано», – усмехнулся Николс, жалея, что богиня в форме хаоса и он не видит её лица.

– Не переживай! Мастерство приходит с опытом, – проговорил Этан, окрылённый переменой, происшедшей с женой.

Ева оживилась.

– Так ты разрешишь мне экспериментировать?

– Я подумаю, – уклонился он от ответа. – Это слишком затратное дело в плане божественной силы. Пока мы не можем себе этого позволить. Вот когда создам собственную вселенную, тогда экспериментируй, сколько хочешь.

– И когда это будет? Когда рак на горе свистнет? – иронически вопросила Ева.

– Свист рака вряд ли поможет, а вот разрешение на акт творения, надеюсь, я скоро получу.

– Ну-ну! Я и говорю, когда рак на горе свистнет.

– Дался тебе этот рак!

– Кстати, в варёном виде, да ещё к пиву, раки очень даже ничего.

– Дома побалуешь?

– Я подумаю, – отплатила Ева мужу той же монетой и оба засмеялись.

«Похоже, я поторопился с выводами относительно девчонки, и она не такая дура, какой мне представлялась», – подумал Николс, ломая голову над загадкой преображения прежде глупенькой Евы, которую он соблазнил отнюдь не обещанием свободы творения, а обещанием сделать своей любовницей. В первую очередь его подозрение пало на посланницу Этана, но принцу Хаоса не верилось, что душа смертной способна вытеснить душу богини. Во всяком случае, такого ещё ни разу не случалось, поэтому он пришёл к мысли, что Ева поумнела благодаря заключению. Этан, знакомый с королевой вампиров, не был ни в чём уверен – за исключением того, что метаморфоза, происшедшая с женой, нисколько его не огорчает.

Шансы остановить беглецов были не велики, вдобавок что-то в облике Этана подсказывало Николсу, что тот будет до последнего биться за жену. Поэтому он лишь вздохнул, когда юный бог проломил горизонт реальности его вселенной и вместе с Евой исчез в Междумирье.

О потере Евы он не переживал. Демиург из неё действительно был никудышный, а вот побег Этана был для него равносилен катастрофе. Его вселенная, напичканная лазутчиками лорда Хаоса, находилась в крайне шатком равновесии, и уход юного бога сразу же привёл к ослаблению порядка – чем не замедлила воспользоваться вездесущая энтропия. Чтобы отразить её атаку, Николс спешно принял форму дракона, но это не слишком ему помогло. «Вот ведь наглая тварь!» – расстроился он, заметив, что его хвост начал терять чёткие очертания. «Кыш, скотина!» – он швырнул в энтропию стабилизационным импульсом, но обнаглевшая прислужница первородного хаоса лишь отскочила на безопасное расстояние и оскалила жуткую пасть. «Чтоб тебя!» – выругался Николс и… пустился наутёк, спасаясь от роя несущихся к нему деструкционных игл.

«Что, мой мальчик, думал, что я про тебя забыл?» – усмехнулся лорд Хаоса, наблюдая как сына гоняют по его же собственной вселенной. Когда Николс окончательно выдохся, он отозвал слуг и особо ретивых без промедления прикончил, хотя они выполняли его же волю.

Не чаявший уже остаться в живых принц Хаоса возблагодарил Создателя. Конечно, он догадался, по чьему распоряжению на него напали, но мог лишь злиться на отца, – ведь кроме ума и хитрости ему было нечего противопоставить всесильному родителю.

Придя в себя, Николс понял, что находится неподалёку от первого и пока единственного яйца, населённого разумной жизнью, которое ему удалось создать при помощи Ареса и богинь-демиургов. Правда, бесталанная Ева могла лишь подражать своей предшественнице, но и это давалось ей с превеликим трудом. Опираясь на разработки Лотиэль, она сумела воссоздать разумную жизнь. Вот только её творения были так далеки от Истинной крови, что разочарованный Николс уже не питал никаких надежд относительно собственных источников силы. Когда он предоставил Еве другие планеты, готовые для принятия разумной жизни, она сумела создать только растительный покров и животных, причём они уступали созданиям Ареса, который был полным профаном в области творения. Видя, что толку от неё нет, Николс запихал богиню-неудачницу в белого карлика, обещавшего стать чёрной дырой. Этим он хотел удержать Этана, который тоже был творцом и, бродя по его вселенной, служил ей своеобразным стабилизатором. Тем не менее юный бог не только сумел разыскать Еву, но даже нашёл силу, способную вернуть ей разум.

Приткнувшись около астероида, принц Хаоса поднял лапу и с озадаченным видом на драконьей морде почесал в затылке. «Что же теперь делать? Этана, который держал меня на плаву, больше нет. Хочешь не хочешь, а придётся до срока свернуть вселенную. Боюсь, своими силами мне будет не удержать равновесие. С подачи отца энтропия скоро начнет хлестать по всем измерениям. Вот чёрт! Теперь конвой до Сияющего двора мне точно обеспечен. Страшно даже подумать, какую ижицу мне пропишут по возвращении».

Вспомнив об Аресе и своём обещании навестить его, Николс решил заглянуть на Землю. Он не хотел, чтобы брат погиб вместе с его вселенной. У него было не так уж много по-настоящему преданных сторонников, к тому же бог-убийца пришёлся ему по душе своим прямодушием и юношеской наивностью. Ну а главной причиной было то, что Арес приходился ему братом, а родственные узы принц Хаоса очень ценил, хотя всячески это скрывал.

Путь до Земли дался ему нелегко. От постоянного недостатка божественной силы форма дракона сильно одряхлела и Николс, с трудом передвигающийся по пространству-времени, уже не раз успел обругать себя за сентиментальность. «Эх, столько трудов пропало даром», – вздохнул он, глядя на красавицу планету с края Солнечной системы. После гибели Лотиэль и неудачных творений Евы он больше ею не интересовался и лишь время от времени присматривал за братом. Делал он это издалека, настроившись только на Ареса, поэтому был не в курсе, что творится на самой планете.

Уставший до предела Николс подлетел к Земле и при виде мощного слоя ноосферы, до предела насыщенной жизненной энергией, у него даже выступили слёзы на глазах. «Создатель! Я не знаю, как ещё извернуться, чтобы добыть лишний ман божественной силы, а тут её такие залежи, что другим творцам и не снились!» – его когтистая лапа с нежностью коснулась ноосферы и та, признав в нём хозяина, радостно заурчала. «Ах ты, моя хорошая! Тяжко тебе, да? Давай я заберу излишки энергии, а то твои каналы уже забиты до предела», – сказал он и вместе с признательностью на него обрушилась такая мощная волна божественной силы, что ритом на драконьей голове ярко засиял, и под лоснящейся чёрной шкурой, отливающей всеми цветами радуги, заиграли крепкие мышцы.

Воспрянувший духом принц Хаоса перетёк в звёздную форму и выпрямился во весь свой огромный рост. Отмахнувшись от плавающих в эфире длинных тёмных прядей волос, он огляделся вокруг и радостно рассмеялся. Теперь он мог позволить себе всё, правда, в разумных пределах. Всё же одной планеты с Истинной кровью было мало для полной независимости от Сияющего двора.

«Ничего! Лиха беда – начало», – сказал себе Николс и пригляделся к плетению ноосферы. На фоне искусной работы Лотиэль вставки Евы выглядели как дерюжные заплатки на шёлковом кружеве. Правда, дерюги было больше, чем шёлка, но это не слишком его огорчило, особенно при виде двух чистокровных потоков, запустивших многочисленные щупальца во все слои ноосферы. При них был ещё и третий поток, слабо разветвлённый, но тоже чистокровный. «Создатель! Я не верю своим глазам! Выходит, наши дети живы! – по щеке принца слезой скользнула яркая искорка, за ней другая. – О, Лотиэль, душа моя! Будь мы вместе, моё счастье было бы полным…»

– Ваше высочество, понимаю, моё присутствие не принесет вам ожидаемого счастья, но не могли бы вы уделить немного внимания вашему преданному слуге?

Это был не кто-нибудь, а сам Ваатор, личный палач лорда Хаоса. И хотя его визит не сулило ничего хорошего, Николс понял, что он снова в игре.

– Верно, не принесёт. Ведь счастье и ты – антагонисты, – лениво процедил он.

– Ваше высочество, осмелюсь заметить, что вы не правы, рассуждая столь категоричным образом. В настоящий время я как раз пытаюсь приблизиться к понятию счастья, – почтительно возразил коленопреклонённый лорд Ваатор.

– Ну, и как успехи? – поинтересовался Николс, гадая, зачем он явился.

– Пока не очень, но я не теряю надежды, – смиренно ответствовал лорд Ваатор, который, в свою очередь, разглядывал опального принца.

– Ну? Давай выкладывай, какие пакости ты приготовил на этот раз, – поторопил Николс адского палача, но тот не спешил открывать свои карты.

– Обижаете, ваше высочество! Вы дороги мне как родной брат. Да у меня язык не повернётся чем-либо вас огорчить, – ответствовал лорд Ваатор и в его глазах заплясали языки жаркого пламени.