Текст книги "НФ: Альманах научной фантастики. Бесконечная игра"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Роберт Энсон Хайнлайн,Эрик Фрэнк Рассел,Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Курт Воннегут-мл,Теодор Гамильтон Старджон,Джек Финней,Ллойд, Биггл
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
У мистера Пу был длинный желтый автомобиль с открытым верхом. Он шел ужасно быстро. И ужасно шумно.
Господи, сколько я с ними возился, уговаривая поехать к нам! Как велел Деда.
– Откуда мне знать, что вы не прикончите нас в вашей дикой глуши? – волновался мистер Пу.
– Я могу прикончить вас, где захочу, – успокоил я. – И прикончил бы, да Деда запретил. Вы в безопасности, мистер Пу. Слово Хогбена никогда не нарушалось.
Дядюшку Лема после долгих споров с доктором погрузили багажник. Этот упрямец так и не проснулся, когда Младший снял с него заклятье, но кожа его мгновенно порозовела. Док никак не мог поверить, хотя все произошло у него на глазах. Мистеру Пу пришлось чертовски долго ругаться и угрожать, прежде чем мы уехали. А док так и остался сидеть на мостовой, что-то бормоча и ошарашенно потирая лоб.
Когда мы подъехали к дому, вокруг не было ни души. Я слышал, как ворчит и ворочается Деда в своем мешке на чердаке, а Па сделался невидимым и даже не отозвался, до того был пьян. Малыш спал. Ма была еще в церкви, и Деда велел ее не трогать.
“Мы управимся вдвоем, Сонк, – сказал он, как только я вылез из машины. – Я тут пораскинул мозгами. Ну-ка, тащи те сани, на которых ты нынче молоко сквашивал!”
Я сразу усек, что он в виду имеет.
– О нет, Деда! – выпалил я по-настоящему вслух.
– С кем это ты болтаешь? – подозрительно спросил Эд Пу, выбираясь из машины. – Я никого не вижу. Это твой дом? Порядочное дерьмо. Держись ближе ко мне, Младший. Этому народу доверять нельзя.
“Бери сани! – прикрикнул Деда. – Я все продумал. Зашвырнем их подальше, в самое прошлое”.
“Но Деда, – взвыл я, только теперь про себя. – Надо все обсудить. Давай посоветуемся с Ма. Да и Па, когда трезв, неплохо соображает. Может, подождем, пока он очухается?”
Больше всего меня беспокоило, что Деда говорит на обычном языке, чего в нормальном состоянии никогда с ним не случалось. Я подумал, что, может быть, годы берут свое, и Деда повредился головой.
“Неужели ты не видишь, – продолжал я, стараясь говорить спокойно, – если мы забросим их сквозь время и выполним обещание, все будет в миллион раз хуже. Или мы их обманем?”
“Сонк!”
“Знаю. Если мы обещали, что род Пу не исчезнет, то уж будь спок. Они будут размножаться с каждым поколением. Через пять секунд после того, как мы зашвырнем их в прошлое, весь мир превратится в Пу!”
“Умолкни, паскудный нечестивец! Ты предо мной, что червь несчастный, копошащийся во прахе! – взревел Деда. – Немедленно веление мое исполни, неслух!”
Я почувствовал себя немного лучше и вытащил сани Мистер Пу по этому поводу затеял перебранку.
– Сызмальства не ездил на санях, – сварливо сказал он. – Чего это вдруг? Здесь что-то не так. Нет, не пойдет.
Младший попытался меня укусить.
– Мистер Пу, – заявил я. – Делайте, что я скажу, иначе у вас ничего не получится. Садитесь. Младший, здесь и для тебя есть местечко. Вот так,
– А где твой старый хрыч? – засомневался Пу. – Ты ведь не собираешься все делать сам? Такой неотесанный чурбан… Мне это не нравится. А если ты ошибешься?
– Мы дали слово, – напомнил я ему. – А теперь сидите тихо и не отвлекайте меня. Может быть, вы уже не желаете продолжения рода Пу?
– Да-да, вы обешали, – бормотал он, устраиваясь, – а теперь выполняйте…
“Ну хорошо, Сонк, – произнес Деда с чердака. – Смотри и учись. Сфокусируй глаза и выбери ген. Любой ген”.
Хоть и чувствовал я себя не в своей тарелке, а все ж меня любопытство заело. Уж коли за дело берется Деда…
Так вот, значит, там было полным-полно страшно маленьких изогнутых шмакодявок – генов. Они прямо-таки неразлучны ее своими корешами, жуть какими худющими – хромосомами зовутся. Куда бы вы ни взглянули, всюду увидите эту парочку – если конечно, прищурите глаза, как я.
“Достаточно хорошей дозы ультрафиолета, – пробормотал Деда. – Сонк, ты ближе”.
Я сказал: “Хорошо”, – и как бы эдак повернулсвет, падающий на Пу сквозь листья. Ультрафиолет – это на другомконце линии, где цвета не имеют названий для большинства людей.
Гены начали шебуршиться в такт световым волнам. Младший проквакал:
– Па, мне щекотно.
– Заткнись, – буркнул Эд Пу.
Деда что-то бормотал сам себе. Готов биться об заклад, что такие мудреные слова он стащил из головы прохфессора, которого мы держим в бутылке. А впрочем, кто его знает. Может, он первый их и придумал.
– Наследственность, мутации… – бурчал он. – Гм-м. Примерно шесть взрывов гетерозиготной активности… Готово, Сонк, кончай.
Я развернул ультрафиолет назад.
– Год Первый, Деда? – спросил я, все еще сомневаясь.
– Да, – изрек Деда. – Не медли боле, отрок.
Я нагнулся и дал им необходимый толчок. Последнее, что я услышал, был крик мистера Пу.
– Что ты делаешь? – свирепо орал он. – Что ты задумал? Смотри мне, юный Хогбен… что это! Хогбен, предупреждаю, если это какой-то фокус, я напущу на тебя Младшего! Я наложу такое заклятье, что даже ты-ы-ы!..
Вой перешел в писк, не громче комариного, все тише, все тоньше, и исчез.
Я весь напрягся, готовый, если смогу, не допустить своего превращения в Пу. Эти крохотные гены – продувные бестии!
Ясно, что Деда совершил кошмарную ошибку. Знать не знаю, сколько лет назад был Год Первый, но времени предостаточно, чтобы Пу заселили всю планету. Я приставил два пальца к глазам, чтобы растянуть их, когда они начнут выпучиваться и сближаться, как у Пу…
– Ты еще не Пу, сынок, – произнес Деда, посмеиваясь – Видишь их?
– Не-а, – ответил я. – А что там происходит?
– Сани останавливаются… Остановились. Да, это Год Первый. Взгляни на этих мужчин и женщин, высыпавших из своих пещер, чтобы приветствовать новых товарищей. Ой-ой-ой, какие широкие плечи уэтих мужчин… И ох! Только посмотри на женщин. Да Младший просто красавчиком среди них ходить будет! За такого любая пойдет.
– Но, Деда, это же ужасно! – воскликнул я.
– Не прерывай старших, Сонк, – закудахтал Деда. – А вот Младший пускает в ход свои способности. Какой-то ребенок схватился за свою голову. Мать ребенка посылает Младшего в нокдаун. А теперь папаша взялся за Пу-старшего. О-го-го, какая схватка!.. Да, о семействе Пу позаботятся!
– А как насчет нашего семейства? – взмолился я, чуть не плача.
– Не беспокойся. О нем позаботится время. Подожди… Гм-м. Поколение – вовсе не много, когда знаешь, как смотреть Ай-ай-ай, что за мерзкие уродины, эти десять отпрысков Пу! Почище своего папули. А вот каждый из них вырастает, обзаводится семьей и, в свою очередь, имеет десять детей. Приятно видеть, как выполняется мое обещание, Сонк.
Я лишь простонал.
– Ну, хорошо, – решил Деда, – давай перепрыгнем через пару столетий. Да, они здесь и усиленно размножаются, фамильное сходство превосходное! Еще тысячу лет. Древняя Греция! Нисколько не изменились! Помнишь, я говорил, что Лили Лу напоминает мою давешнюю приятельницу по имени Горгона? Не удивительно!
Он молчал минуты три, а потом рассмеялся.
– Бах. Первый гетерозиготный взрыв. Начались изменения.
– Какие изменения, Деда? – упавшим голосом спросил я.
– Изменения, доказывающие, что твой старый дедушка не такой уж осел, как ты думал. Я знаю, что делаю. Смотри, какие мутации претерпевают эти маленькие гены!
– Так, значит, я не превращусь в Пу? – обрадовался я. – Но, Деда, мы обещали, что их род продлится.
– Я сдержу свое слово, – с достоинством молвил Деда. – Гены сохранят их фамильные черты тютелька в тютельку. Вплоть… – Тут он рассмеялся. – Отбывая в Год Первый, они собирались наложить на тебя заклятье. Готовься.
– О, боже! – воскликнул я. – Их же будет миллион, когда они попадут сюда. Деда! Что мне делать?
– Держись, Сонк, – без сочувствия ответил Деда. – Миллион, говоришь? Что ты, гораздо больше!
– Сколько же? – спросил я.
Он начал говорить. Вы можете не поверить, но он до сих пор говорит. Вот их сколько!
В общем, гены поработали на совесть. Пу остались Пу и сохранили способность наводить порчу. Пожалуй, можно с уверенностью сказать, что они в конце концов завоевали весь мир.
Но могло быть и хуже. Пу могли сохранить свой рост. А они становились все меньше, и меньше, и меньше. Гены Пу получили такую взбучку от гетерозиготных взрывов, подстроенных Дедулей, что вконец спятили и думать позабыли о размере. Этих Пу можно назвать вирусами – что-то вроде гена, только порезвее.
И тут они до меня добрались.
Я чихнул и услышал, как чихнул сквозь сон дядюшка Лем, лежащий в багажнике желтой машины. Деда все бубнил, сколько именно Пу взялось за меня в эту минуту, и обращаться к нему было бесполезно. Я по-особому прищурил глаза и посмотрел прямо в свой чих, чтобы узнать, что меня щекотало…
Вы никогда в жизни не видели столько Пу! Да, это настоящая порча. По всему свету эти Пу насылают порчу на людей, на всех, до кого только могут добраться.
Говорят, что даже в микроскоп нельзя рассмотреть некоторых вирусов. Представляю, как переполошатся все эти прохфессоры, когда наконец увидят крошечных злобных дьяволов, уродливых, как смертный грех, с близко посаженными выпученными глазами, околдовывающих всех, кто окажется поблизости.
Деда с Геном Хромосомом все устроили наилучшим образом. Так что Младший Пу уже не сидит, если можно так выразиться, занозой в шее.
Зато, должен признаться, от него страшно дерет горло.
Перевел с английского
В.Баканов
Теодор Старджон
БИЗНЕС НА СТРАХЕ
Что там ни говори, а Джозеф Филипсо – избранник судьбы. Вам нужны доказательства? А его книги? А Храм Космоса?
Избраннику судьбы, хочет он того или нет, на роду написано совершить что-нибудь великое. Взять, к примеру, Филипсо. Да у него и в мыслях никогда не было ввязываться в эту историю с Неопознанными (никем, кроме Филипсо) Летающими Объектами. Иными словами, в отличие от некоторых не столь идеально честных (по словам Филипсо) современников, он никогда не говорил себе; “Сяду-ка я за письменный стол, поднавру с три короба про летающие тарелочки, да подзаработаю деньжат”. Нет, случилось то, что должно было случиться (Филипсо в конце концов и сам в это поверил), и просто так уж случилось, что это случилось именно с ним. Кто угодно мог оказаться на его месте. Вот так, одно за другое, другое за третье, третье за четвертое, словом, прогуляешь денек, да устроишь себе ожог на руке ради, так сказать, алиби, а глядишь – цепочка событий приводит тебя прямиком к Храму Космоса.
Если уж вспоминать по чести все как было (только, пожалуйста, не требуйте этого от Филипсо), то приходится признать, что и алиби-то было убогое, и повод для него тоже был никчемным. Сам Филипсо ограничивается скромным упоминанием, что начало его карьеры ничем не примечательно, а о прочем попросту умалчивает. А началось с того, что в один прекрасный вечер он без всякого основания напился до умопомрачения (если только не считать основанием сорок восемь долларов, которые он получил в агентстве за рекламное объявление для “Дешевой Распродажи”).
На следующий день он, само собой, в агентство не пошел, а чтобы оправдаться, наврал боссу про то, как он поехал накануне за город навестить свою престарелую мамочку, а на обратном пути испортилось зажигание, и он всю ночь как проклятый копался в моторе, и только к утру… ну и так далее. На другой день он действительно поехал за город навестить свою престарелую мамочку, и что вы думаете?.. На обратном пути машина вдруг встала как вкопанная, и он всю ночь… ну, как будто в воду вчера глядел. Снова надо было оправдываться, а как? Пока Филипсо перебирал в уме да проверял на правдоподобие один вариант за другим, небо вдруг ярко осветилось, а от скал и деревьев побежали быстрые тени. Но все исчезло, прежде чем он успел поднять голову. Это мог быть метеорологический зонд или болотный огонь, а может быть, шаровая молния – это не имеет значения. Филипсо посмотрел на небо, где уже ничего не было видно, и тут его осенило.
Его автомобиль стоял на обочине, заросшей густой травой. Справа на лужайке виднелись круглые валуны самых разных размеров. Филипсо быстро отыскал три камня – каждый около фута в поперечнике, – образующие правильный треугольник и примерно одинаково глубоко сидящие в земле. Не следует только думать, что камни глубоко сидели в земле, поскольку трудолюбие Филипсо сильно уступало его изобретательности. Осторожно ступая, чтобы не примять траву, Филипсо по одному перетащил камни в лес и спрятал их в пустой норе, которую завалил сверху сухими ветками. Затем он поспешил к машине, достал из багажника паяльную лампу (допотопная ванна в доме его матушки дала течь, и Филипсо одолжил лампу, чтобы заделать прохудившийся шов) и старательно опалил огнем оставшиеся от камней углубления.
Бесспорно, что судьба взялась за дело еще сорок восемь часов назад. Но только сейчас стал явственно виден ее перст, ибо едва успел Филипсо мазнуть огнем по тыльной стороне ладони, погасить лампу и спрятать ее в багажник, как на дороге показался автомобиль. Он принадлежал репортеру, писавшему для воскресных приложений, и у этого самого репортера по фамилии Пенфильд в данный момент не только не было темы для очередного номера, но к тому же он своими глазами видел полчаса назад вспышку на небе. Филипсо и сам собирался зайти в городе в какую-нибудь газету, а затем вернуться на место происшествия с репортером и фотографом, чтобы на следующий день показать боссу заметку в вечернем выпуске. Но судьба взялась за дело с куда большим размахом.
Освещенный первыми проблесками зари, Филипсо стоял посередине шоссе и размахивал руками, пока приближающаяся машина не затормозила около него.
– Они меня чуть не укокошили, – хрипло простонал он.
С этого момента материал пошел раскручиваться сам собой, как любят говорить в редакциях воскресных приложений. Филипсо не пришлось выдумывать никаких подробностей. Он только отвечал на вопросы, а остальное доделало воображение Пенфильда, которому во всей этой истории было ясно только одно: перед ним не очевидец, а голубая мечта репортера.
– Они опустились на Землю на огненной струе?
– На трех огненных струях. – Филипсо повел его вниз по склону и показал на обугленные, еще теплые углубления.
– Вам угрожали?
– Не только мне… всей планете. Они грозили уничтожить Землю.
Пенфильд едва успевал записывать. К тому же он сам сделал снимки.
– Ну а что вы ответили? Что не боитесь их угроз?
Филипсо подтвердил, что так оно и было.
И так далее. История эта попала, как Филипсо и хотел, в вечерний выпуск, но он и не подозревал, что она наделает столько шуму. А шума было столько, что Филипсо уже и не вернулся в рекламное агентство. Он получил телеграмму от одного издателя, в которой тот спрашивал, не возьмется ли он написать книгу.
Филипсо взялся и написал. Его сочинение отличалось лихостью стиля (это ведь ему принадлежал горящий неоновым пламенем над сотнями магазинов девиз “Дешевой Распродажи” “МНОГО ТРАТИШЬ – МАЛО ПЛАТИШЬ”), изысканностью манер деревенского увальня и непритязательностью обстановки крупного банка. Оно называлось “Человек, который спас Землю” и за первые семь месяцев разошлось тиражом двести восемьдесят тысяч экземпляров.
С тех пор деньги сами потекли к нему. Не только за книги. Он получал их от Лиги Приближающегося Конца Света, от Союза Борьбы за Моральное Возрождение Человечества и от Ассоциации Защиты Земли от Космических Пришельцев… Со всех сторон к нему неслись призывы “Спаси нас” и оседали на его банковском счету денежными чеками. Хочешь не хочешь, пришлось основать Храм Космоса, чтобы как-то придать делу законный характер, и разве Филипсо виноват, что его лекции половина прихожан, простите, слушателей, принимала за богослужения?
Появилась на свет его вторая книга. Вначале она была задумана как приложение – ведь ему было просто необходимо уточнить отдельные противоречия и неточности, на которых его поймали дотошные критики. Книга называлась “Нам Незачем Капитулировать”, была на треть длиннее и содержала еще больше противоречий, чем первая; за первые девять недель она разошлась тиражом триста десять тысяч экземпляров. Тут уже те, другие деньги хлынули таким потоком, что Филипсо пришлось срочно зарегистрировать себя как некоммерческую организацию и отнести все поступления на ее счет. Признаки благоденствия были видны и в самом Храме, причем самым заметным была большая радарная антенна, купленная со списанного броненосца и установленная на куполе. Антенна круглые сутки вращалась вокруг оси, и хотя она не была ни к чему подключена, с первого взгляда на нее становилось ясно, что Филипсо начеку и люди могут спать спокойно. В хорошую погоду антенна была видна даже из Каталины, особенно по ночам, когда на ней включали яркий оранжевый прожектор. Когда эта штука вращалась, она была похожа на автомобильный дворник, увеличенный до космических размеров.
Кабинет Филипсо помещался в куполе, прямо под антенной, и попасть туда можно было только при помощи автоматического лифта. Отключив лифт, в этом кабинете можно было без помех предаваться размышлениям. А поразмышлять было о чем. Например, не прогорит ли он, арендовав для следующей лекции зал Колизеума, или что делать с чеком на десять тысяч долларов от Астрологического Союза, раз уж эти олухи напечатали в газетах точную сумму своего дара. Но главной заботой была следующая книга. Поведав человечеству что ему грозит опасность и что, объединившись, оно может себя спасти, Филипсо отчаянно нуждался теперь в свежей идее. Идея должна быть созвучна времени и доступна пониманию рядового читателя газет. А ждать, пока его осенит, Филипсо не мог – чудесам этого сорта удивляются девять дней, а на десятый о них забывают.
Филипсо сидел у себя в кабинете, отрезанный от всего мира и погруженный в эти размышления, как вдруг он с изумлением услышал позади себя легкое покашливание. Обернувшись, он увидел рыжего невысокого человечка. Неизвестно, что бы сделал Филипсо в первый момент – обратился в бегство или вцепился незнакомцу в горло, если бы у того в руках не оказалось средства, которое со времен появления письменности гарантированно успокаивало разъяренных авторов.
– Я прочитал ваши книги, – сказал незнакомец и протянул вперед ладони, на каждой из которых лежало по знакомому тому. – Я нашел их не лишенными искренности и логики,
Расплывшись в улыбке, Филипсо оглядел лишенное особых примет лицо незнакомца и его заурядный серый костюм.
– Общим у искренности и логики является то, – продолжал незнакомец, – что они могут не иметь никакого отношения к истине.
– Послушайте, кто вы такой? – потребовал от него Филипсо. – И как вы сюда попали?
– Никак я сюда не попадал, – ответил незнакомец, – потому что меня здесь нет.
Он показал вверх, и вопреки собственной воле Филипсо посмотрел туда, куда указывал палец незнакомца.
На небе уже сгущались сумерки, и оранжевый прожектор кромсал их со все возрастающей решительностью. Сквозь прозрачный купол было видно, как прожектор выхватил из темноты какое-то большое серебристое тело, зависшее над землей в пятидесяти футах от поверхности и в ста футах к северу от Храма – как раз в той точке неба, куда повелительно указывал палец гостя. Оно было видно всего одно мгновение, но его изображение осталось на сетчатке глаза как после яркой вспышки. Когда прожектор, описав круг, вернулся на прежнее место, там уже ничего не было.
– Я нахожусь в этой штуке, – проговорил человек с песочными волосами, – здесь, в этой комнате, я всего лишь иллюзия. – Он вздохнул. – Но ведь каждый из нас вправе сказать это о себе.
– Перестаньте говорить загадками, – завопил Филипсо, чтобы заглушить дрожь в голосе, – а не то я возьму вас за шиворот и выкину вон.
– Этого сделать нельзя. Вы не можете выкинуть меня отсюда, потому что, как я уже сказал, меня здесь нет.
Незнакомец двинулся к Филипсо, стоявшему посредине кабинета. Филипсо отступил на шаг, затем еще на шаг, пока не уперся в стол. Незнакомец продолжал идти. С невозмутимым лицом он подошел вплотную к Филипсо, прошел сквозь него, затем сквозь стол и кресло, но единственным, что пострадало от этого столкновения, оказалось самообладание Филипсо.
– Я вовсе не хотел вас напугать, – проговорил незнакомец, озабоченно наклонившись к лежащему на полу Филипсо. Он протянул руку, словно пытаясь помочь ему встать на ноги. Филипсо, увернувшись, бросился в сторону, но тут вспомнил, что незнакомец не может его коснуться. Забившись в угол, он испуганно глядел на гостя. Тот сокрушенно покачал головой.
– Мне очень жаль, Филипсо.
– Кто вы?
В первый момент незнакомец даже растерялся. Он недоуменно посмотрел Филипсо в глаза и затем почесал у себя в затылке.
– Об этом я как-то не подумал, – задумчиво пробормотал он. – Разумеется, это важно. Необходима этикетка. – Глядя на Филипсо более твердым взглядом, гость продолжал: – У нас есть специальное название для людей вроде вас. Приблизительно его можно перевести как этикеточники. Не обижайтесь. Это класс существ, которые называют себя разумными, но не а состоянии воспринять предмет или явление, предварительно не наклеив на них словесную этикетку.
– Кто вы?
– Ах, да! Прошу прощения. Зовите меня… гм… ну хотя бы Хуренсон. Надо же вам как-то меня называть, а как – не имеет ни малейшего значения. К тому же, выслушав, вы, возможно, назовете меня еще более скверным именем.
– Не понимаю, что вы хотите сказать?
– А вы послушайте и поймете.
– Что пппо-сслушать?
– Хотите, я еще раз покажу вам мой корабль?
– Нет, нет, пожалуйста, не надо, – быстро отозвался Филипсо.
– Не надо меня бояться. Сядьте поудобнее и разожмите челюсти. Я вам сейчас все объясню. Вот так. А теперь сидите и слушайте.
Филипсо, все еще дрожа, опустился в кресло. Хуренсон присел на стул, стоявший сбоку от стола. Филипсо с ужасом увидал, что между гостем и стулом остался просвет в полдюйма. Просидев несколько секунд, Хуренсон поймал взгляд Филипсо, посмотрел вниз и, пробормотав извинение, опустился на стул, заняв более привычное для глаза положение.
– Забываешься порой, – объяснил он. – Столько вещей приходится держать в памяти одновременно. Стоит только задуматься, и глядишь, уже выскочил наружу без генератора невидимости или полез купаться без гипнопроектора, вроде того дурака в Лох-Нессе.
– Так, вы, правда, вне… вне…
– Вот именно. Внеземной, внесолнечный, внегалактический, все, что угодно.
– Но вы совсем не похожи… то есть, я хочу сказать…
– Да, не похож. Но и на это, – гость дотронулся кончиками пальцев до жилета на груди, – на это я тоже не похож. Я мог бы показать вам, как я выгляжу на самом деле, но поверьте, лучше этого не делать. Такие попытки уже были, и ни к чему хорошему они не привели. – Он печально покачал головой и повторил: – Да, лучше этого не делать.
– Ччче… ччего вы хотите?
– Ага. Вот мы и добрались до сути. Как вы относитесь к тому, чтобы поведать миру правду о нас?
– Но ведь я уже…
– Я сказал: правду… Вот уже много лет, как мы прилетели на эту крохотную планетку и принялись изучать вашу маленькую, но очень интересную цивилизацию. Она подает большие надежды, настолько большие, что мы решили помочь вам.
– Кому нужна ваша помощь?
– Кому нужна наша помощь? – повторил Хуренсон и умолк с таким видом, словно ему не хватает слов. После долгой паузы он заговорил снова:
– Нет, вам этого не понять. Как бы я ни старался объяснить, вам мои объяснения покажутся тысячи раз слышанными банальными истинами. Тысячи раз уже было сказано, почему вы нуждаетесь а помощи, но вы обладаете даром отвергать очевидное. Неужели вы не понимаете, Филипсо, что именно я хочу сказать и почему я говорю это именно вам. Вы – один из тех, кто превратил страх в товар, в источник дохода. Страх – вот ваше ремесло. Пока человечество робко раздвигает границы познанного, вы ищете новое неведомое, чтобы сеять новые страхи. Вы наткнулись на благодатную почву. Угроза из Космоса… тема нескончаемая, как сам Космос. Стоит только вспыхнуть свету разума и немного рассеять мрак, вы уже тут как тут.
Выслушайте меня внимательно, Филипсо. Боюсь, это наш последний разговор. Независимо от того, нравится это вам или нет – вам, разумеется, нравится, а нам нет – вы превратились в главный источник сведений рядового человека о Неопознанных Летающих Объектах. Ваш Храм построен на лжи и страхе, но сейчас это уже не имеет значения. Ваши последователи прислушиваются к вам. А к ним прислушивается больше народу, чем можно было бы предположить. И в первую очередь все те, кто напуган вашим сегодняшним миром, кто чувствует себя на Земле маленьким и беззащитным. Вы говорите им, как силен враг, и они в страхе жмутся друг к другу. А вы в это время внушаете им, что вы и только вы можете их спасти.
– А что, разве не так? – спросил Филипсо. – Заставил же я вас прийти ко мне…
– Нет, не так, – ответил Хуренсон. – Спасать надо тех, кому что-то грозит. А вам никто не угрожает. Мы хотим вам помочь. Освободить вас.
– Вот как?! Освободить? От чего же?
– От войн, от болезней, от нищеты, от неуверенности в завтрашнем дне.
– Это уже тысячу раз говорили.
– Вы не верите?
– Сам не знаю. Я просто еще не думал об этом, – признался Филипсо. – Так почему вы пришли именно ко мне?
Хуренсон протянул руки ладонями вверх, и на них появились две книги. Вид их приятно защекотал авторское самолюбие Филипсо. Он подумал, что сами книги, должно быть, находятся на корабле.
– Вот они, ваши книги. Вам придется взять их назад.
– Каким это образом?
– Вам придется написать новую книгу. Вы ведь так и так собирались это сделать.
Филипсо не понравилось легкое ударение, которое было сделано на слове “придется”, но он промолчал.
– В этой книге будут новые открытия. Можете, если хотите, назвать их откровениями. Или самыми новыми и последними интерпретациями.
– А если я не смогу?
– К вашим услугам будет вся помощь, какая только возможна на Земле. Или вне ее.
– Хорошо, а зачем?
– Затем, что ложь – это сильный яд, и человечеству необходимо противоядие, пока действие яда не зашло слишком далеко. Чтобы мы могли показаться людям, не вызвав паники. Чтобы нас не встретили выстрелами.
– Неужели вы этого боитесь?
– Пуль и снарядов – нет. Мы боимся страха, который заставляет человека нажимать на курок.
– Допустим, я пойду вам навстречу?..
– Тогда человечество позабудет про бедность, преступления, страх…
– Да, но и Филипсо оно тоже забудет.
– Вот оно что? Хотите знать, что это даст вам лично? Неужели вам не хочется превратить Землю в новый Эдем, где люди смогут свободно творить и смеяться, любить и работать, где дети будут расти, не изведав страха, и где впервые один человек сумеет понять другого. Неужели вам не будет приятно сознавать, что всем этим мир обязан вам.
– Как же, – язвительно усмехнулся Филипсо, – Земля станет большой лужайкой, на которой человечество пустится в пляс, а я поведу хоровод. Нет, это не по мне.
– Что-то вы вдруг стали чересчур задиристы, мистер Филипсо, – спокойно проговорил Хуренсон.
– А чего мне бояться, – хрипло ответил Филипсо, – вы ведь всего лишь призрак, и я сейчас выведу вас на чистую воду. – Он засмеялся. – Призраки. Удачное название. Ведь именно так называют вас…
– …операторы радаров, когда видят на своих экранах, – закончил за него Хуренсон. – Я это знаю. Ближе к делу.
– Что ж, сами напросились, так не пеняйте. – Филипсо встал. – Вы просто шарлатаны, и все тут. Согласен, у вас получаются всякие фокусы с зеркалами, вы даже умеете так спрятать зеркало, что его и не найдешь, но все ваши штучки – это только иллюзия, обман зрения. Да если бы вы и впрямь могли сотую долю того, что вы здесь наговорили, черта с два стали бы вы умолять меня о помощи. Вы бы… вы бы попросту взяли все в свои руки, не спрашивая ни у кого дозволения, и дело с концом. На вашем месте я так бы и поступил. Ей-богу.
– Вы бы так и поступили, – повторил Хуренсон с интонацией то ли крайнего удивления, то ли просто брезгливого отвращения. После длительного молчания он заговорил снова:
– Вы никак не возьмете в толк одного – мы не можем сделать многого из того, что умеем, В нашей власти взорвать вашу планету, изменить ее орбиту, направить ее на Солнце. Физически для нас это вполне осуществимо, так же как для вас физически возможно проглотить паука. Но вы не едите пауков. Говоря образно, вы утверждаете, что не в состоянии их есть. Точно так же и мы не в состоянии заставить человечество сделать что-нибудь против его желания. Все еще не понятно? Хотите, я открою вам, до каких пределов доходит наше бессилие. Мы не в состоянии принудить к чему-либо даже одного-единственного человека. В том числе и вас.
– Выходит, я могу отказаться? – недоверчиво спросил Филипсо.
– Ничего нет проще.
– И мне за это ничего не будет?
– Ровным счетом ничего.
– Но тогда…
Хуренсон отрицательно покачал головой.
– Нет, мы просто уйдем. Слишком уж вы нам испортили все дело. Если вы сами не захотите исправить тот вред, который ваши писания нанесли проблеме контактов, то нам останется лишь одно – пустить в ход силу, в это исключается. Жаль, конечно, бросать дело на полдороге. Четыреста лет наблюдений, и все впустую… Если бы вы только знали, каких трудов нам это стоило, сколько усилий нам пришлось приложить, чтобы остаться незамеченными. Разумеется, после того как Кеннет Арнольд поднял такую шумиху вокруг “летающих тарелочек”, нам стало гораздо проще маскироваться.
– Проще?
– О, господи! Ну, разумеется, проще. У вас, людей, удивительная способность, просто талант не верить собственным глазам и находить взамен очевидного самое неправдоподобное объяснение. Например, нам здорово помогла гипотеза о метеорологических зондах. Проще простого замаскировать “тарелочку” под метеорологический зонд. Это так просто, что даже скучно. Но лучшим для нас подарком была выдумка о температурных инверсиях. Нужно большое искусство маскировки, чтобы сделать корабль похожим на отсвет автомобильных фар на горном склоне или на планету Венера, но замаскироваться под температурную инверсию? Никто ведь не знает, что это такое. Под этой маркой можно делать все, что угодно, и сойдет. Мы-то воображали, что у нас есть неплохое тактическое руководство по маскировке, но когда мы ознакомились с памяткой ВВС США по Неопознанным Летающим Объектам, нам осталось только развести руками. Мы нашли в ней рациональные и правдоподобные объяснения всех ошибок и промахов, которые мы когда-либо совершали… Например, тот идиот, что полез купаться в Лох-Нессе…
– Постойте, – взмолился Филипсо. – Дайте мне сообразить, что будет, если я исполню вашу просьбу. Я думаю, в вы мне мешаете своей болтовней. Этот ваш рай на Земле… Сколько времени уйдет на его создание? И как вы думаете приступить к делу?
– Самым лучшим началом будет ваша новая книга. Вам надо будет обезвредить две первые книги, но при этом не потерять ваших читателей. Если вы просто круто повернете в другую сторону и начнете рассказывать о том, какие мы славные к мудрые ребята, то все ваши последователи от вас отшатнутся. Вот что я придумал. Я подарю вам оружие против этих… как вы их назвали… против призраков. Простенький генератор поля, который каждый сможет изготовить сам, а в виде наживки используем кое-что из вашего прошлого вздора… виноват, из ваших прошлых заявлений. Вот, мол, оружие, которое спасет Землю от тех, кто угрожает ее погубить. – Хуренсон улыбнулся. – Самое интересное, что это будет чистая правда.
