Текст книги "Сладкий Сентябрь (СИ)"

Автор книги: Светла Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10

Мы совсем недолго просидели молча, я так и утирала слёзы, а они всё бежали и бежали, до тех пор, пока это Андрей не забеспокоился.

– Ну всё-всё, не плачь. Тебе нельзя плакать малыш. – Андрей, сам был весь в слезах, но требовал, чтоб я перестала рыдать, а от того, что он тоже плакал, мне хотелось реветь ещё больше.

– Можно. – сказала с обидой, всхлипывая как маленькая, дав волю слезам.

Не то чтоб мне нравилось разводить сырость, но если плачется лучше поплакать, а не держать в себе. Андрей тяжело вздохнул, сел на пол уперевшись спиной о стол, и подтянул меня к себе на руки. И было очень хорошо, я уткнулась холодным носом в его горячую шею. У меня много было вопросов, но я не могла произнести ни слова. Сейчас действительно нужно было успокоиться.

Я старалась ровно дышать, постепенно сердце стало биться медленней, слёзы просохли, а крепкие объятия Андрея дарили ощущение защиты, поддержки и опоры. Так уютно и надёжно, как сейчас, с ним, на этом полу у стола мне ещё никогда не было.

Молчание прервал Андрей, поняв, что я уже всё, спросил;

– Имя сейчас выберем или потом? – вопрос звучал осторожно, словно сам Бычок по минному полю ходит.

– Я не хочу потом, я хочу сейчас. – обида всё ещё звучала в моём голосе, неосознанно, хотя на самом деле я на Бычка совсем не обижалась.

Я даже представить не могла, каково ему было всё это пережить и скрывать. Но мозгов хватало понять, что ему сейчас куда тяжелей, чем мне.

– Как ты насчёт Агаты? Не против? – неуверенный вопрос, но такой нужный сейчас.

Я ответила не сразу, сначала подумала, но так уж получилось, что у меня вариантов имени для девочки совсем не было. Только для мальчика, а ему имя я уже выбрала давно. Мне чувствовалось что на самом деле это мальчик. Я даже не могла представить себя мамой девочки, но Андрею об этом не говорила.

– Мне очень нравится. Красивое имя. – прошептала Бычку в шею и тот засмеялся, пытаясь отстраниться, но я не сдавалась, прижавшись губами к шее, обняла его ещё крепче.

– Щекотно. – сквозь смех сказал Андрей, пытаясь расслабиться.

– Терпи. – велела я, и он снова засмеялся.

Этот смех как обезболивающее на рану. И я старалась щекотать его, чтоб он смеялся, а я ещё раз про себя в уме попробовала это имя, так сказать, на вкус, и оно действительно мне понравилось. Сразу в голове родился образ весёлой и озорной девочки со светлыми волосами-локонами.

– Поехали домой? Надо успеть уехать, пока нас не потеряли и не начали искать. – Андрей поднял меня и встал с пола сам.

– Отличная идея. Мне в таком виде точно показываться гостям нельзя. – я посмотрела на себя в отражении чёрного неработающего монитора, даже в нём было видно, как я не очень выгляжу.

Туш потекла, макияж весь был давно на шелковом платье. Светке лучше на глаза, вообще, не попадаться, она страшно обидится, если увидит свои труды в таком плачевном состоянии. Вопросов от родных и близких я не так боялась, как Светкиной обиды. В детстве она нарисовала мне открытку, а я свинья неблагодарная выбросила её недели через две, убрав свой письменный стол. Какого чёрта мелкая полезла в мусорный бак я не знаю, но эту открытку она мне уже десять лет припоминает и не забудет никогда моего свинского поступка. Если к открытке плюсом пойдёт ещё и испорченное платье, заботливо купленное сестрёнкой, я буду считать себя никудышной, пропащей сестрой.

– Твои вещи где? – поинтересовался Андрей, подав мне влажные салфетки.

Вообще-то, я бы умылась, но из его кабинета выходить лишний раз не хотелось. Только чтоб юркнуть быстро в лифт и спуститься на парковку.

– Всё в зале для заседаний. Сумочка у меня такая чёрная, с золотым ремешком. – уточнила, чтоб не принёс мне мамину или Светкину, а то и всё разом притащит, на выбор.

– Малыш, я знаю. На ней ещё висюлька такая дурацкая, в виде золотого шарика с кисточкой, и остальные твои вещи узнаю. – удивил меня и вышел за дверь.

Ну надо же, знает какая у меня сумочка. Обычно мужчины дальше своего носа не видят. Можно надеть платье с интервалом в неделю, сказать, что оно новое и он поверит, потому как этого платья уже не помнит. Даже если сам его снимал, и со всем остальным такая же история.

Андрея не было всего пять минут и сорок шесть секунд, я засекала. Слежка за временем меня успокаивала.

– Вот, всё твоё? – свалив на стол, спросил он запыхавшись.

– Ты что бежал, что ли? – я сразу вытянула свой жакет и меховую жилетку, чтоб надеть поверх нарядного платья.

Не стала переодеваться, каждая минутка была дорога, если нас с Андреем хватиться отец, то чёрта с два мы отсюда уедем. А улыбаться гостям, принимать поздравления и делать вид, что всё хорошо, я не могла, а уж Андрею и подавно не до этого. Ему считай соли на рану насыпали, и кто?! Влад! Тот, кого он ненавидит и хочет убить. Теперь наверняка без кровопролития не обойдётся, я была в этом уверенна. Я бы, и сама его трахнула чем-то тяжёлым за то, что влез, но всё же я была сейчас рада, что Андрей сдержался.

– Быстро шёл. Я машину на прогрев поставил, чтоб ты не замёрзла. – Андрей помог мне надеть жилетку, подхватил мою сумочку и приобняв, повёл к лифту.

Его ещё ощутимо трясло, я решила, что он боится предстоящего разговора, а он в любом случае состоится. Такое просто замять и забыть не получится. Поэтому как только мы благополучно зашли в лифт, не попавшись на глаза кому-то из гостей, и двери закрылись, я сказала;

– Поговорим потом, когда будешь готов. Хорошо? – прижалась к Андрею ещё крепче, чем он меня прижимал к себе, но не глядя ему в глаза.

Боялась увидеть в них слёзы и снова расплакаться. Его боль так остро мной воспринималась, словно она моя собственная. Но на самом деле она и так одна на двоих, хотя я знаю о ней не больше получаса.

– Спасибо. – вместо ответа и замедленный поцелуй в макушку.

Андрей просто замер, коснувшись губами моей головы, и так мы стояли пока лифт не приехал на парковку.

Мы вышли вместе в обнимку, дошли до машины Андрея и разошлись только у багажника, чтоб сесть каждому на своё место. Но стоило только моему Пежо попасть в поле моего зрения, я вспомнила, что Влад сотворил с крышей моего Малыша.

– Постой-ка! Машина! Влад мне машину испортил, надо скорей идти в охрану и забрать у них запись с камер! – я забыла про платье, и испорченный макияж, я про всё забыла, хотелось только одного, прижучить этого рыжего негодяя.

– Вик, давай не сегодня, завтра я разберусь со всем этим сам. – Андрей, вопреки моей просьбе сел в машину.

Я спорить не стала.

– Да ты прав, лучше уехать. – злость моя никуда не прошла, я всё ещё хотела сделать во Владе подобную вмятину и брешь в его бюджете, но понимая Андрея, что ему это ни к чему сейчас, села в машину.

Только я не я, если я молчу тогда, когда хочу кричать!

– Позвоню сейчас этой скотине, пусть ищет себе адвоката, а Петров его размажет! – я уже достала из сумочки телефон, даже разблокировать его успела, как услышала робкое, глухое, едва слышное признание.

– Это я. – сказал Андрей.

– Что я? – я и не поняла сначала, но он молчал, хмурился, нервно вёл машину и сопел виновато, – Это ты сделал вмятину?! – я возмутилась, но всё ещё не верилось.

– Вик прости, я всё исправлю, будет твоя табакерка как новая! – начал меня уверять Бычок, признавая свою вину.

– Как ты мог? Да что тебе моя машинка сделала?! Изверг! – я швырнула телефон обратно в сумочку и надулась от злости.

– Я случайно, на эмоциях. – слабо попытался оправдаться этот вандал, но я и слова не проронила.

Всю дорогу я молча пялилась в окно, копила злость и праведный гнев. А вот дома меня прорвало. Зря я пошла на кухню заесть свои несчастья, а Андрей пошёл за мной, рассыпаясь в извинениях.

– Знаешь, сколько я её у отца выпрашивала?! Это тебе подарили, а родной дочери чуть ли не на коленях ползать пришлось! А ты взял и вмятину! Вот тебе! – сама не поняла, как швырнула об пол его любимую кружку.

Андрей отскочил, опять что-то успокаивающее лопоча, но я его не слушала совсем. Шарики заехали за ролики.

– Вик перестань, ты сейчас ноги изрежешь! – гаркнул он, поняв, что спокойного тона я не слышу.

– Что, неприятно когда твои любимые вещи портят?! И знаешь, это не я твою кружку разбила, это Влад сделал! Вот тебе ещё! – с сушилки на пол полетели несколько тарелок, ещё звон из ушей не вышел, а Андрей ловко подхватил меня на руки и понёс в спальню.

– Трус! – констатировала факт, когда он меня уложил на кровать.

– Да трус, боялся, что ты мне откажешь на моё предложение. – серьёзно, загребая меня в свои объятия, заявил Андрей и тут же добавил, – Люблю я тебя.

Судя по его проникновенному лицу, он был честен, только я всё равно ляпнула какую-то ерунду. Мой язык на самом деле мой враг. Я частенько сначала говорю, потом уже думаю, разгребая последствия.

– Это ты мне сейчас специально говоришь, чтобы я успокоилась? – спросила его с вызовом, словно было в чём Андрея упрекнуть.

– А ты успокоилась? – достаточно терпимо спросил Андрей, хоть и было видно что его задел мой вопрос.

Да про то, что была семья не сказал, но там трагедия и про такое не так просто, про крышу…переживал, из-за моего возможного отказа, да много чего через одно место у нас с ним, но в нелюбви Бычка упрекнуть нельзя. Одна эта эпопея с курами и гусем чего стоила. Не любил бы, не построил бы курятник, гуся бы не принял в доме и уж тем более не стал бы за ним убирать. Можно, конечно, списать на то, что он волнуется за ребёнка, с его прошлым вполне нормальное явление, но это было не так. Я это чувствовала.

– Нет! Всё ещё хочу сделать вмятину на твоём внедорожнике, там у тебя топорик был для рубки мяса, им я и разберусь с твоей крышей! – сама не понимала, почему так злюсь из-за какой-то крыши, вот тут было желание прикрыться шалящими гормонами.

И Андрей не понимал меня, чем тут же и поделился, прижимая к себе так крепко, что стало нестерпимо душно, но вырваться я не могла, да и не хотела уже в итоге.

– Я думал, что ты из-за Жени… – тут он запнулся, но вскоре продолжил; – Меня видеть не захочешь, но ты даже скандала не закатила, хотя могла, имела полное право вытянуть из меня все жилы. Но ты превзошла все мои ожидания. Ещё ты жутко безрассудная, твои эти куры, гусь, от леденцов и остального до сих пор в себя прихожу, а ещё ты вытяжку не включаешь, и воешь ужасно. – я бы его век слушала, так он всё это говорил с чувством, но тут перебила.

Задело.

– Я отлично пою! – возмутилась и стукнула бы его, но было нечем.

Мои руки были скованы крепкими объятиями Андрея.

– Ты не слышишь, как ты поёшь. У тебя в ушах наушники. Это, я когда впервые услышал, думал с тобой что-то случилось и ты от боли завываешь. – он невозмутимо стоял на своём.

– В караоке я пою без наушников и получаю минимум семьдесят баллов! Минимум! – эх!

Жаль, что у Андрея нет караоке. Я б ему спела.

– Он врёт! И вообще, дай договорить! – рявкнул Бычок, но так не по злому, а добродушно.

– Говори. – пискнула я и принялась слушать, кажется, полноценное признание в любви.

– Так вот. Поёшь ты отвратительно, но воешь умопомрачительно. – ни я, ни Андрей не выдержали и рассмеялись.

– Ты как Сирена, околдовала меня своим воем. Люблю тебя малыш. – отсмеявшись, признался Бычок.

– Я тебя тоже люблю милый, только Сирены не околдовывали. Они усыпляли путников, а потом раздирали их тела на части и сжирали. – прошептала я, абсолютно неуместно, но Андрей лишь нежно поцеловал в губы.

Это было по-настоящему, обдуманно и честно. И от этой честности мне тоже захотелось быть с Андреем откровенной. Я недолго молчала, прервав поцелуй, признать свою вину перед ним было невероятно сложно.

– Раз уж у нас сегодня день откровений, я хочу тебе тоже кое в чём признаться. В общем, я всё вспомнила про ту ночь, когда я забеременела. Я это специально. – недоговорила и получилось как-то неправильно.

– Забеременела специально?! – Андрей отпустил меня из своих объятий, но всё равно остался рядом, смотрел на меня только с укором.

– Да нет! Я недоговорила! Поцеловала тебя и соблазнила специально. Ты меня оскорблял постоянно, какая я дура тупая и ничего не соображаю, что, кроме как, шмоток и гулянок в моей голове ничего нет. Ты тогда сказал, что я избалованная эгоистка и думаю только о себе, но это не так. Мне тогда стало очень обидно, я плохо соображала. – начала себя оправдывать, так стало стыдно, я заткнулась и призналась в том, о чём говорить не собиралась. – Я соблазнила тебя только для того, чтоб ты влюбился в меня. Вот такая я сука! – моё признание получилось очень эмоциональным, и под конец я расплакалась.

– Малыш ну ты чего ревёшь-то? Какая ещё сука? Что ты говоришь такое? – Андрей притянул меня к себе, утирая мои слёзы. – Я же влюбился, всё, как ты хотела. – думая, что успокаивает меня, произнёс он.

– Я хотела тебя бросить! Чтоб ты сох по мне как забытый лимон на блюдце! – всхлипнула, и снова совсем неожиданно заявила, – Я хочу лимон. – и вновь разревелась, отлично зная, что лимонов у нас в холодильнике нет.

Андрей почему-то смеялся. Несмотря на моё откровенное признание в мерзком поступке, не отстранился от меня, наоборот, только крепче обнял, начал укачивать, потом неожиданно запел. Колыбельная, должно быть, он пел её своей дочери, будет петь и нашему ребёнку. Я ловила каждое слово тоже хотела запомнить песню, а Андрей пел её много раз, и я не заметила даже как заснула.

Проспала я совсем недолго, а проснулась от стука и едва распахнув глаза, унюхала стойкий аромат лимона. Потянулась оглядываясь, на тумбе стояло блюдце с тонко нарезанными дольками лимона. Андрей озаботился и сахаром, но посыпать лимончик им не стал. Последнее он сделал абсолютно не зря, лимон я хотела в чистом виде, без всякого подсластителя.

Но стук никак не давал мне возможности насладиться сочным цитрусом. Любопытство заставило быстро собраться, и я вышла на улицу вместе с лимонными дольками на блюдце. Андрея нашла недалеко от курятника, рядом, он активно ставил гусятник.

Я хотела понаблюдать за Андреем. Мне нравилось смотреть, как он работает, но Бычок меня быстро рассекретил, словно у него на спине есть глаза. Хотя я подошла бесшумно, под стук молотка.

– Тепло оделась? – спросил меня строго и заботливо, но не оборачиваясь даже, делая какие-то явно важные замеры, судя по его мудрёному личику.

– Тепло, как ты меня заметил? – я расстроенно подошла ближе.

А расстроилась, потому как подумала, что в дом загонит, хотя он меня не прогонял, такой серьёзный, весь в деле.

– Тебя сдал лимон. В разведку ты точно не годишься. – всё так же серьёзно ответил, без тени улыбки, но по-доброму.

– Кто-то из наших звонил? – с охотой жуя лимон прям со шкуркой, спросила нехотя, я на свой телефон даже не смотрела, было боязно.

– Оборвали телефон. И отец твой звонил, и мама, и даже сестра. Я всем сказал, что в дом воры залезли, вроде, отстали.

– Воры, ну ты даёшь, надо было сказать, что мне плохо стало. А то воры…Хорошо, что папа сюда толпу правоохранительных органов не согнал. – пробубнила я, недовольная тем, как Андрей нас прикрыл.

Воры, конечно, причина веская для отъезда с собственной помолвки, но это ж надо сочинять теперь подробности для расспросов родителей и сестёр как минимум.

– Нет. Вот о здоровье врать не стоит малыш. – очень мягко, успокаивающим тоном, проникновенно взглянув на меня, ответил Андрей.

Я, проглотила последнюю дольку лимона не разжевав, и тут же поторопилась сменить тему, поняв, что мы сейчас касаемся снова той боли, которую Андрею пришлось пережить.

– А мы с тобой, когда поженимся, мы в медовый месяц куда-то поедем? – хотелось действительно уехать ото всех подальше.

Даже предстоящая свадьба не особо радовала, это ж куча народа, показуха. А после сегодняшних новостей я бы тихо расписалась в узком семейном кругу, только отец этого не позволит.

– С нашим везением обязательно что-то случится. У самолёта крыло отвалится или поезд с рельсов сойдёт. Да и у нас хозяйство, максимум могу это вывезти тебя на природу. – широко улыбаясь, Андрей с молотком в руке, обвёл округу.

Далеко везти меня не надо, природа тут как тут, высокие многолетние сосны и даже белки имеются.

– Вот именно, зачем нам куда-то ехать? Давай соврём всем, что летим в Египет или на Мальдивы, а сами останемся дома. – дождалась пока Андрей радостно закивает, я так и поняла, что он никуда не хочет, – Будем делать ремонт. Купим стол, перекрасим стены…шторки поменяем, плитку… – диктовала свой список медленно и с трудом сдерживая смех, наблюдая при этом, как вытягивается лицо моего Бычка.

– Ремонт?! – возмутился он жалобно.

– Да. – уверенно ответила ему, всё ещё держа себя.

– Вместо медового месяца? – он совсем серьёзно скуксился.

Видимо наш с ним медовый месяц он уже расписал в уме и там явно нет места шпателю и банкам с красками.

– Угу. – ответить чётко не смогла, подавилась смехом, представляя в красках наш «Медовый ремонт», а заодно и с цветом стен определилась.

Жёлтенькие будут, как лимон!

– Давай лучше Свету попросим или Лену, присмотреть за птицей, а сами на море? – Андрей отложил молоток в сторону и подошёл ко мне, я как раз уже весь лимон съела, так и повисла на его шее с блюдцем в руке.

– Нет, нет. Ремонт милый. Ремонт.

Ох! Чую, фееричный выйдет ремонт!

Глава 11

Андрей с радостью бы никуда не поехал, но от одного слова ремонт, у него неприятно скрутило нутро. Из его воспоминаний о ремонте с Лилей нельзя было выудить ничего хорошего, кроме как, самого завершения этого ремонта. Сплошные скандалы и недовольства тогда чуть не довели их до развода. Так рисковать во второй раз, наступая на те же грабли, Андрей не хотел, хотя и понимал, что ремонта не избежать, он даже необходим, детскую-то делать в любом случае придётся. Только судя по настрою Виктории, одной детской они не ограничатся и ремонт угрожает стать масштабным.

– Хорошо, ремонт, так ремонт. – с удовольствием прижимая Вику к себе, с неудовольствием согласился Андрей, и добавил, – А кормить сегодня в этом доме будут? – спросил, потому что и есть хотелось, и подумать, как так себя вести во время ремонта, чтоб Вика не психовала лишний раз.

Потому что с Лилей и так и сяк выходило плохо. Если она его спрашивала насчёт цвета плитки или варианта полового покрытия, и он высказывал свои предпочтения у них начинался скандал на почве кардинально расхожих мнений, если он полностью полагался на мнение жены, та закатывала истерику, обвиняя Андрея в том, что ему всё равно. Но в любом случае всё делалось так, как хотела Лиля, только перед этим всегда минус пучок нервов у Андрея.

– Да, пошла готовить. – радостная Вика, подпрыгнув, чмокнула Андрея в губы и быстро ушла в дом, заглянув перед этим ненадолго в курятник.

Яиц, конечно, она там не обнаружила, но курочки чувствовали себя прекрасно, а оттого и настроение у Вики было приподнятым.

Пока Андрей возился на улице с постройкой гусиного домика, Виктория на кухне готовила куриную лапшу для позднего обеда или раннего ужина. Подсчитав в уме дни, которые провела с Бычком испугалась. Вместе с сегодняшним днём выходила почти неделя. Ещё неделю назад они то и дело цепляли друг друга, обижали, а сегодня Вика с уверенностью призналась ему в любви, да и он ей тоже. Это натолкнуло на мысли, что чувства зрели давно, но они оба не могли себе в этом признаться. Прикрывались антипатией, боясь сделать первый шаг и быть отвергнутыми. И страшно то было, потому что этого всего могло сейчас не быть. Изначально их связал общий ребёнок, если бы не случайная беременность, так бы и не узнали друг друга, а продолжали взаимные оскорбления. От этого понимания у Вики даже слёзы навернулись, она загрызла их сладкой морковкой, которую почистила для супа и ей пришлось чистить ещё одну.

Вернувшись в дом, Андрей застал Вику в гостиной, она его не замечала, накрывала журнальный столик к ужину под бубнящий телевизор. Опять в его футболке, снова что-то вкусное на тарелках, слюни потекли на всё сразу, но кое-что покоя не давало.

Не было у Андрея возможности расслабиться и получать удовольствие, он ждал вопросов, ждал разговора. И не мог понять, что хуже. Или он расскажет всё сейчас, но Вика будет нервничать, или он будет молчать, уходить от ответов, но молчание также означало нервное напряжение. Вопросы будут витать в воздухе, ожидая ответов. Всё же лучше сейчас и забыть, оставить это всё в прошлом.

– Как вкусно пахнет! – обнаружил себя и поймал радостную Викину улыбку.

Вкусно пахнёт на весь дом, вытяжку-то опять не включила. – улыбаясь Викуше в ответ, про себя подумал Андрей.

Его это даже уже забавляло. Было в этом что-то уютное, домашнее, напоминающее детство, когда в домах не у всех телефоны то были, не то, что вытяжки над плитой.

Поужинав, он помог Вике убрать столик, и они сели обратно, смотреть уже новости. Когда выпуск закончился, Андрей тяжело выдохнул и с мыслью «перед смертью не надышишься» решился начать тяжёлый разговор. Хорошо, что они негласно его отложили до вечера, это сгладило острые углы.

– Поговорим? – он на всякий случай спросил Вику, особо не теша себя надеждами, что та не захочет этого касаться.

– А ты готов? – подняв с его плеча белокурую голову, спросила Виктория.

Она сама бы ни за что не начала этот разговор. Ей хотелось, она готова была всё узнать, разделить вместе с Андреем его боль, но не думала, что он именно сейчас об этом заговорит.

– Нам же всё равно придётся? – опять вопросом на вопрос.

Это обоим напоминало игру в пинг-понг, обоим было страшно, но надо было вырвать это, как больной зуб, главное, что они это понимали и никто не прятал голову в песок.

– Я могу разреветься. – без угроз предупредила Вика, и немного изменила своё положение таким образом, чтоб смотреть на Андрея, но при этом быть рядом.

– Я тоже. – без капли юмора предупредил Андрей, и замолчал, понятия не имея, с чего начать.

Оба замолчали. Тишину нарушила Виктория, посчитав, что Андрею так будет легче начать.

– Расскажи о ней. Какая она была, чем Женечка любила заниматься? – её голос дрогнул, почти сорвался, она закашлялась в попытке избавиться от стойкого спазма в горле, напоминающего ком.

– Она любила есть мороженое на палочке вилкой, прыгать по лужам, рисовать на обоях и ненавидела платья. – Андрей вспоминал проделки дочери и невольно улыбнулся, – Она была очень активной девочкой, ей всё было интересно, и Женя терпеть не могла, когда ограничивали её свободу. В автомобильном кресле всегда кричала с самого первого дня как её забрал с роддома, всегда, кроме того дня, когда увозил в больницу. – как только он приблизился к больной теме, улыбка ушла, брови сошлись в одну линию, а в глазах блеснули слёзы, Вика и вовсе уже беззвучно рыдала. – У неё появилась сыпь и температура, мы с Лилей понятия не имели с чем столкнулись. Ребёнок угасал буквально на глазах, и мы приняли меры, сразу же приняли! Только врачи ничего сделать не смогли. Сутки. Всего сутки. – Андрей сжал челюсти, слеза покатилась по щеке, он старался сдержать эмоции.

На самом деле ему сейчас хотелось встать и уйти, побыть одному, он так привык переживать всё один, что перекраивать себя на переживания плечом к плечу было сложно. Но он уже наступал на эти грабли, отдалившись в своё время от Лили так, что даже трагедия не смогла заставить их соприкоснуться плечами.

Вика дёрнулась, очень быстро смахнув слёзы, словно так Андрей не заметит, как она плачет. Заметил сразу же.

– Ты всё вспомнила, тот вечер корпоратива? – спросил он, желая рассказать Вике, как всё началось, и что вовсе не её беременность стала началом прочной цепочки связавшей их судьбы в одну.

– Да. А что? – шмыгнув, спросила Вика, нос у неё не дышал с того момента, как она начала давиться слезами.

– Всё началось с Жениной заколки.

– С какой заколки? – Вика вроде бы всё вспомнила, но связи никакой не видела.

– С мишкой. Ты рылась в бардачке, отыскала Женину заколку. Если бы не эта заколка, я тогда просто увёз тебя домой, и всё! Понимаешь? – Андрей притянул Вику к себе, более того, затащил её усадив на коленки, ему теперь хотелось ещё ближе, чем плечом к плечу.

– Ты повёз меня в тот бар, из-за этой заколки? – уткнувшись в его шею, спросила Вика.

Ему было щекотно, а оттого смешно, но Андрей держался. Тема не для смеха вовсе, не напиться бы снова.

– Именно. А Лиля, она сразу почти замуж вышла, детей родила, а я всё продал и сюда уехал. Сразу к твоему отцу устроился, весь в работу ушёл. Ты там Владу сказала, что я тебя волновать не хотел, знаешь, это неправда, я просто не хотел говорить. Словно и не было ничего, понятия не имею, как он пронюхал. А с именем…Сглупил, но я тебе точно говорю, я бы передумал, честно. – совсем по-детски признался Андрей.

– Я тебе верю. – освободительно выдыхая, призналась Вика.

Вроде и разговор тяжёлый и признания малоприятные, но Вика приняла честность Андрея и все тревоги если и не отпустили, то хотя бы не давили сейчас мёртвым грузом.

Бортник, Бортник, Бортник. – в уме повторял Андрей, склонившись над кучей документов.

Его голова уже опухла, он ещё не отошёл от вчерашнего убийственного дня и сейчас вновь нырнул в дело, уничтожающее и без того малочисленные нервные клетки. У Виктории он ещё не спрашивал об этом Бортнике, решил сначала сам разобраться в этом мутном деле, а потом уже интересоваться у неё, слышала ли она об этом хоть что-то.

То, что дело мутное Андрей понял сразу. Во всех документах не было Викиных подписей, кроме одной, и вообще её имя не упоминалось, кроме как, в одном из актов приёмки работ. Собственно, из-за этого акта компания и понесла многомиллионные убытки. О том что подпись вполне может быть поддельной он подумал сразу же, хотя на вид один в один.

Не мог теперь только понять зачем это Кириллу Дмитриевичу. Какой смысл воровать ему у самого себя, тем более путём порчи собственной репутации, подставляя свою родную дочь. Чем больше он пытался в этом разобраться, выискивая в документах подводные камни, тем больше вяз в этом всём, как в болотной тине. И из этого болота его спасла Виктория.

– На обед пойдём? – спросила она, радостно заглянув в его кабинет.

– Да, идём. – Андрей с трудом сдержался, чтоб не свалить все документы в ящик стола на всякий случай, и вызвать тем самым подозрения.

Нет, не стал этого делать, поднялся с кресла, достал из шкафа куртку и оставив документы на столе, вышел вместе с любимой, приобняв её за талию.

Эта забота о Викиных нервах и сыграла с ним злую шутку. Вернувшись после обеда из ресторанчика в свой кабинет, Андрея встретил девственно-чистый стол. Без единой папки, даже пылинки на столе сейчас не лежало. Только монитор и органайзер с ручками. Всё!

– Михаил! – рявкнув, позвал секретаря, глаз вновь задёргался и уже не Вика тому была виной.

– Да, что-то случилось Андрей Сергеевич? – поинтересовался тут же подбежавший секретарь Михаил, желающий при виде гневного начальства убраться восвояси.

Андрей Сергеевич редко был не в духе, а когда был, значит, что-то серьёзное и необходимо быть максимально расторопным, чтоб получить минимум взысканий.

– Где документы? – подозрительно тихо спросил Андрей, на что Михаил, потупив взгляд, выдал резонный вопрос;

– Какие? – он действительно не понял, о каких конкретно документах может идти речь.

– Такие, какие ты мне утром на стол положил. – вкрадчиво уточнил Андрей, нервно убирая руки в карманы брюк.

– Я не знаю. Сейчас поищу. – неуверенно Михаил шагнул в сторону стола.

– Что ты поищешь? Что ты поищешь? Нет там ничего! Кабинет ты закрывал, когда уходил на обод?! – Андрей был в бешенстве, но на секретаря особо не набрасывался.

Сам виноват, нужно было документы убирать в сейф.

– Конечно. Обязательно закрываю всегда. – уверил Андрея Михаил, но тут же задумался про себя;

Вдруг и правда забыл?

– Ладно иди. И никому об этом не говори. – Андрей выпроводил побледневшего секретаря из кабинета и сел за свой рабочий стол.

Тут и думать не надо было, документы со стола слизнул Викин отец, а вот что с этим делать дальше Андрей понятия не имел.

Всё ещё усложнялось тем, что времени на разборки с будущим тестем не было. В четыре часа необходимо было выезжать в сторону загса, подавать заявление, а ещё текущую работу никто не отменял.

– Отложим пока. – глубоко вдохнув, ободрившись, сам себе сказал Андрей, принимаясь за работу.

Ровно в четыре часа он собирался зайти за Викторией и вместе отправиться на парковку, но она позвонила сама.

– Милый, спустись на парковку. – очень нежно, вызывая у Андрея нешуточные подозрения, и тут же отключилась.

Андрей и заикнутся не успел, не то что спросить; – Что ты натворила?!

Он поторопился на парковку, а там картина маслом…

************

Я хотела отогнать свою машину в дальний сектор парковки, чтоб меня перестали спрашивать, кто танцевал ламбаду на моём Пежо. Понятия не имею как так вышло, но пытаясь выехать со своего места, видя проезжающие машины, пропустила их, продолжила выезжать и вот этот мерзкий треск, давлю на тормоз…

Но уже поздно, задница моего малыша воссоединилась с бампером танка Андрея. Первая моя авария если что, но такая нелепая, на ровном месте, да ещё в кого?! В родного Бычка врезалась. Набирала его номер трясущимися руками, вызвонила и с ужасом ждала разборок.

Андрей, когда спустился, увидел это всё безобразие, так и потерял возможность разговаривать.

– Милый, ей-богу, я не специально! – пискнула издалека, опасаясь к нему подходить ближе.

Он смерил меня удивлённым взглядом, а потом выдал;

– Откуда у тебя ключи, вообще-то?! – возмутился, явно матерясь про себя оглядывая ущерб на двух автомобилях.

– Я утром их забрала у тебя. – я хотела сунуться в машину, чтоб достать и вернуть их ему, но он опередил.

– Не подходи! – рявкнул он и тут же мягко добавил; – К машине. Я сам. Документы взяла? – хмурясь, поинтересовался Бычок, я кивнула.

– В машину мою садись. – велел, втискиваясь в мою, явно маленькую для его габаритов машинку.

И спустя десять минут…

– Мстила, мстила. – в сотый раз говорил Андрей, не веря мне, что я случайно.

– Нет. Даже в мыслях не было. Зачем мне это? Я говорю же, я случайно. Сама не поняла, как так вышло. – и это была сущая правда.

– Да конечно-о-о! – усмехнувшись, протянул Андрей.

На мой взгляд, его это всё уже не злило, а веселило и ему нравилось обвинять меня в мести.

– Ну как знаешь. Месть так месть, ты её заслужил! Так твоей машине и надо! – взбрыкнула я, устав доказывать этой неверующей Фоме обратное.

Надулась ещё, отворачиваясь к окну, жалея, что сейчас из себя не могу выдавить и слезинки. Но, как оказалось, Андрею и моего хмурого лица достаточно, чтоб захотеть меня пожалеть, а не смеяться надо мной.

– Ну-у-у. Обиделась? Я же любя. – Бычок нежно погладил меня за ушком, а я и растаяла, улыбнулась ему и села поудобней. – Знаешь, малыш, а я не удивлён. У нас что ни радостное событие, так какое-то происшествие плюсом идёт. По такой логике, в день нашей свадьбы случится что-то грандиозное. – неясно чему радуясь, предположил Андрей.