Текст книги "Любитель животных"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Полагаю, мне не надо было там садиться, а лететь дальше до места, откуда я смог бы вызвать подмогу из Бюро. Но я решил, что если так поступлю, то Ашре и Парацельс сбегут. Увидев, что ховеркрафт не вернулся, они почуют неладное и сделают ноги быстрее, чем Бюро успеет что-либо предпринять. Тогда их придется несколько дней ловить, а я пропущу финал начатого дела. Такого я не собирался допускать.

Поэтому перед посадкой я хорошенько все осмотрел. Оба других ховеркрафта уже стояли на площадке (наверное, они летали по более короткому маршруту), но на улице никого не было – во всяком случае, я никого не увидел. Многие окна в бараке светились, но в офисном комплексе было темно – кроме приемной и лабораторного крыла.

Ашре и Парацельс.

Если они останутся на месте, я смогу захватить каждого по очереди, погрузить в ховеркрафт и доставить в Сент-Луис. Если захвачу их врасплох. И ни на кого не нарвусь по дороге. И не разобью ховеркрафт, решив пролететь триста километров до Сент-Луиса.

Я выкинул подобные мысли из головы, посадил аппарат как сумел плавно, и оставил работать на холостом ходу. Двигатель еще не успел сбросить обороты, как я выпрыгнул из кокпита и помчался к приемной.

Распахнул дверь, прыгнул в нее, захлопнул.

Остановился.

За прилавком стоял Фриц Ашре. Наверное, он работал за бухгалтерским компьютером; перед ним стояла консоль. Лицо у него было белое, а поросячьи глазки пялились на меня так, словно я вернулся с того света. Он даже не дернулся – похоже, его парализовало от удивления и страха.

– Фриц Ашре,– проговорил я, вложив в слова собственную разновидность злобы,– вы арестованы за убийство, покушение на убийство и подпольную деятельность.– Мне это понравилось, и я продолжил:– У вас есть право молчать. Если вы решите говорить, все сказанное вами может и будет использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете...

Он не слушал. На его лицо отражалась борьба, не имеющая ничего общего с произносимыми мною словами. Он впервые выглядел слишком удивленным, чтобы быть коварным, и слишком подавленным, чтобы быть злобным. Он пытался с этим бороться, но безуспешно. Пытался найти выход, избавиться от меня, спастись – и не находил. Его резервату конец, и он это знал.

Но быть может, выход имелся. Внезапно борьба эмоций на его лице прекратилась. Он встретил мой взгляд, и я увидел на его лице выражение, жуткое в своей нескрываемой обнаженности. То был голод. И ликование.

Он взглянул вниз. Потянулся к чему-то под прилавком.

Я не стал ждать и прыгнул. Уперся руками в край прилавка, перекинул через него тело и ударил его пятками в грудь.

Он врезался в стену за спиной, отскочил, рухнул на колени. Я упал рядом, но поднялся быстрее, выхватил нож и прижал лезвие к его жирной шее.

– Только пикни,– выдохнул я,– и я выпущу из тебя кровь прямо здесь.

Мне показалось, что он меня не услышал. Он хватал ртом воздух. И смеялся.

Я быстро обернулся к прилавку – посмотреть, к чему он тянулся.

Сперва я ничего не понял. На полочке в стороне лежала М-16, но тянулся он в другую сторону.

И тут я ее увидел. Маленькая серая коробочка, вмонтированная в прилавок рядом с тем местом, где он стоял. С большой красной кнопкой и красной лампочкой. Лампочка светилась.

А потом я понял, что слышу звук – очень высокий, на границе слышимости.

Мне уже доводилось слышать такой звук, но я не сразу вспомнил, что это такое.

Свисток для животных.

Он издает свист с частотой, почти недоступной человеческому уху, но сейчас этот звук наверняка слышит каждое животное в радиусе десяти километров. И знает, что он означает.

Я убрал нож и взял винтовку. Мне было не до сантиментов. Я передернул затвор и приставил ствол к голове Ашре.

– Выключи.

Теперь он просто негромко смеялся.

– Его нельзя выключить. Как только он включен, его ничто не остановит.

Я снова достал нож, отодрал коробочку от прилавка, перерезал провода. Она оказался прав. Красная лампочка погасла, но звук не прекратился.

– Для чего он нужен?

– Угадай!

Он сотрясался от смеха. Я ткнул его стволом винтовки.

– Для чего он нужен?

Трясти его не перестало, но он посмотрел на меня. Глаза у него были ясные и безумные.

– Ты меня не застрелишь,– хихикнул Ашре.– Ты не из таких.

Что ж, на этот счет он тоже оказался прав. Я даже не собирался его убивать. Мне требовалась информация, и я, сделав над собой огромное усилие, постарался говорить рассудительно:

– Все равно скажи. Я не могу его выключить, так почему бы и не сказать?

– Ах-х,– вздохнул он. Мысль ему понравилась.– Можно встать?

Я позволил ему подняться.

– Так гораздо лучше. Спасибо, мистер Браун.

А потом мне пришлось бы изобретать способ его остановить. Рассказ доставлял ему наслаждение. Он упивался ликованием. В нем проснулся некий аппетит, о котором он, возможно, и не подозревал, и теперь он этот аппетит удовлетворял.

– Возможно, доктор Парацельс стар и вспыльчив,– начал он,-но по-своему он человек выдающийся. И у него есть вкус к мести. Свою генетическую технику он довел до уровня точного контроля.

Как вы, возможно, знаете, мистер Браун, любое животное можно научить производить некие действия по определенному сигналу -даже такое животное, как человек. Чем сложнее мозг животного, тем более сложным действиям его можно обучить – но и процесс обучения становится все более сложным и трудным. Когда дело касается людей, трудности процесса часто становятся непреодолимыми.

Он настолько упивался своими словами, что стал чуть ли не сентиментальным. Мне хотелось вопить от отчаяния, но я с трудом подавил это желание. Я должен выслушать все, что он скажет, и выслушать до конца.

– Доктор Парацельс – да будет благословенно его жаждущее возмездия старое сердце – научился увеличивать возможности мозга животных в достаточной степени, чтобы добиться весьма удовлетворительного уровня обучения, и в то же время не делать процесс обучения непропроционально трудным. Это заложило основу способа, с помощью которого мы натаскиваем наших животных. И служит также еще одной цели.

Каждое наше животное настроено на этот звук.– Он радостно помахал рукой.– Они обучены реагировать на него определенным способом. Реагировать насилием, мистер Браун!– Он едва не лопался от смеха.– Но не против друг друга. О, нет – зачем нам это? Они обучены нападать на людей, мистер Браун – прийти к источнику звука и атаковать.

Даже наши смотрители не обладают иммунитетом. Эта установка пересиливает любую дрессировку. Только доктору Парацельсу и мне ничего не грозит. Методом импринтинга мы заставили их неизгладимо запомнить наши голоса, поэтому даже при самых отчаянных обстоятельствах они нас узнают. И подчинятся нам, мистер Браун. Подчинятся!

Меня уже трясло не меньше, чем его, но по другой причине.

– Ну и что? За ограду они все равно не выйдут.

– За ограду? Идиот! Ворота давно открыты! Это произошло автоматически, когда я нажал кнопку.

Вот теперь я наконец понял, чего так панически боялся смотритель на поляне. Ашре выпустил животных. Они терроризируют всю округу и убьют множество людей, которые попытаются на них охотиться. Или даже убежать от них. Или будут просто сидеть дома, занимаясь своими делами.

Я должен их остановить.

Но чем? Жалкой винтовкой? Никогда!

Но я должен попытаться. Спецагент я, или нет? Это моя работа. И я согласился на нее сам, без принуждения.

Я сильно ткнул стволом винтовки в живот Ашре. Он согнулся пополам, я схватил его за воротник и рывком поднял голову.

– Слушай меня,– очень мягко проговорил я.– Я не из тех, кто хладнокровно убивает людей, но сейчас я готов это сделать. На это мне злости хватит. Пошли.

Я заставил его в это поверить. И когда я его подтолкнул, он направился туда, куда мне было надо. К выходу.

Он открыл дверь, и мы вместе вышли в ночь.

В свете фонаря на посадочной площадке я ясно увидел ворота. Ашре был абсолютно прав. Они стояли нараспашку.

И закрывать их было уже поздно. Из резервата выходила темная толпа животных. Все они щетинились оружием. Они не торопились, не издавали никаких звуков, не мешали друг другу. А с каждой секундой подходили все новые, и вели они себя так, точно выбегали из частного ада Фрица Ашре. В темноте они казались бесчисленными. На секунду мне даже не поверилось, что Ашре и Парацельс вдвоем и всего за два года изготовили столько беспомощных существ. Нет, конечно же, она работали над этим годами, и открыли резерват с уже наполненными загонами. А с того дня у них было еще двадцать месяцев, чтобы вырастить новых.

Я был обязан действовать быстро. У меня осталась последняя ставка, и если я проиграю, то окажусь просто первым в длинном списке людей, которым предстояло умереть.

Я сильно толкнул Ашре вперед. Он оказался между этой колышущейся толпой и дорогой.

Лишая его шанса убежать, я поравнялся с ним, схватил за локоть и уткнул в ребра ствол винтовки.

– А теперь, мистер Ашре,– процедил я,– вы прикажете им вернуться. Войти в ворота. Вас они послушают.– Когда он не отреагировал, я резко его встряхнул.– Говори!

Что ж, идея была неплоха. Стоило попробовать. Могло даже получиться – если бы я контролировал Ашре. Но он уже вышел из-под всякого контроля. Он жаждал крови и окончательно свихнулся.

– Приказать им вернуться?!– воскликнул он, смеясь.– Ты что, шутишь?– В его голосе была кровь – кровь и власть.– Это мои звери! Мои! И они подчиняются моей воле! Они зальют кровью всю страну! Уничтожат тебя, и таких как ты. Я тебе покажу, что значит настоящая охота!

– А ты умрешь первым!– рявкнул я, пытаясь пробиться сквозь его безумие.– Здесь и сейчас.

– Никогда!

Он оказался быстрее, чем я ожидал. Намного быстрее. И мощным ударом массивной руки свалил меня на землю.

– Убейте его!– взвыл он, обращаясь к животным и размахивая кулачищами, точно дирижировал невидимым оркестром.– Убейте их всех!

Какая-то обезьяна из первых рядов выстрелила, и ад Ашре внезапно взорвался.

Все животные, у которых впереди было открытое пространство, открыли огонь. Грохот винтовочных и пистолетных выстрелов сотрясал воздух; во все стороны с визгом разлетались рикошетящие пули. Ночь наполнилась громом и смертью. А я не мог понять, почему меня даже не ранило.

И тут увидел, почему.

Два тонких рубиновых луча полосовали темную волну животных. Они стреляли не в меня, а в людей с лазерами.

Лазерные пушки!

Одну из них я заметил в лесу возле посадочной площадки. Вторая стреляла через окно барака.

Лучи резали животных на ломти. Плоть и кровь, какие бы гены в них ни таились, против лазерной пушки устоять не могут. Обезьяны и медведи поливали противников свинцом, но они мешали друг другу в толпе, и большинство их выстрелов уходило в воздух. А люди кромсали их лазерами из укрытий. То была самая настоящая бойня.

Потому что животные не могли убежать. Они не знали, как это сделать. Так им внушили. Они напоминали мне дрессированную собаку, которая даже не пытается убежать от сердитого хозяина.

Но исход схватки все же не был предопределен. Животные гибли десятками, но им требовалось лишь бросить пару гранат или поставить несколько мин в нужных местах, и лазерам пришел бы конец. А собакам не требовалось отдавать приказы, они уже пытались пробиться сквозь заслон с минами в зубах. Операторам лазеров приходилось переводить луч на собак, а за это время другие звери разбегались по сторонам, выходя из зоны обстрела.

Сражение обещало стать затяжным и кровавым. А я лежал в самой его гуще и не представлял, сумею ли уцелеть.

И не понимал, как Ашре продержался так долго. Он оставался на ногах, даже не пытаясь укрыться, но его не поразила ни пуля, ни луч. Должно быть, жизнь ему сохраняло колдовство безумия. Что-то вопя и хохоча, он подбирался к ховеркрафту, а минуту спустя забрался в тот самый, что я предусмотрительно оставил на холостом ходу.

Я решил бежать за ним, но мне не дали. Я и подняться не успел, как пробегавший мимо кролик бросил мне практически в лицо гранату с выдернутым кольцом.

Думать было некогда. Даже спрашивать себя, что я делаю, тоже было некогда. Да я и не хотел спрашивать. Вокруг меня десятками гибли собаки, олени, кролики и еще Бог знает кто, и я успел не на шутку разъяриться.

Я схватил гранату и бросил ее. Она упала в кокпит ховеркрафта рядом с Ашре.

И разнесла его в клочки.

Ховеркрафт обязательно загорелся бы, если бы его двигатель не питался от батареи вроде той, что оказалась для меня бесполезной.

Я просто отвернулся.

Через минуту со стороны барака ко мне побежал человек, пригибаясь, уклоняясь и паля из бластера, и вскоре плюхнулся рядом со мной.

Морганстарк.

– Ты цел?– выдохнул он, на секунду прерывая стрельбу.

– Да!– крикнул я, перекрывая грохот выстрелов.– Откуда вы тут взялись?

– Твой передатчик перестал работать!– гаркнул он в ответ.-Думаешь, я стал бы сидеть и ждать, пока мне принесут свидетельство о твоей смерти? Смотрителей мы заперли в бараке,– добавил он, выстрелив еще несколько раз,– но одного не хватает. Кого ты только что подорвал?

Я не ответил. Мне было некогда. Я не желал упустить Парацельса.

А хотелось мне сказать Морганстарку совсем другое -прекратите бойню. Я с ума сходил, видя, как гибнут животные. Но я не стал его об этом просить. Разве у него был выбор? Разве мог он допустить, чтобы прекрасные создания Парацельса вырвались на свободу и залили кровью всю округу? Нет, мне придется жить со всей этой кровью на своей совести. Я виноват не меньше других. Если бы я сделал свое дело правильно, Ашре не получил бы шанс нажать ту кнопку. Если бы я убил его на месте. Или если бы вообще не встречался с ним лицом к лицу. Если бы выслушал смотрителя на поляне с кормушками.

– Закройте ворота!– крикнул я Морганстарку.– Я пошел брать Парацельса!

Он не успел бы меня остановить – я уже бежал к двери офиса.

Винтовку я прихватил с собой. Решил, что самое время наставить ее на доктора Парацельса.

7

Даже не знаю, как мне это удалось. Я двигался пригнувшись и быстро – меня трудно было заметить, и тем более в меня попасть, а преодолеть мне надо было всего метров двадцать. Но воздух был просто насыщен свинцом, а вокруг визжали пули. Морганстарк и его люди отвечали из лазеров и бластеров. Выходит, не один Ашре был заговоренным. Пять секунд спустя я нырнул в распахнутую дверь, не получив и царапины. Во всяком случае, новой.

Очутившись внутри комплекса, я не сбавил темпа. Я не сомневался, что Парацельс знает о происходящем – хотя бы из-за грохота перестрелки. И наверняка попытается сбежать. А мне надо остановить его, пока он не растворился в ночи. Он остался единственным, кто мог остановить бойню.

Но я, скорее всего, опоздал. У него было достаточно времени исчезнуть; ночью и среди холмов это сделать нетрудно. Я бежал как сумасшедший по коридору к операционной – точно не был измотан до предела, не ранен и не знал, что такое страх. Ворвался в клинику, осмотрелся. Парацельса там не было, и я кинулся дальше, отыскивая путь в лабораторное крыло.

Несколько коридоров вывели меня в нужном направлении, но потом я оказался в месте, где надо было выбирать одну из нескольких дверей, а я не мог решить, какая мне нужна. Опять. Но теперь я действовал, положившись на инстинкты – то, чего не стал бы делать при здравом размышлении. Я знал, в каком месте здания нахожусь, и где примерно расположена лаборатория. Подошел к одной из дверей, остановился. Осторожно коснулся ручки.

Не заперто.

Я распахнул ее и ворвался внутрь.

Он был здесь.

Я вошел через дверь возле крематора. Парацельс стоял в противоположном конце помещения возле лабораторных столов. Похоже, с прошлого вечера он не переодевался – словно ему не хватало жизненной энергии на подобное усилие,– и в ярком белом свете походил на мертвеца. Судя по его виду, у него не хватило бы сил даже стоять. Но он стоял. Перемещался по лаборатории – неторопливо, но и не теряя зря времени. Складывал лабораторное оборудование в большую черную сумку.

Когда я вошел, он бросил на меня быстрый взгляд, но работу не прервал. В сумку он запихивал все, что туда влезало.

Приклад винтовки я прижимал правым локтем, направляя ее левой рукой. Палец правой лежал на спусковом крючке. Не лучшее положение для стрельбы, но с такого расстояния промахнуться трудно.

– Их убивают, как на бойне,– сказал я. Голос мой дрогнул, но тут я ничего не смог сделать.– Вы должны это прекратить. И сказать, как выключается этот проклятый свисток. Потом пойдете со мной и прикажете животным вернуться в резерват.

Парацельс снова посмотрел на меня, но не остановился.

– И вы сделаете это немедленно!

Он почти улыбнулся:

– Или что?

При каждой нашей встрече он словно говорил новым голосом. Теперь он прозвучал спокойно и уверенно, как у человека, добившегося победы, которая готовилась много лет. Он издевался надо мной.

– Или же,– процедил я, стараясь убедить его в своем гневе,-я вас отсюда выволоку, и они сами вас пристрелят.

– Не думаю.– Я не поколебал его ни на секунду, и он произнес удивившие меня слова:– Ваш план отчасти совпадает с моим. Я тоже не желаю, чтобы погибло много моих животных.– Он подошел к дальней стене и щелкнул каким-то выключателем. Пронзительный визг свистка мгновенно прекратился.

Потом он действительно улыбнулся – улыбкой, как будто подсмотренной у Ашре.

– Ашре наверное вам сказал, что его нельзя выключить. И вы ему поверили.– Он покачал головой.– Он хотел сделать это именно так. Но я уговорил его поставить здесь выключатель. Он не очень дальновиден.

– Был,– возразил я, сам не зная почему. Я не собирался о чем-то дискутировать с Парацельсом, но когда свисток смолк, для меня что-то изменилось. Немалая часть срочности исчезла. Теперь животные перестанут подходить, и Морганстарк сумеет закрыть ворота. Скоро бойня прекратится. А я как-то сразу понял, насколько устал. Все тело у меня болело.

И еще. Что-то в поведении доброго доктора не соответствовало ситуации. Я стоял, нацелив на него М-16, и он просто не мог испытывать такую уверенность в себе.

– Он мертв. Я его убил,– добавил я, пытаясь поколебать его уверенность.

Не сработало. Что-то у него имелось – такое, что делало его неуязвимым против меня. Он лишь пожал плечами и заметил:

– Я не удивлен. Ему не хватало стабильности.

Его спокойствие настолько меня взбесило, что захотелось пристрелить его на месте. Но я не стал. Я хотел его не убивать, а заставить говорить. С трудом взяв себя в руки, я как можно небрежнее спросил:

– А вы знали, во что впутываетесь, когда начали с ним этот бизнес?

– Еще бы мне не знать!– фыркнул он.– Я на это рассчитывал. Я знал, что справлюсь с ним. Он был для меня идеальным партнером. И предложил именно то, что я искал – шанс заняться кое-какими исследованиями.– На мгновение в его глазах вспыхнули искорки жизни.– И шанс вернуть кое-какие долги.

– Генетические бунты. Вы потеряли работу.

– Я потерял карьеру!– Внезапно он превратился в яростного безумца.– Я потерял будущее! Свою жизнь! Я был на пороге умения создавать такое, что вы и представить не в состоянии! Рекомбинантная ДНК была лишь началом, первым шагом. Сейчас я уже умел бы синтезировать гены. Создавать суперменов! Вы только представьте. Гениев, способных наконец-то достойно управлять страной или понять, как преодолеть световой барьер. Целое поколение людей, которым не страшны болезни. Способных адаптироваться к любым будущим изменениям в питании или климате. Астронавтов, которым не нужны скафандры. Я мог это сделать!

– Но грянули бунты,– тихо вставил я.

– Их следовало подавить. Правительство обязано было убивать всех недовольных. Моя работа была слишком важна.

Но они этого не сделали. Объявили причиной бунтов меня. Сказали, что я нарушаю "святость жизни". Выгнали меня с позором. К тому времени, когда бунты кончились, я уже не мог законно получить исследовательский грант для спасения дела всей своей жизни.

– И вам захотелось отомстить,– сказал я. Говори, Парацельс. Рассказывай все, что я хочу знать.

– Возмездие,– с наслаждением произнес он.– Когда я закончу, они меня на коленях станут умолять взять все, что мне нужно.

Я попробовал перевести разговор в нужное для меня направление:

– Но как вы собираетесь этого добиться? Пока вы просто убили нескольких охотников. От этого ни одно правительство не рухнет.

– Ах, это лишь начало,– снова улыбнулся он.– Через две минуты меня здесь не будет. Меня никто не сможет отыскать... и никто не узнает, где я. А когда узнают, я буду готов к встрече.

– Не понимаю.

– Конечно, не понимаете!– торжествующе воскликнул он.– Вы провели целый день в моем резервате, и все равно не поняли. Да вы и понять-то не в состоянии.

Тут я испугался, что он замолчит, но его распирало от ощущения победы.

– Скажите-ка, киборг,– спросил он, с презрением выделив последнее слово,– вы случайно не заметили, что все животные в резервате – самцы?

Я тупо кивнул, не понимая, куда он клонит.

– Все они самцы. Ашре хотел, чтобы я использовал и самок -хотел, чтобы животные размножались. Но я ему сказал, что создаваемые мной животные стерильны – якобы что прививаемые гены делают их стерильными. И что самцы станут более агрессивными, если у них не будет самок. Я знал, как запудрить ему мозги. И он мне поверил.

Вы все дураки! Я просто планировал вперед – готовился к тому, что сегодня произошло. Созданные мною животные не стерильны. Более того, они генетически доминантны. И в трех случаях из четырех они передадут новые гены потомству.

Он сделал паузу, придавая своей речи эффектность, и добавил:

– Сейчас все животные в загонах – самки. У меня их сотни. А из этого здания в резерват ведет туннель.

И я выведу всех самок в резерват. Никто ничего не заподозрит, никому и в голову не придет, что я так поступлю. Там меня не станут искать. А как только ворота закроются, время начнет работать на меня. Никто не будет знать, что делать с моими животными. Гуманисты захотят их сохранить и наверняка станут подкармливать. Ученые захотят их изучать. А просто взять и убить не захочет никто. Пройдет время, мои животные размножатся. Размножатся, киборг! Скоро у меня их будет целая армия. И тогда я устрою вам такую месть, по сравнению с которой генетические бунты покажутся курортом!

Так вот почему он так торжествует. И его схема вполне может сработать – во всяком случае, на некоторое время. Мировую историю она не изменит, но погибнет куда больше, чем сорок шесть охотников.

Я стискивал винтовку с такой силой, что руки дрожали, но голос мой был тверд. Сомнений у меня уже не осталось, и иначе он звучать не мог.

– Сперва вам придется убить меня.

– Я врач,– ответил он.– И мне вас убивать не обязательно.

И он облизнул губы кончиком языка.

Он едва не погубил меня уже во второй раз. Меня предупредил голый инстинкт – я ничего не слышал за спиной и не знал, что мне грозит опасность. Но я резко развернулся, выставив перед собой винтовку.

Я не смог бы испортить дело больше, даже если бы неделями тренировался. После разворота ствол винтовки уперся точно в ладонь размером с мое лицо. Черные волосатые пальцы, каждый из которых был силен, как моя рука, вырвали ее. Кулак другой руки ударил меня в грудь с такой силой, что я едва не взлетел. Шлепнувшись на пол, я заскользил и врезался в ножку ближайшего стола.

Кое-как поднявшись, я ухватился за стол, чтобы не упасть. Комната вращалась, словно меня крутили на карусели, и целую минуту перед глазами все расплывалось.

– Я назвал его Цербер,– ухмыльнулся Парацельс.– Он у меня уже давно.

Цербер. Как смешно. Сделав над собой усилие, от которого едва не треснул череп, я заставил глаза сфокусироваться и взглянул на то, что стояло передо мной.

– Он последнее существо, которое я успел создать перед тем, как меня вышвырнули. Когда я понял, что меня ждет, я рискнул всем ради последнего эксперимента. Я сам смастерил инкубатор и прихватил эмбрион с собой. И вырастил его своими руками.

Должно быть, именно он меня в прошлый раз и ударил. Я предположил, что это был Ашре, но скорее всего ошибся. Уж слишком тихо и быстро он подкрался.

За основу этого существа была взята горилла. От нее остались клыки, черная шерсть, обезьянья морда и длинные руки. Но такой гориллы я никогда не видел. Хотя бы потому, что рост существа превышал два метра.

– Взгляните, какие улучшения я ввел,– продолжил Парацельс. Пожалуй, он уже не мог остановиться, потому что прошел ту точку, когда это можно было сделать.– Для него естественно стоять прямо – я изменил позвоночник, тазобедренные суставы и ноги. Бедра и икры длиннее обычных, что обеспечивает повышенную скорость и подвижность.

Но это лишь внешние отличия.– Он заговорил, как Ашре.-Изменив структуру его мозга, я улучшил сообразительность, рефлексы и обучаемость, и еще сделал правшой. Кроме того, он невероятно силен.

Это я и сам увидел. На моих глазах проклятая обезьяна схватила винтовку и шарахнула ее о стену. Винтовка переломилась, а от бетонной стены отвалился кусок.

– В некотором смысле мне даже жаль, что мы тебя выключили, киборг. Интересное могло оказаться состязание – искусственный человек против улучшенного животного. Но результат, разумеется, не изменился бы. Цербер достаточно быстр, чтобы уворачиваться от бластера, и достаточно крепок, чтобы выдержать попадание. Он больше, чем животное. А ты меньше, чем человек.

Обезьяна медленно приближалась. В ее глазах читалась такая злоба, что я почти поверил, что она специально не торопится, желая меня как можно больше напугать. Я попятился, отгородившись от нее двумя столами. Но переместился и Парацельс, не подпуская меня ближе к себе. Я едва удержался, чтобы не крикнуть: "Морганстарк!" Но Морганстарк не придет меня спасать – я все еще слышал перестрелку. В здание он зайдет не раньше, чем она прекратится, а ворота закроют. Он не мог рисковать и упустить хотя бы несколько животных-убийц.

Парацельс наблюдал за мной, наслаждаясь собой.

– Одного я не могу понять, киборг.– Мне хотелось заорать, чтобы он заткнулся, но Парацельс со злобой продолжил:– Не могу понять, почему общество терпит и даже одобряет механических чудовищ вроде тебя, но терпеть не может усовершенствованных животных – таких, как Цербер. Что в биологии такого священного? У исследований рекомбинантной ДНК был неограниченный потенциал. А ты просто оружие. И не очень хорошее.

Такого я вынести не смог. Я должен ему как-то ответить.

– Есть всего одно отличие,– процедил я.– Я сам сделал выбор. И никто меня не изменял, когда я был эмбрионом.

Парацельс рассмеялся.

Оружие... мне нужно оружие. Вряд ли я смогу произвести впечатление на эту зверюгу, помахав ножичком. Пятясь, я шарил взглядом по комнате, по столам и под ними, но ничего подходящего не заметил. Обычное лабораторное оборудование, по большей части настолько тяжелое, что мне его даже не поднять. Реактивы на полках тоже для меня бесполезны – я в них ничего не соображал.

Парацельс уже хохотал.

Думай, Браун, черт бы тебя побрал! Думай!

И тут меня озарило.

Ашре выключил мою энергетическую батарею. Для этого ему пришлось изготовить магнитный щуп. Если этот щуп до сих пор здесь, я смогу включить себя снова.

И я отчаянно начал его искать.

Как щуп выглядит, я знал – небольшой генератор электромагнитного поля размером с кулак. Сила поля тут значения не играет; чтобы включить мою батарею, поле должно иметь определенную конфигурацию. Из генератора в строго заданном порядке должны торчать три маленькие антенны. Я знал, как они должны быть расположены.

Но обезьяна Парацельса не давала мне времени на тщательные поиски. Ее недавняя неторопливость пропала, и все мои усилия уходили на то, чтобы держаться от нее на расстоянии, и чтобы при этом нас разделяли минимум два стола. В любую секунду она может на меня прыгнуть, и тогда мне конец. К тому же генератора здесь может и не оказаться.

И тут я его увидел.

Он лежал на столе прямо перед гориллой.

– Ладно, Цербер,– бросил Парацельс.– Больше мы ждать не можем. Убей его.

И обезьяна с потрясающей быстротой прыгнула на меня через столы.

Парацельс меня невольно предупредил, и я успел отреагировать. Горилла еще летела в прыжке, а я уже нырнул под стол.

Я выскочил из-под нужного стола, хватая генератор. От спешки я промахнулся и потерял драгоценную секунду. Едва он оказался у меня в руке, я отыскал выключатель и активировал прибор. Осталось лишь коснуться зубчиками антенн центра груди.

И тут на меня обрушилась обезьяна. Мир потемнел. Сперва я решил, что у меня сломан позвоночник; спину ниже лопаток пронзил железный стержень боли. Но когда перед глазами просветлело, я увидел прямо перед собой зубы гориллы. Она давила меня, обхватив лапами.

Левая рука у меня была свободна, зато правая оказалась зажата между мной и гориллой. Я не мог поднять генератор.

До глаз гориллы под таким углом я достать не мог, и тогда я просто сунул левую руку ей в пасть и попытался затолкать кулак в глотку.

Выпучив на секунду глаза, обезьяна стала отгрызать мне руку.

Я слышал, как трещат кости. Раздавался и металлический лязг -похоже, ломался мой бластер.

Пока я душил обезьяну, она слегка ослабила хватку. Чуть-чуть, всего на несколько миллиметров. Но большего мне и не требовалось. Отчаянным рывком я подтянул генератор ближе к центру груди.

По челюстям обезьяны текла кровь. Мне хотелось вопить, но я не мог, потому что давил языком на вмонтированный в зуб выключатель бластера. И миллиметр за миллиметром перемещал генератор, вкладывая в это движение каждый грамм своих сил.

А потом настал момент, когда антенны коснулись грудины.

Бластер был поврежден, но все же сработал. И разнес голову гориллы на куски.

А вместе с ней и половину моей руки.

Потом я лежал на обезглавленной обезьяне, и мне хотелось лежать так долго-долго, опустить голову и заснуть. Но я не довел дело до конца. Оставался еще Парацельс.

Я наскреб где-то немного сил и встал.

Парацельс все еще был здесь и возился возле стола с каким-то прибором. Я долго-долго смотрел на него, пока не сообразил, что он ковыряется в хирургическом лазере. Пытается снять с постамента и нацелить на меня.

Из его рта вылетали какие-то странные глухие звуки. Кажется, он плакал.

Мне было все равно. Во мне не осталось и капли сентиментальности. Я достал нож и метнул его. Лезвие до половины вонзилось ему в шею.

Потом я сел. Заставил себя снять ремень и сделать из него турникет для левой руки. Я не знал, есть ли смысл в этих усилиях, но все равно сделал.

Спустя некоторое время (а может, и сразу – не знаю) в лабораторию вошел Морганстарк. Сперва он сказал: "Мы закрыли ворота. Это их сдержит – во всяком случае, на некоторое время."

А потом сказал: "Господи Боже! Что с тобой!"

Он походил вокруг меня, потом сказал: