Текст книги "Искусство войны"
Автор книги: Сунь Цзы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Если имеется только двойное превосходство, Сунь-цзы рекомендует стратегию сходного характера, если исходить из толкования Цао-гуна. Чтобы заставить противника сдаться при таком перевесе сил, следует, как думает Цао-гун, разделить свою армию на две части, из которых каждая будет, следовательно, равна по численности всем силам противника. Одну из этих частей следует направить для удара в тыл или фланг противника, другую оставить перед его фронтом для принятия его на себя при вынужденном выходе его из-под прикрытия. Иначе говоря, дело также сводится к созданию стратегической угрозы, которая вынуждала бы противника к принятию открытого боя, что при таком соотношении сил делало бы его поражение почти неминуемым.
Таковы три приёма стратегического нападения, которыми можно надеяться взять противника, «сохранив всю его армию в целости», к чему именно и стремится Сунь-цзы. Сражение становится неминуемым только тогда, когда силы обеих сторон равны. Тогда Сунь-цзы даёт другое указание: «Если силы равны, сумей с ним (противником. – Н. К.) сразиться». Иначе говоря, в этой обстановке – при всех прочих равных условиях – победа зависит от воинского искусства полководца, от храбрости и воодушевления солдат.
Последние два указания Сунь-цзы – об отступлении при численном превосходстве противника и об уклонении от встречи с ним при превосходстве его в каком-либо отношении вообще – исходят из той же мысли: из общей предпосылки Сунь-цзы, что наилучшая победа – без кровопролития. Поэтому, вместо того чтобы идти на риск поражения, лучше отступить и уклониться от боя, выиграть время и создать условия, обеспечивающие верную победу, т. е. либо стратегически разгромить замыслы противника, либо стратегически обессилить его, либо создать – при наличии численного перевеса – стратегическую угрозу ему, т. е. применить тот или иной приём стратегического нападения.
Сунь-цзы вовсе не отвергает бой с численно превосходящим противником. История китайских войн даёт немало примеров громких побед именно над таким противником. Например, если верить преданию, У-цзы с 50-тысячной армией в сражении при Сихэ наголову разбил вдесятеро сильнейшую армию царства Цинь. Цао-гун с 20-тысячным отрядом разгромил, по свидетельству китайской истории, 400-тысячную армию Юань Шао. Но это – в особых условиях и при особых обстоятельствах. Это уже не нормальная, простая, ничем не осложнённая обстановка, а её «изменение», при котором всякое правило меняет свой облик. Сунь-цзы обо всём этом будет говорить в своём месте. Здесь же, ещё раз повторяем, все его указания исходят из общего положения: каковы должны быть действия, которыми можно достигнуть победы без сражения, т. е. каковы приёмы стратегического нападения. Но всё же и при этом общем положении Сунь-цзы, несомненно, считает, что численное превосходство при любых условиях является одним из самых решающих факторов боя. Этого отрицать нельзя.
Всё вышесказанное относилось к третьему положению Сунь-цзы: первое – «самая лучшая война – разбить замыслы противника»; второе – «разбить его союзы»; третье – «разбить его войска». Есть и четвёртое: «самое худшее – осаждать крепости». Итак, когда «стратегическое нападение» не привело к желательным результатам, когда приходится действительно сражаться, надлежит сражаться по тем правилам, которые приведены выше. И при всяких условиях нужно воздерживаться от осады крепостей. Это – «самое худшее», потому что и задерживает армию, и вызывает много жертв. В жестоких штурмах, к которым обращается «не преодолевший своего нетерпения», как говорит Сунь-цзы, полководец, «одна треть офицеров и солдат оказывается убитыми, а крепость остаётся невзятой». Поэтому крепость нужно брать осадой, но «осаждать крепость надлежит только тогда, когда этого избежать нельзя», предупреждает Сунь-цзы.
Такова общая стратегия Сунь-цзы. Установив общие положения о военных действиях вообще, он переходит к выяснению основных условий, могущих дать победу. Их у него пять: 1) «побеждают, если знают, когда можно сразиться и когда нельзя»; 2) «побеждают, когда умеют пользоваться и большими, и малыми силами»; 3) «побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания»; 4) «побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника»; 5) «побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им». Эти пять условий представляют новый шаг на пути раскрытия всей доктрины Сунь-цзы.
Первое условие победы – знать, когда можно сражаться с противником, когда нет. Комментаторы по-разному раскрывают смысл этой формулы. Чжан Юй считает, что в ней Сунь-цзы имеет в виду наступление и оборону: «Когда можно сражаться, иди вперёд и нападай; когда нельзя сражаться, отступай и обороняйся. Если будешь уметь разбираться в правилах наступления и обороны, всегда будешь иметь победу». Ван Чжэ даёт сходное толкование: «Когда можно, иди вперёд, если нет, остановись. Это есть путь сохранения в своих руках победы». Ду My и Хэ полагают, что речь идёт о знании себя и противника, о чём Сунь-цзы говорит в конце этой главы. По-иному ставит вопрос Мэн-ши: «Тот, кто умеет оценить положение противника и уяснить себе, где у него полно и где пусто, тот побеждает». Иначе говоря, Мэн-ши ставит эти слова Сунь-цзы в связь с развиваемым им в дальнейшем (V и VI гл.) учением о «пустоте и полноте», т. е. о сильных и слабых местах противника. Речь идёт, следовательно, об искусстве нападать на те пункты, в которых противник не защищён, и удерживаться от безрассудного удара на те пункты, где он силён. Поскольку Сунь-цзы в дальнейшем действительно видит в этом основу всей стратегии и тактики, постольку Мэн-ши, пожалуй, ближе подходит к его мысли, чем другие комментаторы. Однако Сорай даёт, как нам кажется, наиболее близкое всему духу учения Сунь-цзы толкование. Он вообще присоединяется к толкованию Мэн-ши, но замечает следующее: «Совершенно правильно, что бой в конечном счёте сводится к тому, чтобы уклониться от того, где полно, и ударить на то, где пусто; но в тот промежуток, который отделяет изменения полного и пустого, нельзя просунуть и волоска. То, что до сих пор было полным, вдруг превращается в пустое; то, что до сих пор было пустым, вдруг превращается в полное. Нет постоянной полноты, и нет постоянной пустоты. Поэтому Ши Цзы-мэй и заметил по этому поводу: на войне побеждают моментом; возможность вступать в бой и невозможность вступать в бой – всё это определяет момент».
Близость толкования Сорая к основе всего учения Сунь-цзы подтверждается тем, что другие военные писатели, из наиболее близких по духу Сунь-цзы, считают его учение о пустоте и полноте центральным местом всей его доктрины. Так, например, в «Диалогах» Ли Вэй-гуна в уста Тай-цзуна вкладываются такие слова: «Я читал различные сочинения по военному искусству, и все они не выходят за пределы учения Сунь-цзы. Всё же тринадцать глав Сунь-цзы не выходят за пределы учения о полноте и пустоте. Если при ведении войны понимать значение полного и пустого, не победить нельзя» («Ли Вэй-гун вэньдуй», II, 28), «ведь полнота и есть пустота», – указывает Ли Вэй-гун (там же, стр. 29). Поэтому Сорай очень правильно углубил толкование Мэн-ши, обратив внимание, что искусство полководца не ограничивается формальным знанием сильных и слабых сторон противника; требуется понимание связи этих явлений и умение приспособить к ним свою стратегию и тактику. И, как нам кажется, наиболее глубокое понимание этого места трактата обнаруживает Ши Цзы-мэй: на войне побеждают искусством учитывать условия момента и обстановки и умением их использовать.
Сунь-цзы только что требовал отступать при численном перевесе противника. Тогда уже нами было указано, что это требование имеет силу только в условиях «бескровной стратегии», т. е. при стремлении привести противника к покорности по возможности без сражения с ним. При такой установке численное превосходство над противником может быть одним из таких средств бескровной победы, если же это превосходство на стороне противника, надо отступать. Тогда же нами было отмечено, что это указание Сунь-цзы вовсе не исключает признания им возможности вести бой и при меньших силах сравнительно с противником, если ведётся война не стратегическая только, а настоящая – с кровопролитием. Второе из пяти условий победы, перечисленных здесь, наилучшим образом подтверждает это. Сунь-цзы говорит: «Побеждают, когда умеют пользоваться и большими, и малыми силами». Следовательно, Сунь-цзы не только признаёт возможность принимать бой с меньшими, чем у противника, силами, но допускает вполне и победу при этих условиях.
Внимательное рассмотрение замечаний комментаторов к этому месту трактата приводит к тому заключению, что в этих кратких словах Сунь-цзы содержится двойной смысл, побеждают те, кто знает, когда, т. е. в какой обстановке, нужно пользоваться малыми силами и большими, а также как ими пользоваться. Ду Ю говорит: «Бывает такая обстановка на войне, что нельзя с большими силами нападать на малые силы, бывает и так, что со слабыми силами можно справиться с сильным противником». Это знание именно того, когда нужно пускать в ход крупные и когда небольшие силы, отличало, по мнению комментаторов, всех хороших полководцев. Они обычно наперёд знали, сколько войск им понадобится. Так, например, в Танскую эпоху Ли Шэн (727–793) был послан против тибетцев, неоднократно совершавших набеги на пограничные территории. На вопрос императора, сколько ему потребуется войск, Ли ответил: «1000 человек» и пояснил: «Если думать победить численностью, то 1000 человек, конечно, мало, но, если действовать стратегией, 1000 человек с избытком будет достаточно».
Чжан Юй говорит: «Бывают случаи, когда с малыми силами одерживают победу над большими силами противника, бывают случаи, когда с большими силами одерживают победу над малыми. Всё дело в том, чтобы понять, как ими пользоваться, и не ошибиться в правильном их применении».
Третье условие победы – «когда высшие и низшие имеют одни и те же желания». В этой форме Сунь-цзы в известной мере повторяет свою мысль, высказанную в самом начале трактата: «Путь – это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений» (I, 3). Однако здесь Сунь-цзы переводит вопрос в другую плоскость: он касается состояния духа армии и требует единства желаний у солдат и полководца, причём здесь речь идёт именно о желаниях, т. е. об общем строе чувств и настроений.
Четвёртое условие победы – предусмотрительность и осторожность. Полководец должен быть всегда настороже и пользоваться малейшей неосторожностью противника. Образцом такого предусмотрительного полководца считается прославленный военачальник времён Ранней Ханьской династии Чжао Чун-го (137-52 гг до н. э.). О нём рассказывают, что, находясь в походе, он всегда высылал далеко вперёд разведку; когда шёл, вёл своё войско в полной готовности в любой момент вступить в бой; когда останавливался, укреплял лагерь так, как будто собирался выдерживать целую осаду, высылал далеко по всем сторонам дозоры и т. д. Комментатор Ван Чжэ вспоминает один эпизод из войны между царствами Чу и Чэнь в конце Чжоуской эпохи. Царство Чэнь находилось тогда в союзе с царством У, вследствие чего войска этого царства выступили на помощь. Расположившись в 30 милях от своих союзников, они взяли на себя охрану тыла. Тем временем наступили дожди, лившие непрерывно в течение десяти дней, ночи стояли безлунные, и не было видно ни зги. Тогда И Сян – советник чуского полководца Цзы Ци – высказал своему начальнику предположение, что войска У непременно воспользуются
этой обстановкой для неожиданного ночного нападения. Цзы Ци согласился с ним и принял все меры предосторожности. Случилось так, как и ожидал И Сян. Войска У, действительно, под покровом темноты прошли незаметно 30 миль, отделявшие их от станов двух главных противников, и ударили на чуский лагерь. Однако, ввиду того что там были настороже, нападающие наткнулись на такое сопротивление, что понесли тяжёлые потери и в беспорядке отступили. Тогда И Сян снова обратился к своему начальнику и заметил ему, что 60 миль, проделанных солдатами противника туда и обратно, не то, что 30 миль, проделанных в одну сторону… Цзы Ци понял мысль своего советника и направил свои части по пятам отступавшего противника. Опять оказалось так, как и предвидел И Сян: утомлённые 60-мильным переходом, дезорганизованные и деморализованные неудачей, войска противника не приняли надлежащих мер предосторожности. Этим и воспользовались преследовавшие. Таким образом, чуским войскам удалось окончательно разгромить армию царства У.
Особое внимание привлекает пятое условие победы, устанавливаемое Сунь-цзы: «Побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им». Это значит, что Сунь-цзы требует для полководца полной оперативной самостоятельности, отрицает всякое вмешательство в его руководство армией даже со стороны того, кто его назначил на этот пост, – со стороны государя.
Следует отметить, что мысли о полной самостоятельности полководца придерживается и «Вэй Ляо-цзы», т. е. трактат по военному искусству, возникший несколько позже (IV в. до н. э.), но относящийся в общем к периоду Чжаньго. В нём есть такие слова: «Полководец наверху не зависит от неба, внизу не зависит от земли, посредине не зависит от человека» («Вэй Ляо-цзы», VIII, 28). Для Вэй Ляо-цзы это значит, что полководец не зависит от всех трёх сил, действующих в мире, по концепции древнего конфуцианства. Сильнее этого для древних времён сказать нельзя.
Это положение находится, по-видимому, в связи с более широким принципом – разделения армии и государства как двух начал, имеющих каждое свои специфические функции. Как эта мысль понималась, можно судить по следующим словам трактата «Сыма фа», относящегося к тому же IV в. до н. э, т. е. принадлежащего к тому же периоду:
«В древности государство не вмешивалось в дела армии, армия не вмешивалась в дела государства. Когда армия вмешивается в дела государства, нравы народа портятся, когда государство вмешивается в дела армии, нравы народа слабеют».
Объяснение этим словам даёт Лю Инь: «Если армия вмешивается в дела государства, это значит, что армия преобладает над народом, воинское начало преобладает над гражданским; если же государство вмешивается в дела армии, это значит, что народ преобладает над армией, гражданское начало преобладает над воинским» («Сыма фа», II, 13). Таким образом, мы сталкиваемся здесь с первым оформлением той концепции, которая получила в Китае в позднейшие времена большое развитие: существование государства и благополучие народа целиком зависят от взаимного равновесия двух начал – гражданского и воинского; преобладание одного из них грозит опасностями.
В более узком применении этот принцип находил своё выражение в строгом отделении власти в армии от власти в государстве. В трактате «Лю тао» это формулируется таким образом: «Государством нельзя править извне, армией нельзя командовать из центра» («Лю тао», отдел «Лун тао», 21, 9-11). Подобное разделение властей можно усмотреть из тех полномочий, которые обычно давались полководцу при его назначении. Как известно, назначение полководца обставлялось особой церемонией во дворце, во время которой государь вручал полководцу секиру как эмблему его власти, в частности как символ его неограниченного права наказывать. При этом государь произносил такие слова: «Всё, что в пределах порога, предоставляется государю; всё, что за пределами порога, предоставляется полководцу». Иначе говоря, вся власть внутри страны остаётся в руках государя, вся власть на поле сражения переходит к полководцу.
Таким образом, Сунь-цзы, требуя для полководца полной оперативной самостоятельности, доказывает необходимость разделения власти гражданской и военной и даёт, кроме того, подробное объяснение, на чём такое требование основано. Он говорит прямо о бедствиях для армии, вызываемых вмешательством государя в оперативное руководство ею. Этих бедствий он насчитывает три: «Когда он (государь. – Н. К.), не зная, что армия не должна выступать, приказывает ей выступить, когда он, не зная, что армия не должна отступать, приказывает ей отступить; это означает, что он связывает армию. Когда он, не зная, что такое армия, распространяет на управление ею те же самые начала, которыми управляется государство; тогда командиры в армии приходят в растерянность. Когда он, не зная, что такое тактика армии, руководствуется при назначении полководца теми же началами, что и в государстве; тогда командиры в армии приходят в смятение».
Тай-гун в «Лю тао» говорит: «Государством нельзя управлять извне, армией нельзя командовать из центра», т. е. из дворца. Эти слова вспоминает Ду Ю в своих замечаниях на первое из этих трёх бедствий и добавляет: «Государь не знает состояния и положения армии, а хочет из своего дворца ею руководить».
Чжан Юй замечает: «Если руководить наступлением и отступлением из дворца, трудно добиться успеха». Очевидно, в те времена считали, что государь, находясь вне армии, вне боевой обстановки, не знает и не может знать, когда можно наступать или отступать и когда нельзя. Поэтому его приказания не могут быть обоснованными и правильными. А такая зависимость всех операций армии от приказа из дворца «связывает армию», как говорит Сунь-цзы, лишает полководца необходимой ему оперативной свободы. Это мнение разделяли и китайские феодальные историки, в весьма иронических и неодобрительных выражениях упоминавшие о том, что такие правители времён Наньбэйчао, как сунский Вэнь-ди и лянский У-ди, во время войны с северянами руководили из своих дворцов не только всеми действиями армии, но назначали даже день и час боя.
Второе бедствие для армии, вызываемое действиями государя, Сунь-цзы определяет так: «Когда государь, не зная, что такое армия, распространяет на управление ею те же самые начала, которыми управляется государство; тогда воины армии приходят в растерянность». Такой русский перевод слов Сунь-цзы выдержан в духе толкований наиболее близких к нему его китайских комментаторов. Цао-гун цитирует приведённые выше слова «Сыма фа»: «Армия не укладывается в рамки государства, и государство не укладывается в рамки армии», и добавляет: «Гражданскими законами нельзя управлять армией». Цао-гун, следовательно, указывает на неправильность, с его точки зрения, распространять на армию те же методы управления, какие прилагаются к управлению государством. Хэ об этом и говорит: «Государство и армия различны по своему характеру, управление ими представляет свои особенности. Поэтому, если захотят те же законы, на основе которых управляют государством, применить к управлению армии, армия придёт в расстройство». Ду Ю раскрывает это положение с большей полнотой: В управлении государством самое главное – закон и справедливость; в армии самое существенное – тактический приём и военная хитрость; положения у них (государства и армии. – Н. К.) различны, обучение и воспитание не одинаковы, и если государь, не понимая этих особенностей, соединит управление государством и армией в одно и станет так управлять народом, воины в армии придут в смятение, не будут знать, как им действовать. Поэтому в «Книге войны» говорится: «В государстве действуют правдой, в армии действуют обманом».
Чжан Юй высказывается в том же духе: «На основе гуманности и справедливости можно управлять государством, но нельзя управлять армией. На основе тактических приёмов и изменений можно управлять армией, но нельзя управлять государством. Таков закон».
Эти замечания комментаторов, как нам кажется, правильно интерпретирующих мысль Сунь-цзы, раскрывают новую и важную сторону политической философии того времени. Из них мы узнаём о разграничении в те времена института армии и института государства. По-видимому, такую точку зрения следует поставить в связь с характерным для китайской мысли последующим противопоставлением в жизни человеческого общества двух начал – гражданского и воинского. Считалось, что их сочетание и взаимодействие создают полноценность этого общества. Но именно для того, чтобы эта полноценность получалась, необходимо, чтобы эти два начала не сливались друг с другом – ни целиком, ни частично; необходимо, чтобы они оставались всегда противоположностями. Иначе говоря, здесь проступает характерное для всего мировоззрения древних китайцев стремление всюду находить противоположные начала и видеть в их взаимодействиях основное содержание явлений и мира физического, и мира общественного. Армия и государство являются воплощением и олицетворением этих двух противоположных начал в жизни человеческого общества и имеют, следовательно, свою собственную специфику. Поэтому смешение их противоречит и их природе, и их функциям. Смешивать их – это значит, как выражается Сунь-цзы, не знать, что такое армия. Понятно поэтому, что следствием такого смешения будет нарушение правильного и естественного развития как военного начала, так и гражданского, правильного функционирования как армии, так и государства. Именно об этом, вероятно, и говорят краткие слова Сунь-цзы.
Третье бедствие для армии, обусловленное действиями государя, Сунь-цзы определяет так: «Когда он, не зная, что такое тактика армии, руководствуется при назначении полководца теми же самыми началами, что и в государстве; тогда командиры в армии приходят в смятение».
Такой перевод выдержан в духе высказываний наиболее авторитетных китайских комментаторов «Сунь-цзы». Ду Ю, следуя Цао-гуну, так расшифровывает мысль Сунь-цзы: «Речь идёт о том, что не найден надлежащий человек Когда государь назначает полководца, он должен тщательно выбирать. Если полководец не понимает тактических приёмов и изменений, он не может соответствовать своему положению». Хэ даёт такое же толкование: «Если назначить полководцем человека, не знающего стратегии и тактики войны, то армия окажется дезорганизованной и командиры будут в смятении».
Согласно концепции Сунь-цзы, в результате вмешательства государя в руководство армией в ней появляются смятение и растерянность. А раз в армии появились смятение и растерянность, наступает «беда от соседних князей», говорит Сунь-цзы. Другими словами, на страну с обессиленной армией набрасываются соседние государства. Это и значит: «самому привести свою армию в расстройство и отдать победу противнику», заканчивает Сунь-цзы.
Несмотря на этот взгляд, впервые в китайской литературе сформулированный Сунь-цзы, а затем развитый всеми авторитетными военными писателями, практика войн и в Китае, и в Японии показывает, что государи очень часто не считались с этим правилом.
Что же советует делать Сунь-цзы, так решительно отвергающий всякое вмешательство в действия полководца даже со стороны его государя? В этой главе он никакого указания на этот счёт не даёт, но в главе VIII рекомендует не подчиняться приказу: «Бывают повеления государя, которые не выполняют». Там он не объясняет, в каких случаях и какие повеления не выполняются; здесь он как раз об этом говорит Таким образом, оба места трактата восполняют друг друга. Что же даёт право полководцу требовать для себя такой абсолютной самостоятельности? Вся эта глава «Сунь-цзы» даёт ясный ответ на этот вопрос талант и знание. Армией распоряжается тот, кто обладает этими двумя качествами.
Сунь-цзы выше, перечисляя свои пять условий победы, сказал: «Побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им». Полководец должен быть способным. Что это значит?
Ответ на это дают все предыдущие рассуждения Сунь-цзы, ближе всего – два места его трактата: перечисление качеств полководца в I главе и указание на условия победы в настоящей, III главе. Полководец должен обладать умом, беспристрастностью, гуманностью, мужеством и строгостью; это – требования, обращённые к его личности. Полководец должен знать, когда можно сражаться и когда нельзя, когда и как добиваться единства настроения в армии, как действовать осторожно; это – требования, обращённые к его знанию и искусству. Если он этим двум видам требований удовлетворяет, Сунь-цзы считает, что он вправе претендовать на самостоятельность в руководстве армией и в ведении войны.
Нетрудно, однако, увидеть, что для Сунь-цзы основное, что даёт право полководцу на такое положение, это его знание. Выражения вроде «тот, кто знает» у него постоянны; достаточно прочитать одну эту, III главу. Перечисляя свои пять условий победы, он неизменно повторяет: «побеждают те, кто знает». Полководец, обладая знанием, «знает, что он победит».
Но Сунь-цзы защищает не всякое знание. Его знание должно быть совершенным, полузнания он не допускает; такое полузнание сулит только одни беды. В приложении к военному делу эта мысль у него выражена следующим образом:
«Если знаешь его (противника. – Н. К.) и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».
Итак, полное знание – верная победа; полузнание – неустойчивость, возможность и победы, и поражения; незнание – верное поражение. Такова доктрина Сунь-цзы.
Полководец должен обладать знанием. Это предполагает, что он имеет качество, которое Сунь-цзы в I главе поставил первым в ряду качеств, необходимых для полководца: ум. Поэтому «полководец для государства – всё равно что крепление у повозки: если это крепление пригнано плотно, государство непременно бывает сильным; если крепление разошлось, государство непременно бывает слабым» – таково значение умного полководца для государства.
Вэй Ляо-цзы, так же как и Сунь-цзы, требующий для полководца полной оперативной самостоятельности, выражается менее точно и конкретно, чем Сунь-цзы, но зато более образно:
«Полководец наверху не зависит от неба, внизу не зависит от земли, посредине не зависит от человека. Война – орудие несчастья, борьба – противоположность добродетели, полководец – пособник смерти. Поэтому, если он ведёт войну, когда это неизбежно, над ним вверху нет неба, под ним внизу нет земли, позади него нет властелина, впереди него нет противника. Войско этого человека подобно волку, подобно тигру, подобно ветру, подобно дождю, подобно грому, подобно молнии. Оно потрясает, оно непроницаемо… И в Поднебесной всё трепещет» («Вэй Ляо-цзы», VIII, 28).
