Текст книги "Дело Кровель (СИ)"

Автор книги: Street Downing

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ну, что у нас тут сегодня с утра, – строгим тоном начала она, листая бумаги, – «Сликбоди против Кромвеля». Насколько я понимаю, стороны пришли к соглашению и готовы разрешить этот неприятный инцидент во внесудебном порядке... – она бросила взгляд на скамью Кромвеля, – Прошу прощения, у меня вопрос к стороне защиты. В документах указана мисс Парнелл в качестве защитника. Почему она не присутствует?

Адвокат Кромвеля поднялся на ноги.

– Эмм, да, все верно, Ваша Честь, но моя коллега, она... ээ, временно недоступна в настоящий момент и... ммм, оказалась не в состоянии присутствовать сегодня. Однако, в данном случае официальное присутствие защитника не потребуется, так как мы договорились с потерпевшей стороной о внесудебном решении спора. Мой клиент готов полностью...

Дверь судебного зала с грохотом распахнулась.

– Стойте! Никакого соглашения! – раздался женский голос. Все головы повернулись в сторону привлекательной блондинки, ворвавшейся в зал, – Прошу меня извинить за опоздание, Ваша Честь, – она подскочила к скамье защиты и швырнула на стол свой дипломат, – Пенелопа Парнелл, я буду представлять интересы мистера Кромвеля, – она положила ладонь на плечо клиенту.

– Пенелопа! Какого черта? – зашипел на нее коллега.

– Мисс Парнелл, что все это значит? – одновременно потребовала объяснений судья.

Кромвелю самому было крайне интересно, что это значит. Мисс Парнелл заметно изменилась внешне с момента их последней встречи. Она была одета в эффектный, приталенный розовый костюм с белой кружевной блузкой. Кромвель ни разу не помнил, чтобы видел Парнелл в чем-либо, кроме черных брюк. Юбка ее костюма была довольно короткой для адвоката на судебном заседании, особенно в сочетании с розовыми шпильками, которые она выбрала в качестве обуви. Тем не менее, любуясь стройными ногами Парнелл, Кромвель решил, что вряд ли кто-то будет иметь возражения по этому поводу. Прическу она тоже поменяла, позволив своим пышным светлым волосам свободно ниспадать на спину и сбросив две завитые пряди спереди, дабы они обрамляли по бокам ее лицо.

– Я прошу прощения у суда, – официальным тоном произнесла мисс Парнелл, – Меня задержала... экстренная ситуация, потребовавшая госпитализации. Однако, я готова далее вести это дело, как и планировалось, и с разрешения моего коллеги, приму на себя все дальнейшие действия. – она сжала плечо Кромвеля ободряющим жестом.

Другой адвокат Кромвеля, очевидно тоже застигнутый врасплох таким поворотом, попытался было протестовать. Парнелл пронзила его гневным взглядом.

– Я сказала, что принимаю все на себя, Джон. Ты меня понял?

Тот сразу же сдался.

– Эмм, ну ладно тогда... – пробормотал он, садясь обратно.

Мисс Парнелл повернулась к судье, жизнерадостно улыбаясь. Судья Харрис не ответила на ее улыбку взаимностью.

– Что ж, если вы наконец разобрались, кто у вас главный, то возможно, вы потрудитесь объяснить причину этого увлекательного спектакля, мисс Парнелл?

Парнелл тут же торопливо заговорила:

– Ваша Честь, в мое распоряжение попала... новая информация, касающаяся этого дела, которая способна повлиять на решение моего клиента касаемо предложенных условий мирового соглашения. Позволите ли вы мне взять небольшую паузу для консультации с клиентом, возможно до завтрашнего дня? Нам необходимо пересмотреть...

– Я дам вам один час на консультации, – жестко ответила судья, – Отсрочка слушаний совершенно необоснованна. Суд вновь соберется в 11:00, – она бросила хмурый взгляд на Парнелл, – И не опаздывайте.

Мисс Парнелл пришла в движение, едва судейский молоток успел ударить по столу.

– Пойдем, – нетерпеливо шепнула она, схватив Кромвеля за руку, – Надо торопиться.

– Но, что... погодите... – попытался протестовать Кромвель, позволяя юристке вытащить его из зала. Несколько присутствовавших с интересом повернулись, провожая взглядами стройную блондинку в миниюбке, которая двигалась с поразительной скоростью и грацией на своих высоких каблуках.

Она продолжала держать клиента за руку, двигаясь вниз по ступеням перед зданием суда.

– Быстрее! – повторила она, – У нас есть меньше часа.

Женщина подтащила его к красной спортивной машине, криво припаркованной перед воротами.

– Давайте, садитесь! – мисс Парнелл вытащила штрафную квитанцию из под лобового стекла и отшвырнула ее прочь, затем грациозно прыгнула за руль.

Машина пришла в движение прежде, чем Кромвель успел даже закрыть дверь. Блондинка ехала с совершенно сумасшедшей скоростью, постоянно обгоняя и перестраиваясь. Она не потрудилась ни пристегнуть ремень, ни одернуть свою юбку, которая довольно провокационно задралась, почти полностью обнажая бедра.

– Там... там был красный свет, кажется... – неуверенно заметил Кромвель, вцепившись в сиденье, – Пенелопа, какого дьявола происходит?

– Подождите, пока доберемся до офиса, – кратко бросила она.

Мисс Парнелл резко затормозила перед зданием своей конторы, заехав одним колесом на тротуар. Схватила какой-то сверток с заднего сиденья и рванулась вверх по лестнице. Она уже открывала входную дверь, когда Кромвель сумел ее нагнать.

– Пенелопа! – воскликнула удивленная секретарша на входе, – Где ты была? У меня сообщения...

– Позже! – рявкнула женщина, не сбавляя скорости.

Наконец, они добрались до маленького личного кабинета Парнелл. Адвокатесса затащила Кромвеля внутрь и заперла за собой дверь. Сверток она швырнула на стол.

– Наконец-то! – произнесла она, – Я уж думала, не удастся оттуда вырваться, – она сняла жакет и кинула его на спинку стула.

Кромвель все еще переводил дыхание после бега по лестнице.

– Пенел... то есть, мисс Парнелл, так в чем же дело? Почему вы не хотите, чтобы я принял мировое соглашение? И где вы вчера были целый день?

Женщина на секунду замерла.

– Где? Ну, я... в больнице, кажется, – ее голос смягчился, словно она пыталась вспомнить смутный сон, – Не помню точно. Там были доктора... и медсестры, или что-то такое... и какие-то устройства, аппараты... – ее лицо просветлело, – Ну, это неважно. Давайте сосредоточимся на деле.

– Хорошо, но сначала вы говорили, что шансов нет никаких, а теперь приходите и начина... ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! – блузка женщины, сверкнув в воздухе, присоединилась к жакету на стуле. Снизу, под ней было что-то вроде обтягивающего бюстье, розового цвета и с кружевами – как раз как нравилось Кромвелю.

– Раздеваюсь, чтобы ты мог меня трахнуть, – с готовностью пояснила стройная блондинка. Она уже боролась с застежкой юбки. Внезапно, она остановилась, – Если ты этого хочешь, конечно. Ты же меня хочешь, правда?

Кромвель не знал, как на это ответить.

– Я... я... что? Что вы... то есть, Пенелопа, ты же не можешь серьезно... блин, твою мать! – миниюбка упала на пол к ее ногам. Взгляду предстал розовый кружевной пояс с подвязками, удерживавший прозрачные чулки, что плотно обтягивали ее ноги, исчезая в розовых туфлях. Трусиков на ней не было.

– Я же для тебя достаточно привлекательна, да, милый? – спросила мисс Парнелл, перешагивая через упавшую юбку ему навстречу, – В смысле, ты бы не отказался меня трахнуть при случае, правда? – она протянула руку вверх и расстегнула заколку, позволив волосам свободно рассыпаться.

Кромвель был ошарашен и лишь молча пялился, выпучив глаза. Неужели это та самая ледяная красавица, которая почти открыто обозвала его «стареющим кобелем» и едва ли не выгнала из своего кабинета пару дней назад? Женщина сделала еще шаг вперед. Ее глаза были затуманены желанием, губы приоткрыты. Ярко-розовая помада гармонировала с цветом ее белья. Другие ее губы тоже были розовыми.

– Иди сюда, дорогой, у нас всего несколько минут, – поманила блондинка, прижимаясь вплотную, – Едва хватит на один короткий заход, – она накрыла его губы своими мягкими губами и просунула язык ему в рот, одновременно начиная расстегивать его брючный ремень.

Когда она оторвалась от него пол-минуты спустя, позволив отдышаться, у Кромвеля кружилась голова.

– Мисс Парнелл, я...

– Зови меня Пенни, – томно прошептала она между поцелуями, – Погоди, сейчас я тебе кое-что покажу.

Схватив мужчину за галстук, она попятилась к своему столу, увлекая его за собой. Одним взмахом руки она скинула вниз мешавшие вещи. Бумаги, папки и телефон с грохотом посыпались на пол. Откинувшись назад, опираясь на локти, она беззаботно скинула свои розовые шпильки, отправив их в свободный полет на другой конец комнаты. Затем она потянулась за пакетом, который взяла с собой из машины, и достала оттуда пару черных сапог.

Не отрывая пристального взгляда от Кромвеля, Пенни развернулась боком, закинув одну стройную ногу на стол, демонстрируя ее в профиль. Пока Кромвель смотрел, она просунула стопу в узкий сапог и медленно натянула вверх мягкое голенище. Сапог был очень коротким, едва достигая середины голени, имел платформу сантиметров в 7 толщиной и массивный прямоугольный каблук. Она крутанулась на столе, развернувшись другим боком, натянула второй сапог на другую ногу. Затем она откинулась назад, широко разведя бедра, покачивая сапожками, не достававшими до пола, заманчиво сверкая розовой щелью между ног.

– Тебе нравится? – ласково спросила она.

Кромвель облизнул губы. Он чувствовал, как его сопротивление тает, словно кусок масла под жарким солнцем. Сапоги были блестящими и сексуальными, при этом совершенно не гармонировали с остальным ее нарядом. Почему-то это только усиливало эффект и сильнее его возбуждало. Откуда Пенни могла узнать про его фетиш на причудливо-вызывающие женские сапоги?

– Но... но, что насчет суда? – сумел произнести Кромвель в момент, когда его брюки скользнули вниз. Его эрекция выпирала вперед как корабельная мачта.

Пенни немного приподнялась, обвив руками его шею и привлекая ближе к себе.

– Тебя подставили, тут нет иных вариантов, – сказала она, – Но ничего. Мы дадим решительный бой этим аферистам всеми доступными средствами, и я обещаю, что добьюсь твоего полного оправдания. Никакая малолетняя потаскушка, сводящая личные счеты, не сможет тебя тронуть, пока я рядом, и я не отступлю, будь у нее хоть самые охренительно-крутые адвокаты в стране.

Она произносила эти слова яростным тоном, но ее руки тем временем продолжали усердно трудиться, стягивая с него трусы и торопливыми движениями лаская его восставшую плоть.

Все это оказалось больше, чем Кромвель мог выдержать. Он подался вперед с почти звериным рычанием, позволяя женщине направить его к цели. Пенни Парнелл счастливо всхлипнула, когда его инструмент проник внутрь.

– Трахни меня, милый, – вскрикнула она, обнимая его своими длинными ногами, – Трахни меня в сапогах! Я так тебя хочу!

Они были уже слишком разгорячены, чтобы сдерживаться и растягивать удовольствие. Парочка начала совокупляться в стремительном темпе. Кромвель стоял перед столом, спустив штаны, а потрясающая блондинка в кружевном белье и сапожках лежала, опираясь на ровную поверхность. Она скользила вперед-назад по полированной столешнице, дергаясь под напором Кромвеля, который снова и снова вонзался в нее, стоная от напряжения и животной похоти. Она была влажной, упругой, отзывчивой и совершенно восхитительной. Кромвель держал ее за колени, наслаждаясь гладкостью нейлоновых чулок на ее шикарных ногах.

– Быстрее, сладенький, быстрее, – выдохнула Пенни, призывая его ускорить темп, – Я уже так близко! У тебя получается так хорошооооо!

Тонкий слой пота покрывал ее лицо. Одна половинка груди вывалилась из ее топа, когда она особенно резко изогнулась на столе. Твердый сосок уставился вверх, словно спелая ягода поверх пирожного.

Кромвель схватил ее за обе ноги и задрал их выше, чтобы получить возможность более глубокого проникновения. Он порывисто поцеловал голенище одного сапога.

– Пенни... Пенни, мы должны... (ох!) должны быть в с-суде уже очень скоро. Что мы... (уфф! охх!)... что будем делать?

– Не останавливайся! – выдохнула Пенни, откидывая от лица беспорядочно рассыпавшиеся белокурые пряди, – Только не останавливайся! Уже почти, почти готова... ох, черт, как же хорошо. Не волнуйся о... аххх! ах!.. о суде, милый, я попрошу... о да, еще!... попрошу дать, дать, дааааттть отсрочкууууууу! – она закричала столь громко в момент, когда ее захлестнул оргазм, что весь офис несомненно получил полное представление о ее стратегии защиты. Кромвель ощутил, как стенки ее тоннеля сжимаются вокруг его члена, и это сладкое ощущение стало для него последним импульсом, заставившим разрядиться. Издав серию коротких стонов, он мощно кончил внутри нее.

Для дальнейших разговоров времени уже не было. К моменту, когда Кромвель и его сексуальная защитница привели себя в порядок и оделись, у них оставалось всего несколько минут до возобновления заседания суда. Пенни гнала машину по улицам с такой же сумасшедшей скоростью, что и в первый раз. Она бросила автомобиль на парковочном месте, зарезервированном для судей, и потащила Кромвеля внутрь здания.

Может, дело было в исходившем от женщины сиянии сексуального удовлетворения, а может в ее новой, покачивающей бедрами походке, но Пенни привлекала к себе еще больше заинтересованных взглядов, пока шествовала, цокая каблуками, к залу заседаний. Кромвель неожиданно обнаружил, что теперь вынужден смотреть на нее снизу-вверх.

– Пенни! – окликнул он юристку на пороге зала, – Ты забыла сапоги переобуть!

Она бросила взгляд вниз.

– Ой, да! Лучше судье их не показывать. Но ничего страшного, мы тут надолго не задержимся.

Тауни и ее адвокаты уже вернулись. Как и раньше, Тауни отказалась встречаться с ним взглядом, уставившись в пол при приближении Кромвеля. А вот один из ее солидных адвокатов очень внимательно посмотрел на Пенни, разглядывая ее миниюбку и модные сапожки на платформах со смесью шока и презрения на своем покрытом морщинами лице. Пенни скорчила ему гримасу, высунув язык.

Заседание суда прошло не очень удачно. Пенни довела до судьи изменившуюся позицию своего клиента, сообщив, что защита отказывается признавать вину. Во время своего выступления она стояла, стратегически разместив свой дипломат на полу, прикрывая неподобающую обувь. Она попросила о двухнедельной отсрочке для изучения новых обстоятельств и подготовки аргументированной защиты.

К несчастью, адвокат Тауни имел возражения. Он рассказал судье, сколь невыносимые моральные страдания доставляет его клиентке весь этот процесс, и что любая отсрочка суть прямое оскорбление ее прав на моральную компенсацию, являясь вдобавок очевидным проявлением тактики затягивания процесса со стороны обвиняемого, которому не стоит потакать – особенно учитывая, что защита в последний момент отвергла весьма справедливые условия мирового соглашения. Он говорил очень гладко и убедительно, выдвигая четкие, отточенные аргументы и цитируя правовые нормы наизусть, даже не сверяясь с бумагами.

Этого было достаточно, чтобы убедить судью Харрис.

– Я дам вам еще один день, – без экивоков заявила она Парнелл, – После чего слушания начнутся без каких-либо переносов и отлагательств. Это всё. – она стукнула молотком и решительно покинула зал суда.

– Что теперь будем делать? – раздался голос Кромвеля в стремительно пустеющем зале.

Пенни склонилась к нему очень близко.

– Нуу, раз уж столь удачно совпало, что на мне такие сапоги в стиле «трахни меня», – резонно сделал вывод она, – То думаю, тебе стоит сопроводить меня до дома, зайти в гости и весь вечер обрабатывать меня своим чудесным агрегатом, до полной потери рассудка. – она мечтательно вздохнула от предвкушения.

– Но слушания начнутся уже завтра! Разве мы не должны готовить план действий?

– О, безусловно. Этим тоже займемся. Можем совместить приятное с полезным.

Лишь ближе к вечеру Кромвель сумел вернуться к себе домой. Пенни проводила его до двери своей квартиры, наградив напоследок долгим поцелуем и пообещав весь остаток вечера готовиться к судебному заседанию. У Кромвеля до сих пор не выходила из головы картина, как эта женщина провожала его, стоя в дверном проеме, одетая в свои сапоги, и практически ничего кроме них, ничуть не тревожась, что ее кто-то увидит с лестничной клетки.

Кромвель очень волновался насчет суда. Крайне хотелось надеяться, что получится хотя бы выспаться ночью. Немного помог успокоиться тот факт, что жена встретила его в дверях теплым поцелуем и бокалом его любимого вина. Дома все блестело от чистоты. Ужин был великолепен. После трапезы, Шана поднесла ему еще один бокал, который он неторопливо цедил, пока жена долго и качественно массировала ему плечи.

Одета она была как участница школьной команды чирлидеров, исполняя еще одну любимую фантазию Кромвеля. На ее ногах были гольфы, а на спортивных кедах красовались маленькие помпончики. Кромвель этим вечером почти не думал о предстоящем суде.

***

– Пенни, а где все? – прошептал Кромвель поздним утром на следующий день. Они сидела в зале слушаний, ожидая вместе с командой Тауни, судейскими секретарями и приставами, когда появится судья. Самой Тауни на месте тоже не было. Молодой адвокат, представлявший ее, то и дело отлучался, чтобы куда-то позвонить. Его старший коллега выглядел весьма раздраженным.

Пенни ответила:

– Это очень странно. Судья Харрис известна своей пунктуальностью, почти маниакальной притом. Она никогда не опаздывает и другим этого не прощает.

Пенни завязала свои волосы в длинный конский хвост. Ее блузка из золотистого шелка была тонкой и кружевной, как и днем ранее. Она была одета в узкую юбку из какого-то эластичного материала. Юбка была чуть поскромнее вчерашней, хоть и все равно гораздо выше колена, к тому же один боковой вырез открывал взгляду всю ее ногу и бедро почти до талии каждый раз, когда она делала шаг. Но по крайней мере, сегодня она хотя бы не забыла обуть нормальные туфли, соответствующие ситуации.

Для кого-то, кто большую часть ночи готовился к судебному процессу, Пенни была в удивительно хорошем настроении. Она даже любезно предложила Кромвелю быстренький минет перед заседанием, чтобы он меньше нервничал. Кромвель вежливо отказался. Он не стал упоминать, что уже получил в тот день две замечательных порции оральных ласк от своей супруги: один раз для приятного пробуждения, другой раз «на удачу», непосредственно перед выходом из дома. Шана, похоже, получала от этих процедур не меньше удовольствия, чем он сам.

– Я просто хочу, чтобы это поскорее закончилось, – проворчал Кромвель.

– Ох, ну вот ты опять нервничаешь, дорогой, – сочувственно покачала головой Пенни, – Вот, давай я тебе помогу отвлечься.

Она взяла одну его ладонь в свою руку и положила себе на бедро. Свободной рукой она приподняла немного подол юбки и просунула под него мужскую руку.

– Пенни, что ты де...

Она улыбнулась в ответ.

– Так мы сможем вместе расслабиться. Вот так, еще чуть-чуть повыше. Пошевели там пальчиками. Ох, вот так очень хорошо.

Кромвель нервно огляделся по сторонам.

– Пенни, ради всего святого, мы же в суде находимся, а ты... ээ, а на тебе что, нет...

– Они бы только мешались, – прошептала Пенни, направляя его руку выше.

В этот момент в зал, наконец, вошла судья Харрис. Ее Честь была сегодня в куда более приподнятом настроении. В ее движениях не ощущалось прежней спешности. Она вышагивала короткими шагами, почти лениво, неторопливо преодолевая расстояние от двери до своего места с безмятежной улыбкой на лице. Она изменила свою прическу. Ее походка тоже изменилась. Кромвель лишь краем глаза что-то мельком заметил, когда она проходила мимо, но был готов поклясться, что судья носила туфли на очень высокой шпильке.

– Всем доброе утро, – жизнерадостно поздоровалась судья, – Простите, я сегодня немного подтормаживаю. Ничего не могла с собой поделать – возникли чрезвычайные обстоятельства. Ну что, мы готовы продолжить?

Пенни выпустила руку Кромвеля на волю, чтобы подняться перед судьей, но как только села обратно на скамью, тут же втащила его ладонь обратно себе под юбку. Судья Харрис, тем временем, махнула рукой в сторону адвоката Тауни:

– Обвинение, где ваш потерпевший?

– Ваша Честь, моя клиентка еще не прибыла в суд, и на данный момент мы пока еще не смогли ее разыскать. Я предлагаю сделать перерыв, пока...

– Я предлагаю вам ее найти, – оборвала его судья, – Может, она отправилась домой к своей матери?

– Эмм, нет, очевидно нет, Ваша Честь, ее нет ни дома, ни на работе, ни у кого-либо из известных родственников. Я могу лишь предположить, что она столкнулась с внезапным страхом перед судом. Это известный феномен, такое иногда бывает.

– Что это значит? – прошептал Кромвель своей защитнице.

– Это значит, что они конкретно попали, – ответила она, все еще продолжая направлять его пальцы, – Ох, я от тебя такая мокрая... – она поерзала на месте.

Судья Харрис объявила:

– Один из фундаментальных принципов правосудия заключается в том, что обвиняемый должен иметь право на встречу со своим обвинителем. Я не готова продолжать заседание, пока мисс Сликбоди не прибудет в этот зал лично, – она постучала ногтями по поверхности стола. У нее был ярко-красный маникюр.

Адвокат, осознав серьезность положения, попытался осторожно закатить пробный шар:

– Эмм, в таком случае, Ваша Честь, я не вижу иного выхода, кроме как, гмм, попросить о краткой отсрочке, чтобы мы имели время на, ээ... установление места пребывания нашего клиента.

Судья не проявила снисхождения:

– Уважаемый представитель обвинения, – холодно произнесла она, – Если не ошибаюсь, вчера именно вы категорически потребовали отказать защите в любой отсрочке. Вы с таким жаром убеждали меня, что любое отлагательство будет вопиющей несправедливостью и попранием прав вашей клиентки. Ну что ж, это действует в обе стороны. Если отсрочка недопустима для обвинения, она точно так же недопустима и для защиты. Этот несчастный человек, – она сделала паузу, чтобы повернуться к Кромвелю и наградить его ласковой улыбкой, – Достаточно долго терпел неудобства из-за ваших недоказанных обвинений. Я больше не потерплю необоснованной травли в моем суде.

– Но Ваша Честь, позвольте нам хотя бы...

– Ох, просто замолчите. Иск отклонен! – она стукнула молотком, игнорируя возмущенные протесты адвоката. Она подмигнула Кромвелю, пока никто не видел.

– Да! – радостно воскликнула Пенни, – О да, да, дааа! – ее глаза были полу-прикрыты. Кромвель был не вполне уверен, на что она с таким энтузиазмом реагировала: на решение судьи или на действия его пальцев у нее между ног.

– Что это означает? – спросил Кромвель, – Я что, оправдан?

– Охх, они могут, ммммм, все еще могут продолжить, ооооххх блин, уголовное дело, наверное, – ответила Пенни, ритмично двигая бедрами под столом, – Но у них нет... нет... о да, продолжай вот так... никаких шансов на усп... успех после полного оправданннннииия по... ох, ах, ммм... гражданскому исссскууу. О боже, кажется, я сейчас кончу.

Не выпуская из себя его движущихся пальцев, она развернулась боком, перекинув одну ногу через его колени. Она сжала зубы и задрожала, переживая беззвучный оргазм прямо в зале суда.

– Ох, вот видишь, как все удачно прошло, – выдохнула Пенни, когда вновь обрела способность дышать. Она лизнула ухо Кромвеля, после чего впилась в его губы долгим, горячим победным поцелуем, – Поехали куда-нибудь, отпразднуем!

***

Кромвель был в столь хорошем настроении на следующее утро, что едва не насвистывал себе под нос. После почти целого дня празднования с Пенни (преимущественно в горизонтальном положении), он повел вечером Шану в ресторан, поужинать и потанцевать, чего они с женой не делали уже несколько лет. Его супруга полностью разделяла его радость по поводу прекращения судебной тяжбы, хотя ее, по видимому, не слишком интересовало, в чем заключались обвинения. Во время танцев она то и дело порывалась просунуть руку ему в штаны.

Холодная, напряженная атмосфера в офисе сменилась всеобщей доброжелательностью. Все говорили ему, как рады, что он доказал свою невиновность. Коллеги снова стали ему друзьями. Один из них подвел его к стенду с последними новостями компании, где обнаружилось заявление от Тауни с отказом от всех обвинений и целой страницей долгих, прочувствованных извинений, полных смирения. Она также разослала это заявление по электронной почте всем сотрудникам, чтобы никто не пропустил.

Кромвель зашел в свой кабинет. Там кто-то был. Головокружительно-роскошная молодая женщина лежала, соблазнительно развалившись на его столе, словно модель, позирующая для фривольной фотосессии.

– Ы? – только и смог вымолвить Кромвель.

Это была Тауни.

– Доброе утро, мистер Кромвель, – произнесла его бывшая секретарша заискивающим голоском. Тауни была одета в обтягивающее леопардовое платье, столь короткое, что ее обычные миниюбки казались почти монашескими одеяниями в сравнении. Платье имело весьма глубокий вырез декольте, обнажая на добрых две трети ее упругие груди, столь идеальные и гладкие, что они почти казались полированными. Блестящие темные колготки украшали ее ноги, вкупе с узкими сапожками выше колена. Сапоги имели тот же леопардовый узор, что и платье.

– Ыыы! – еще раз невольно промычал Кромвель, – В смысле, Т... Тауни. Что ты здесь делаешь?

Тауни лежала, растянувшись поперек стола, согнув ноги и приподняв голову, так чтобы ее пышные каштановые волосы спадали вниз.

– Я пришла, чтобы извиниться, – покаянным тоном известила она, – Извиниться за все. За все, что вам сделала. Я была такой плохой... – она ловко повернулась на попе и грациозно поднялась на ноги, ничуть не замедлившись из-за неудобных высоких каблуков на своих сапожках, – Я прошу у вас прощения, мистер Кромвель. Я искренне прошу меня извинить за все. Пожалуйста, вы когда-нибудь сможете простить меня?

– Тауни, о чем ты? – он старался не глазеть на ее ноги. Тщетные усилия.

– Это... это все была не моя идея, по крайней мере поначалу, – ответила девушка, – Это все Клара, – она имела в виде другую офисную красотку, которая снимала на видео инцидент, с которого все началось, – Она с-сказала, что вы всегда так, типа, смотрите на нее, и флиртуете, и говорите всякие вещи, так же как со мной, и... и в общем мы постарались, чтобы вы побольше выпили на вечеринке, и это... немножко вас спровоцировали, чтобы записать все на камеру, и... ну, она сказала, что таким путем сможет вас проучить, и если повезет, еще и денег заработать на этом...

На ее глаза навернулись слезы, грозившие испортить макияж. Она всхлипнула и продолжила:

– Ох, я не знаю, зачем вообще с ней связалась. В с-смысле, вы... вы же были со мной так добры, и... и еще вы такой хороший, с вами так приятно работать. Я была самой счастливой девушкой на свете, а теперь сама все испортила... – она подавленно стояла, поникнув головой посреди его кабинета, смотрясь одновременно и жалко и соблазнительно.

Кромвель попытался найти подходящие слова:

– Тауни, теперь все закончилось. Дело закрыто. Считай, что я тебя простил.

Ее узкое обтягивающее платье заканчивалось всего в нескольких сантиметрах от края ягодиц. Даже простое любование ее ногами казалось сексуальным актом.

– Пожалуйста, мистер Кромвель, у меня есть еще одна просьба. Я... я знаю, что не заслуживаю этого, и пойму, если вы скажете нет, но... но, может быть, вы бы разрешили мне... – она помедлила, и потом выпалила: – Можно мне получить мою прежнюю работу?

Это застало Кромвеля врасплох.

– Ты хочешь работать моим секретарем?

Она сделала шаг вперед, сцепив вместе руки.

– О да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Позвольте мне снова стать вашей секретаршей, пожалуйста, мистер Кромвель. Я буду супер-хорошо работать, обещаю. Можете уменьшить мне зарплату насколько угодно, если захотите. Я компенсирую вам все плохое, что натворила. Просто дайте мне второй шанс, пожалуйста? – она заискивающе поглядела ему в глаза. Кромвель ощутил заметное шевеление в штанах.

– Ну, я даже не знаю, все-таки после того, что произошло... – пробормотал он.

– Пожалуйста, мистер Кромвель, – продолжала изливать душу Тауни, – Позвольте мне быть вашей верной секретаршей. Я сделаю абсолютно все, если вы позволите мне снова на вас работать, – она подошла очень близко и обвила руками его шею. На ней были длинные леопардовые перчатки выше локтя, – Ну пожалуйста?

Кромвель неожиданно лишился дара речи. Находясь так близко к ней, глядя в ее огромные влажные глаза, он ощущал ноздрями запах тонкого парфюма, исходивший из глубокой ложбинки ее декольте. Он открыл рот, чтобы сказать что-то. Тауни поцеловала его, внезапно, нежно, словно поддавшись внезапному импульсу, которому была не в силах сопротивляться.

– Пожалуйста, дайте мне всего лишь еще один шанс, – прошептала она, оторвавшись от его губ на пару сантиметров, – Я ведь буду для вас не только бумажки перебирать, – она наградила его еще одним поцелуем, – Вот, давайте, я вам покажу, насколько хорошо буду о вас заботиться, – она уже скользила вниз, используя его тело для опоры, чтобы грациозно опуститься на колени. Кромвель мог лишь изумленно наблюдать, как бывшая секретарша расстегнула ему ширинку, затем залезла внутрь одной затянутой в перчатку ладошкой, чтобы освободить его мужское достоинство. Член Кромвеля был уже твердым.

– Ммммм, ням-ням, – прошептала Тауни. Она обхватила орган снизу одной ладонью, словно поднося его как божественный дар к своему раскрытому рту. Она каким-то образом заглотила его полностью, сантиметр за сантиметром приняв всю длину в свой рот, пока ее горло не начало заметно распирать. Когда она успела научиться таким трюкам?

Кромвелю было уже все равно. Он восхищенно вздохнул, когда ее рот и язык начали творить свое волшебство. Он бросил взгляд на часы на своем столе. Было едва пол-десятого утра, но Кромвель уже получал второй за день мастерский минет. Когда голова Тауни начала ритмично качаться вверх-вниз, насаживаясь на его ствол, он уже принял решение взять ее обратно на прежнюю должность.

***

Две недели спустя, Кромвель отложил телефонную трубку и объявил вслух:

– Это официальное подтверждение. Со следующей недели, я буду новым вице-президентом.

Стоявшая позади его кресла Тауни обрадовано вскрикнула:

– Ох, мистер Кромвель, это так чудесно!

Она была одета в один своих стандартных офисных нарядов: блестящую серебристую микро-миниюбку с обтягивающей черной кофточкой и узкими черными сапожками. Она стояла за спиной Кромвеля и массировала его плечи, пока он работал.

Кромвель закинул ноги на стол и задумался над тем, насколько же сильно его жизнь изменилась к лучшему за последние недели. Все его судебные проблемы испарились без следа. У него была верная, безумно-красивая и сексуальная жена, настолько далекая от прежней требовательной стервы, что они казались представителями разных биологических видов. Ее готовность угождать и ее изобретательность в постели (а также других местах, где они занимались любовью) до сих пор не прекращали удивлять его. В дополнение, у него теперь была ходячая эротическая фантазия в качестве секретарши, плюс вдобавок к ней еще и блестящая молодая юристка, которая взялась вести все его дела на безвозмездной основе. Он ухмыльнулся этой мысли. Можно, наверное, считать, что Пенни сполна получает от него оплату натурой за свои услуги.