Текст книги "Недоразумение в Тире"

Автор книги: Стивен Сейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Стивен Сейлор
Недоразумение в Тире

– Что это за забавные картинки на стенах? – спросил я. Хорошенькая служанка, пышная блондинка, только что принесла мне третью чашу вина, и картинки казались мне все забавнее. Антипатр, мой попутчик и первый наставник во всем, нахмурил густые седые брови и наградил меня уничтожающим взглядом, который я уже слишком много раз видел за время нашего путешествия. Конечно, мне было девятнадцать, и по римским законам я уже считался взрослым мужчиной, но под этим взглядом я ощущал себя девятилетним мальчиком.

– Гордиан! Может ли быть такое, чтобы ты не слышал рассказы про Фафхрда и Серого Мышелова?

– Серого кого?

– Мышелова.

Тут уже я нахмурился.

– Что такое мыши, прекрасно знаю, но что такое, во имя богов, мышелов?

Антипатр вздохнул.

– Так в Древнем Египте называли домашних кошек, известных своим охотничьим мастерством по части грызунов. Поэтому мышелов – охотник на мышей.

– Ну, да, сам понимаешь, у нас-то в Риме кошек нет, – сказал я, поежившись. Только подумать, такое злобное создание в доме, с острыми когтями и клыками. В путешествиях я пару видел, на кораблях. Вероятно, капитаны очень ценили их способность избавить суда от вредителей, но я предпочитал держаться подальше от этих странных созданий. Как и большинство римлян, я находил их несколько отталкивающими, если не напрямую опасными. Мне рассказывали, что египтяне боготворили этих пушистых зверей, позволяя им расхаживать по улицам и даже жить у них в домах. В Египте я еще не побывал, но сама мысль о том, что египтяне живут вместе с кошками, совсем не воодушевляла.

Со временем, безусловно, мне и Антипатру предстоит посетить и Египет, раз уж там находится Великая Пирамида, старейшее и, по словам некоторых, величайшее из чудес света. А мы намеревались посетить все семь. Только что приплыли из Родоса, где видели знаменитого Колосса, а теперь направлялись в Вавилон, чтобы увидеть Стены и висячие сады.

Сейчас, на полпути между разными чудесами, так сказать, мы оказались в портовом городе Тире, имевшем свою долгую и славную историю. Вероятно, более всего Тир прославился изготовлением пурпурной краски из иглянок, живущих в море моллюсков. Каждый владыка земли считал своим долгом носить одежды, выкрашенные тирским пурпуром. По случаю, поблизости от Тира родился сам Антипатр, так что сейчас он, в каком-то смысле, вернулся домой.

Мысли путались, я продолжал пить третью чашу вина. Антипатр меня опережал, уже четвертую пил. Для него не было свойственно пить неумеренно, но, видимо, приверженность трезвости оставила его из-за близости родного города. Что может быть трогательнее, чем вид старого поэта, погрузившегося в воспоминания детства?

– Египет, кошки, пирамиды… о чем мы там говорили? А, да, о забавных картинках в этой таверне.

Таверна именовалась «Иглянка», по имени моллюсков, из которых добывали пурпур. На наружной стене имелось огромное ее изображение, а выложенный глиняной черепицей дверной проем был украшен ракушками. Однако внутри таверны ракушек не было, и фрески на стенах не имели ни малейшего отношения к изготовлению пурпура. Вместо этого на рисунках, занимавших все свободное место, изображались приключения двух неизвестных мне героев. Один был сильно выше ростом и мощнее другого, могучий гигант с огненно-рыжей бородой. Второй, курносый, невысокий, в сером плаще с капюшоном. Оба с мечами, и на многих картинках были изображены разрушительные последствия их дел.

– Как, ты говорил, их звали? – спросил я.

– Фафхрд…

– Благодарю, первое имя я запомнил. Хотя подумал, что ты прокашлялся.

– Очень смешно, Гордиан. Повторяю, Фафхрд. Безусловно, экзотическое имя. Говорят, он был настоящим гигантом, родом из дальних северных земель, севернее Истроса и Дакии, севернее даже диких земель германцев.

– Но ведь к северу от земель германцев ничего нет… где же это?

– Ни один из знакомых мне людей не бывал там, но говорят, что Фафхрд родом оттуда.

– Фафхрд! Фафхрд!

Я пару раз попытался повторить имя, пока Антипатр не кивнул мне, давая понять, что я произнес его правильно.

– А второй? Этот так называемый Серый Мышелов?

– Он, вроде бы, был местным, вырос в Тире. Темнее кожей, сильно ниже ростом, худощавый, но владел мечом ничуть не хуже товарища. Говорят, что эти двое были лучшими мастерами меча своего времени.

– И когда это было?

– Фафхрд и Серый Мышелов жили в Тире около сотни лет назад. Мой дед однажды их видел. По его словам, они были лучшими мастерами меча не только тогда, но и на все времена.

– Сильно сказано. А почему я о них ничего не слышал?

Антипатр пожал плечами.

– Думаю, они были лучше всего известны здесь, в Тире, где произвели на местных такое впечатление. А из всего Тира лучше всего о них помнят здесь, в стенах «Иглянки», где они немало выпили и погуляли…

– Эта мелкая вонючая забегаловка – их святилище! – со смехом сказал я, глядя на картинки на стенах.

Антипатр шмыгнул носом.

– Только потому, что ты никогда не слышал легенды о Фафхрде и Сером Мышелове, поскольку рос в далеком отсюда Риме…

– Учитель, ты и я уже обошли весь грекоговорящий мир, более чем за год. От Эфеса, Галикарнаса и Олимпии до островов Эгейского моря, и я не припоминаю ни одного изображения или письменного упоминания об этих ребятах, нигде. Ни жрецы к ним не обращались, ни поэты – в том числе ты! – не воспевали их подвиги. Не может так оказаться, что Фафхрд и Серый Мышелов – просто местная легенда, которую не знают нигде, кроме Тира?

Ворчание Антипатра вполне могло служить свидетельством моей правоты. Но даже будучи еще подростком, я осознавал, что герои легенд, слышанных стариками в юности, могут быть им особенно дороги, поэтому не стал более выражать сомнений в славе этих, вполне вероятно, великих мастеров меча.

– Весело, какая парочка из них получилась, – сказал я. – На некоторых картинках они выглядят, будто рослый небожитель и его карлик-слуга, на других – как тщедушный волшебник и его гигантский слуга-автомат, подчиненный его воле.

– Хорошее у тебя воображение, Гордиан, – мрачно сказал Антипатр. Мы допили вино из чаш, и он подозвал служанку, чтобы она принесла еще.

– Так что же мы видим на этих картинках? – спросил я, пытаясь вести беседу более уважительно.

Антипатр глядел в сторону, слегка надувшись, но его естественное стремление быть педагогом, а также шанс поговорить о том, что восхищало его в детстве, явно были слишком сильны.

– Ну, раз уж ты спросил… вот на этой картинке мы видим их столкновение с контрабандистами из Сидона; вот тут – их легендарную схватку с сицилийскими пиратами и спасение похищенной каппадокийской принцессы. Вот тут – столкновение с женщиной, торговавшей рабами, с Кипра, – гляди, какая она внушительная! А вот тут – встречу, которая оказалась засадой. Вот идуменейские разбойники, скачущие через пустыню в поисках украденных из египетской гробницы драгоценных камней, невиданных доселе.

– Но тут мы и их видим.

– Воображение художника, Гордиан!

– А что насчет этой картины? – спросил я, показывая на особенно непристойное изображение, над окном.

– А, тут мы видим изображение того, как Фафхрд и Серый Мышелов вместе воспользовались благосклонностью сладострастной Лаодицеи Египетской, которая затем послала им вслед вооруженных евнухов-нубийцев, чтобы те их обезглавили. Но нашим героям удалось сбежать, как понимаешь, прихватив сундук из черного дерева, принадлежавший Лаодицее. В котором, как потом оказалось, находилась не только ее знаменитая коллекция афродизиаков, но и та самая чаша, из которой Сократ испил цикуты.

– Фантастика! – сказал я. – А вон там на стене… похоже, там еще их приключения, совсем иные.

– Ты очень проницателен. Да, эти изображения демонстрируют другие их приключения, сверхъестественного свойства. Тот случай, когда два наших мастера меча спросили совета у странного демона по имени Нингобл, изображенного здесь, как видишь, в виде пузатого существа в плаще с капюшоном, из-под которого выступают семь глаз на извивающихся стебельках.

– Какой ужас!

– На самом деле Нингобл Семиглазый оказался мирным демоном и легендарным советчиком. Именно Нингобл отправил эту парочку в их самое величайшее путешествие, на восток, далеко за покрытые снегами вершины Ливана. Некоторое время они шли путем Ксенофонта и Десяти Тысяч. Потом углубились еще дальше в неведомые земли, дойдя до Затерянного Города и Цитадели Туманов, где встретили самого величайшего из своих противников, волшебника, обладавшего поистине ужасающей магической силой.

Глаза Антипатра засверкали, когда он начал описывать подробности.

Я кивнул, продолжая глядеть на картины легенд.

– А что насчет вон той картины? Похоже, они принимают участие в битве. Это была знаменитая битва?

– Да, это была осада Тира Александром Македонским, во время которой оба героя отважно сражались, обороняя город. Фафхрд бился на стене, бросая огромные камни в корабли осаждающих, а Серый Мышелов действовал под водой, перепиливая якорные цепи. Звенели мечи, свистели стрелы…

– Но, Учитель, ты же сказал, что они жили в Тире сто лет назад?

– Да.

– А разве осада города Александром не случилась еще столетием раньше? – с улыбкой спросил я, тут же вспомнив один из уроков истории, преподанных мне самим Антипатром.

– Да, это правильно, – кашлянув, сказал он.

– Но как такое может быть?

– Снова художественное преувеличение! – ответил он. – Или… или Фафхрд и Серый Мышелов действительно участвовали в событиях в Тире, разделенных целым столетием.

Я постарался не улыбаться ехидно.

– Не все в этом мире столь прямолинейно, как предпочитаете думать вы, несговорчивые римляне, – продолжил Антипатр. – Могу сказать точно, что сто лет назад Фафхрд и Серый Мышелов были в Тире, это зафиксировал мой дед, равно как и эти картины на стенах. Но никому не известно, откуда они пришли и куда ушли. Есть такие, которые верят, что Фафхрд и Серый Мышелов явились из иного мира, за пределами обычного времени и пространства, места волшебного, если хочешь, так что вполне возможно, что они могли оказаться в Тире не только сто лет назад, но и за сто лет до того.

– Тогда почему бы и не на сто лет после? Это означает… что они вполне могут оказаться здесь сейчас!

Я демонстративно оглядел клиентов заведения, по большей части – изрядных оборванцев. Пара из них, в плащах, еще могли бы сойти за Серого Мышелова, но вот рыжебородого гиганта нигде не было.

Антипатр вспыхнул, и я немного устыдился своих насмешек. Чтобы отвлечь его, я показал на картины, которые удивили меня больше всего, отчего я и начал весь этот разговор. По обе стороны от двери, через которую мы вошли.

– Вот эти две картины кажутся мне наиболее интересными.

Антипатр приподнял кустистые седые брови.

– Да? И почему же? Опиши их!

Заставить ученика перечислять отдельные детали скульптуры или картины было обычным для учителей, и Антипатр часто давал мне такие упражнения, когда мы посещали храмы и святилища. Но в таверне такого еще не случалось.

– Хорошо, Учитель. Каждая картина состоит из двух частей. На первой части слева у Фафхрда на коленях сидит прекрасная девушка, в платье в критском стиле, оставляющем ее груди совершенно обнаженными. Но на соседней части картины слева на коленях Фафхрда сидит огромная свинья. Поскольку на свинье столь же скудная одежда, как на девушке, похоже, мы должны решить, что девушка превратилась в свинью! На соответствующей картине с другой стороны от двери мы видим Серого Мышелова, совокупляющегося с другой красивой девушкой, а на соседней она превращается в гигантскую улитку. Что же это за легенда? Герои которой совокупляются со свиньями и улитками! И почему столь неприглядным изображениям отведено столь значительное место, так, чтобы их увидел любой посетитель таверны? Чудесная перспектива, увидеть такое, выходя из таверны с наполненным вином желудком и кружащейся головой!

– Эти картины заслуживают особого упоминания, – ответил Антипатр. – Потому что изображенное на них случилось именно здесь, в «Иглянке».

– Ты шутишь! Женщины превращающиеся в свиней и улиток, на этом самом месте?

– Это не подвергается сомнению. Свидетелем этому был мой дед.

– Да, уверен в этом, но…

– Они стали жертвой проклятия, как понимаешь, Фафхрд и Серый Мышелов. Любая девушка, которую они обнимали, превращалась в их объятиях в омерзительное животное. Именно чтобы избавиться от этого проклятия, им пришлось отправиться в путешествие, в котором они сначала повстречались с Нингоблом Семиглазым, а потом, после многих испытаний, попали в Цитадель Тумана и сразились с могучим волшебником. Все это началось здесь, в «Иглянке», когда местная шлюха превратилась в свинью. А виновный в этом волшебник тоже был родом из Тира. Как ты думаешь, откуда он научился колдовству?

– Понятия не имею.

– По книгам, найденным им в частном собрании, здесь, в городе. Странные книги, которые их владелец просто называл Книгами Тайного Знания. Свитки самых разных времен, из разных мест, наполненные эзотерическим знанием, которое более нигде не найдешь. Мальчишкой я слышал, как дед шепотом о них рассказывал, но когда я его спросил, как их прочесть, сказал мне, что они слишком опасны. Сказал, что уж лучше мне побольше Гомера читать.

– Как хорошо, что ты читал Гомера и стал поэтом.

– Да, поэтом прославленным, величайшим поэтом в мире, как считают некоторые, – сказал Антипатр и вздохнул. Среди множества добродетелей Антипатра скромность не значилась. – О, сколь другой могла бы стать моя жизнь, если бы мальчишкой я получил в руки Книги Тайного Знания! Говорят, что заключенную в них силу трудно даже представить. Не сила поэта завладевать вниманием слушателей, слышать их смех и видеть их воодушевление. Нет, сила волшебства, способная менять саму ткань реальности!

В своем путешествии мы уже имели дело с волшебством, столкнувшись с коринфской ведьмой. Поежившись от скверных воспоминаний от этой встречи, я допил вино из чаши.

Антипатр допил свою чашу и снова позвал служанку с вином. Никогда я не видел, чтобы он так лихо гулял.

– А теперь, по прошествии целой жизни, я вернулся в родной город, мудрее, чем я был раньше, более ловкий и хитрый, осмелюсь сказать. Более целеустремленный. Меньше боящийся.

– Боящийся чего?

– Книг Тайных Знаний! Неужели не понимаешь, Гордиан? Именно за этим мы прибыли в Тир.

Я нахмурился.

– Я думал, Тир – остановка на пути из Родоса в Вавилон. Ну и, естественно, твои родные места. Вполне понятно, что ты решил немного предаться воспоминаниям…

– О нет, Гордиан, мы здесь ради совершенно особенной цели. Мы прибыли в этот город, город Фафхрда и Серого Мышелова, героев моей юности. Их приключения были для меня всем, когда я был мальчишкой. А их величайшее приключение произошло тогда, когда они столкнулись лицом к лицу с волшебством, найденным в Книгах Тайного Знания – которые я надеюсь обрести наконец! Я уже предпринял шаги к тому, чтобы их приобрести. Завтра к этому времени… о, какая прелестная эта служанка!

Он протянул служанке пустую чашу. Может, я вина уже немало выпил, но вроде она еще соблазнительнее выглядит? И улыбается очень приветливо.

Я отпил хороший глоток вина.

– Завтра к этому времени… что?

Антипатр улыбнулся.

– Еще увидишь. Вернее, не увидишь!

Он громко расхохотался, так странно, что я спешно допил чашу.

Следующим утром я проснулся в снятой нами на втором этаже «Иглянки» комнате с ужасным похмельем. Хуже пульсирующей головной боли была лишь трескотня Антипатра, который, похоже, прекрасно себя чувствовал, учитывая, сколько он вчера выпил.

– Вставай, Гордиан, вставай! Мы в Тире и должны сделать все, что намечено на эту короткую остановку.

– Короткую? – простонал я, накрывая голову подушкой. – Я думал, мы хоть немного задержимся… в этой чудесной тихой комнате…

– Ха! Как только я достигну своей цели, мы сразу же покинем Тир. Так что давай пока что посмотрим город.

Он отнял у меня подушку и согнал с ложа едва не пинками.

Спустя час, немного поев и подышав свежим морским воздухом, я отправился на прогулку по городу с Антипатром. Город был не столь величественен, как некоторые из тех, что мы уже посетили, но это был один из старейших городов мира, с богатейшей историей. Именно мореплаватели Тира впервые прошли на своих кораблях дальше Геркулесовых Столпов (известных тогда под финикийским названием Столпов Мелькарта). Именно царица Дидона, правившая Тиром, основала Карфаген, когда-то на равных соперничавший с Римом. Карфагена уже не было, но Тир остался, правда, навсегда изменившись после завоевания города Александром Македонским.

– Город достался Александру островом, а оставил он его после себя полуостровом, – сказал Антипатр. По извилистым улочкам мы дошли до самой высокой точки города, и Антипатр показал на мощную дамбу из камней и земли, соединяющую остров с побережьем.

– Александр осадил крепость на острове не только с моря, но и с суши, выстроив насыпь, чтобы перевезти по нему огромный таран. У него ушло семь месяцев на то, чтобы поставить Тир на колени, но ему это удалось, и он устроил празднество по поводу победы вон там, в древнем храме Мелькарта. Так Тир стал частью грекоговорящего мира, переходя то под власть Селевкидов, то под Птолемеев Египетских. Но сорок лет назад Тир снова обрел независимость и начал чеканить свою монету – знаменитый тирский шекель. Стал независимым городом-государством и может остаться таковым, если избежит когтей Рима.

Это было уже не первое, на моей памяти, заявление Антипатра против Рима.

Все по тем же извилистым улочкам мы спустились к набережной, на которой было многолюдно. Природа наградила Тир двумя естественными гаванями, на севере и на юге, и обе они были заполнены кораблями. На пристанях трудились моряки, купцы следили за рабами, разгружающими и загружающими корабли. Прибрежные таверны работали без устали, в том числе «Иглянка», располагавшаяся рядом с северной бухтой. Подальше от набережной находились мастерские красильщиков – на мощеных площадках, где мастеровые разворачивали для просушки влажную зеленую ткань. Если верить Антипатру, на ярком солнечном свете зеленый должен был постепенно превратиться в пурпурный.

– Как такое может быть? – спросил я. – Почти что волшебство.

– Неужели? Да, наверное, волшебство. Но мы просто придем сюда позже, и ты сам увидишь, что это правда, – с улыбкой сказал он. – Так или иначе, сегодня ты увидишь волшебство в действии!

Я искоса поглядел на него.

– Учитель, о чем ты говоришь?

– Вчера вечером, уложив тебя спать, я снова спустился на первый этаж и встретился с парнем, которого надеялся увидеть.

– Каким это парнем?

– Человеком, который знаком с другим, ныне владеющим Книгами Тайного Знания. Мы встретимся с ним вечером, в «Иглянке».

– И что тогда?

– Увидишь. Или не увидишь!

Память моя была не слишком хороша от выпитого, но я смутно припомнил, как Антипатр сказал вчера нечто подобное. Что же собрался сделать мой старый наставник?

Мы продолжили прогулку по городу, не слишком большому, так, что его можно было вполне обойти пешком. Имея в распоряжении мало земли, жители Тира строили дома ввысь, и в центральной части острова плотно стоящие жилые дома доходили до шести-семи этажей в высоту. Даже выше, чем в Риме. Узкие улочки были темными даже среди дня. Открытые солнцу участки занимали красильщики, и запах в этих местах был самым дурным из тех, что мне встретились в городе. Наверняка из-за растворов и смесей, используемых при приготовлении пурпурного красителя.

Чтобы подышать свежим воздухом и постоять на солнце, мы прогулялись до дамбы Александра, но Антипатр отказался переходить по ней на побережье. Я увидел, что на другой стороне дамбы вырос изрядный город, но Александр заверил меня, что в грязных пригородах Тира нет ничего интересного. Мы развернулись и пошли к храму Мелькарта. Внутри было темно и влажно, пахло плесенью, хотя внутри и горел вечный огонь (несколько иной, чем очаг Весты в Риме). Там находились несколько интересных статуй и фресок с изображением бога, которого я знал под именем Геркулеса и который был наиболее почитаемым божеством в Тире.

На обратной дороге в «Иглянку» мы остановились на площади, где до этого красильщики развернули влажную ткань. Я с изумлением увидел, что зеленая ткань действительно превращается в пурпурную по мере высыхания.

– Прямо волшебство! – прошептал я.

Антипатр лишь улыбнулся и кивнул.

Вечером в «Иглянке», в отдельной небольшой комнате рядом с основным помещением, мы пообедали салатом из осьминогов и сердцевины пальмы и ухой, которые нам подала все та же хорошенькая блондинка, что приносила нам вино вчера. Как я узнал, звали ее Галатеей.

И я понял, зачем Антипатр потратил деньги, заплатив за отдельную комнату, когда в нее вошел наш гость.

На мужчине была темно-синяя туника, перетянутая широким кожаным поясом. На поясе висели ножны с кинжалом, рукоять которого была инкрустирована слоновой костью и украшена крохотными рубинами. Длинная туника закрывала мужчине ноги по колено, но оставляла открытыми мускулистые загорелые предплечья рук, украшенных вычурными серебрянными браслетами с гравировкой. На шее висели несколько серебряных цепочек с подвесками из сердолика и ляпис-лазурита, из ушей свисали толстые серебряные серьги, такие тяжелые, что от них оттягивались мочки ушей. Волосы у него были длинные и всклокоченные, темные с несколькими седыми прядями, а подбородок был покрыт щетиной после нескольких дней без бритвы. Трудно было определить его возраст по морщинистому обветренному лицу, так что могу сказать, что он был несколько старше меня и несколько моложе Антипатра.

Антипатр, который как раз доел уху, поднял взгляд и приподнял брови.

– Ты?..

– Меня зовут Керинис. Вроде у нас встреча назначена.

Отодвинув в сторону чашу, Антипатр не сводил взгляда с пришедшего.

– Действительно, договорились. Ты принес?..

На плече у мужчины был дорожный мешок, набитый тубусами из плотной кожи. Достав один из них, мужчина открыл его и извлек потрепанный коричневый папирус.

– Выглядит очень старым, – сказал Антипатр.

– Так и есть, – ответил Керинис. – С такими свитками чем старше, тем лучше. Чем позднее сделана копия, тем больше возможность того, что в нее закрались ошибки, а это может быть… опасно… уверен, тебе это известно. Малейшая ошибка, и шлеп! – ты сам себя в овощ превратил.

Антипатр рассмеялся несколько нервно.

– Действительно, да, мне это известно. Такой старый… и такой хрупкий.

– Обращайся с ним осторожно.

– Можно потрогать? – спросил Антипатр.

– Можно. Но обращайся с ним, пока не купил, как с редким и дорогим предметом, каковым он и является.

– Конечно!

Антипатр с вожделением, но и с осторожностью взял свиток у Кериниса и аккуратно развернул. Свиток был настолько истертым, что ровно лег на столе даже без грузов.

Я встал со стула и заглянул ему через плечо. Буквы греческие, но в каком-то архаичном стиле и настолько выцветшие, что я едва мог их прочесть. Однако Антипатр, похоже, вполне понимал их смысл. Я глядел, как он водит пальцем по строчкам, бормоча себе под нос.

– Фантастика! «Превращение мужчины в женщину»… «Как убивать взглядом»… «Временная способность понимать язык птиц»… «Как управлять сновидениями спящего»… «Оживление мертвого»… чудесно!

– Что это, Учитель? – спросил я, глянув на Кериниса. Тот стоял, сложив руки на груди и глядя на реакцию Антипатра слегка насмешливо.

– Это прецис, оглавление свитков Книг Тайного Знания, – сказал Антипатр. – Превосходно! Если сработает хотя бы половина этих формул…

– Такая коллекция стоила бы неслыханно дорого, – сказал Керинис, завершая мысль Антипатра. И усмехнулся. – Так что можешь задуматься, с чего бы это я решил ее продавать?

Он похлопал рукой по мешку.

– Факты просты. Большая часть этих свитков – хлам, совершенно никчемный. Ты можешь сделать ведьмино зелье точно по писаному, до мельчайших тонкостей следуя рецепту, но вместо двух голов получишь лишь несварение. И еще тебя спрошу – а кому две головы нужно?

Он снова усмехнулся.

– Некоторые из этих свитков – полная чушь. Про всякую халдейскую астрологию – даже если ты сможешь предсказывать будущее по звездам, кому это надо? Жизнь и так слишком скучна. Я предпочитаю сюрпризы. Как с книгой еврейских притч, которые можно понять по-разному.

– Похоже, ты изрядно перечел эти свитки, – сказал Антипатр.

– Действительно. Пусть тебя не обманывает моя внешность. Я знаю, что ты подумал, увидев меня. Пират. Кто еще будет расхаживать в таких украшениях, готовый в момент их заложить, если потребуется быстро смыться из города? На самом деле мой отец был ученым в Александрийской библиотеке, я вырос среди книг. Цитировал Гесиода прежде, чем стал в туалет ходить по-взрослому. «То словно мачеха день, а другой раз – как мать человеку».

Керинис снова рассмеялся.

– С тех пор в моей жизни случилась пара крутых поворотов, но я знаю цену записанному слову.

– Значит, ты хочешь сказать, что Книги Тайного Знания бесполезны? – сокрушенно спросил Антипатр.

– Этого я не сказал, друг мой, – ответил Керинис, похлопав по мешку с кожаными тубусами и поглядев на них. – Среди этих свитков есть работы истинного гения. Проблема лишь в том, чтобы отделить зерна от плевел. Можно делать это методом проб и ошибок, на что уйдет целая жизнь. Или это сократит ее, если допустишь ошибку.

– Ошибку?

Керинис кивнул.

– В этих свитках ты найдешь уйму любовных заклинаний. Именно поэтому многие ими интересуются и готовы заплатить за них. Что до меня, я никогда не имел проблем с тем, чтобы подцепить хорошую рыбку, если мне захотелось, а вот у некоторых, как я понимаю, с этим проблемы, и большие. Поэтому в свитках есть множество заклинаний и рецептов зелий для таких дел. Скажем так, если какой-нибудь богатый хряк наймет тебя, чтобы сделать одно из зелий и опробовать их на девочке или мальчике, на которого он глаз положил, зелье может и сработать. Но потом окажется, что оно ядовито.

Надув щеки, Керинис присвистнул.

– Вряд ли ты увидишь человека, более взбешенного, чем тот, кто заплатил деньги, а потом вдруг оказался в постели с трупом, не важно, насколько красивым. И который считает, что ты в этом виноват. Поверь мне, я знаю, уже прошел на своем опыте.

– Так ты пользовался свитками? – спросил Антипатр. – Проверял их?

– Местами. Но я не стал посвящать этому свою жизнь, что необходимо, если хочешь чего-то тут добиться. Хочешь честно? Не стоит потраченного времени. Мне не нужно волшебство. Я предпочитаю действовать напрямую, если понимаешь, о чем я. Если я вижу то, чего мне хочется, мне не нужно получать власть над человеком или делать себя невидимым.

– Невидимым? – прошептал Антипатр. – Там действительно есть формула зелья? Тот человек, с которым я вчера вечером говорил, сказал…

– Да, он мой сообщник. Он кое-что знает об этих свитках, но не слишком много.

– Но он упомянул невидимость.

– О да. И передал мне, что ты особенно в ней заинтересован. Так что я потрудился и просмотрел тот свиток…

Керинис порылся в мешке, ругаясь, когда не сразу нашел нужный тубус.

– О, погоди-ка, вот он!

Он достал из особенно потертого кожаного тубуса особенно обтрепанный свиток папируса.

– Можно мне поглядеть? – спросил дрожащим голосом Антипатр.

– Осторожно! Он едва на куски не разваливается. Вон, видишь, вчера угол отвалился, когда я зелье делал.

– Ты действительно сделал зелье невидимости?

– О да. И не в первый раз. Но это не так просто! Некоторые ингредиенты практически невозможно найти, и смешивать их надо определенным образом.

Сунув руку поглубже в мешок, Керинис достал небольшой темно-зеленый стеклянный флакон, закрытый пробкой из коры дуба.

– Это оно? – спросил Антипатр.

– Настоящее, – с улыбкой сказал Керинис. – Сам сварил, вчера вечером.

– Но как?..

– Прочти указания, – сказал Керинис, кивая в сторону свитка.

Антипатр начал читать вслух.

– «Возьми левую ногу создания, называемого хамелеоном…»

– Заметь, левую ногу, – сказал Керинис. – Переднюю или заднюю, не имеет значения, но только не правую. Я такую ошибку сделал, и результат был не слишком приятен. Продолжай.

– «Добавь равное количество травы, называемой хамелеоном…» а что это?

Керинис пожал плечами.

– Растет поблизости. В Египте тоже.

Антипатр кивнул.

– Обжаривай в печи, пока не станет коричневым, но не почернеет, затем разотри в порошок и смешай с мазью из…

Он некоторое время читал молча и кивал.

– Да, достаточно простой рецепт. «Перелей в стеклянный сосуд».

– Стеклянный, не металлический! – сказал Керинис. – Любой металл сразу же его испортит.

– А! Хорошо, что это известно.

Антипатр снова поглядел на свиток.

– Хранимое закрытым, зелье будет сохранять свои свойства всегда. Позволяет использующему его незамеченным пройти в толпе людей. В первый раз глотать минимальную дозу, впоследствии – по необходимости, большую.

Керинис кивнул.

– Придется принимать все больше и больше, чтобы срабатывало. Я делал это так много раз, что сейчас мне придется проглотить весь флакон, чтобы стать невидимым, и даже тогда ты меня, наверное, увидишь при ярком свете. Но если раньше не использовал, то хватит пары капель на язык, на пару минут, не меньше.

– Фантастика! – сказал Антипатр. – Говоришь, я могу попробовать?

– Конечно.

– Прямо сейчас?

– Почему нет? Должен только предупредить тебя, почувствуешь себя несколько странно.

– Странно?

– Одурманенным, слегка голова кружится. Но не пьяным. Может быть немного неприятно, но эту цену приходится платить.

– Но в остальном безопасно? – спросил Антипатр, хмурясь.

– Погляди на меня, – сказал Керинис, разводя руки. – Живой и в своем уме.

Антипатр взял флакон и вытащил пробку. Поднес к носу и резко отдернул, тут же заткнув пробкой.

– Ну и запах! Омерзительный.

Керинис ухмыльнулся.

– Я и не говорил, что оно на вкус хорошее.

Я уже не мог молчать.

– Учитель, ты действительно хочешь это сделать?

– На самом деле, Гордиан, я хочу сделать это с тех пор, как еще мальчишкой был. Даже не мечтал, что возможность представится.

Антипатр долго глядел на флакон.

– Я собираюсь сделать это! Посидим, пока не подействует, и ты, мой мальчик, скажешь, как оно сработало.

Керинис покачал головой.

– Возможно, так и не сработает. Такая проверка, я имею в виду.

– Почему же? – спросил Антипатр.

– Я правильно понимаю, что вы путешествуете вместе?

– Да.

– И уже достаточно давно?

– Больше года.

– Видите друг друга каждый день, с утра до вечера?

– Да.

– Тогда твой юный друг будет видеть тебя, несмотря на эффект зелья.

– Что ты такое говоришь?

– Его действие связано с чем-то, что называют «лучами видения». В одном из других свитков есть объяснение того, как зелье действует. Не могу сказать, что понял все в точности, но там говорится, что получится, будто образ в глазу останется после того, как глаза закрыл. Человек, который тебя каждый день видит, будет видеть даже тогда, когда не будут видеть остальные.