Текст книги "По ту сторону времени"

Автор книги: Стивен М. Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Если только Друзья откроют нам свои секреты, – как бы сам с собой разговаривал Майкл, – мы сможем определить степень риска, оценить возможные выгоды от реализации этого проекта и затраты ресурсов, которые потребуются для его осуществления.

– Но они же ничего не скажут, – высказал мнение Гарри. – Они, чуть что, сообщают, что в конце концов проект не может не принести к успеху. И все.

– Это верно, – сказал Парц, – в их словах возможен только один смысл – этот проект не просто оправдывает те средства и те жертвы, которых требует, но и каким-то немыслимым образом АННУЛИРУЕТ ЭТИ ЭКРАНЫ В ХОДЕ СВОЕГО РАЗВИТИЯ. – Он посмотрел на Майкла. – Такое возможно?

Майкл вздохнул, чувствуя себя старым и усталым. Весь груз прожитых столетий давил на него, очевидно, не замечаемый виртуалом отца, этим чудаком-бюрократом, и этой сбивающей всех с толку таинственной девчонкой, которая будет жить через полтора тысячелетия после него.

– Если они не хотят говорить нам, что они задумали, возможно, мы сможем сами последовательно восстановить цепь их рассуждений. Мы знаем, что целью проекта является взрыв, индуцирование гравитационного коллапса Юпитера при помощи внедренных в него сингулярностей.

– Да, – сказал Парц. – Но это умозрительная конструкция. Нам известно, что точная форма коллапса – параметры результирующей сингулярности – жизненно важна для успеха проекта. Это именно то, что требовалось от конструкторов и операторов гравитационных пушек.

Гарри нахмурился.

– А какое это все имеет значение? Одна черная дыра больше другой вот и вся разница. Я думал, что черная дыра действительно черная.

Майкл отрицательно покачал головой.

– Гарри, в черной дыре действительно теряется все, что в нее попадает, в том числе и макроособенности коллапсирующего объекта. Сохраняются только три фундаментальные характеристики: масса, электрический заряд и спин. Невращающаяся, электрически нейтральная дыра будет иметь сферический горизонт событий – шварцшильдовское решение древних, проверенных временем эйнштейновских уравнений общей теории относительности. Но вращающийся заряженный объект создает дыру Керра-Ньюмена, обладающую уже более сложным, несферическим горизонтом событий.

Парц осторожно кувыркнулся в невесомости, словно резвящийся холеный зверек.

– Керр-Ньюмен установил, что, если объект обладает массой, зарядом и спином, он должен иметь сложный горизонт событий.

– Значит, мы можем делать дыры по заказу, – засмеялся Гарри. – Но я по-прежнему задаю свой вопрос: ну и что?

– Мы можем пойти дальше, – сказал Парц, продолжая медленно кувыркаться. – Можем сделать, например, голую сингулярность.

– Голую?

– Да, Гарри, – вздохнул Майкл. – Представь себе еще раз формирование дыры: взрыв массивного объекта, образование горизонта событий. Но внутри самого горизонта история еще не закончилась. Материя погибшей звезды продолжает сжиматься, и ничто – ни внутреннее давление, ни даже принцип Паули – неспособно остановить процесс ее сжатия.

– Сжатия во что?

– В сингулярность. В область поврежденного пространства-времени. В область, где пространственно-временные величины, плотность массы-энергии, искривленность пространства вырастают до бесконечности. Внутри обычной черной дыры сингулярность скрыта от наблюдателя извне горизонтом событий. Этот горизонт отделяет нас от области со столь специфическими свойствами. Но не исключена возможность существования сингулярности, лишенной горизонта событий, отделяющего ее от внешнего мира. Это так называемая «голая» сингулярность. Если звезда, например, очень быстро вращалась… Или если распределение массы в ней было неоднородным. Сингулярность, образовавшаяся при коллапсе такого объекта, уже не может быть точкой, в которую превращается сферически симметричная, невращающаяся звезда. Вещество вращающейся звезды коллапсирует в тонкий диск, похожий на блин, и сингулярности формируются внутри этого блина и вдоль его оси симметрии своеобразного веретена из нарушенного пространства-времени. Голые сингулярности, конечно, должны быть нестабильными, по крайней мере до того как у них образуются горизонты событий, но могут существовать достаточно долго, чтобы стать причиной множества повреждений.

– Что еще за повреждения? – нахмурился Гарри.

Пул свел руки в замок за головой.

– Как бы это тебе объяснить? Здесь все дело в граничных условиях…

Пространство-время может вести себя предсказуемым образом только в том случае, когда пространство четко отделено от времени, и наоборот. Такое граничное условие должно удовлетворять тому, что мы называем условиями Коши. Причинами могут являться только события, расположенные в пределах стабильных границ Коши.

Есть три типа границ: в начальный момент времени, когда существовала начальная сингулярность, – так называемый Большой Взрыв, в процессе которого образовалась Вселенная. Это первая граница: начало времен.

Кроме того, есть бесконечные границы: пространственноподобная бесконечность, на которой расположены все точки, бесконечно удаленные от наблюдателя, и временноподобная бесконечность, на которой расположены концы всех мировых линий.

Вот эти три границы называются границами Коши.

Но есть еще один класс границ.

Голые сингулярности.

– Это звучит фантастически, – сказал Гарри.

– Возможно. Но никто пока не доказал, что такие объекты почему-либо не могут существовать. Бывают относительно простые способы создания таких объектов, только нужно будет прождать достаточно долго. Ты ведь знаешь, что черные дыры на самом деле никакие не черные. Имеют вполне определенную температуру…

– Да. Хокинговское испарение. Как это случится с сингулярностями из аппарата Друзей.

– Маленькие черные дыры, содержащиеся в основании аппарата, просто взорвутся, когда полностью испарятся. Но в далеком Будущем, когда сингулярности огромных, галактических масс черных дыр начнут появляться из-под своего постоянно сжимающегося вследствие испарения горизонта…

– Гарри, голые сингулярности не являются границами пространства-времени, удовлетворяющими условию Коши. Невозможно представить себе пространственно-временной континуум, который может развиться в таком объекте; мы не сможем выстроить никакую причинно-следственную схему для происходящих там событий. Некоторые теоретики полагают, что если голая сингулярность образуется, то тогда пространство-время – наша Вселенная будет уничтожена.

– О Господи! Тогда, может быть, такие объекты в принципе не могут возникать вследствие еще неизвестных нам законов?

– Ты можешь стать философом, Гарри!

– Я???

– То, что ты сейчас предположил, называется Принципом Космической Цензуры; предполагается, что есть физический принцип наподобие принципа Паули, который запрещает образование голых сингулярностей. Это одна из теорий.

– Ммм-да. Но кто тогда этот Космический Цензор? И можем ли мы полагаться на него?

– Затруднение состоит в том, что мы можем предположить два возможных механизма образования голых сингулярностей. И никто не может знать, в какой форме проявится действие Космического Цензора.

Парц, медленно паря в воздухе с закрытыми глазами, внимательно слушал всю беседу.

– Возможно, – наконец сказал он. – Скорее всего, это и является целью «Друзей Вигнера».

Смутная догадка промелькнула в голове Майкла.

– О Господи! – вдруг тихо сказал он. – Они ведь уповают на трансисторические силы. Мог ли ты представить себе такое? – Он взглянул на виртуал. – По-видимому, Гарри, наши Друзья собрались изменить историю при помощи голых сингулярностей…

– Но они никак не могут контролировать этот процесс, – сказал Парц, переворачиваясь над собеседниками. – Все произойдет абсолютно случайно. Процесс будет неуправляемым, и его последствия – непредсказуемы. Это как взрыв гранаты во время дипломатических переговоров. Он действительно изменит повестку дня, но совершенно непредсказуемым образом. А хуже всего…

– Хуже всего то, что может разрушиться пространственно-временной континуум, – вставил Майкл.

Непривычно спокойный и серьезный, Гарри посмотрел на них с высоты.

– Что нам делать теперь, Майкл? – спросил он. – Будем помогать им?

– Черта с два, – быстро ответил Майкл. – Наша задача – остановить их.

Шира отвернулась от экрана.

– Вы ничего не поняли, – спокойно сказала она. – Вы ошиблись.

– Тогда объясните мне, – устало потребовал Майкл. – Справедлива ли такая постановка вопроса, как ты думаешь, Гарри?

Смешок виртуала прозвучал несколько странно.

– Конечно же, нужно закрыть «Интерфейс». Это вам мой искусственный интеллект говорит. Правда, я не знаю, как это сделать. И не очень уверен, что вы найдете подходящее решение.

Майкл почувствовал, как груз ответственности за человечество опять сдавил его больную грудную клетку.

– Все мы разные, – сказал он. – Но все равно нам всем необходимо хоть что-то предпринять. Гарри, готовься к старту.

Он закрыл глаза и вытянулся в кресле в надежде заснуть. Ускорение начавшего разгон Сплайна через несколько секунд еще глубже вдавило его в кресло.

13

Находящийся в зените портал «Интерфейса» казался крошечным, но постоянно растущим в размерах электрическим голубым цветком. Сплайн летел внутри тысячемильной зоны переходной области, и невероятно сжатый физический вакуум окружал подступы к окну в Будущее.

Язофт Парц элегантным движением уселся в кресло, внимательно наблюдая за действиями Майкла.

Шира встала со своего места и неуверенными шагами прошлась по палубе.

– Вы не должны этого делать, – сказала она.

– Моя дорогая… – начал было Майкл.

– Майкл, скоро нас буквально затопит запросами с других кораблей! – внезапно встрял в беседу Гарри. – Я удивлюсь, если нас не сожгут их коммуникационные лазеры… Надеюсь, вы найдете выход. Все корабли на многие тысячи миль вокруг видят наше движение, и десятки различных правительств очень хотели бы знать, какую чертовщину мы задумали.

– Способны ли они остановить нас до того, как мы достигнем портала?

Гарри на секунду задумался.

– По-видимому, нет. Даже поврежденный Сплайн столь велик, что при мгновенной остановке разорвет пространство. Кроме того, у них нет достаточно мощного вооружения.

– О'кей. Игнорируем их.

– Кроме того, мы получили сообщение с корабля Друзей, – доложил Гарри. – Они также спрашивают, что мы задумали.

– Вы должны обязательно связаться с ними, Майкл, – резко сказала Шира.

Майкл повернулся к ней.

– Шира, будьте со мной откровенны, – сказал он. – Способны ли ваши Друзья остановить нас?

Уголки рта у нее задрожали – чувствовалось, что она едва сдерживается, чтобы не зарыдать; у Майкла появилось неожиданное желание хоть немного успокоить ее.

– Нет, – произнесла наконец она. – Силой – нет. Но…

– Тогда игнорируем их тоже, – не раздумывая приказал Майкл. – И вообще, Гарри, отключи эту чертову коммуникационную панель, да и все оборудование, какое только есть на Сплайне; абсолютно все – ты меня понял?

Последовала короткая пауза.

– Конечно, Майкл, – с сомнением в голосе сказал Гарри. – Но уверен ли ты, что это хорошая мысль?

– Там, куда мы отправляемся, этого не потребуется. Оно будет только отвлекать внимание. Ну что, – посмотрел он в зенит, – минут сорок осталось, не больше?

– Тридцать восемь, – мрачно произнес Гарри.

– Через тридцать восемь минут мы достигнем портала. И закроем его. И потом уже никто ничего не сможет поделать.

– Не хочу спорить с тобой, – сказал Гарри, – но, Майкл – А КАК ЖЕ МИРИАМ?

– Не отвлекайся, – отрезал Пул. – Делай, что я сказал.

На несколько секунд воцарилось молчание. Затем Гарри доложил:

– Готово. Теперь мы в полном одиночестве, Майкл.

– Какой же ты дурак, – холодно бросила Шира.

Майкл вздохнул и поудобнее устроился в кресле.

– Не в первый раз я слышу это в свой адрес, – произнес он.

– Зато, возможно, в последний, – резонно добавил Парц.

– Ты думаешь разрешить все проблемы одним ударом. – Шира посмотрела Майклу прямо в глаза. – Думаешь, что ты бесстрашен перед лицом неведомой опасности в Будущем, даже перед лицом смерти. Но это не так. Ты же испуган. Ты боишься даже слов. Ты боишься чужого мнения. Сколько я здесь успела прослушать лекций о пользе коллективного обдумывания ситуации – и вдруг ты столь же высокомерно, сколь и безрассудно на наших глазах все делаешь по-своему. Ты боишься мнения Друзей, моего – ты боишься логики, истины.

Майкл потер переносицу.

– Хватит болтать, – бросил он.

– Ты боишься даже самого себя, – не унималась Шира, – своей неспособности принять решение, боишься посоветоваться даже со своим ближайшим другом, Мириам, до которой отсюда меньше световой секунды! До чего ты додумался – даже связь уничтожил! Ты…

– Хватит, я сказал! – оборвал ее Майкл, немного помолчал и продолжил: – К черту все. Ты слишком академична, Шира. Правила игры изменились; существование нашей Вселенной теперь напрямую зависит от того, что произойдет на этом корабле. От нас четверых: тебя, меня, Парца и Гарри.

– И еще нескольких сотен антител, – вставил Гарри, – которые мне уже трудно контролировать.

Майкл не обратил внимания на его реплику.

– Здесь нас всего четверо. Корабль можешь остановить только ты, если убедишь меня и всех остальных, что ваш проект стоит риска, с которым сопряжен. – Он изучающе посмотрел на Ширу, пытаясь определить ее реакцию. – И на это тебе дано тридцать восемь минут.

– Тридцать шесть, – сказал Гарри.

Шира закрыла глаза, из ее груди вырвался тяжелый вздох.

– Хорошо. – На негнущихся ногах она медленно подошла к своему креслу и уселась в него.

В предвкушении ответов на все вопросы Майкл почувствовал себя помолодевшим.

Рассказ Ширы был посвящен Юджину Вигнеру и катастрофе фон Ньюмена.

Как кошка в жестоком эксперименте Шредингера, все нереально в отсутствие наблюдателя. Но каждый акт наблюдения видоизменяет происходящее в самой сути, создавая новую систему, не обладающую реальностью в отсутствие своего постороннего наблюдателя.

Цепь этих квантовых функций, с точки зрения Вигнера, вела к бесконечному регрессу, становясь реальной только в присутствии свидетеля.

– В этом и заключается парадокс «Друзей Вигнера», – сказала Шира.

Майкл нетерпеливо мотнул головой.

– Но это все пустые философские споры, – быстро заговорил он, – сам Вигнер верил, что регресс не может продолжаться бесконечно… ведь цепь волновых функций прерывается всякий раз, когда исследователь проводит наблюдение.

– Это одна точка зрения, – спокойно сказала Шира. – Но есть и другие…

И Шира принялась рассказывать иную теорию «участвующей Вселенной».

Жизнь – сознательная жизнь – была, по этой гипотезе, необходимым элементом самого существования Вселенной.

– Представьте себе мириады квантово-волновых систем «кошка – ящик друг», бесконечно продолжающихся во времени, – с жаром повествовала Шира, – и реально не существующих до появления независимого наблюдателя. Сознательная жизнь стала причиной появления Вселенной.

Сознание и было тем внутренним, самонаправляющимся «глазом» Вселенной, обретшей свое бытие.

И если это все верно, то цель сознания, мыслящей материи объединение и организация данных – всех и обо всем – для наблюдения и перевода в реальность всех могущих свершиться событий. Ведь без наблюдений не может быть и полностью реального существования.

Жизнь, возникнув в одном из миллионов шансов, как, например, кипение химически активного органического бульона на поверхности древних морей Земли, распространилась и продолжает распространяться. Она сама и наблюдает, объединяет, записывает данные, результаты своих наблюдений, используя все доступные источники.

– Мы живем примерно в ту эпоху, – продолжала Шира, – когда завязываются контакты между цивилизациями различных планетных систем. Войны, массовые убийства, взаимоуничтожение, геноцид. Но в Будущем, возможно, такое взаимодействие приобретет характер совместного сотрудничества. Конечно, агрессивные существа нашей эры неспособны ставить и решать хоть сколь-нибудь сложные, перспективные задачи; в дальнейшем, возможно, под руководством КсиЛи, они полностью посвятят себя решению самой глубинной задачи, стоящей перед разумными существами, – объединению и накоплению данных. И тем самым обеспечению бытия Вселенной.

Все больше и больше ресурсов будут предназначаться для решения этой задачи; не только посредством распространения цивилизации вширь, но и благодаря все более и более глубокому постижению сути происходящих процессов. Будут использоваться все возможные источники энергии – от гравитационного потенциала сверхскоплений галактик до энергии нулевых колебаний вакуума.

В течение нескольких миллиардов лет наше Солнце покинет основную последовательность диаграммы Герцшпрунга-Рассела, и его внешние слои, поглотив остатки планет, будут сброшены в пространство. Человечеству придется переселиться. На месте умирающих звезд будут формироваться новые, но скорость их образования уменьшится.

Через несколько триллионов лет процесс образования новых звезд прекратится. Черные, ничем не освещаемые галактики будут продолжать вращаться, сталкиваясь орбитами. Планеты покинут свои угасшие звезды, а звезды покинут свои галактики. Те из них, что останутся в постаревших галактиках, будут продолжать терять энергию, тормозясь из-за гравитационного взаимодействия, и сталкиваться, образуя новые огромные черные дыры.

Затем начнут сталкиваться сами эти дыры, образуя сингулярности с массами порядка галактик и скоплений галактик. Все вещество во Вселенной в конце концов попадет в сингулярности.

Но жизнь будет продолжаться, находя все новые и новые источники энергии. Такие, как тусклый свет остывающих звезд, чья температура будет поддерживаться на уровне всего нескольких градусов выше абсолютного нуля благодаря распаду протонов. Но жизнь будет продолжаться.

Будут идти процессы испарения черных дыр, благодаря которым начнет возвращаться во Вселенную вещество, находившееся в сингулярностях даже с очень большой массой, в уже пустом космосе будут образовываться голые сингулярности.

Возможно, что Вселенная не может существовать вне процесса формирования голых сингулярностей. Возможно, их формирование может прервать существование пространства и времени.

– И возможно, – закончила Шира, – что цель существования жизни предотвращение процесса образования голых сингулярностей.

– Ха-ха, – весело засмеялся Парц, – еще одна симпатичная идейка. Так что наши потомки начнут работать Космическими Цензорами.

– Или Космическими Спасателями, – сухо сказал Майкл.

– А как можно манипулировать горизонтом событий? – с благоговением в голосе поинтересовался Гарри.

– Без сомнения, есть уйма способов, – сказал Майкл, – даже сейчас мы можем представить себе некоторые. Например, принудительное слияние черных дыр.

– Парадокс Вигнера обойти невозможно, – убежденно сказала Шира. Цепочка неопределенных квантовых состояний будет разрастаться, подобно цветам, пуская побеги в Будущее, до тех пор, пока наблюдения космического сверхразума будут покоиться на мощном эоновом слое истории, от событий древности.

– В конце концов жизнь обследует все закоулки Вселенной, продолжая наблюдать, исследовать и описывать регрессирующие цепочки квантовых функций. Жизнь будет управлять динамической эволюцией всего космоса как единого целого. Она объединит усилия всех своих проявлений, чтобы собрать даже последние остающиеся во Вселенной источники энергии… Разум должен существовать столь долго, как и сам космос, ибо без наблюдения не может быть бытия. И мыслящие существа должны, обязаны стать соразмерными космосу. Чтобы ни одно событие не осталось неописанным.

Парц осторожно хмыкнул:

– Сколько вам лет, девушка? Похоже, столько же, сколько и космосу.

Но Шира, не обращая внимания на реплику, продолжила свою мысль о том, что все квантовые последовательности должны быть в конечном итоге объединены в волновой функции конечного состояния – последней границы Вселенной, времяподобной бесконечности.

– Так как положение на времяподобной бесконечности соответствует точке зрения Главного Наблюдателя, – говорила Шира, – в этот момент будет сделано Последнее Наблюдение.

– Да-а, – протянул Парц, – и коллапсируют все волновые функции, обратно во времени – через обломки галактик, через наше время в более глубокое Прошлое, к Вигнеру с его Друзьями и шредингеровской кошкой. Очаровательная перспектива, что ни говори…

– Собственно говоря, происходящие во Вселенной события обязательно будут актуализированы. Но не раньше, чем появится Последний Наблюдатель. Шира впервые за все время разговора присела и строго посмотрела на Майкла. – Поняли вы меня теперь, Майкл Пул?

Он нахмурился.

– Это, безусловно, потрясающая идея. Но ведь вы же пошли дальше, не так ли, Шира? Ведь теперь необходимо сделать следующий шаг, правильно?

– Я… да, – она наклонила голову с неожиданной истовостью, – да, невозможно поверить в то, что Последний Наблюдатель будет простым пассивным зрителем, созерцающим прошедшую историю.

– Нет, – сказал Майкл, – безусловно, Последний Наблюдатель будет способен влиять на процесс актуализации. Ведь мы предполагаем, что он накопил достаточную мощь, чтобы провести наблюдение всего, практически бесконечного, потенциала истории и описать регрессирующие последовательности квантовых функций. И тогда он способен будет провести отбор всех последовательностей, чтобы…

– …чтобы отобрать те из них, которые покажутся ему наиболее привлекательными, – сказал Парц сухим взволнованным голосом.

– …чтобы максимально увеличить свой потенциал существования, сказала Шира, – и чтобы явить Вселенную такой, какой он хочет ее видеть. Процветающим миром дружественных рас или же миром грязи, пустоты, крови и смерти. – Она резко подняла голову. Майкл был потрясен контрастом между скуластым исхудалым лицом девушки и красотой, мощью, продуманностью ее концепции.

– Бог в конце времен, – подал голос Гарри, – возможно ли такое?

– Теперь я понимаю вас, Шира, – сказал Майкл, вкладывая в голос всю возможную благожелательность и нежность. – Вы верите в то, что ничто из всего этого – и Оккупация Кваксом Земли и его проникновение сквозь время пока еще не стало реальностью. Это все проходящее, только чувства; мы лишь присутствуем при движении нашего сознания по одной из возможных цепочек квантовых функций, которые, как мы верим, коллапсируют при наблюдении нами самими, как Последним Наблюдателем. Причем коллапсируют благоприятным для нас образом.

– О Боже! – воскликнул Гарри.

– Нет-нет, в принципе все верно, – сказал Майкл. Он ненадолго задумался. – Представляешь себе, Гарри, – продолжил он затем, определенное состояние – финальная форма состояния космоса – будет полностью оптимизировано Последним Наблюдателем, и в целом и в частях. Так что будут отобраны только те события, которые он сочтет нужными, – с самого акта возникновения Вселенной. «Великолепно», – сказала Шира. Да, великолепно – подходящее слово. – Майкл закрыл глаза и попытался представить себе подобное состояние; он вообразил, как этот «полуреальный» мир уничтожается, исчезает, и к жизни является мир прекрасный, непротиворечивый, оптимизированный Наблюдателем.

Тот, кто будет удостоен мимолетного взгляда на такое состояние и вернется затем в этот грязный мир нереализованных квантовых возможностей, безусловно, не сможет сохранить свою психику.

Если это и было основой веры «Друзей Вигнера», то нет ничего удивительного в их поведении – в отстраненности, напряженности внутренних переживаний, их беззаботности в этом полном страданий мире. История, вроде только что происшедших событий, – не что иное, как только грубая заготовка для грядущей Оптимизации, когда Последний Наблюдатель отвергнет все неполноценные мировые линии.

Тогда нет ничего удивительного и в том, что Друзья оказались способными к столь насыщенной и продуктивной деятельности. Сверхъестественное предвидение грядущего делало их не восприимчивыми ни к чему, кроме их собственной жизни – только она одна имела смысл и реальность, если верна их философия.

Майкл пристально посмотрел на Ширу. Он снова увидел в этой хрупкой девушке бесконечное терпение, и вдруг понял, сколь сильно разрушила ее собственная идея.

Она никогда не существовала по-настоящему в своих собственных глазах, возможно, что она так никогда и не станет по-настоящему живой – только теперь он наконец-то вычислил ее.

– Отлично, Шира, – ласково произнес он, – спасибо, что рассказали мне все это.

Парц, казалось, тоже осознал почти все, следовавшее из рассказа Ширы. Его маленькие полуприкрытые глазки казались бесконечно несчастными.

– Но ведь она не сказала нам самого главного, не так ли, девушка? – сказал Язофт резким голосом. – Если вы действительно придерживаетесь столь экстравагантной точки зрения – что история, в которой мы живем и которую творим собственными руками каждый момент своего существования, еще только должна будет стать реальной – благодаря скрупулезному отбору, расой, из корыстных соображений первой добравшейся до конца времен, – тогда в чем же суть вашего проекта? Зачем же вам тогда нужно влиять на происходящее здесь-и-сейчас? Не проще лишь пережить в себе эту боль, зная, что в конце концов все, по-видимому, наладится само собой?

Она тряхнула головой.

– В моем времени люди безнадежно порабощены Кваксом. Мы оказались способны сконцентрировать ресурсы, которыми обладали повстанцы. Но только лишь благодаря прорыву нашего корабля в Прошлое мы получили возможность действовать.

– Но тогда восстание никогда не произойдет снова?

– Майкл Пул, мы верим, что Оккупация Кваксом является лишь результатом упадка человечества. Квакс – возможно, ненамеренно – уничтожит его И, таким образом, уничтожит все варианты, в которых человечество уцелеет в Оккупационную эру, объединившись затем в величайшее, зрелое сообщество разумных существ. И добавит мудрость этой могучей расы в общую сокровищницу информации. Квакс прервет передачу любых данных о том, что люди были и могут быть в Будущем. По вселенским масштабам это преступление – и требует противодействия даже в том случае, если у нас нет никакого желания действовать. Но мы существуем, и поэтому наша задача сейчас помешать планам Квакса и спасти тем самым право землян на переход в дальнейшем к истинному, реальному существованию.

– Что ты думаешь о таком диагнозе, Язофт? – поинтересовался Пул.

Парц развел руками.

– В принципе она права. Квакс моей эпохи не планировал уничтожение человечества до этой катастрофической цепочки событий, инициированной Друзьями. Но, возможно, в конце нам уже не избежать вечного порабощения. Заглядывая далеко вперед, мы должны признать, что предсказания Ширы верны. Но сбудутся они совсем иным путем. Человек Джим Болдер уничтожит планетную систему Квакса, заставив эту цивилизацию перейти в рассеянное состояние. После этого, очевидно, уничтожение человечества станет главной целью всей их расы.

Пул кивнул; он все время следил за реакцией Ширы, но на ее лице по-прежнему невозможно было заметить каких-либо эмоций. «Она не слушает их, – внезапно понял он. – Возможно, просто не умеет».

– Отлично. Теперь, Шира, расскажите нам, как посредством превращения Юпитера в черную дыру вы собирались достичь своих целей. Сингулярности это что, форма супероружия?

– Нет, – спокойно ответила Шира. – У нас были другие намерения. Не столь прямые.

– Нет, – сказал Майкл, уставившись на девушку. – Вы не производители оружия и не воины. Не так ли? Вы представляете себя частью громадного потока жизни, направленного к чудесному Будущему, вроде того, которое вы нам описали. Я думаю, что вы собираетесь защитить нечто, некую информацию. И послать ее из Опасного Настоящего в удаленное прекрасное Будущее, когда будущие сверхмудрые Наблюдатели смогут понять и расшифровать ваше послание и понять его истинное значение.

Сбитый с толку, Парц непонимающе уставился на него.

– Язофт, – сказал Майкл, – мне кажется, что они собрались превратить Юпитер в обширную капсулу времени. Они конструируют черную дыру, черную дыру, которая однажды испарится – через десять в сороковой, пятидесятой степени лет; Юпитер станет огромной гробницей, которая однажды раскроется. Голая сингулярность станет наблюдаема, и космические инженеры Будущего, определяющие пути динамической эволюции Вселенной, смогут исследовать содержащуюся в этом событии информацию. И предупредить опасность, угрожающую Вселенной, ее Прошлому и Будущему.

– Ага, – улыбнулся Язофт. – Они получат послание, отправленное на наших глазах Друзьями.

– Разговор становится все более и более бестолковым, – рассмеялся Гарри. – Что будет содержаться в этом послании? Как вы вообще сможете завязать разговор с богоподобными космическими инженерами через десять в сороковой степени лет? Что вы скажете им? «Привет, мы здесь, и у нас до черта проблем. Помогите нам, пожалуйста»?

– О, все даже еще более невообразимо, – сказал Майкл. – Что если они запишут таким образом генетический код человека? Тогда будущие инженеры смогут реконструировать людей. И к тому же записать «сообщение», посланное в их сознание. Представь себе, Гарри, как у тебя в голове происходит взрыв и тебя переполняет память о Прошлом, о живших людях…

– Здесь нет пределов, была бы только техника, – улыбнулась Шира. Можно представить себе превращение всей Земли в данные, упаковав их внутри горизонта событий. Мы можем накопить до десяти в шестьдесят четвертой степени бит – этого достаточно, чтобы передать полную информацию о десяти в тридцать восьмой степени людях. Майкл, можно записать информацию обо всех вообще живших когда-либо людях.

– Но как хранить данные, записанные в сингулярности? Мы знаем уже, что черная дыра является обширным источником энтропии. Если объект сколь угодно большой плотности полностью внедряется в такую дыру, вся содержащаяся в нем информация теряется для внешней Вселенной. Остаются лишь масса, заряд и вращательный момент…

– Сингулярности сами по себе сложные объекты, – заметила Шира. Невообразимо сложные. Наше понимание их природы и устройства чрезвычайно далеко продвинулось со времен ваших исследований. В принципе возможно записывать информацию в структуру пространства-времени внутри черной дыры.

– Но, дорогая моя, – сказал Парц, – вы так и не рассказали нам, какую же именно информацию вы собрались записать. Предположим также, что эта запись будет идеальна и не подвержена шумам и помехам.

Майкл откинулся на спинку кресла.

– Почему же, это очевидно.

Шира, вся напрягшись, посмотрела на него.

– Что вам очевидно?

– Вы попытались отправить послание Последнему Наблюдателю, вы хотите повлиять на выбор им идеального, пригодного для актуализации варианта космоса. Вы надеетесь, что информация о землянах достигнет пост-Кваксового Будущего и сможет убедить Последнего Наблюдателя сделать выбор в вашу пользу. Я прав, не так ли? Я восхищен вашими способностями к проникновению в суть вещей, Шира.